CC BY
114
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
А.В. Петрянин
Петрянин Алексей Владимирович — кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России
Современная стратегия законотворческой деятельности в области противодействия экстремизму в Российской Федерации
Политические и экономические преобразования, проводимые в нашей стране с конца XX века, коренным образом изменили все сферы жизнедеятельности российского общества. В стране стала складываться новая модель права, принципиально отличающаяся от ранее существовавшей, с новой нормативной базой противодействия преступности. Одним из основных ее орудий стал Уголовный кодекс РФ, в котором законодатель предпринял попытку решить вопрос об ответственности за многие ранее не известные деяния, получившие значительное распространение в современных условиях. К ним следует отнести и преступления экстремистской направленности.
Осознанность данного обстоятельства прослеживается в том числе и представителями государственных структур. В частности, ярким примером может служить Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 2012 года. В выступлении В.В. Путин неоднократно акцентировал свое внимание на необходимости сохранения национальной и духовной идентичности. По его мнению, «ближайшие годы будут решающими и, может быть, даже переломными, и не только для нас, а практически для всего мира, который вступает в эпоху кардинальных перемен, а может быть, даже и потрясений. Вызревает почва для новых конфликтов экономического, геополитического, этнического характера»1. Эту же позицию Президент России поддержал в своем Послании Федеральному Собранию Российской Федерации и 12 декабря 2013 года2.
Отметим, что в период с 2008 по 2013 год количество преступлений экстремистской направленности, нашедших свое отражение в уголовно-правовой статистике, росло темпами, непосредственно опережающими рост преступности в целом. При этом общее же количество преступлений в России за этот период характеризуется плавным снижением. Так, если в 2003 году было зарегистрировано всего 157 преступлений исследуемой группы, то в 2013 году, по данным статистической отчетности МВД России, их было 896. И это самый высокий показатель за весь исследуемый период. На этом фоне количество преступлений экстремистской направленности в рассматриваемый период увеличилось в 5,7 раз.
Учитывая повышенный уровень общественной опасности экстремизма, российский законодатель, уже на протяжении более десяти лет предпринимает попытки по поиску и разработке эффективной стратегии противодействия этому негативному явлению.
Первый этап разработки данной стратегии был ознаменован принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»3. Сравнительно невысокие показатели преступлений экстремистской направленности в начале формирования статистической отчетности исследуемой группы деяний обусловлены внесенными в Уголовный кодекс РФ вышеназванным Федеральным законом изменениями и дополнениями в законодательные акты Российской Федерации, а также введенными им новеллами.
Криминализация новых, ранее неизвестных правоприменителю деяний, закрепленных в статьях 2821 и 2822 УК РФ, а также определение исчерпывающего перечня преступлений экстремистской направленности, нашедших свое закрепление в диспозиции статьи 2821 УК РФ, указывают на то, что судебно-следственная практика по делам рассматриваемой категории преступлений в указанный период лишь только начинала формироваться. Проблемы, возникающие при применении этих норм, в частности, отсутствие общего понимания криминообразующих признаков данных составов преступлений, безусловно, искажали данные статистики, что, в свою очередь, препятствовало объективному отражению масштабности экстремизма и выработке мер по противодействию преступлениям экстремистской направленности.
Необходимо отметить, что и в науке в этот момент также не сформировалось единого мнения по квалификации вновь криминализированных составов, о чем свидетельствуют многочисленные ком-
1 Официальный сайт Президента России. URL: ЫГр://президент.рф/выступления/17118 (дата обращения: 14.12.2012).
2 Официальный сайт Президента России. URL: http://www.kremlin.ru/news/19825 (дата обращения: 17.12.2013).
3 О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30, ст. 3029.
Петрянин А.В. Современная стратегия законотворческой деятельности в области...
559
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
ментарии, учебники и монографии1. Это еще больше усложняло и без того непростую ситуацию по оценке противоправных признаков экстремизма.
Вышеуказанное также свидетельствует и о том, что удельный вес преступлений экстремистской направленности с 2003 года2, что еще раз указывает на повышенную общественную опасность современного экстремизма.
Особое внимание необходимо также обратить и на стабильность ежегодного прироста преступлений экстремистской направленности — в среднем 20%, при условии стабильного снижения преступности в целом за последние пять лет.
По мнению большинства проинтервьюированных респондентов (68%), доминирующей причиной такой стабильности роста является укрепление позиций экстремистских организаций, влекущее за собой их повышенную криминальную активность. Однако другая группа респондентов (23%) связывает данный факт с качеством работы правоохранительных органов, выражающейся в выработке новых, более эффективных подходов по правовой оценке различных экстремистских проявлений.
Второй этап развития современной стратегии законотворческой деятельности в области противодействия экстремизму берет свое начало после принятия Федерального закона от 24 июля 2007 года №211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму»3. Необходимость его принятия была связана с частичной пробельностью пункта 1 статьи 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» и необходимостью усиления противодействия экстремизму.
В соответствии с принятыми поправками к экстремистской деятельности (экстремизму) дополнительно стали относиться действия, направленные на: нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения; совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части 1 статьи 63 УК РФ; пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения; публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения; организацию и подготовку указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению; финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материальнотехнической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг4.
Кроме этого, ряд пунктов, входящих в данную статью, был частично отредактирован с учетом нового законодательного видения экстремизма.
В этом законе излагается и новая редакция диспозиции статьи 2822 УК РФ и примечания к ней, где дается иное понятие преступления экстремистской направленности.
Наряду с этим, из вышеупомянутой нормы УК РФ исключается исчерпывающий перечень таких преступлений, но оставлено указание на их мотивы. Таким образом, законодатель привел положения, закрепленные в Федеральном законе от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», в соответствие нормативным установлениям УК РФ.
В частности, Федеральный закон от 24 июля 2007 года № 211- ФЗ изменил содержание пункта «е» части 1 статьи 63 УК РФ, который ныне изложен в следующей редакции: «совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». При этом данный отягчающий признак также нашел свое отражение в качестве квалифицирующих признаков в ряде составов преступлений (пункт «л» части 2 статьи 105, пункт «е» части 2 статьи 111, пункт «е» части 2 статьи 112, пункт «б» части 2 статьи 115, часть 2 статьи 116, пункт «з» части 2 статьи 117 и др.).
Как видим, основными признаками указанного выше отягчающего обстоятельства являются ненависть или вражда, а уже потом их разновидности (политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная).
1 См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ / под ред. В.М. Лебедева. М., 2004; Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса РФ: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. М., 2005; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: учебник / под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М., 2004.
2 Удельный вес преступлений экстремистской направленности составил: 0,024% в 2010 году; 0,026% в 2011 году; 0,031% в 2012 году; 0,037% в 2013 году.
3 Собрание законодательства РФ. 2007. № 31, ст. 4008.
4 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму: федеральный закон от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2007. № 31, ст. 4008.
Юридическая техника. 2015. М 9
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Исходя из того, что Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности»1 является основополагающим нормативным правовым актом, регламентирующим противодействие экстремизму, в него должны быть включены все конструктивные признаки изучаемого явления, отражающие его сущность. Однако, к сожалению, он не содержит признаков экстремизма, а лишь определяет запрещенную экстремистскую деятельность, перечень которой постоянно уточняется. Закрепив данный список, законодатель, таким образом, ушел от перечисления исчерпывающего перечня деяний, содержащих в себе проявления экстремизма. Такой подход породил проблемы применения как самого Закона, так и Уголовного кодекса, поскольку он не дает возможности четкого определения круга преступлений экстремистской направленности. При этом критерии, заложенные в самом Законе, характеризуются высоким уровнем бланкетности. В частности, признавая террористическую деятельность разновидностью экстремистской, анализируемый нормативный правовой акт отсылает правоприменителя к Федеральному закону от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»2, который закрепляет в себе виды деятельности, относящиеся к террористической.
Однако многие его положения нуждаются, на наш взгляд, в совершенствовании. Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» любое деяние, совершенное по мотивам, указанным в пункте «е» части 1 статьи 63 УК РФ, признается экстремистским.
Исходя из вышеизложенного, любое общественно опасное деяние, являющееся преступным, можно отнести к экстремистскому, так как данный вид поведения запрещен законом и, соответственно, выступает не просто крайней мерой, а мерой, выходящей за рамки дозволенного, и чаще всего еще содержит в себе мотивы, закрепленные в части 1 статьи 63 УК РФ. Представляется, что данный подход является весьма радикальным и неправильным, поскольку не отражает особенностей изучаемого явления. Законодатель при создании указанного нормативного правового акта не заложил в него основной концептуальной идеи, отражающей непосредственную сущность экстремизма, остановившись лишь на мотивации.
Как справедливо отмечает Е.П. Сергун, в одних случаях законодатель исходит из субъективных, в других — из объективных признаков соответствующих деяний, что ставит под сомнение логичность рассматриваемой дефиниции3.
Изложенное выше позволяет констатировать, что российскому законодателю не удалось определить содержание экстремизма4, что и явилось причиной отсутствия законодательной дефиниции рассматриваемого явления, хотя потребность в понятии экстремизма в его правовом смысле совершенно справедлива5.
Как правильно аргументирует Е.Г. Чуганов, Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» не содержит также четко сформулированного и общепризнанного определения экстремистской деятельности (экстремизма), фактически закрепляя лишь перечень деяний, замкнутых на уголовных преступлениях или административных правонарушениях, связанных с экстремизмом и терроризмом6, что делает данный документ чрезвычайно пробельным и малоэффективным. Реализуемый в этом Законе законодательный подход указывает на то, что до сих пор государство не может определить границы экстремизма, тем самым создавая благоприятные условия для его распространения.
Полагаем, что закрепление в данном нормативном правовом акте конструктивных признаков рассматриваемого явления, нашедших свое отражение в определении экстремизма, исключило бы необходимость уточнения запрещенных законом экстремистских проявлений и усилило бы превентивный характер Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности».
Третий этап развития рассматриваемой стратегии считаем возможным связать с разработкой Верховным Судом Российской Федерации постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 года № 11 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», в рамках которого даны практические рекомендации по применению норм, регламентирующих ответственность за преступления экстремистской направленности, определены особенности этих деяний, отличающие их от смежных составов преступлений, что, безусловно, способствовало повышению эффективности работы правоохранительных органов в данной области.
1 О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30, ст. 3029.
2 Российская газета. 2006. 10 марта.
3 См.: Сергун Е.П. Экстремизм в российском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009. С. 91—92.
4 См.: Александров А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы. СПб., 2003. С. 481.
5 См.: ЗалужныйА.Г. Экстремизм: сущность и способы противодействия // Современное право. 2002. № 12. С. 31.
6 См.: Чуганов Е.Г. Экстремизм: проблемы уголовной политики // Экстремизм и другие криминальные явления. М., 2008. С. 7.
Петрянин А.В. Современная стратегия законотворческой деятельности в области...
561
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Четвертый этап был ознаменован усилением ответственности за криминальные проявления экстремизма. В частности, достаточно серьезно увеличены санкции за уже закрепленные в УК РФ преступления экстремистской направленности, а также криминализированы новые составы преступления. В частности, с принятием 28 декабря 2013 года Федерального закона «О внесении изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации» была введена новая статья 2801 «Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации»1. Весьма показательным в данном случае является дата вступления этого Закона в силу — 9 мая 2014 года.
5 мая 2014 года Федеральным законом № 128-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» введен еще один новый состав преступления, установивший ответственность за «Реабилитацию нацизма» в статье 3541 УК РФ2. Относя это деяние к экстремистскому, тем не менее законодатель расположил его в главе 34 УК РФ «Преступления против мира и безопасности человечества», что указывает на переоценку значимости общественных отношений, непосредственно страдающих или ставящихся под угрозу причинения вреда при совершении преступлений экстремистской направленности.
Еще одним знаковым моментом в области противодействия экстремизму стало принятие Федерального закона от 5 мая 2014 года № 130-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»3.
Этот нормативный правовой акт носит комплексный характер и внес изменения не только в Уголовный кодекс РФ, но и в другие документы, прямо или косвенно затрагивающие вопросы борьбы с экстремизмом. Однако значительная его часть, конечно, посвящена уголовному законодательству.
Учитывая значительный объем изменений, в данной статье мы лишь проиллюстрируем ряд новелл, имплементированных в УК РФ этим Федеральным законом, которые, с нашей точки зрения, открывают новое направление уголовной политики в области противодействия экстремизму.
В частности, за преступления, содержащие в себе признаки экстремизма и терроризма, перечень которых четко закреплен в части 5 статьи 56 УК РФ, установлены новые максимальные размеры наказаний в виде лишения свободы4.
В рамках статьи 63 УК РФ «Обстоятельства, отягчающие наказание» закреплен новый отягчающий признак — «совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма».
Отдельной частью в статье 2821 «Организация экстремистского сообщества» установлена ответственность за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в деятельность экстремистского сообщества.
И это лишь часть изменений, внесенных в УК РФ в области борьбы с преступлениями экстремистской и террористической направленности.
Все вышеизложенное еще раз актуализирует потребность в исследовании экстремизма и выработке эффективных правовых инструментов противодействия этому сверхопасному явлению.
1 Собрание законодательства РФ. 2013. № 52, ч. I, ст. 6998.
2 Собрание законодательства РФ. 2014. № 19, ст. 2333.
3 Собрание законодательства РФ. 2014. № 19, ст. 2335.
4 При частичном или полном сложении сроков лишения свободы при назначении наказаний по совокупности преступлений максимальный срок лишения свободы не может быть более тридцати лет, а по совокупности приговоров — более тридцати пяти лет.
Юридическая техника. 2015. № 9
