CC BY
60
О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПО МАТЕРИАЛАМ ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОГО СЕМИНАРА КАФЕДРЫ ГРАЖДАНСКОГО И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОГО ПРАВА СКАГС, ПОСВЯЩЕННОГО ПРОБЛЕМАМ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В СВЕТЕ УКАЗА ПРЕЗИДЕНТА РФ ОТ 18 ИЮЛЯ 2008 Г. № 1108
УДК 347
Кация Т.В.
Начальник отдела анализа и обобщения судебной практики, статистического учета Арбитражного суда Ростовской области, аспирант Северо-Кавказской академии государственной службы
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В АСПЕКТЕ УЧЕНИЯ О ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ ПРАВОМ
Развитие гражданского законодательства России требует качественного осмысления института злоупотребления субъективным гражданским правом. Злоупотребление субъективным правом категория многогранная, представление о которой начинается с уяснения субъективного права в преломлении с пределами его осуществления и теорией правоотношения как «правовой модели». Чтобы понять специфику поведения субъектов, злоупотребляющих своими правами, необходимо исследовать формы злоупотребления правом и виды последствий, которые наступают в результате таких действий. Параллельно анализу должна и подвергаться оценка концепции в связи с нормами, закрепленными в действующем законодательстве.
Development of the civil legislation of Russia demands qualitative judgment of institute of abusing legal civil right. Abusing the legal right is a category many-sided, representation about which begins with explanation of the legal right in refraction with limits of its realization and the theory legal relationship as «legal model». To understand specificity of behaviour of the subjects abusing its own rights, it is necessary to investigate forms of abusing the right and kinds of consequences which come out such actions. In parallel the concept estimation in connection with the norms fixed in the current legislation should and be exposed to the analysis.
Ключевые слова: cубъективное право, правовая модель, предел осуществления, злоупотребление правом.
Keywords: the legal right, legal model, a realization limit, abusing the right.
В свете Указа Президента Российской Федера- 1) фундаментально затрагивает категории
ции от 18.07.2008 г. №1108 «О совершенствовании «гражданское субъективное право», «формы и пре-Гражданского кодекса Российской Федерации» (да- делы его осуществления»;
лее Указ Президента РФ от 18.07.2008 г. № 1108) 2) латентно в конкретных правоотношениях;
изучение вопроса о том, как можно злоупотребить 3) трудно усваивается судебной практикой в
субъективным гражданским правом, имеет высо- процессе формирования ее единообразия. кую эмпирическую перспективу. Это связано с тем, Из целей, закрепленных в п.1 Указа Президен-
что злоупотребление субъективным гражданским та РФ от 18.07.2008 № 1108 следует, что изменение правом: нормативного регулирования отношений по осу-
ществлению гражданских прав и связанных с ними их злоупотреблениями, может опираться на следующую методологическую основу.
Гражданское законодательство регулирует экономический оборот. Его гражданско-правовым выражением является оборот гражданский, который в свою очередь немыслим без возникновения и прекращения субъективных прав и обязанностей. Когда возникшее субъективное право (вид и мера возможного поведения) осуществляется волей субъекта, то действует механизм самостоятельности и беспрепятственности в осуществлении гражданских прав. Самостоятельность и беспрепятственность базируются на общем принципе диспозитивности, предусматривающем свободу в выборе форм и целей реализации гражданских прав, что и является основным началом осуществления гражданских прав. Обширность границ этих категорий очерчивают пределы осуществления гражданских прав, которые фундаментально, как и любое «право-обладание, зависят от общественного строя» [1, с. 84], и формально закрепляются в нормативноюридической системе.
Исследование института «злоупотребление правом» связано с выявлением механизма, превращающего легальную возможность в негативное поведение.
Место категорий «субъективное право» и «осуществление прав» в рамках теории «злоупотребления» можно определить как исходное.
Необходимость понимания сущности субъективных прав обусловлено тем, что именно они служат средством, с помощью которого совершается злоупотребление правом.
Соглашаясь с критериями «пригодности» использования того или иного определения субъективного права через родовую принадлежность и видовые отличия [2, с. 13-14], следует заметить, что определения субъективного права в юридической науке после работы С.Н. Братуся «Юридические лица в советском гражданском праве» (1947 г.), указывают на меру возможного (дозволенного) поведения субъекта права. Такая мера возможного поведения как обозначение родовой принадлежности определения субъективного права в доктрине утвердилась и споров не вызывает.
Представляется верной позиция, согласно которой указание на видовой аспект поведения в конструкции субъективного права оставляет его неполным и неоконченным, а также не показывает его качественной сущности.
К такому выводу приходит проф. С.А. Зинченко, обосновывая необходимость включения в опре-
деление понятия «субъективное право» как меры, так и вида возможного поведения субъекта. «Необходимо знать, каким должно быть предстоящее поведение управомоченного лица, а затем говорить о его мере как результате сопряженности количества и качества» [3, с. 116].
Интересным представляется введение в определение «субъективного гражданского права» и «субъективной гражданской обязанности», помимо «вида» и «меры», еще и термина «границы поведения» [2, с. 16]. Так, О.Г. Ломидце пишет, что как субъективное право, так и субъективная обязанность представляют собой, в конечном счете, основанные на нормах объективного права границы правомерного поведения.
Дополнение определения новым термином можно оценить как положительный момент, поскольку оно указывает на объективное право и на механизм взаимодействия «субъективного права» и «субъективной обязанности». Более того, мера есть единство качества и количества. Она отражает иную сущность, нежели «граница». А на то, что гражданские права должны осуществляться в определенных пределах указывает и сам закон (ст. 10 ГК РФ).
Концепция, отраженная в вышеуказанном подходе, может послужить фундаментом для легального закрепления дефиниции субъективного гражданского права» в гл. 2 ГК РФ. Ведь «субъективное гражданское право» - это фундаментальная величина в гражданских правоотношениях. И ее формальное закрепление будет способствовать последовательности в регулировании общих положений ГК РФ.
Также полезным будет нормативное закрепление идеи правоотношений как правовой модели.
«Конкретные правоотношения до их осуществления - это модель поведения, а не само поведение. Фактическое поведение пока отсутствует. «Свернутыми» в этой правовой модели оказываются и регулируемые отношения. Кроме такой модели, на данном этапе регулирования отношений практически нет». «Реализация индивидуальной модели поведения означает осуществление самого субъективного права в конкретном поведении [2, с. 118-119].
Уяснение механизма взаимодействия правовой модели поведения с фактическим поведением способствует описанию процесса осуществления гражданских прав.
Осуществление права как форма реализации -наиболее полно отражают модель поведения в конструкции субъективного гражданского права. Стоит отметить, что в ст. 9 ГК РФ заложен иной подход, нежели в соответствующей норме ГК РСФСР 1964
г. Получила легальное закрепление свобода воли граждан, юридических лиц и иных субъектов правоотношений в распоряжении своими возможностями, в том числе возможностью неиспользования принадлежащего лицу права. В этом качественном элементе диспозитивности как принципа, пронизывающего весь механизм правового регулирования в гражданском праве, заложена фундаментальная основа, характеризующая действия субъекта по отношению к правовым моделям поведения.
Представляется, что можно пойти и дальше, сформулировав в законе принципы осуществления гражданских прав, тем более, что в юридической науке имеются наработки по указанной системе знаний.
В связи с этим методологически важно выделить фундаментальные сущностные начала, которые являются отражением именно института злоупотребления.
Признав данную методологию верной, следует сразу уточнить, что подобное развитие от абстрактного к конкретному должно являться логическим продолжением общих отраслевых принципов гражданского права, которые пронизывают весь механизм регулирования отношений, входящих в его предмет.
Согласимся с выделенными О.А. Поротиковой [4] двумя принципами как достаточными для фундаментального отражения рассматриваемого института:
1) принципом свободы осуществления субъективных прав;
2) принципом соблюдения установленных пределов осуществления гражданских прав
Если в ст. 9 ГК РФ первый принцип хоть как-то раскрывается, то второй - носит только герменевтический характер. При совершенствовании ГК РФ представляется целесообразным сформулировать эти принципы конкретно.
В действующем ГК РФ пределы осуществления субъективных гражданских прав регламентированы в общем виде в ст. 10, которая закрепляет недопустимость злоупотребления правом.
В правовой науке нет единства мнений в отношении определения понятия и сущности злоупотребления правом. Мнения в основном разнятся по модели многообразия подходов к пониманию пределов осуществления права. Подобная закономерность ясна, т.к. закон сводит «предел осуществления права» к «злоупотреблению правом» (ст. 10 ГК РФ).
Допустимо ли такое смешение понятий? Или
это вовсе не смешение, а отражение некой иной закономерности?
В практическом смысле злоупотребление правом всегда будет представляться оценкой действий управомоченного лица относительно вида и меры возможного поведения в очерченных границах.
В теоретическом смысле злоупотребление правом - это выход за его пределы при реализации модели поведения в фактическом поведении субъектов правоотношения, представляющем только правонарушение, влекущее не те последствия, которые предусматривались моделью, а те, которые вытекают прямо из закона и характеризуются как неблагоприятные для лица, вышедшего за границы правовой модели [5, с. 120].
Поэтому если комплексно рассматривать категории «свобода в осуществлении правом», «право как вид, мера и граница возможного поведения», то предел осуществления субъективного права - это очерченная граница модели поведения, выход за которую возможен только в результате злоупотребления правом. И наоборот, выход за очерченную границу модели поведения не что иное, как злоупотребление правом.
Выход за границы такого поведения осуществляется в определенных формах, которые закреплены в ст. 10 ГК РФ.
Согласно букве закона злоупотребление правом происходит в следующих формах:
1) осуществлении прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу (так называемая шикана);
2) осуществление прав в иных формах, отличных от шиканы;
3) злоупотреблении правом применительно к конкурентным отношениям.
При приведении триады форм обращает на себя внимание отсутствие критерия их классификации. Как минимум, возникает вопрос о целесообразности выделения третей формы, а именно: использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребления доминирующим положением на рынке. Сущностно выделенная форма не является формой, а представляет собой конкретный случай «злоупотребления правом в иных формах, отличных от шиканы».
Появление указанного положения в законе можно объяснить только высокой важностью защиты конкуренции в условиях развития рыночных отношений. В целом же ее нельзя рассматривать как форму злоупотребления правом, как минимум, потому, что она акцентирует внимание только на одном виде отношений, а именно: регулируемых антимо-
нопольным законодательством. Если не согласиться с этим тезисом, то произойдет смешение категорий «общего» (ст. 10 ГК РФ) и «специального» (гл. 2 ФЗ «О защите конкуренции» [6]) и, в конечном итоге, степень абстракции дойдет до степени конкретного в норме, призванной регулировать фундаментальные (общие) основы. В частности, возникает вопрос, почему тогда, указывая конкурентные отношения, не упоминать о злоупотреблении правом в корпоративных отношениях или в отношениях о несостотятельности (банкротстве) организаций.
Таким образом, формулирование в ст. 10 ГК РФ «шиканы» и «иных форм» вполне достаточно.
В качестве примера шиканы и иных форм злоупотребления правом можно привести следующие ситуации, воспринятые судебной арбитражной практикой, которые попали в Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 ГК РФ, подготовленный ВАС РФ [7]: оспаривание решения совета директоров после собственных недобросовестных действий, повлекших нарушение устава общества (п. 1инфорписьма); требование учредителя муниципального бюджетного учреждения о расторжении договора аренды и выселении учреждения из занимаемого помещения (п.3 инфор-письма); последствия неоднократного требования о созыве внеочередного собрания ационеров (п. 4 инфорписьма); определение в уставе российского АО в качестве мест проведения общего собрания акционеров зарубежных городов (п. 5 проекта ин-форписьма).
Следует положительно оценить и изменение ориентира в судебной практике относительно объема ситуаций, которые должны быть признаны как злоупотребления. Так, в 1996 г. судам было рекомендовано применять ст. 10 ГК РФ лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности имеющих своей целью причинить вред другому [8]. То есть 12 лет назад на иные формы злоупотребления, кроме шиканы, акцент даже не делался.
В вышеупомянутом обзоре практики, посвященной применению ст. 10 ГК РФ, злоупотребление не ограничивается только шиканой. Таким образом, норма об иных формах злоупотребления в историческом смысле достигла своей юности. Частота применения ст. 10 ГК РФ обусловлена и тем, что императивное положение закона о недопустимости злоупотребления правом дает возможность квалификации судом действий лица, как злоупотребившего правом, независимо от того, ссылалась ли
другая сторона спора на злоупотребление правом другой стороны.
Однако судебная практика до сих пор осторожно подходит к квалификации действий управомоченного лица как злоупотребления правом.
Эта оправданная позиция связана с тем, что при рассмотрении дел необходимо достаточное количество объективных признаков, дающих возможность применять ст. 10 ГК РФ, а, как известно, в злоупотреблении «живет» много субъективных факторов.
Представляется, что лицо, злоупотребившее своим правом, несет две группы правовых последствий. Первая из них непосредственно связана с совершением злоупотребления правом, вторая - с нанесением вреда другому лицу, которое пострадало от злоупотребления.
Такой подход пронизывает всю сущность категории злоупотребления правом, как сложного механизма выхода управомоченного лица за пределы правовой модели в фактическом отношении. Он также ориентирован на объективное право (ст. 10 ГК РФ), где закреплено одно неблагоприятное последствие, связанное непосредственно со злоупотреблением правом, а именно: отказ от защиты права лицу, им злоупотребившему. При этом остается возможность применения всего спектра негативных правовых последствий, связанных с нарушением прав других участников правоотношений, которые и входят во вторую группу обозначенной классификации.
И, наконец, при применении такой дифференциации не происходит выхода за восстановительную сущность гражданско-правовой ответственности. В п. 2 ст. 10 ГК РФ формализовано единственное правовое последствие совершения действий злоупотребления гражданским субъективным правом: «суд, арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права».
Сразу следует отметить, что возможность лишь одного последствия подверглась критике, поскольку форм злоупотребления две (шикана и иные формы злоупотребления), а санкция только одна.
Признавая правильность самого рассуждения, отметим, что иного последствия в ст. 10 ГК РФ не должно быть. Действительно, специальное причинение вреда в результате злоупотребления правом и иные его формы это разное поведение субъектов, имеющее разную степень опасности для общественных отношений. Однако восстановительная функция гражданско-правовой ответственности преследует вовсе не карательные меры. Поэтому отказ в защите субъективных прав лицу, которое
ими злоупотребило (не важно в какой форме), стоит признать достаточным в аспекте последствия, связанного непосредственно со злоупотреблением права.
Но нельзя не обратить внимания на следующее несовершенство законодательной формулировки.
В законе используется термин «может отказать». Сама норма, указанная в п. 2 ст.10 ГК РФ, сформулирована в нагрузку к норме, закрепленной в п.1 ст. 10 ГК РФ, которая регламентирует формы злоупотребления правом. Таким образом, в п. 2 исследуемой статьи имеется в виду доказанный факт злоупотребления правом. Возникает вопрос, почему тогда правоприменителю давать возможность не использовать этого правила.
Исходя из этого, термин «может отказать» следует толковать как «обязан» либо в лучшем случае сформулировать норму в следующей редакции:
«В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд отказывает лицу в защите его права».
Литература
1. Зинченко С.А., Шапсугов Д.Ю., Корх С.Э. Предпринимательство и статус его субъектов в современном российском праве. Ростов-на-Дону, 1999.
2. Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003.
3. Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. М., 2007.
4. Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2007. Было бы неправильно не упоминуть классификацию принципов осуществления гражданских прав, данную В.П. Грибановым. Автор называет в числе важнейших принципов осуществления прав: законность, добросовестность, соответствие осуществления права его назначению, гарантию реальности реализации гражданских прав, принцип товарищеского сотрудничества при осуществлении прав и выполнении обязанностей и, наконец, принцип экономичности (Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 225).
5. Основой подхода является методология, выработанная С.А. Зинченко в его монографии «Юридические факты в механизме правового регулирования». М., 2007.
6. ФЗ от 26.07.2006 № 135-Ф3 «О защите конкуренции» // РГ № 162 от 27.07.2006 г.
7. Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского Кодекса Российской Федерации» // www. arbitr.ru. Рассмотрения этого документа давно ждали юристы всех уровней правоприменения. До указанного проекта обзора упоминание о злоупотреблении правом в обобщающих актах ВАС РФ упоминалось дважды: в п. 5 Постановления Пленума ВС РФ и Постановления Пленума ВАС РФ от 01 июля 1996 г. № 6/8; в п. 4 Информационного письма ВАС РФ от 15 января 1998 г. № 27.
8. П. 5 Постановления Пленума ВС РФ и Постановления Пленума ВАС РФ от 01 июля 1996 г. № 6/8.
УДК 347.4
Супрун В.В.
Аспирант Северо-Кавказской академии государственной службы
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ НЕКОТОРЫХ НОРМ ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РФ О ЦЕССИИ
Данная статья посвящена совершенствованию норм Гражданского кодекса РФ в части регулирования уступки права (требования). В ней рассматривается проблематика возложения обязанности по уведомлению должника о состоявшейся сделке уступки. Указывается на необходимость изучения вопросов надлежащего информирования должника с учетом закрепления в главе 24 ГК РФ такой особенности цессии, как абстрактность. На основе анализа положений действующего гражданского законодательства, где находит отражение идея стабилизации положения неинформированного субъекта, делается вывод о целесообразности закрепления в ст.382 ГК РФ в качестве обязанности цедента необходимость письменного уведомления должника о состоявшейся сделке уступки права (требования).
The article researches perfection of the Civil code of the Russian Federation regarding regulation ofa ceding of the right. It covers the problems of obligating to inform the debtor about cession. It focuses on necessity of studying questions of the debtor’s appropriate informing taking into account reflecting in chapter 24 of the Civil code such a feature of cession, as abstractness. Having analyzed the operating civil legislation where the idea
