CC BY
17
© 2008
Е.А. Пивнева
СОВРЕМЕННЫЕ ЭТНОСОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ У ОБСКИХ УГРОВ В ЗЕРКАЛЕ СТАТИСТИКИ
Во второй половине XX в. издано значительное число публикаций, в которых получили освещение этносоциальные изменения у народов Севера России в контексте социалистических преобразований1. В целом, если не принимать во внимание «идеологическую составляющую» опубликованных в советский период работ, из них можно получить довольно полное представление о происходящих в северных сообществах в советский период трансформациях. Оценка этих процессов с новых методологических позиций — дело будущего. Не менее важной задачей является фиксация и осмысление этнической ситуации у малочисленных народов Севера на постсоветском пространстве. Одним из источников таких сведений могут служить статистические данные, прежде всего — переписи населения, которые (хотя и в самом общем виде) позволяют наметить основные тенденции социальных изменений2.
В настоящей работе рассмотрены некоторые аспекты современных этносоциальных процессов в среде обских угров (ханты и манси)3. Особенность этих народов как объекта изучения состоит в том, что они раньше других сибирских аборигенов испытали на себе последствия внешних воздействий, оказавшись, в силу особенностей расселения, одними из первых на пути освоения Сибири.
Первая половина XX в., как известно, ознаменовалась плановой политикой воздействия на образ жизни северных аборигенов с целью вовлечения их в общий процесс развития страны — интенсивно проводилось объединение этих народов в колхозы и совхозы, сселение в крупные поселки, в которых можно было обеспечить комплекс социально-бытовых услуг: школа, магазин, фельдшерско-акушерский пункт, дом быта, клуб и т.д. Неустойчивые в прошлом соседские связи между территориальными группами отдельных народов сменились более широкими социальными и экономическими отношениями — колхозными, совхозными, административно-территориальными — в пределах сельсоветов, районов, округа, что способствовало изживанию локальной обособленности и расширению сфер межэтнических контактов. Вовлечение северян в современную административно-хозяйственную структуру явилось важной предпосылкой для качественно новых этносоциальных процессов у этих народов.
С середины 1960-х гг., когда Западная Сибирь стала ареной активного нефтегазового освоения, началось массовое заселение региона пришлым населением. Так, если в 1935 г. в Ханты-Мансийском автономном округе (ХМАО) проживало 50,8 тыс. чел., то в 1967 г. — 250 тыс. чел. (За 32 года общая численность населения округа выросла почти в 5 раз)4. В период между переписями 1989 и 2002 гг. численность постоянного населения в ХМАО выросла примерно на 12 % — с 1 282 396 до 1 432 817 чел. Современный этнический состав округа представлен более 100 народами. Наибольшие по численности — русские
(66 %), украинцы (9 %) и татары (8 %). Коренные малочисленные народы Севера занимают в этнической структуре ХМАО всего около 2 %, в т.ч. ханты — 1,2 %, манси — 0,7 % (табл. 1).
Таблица 1
ЧИСЛЕННОСТЬ НАИБОЛЕЕ МНОГОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ И КОРЕННЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА В ХАНТЫ-МАНСИЙСКОМ АО*
Численность населения, чел. 2002 в % к 1989 В процентах к итогу
1989 2002 1989 2002
Все население 1282396 1432817 111,7 100 100
в том числе:
Русские 850297 946590 111,3 66,3 66,1
казаки 144 0,0
поморы 2 0,0
Украинцы 148317 123238 83,1 11,6 8,6
Татары 97689 107637 110,2 7,6 7,5
кряшены 21 0,0
татары сибирские 123 0,0
Башкиры 31151 35807 114.9 2,4 2,5
Азербайджанцы 12846 25088 195,3 1,0 1,8
Белорусы 27775 20518 73,9 2,2 1,4
Чуваши 14000 15261 109,0 1,1 1,1
Немцы 8929 8292 92,9 0,7 0,6
Коми 3436 3081 89,7 0,3 0,2
Коренные малочисленные народы Севера — всего 19939 28496 142,9 1,6 2,0
из них:
Ханты 11892 17128 144,0 0,9 1,2
Манси 6562 9894 150,8 0,5 0,7
Ненцы 1144 1290 112,8 0,1 0,1
Шорцы 59 - 0,0
Эвенки 60 43 71,7 0,0 0,0
Селькупы 26 22 84,6 0,0 0,0
Кумандинцы 17
Кеты 1 14 14 р. 0,0 0,0
Нивхи 8 10 125,0 0,0 0,0
Коряки 43 6 14,0 0,0 0,0
Эвены 29 6 20,7 0,0 0,0
Долганы 55 1 1,8 0,0 0,0
Саамы 5 1 20,0 0,0 0,0
Численность населения, чел. 2002 в % к 1989 В процентах к итогу
1989 2002 1989 2002
Теленгиты 1 0,0 0,0
Ульчи 18 1 5,6 0,0 0,0
Чуванцы — 1 - - 0,0
Чукчи 10 1 10,0 0,0 0,0
Юкагиры 6 1 16,7 0,0 0,0
Алеуты 14 - 0,0 -
Ительмены 9 - 0,0 -
Нанайцы 27 - 0,0 -
Негидальцы 7 - 0,0 -
Нганасаны 5 - 0,0 -
Орочи 1 - - 0,0 -
Тофалары 1 - - 0,0 -
Удэгейцы 1 - - 0,0 -
Энцы 1 - - 0,0 -
Эскимосы 14 - - 0,0 -
* Народы перечислены в порядке убывания численности по переписи 2002 г.
Источник: Этнодемографические процессы на Севере Евразии. Сыктывкар, 2005. С. 28-31.
Такая ситуация «асимметричного взаимодействия» определяет специфику многих сторон социальных изменений у северных аборигенов, в частности, является значимым фактором процессов этнического смешения. Об интенсивности последних в среде манси может свидетельствовать, например, увеличение у них числа этнически смешанных семей с 2—6 % в 1940-е гг. до 50 % в 1989—1990-е гг. В 1940—1950-е гг. доля детей, родившихся от межэтнических браков, составляла в наиболее «этнически чистой» северной группе манси 5 %, а в 1980—1990-е гг. — уже больше 40 % (по данным похозяйственных книг).5 Аналогичные тенденции возрастания темпов роста межэтнической брачности и усиления метисации у различных групп обских угров отмечены и в исследованиях социологов6.
К числу существенных этносоциальных изменений, находящих отражение в статистических данных, можно отнести значительный рост городского населения в среде обских угров. Если в конце XIX в., по данным С.К. Патканова, в городах Тобольской губернии эти народы не составляли и одного процента,7 то сегодня они относятся к наиболее урбанизированным среди малочисленных народов Севера. Согласно последним переписям населения, доля горожан в общей численности у хантов увеличивалась следующим образом: в 1979 г. — 22,6 %, в 1989 г. — 29,8, в 2002 г. — 34,6 %; у манси в те же годы — 35,3 %; 45,6 и 51,8 %, соответственно. Переписи демонстрируют также рост абсолютной численности городского населения у этих народов: 1979 г. — 4694 чел., 1989 г. —
6636 чел., 2002 г. — 9924 чел. (ханты); 1979 г. — 2624 чел., 1989 г. — 3779 чел.,
2002 г. — 5919 чел. (манси). Следует заметить, что в процессе урбанизации большую активность проявляет женская часть аборигенов. Так, в 2002 г. женщины среди горожан составляли у хантов 58,2 % (в ХМАО — 57,3 %), у манси — 56,7 % (в ХМАО — 56,6 %).
Доля сельского населения среди проживающих в ХМАО обских угров имеет тенденцию к сокращению: 1979 г. — 77,4 %, в 1989 г. — 70,2 %, в 2002 г. — 65,4 % (ханты); 1979 г. — 64,7 %, 1989 г. — 54,4 %, 2002 г. — 48,2 % (манси). Что касается абсолютной численности, здесь можно отметить, что за период между 1979 и 1989 гг. она сократилась: у хантов с 16049 до 15674 чел., у манси — с 4810 до 4500 чел. Перепись же 2002 г. зафиксировала ее увеличение: у хантов до 18754 чел, у манси — до 5513 чел. Одна из причин такого роста численности связана с активными процессами смены этнической идентичности у сельских аборигенов. Это обстоятельство заслуживает особого внимания как пример современной жизненной стратегии северян и далее будет рассмотрено подробнее.
Значимым фактором, способствующим миграции молодежи в города, стал рост образовательного уровня среди аборигенов. Распределение хантов и манси в возрасте 15 лет и более по уровню образования показывает, что ведущие позиции у них занимает основное общее образование. Далее в порядке убывания следуют среднее профессиональное и среднее общее образование. Одной из существенных тенденций изменения образовательного статуса обских угров стал рост у них уровня профессионального (послевузовского, высшего и неполного высшего) образования. В ХМАО такое образование в 2002 г. имели 9 % манси и 8 % хантов. В гендерном аспекте можно отметить более высокий образовательный статус у женщин из числа народов Севера, о чем свидетельствует содержание таблицы 3.
Таблица 3
УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ СРЕДИ ОБСКИХ УГРОВ ПО ПЕРЕПИСИ 2002 г.*
Ханты Манси
Мужчины Женщины Мужчины Женщины
Профессиональное
высшее 41 79 57 104
неполное высшее 13 24 17 24
среднее 167 247 185 285
начальное 107 93 136 100
Общее
среднее 181 184 208 203
неполное среднее 310 221 290 198
начальное 151 116 97 73
не имеют начального 26 33 9 12
* На 1000 человек в возрасте 15 лет и старше Источник: Финно-угорскиенародыРоссии. Статистическийсборник. Сыктывкар, 2005. С. 55-62.
Данные, полученные из похозяйственных книг сельских администраций, подтверждают более высокий образовательный уровень у обско-угорских женщин. Например, в 2004 г. в пос. Саранпауль Березовского района ХМАО из 10 манси, имеющих высшее образование, было 9 женщин (в основном это учителя, а также экономист-бухгалтер администрации, экономист геологического предприятия и научный сотрудник музея). Среди женщин почти в 3 раза больше, чем среди мужчин, и имеющих среднее специальное /профессиональное/ техническое образование8.
Рост образовательного уровня в среде обских угров стимулируется проводимой в ХМАО политикой предоставления определенных льгот северянам при получении высшего и среднего специального образования. Дети коренных народов Севера имеют там большие возможности, в том числе и для обучения по таким престижным на сегодняшний день специальностям, как «экономика», «юриспруденция», «информатика и программирование». Сегодня значительная часть коренных северян видит перспективу трудоустройства своих детей именно в таких современных сферах, а рыболовству и охоте отводят роль хобби.
Ориентация на занятость в традиционных отраслях хозяйственной деятельности не является в настоящее время доминирующей в профессиональных предпочтениях молодежи из числа народов Севера. Высокие требования, предъявляемые к представителям кочевого/полукочевого образа жизни (тяжелый физический труд, отсутствие бытовых удобств, суженный круг общения и пр.) воспринимается большинством юношей и девушек, закончивших школу в поселках и приобщившимся к «благам цивилизации», как неприемлемые.
Существуют и объективные причины сокращения значимости традиционных отраслей хозяйства у хантов и манси. Развитие нефтяной и газодобывающей промышленности в Западной Сибири привело к выведению из традиционного хозяйственного оборота этих народов значительной доли продуктивных территорий, резкому ухудшению экологической обстановки. Деформирована вся система природопользования обских угров. Из традиционных сфер деятельности (речное рыболовство, охота, оленеводство) первые два не обеспечивают постоянной занятости. Исключение составляет оленеводство, но поголовье домашних оленей и территории их выпаса по разным причинам сокращаются9.
Необходимо отметить, что часть аборигенного населения все же продолжает вести образ жизни, связанный с рыболовством, оленеводством, охотой. Именно эти люди сохраняют самобытные доиндустриальные черты в хозяйственно-бытовом укладе, материальной культуре, мировоззрении и обрядовой практике, родной язык. Точные сведения о динамке численности таких групп выявить сложно, что объясняется как наследием советской статистики, учитывавшей традиционные отрасли в разделе «сельское хозяйство», так и трудностью учета занятости в традиционных отраслях в связи со спецификой последних (значительная часть сельских аборигенов в той или иной степени занимается традиционными видами деятельности сезонно).
По некоторым оценкам, на середину 1990-х гг. доля занятых в традиционных отраслях экономики у хантов и манси не превышала 20 %10. Конкретные примеры показывают, что во многих случаях этот показатель еще ниже. В каче-
стве примера можно привести ситуацию с занятостью среди северной группы обских угров. По данным Саранпаульской администрации, на 1 января 2004 г. в поселке числилось 2984 чел., в том числе 975 (32,7 %) представителей народов Севера. Основными работодателями на Саранпаульской территории были такие организации и учреждения, как ОАО «Сосьвапромгеология» (из числа коренных северян трудоустроено 43 чел.), школа (40 чел.), ЖКХ (39 чел.), детские сады (21 чел.), участковая больница (12 чел.), отделение почтовой связи (7 чел.), администрация (6 чел.), аэропорт (4 чел.). В них в целом было занято около 30 % трудоспособного населения из числа малочисленных народов Севера. К различным видам традиционной деятельности имели отношение только 15 % трудоспособного населения: в ГУОП «Саранпаульский» (из числа коренных народов трудоустроено 56 чел.), общинах «Сыгва» (24 чел.) и «Турупья» (10 чел.), национальном предприятии «Элаль» (5 чел.). Остальные представители коренных народов были заняты либо временно, либо вообще не имели работы11.
Неблагоприятные тенденции в сфере трудовой занятости коренных северян относятся к числу наиболее значимых социальных проблем последних десятилетий. Массовое закрытие промышленных предприятий прежде всего коснулось этих групп населения, которые, не имея квалификации, пополнили ряды безработных. Безработица и неполная занятость в северных поселках стали в настоящее время устойчивым социальным явлением, порождающим многие другие проблемы. Из них одна из самых острых — пьянство и алкоголизм, являющиеся в свою очередь важнейшей причиной необычайно высокой смертности северных аборигенов от т.н. неестественных причин, в том числе убийств и самоубийств12. В каждом северном поселке сегодня есть группы аборигенов, ведущих асоциальный образ жизни. Они не работают, поскольку утратили навыки традиционной хозяйственной деятельности, которыми владели их родители, и не приобрели никаких других. У жителей населенных пунктов, где встречаются такие люди, нередко формируется негативный образ коренных народов. Их воспринимают как маргиналов, порвавших с традиционным образом жизни и не нашедших себя в другой сфере, а потому самых бедных и неблагополучных. Многие респонденты говорят о том, что аборигены не хотят работать, много пьют, что они давно оторвались от традиционной культуры, у них нет перспектив сохранения своей этнической самобытности.
Считается, что с отходом аборигенных народов от традиционных систем жизнеобеспечения происходит сужение этнически маркированного слоя. В случае с обскими уграми действительно можно констатировать исчезновение многих элементов их традиционной культуры (выходит из повседневного употребления народная одежда, средства транспорта, типы построек). Переписи населения демонстрируют и устойчивую динамику сокращения среди хантов и манси числа лиц, считающих родными языки своих народов. Так, в 1970-1979-1989 гг. титульный язык назвали родным соответственно: 52-50-37 % манси; 69-68-61 % хантов. Некоторое представление о современной языковой ситуации в зависимости от мест проживания хантов и манси дает таблица 3, которая подтверждает тенденцию предыдущих десятилетий. Абсолютное большинство представителей аборигенных народов свободно владеет
русским языком. Общим для рассматриваемых народов является тот факт, что доля лиц, владеющих языком своего народа, в среде сельских жителей более значительна по сравнению с городским населением и с общими показателями.
Таблица 3
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ОБСКИХ УГРОВ ПО УРОВНЮ ВЛАДЕНИЯ ЯЗЫКАМИ (ПО
ИТОГАМ ПЕРЕПИСИ 2002 г.)
Всего чел. В том числе указали владение языком
% своего народа % рус- ским % дру- гими %
ХАНТЫ
Территории преимущественного проживания КМНС
Городское и сельское население 27655 100 12221 44,2 26884 97,2 1231 4,5
Городское население 9190 100 2306 25,1 9061 98,6 496 5,4
Сельское население 18465 100 9915 53,7 17823 96,5 735 4,0
ХМАО
Городское и сельское население 17128 100 5908 34,5 16826 98,3 518 3,0
Городское население 6798 100 1371 20,2 6704 98,6 301 4,4
Сельское население 10330 100 4537 43,9 10122 98,0 217 2,1
МАНСИ
Территории преимущественного проживания КМНС
Городское и сельское население 10831 100 2202 20,3 10737 99,1 418 3,9
Городское население 5497 100 553 10,1 5461 99,3 246 4,5
Сельское население 5334 100 1649 30,9 5276 98,9 172 3,2
ХМАО
Городское и сельское население 9894 100 2007 20,3 9804 99,1 339 3,4
Городское население 4865 100 490 10,1 4831 99,3 178 3,7
Сельское население Источник. Коренные малочис российской переписи населен] 5029 тенные ш 2002 100 наро, г.). Т 1517 цы Росс 13. М., 23 0 0, . о 2 4973 \ Феде С. 16, 2 98,9 эации 1. 161 (Итоги 3,2 Все-
На фоне этих объективных процессов, теоретически предполагающих ослабление этничности, в последние годы среди северных аборигенов наметилась следующая качественно новая социальная тенденция.
Еще в недавнем прошлом для значительной части представителей коренных малочисленных народов Севера было характерно стремление отойти от своей этнической культуры, влиться в доминирующее большинство русскоязычного населения. В числе причин существовавшего в их среде «комплекса этнической
неполноценности» можно назвать бытующее в обществе отношение к традиционной культуре северных аборигенов как к некоему рудименту. С 1990-х гг. у северян произошла переоценка значимости своей этнической культуры. Эту тенденцию отразила последняя (2002 г.) перепись населения, показавшая, например, что в Ханты-Мансийском АО численность манси по сравнению с 1989 г. выросла на 51 %, хантов — на 44 %. Среди «факторов роста» исследователи выделяют активный процесс смены этнических предпочтений в пользу аборигенных народов: «Учитывая объективные демографические показатели рождаемости и смертности и сложившийся уровень естественного прироста коренного населения (около 12 чел. на 1000 населения), количество коренных жителей на сегодняшний день должно было составить 23 500 чел. Это абсолютно не значит, что цифра 28 000 не объективна. Увеличение коренного населения происходит за счет детей, родившихся в смешанных браках и относящих себя к коренным жителям».13
Полевые наблюдения показывают, что в последнее время в округе участились также случаи перемены национальности людьми, у которых дедушки или бабушки являлись по паспорту манси или ханты. При этом желающие поменять свою этническую принадлежность проходят сложную юридическую процедуру: на первой стадии — изменение национальности своих родителей, которые считались представителями некоренной национальности, и только затем — получение аборигенного статуса. По некоторым данным, удельный вес лиц, сменивших национальность на коренную, составил в разных районах ХМАО от 17 до 28 %.14 Существует мнение, что такой характер выбора национальности связан главным образом с определенными льготами, предоставляемыми коренным жителям ХМАО.15
Как представляется, наряду с чисто утилитарными выгодами, современные процессы «этнического возрождения» обусловлены и переоценкой отношения многих представителей аборигенных народов к своей этничности, избавлением от стереотипов советского сознания. Последнее можно считать результатом деятельности общественных организаций северян (прежде всего — «Спасение Югры») и возникших за последние годы в ХМАО позитивных социально-экономических, законодательных и культурных условий. Так, в округе существуют серьезные проекты и разработки, направленные на возрождение духовных традиций, самобытной культуры и языков обских угров — проводятся фольклорные фестивали, семинары по родным языкам, уроки мастеров декоративно-прикладного искусства, народных ремесел. Ведется работа по сбору и фиксации фольклорных материалов, образцов орнаментов. В некоторых поселках работают Центры национальных культур, которые регулярно проводят профессиональные праздники (День оленевода, День рыбака), слеты, выставки-показы национальной одежды, различные конкурсы и спортивные состязания по северным видам спорта. Удачным опытом можно считать создание в округе сети детских этнооздоровителных центров, совмещающих летний отдых детей с познавательной деятельностью, приобщением их к родной культуре. В ряде школ в рамках национально-регионального компонента образования ведется обучение мальчиков охотоведению, рыболовству, а девочек — декоративно-прикладному искусству (плетение из бисера, изготовление поделок из меха и бересты).
Наконец, актуализацию аборигенной этничности можно рассматривать как некое противодействие современным технологиям и коммуникациям, создающим глобальность. Глобализация, как известно, имеет ярко выраженную тенденцию к унификации культур, что вызывает у людей потребность в культурном самоутверждении и желание сохранить собственные культурные (этнические) ценности. Об усилении интереса к собственной культуре среди обских угров свидетельствует, в частности, повышение внимания к изучению родных языков. Об этом можно судить, например, по динамике показателей численности учащихся государственных и муниципальных дневных общеобразовательных учреждений ХМАО, изучающих родной язык как предмет. Мансийский язык изучали: в 1990 г. — 287 чел., 2001 г. — 1483 чел., 2002 г. — 1552 чел.,
2003 г. — 1884 чел. (по сравнению с 1990 г. произошло увеличение числа учащихся почти в 7 раз). Почти в 3 раза увеличилось и число изучающих хантыйский язык: 1990 г. — 1089 чел., 2001 г. — 2830 чел., 2002 г. — 3042 чел., 2003 г. — 3098 чел.16.
В заключение следует отметить сложный (многовекторный и разноуровневый) характер этносоциальных процесов в среде современных обских угров. В отношении будущего этих народов уместно привести мнение известного уг-роведа З.П. Соколовой: «К сожалению, утрата традиционных отраслей хозяйства, урбанизация культуры, ассимиляционные и миграционные процессы среди северных, в т.ч. и арктических народов — универсальны и повсеместны, будь то наш Север, Север Канады или США, Скандинавии. Они особенно характерны для таких малочисленных народов, как наши. По существу, наши государственные мероприятия по установлению льгот народам Севера являются искусственными для их сохранения, хотя, возможно, и необходимыми. Многие из представителей этих малочисленных народов уже безвозвратно утратили свою этническую специфику и даже их самосознание держится только на этих льготах. Так или иначе, в будущем процессы ассимиляции малочисленных народов их окружением, по-видимому, будут продолжаться. Важно, чтобы они сохранились физически и не деградировали психологически из-за полной утраты своей культуры и неспособности воспринять современную урбанизированную культуру» . К этому следует добавить, что наблюдаемая сегодня в среде обских угров утрата культурной преемственности не является свидетельством исчезновения этих народов как этнических общностей. Современная эволюция ведет к возникновению новых форм культуры и идентичности, при этом этническая специфика все более смещается из сферы материальной в сферу духовной культуры и этнического самосознания.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Сергеев М.А. Некапиталистический путь развития малых народов Севера // Труды Института этнографии (нов.сер.). Т. 27. М.; Л., 1955; Современное хозяйство, культура и быт малых народов Севера // Труды Института этнографии (нов.сер.). Т. 56. М., 1960; Соколова З.П. О некоторых этнических процессах, протекающих у селькупов, хантов и эвенков Томской области // СЭ. 1961. № 3; Мазуренко Г.А. Торжество национальной политики Коммунистической партии на Обском Севере. Тюмень, 1961; Таксами Ч.М. Переустройство культуры и быта народов Ниж-
него Амура и Сахалина. М., 1964; Бударин М.Е. Путь малых народов Севера к социализму. Омск, 1968; Возрожденные народности. Владивосток, 1968; Клещенок И.П. Народы Севера и ленинская национальная политика в действии. М., 1968; Соколова З.П. Преобразования в хозяйстве, культуре и быте обских угров // СЭ. 1968. № 5; Балицкий В.Г. От патриархально-общинного строя — к социализму. М., 1969; Новая жизнь народов Севера. М., 1970; Преобразования в хозяйстве и культуре и современные этнические процессы у народов Севера. М., 1970; Соколова З.П. Современные этнические процессы у обских угров // Преобразования в хозяйстве и культуре и этнические процессы у народов Севера. М., 1970; Осуществление ленинской национальной политики у народов Крайнего Севера. М., 1971; Увачан В.Н. Путь народов Севера к социализму. М., 1971; Этнографические аспекты изучения современности. Л., 1970; Клещенок И.П. Исторический опыт по осуществлению ленинской национальной политики среди малых народов Севера. М., 1972; Время, события, люди. Магадан, 1973; Переход к социализму народностей Севера (исторический очерк). Томск, 1974; Увачан В.Н. Народы Севера в условиях развитого социализма. Красноярск, 1977; Кузаков К.Г. Социализм и судьбы малых народностей Северо-Востока СССР. Магадан, 1981; Опыт некапиталистического пути развития малых народов Дальнего Востока. Владивосток, 1981; Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера. М., 1985; Современные этнические процессы у народов Западной и Южной Сибири. Томск, 1981; Увачан В.Н. Годы, равные векам. М., 1984; Соколова З.П. Современное культурное развитие и этнические процессы у обских угров // Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера. М., 1985; Проблемы современного социального развития народностей Севера. Новосибирск, 1987; Этническое развитие народностей Севера в советский период. М., 1987 и др.
2. В 1897 г. в России была проведена первая научно организованная перепись населения, в ходе которой регистрировалась и этническая принадлежность. Заслуга специальной разработки этой переписи принадлежит С.К. Патканову, благодаря которому получены относительно достоверные данные о численности и расселении коренных народов Сибири (Патканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев. Т. 1-3. СПб., 1912). В 1926-1927 гг. по инициативе Комитета Севера по специальной расширенной программе была проведена Приполярная перепись (в связи с Всесоюзной переписью населения), материалы которой содержат ценную статистическую информацию о северных народах. Проводившиеся в дальнейшем Всесоюзные переписи (1959, 1970, 1979, 1989 гг.) и Всероссийская перепись 2002 г. отличаются меньшей информативностью в этом отношении.
3. Проживают в основном в Западной Сибири, в административных границах Тюменской области. Перепись 2002 г. зафиксировала 28678 хантов, в т.ч. в Тюменской области — 26694 чел. (ХМАО — 17128 чел., ЯНАО — 8760 чел.), в Томской области — 873 чел. Манси, по данным этой переписи, насчитывали 11432 чел., в т.ч. в Тюменской области — 10561 чел. (ХМАО — 9894), Свердловской области — 259 чел. (Коренные малочисленные народы Российской Федерации. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Т. 13. М., 2005. С. 8, 11).
4. Народы Севера России. М., 1992. С. 565.
5. Пивнева Е.А. Манси: популяционная структура, этнодемографические процессы (ХУШ-ХХвв.). М., 1999.С. 170-183.
6. См.: Мархинин В.В., Удалова И.В. Межэтнические браки: состояние, динамика, проблемные ситуации (по материалам социологической экспедиции в национально-смешанные поселения Ханты-Мансийского, Октябрьского и Березовско-
го районов Ханты-Мансийского автономного округа). Новосибирск, 1997; они же. Традиционное хозяйство народов Севера и нефтегазовый комплекс. Новосибирск, 2002; Харамзин Т.Г., Хайруллина Н.Г. Традиционный уклад и образ жизни обских угров (по материалам социологических исследований). М., 2002. они же. Мониторинг социального самочувствия обских угров. СПб., 2006.
7. Патканов С.К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании данных специальной разработки материала переписи 1897 г.). Т.11. СПб., 1911. С. 2-3.
8. Полевые материалы автора. Березовский район ХМАО, 2004 г.
9. Мартынова Е.П., Пивнева Е.А. Традиционное природопользование народов Северного Приобъя (по материалам Ханты-Мансийского автономного округа). М., 2001.
10. От патернализма к партнерству (строительство новых отношений народов Севера и государства). Магадан, 1998. С. 150.
11. Полевые материалы автора. Березовский район ХМАО, 2004 г.
12. См., например: Пивнева Е.А. Заболеваемость и смертность как индикаторы здоровья коренных народов Севера (по материалам Березовского района Ханты-Мансийского автономного округа) // Этнодемографический сборник. Народы Севера России. М., 2000. С. 93-131.
13. Рянский Ф.Н., Михайловский В.Л. Возможные изменения структуры хозяйства и расселения в Ханты-Мансийском автономном округе в связи с вызовами нового века // Западная Сибирь: прошлое, настоящее и будущее. Сургут, 2004. С. 278-279.
14. Логинов В.Г. Социально-демографические процессы в среде малочисленных народов Севера Ханты-Мансийского автономного округа // Этносоциальные процессы в Сибири. Вып. 5. Новосибирск, 2003. С. 50-54. По подсчетам В.В. Богоявленского, численность народов Севера выросла в целом на полторы тысячи человек (около 6 % всего прироста) именно за счет «недемографических» причин (Богоявленский Д.Д. Вымирают ли народы Севера? // гезеагсЬ/2004/08/24/ ёетозсоре165).
15. См., например: Рянский, Михайловский. Ук. соч. С. 278-279.
16. Финно-угорские народы России. Статистический сборник. Сыктывкар, 2005. С. 53.
17. Соколова З.П. Народы Севера России в условиях экономической реформы и демократических преобразований // Народы Севера и Сибири в условиях экономических реформ и демократических преобразований. М., 1994. С. 37.
MODERN ETHNOSOCIAL PROCESSES AT OB'S UGRIANS IN THE MIRROR
OF STATISTICS
E.A. Pivneva
The present work views some aspects of modern ethnosocial processes amidst Ob's ugrians (Khanty and Mansi). The object of studying is a special feature of these peoples as far as they appeared to be the first Siberian natives who came to know what consequences of external influences were like, being one of the first local nations in the course of development of Siberia.
