CC BY
17
НАУЧНАЯ СМЕНА
г'Ч Ґ,\ ҐЛ Ґ,\ № ҐЛ ҐЛ ;•••; г’ГЧ #'ГЧ г’ТЧ ҐЛ :"Л ;"Ч ҐЛ ;"Ч ^ ҐЛҐЛ г'ГЧ ҐЛ і'ГЧ ҐЛ ҐЛ /ТЧ ЛЧ г'ТЧ ҐЛ ;'ТЧ ЛЧ .-’’Ч /!Ч г'ГЧ Р,\
Л.С. Булатов
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО СУФИЕВЕДЕНИЯ
В Башкортостане растет количество опубликованных работ о роли суфийского учения в истории духовной культуры башкир. Проникновение и эволюция суфизма в Волго-Уральском регионе представлены в историко-культурологическом ключе в книге З.Г. Аминева и Л.А. Ямаевой о региональных особенностях ислама у башкир [2]. Знаменательным событием для башкирского народа стало издание книги «Шейх Зайнулла Ра-сулев» известным исследователем-краеведом Р.Х. Насыровым [6], посвященной жизни и деятельности просветителя, ученого-философа и религиозного деятеля Зайнуллы-ишана Расулева (1833—1917). В сборнике помещены материалы, в которых личность выдающегося деятеля духовного возрождения башкир, татар и казахов освещается с позиций современной исторической и философской наук. В виде приложения включены стихи башкирского суфийского поэта Шамс ад-дина Заки (18221—1865), статья профессора Калифорнийского университета (США) Хамида Алгара «Шейх Зайн Аллах», фрагменты из произведения башкирского историка Мурада Рамзи (1853—1936) и статья о нем одного из ведущих российских суфиеведов современности, специалиста по переводу первоисточников с арабского языка И.Р. Насырова.
Суфизм, как религиозно-культурное явление в исламе, является объектом научных интересов доктора философских наук, профессора БашГУ А.Р. Янгузина.
Исламский фактор начинает играть существенную роль во внутренней политике Россий-
1 По другим данным, в 1821 или 1825 г.
ского государства начиная с середины XVI в., после присоединения татарских ханств. С тех пор северная периферия огромного исламского мира (Северный Кавказ, Среднее и Нижнее Поволжье, Южный Урал) находится под властью самодержавия, что наложило отпечаток на специфику ее развития. В условиях сотрудничества и конфронтации с Центром мусульмане сохраняли свою «культурную обособленность» вплоть до октября 1917 г.
Советская культурная революция смогла добиться разрушения традиционного мировоззрения, базировавшегося на этнических и религиозных ценностях. Речь идет не только о мировоззрении мусульман, но и о представителях других конфессий, в т.ч. и русского православия. Провальной оказалась вторая часть партийного проекта — воспитать нового человека с коммунистическим сознанием. В последние годы советского периода ни наука, ни идеология, ни искусство не смогли предотвратить стремительное разрушение морали. По словам Г.А. Аванесовой, «это говорит о том, что советская модель была лишена культуртворческого потенциала, в то время как высшие энергоформы народной и религиозной культуры оставались по существу блокированными» [1, с. 254].
Новая мировоззренческая система советского периода осуществила кардинальные изменения во всех общественных сферах. Наука, в особенности ее социально-гуманитарная область, была идеологизирована в самой крайней форме, прежде всего, произошла ее секуляризация и рациона-
Булатов Артур Садыкович, аспирант Башкирского государственного медицинского университета
© Булатов А.С., 2010
лизация. По существу, она окончательно вестернизировалась; это неудивительно, если учесть, что идеология марксизма опиралась на западные материалистические парадигмы.
Советская идеология предлагала создать новую культуру на совершенно иной основе, в частности, было фактически полностью искоренено религиозное сознание масс. Отрыв мусульман от традиций Востока и привитие новой системы ценностей привели к тому, что изменились внешние признаки продуктов культуры: содержание, языковые особенности, понятийный аппарат, речевые формы, мыслеформы.
Исторические свидетельства ясно показывают, что утверждение ислама на Кавказе и в Великой степи занимало очень длительный период и потребовало широкомасштабной миссионерской деятельности. Самое активное участие в процессе исламизации указанных территорий приняли суфийские братства. Нередко происходило так, что мюридами суфийских наставников становились правители местных земель, государственных образований, тогда инициатива и поддержка по распространению ислама исходила от них самих.
Широко распространено мнение о том, что якобы суфизм по-настоящему распространился в Волго-Уральском регионе только в конце XVIII и начале XIX в., а после непродолжительного периода существования утратил свое положение вследствие вытеснения джадидизмом — движением сторонников модернизации ислама, возникшим в среде мусульманской интеллигенции и студенчества Поволжья и Урала во второй половине XIX в. Историческую неправдоподобность подобного рода взглядов опроверг И.Р. Насыров, сославшись на исторический труд «Талфик аль-ах-бар ва талких ал-асар фи вакаи Казан ва Булгар ва мулу кат-татар» в 2-х т. (1908; «Изложение сведений о Казани, булгарах и татарских царях») Мурада Рамзи. Этот бесценный труд проливает свет на положение ислама и суфизма в регионе в XIV—XV вв.
Проследив многовековую историю развития ислама в Волго-Уральском регионе, с полной уверенностью можно заявить, что присутствие суфийского компонента всегда было мощным. Цели, которые преследовали суфии в своей деятельности, зависели от постоянно меняющихся исторических условий. В целом, мы выделяем два этапа в деятельности суфийских братств в регионе: миссионерский, связанный с распрост-
ранением ислама в еще неисламизированной Золотой Орде, и просветительский, когда суфийские шейхи и их ученики активно участвовали в культурно-образовательной сфере уже среди исламизированного населения края, одновременно пополняя свои ряды новыми последователями. Первый этап характеризуется тем, что суфии находились в близком контакте с ханами и их приближенными. Идеал суфия — отсутствие страха перед вышестоящими лицами. Наоборот, как показывает пример хана Узбека и суфийского шейха Нугман ад-дином ал-Хаваризми, правители сами наносили визиты духовным гигантам, преисполненные кротости и смирения. Далее нами было указано, что распространение религии для суфиев не воспринималось как средство расширения своего влияния, т.е. не служило модусом социальной значимости. Они несли свет религии, поскольку искренне верили в его гармонизирующую силу. Мотивы их дальних миссионерских странствий кроются в самом исламском вероучении. Миссионерство считается религиозной обязанностью для общины верующих мусульман, что характерно и для других великих религий мира. В деле исламизации суфии прибегали к самым эффективным способам, требуемым конкретной социально-политической ситуацией в крае. Они прекрасно понимали, что всегда легче достичь цели, если удастся завоевать благосклонность политических верхов. Суфии при осуществлении своих благих намерений не использовали средства, противоречащие принципам гуманности и толерантности. И сегодня народ прекрасно помнит и посещает многочисленные могилы святых на обширной территории Великой степи, а правителей помнят разве что профессиональные историки.
Второй этап отмечен продолжающимся бескорыстным служением суфиев своей религии. Им принадлежали научно-образовательные центры, благотворительные фонды края. Об этом свидетельствует жизнь и деятельность духовного лидера З. Расулева. Благодаря духовному влиянию и привлекательности его личности, г. Троицк превратился в крупный торговый и культурно-образовательный центр Волго-Уральского региона и Казахстана.
Шейх Расулев специально не занимался богословскими изысканиями, но все же его перу принадлежат несколько статей, объединенных в сборник «Макалат Зайнийа» (1899). Считается,
что его статьи воспринимались как фетвы2. В них ишан раскрывает суть учения Таки ад-дина Ахмада Ибн Таймийи, противника суфизма, а также рассматривает вопросы о жизни святого Хизра и втором пришествии Иисуса Христа. Видимо, к написанию статей его побудила слабая информированность значительной части паствы по указанной тематике.
Вышеперечисленные факты из жизни Зайнул-лы-ишана говорят о том, что суфии, успешно завершив свое духовное восхождение к Богу, принимались к реализации социально-ориентированных проектов, стремясь к максимальной социальной полезности в своей деятельности. Рост числа мюридов, осуществляющих трансперсональный опыт, приводил к насыщению общества высшими энергоформами, в результате стал возможен общий подъем интеллектуально-духовного потенциала народа. Данный взгляд о благотворном влиянии на развитие общества людей, способных приблизиться к исходящим от божественной сущности энергиям, на примере исихазма3 отстаивает Г.А. Аванесова [1, с. 247].
Суфии оставили после себя яркие труды по истории края, поэтические произведения, религиозно-дидактические трактаты и т.д. Башкирский историк Мурад Рамзи был практикующим суфием. Историческими исследованиями занимались также известные представители суфийского учения в исламе Тажетдин Ялсыгул (1768—1838) и Гали Сокрой (1826—1889), их авторству принадлежат одноименные произведения «Тауарих-и Булгария».
Среди суфиев было много тех, кто занимался литературным творчеством: Х. Салихов (1794— 1867), Г. Сокрой, Ш. Заки, А. Каргалы (1782 — ок. 1833). Из башкирских литературоведов их творчества исследовали А.И. Харисов и З.Я. Ша-рипова. А.И. Харисов анализировал творческое наследие поэтов-суфиев в идеологически выдержанной форме. Он критикует их, на его взгляд, пассивную жизненную позицию, пессимистические настроения, отрыв от суровой реальности жизни. Безосновательны его обвинения в том, что хотя суфии проживают «жизнь в Боге», они иногда якобы соблазняются земными красотами. Например, поэты-суфии не чуждаются восхищения пле-
нительной красотой девушек, тонко чувствуют природу.
Суфии — романтические натуры, они, «окутавшись в Божью любовь», начинают восторгаться удивительной красотой бренного мира, творениями Всевышнего. Вдобавок, в их стихах нет ничего «крамольного» с позиций исламской религии. Пророк Мухаммед сам говорил о трех вещах, радующих его в этой жизни: молитва, женщины и благовония. Также он советовал «для отдохновения души и тела» смотреть на бегущую воду и зеленую природу. Вот строки из стихотворения А. Каргалы «Три вещи для разве-яния печали»:
На свете есть три вещи для развеянья печали:
Одна из них — цветы красивые в саду.
Другая — чистая вода из звонкого ключа,
Она прочистит ум, печаль развеет.
А третья — душу усладит, в том нет сомненья, —
Красавица с изящным гибким станом.
Л.А. Ямаева, опираясь на идеи некоторых востоковедов, приводит ряд причин, якобы объясняющих популярность среди башкир суфийских элементов бытования ислама, многие из которых совершенно далеки от истины. К примеру, она заключила, что суфийские адепты использовали в пропаганде ислама те элементы мусульманской духовной культуры, которые были «генетически» близки к народной религии башкир. В качестве доказательства привела концепцию венгерского арабиста и исламоведа И. Гольдциера, согласно которой культ святых рассматривается как политеистическая потребность в том, чтобы заполнить огромное расстояние между людьми и Божеством. Надо сказать, что практика тавассу-ля4 канонически одобряема в рамках ислама. Многочисленные доказательства дозволенности посещения могил святых как пути приближения к Богу и средства решения проблем содержатся в высказываниях признанных ученых прошлого. По этому поводу Аш-Шихаб ар-Рамли аш-Шафии сказал следующее: «Тавассуль, поиск помощи у пророков, праведников и ученых разрешен. Что касается пророков и праведников, то разрешает-
2 Фетвы — решения по религиозно-правовым проблемам, выносимые ученым-богословом, религиозным авторитетом, и обязательные для исполнения всеми членами паствы.
3 Исихазм — мистическая традиция богосозерцания в православии.
4 Тавассуль — использование средств и путей приближения к Богу.
ся просить у них помощи даже после смерти, так как это является продолжением их чудес, которые не прерываются и после смерти» [5, с. 96].
Сторонником подобных же взглядов выступает историк А.Б. Юнусова, которая в своей книге поместила сведения об ишанизме, обозначив этим термином разновидность суфизма, по ее словам, составлявшую идейно-философскую основу мусульманства в Башкирии. Широкое распространение суфизма среди башкир она также склонна объяснять в традициях европоцентристской ре-лигиософской мысли: «Наложение ислама на местные религиозно-философские представления и культы определило особенность башкирского мусульманства, имевшего довольно ярко выраженную мистическую сущность» [10, с. 71].
Беспочвенной мы находим и версию о привлекательности для башкир социально-этических принципов суфизма, ориентированных на «облегчение горя скорбящих», «удовлетворение нужд беспомощных». Эти принципы базируются на собственно исламских ценностях, т.е. в них нельзя усмотреть нечто свойственное только суфизму:
Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного.
Видал ли ты того, кто отвергает Воздаянье?
Таков лишь тот, кто отвергает сироту,
Откажет он в пищи, тому, кто голодает.
И горе верующим тем,
Кто небрежет в своих молитвах,
Кто веру свою выставляет напоказ,
А ближнему откажет в самом малом5.
На становление региональной модели ислама, по мнению Л.А. Ямаевой, повлияли такие регионообразующие факторы, как геополитический, социально-экономический, демографический, ментальный. Трудно согласиться с первыми тремя, но вполне допустима, на наш взгляд, вероятность последнего фактора — ментального, утверждающего, что воинственность и философ-ско-созерцательный тип мышления башкир роднит их с суфийской идеологией. Данная версия была выдвинута С.М. Прозоровым [7, с. 206]. Косвенным подтверждением этого взгляда следует считать тот факт, что из среды башкир вышло большое количество святых (аулия), а из татар — книжных ученых, что хорошо объясняется разной ментальностью названных народов.
5 Священный Коран, сура «Воздаяние».
Известный суфийский исследователь А.Д. Кныш в своем труде в главе «Шамиль и мюридизм: методологические проблемы» специально рассмотрел вопрос о роли суфийского фактора в Кавказской войне (1817—1864) [3]. На примере множества выдвинутых доказательств, А.Д. Кнышу удалось опровергнуть версии, отстаивающие, что идеологической основой движения явился суфизм. Однако исторические материалы ясно показывают, что лидерами движения были суфийские мастера, а их передовые отряды сплошь и рядом состояли из мюридов. Думается, что, хотя суфии в войне против «цивилизаторской» политики царизма действительно выступили как единая организованная сила, мотивы их действий не опираются на некую универсальную внеисторическую идеологию их учения. Как нами было уже отмечено, социокультурная доктрина суфизма всегда исходит из критерия максимальной социальной полезности.
Учитывая факт приверженности З. Расулева к братству Халидийа, к которому принадлежал и имам Шамиль, царские власти были всерьез обеспокоены ростом его влияния в регионе. Абсурдными, на наш взгляд, представляются падавшие на башкирского ишана подозрения в антиправительственном заговоре: слишком в разных социально-политических условиях они жили. Если в Башкирии при жизни Зайнуллы-ишана полным ходом шла крестьянская колонизация края в условиях интенсивной капиталистической модернизации, то имам Шамиль защищал «девственное» традиционное общество кавказских народов, где пока еще очень слабо ощущалось военноадминистративное присутствие царизма. В Кавказской войне Российская империя свыше сорока лет доказывала свое военное превосходство, только затем смогла перейти к налаживанию инфраструктуры для дальнейшей колонизации Кавказа, к тому, что мы привыкли называть «циви-лизаторством» диких народов.
Руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира Максим Шевченко в своей вступительной статье к книге Юрия Михайлова «Пора понимать Коран» соглашается с моделью развития России, предложенной автором. Она связана с укреплением государственных интернационалист-
ских и интерцивилизационных структур, с признанием уникальности русской многокультурной цивилизации, подавлением в ней наследия колониализма и недопущения насаждения моделей неоколониализма, а также создания социальных и политических возможностей для народов России участвовать в формировании единого российского исторического пути [4].
В условиях современной России это возможно только тогда, когда представители национальных интеллигенций и вместе с ними каждая нация окажутся способными правильно оценить свое историко-культурное наследие. Для этого требуется регенерация общественного сознания, господствовавшего в дооктябрьский период (конечно же, адаптированного к реалиям современности), с целью устранения губительных последствий культурной революции, проводившейся в советском обществе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аванесова Г.А. Религиозно-философское понимание духовных энергий в обществе и структуре лич-
ности // Социально-гуманитарные исследования. — 2010. — № I.
2. Аминев З.Г., Ямаева Л.А. Региональные особенности ислама у башкир. — Уфа: Дизайн-Полиграф-Сервис, 2009. — 184 с.
3. Кныш А.Д. Мусульманский мистицизм: краткая история / пер. с англ. — СПб., 2004.
4. Михайлов Ю.А. Пора понимать Коран: сб. статей. — М.: Ладомир, 2007. —240 с.
5. Мухаммед Юсуф Хаттар. Энциклопедия суфизма. — М.: Ансар, 2005. — 480 с.
6. Насыров Р.Х. Шейх Зайнулла Расулев. — Уфа: Китап, 2008. — 176 с.
7. Прозоров С.М. Суфизм как форма истолкования и бытования ислама // Исламская цивилизация в Волго-Уральском регионе: материалы III Международного симпозиума. — Уфа, 2008. — С. 205—207.
8. Священный Коран / пер. и комментарии Ю.И. Крачковского. — М.: Наука, 1986.
9. Харисов А.И. Литературное наследие башкирского народа (XVIII—XIX века) / пер. с баш. — Уфа, 1973. — 310 с.
10. Юнусова А.Б. Ислам в Башкортостане. — Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 1999. — 352 с.
Ключевые слова: суфизм, региональное суфиеведение, ислам, суфийские братства, З. Расулев Key words: Sufism, the study of regional sufism, Islam, Sufi brotherhoods, Z. Rasulev.
Artur S. fulatov
THE PRESENT STATE OF REGIONAL SUFISM STUDIES
The article is devoted to the historical, cultural and philosophic aspects of the study of regional Sufism. Having tracked the centuries-old history of the development of Islam in the Volga-Urals region, one can declare with full confidence that the presence of a Sufi component was always powerful. The purposes which Sufis pursued in the activity depended on constantly changing historical conditions. As a whole in the work there are revealed two stages in the activity of Sufi brotherhoods in the region: a missionary one connected with the dissemination of Islam in the Golden Horde, and an educational one when Sufi sheikhs and their pupils participated actively in the cultural and educational sphere among the population of the region that had already adopted Islam, simultaneously recruiting new followers of Sufism.
In the article presented the author also indicates a number of errors in researches on regional Sufism made in the course of theorizing some well-known facts.
