CC BY
23д. А. ГОРЬЕВ
советское судебное строительство на кубани в 1918 году
в статье рассматривается строительство революционных судов на территории Кубани в марте-июле 1918 года, в первый период установления советской власти. раскрываются свойственные региону особенности деятельности советских судебных органов.
Ключевые слова: революционные трибуналы, народные суды, советское судебное строительство на Кубани.
Истории создания советских судебных органов в нашей стране, их деятельности в условиях сложной социально-политической ситуации первых послереволюционных лет посвящен ряд крупных исследований середины - конца прошлого века [1]. Наиболее значительный, на наш взгляд, вклад в изучение развития советской судебной системы принадлежит Ю. П. Титову, который в 1980-е годы на основе архивного материала выявил важнейшие закономерности советского судебного строительства [2]. Однако в его работах практически не отражены особенности возникновения и деятельности судебных органов на территории Кубанской области, что существенно обедняет представление о развитии данного региона в контексте становления общероссийской судебной системы. Мы попытаемся частично восполнить этот пробел.
Как известно, политические события в регионе в конце 1917 года были связаны с решительным сопротивлением Кубанской казачьей администрации установлению советской власти [3]. Это замедлило процесс «большевизации» на Кубани и, соответственно, возникновения советских судебных органов. Парализация деятельности Совета рабочих и солдатских депутатов в Екатеринодаре привела к тому, что создание советских судов прошло сначала на периферии, а затем в областном центре.
Особенности становления советских судебных органов на территории Кубанской области связывают также и с тем, что опорой большевиков, проводниками советской идеологии выступали солдаты, прибывшие с фронтов Первой мировой войны в начале 1918 года [4]. Революционно настроенные большевистские отряды являлись инициаторами осуществления на Кубани пролетарского правосудия. По свидетельству работника отдела юстиции Кубано-Черноморской области Мысовского, при этих отрядах стихийно возникали следственные, конфликтные, судебные комиссии, в которых рассматривались дела, требовавшие судебного разбирательства. Это подтверждают и архивные материалы [5]. «Пестрота» судебных органов в послереволюционные месяцы, как мы полагаем, объяснялась отсутствием единой практики и высокой активностью революционно настроенных солдат, недостаточно осведомленных в области нормативно-правовых основ.
С начала 1918 года на Кубани появились и органы, закрепленные декретом № 1 «О суде»,
- народные суды и революционные трибуналы. Их деятельность можно проследить на примере Лабинского отдела. После установления советской власти в течение января - февраля 1918 года здесь предпринимались попытки создания института народных судей. В 18 станицах Лабинского района были образованы местные народные суды. Однако фактически они не выполняли свою задачу: в ходе судебных заседаний не было разрешено ни одного дела [6]. По всей вероятности, условия военного времени, многочисленные локальные военные действия не способствовали популярности данного органа и не позволили создать работоспособную систему судов мирного времени. Определенную роль сыграло и отсутствие квалифицированного состава судебных служащих. При организации судебных учреждений местные советские органы отказались от «буржуазных специалистов», судьями назначали людей с жизненным опытом, но без юридического образования
- портных, сапожников, слесарей, столяров [7].
Наряду с организацией судов общей подсудности в начале 1918 года предпринимались шаги по созданию специальных судов для рассмотрения наиболее важных дел. Так, в Армавире, административном центре Лабинского отдела, в январе 1918 года был организован Отдельский военный революционный трибунал [8]. Подобные органы работали также в ст-цах Родниковской и Владимировской Лабинского отдела [9]. К сожалению, нам не удалось обнаружить статистических данных о составе и деятельности этих ревтрибуналов. Есть сведения о работе аналогичных судебных органов в других станицах Кубанской области. Например, в ст-це Брюховецкой Кавказского отдела в этот период функционировал военно-революционный трибунал [10], а на территории Белореченского узла Майкопского отдела при штабе по ликвидации контрреволюционных банд
- полевой революционный трибунал [11].
Установление советской власти в Екатеринодаре в марте 1918 года стало решающей предпосылкой создания централизованной системы советских судов на Кубани. Тот же Мысовский, работавший тогда местным народным судьей в Кавказском отделе, указывает, что целенаправленное создание судов общего звена началось в ап-
№ 5 (34), 2009
жизнь Юга России"
- 111
реле 1918 года, когда в Екатеринодар из Москвы был привезен декрет о местном народном суде [12]. Этот факт, как и неудачное функционирование народных судов на территории Лабинского отдела, позволяет предположить, что до момента установления советской власти в Екатеринодаре действующий институт народных судов в Кубанской области не существовал.
Активную роль в процессе организации революционного трибунала в Екатеринодаре сыграла пролетарская окраина города - Дубинка. Именно здесь при районном исполкоме был организован первый революционный трибунал [13]. На общем собрании населения Дубинки 24 марта 1918 года его участники поставили вопрос о создании органов народного правосудия. Прозвучало мнение, что «народный суд должен быть справедливым и скорым, а народный трибунал открытым» [14]. Состав Дубинского ревтрибунала сформировали из представителей гражданского населения и штаба Красной гвардии [15]. По мнению комиссара юстиции Кубано-Черноморской республики К. Н. Старцева, отсутствие представителей от войсковых частей в данных органах вызывало практику самосудов [16]. Несколько позже были образованы народные трибуналы в Покровском и Центральном районах областного центра [17].
Революционные трибуналы и народные суды на Кубани действовали сравнительно недолго. При наступлении отрядов Добровольческой армии с постепенным захватом территории Кубанской области они прекратили свое существование в августе 1918 года вместе с советской властью.
Из сказанного можно заключить, что советское судебное строительство на Кубани в 1918 году имело следующие особенности. Инициаторами процесса формирования советских судебных органов были революционно настроенные воинские части, являвшиеся опорой большевиков. Судебное строительство проходило при непрерывных военных действиях противоборствующих сторон. Дислокация казачьей администрации в областном центре обусловила возникновение первых революционных советских судов на периферии области. Нехватка нормативного материала и местное правотворчество послужили причиной «пестрой» структуры этих судебных органов. Функции суда на Кубани брали на себя различные территориальные и военно-судебные чрезвычайные органы. Как и в других регионах страны, в условиях сложной военно-политической обстановки созда-
ние судов мирного времени не могло быть приоритетно значимым.
Организация ревтрибуналов в областном центре прошла после установления советской власти (в марте - августе 1918 г.). Деятельность советских судебных органов на Кубани возобновилась весной 1920 года.
Литература и источники
1. Кожевников М. В. История советского суда. М., 1957. 384; Титов Ю. П. Создание системы советских революционных трибуналов. М., 1983; Он же. Развитие системы советских революционных трибуналов. М., 1987; Он же. Советские революционные трибуналы в мирные годы строительства социализма. М., 1988; Буков В. А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М., 1997.
2. Титов Ю. П. Создание и развитие революционных трибуналов в РСФСР: автореф. ... д-ра юрид. наук. Харьков. 1990. С. 18-19.
3. Осадчий И. П. За власть трудового народа. Краснодар, 1987. С. 27; Черкасов А. А. Гражданская война на Кубани и Черноморье (1917-1922 гг.): «Третья сила». 2007. С. 57-58.
4. Черкасов А. А. Гражданская война ... С. 60.
5. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 71. Оп. 34. Д. 1171. Л. 48-49.
6. Красный террор в годы Гражданской войны: по материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков / под ред. Ю. Г. Фельштинского и Г. И. Чернявского. М., 2004. С. 160.
7. Там же. С. 162.
8. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 535. Л. 3; Кубанская правда. 1918. № 6. С. 9.
9. Там же. Д. 1171. Л. 23; Красный террор ... С. 174-175.
10. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-470. Оп. 2. Д. 57. Л. 8.
11. РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 1170. Л. 7, 24.
12. Еженедельник советской юстиции. 1922. № 44-45. С. 40.
13. ГАРФ. Ф. Р-470. Оп. 2. Д. 40. Л. 38.
14. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. Р-975. Оп. 1. Д. 7. Л. 6, 6 об.
15. ГАРФ. Ф. Р-470. Оп. 2. Д. 40. Л. 35; ГАКК. Ф. Р-975. Оп. 1. Д. 7. Л. 6 об.
16. ГАРФ. Ф. Р-470. Оп. 2. Д. 40. Л. 35.
17. ГАКК. Ф. Р-975. Оп. 1. Предисл. к фонду. С. 2, 3.
D. A. GORYEV. SOVIET JUDICIAL BUILDING ON KUBAN IN 1918
The article is dedicated to the process of building of revolutionary courts on the territory of Kuban in March - July in 1918, in the period of establishment of Soviet power. The peculiarities of activity of Soviet judicial bodies characteristic for the region are revealed.
Key words: revolutionary tribunals, people's courts, soviet judicial building on Kuban.
И. А. КЛИМЕНКО
борьба сша с международным терроризмом
(На примере Ливии)
Статья посвящена анализу концепции стран-изгоев и международного терроризма во внешней политике США. Стратегия использования этой идеи для построения глобализованного «мира по-американски» раскрывается на примере взаимоотношений с Ливией.
Ключевые слова: страны-изгои, М. Каддафи, международный терроризм, стратегия сдерживания, стратегия превентивных действий.
Более 20 лет страны-изгои занимают особое место во внешнеполитической стратегии США. В 1980-е годы, после американских (14 апреля 1986 г.) бомбардировок Ливии, обвинявшейся в «международном терроризме», многим аналитикам еще казалось, что это только случайность. Теперь, когда концепция стран-изгоев является одной из ключевых составляющих внешней политики США, особенно после терактов 11 сентября, когда Вашингтон отбросил всякие церемонии с международным терроризмом, данная политическая концепция требует тщательного анализа.
Термин rogue state переводится на русский язык как «страны-изгои», хотя дословно означает «страны-мошенники» или «разбойничьи государства». Соответствующее определение появилось в американском политическом лексиконе в 70-е годы XX века. В 1979 году госдепартамент впервые издал список стран, поддерживающих терроризм [1]. Свое развитие концепция получила благодаря политической деятельности президента Р. Рейгана и генерала К. Пауэла, одного из творцов военной стратегии США после распада СССР. В 1985 году Рейган назвал Кубу, Иран, Ливию, Никарагуа и Северную Корею бандитскими государствами, которые субсидируют международный терроризм против Соединенных Штатов [2]. 7 января 1986 года он открыто обвинил ливийский режим и лично М. Каддафи во взрывах бомб в аэропортах Вены и Рима. Однако европейские следователи, рассмотревшие это дело, пришли к выводу, что эти теракты осуществлены представителями той части долины Бекаа в Ливане, которая находится под сирийским контролем. По словам же госсекретаря США Дж. Шульца, именно Ливия оказывала террористам финансовую поддержку, своими призывами она способствовала их деятельности [3].
5 апреля 1986 года террористами была взорвана бомба на дискотеке «Ля Беле» в Берлине, которую посещали американские солдаты. Вашингтон сразу же объявил виновным в этом Триполи. 9 апреля 1986 года Р. Рейган обсуждал с американскими генералами план воздушной атаки на Ливию. 14 апреля 1986 года авиация США атаковала те точки на ее территории, которые администрация президента охарактеризовала как «центры подготовки ливийских террористов» [4]. По оценкам профессора Пенсильванского университета, специалиста по Ливии Дж. Брюса, в результате
налета было убито или ранено не менее 100 ливийских мирных граждан. Находившийся в военных казармах около Триполи М. Каддафи остался невредимым, тогда как его двухлетняя приемная дочь погибла и двое сыновей были ранены во время бомбежки его резиденции [5].
21 декабря 1988 года был взорван самолет авиакомпании Пан Америкэн над г. Локкерби в Шотландии (из погибших 270 человек 189 - американские граждане). США обвинили в этом происшествии Ливию, «продавив» резолюцию Совета Безопасности ООН № 731 от 21 января 1992 года, направленную против Ливии и обвиняющую ее в терроризме. Участники организации приняли документ единогласно, за него голосовал также и представитель России. Вслед за этим последовала резолюция Совета Безопасности № 748, вводившая экономические санкции против Ливии. Представитель России снова голосовал «за», хотя такие страны, как Индия и Китай, воздержались. В 1993 году была принята резолюция № 883, расширявшая международные санкции против Ливии [6].
По оценкам Ливии, эти политические акты лишили ее экономику 33 млрд. долл., тогда как мировой банк установил более низкую, но все же пугающую сумму ущерба - 18 млрд. долл. [7]. Как откровенно заявил председатель сенатского Комитета по международным отношениям Дж. Хелмз, «санкции всегда были американским оружием внешней политики. Есть, на самом деле, три инструмента внешней политики: дипломатия, санкции и война. Санкции - не всегда лучшее решение, и они не всегда являются ответом, но часто они - единственное оружие» [8].
Действия США против Ливии - это не редкое явление во внешней политике Вашингтона. Их причиной явилась перестройка стратегии Соединенных Штатов в связи с ослаблением и распадом коммунистического блока. Они также имели целью построение глобализованного «мира по-американски». В 1980-е годы перед истеблишментом США встала задача поддержки своих военных возможностей на уровне, близком к состоянию холодной войны. Требовалось оправдание для содержания огромной армии, чтобы Америка осталась единственной в мире сверхдержавой.
15 ноября 1989 года генерал К. Пауэл представил свою стратегическую разработку прези-
