CC BY
44
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2010. № 3
О.В. Епархина, канд. полит. наук., доц. кафедры социологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова*
СОЦИОСТРУКТУРНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В РАБОТАХ Т. СКОЧПОЛ
Классовые перевороты и социоэкономические трансформации, характеризующие социальные революции, были тесно переплетены с кризисом государственных органов старыхрежимов и консолидацией государственных организаций новыхрежимов. Государство не только арена социоэкономической борьбы, но и совокупность административных, политических и военных органов, возглавляемых и координируемых с помощью должностного авторитета. Основные государственные органы строятся и работают в условиях классово разделенных социоэкономических отношений, а также в контексте национального и международного экономического развития.
Ключевые слова: социальная теория, марксизм, конфликт, господствующие/угнетенные классы, административные органы и органы насилия, социальные революции, социальная трансформация.
The class upheavals and socioeconomic transformations that have characterized social revolutions closely intertwined with the collapse of the state organizations of the old regimes and the consolidation of the state organizations of the new regimes. The state is not only an arena in which socioeconomic struggles are fought out. It is, rather, a set of administrative, policing and military organizations headed, coordinated by an executive authority. All these basic state organizations are built up and must operate within the context of class-divided socioeconomic relations, as well as within the context of national and international economic dynamics.
Key words: social theory, Marxism, conflict, dominate class, subordinate class, state, coercive and administrative organizations, social revolutions, social transformation.
Теда Скочпол (Theda Skocpol) — один из наиболее ярких современных представителей гарвардской школы. С 1996 г. она является президентом Ассоциации исторической социологии как междисциплинарной профессиональной исследовательской группы, кроме того, она участвует в руководстве Американской ассоциацией политической науки, является членом множества американских междисциплинарных научных сообществ в области социологии, политических наук (American academy of arts and sciences (с 1994 г.), American philosophical society (с 2006 г.), National academy of sciences (с 2008 г.)). На разных этапах научной карьеры Т. Скочпол занималась изучением роли государства и его институтов в развитии
* Епархина Ольга Валерьевна, e-mail: gelaq@mail.ru
революционных процессов, проблемами формирования политического доверия, успешно сочетая глубокие теоретические изыскания с эмпирическими исследованиями. Ее работы охватывают огромный спектр тем, включая, например, сравнительный политический анализ1, анализ специфики американской политики2 и многие другие3. Ее исследования охватывают широкий диапазон политологических, социологических, исторических проблем, а внимание фокусируется на изучении американской социальной политики и гражданских обязательств в рамках американской модели демократии, учитывая изменения, происходящие в ней с 1960-х гг. Однако наибольшую известность ей принесли выходившие с середины 1970-х гг. работы, посвященные анализу глубоких социальных и политических трансформаций, в частности теоретическому анализу социальных революций4. Тем не менее в отечественной теоретической социологической и политологической литературе углубленный анализ ее работ практически отсутствует, хотя они часто цитируются как классические. В настоящей обзорной статье предпринимается попытка описания основных положений этих работ и их обобщения.
В одной из наиболее известных своих работ, "Государство и революции. Старые режимы и революционные кризисы во Франции, России и Китае", Т. Скочпол анализирует социальные трансформации с точки зрения их взаимосвязи с экономическими (изменения производственной структуры и производственных отношений), социальными (изменения классовых структур) и политическими (изменения международных институтов, организаций, внутригосударственных институтов) процессами, рассматривая в качестве наиболее характерных периодов существенные, длитель-
1 Skocpol Th. States and social revolutions. Cambridge, 1979.
2 Skocpol Th. Protecting soldiers and mothers: the political origins of social policy in the United States. Cambridge, 1992.
3 Skocpol Th., Evans P., Rueschemeyer D. Bringing the state backing. Cambridge, 1985; Skocpol Th. Social policy in the United States. Cambridge, 1995; Eadem. Boomerang: Clinton's health security effort and the turn against government in US politics. Cambridge, 1996; Skocpol Th., Fiorina M. Civic engagement in American democracy. Cambridge, 1999; Skocpol Th. Diminished democracy: from membership to management in American civic life. Cambridge, 2003; Skocpol Th., Jacobs L.R. Inequality and American democracy: what we know and what we need to learn. Cambridge, 2005; Skocpol Th., Liazos A., Ganz M. What a mighty power we can be: African American fraternal groups and the struggle for racial equality. Cambridge, 2006; Skocpol Th., Pierson P. The transformation of American politics: activist government and the rise of conservatism. Cambridge, 2007.
4 Skocpol Th. State and revolution: old regimes and revolutionary crises in France, Russia and China. Cambridge, 1979; Eadem. Explaining revolutions: in quest of a social-structural approach. Cambridge, 1976; Eadem. States and social revolutions: a comparative analysis of France, Russia and China. Cambridge, 1979; Eadem. Social revolution in the modern world. Cambridge, 1994.
ные и качественные социальные изменения и сдвиги в обществах, переживающих смену социально-экономических формаций.
Рассматриваемые нами работы написаны под влиянием макро-исторических исследований 1970—1980-х гг., отстаивавших идею о развитии государства как института подавления и насилия. Методологическим же основанием ее работ являются марксистская и конфликтологическая парадигмы: "Государство рассматривается не иначе, как арена конфликтов социальных и экономических интересов"5. При этом, характеризуя состояние исследований по указанной проблематике с 1970-х гг., она отмечает их полипара-дигмальность: "Главное направление исследований заключается в сочетании марксистской и либеральной социальной теории. <...> Одна типичная точка зрения состоит в том, что государство является ареной легитимации общественного авторитета, что воплощается в правилах политической игры и лидерства, а также политических действий, поддерживаемых некоторыми комбинациями нормативного консенсуса и предпочтениями большинства членов общества"6.
Эта точка зрения представляется Т. Скочпол весьма удобной для анализа либерального, плюралистического общества как объединения соперничающих групп и индивидов, социализированных в рамках общепринятых ценностей. В социологической литературе, посвященной революционной проблематике, эта точка зрения нашла, в частности, отражение в теории относительной депривации Т. Гарра и системной теории Ч. Джонсона.
Но для Т. Скочпол остается неясным, каким образом в рамках этих теорий возможно объяснить революционные взрывы в случае, когда государство теряет свой авторитет. Именно потому она противопоставляет теориям Т. Гарра и Ч. Джонсона марксистскую традицию, реализованную в работах Ч. Тилли7, в которых именно государство предстает базовой организационной конструкцией. Т. Скочпол тщательно анализирует модель, предложенную Ч. Тилли, где государство определяется как организация, которая контролирует принципы концентрации ресурсов и насилия8.
Ч. Тилли рассматривает возможности применения государственного насилия в зависимости от неэффективности ценностных консенсусов или общественной удовлетворенности. В этом Т. Скочпол
5 Skocpol Th. State and Revolution... P. 7—8.
6 Ibid.
7 Tilly Ch. Revolutions and collective violence // Handbook of Political Science. \fol. 3. Macropolitical Theory / Ed. by F.I. Greenstein, N.W. Polsby. Addison-Wesley, 1975; Eadem. From mobilization to revolution. N.Y., 1978; Тилли Ч. Демократия. М., 2007.
8 Skocpol Th. State and revolution... P. 7—8.
усматривает некоторое сходство концепции Ч. Тилли с положениями ленинской версии марксизма: и та и другая связывают успех революционных преобразований с монополизацией насилия и жестким управлением вооруженными силами.
Классические марксистские теории, теории политического конфликта, так же как и теории Ч. Тилли, Ч. Джонсона и Т. Гарра, довольствуются пониманием государства как арены, на которой находят свое разрешение социальные конфликты. Этот подход не удовлетворяет исследовательских запросов Т. Скочпол по ряду причин. Так, в частности, она подвергает критике теорию Ч. Тилли за то, что, обсуждая межгрупповые взаимодействия на макроуровне, он говорит не о классах или социальных группах, а лишь о "группах участия" (т.е. группах, принимающих участие в осуществлении политически значимых действий), "альянсах", имеющих влияние в политике, а также "группах, бросающих вызов (старому режиму)", или претендентах, которые исключены из сфер такого влияния. «Таким образом, государство становится инструментом в руках "групп участия", не связанных с интересами населения»9. Между тем Т. Скочпол, выделяя ряд расхождений своей теории с классическим марксизмом (в частности, имеют место расхождения по поводу оценки роли государства: Т. Скочпол фактически отрицает ключевую роль государства в революционных процессах, предпочитая говорить о роли эффективных или неэффективных административных структур в классовых конфликтах), подчеркивает необходимость использования положений классического марксизма: "Классики марксизма не анализировали разрушение государства и общества. Марксистская точка зрения на социетальный порядок основана на классовом конфликте и доминировании. Марксистские теоретики объясняли базовые функции государства в социальных терминах. <...> Несмотря на многообразие его исторических форм, государство, как классово разделенная модель общественного производства... содержит классовый конфликт и разделение на господствующие/присваивающие и ущемленные классы"10.
Представители неомарксизма, такие, как Н. Пуланцас, Г. Тер-борн, П. Андерсон, К. Оффе, по мнению Т. Скочпол, работали в рамках более продуктивного подхода, обсуждая "проблему относительной автономии государства от прямого контроля со стороны господствующих классов"11. Она отмечает, что "...их интерес концентрируется на изучении капиталистических обществ и европейского феодализма. Их интересует, каким образом государство действует против господствующих классов, охраняя существующую
9 Ibid. Р. 9.
10 Ibid.
11 Ibid. P. 10.
модель производства"12, и потому речь идет не только о противостоянии господствующим классам, но и о противостоянии иной модели производства: "Так, некоторые исследователи, такие, как К. Оффе, говорят о... механизме селекции, охраняющем существующую модель производства; другие, особенно относящиеся к структуралистскому направлению марксизма, замещают дискредитированный инструментализм господствующих классов (иными конструкциями). В соответствии с этой точкой зрения государственные структуры и их функционирование не только контролируются господствующими классами, но и оформляются и направляются процессами классовой борьбы между господствующими и угнетенными классами, происходящей в рамках объективных экономических и социоструктурных условий"13. Это утверждение, в частности, находит выражение в работах Г. Терборна, посвященных типологии распределения ресурсов в феодальной, капиталистической и социалистической моделях общества и государства. Это дает Т. Скочпол основания утверждать, что "...групповые политические конфликты в социальной революционной борьбе не столько представляют классовые интересы и силы, сколько формируются интересами групп, и борьба происходит по поводу форм государственных структур"14.
В качестве наиболее значительного и наиболее ярко демонстрирующего логику подобных трансформаций процесса Т. Скоч-пол рассматривает революции. Здесь будет уместно отметить, что Т. Скочпол подразумевает под социальными революциями. Основным признаком социальной революции, с ее точки зрения, выступают масштабные социоструктурные изменения, признаком политической революции — изменения политических структур: "Социальные революции — быстрые, фундаментальные трансформации общественного состояния и классовых структур; они сопровождаются и частично проводятся через... восстания снизу. Общественные революции отличаются от других конфликтов и трансформирующих процессов в основном в силу сочетания двух фактов: изменения в общественной структуре, которое сопровождается классовыми восстаниями, и политической и общественной трансформации. В противоположность им мятежи, даже в случае их успешности, могут сопровождаться восстанием угнетенных классов, но они не приводят к структурным изменениям. Политические революции изменяют государственные, но не общественные структуры, и они не обязательно сопровождаются классовыми конфликтами. <...> Уникальность социальных революций заклю-
12 Ibid.
13 Ibid. P. 11.
14 Ibid.
чается во взаимообусловленности и одновременности фундаментальных изменений в общественной и политической структуре. И эти изменения происходят путем интенсивных социально-политических конфликтов, где классовая борьба играет ключевую роль"15.
Обобщая, можно сказать, что Т. Скочпол видит две основные причины революционных трансформаций: 1) неравномерность развития экономики в условиях капитализма/империализма и 2) неравные возможности развития национальных государств в указанных условиях.
На причины революций, предлагаемые Т. Скочпол, можно взглянуть и под другим углом зрения, и тогда их классификация будет выглядеть следующим образом: 1) внутренние причины, порожденные природой социальных структур и институциональными противоречиями внутри общества; 2) внешние причины, обусловленные спецификой текущей международной ситуации.
Т. Скочпол выделяет следующих акторов, активно способствующих глубинным социальным трансформациям и непосредственно участвующих в них: государство, его институты и административно-бюрократический аппарат; старые и новые элиты; доминирующие классы; депривированные (угнетенные) классы.
Особый интерес представляет понимание ею классов, существенно отличающееся от того, что представлено в большинстве работ, написанных в духе марксистских концепций. Т. Скочпол условно делит классы на "аграрные" (основа аграрной экономики) и "неаграрные" (коммерческие и индустриальные классы): "Коммерческие и индустриальные высшие классы симбиотически взаимодействовали с высшими классами землевладельцев и зависели от имперского государства. Фундаментальные политические отношения во всех старых режимах строились не между коммерческим-индустриальным классом и земельной аристократией, но сводились к отношениям производящих, господствующих классов и государства"16.
Следует отметить, что, обращаясь к анализу социальных, политических и экономических изменений накануне революций и в их процессе, Т. Скочпол рассматривает социально-политические изменения преимущественно на примере аграрных обществ, имеющих достаточно высокий уровень экономического развития (следовательно, позволяющий говорить о концентрации накопленного богатства), а также сильно бюрократизированный государствен-
15 Skocpol Th. States and social revolutions... P. 137.
16 Skocpol Th. State and revolution... P. 17.
ный аппарат. Именно в таких условиях, по мнению автора, активизируется основное классовое противоречие, приводящее затем к существенным структурным сдвигам. Классы "для себя" в классическом марксистском понимании, по мнению Т. Скочпол, формируются в ходе реализации практик групповой солидарности и формирования установок возможности контроля над ресурсами. В таких обществах выделяются "непроизводительные" классы, которые, имея более широкие возможности контроля над ресурсами, присваивают излишки продукта, формируя и воспроизводя отношения неравенства во множестве структур. При этом крайне бюрократизированное государство дистанцируется как от отстаивания социально-экономических интересов классов, так и от процессов воспроизводства социальных структур и институтов, ориентированных на это. Ограничивая свою деятельность репрессивными функциями, оно осуществляет их в рамках автократических форм правления. Именно такой тип классовой структуры и является основной причиной масштабных социальных изменений, которые чаще всего происходили в революционных формах.
Итогом таких социальных изменений становились:
1. Высокая степень централизации власти в государстве.
2. Создание новых институциональных практик участия широких слоев населения в социально-экономических и политических институтах.
Для изучения такого рода процессов Т. Скочпол полагает необходимым рассмотреть социально-экономическое и политическое положение различных классов, имеющих противоречивые интересы, а также порождающую их конкурентную международную среду, в которой наиболее остро проявляются кризисные явления в государственных институтах. Последние оказываются не в состоянии поддерживать конкуренцию с более развитыми странами в сфере контроля над территорией и человеческими ресурсами, участия в военном соперничестве, трансляции новых политических институтов и др. Следствием этого становится активизация действий государства, стимулирующих изъятие материальных и социальных ресурсов из реальной экономики и "перенаправление" их, например, в русло милитаризации экономики либо в те изменения экономической структуры, которые призваны обеспечить более высокие конкурентные позиции страны на международной арене. Т. Скочпол отмечает, что мобилизация ресурсов в итоге приводит к масштабным и глубинным социальным трансформациям, в частности к революционным изменениям. Однако логика ее работ позволяет говорить об осуществлении таких изменений даже в случае успешной мобилизации ресурсов государством: меняется социоструктурная и институциональная основа общественных от-
ношений. "Социальные революции изменяют государственные структуры так же сильно, как сильно они изменяли классовые отношения, социетальные ценности и социальные институты. И эффект социальных революций состоял в последующем экономическом и социополитическом развитии наций, которые были изменены не только трансформацией классовой структуры, но также и изменениями государственной структуры и ее функционирования, спровоцированными революциями. В целом классовые перевороты и социоэкономические трансформации, характеризующие социальные революции, были тесно переплетены с имеющим независимое значение кризисом государственных органов старых режимов и консолидацией государственных организаций новых режимов. Мы сможем понять социально-революционные трансформации, только если будем серьезно рассматривать государство как макроструктуру. Государство целесообразней рассматривать не как арену, на которой происходит социоэкономическая борьба. Оно кроме этого возглавляет административные, политические и военные органы, более или менее координируемые им с помощью должностного авторитета. Любое государство в первую очередь и в основном изымает ресурсы из общества и направляет их на создание и поддержку органов насилия и администрирования. Безусловно, эти основные государственные органы выстраиваются и работают в условиях классовых социоэкономических отношений, а также в контексте национального и международного экономического развития. Органы насилия и администрирования — только часть общеполитической системы, которая может включать институты, через которые реализуются социальные интересы и представительство, так же как и институты, через которые негосударственные акторы мобилизуются к участию в осуществлении практической политики. Тем не менее административные органы и органы насилия являются базисом государственной мощи"17. Именно этим, по мнению Т. Скочпол, объясняется специфика разных исторических типов социополитических систем различных национальных государств. Однако, по ее мнению, это не означает жестко детерминированного участия государства в трансформациях революционного характера в качестве инструмента господствующих классов: "Государственные органы с необходимостью конкурируют за пространство присвоения господствующими классами экономических или социальных ресурсов <...> ресурсы могут быть использованы для расширения диапазона влияния и автономии государства как такового, иногда угрожающих господствующим классам <...> но использование государственной мощи для под-
17 Ibid. P. 12.
5 ВМУ, социология и политология, № 3
65
держки господствующих классов не есть неизбежность"18. Более того, в ходе реализации государством своих основных функций возможны самые неожиданные его альянсы с группами — носителями протестных настроений: «Исполнение государством своих "собственных" функций может создавать конфликты интересов с господствующими классами. Государство "нормально" исполняет две задачи: наращивание порядка и конкуренции с влиятельными или потенциально влиятельными государствами. Тем не менее государство имеет свои собственные интересы, пересекающиеся с интересами угнетенных классов; хотя и государство, и господствующий класс определяют границы интересов угнетенных классов и их место в обществе и в функционировании существующей экономической системы, собственные фундаментальные интересы государства заключаются в построении порядка и политического мира, и эти интересы могут вести государство, особенно в периоды кризисов, к соглашению с угнетенными классами для противодействия интересам господствующих, не противореча собственным интересам государства в области контроля за населением и сбором налогов и военного рекрутирования»19. Здесь Т. Скочпол представляется важным акцентировать внимание на таком условии, как качество кадров, которыми располагает режим; этот аспект во многом связывается ею с расстановкой классовых сил в обществе и политической мобилизацией групп20.
Государство, по мнению Т. Скочпол, выполняя две основные задачи, а именно задачи обеспечения безопасности в условиях нарастающей конкуренции и изъятия ресурсов в целях обеспечения этой безопасности, может функционировать в устойчивом режиме лишь в случае постоянного расширения каналов изъятия ресурсов и роста уровня концентрации экономической и политической власти.
Начиная свою работу "Государство и революции. Старые режимы и революционные кризисы во Франции, России и Китае" с главы о потенциальной автономии государства, Т. Скочпол отмечает, что потенциальная автономия государства начинает реализовы-ваться с момента политического кризиса и возобновляется через борьбу партий и организацию их. Сама возможность существования политической автономии государства доказывается возможностью эффективного исполнения им репрессивных функций и насилия в случае делегитимации власти государства и аномии иных институтов. В частности, такими институтами могут стать политические партии: "Партии, проявляющие себя на радикаль-
18 Ibid. P. 13.
19 Ibid.
20 Ibid. Р. 14.
ных фазах социальных революций, имеют неравные возможности для выстраивания централизованных государственных органов, особенно армии, без участия которых революционные трансформации не могут быть полностью консолидированными"21.
Эта ситуация потенциальной автономии государства по отношению к обществу возможна в случае неравномерного распределения ресурсов в пользу государства в целях поддержания им возможности осуществлять репрессивные, административные и военные функции. Это обеспечивается системой присвоения ресурсов, которое обычно "...осуществлялось через военные наборы, налоги на землю, население или торговлю"22.
Если международная ситуация провоцирует активизацию международного соперничества или предполагает ведение военных действий, то изъятие и присвоение ресурсов государством идет более интенсивно и приводит к структурным и институциональным противоречиям. Вместе с тем именно возможность государства осуществлять масштабную мобилизацию ресурсов предполагает, по мнению Т. Скочпол, отход от марксистской традиции в понимании роли государства в ходе социальных трансформаций: государство стоит как над ущемленными (депривированными) классами, утрачивающими ресурсы, так и над господствующими классами. Именно за счет последних происходит интенсификация изъятия ресурсов, что и провоцирует затем раскол элит на группы, поддерживающие действия государства или отстаивающие старые механизмы контроля элит над ресурсами. Этот раскол в свою очередь выступает дополнительным фактором для наращивания темпов и качества социальных изменений. Однако старые элиты в любом случае утрачивают в ходе этих процессов социополитическую субъектность.
В качестве основных противоречий, порождающих глубинные трансформации, Т. Скочпол рассматривает противоречия интересов значимых социальных групп/классов и государства. Эти направления развития противоречий и конфликтов формируют сложную сеть взаимодействий. В качестве таковых в рассматриваемых ею преимущественно аграрных обществах выступают: землевладельцы (старые элиты, концентрирующие основной ресурс аграрных обществ) и государство; производящие и присваивающие классы; производящие классы и государство; присваивающие классы и государство.
На примере крестьянских восстаний Т. Скочпол показывает, что классы, для того чтобы активно действовать в таких условиях, должны обладать достаточно высоким уровнем солидарности, в то
21 Ibid. Р. 11.
22 Ibid. P. 16.
время как государство не может обеспечить достаточную мощь репрессивного аппарата для воспроизводства ситуаций классового господства.
Таким образом, милитаризация государственных институтов как следствие изменений на международной арене выступает основной причиной конфликта по поводу ресурсов между элитами и государством. Однако необходимым условием разворачивания такого конфликта на качественно ином уровне являются наличие малоподвижных социальных и политических институтов и последовательная реализация таких неперспективных в меняющихся исторических условиях направлений развития, как воспроизводство имперских институтов, рост насилия в модернизационных процессах, монополизация власти. В связи с этим она отмечает: "Государство... представляет собой двуликого Януса, с присущим ему раздвоением в опоре на классовую разделенность в социоэко-номической структуре (общества), и интернациональным подходом в государственной структуре. <...> Мы должны смотреть не только на активные социальные группы, но и на точки пересечения международных условий и их давления, с одной стороны, и классово-структурными экономическими и политическими организованными интересами — с другой. Государство изымает ресурсы и строит свои органы насилия и администрирования именно в соответствии с этими точками пересечения"23.
Говоря о кризисных состояниях государства как условии развития социальной революции, Т. Скочпол указывает, что социальные революции во Франции, Китае, России произошли в результате структурного и ситуационного кризиса старых государственных режимов. События "1787—1789 гг. во Франции, первой половины 1917 г. в России и 1911—1916 гг. в Китае обусловлены наличием в этих странах монархических автократических режимов и дезорганизации централизованной координации административного и силового контроля за потенциально готовыми к бунту низшими классами. Революционный кризис развивается, если старый государственный режим больше не может отвечать на вызовы, обусловленные вовлеченностью его в международные отношения. Пересекающееся давление со стороны внутренних классовых структур и внешнеполитической ситуации, автократия и централизованное администрирование, развал армии открывают путь со-циореволюционным трансформациям"24.
Имперский тип государства в аграрных обществах с жестким типом администрирования и неэффективной системой бюрократии неспособен должным образом реагировать на вызовы внешней
23 Ibid.
24 Ibid.
среды: "Предреволюционные ситуации в России, Франции и Китае развивались тогда, когда автократические монархии концентрировались на поддержании внутреннего порядка и вступали в конкуренцию с внешней средой. Во всех трех старых режимах установились империалистические государства с жестко координированным администрированием и насилием в рамках монархий. Эти империи являлись протобюрократиями: некоторые должности, особенно на высших уровнях, функционировали специфическим образом, некоторые аспекты официальных обязанностей регулировались ясными правилами и иерархическим надзором, и отделение государственных должностей и обязанностей от частной собственности было частично институционализировано в каждом из режимов. Ни одно из этих трех империалистических государств, однако не функционировало в соответствии с хорошо известными критериями М. Вебера"25. Именно поэтому эти три старых режима, подвергшиеся революционной трансформации, имели одинаковую природу конфликтов: "Они мобилизовались для международной конкуренции в XIX в., и именно это привело их к социорево-люционным трансформациям. Во всех трех случаях существующее институционализированное отношение монархий и их аппаратов к аграрной экономике и высшим землевладельческим классам стало невозможным в рамках имперских государств и во внешнеполитических условиях. Как результат этого старые режимы потерпели поражения в крупных войнах"26.
Однако в рамках методологии исторической социологии Т. Скочпол обозначает и специфику каждого из трех режимов. Так, французская модель формирования предреволюционной ситуации предполагает выделение таких направлений ее анализа, как государство, экономика, господствующие классы, войны, налоговые дилеммы, политический кризис. Китайская модель предполагает акцентирование внимания на общественных структурах, возникновение которых обусловлено наличием аграрной экономики; на государстве; на классе землевладельцев; на росте внутренних и внешнеполитических проблем, а также на попытках реформ "сверху" 1908—1910 гг. При этом, по мнению Т. Скочпол, оба этих режима обладают несомненным сходством: коммерческие и землевладельческие классы выступают против демонстрируемых автократической монархией интересов27.
Т. Скочпол полагает, что основным катализатором революционных событий во Франции стало доминирование технологически отсталого аграрного сектора в экономической системе страны.
25 Ibid. P. 16.
26 Ibid. P. 18.
27 Ibid. P. 48.
При этом механизмы землепользования характеризуются ею как не дающие возможности широкого использования интенсивных методов хозяйствования, а система экономических коммуникаций остается крайне неразвитой. В условиях острой конкуренции с аграрным производством Англии, использовавшей преимущественно интенсивные, а не экстенсивные технологии, наблюдается массовый исход крестьянства в города с последующей его люмпенизацией, что отражается на развитии промышленного сектора экономики. Постоянное участие Франции в войнах приводит к тому, что ситуация с производственным сектором экономики осложняется разрушением финансового сектора. В этих условиях нарастают деструктивные формы использования государством насилия в отношении наиболее депривированных групп населения. Одновременно на ситуацию влияют и дефекты классовой структуры, крайне размытой и нестабильной. Т. Скочпол указывает на точки пересечения интересов классов-собственников и старого дворянства, что привело к формированию дуалистической модели доминирующие классы — угнетенные классы как необходимого условия для нарастания классовых конфликтов.
Ослабление административного контроля со стороны государства делает армию наиболее востребованным каналом для проявления протестных настроений угнетенных классов, а сотрудничество с набирающей политическое влияние буржуазией делает возможным воплощение революционных чаяний этих классов в наиболее радикальных формах.
Основной причиной революции в Китае Т. Скочпол также видит дефектность отношений землевладения и землепользования: активная экспансия зарубежных компаний (Великобритании, Франции, России, Японии) в условиях развития империалистической экономики привела к тому, что землевладельцы активизировали использование земель не для обработки, а для строительства, что существенно подрывало интересы многочисленного крестьянства. Следствием депривации крестьянства стали многочисленные восстания, которые успешно подавлялись местными землевладельцами, что сужало диапазон силовых и административных функций государства. Возникающее противостояние между государством и феодалами выливается в ряд общенациональных демонстраций и восстаний, направленных против центральной власти. Ключевым звеном предреволюционных и революционных событий вновь становится армия, которая является средством канализации массовых протестных настроений, приводящим к революционным выступлениям.
Российская модель развития революционной ситуации рассматривается Т. Скочпол особо и предполагает такие направления ана-
лиза, как самодостаточность экономики; слабость землевладельческого класса; инициированная государством индустриализация и как следствие высокие темпы экономического роста (6—8% в год); влияние войн; рост иностранных инвестиций в экономику страны и усиление иностранного влияния; внутренние политические кризисы, а также изменения в экономике Западной Европы в середине XIX в., что спровоцировало активизацию усилий России в геополитической сфере. Стартовую точку событий, приведших Россию на путь революций, она видит в поражении России в Крымской войне 1850-х гг.: именно оно спровоцировало ряд правительственных реформ, в том числе изменение статуса крестьянства, появление органов местного самоуправления в форме земств, а также существенно усилило и сформировало буржуазию как политический класс. Ситуация осложняется вовлечением России в империалистические войны, что негативно сказалось на производственном секторе экономики страны и спровоцировало ряд протестных движений в среде пролетариата, крестьян, а также армии. Экономическая и технологическая отсталость страны и низкая эффективность мероприятий в сфере мобилизации государством ресурсов спровоцировали не только волну революционных выступлений депривированных слоев, но и раскол армии, который в итоге, согласно Т. Скочпол, и определил логику революционных событий в России.
Аналогичные ситуационные условия не привели, однако, к возникновению социальных революций в Японии в 1868—1873 гг. и в Пруссии в 1807—1815 гг.
Японская модель формирования социальной напряженности, обладающей революционным потенциалом, предполагала, в частности, ослабление административного центра власти: усиление роли местных субъектов власти в подавлении крестьянских восстаний позволило первым накопить достаточно мощные административные и силовые ресурсы и путем смены власти перевести страну на путь административного, политического и экономического реформирования. Существенную роль в этом сыграла выраженная гомогенность настроений элит: компромиссные шаги нового административного центра нашли понимание среди представителей региональной элиты.
Пруссия же, потерпев поражение в войне и испытав волну про-тестных выступлений и волнений в силовых структурах, была вынуждена в результате ряда реформ существенно уравновесить политическое влияние двух категорий элит — буржуазии и феодальных кругов. Тем не менее неоднородность элит в данном случае не стала препятствием для проведения реформ, поскольку
социальная неоднородность новой элиты не сопровождалась расколом во взглядах на развитие социальной структуры общества и развитие государственных институтов.
Таким образом, Т. Скочпол на примере трех революций демонстрирует возможности рассмотренной выше теории. В России революционный кризис автократического правления и привилегированных господствующих классов совпал с непреодолимым стрессом Первой мировой войны и торможением процессов индустриализации экономики со стороны аграрного сектора. Имперский режим оказался достаточно силен для того, чтобы перешагнуть через интересы господствующего класса и начать реформы после поражения в Крымской войне, но оказался неспособен реорганизовать отношения с аграрным классом таким образом, чтобы последний включился в активную модернизацию экономики. Франция Бурбонов и Китай Маньчжу имели в достаточной мере развитую аграрную экономику и испытывали значительное внешнеполитическое давление. Они продемонстрировали иной образец: для развития революционной ситуации имеет значение наличие или отсутствие высшего класса землевладельцев как носителей институционализованных форм политического влияния, выступающего против налоговой или военной политики, проводимой центральными государственными органами. Если эта политика способствовала организации землевладельцев и административными путями укрепляла их классовые позиции, как это имело место во Франции и Китае, то реакция этих классов на попытки проведения автократией модернизационных реформ была ориентирована на ликвидацию монархии и ускоренное разрушение административных и силовых органов. Это означает влияние спровоцированного извне политического кризиса на потенциальное развитие социально-революционных ситуаций. Но если, как это имело место в Японии или Пруссии, класс землевладельцев не обладал достаточной политической мощью, то старый государственный режим становился все более бюрократизированным, и спровоцированный извне кризис мог быть разрешен частными формами политической борьбы, активными общественными дискуссиями, межэлитными и административными соглашениями, а не революционными трансформациями.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Каганова З. Скокпол Т. Историческое воображение в социологии (Skocpol ТИ. Sociology's Historical Imagination) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11. Социология. Реферативный журнал. 2001. № 1.
Skocpol Th. Explaining revolutions: in quest of a social-structural approach // Uses of Controversy in Sociology / Ed. by L.A. Coser, O.N. Larsen. N.Y., 1976.
Skocpol Th. State and revolution: old regimes and revolutionary crises in France, Russia and China. Cambridge, 1979a.
Skocpol Th. States and social revolutions: a comparative analysis of France, Russia and China. Cambridge, 1979b.
Skocpol Th. Social revolution in the modern world. Cambridge, 1994.
Tilly Ch. Revolutions and collective violence // Handbook of Political Science. Vol. 3. Macropolitical Theory / Ed. by F.I. Greenstein, N.W Polsby. Addi-son-Wesley, 1975.
Tilly Ch. From mobilization to revolution. N.Y, 1978.
