CC BY
197
ББК Ю3(2) 46 УДК 10
Л.И. Сорочик
г. Чита
Совесть и любовь как смыслообразующие ценности в философии Памфила Даниловича Юркевича
Проблема поиска источника нравственности и нравственных ориентиров является особо актуальной в современной нравственной ситуации. Обращение к этико-антропологической концепции П.Д. Юркевича, в которой ведущими категориями являются понятия любви, совести и сердца, позволит не только познакомиться с философским наследием мыслителя, но и глубже познать «внутреннего человека».
L.I. Sorochik
Chita
Conscience and Love as Sense Forming Values in the Philosophy of Pamfil Danilovich Yurkevich
The problem of the search of the source of morals and moral reference points is especially topical in the modern moral situation. The reference to P.D. Yurkevich's ethical and anthropological conception where the concepts of love, conscience and heart are the leading categories, will allow not only to get acquainted with a philosophical heritage of the philosopher, but also to get to know "the internal person” deeper.
Памфил Данилович Юркевич — русский философ, представитель киевской школы философского теизма, профессор Киевской духовной академии, профессор философии Московского университета, учитель В.С.Соловьева. Его имя было незаслуженно забыто, равно как были забыты его философские и педагогические сочинения: «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия», «Курс общей педагогики», «Идея», «Мир с ближними как условие христианского общежития» и другие.
П.Д. Юркевича забыли вскоре после смерти, и парадокс заключается в том, что мыслитель был ярким философом, талантливым лектором, чьи занятия вызывали подлинный восторг у слушателей. По мнению исследователя А.Л. Волынского, именем Юркевича шумели, но «...его философсюя идеи. не создавали въ обществь
и въ печати никакихъ серьезныхъ настроенш... Юркевичь былъ слишкомъ высокъ и слишкомъ серьезен для современнаго ему общества» [2, с. 316].
В настоящее время интерес к изучению творческого наследия Юркевича заметно возрастает, но, к сожалению, его антропология и этика являются недостаточно изученными. В трактате «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению слова Божия» мыслитель последовательно излагает свои воззрения на природу и устройство человека, а также идеи нравственной философии. Ведущими категориями этики и антропологии П.Д. Юркевича являются сердце, совесть, тело, душа, дух, разум, любовь, долг, ответственность.
Сердце, являясь в физиологическом смысле телесным органом, согласно концепции Юрке-вича, хранит телесные силы, то есть выполняет концентрирующую функцию, и в этом смысле оно есть залог грядущей цельности человека. Юркевич обращается к категориям тело и сердце и в связи с проблемами воспитания. Тело должно сделаться органом духа посредством воспитания. Можно предположить что воспитание философ понимает в первоначальном значении этого слова: воспитание есть напи-тание тела духовным началом, одухотворение тела. Как телесно человек не может жить без подкрепления материальной пищей, так и душа его требует пищи духовной, которая влияет и на телесную крепость.
Помимо признания тела телесным органом, Юркевич утверждает, что оно есть орган душевной жизни человека, «Существенный ор-ган...всех...желаний, чувствований и мыслей человека со всеми их направлениями и оттенками» [6, с. 69]. И, наконец, сердце хранит истины Абсолютного, в нем происходит встреча человека с Богом, поэтому сердце есть еще и центр духовной жизни человека.
Остановимся на одном очень важном аспекте философской концепции Юркевича: на осмыслении им сущности и роли сердца и совести в жизни человека. Мыслитель полагает, что сердце есть вместилище совести. Излагая свои антропологические воззрения в работе о сердце, Юркевич обращается к библейскому учению о человеке, постоянно приводя в пример цитаты Ветхого и Нового заветов. Так, в Ветхом Завете сердце — leb — одновременно означает физический орган, внутреннюю жизнь, эмоции, волю, интеллектуальную сферу. Сердце есть центр внутренней жизни человека, место сосредоточения все его душевных переживаний, «...средоточие страстей, воспоминаний, угрызений, радости ... святилище его совести, на скри-
жалях которой ... начертан природный закон» [4, с. 78].
Обратимся к вопросу о соотношении духовной и животной сферы в человеке, который ставит в своих сочинениях Юркевич, так как этот вопрос ярко характеризует антропологические взгляды мыслителя и определяет его этическую установку.
В работах «Из науки о человеческом духе», «Мир с ближними как условие христианского общежития», «Курс общей педагогики» прослеживается противопоставление «человек нравственный» — «зверочеловек», что обусловлено полемикой, разыгравшейся между П.Д. Юрке-вичем и Н.Г. Чернышевским.
Работа Юркевича «Из науки о человеческом духе» представляет собой критический анализ нашумевшего сочинения Чернышевского «Антропологический принцип в философии», в котором автор пытается объяснить духовные явления исходя из явлений материальных.
Статья Чернышевского была написана с целью ликвидации «устаревших» идей и понятий метафизики и для пропаганды естественных наук, которые якобы развились до такого великого совершенства, что стали влиять на решение нравственных проблем.
Антропология Чернышевского практически не возвышает человека над животным миром, ибо мыслитель полагает, что поведение человека определяется инстинктами. Чернышевский полагал, что разница психологии человека и животного исключительно количественная, так как у животных тоже есть нервы и нервная деятельность, им также свойственны воображение, память, мышление. Для доказательства этого автор «Антропологического принципа.» обращается к вульгарным примерам, отмечая тождественность умственной деятельности И. Ньютона при открытии закона всемирного тяготения и курицы, отыскивающей зерна в куче пыли и сора. Философ-материалист возводит биологическую необходимость в этическое начало, нивелируя высокое духовное предназначение человека.
«Зверочеловеку» Чернышевского Юркевич противопоставляет «человека духовного», который:
— способен проявить себя как личный дух. Животное лишено этого проявления, ибо оно ничего не знает о своем «Я». Оно не личность, а «экземпляр породы» [6, с. 139].Именно этот инстинкт предостерегает животного не нападать на представителей своей породы. Личный дух человека контролирует его чувства и поступки; животное же совершает действия инстинктивно. Под «личным духом» Юркевич подразуме-
вает совесть, которая является нравственным регулятором всех поступков человека: личный дух корнями своими уходит в сердце, отличая человека от животного;
— способен быть нравственной личностью, живущей в согласии с заповедями закона и заповедями любви. Личный дух — совесть — делает человека нравственным, животные же этой нравственностью не обладают. Они приходят в состояние взаимной вражды и истребляют друг друга; «человек как нравственная личность, не подчинен этой необходимости. При всякой встрече противоположных желаний и интересов он должен обращаться к нравственным требованиям справедливости.» [6, с. 351].
Личный дух (совесть) в этике Юркевича осмысляется как власть над инстинктом, как внутренний духовно-нравственный закон.
Юркевич указывает на два вида совести: внешний и внутренний. Согласно педагогическим и этическим воззрениям философа, честь формирует нравственный стержень личности, выполняя функцию совести, ибо Юркевич называет честь «внешней совестью» человека [7, с. 164]. В его этике «внешняя совесть» не означает демонстративное лицемерное добро, она есть добро, направленное из глубин сердца вовне, излияние нравственных поступков в мир. Честность, в свою очередь, есть откровенность, искренность, соответствие правде; честный человек обладает открытым сердцем, внешней совестью.
«Внутренняя совесть» в понимании Юрке-вича — это любовь к ближнему и Богу. Человек в своих поступках руководствуется этическими представлениями о добре и долге, а добро есть, прежде всего, проявление любви к ближнему.
Знаменательно, что в некоторых европейских языках понятие любовь связано с понятиями вера, добро, истина. Так, немецкое слово glauben и английское belive имеют общий корень — lub, соответствующий русскому «люб». В русском языке глагол «любить» первоначально имел несколько значений: «почитать», «доверять», «одобрить» [3, с. 361]. На основании этих фактов можно сделать вывод, что категории любовь, добро, вера имеют общий первоисточник.
По сути дела, вера, любовь, добро, истина — это не изолированные друг от друга четыре метафизических начала, а одно, средоточием которого является сердце.
В философских и педагогических сочинениях Юркевича любовь выступает категорией этико-теологической, ибо он осмысляет ее как высшее нравственное чувство, сопряженное с подвигом жертвенности. Именно жертвенная
любовь преодолевает злую эгоистическую самость человека, таящуюся в сердечных глубинах.
«Как мы умеем быть умными без убеждения, так хотим мы быть нравственными без подвига.», отмечает философ [6, с. 98]. Личная нравственность, по его мнению, достигается через борьбу с душевными недостатками и пороками, через отсечение своего «Я»; самопожертвование размыкает границы личности, не нарушая ее автономии. Таким образом, этически понятия «нравственности» и «жертвенности» взаимосвязаны.
К идее жертвенной любви Юркевич обращается неоднократно и в работах, связанных с проблемами воспитания. В «Курсе общей педагогики» он отмечает большую значимость жертвенной любви в деле воспитания, ибо любовь эта воспитывает в детях человечность, чистый образ Богоподобного человека, а не орудие эгоизма родителей, общества и государства.
Христианская этика осмысляет любовь как творчество, обо любовь созидает, собирает воедино фрагменты расколотой картины мира. Это замечание вполне обоснованно и точно. Являясь высшим нравственным чувством, превосходящим остальные, любовь переносит центр нашей личной жизни в другого. Преодолевая себя в любви, человек входит в процесс бесконечного творческого изменения духа и души, переносится из сферы быта в сферу бытия. Выход в подлинное бытие происходит в коренных глубинах духа — в сердце, и процесс этот приобретает метафизический сакральный характер, объединяет нравственность, веру и познание. «В этом нравственном состоянии, — отмечает Юркевич в работе «Мир с ближними как условие христианского общежития», — человек уничтожает резкое расстояние между собою и своими ближними., делается способным жертвовать, прощать и покрывать чужие слабости любовию во имя Христово и таким образом вносить мир и единство . в сердца . людей» [6, с. 356 — 357]. Являясь чувством, роднящим и объединяющим людей, любовь не эквивалентна животному инстинкту.
Философские критики XIX века, которые исследовали полемические выкладки Юрке-вича и Чернышевского, указывают на несравненное превосходство и глубину идей Юрке-вича. Так, например, Э. Радлов писал: «Идейно направление Чернышевского, Добролюбова и Писарева, то есть в философском отношении, не представляет большого интереса, и осмеянный ими Юркевич, противник материализма, без сомнения, более значителен и глубок» [1, с. 112]. Значителен он и потому, что вывел челове-
ка из мира инстинктивной зависимости в мир нравственный, не приукрашивая его истинную сущность, оставаясь на позиции признания ее дихотомичности.
Одним из проявлений любви является волеизъявление к добру, или свободный, без принуждения, выбор добра. Юркевич отрицает моральный ригоризм Чернышевского, который состоит в утверждении, будто в совершении добрых поступков человеком движет необходимость — личный расчет или выгода. Человек в этике Чернышевского предстает как средоточие «гольного эгоизма», и расчет советует субъекту отказаться от меньшей выгоды ради большей. Автор «Антропологического принципа в философии» объявляет вполне состоятельной теорию «разумного эгоизма», согласно которой добро есть превосходная степень пользы, соответственно, добрым является тот, кто для получения приятного себе делает приятное другим, а зол — кто извлекает себе приятность из неприятности другого.
Позиция Юркевича абсолютно иная: он отвергает мысль о преобладании личной необходимости в совершении человеком добра и провозглашает идею свободного волеизъявления человека, чуждого всякой корысти. Человек в понимании Юркевича по своей природе не эгоист, потому добрый поступок, совершаемый по расчету, не делает человека нравственным. «... Мы различно судим о человеческих поступках смотря по тому, определяются ли они внешними обстоятельствами и соответствующими соображениями или же возникают из непосредственных и свободных движений сердца», — пишет философ в трактате о сердце [6, с. 94].
Нравственный поступок, в отличие от безнравственного, совершается, во-первых, свободно, а не по необходимости, во-вторых, «от сердца», то есть из любви. Свободная привязанность сердца к добру сообщает воле человека свободно творить добро. Благодать любви освящает все поступки человека и придает им высокую нравственную цену. Человека нравственного Юркевич видит так: «Он делает добро не по принуждению, не по расчету, не по приказанию, а свободно., по любви; итак, на его нравственный характер всегда можно положиться; образ его деятельности есть бескорыстный и чистый; он не обманет вас...Он не боится предстать с тайными движениями своего сердца пред лицо всеведущего Бога: он чистая и нравственная личность» [6, с. 96].
Именно сердце, а не измышления и теории расчетливого разума, является подлинным источником нравственности. Чтобы стать нравственным, необходимо пройти через трудный
путь очищения сердца от зла. «Быть нравственным без подвига» значит совершать добрые поступки исходя из велений разума, но не сердца. «Поступок, совершаемый по самым точным, математически верным соображениям разума, доставляет то холодное довольство, которое хочет стоять на средине между чистым нравственным подвигом и грубостью чувственных оргий», — фиксирует Юркевич в сочинении «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия» [6, с. 98]. Это состояние безнравственности, бессердечности философ называет «нейтральным состоянием» когда человек ни студен, ни тепл, когда пребывает в полной пассивности и без-
действенности, которые влекут его «по ту сторону добра и зла». «Нейтральное состояние» подавляет волю и делает человека орудием злой воли.
Разумный поступок, чью высокую значимость проповедовал Чернышевский, в этике Юркевича теряет свой нравственный характер, так как он не делает человека нравственно добрым и свободным. Свобода приобретает в моральной метафизике Юркевича глубокий философский смысл: она есть самоопределение души к деятельности [6, с. 96]. Человек наделен свободой выбора между добром и злом, но воистину свободен он только в добре, так как зло порабощает волю и душу человека.
Библиографический список
1. Введенский, А.И. Очерки истории русской философии [Текст] / А.И. Введенский, А.Ф. Лосев, Э.Л. Радлов [и др.]. — Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1991.
2. Волынский, А.Л. Русские критики. Литературные очерки [Текст] / А.Л. Волынский. — СПб.:Типография М. Меркушева, 1896.
3. Ветухов, А. Основы веры и знания (религии и науки) по данным языка [Текст] / А. Ветухов // Вера и разум. — Харьков: Епархиальная типография, 1914.
4. Киприан (Керн), архимандрит. Антропо-
логия св. Григория Паламы [Текст] / Киприан (Керн). — М.: Паломник, 1996.
5. Чернышевский, Н.Г. Антропологический принцип в философии [Текст] / Н.Г. Чернышевский // Собр. соч.: в 5 т.— М.: Изд-во «Правда», 1974. — Т. 4.
6. Юркевич, П.Д. Философские произведения [Текст] / П.Д. Юркевич. — М.: Изд-во «Правда», 1990.
7. Юркевич, П.Д. Курс общей педагогики (с приложениями) [Текст] / П.Д. Юркевич. — М.: Типография Грачева и комп., 1909.
