CC BY
176
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2012. № 2
СОЦИОЛОГИЯ ГЛОБАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА
А.Г. Дугин, докт. филос. наук, докт. полит. наук, проф., и.о. зав. кафедрой социологии международных отношений социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова*
СОЦИОЛОГИЯ ГЛОБАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА
В статье рассматривается концепт "глобальное общество", прослеживаются этапы трансформации социальной идентичности от этносов к нациям и гражданскому обществу. Автор анализирует глобальный характер гражданского общества. Рассматриваются основные теории глобализации. Автор дает критическую оценку либеральной идеологии "прав человека".
Ключевые слова: глобальное общество, гражданское общество, социология, этносоциология, права человека, глобализация, идентичность.
The article examines the concept of global society, traces the phases of transformation of social identity from the ethnies up to the nations and civil society. The global nature of civil society is stressed. The author gives brief survey of main theories of the globalization. The liberal "ideology of human rights" and its philosophical premisses are critically evaluated.
Key words: global society, civil society, sociology, ethnosociology, human rights, globalization, identity.
Глобальное общество как концепт
Глобальное общество — это новый социологический концепт, который связан с процессами глобализации, происходящими в настоящее время и осмысленными в своих парадигмальных основаниях.
Можно назвать концепт глобального общества своего рода "идеальным типом" (по М. Веберу), т.е. интеллектуальной конструкцией, которая описывает положение дел, в полной мере не существующее в действительности, но предопределяющее силовые линии и реперные точки этой действительности в процессе ее становления. Пока глобального общества нет, но оно складывается на наших глазах. Сложится или нет, покажут время и история. А также наша решимость, сказать ему "да" или "нет".
Генезис концепта
Концепт глобального общества находится сейчас в процессе окончательного формирования и пока не используется как самостоятельный термин, выступая чаще всего как синоним таких по-
* Дугин Александр Гельевич, e-mail: dugin@rossia3.ru
нятий как "глобализация", "глобализм", "глобальные процессы" и т.д. Однако, поскольку значение глобальных факторов постоянно возрастает, вероятно, сейчас самое время придать этому концепту окончательный и однозначный смысл. С этой целью следует обратиться не просто к практике его использования в научной литературе, но обратить внимание на исторические этапы, постепенно подводящие к возникновению самого явления, обозначаемого этим словосочетанием.
Этническая идентичность и folk-society
Чтобы понять конкретный смысл концепта, следует сделать краткий экскурс в область этносоциологии как дисциплины, исследующей эволюцию коллективных идентификаций в разных типах обществ. Только в этой этносоциологической перспективе весь объем понятия "глобальное общество" станет по-настоящему внятным и содержательным.
Первым уровнем коллективной идентичности в социальной истории является этническая идентичность. В этносе между всеми членами существуют органические связи, все разделяют язык, веру в общее происхождение и общие обычаи1. В этносе коллективная идентификация всех его членов друг с другом и с общим (часто мифологическим) предком (тотемом, духом, вождем, фетишем и т.д.) настолько велика, что индивидуального начала почти не существует вовсе. В этническом обществе доминирует коллективная антропология — целое в нем намного больше, нежели составляющие его части.
Аналогом этноса может служить тот тип общества, который американский социолог Р. Рэдфилд назвал "folk-society"2, выделив его основные моменты: персонализм отношений, синхронизм реакций, ограниченную численность, аграрную среду обитания, священное отношение к природе.
Этническим обществам присущи архаические черты. В этносе преобладает циклическое время и соответственно мифы вечного возвращения (М. Элиаде3).
Этносы, понятые в таком социологическом ключе, являются главным объектом изучения представителей культурной антропологии, которая в США и Англии выступает как прямой аналог этносоциологии4.
1 См.: Широкогоров С.М. Этнос: исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай, 1923.
2 RedfieldR. The little community. Chicago, 1956.
3 См.: ЭлиадеМ. Миф о вечном возвращении. М., 2000.
4 Школа Ф. Боаса и его последователей.
Народ — этнос, вступивший в историю
Следующим — более сложным — типом общества является то, что принято называть "народом". Чтобы строго отличать его от "этноса", можно воспользоваться другим греческим термином — Хаос,, "лаос", от которого образованы французские laique, "светский", Ыейе, "светскость" и т.д. Народ — это этнос, вступивший в историю, осознавший линейное время, вышедший из замкнутого цикла вечного возвращения.
В народе мы видим много чисто этнических черт, но к ним добавляется и нечто новое — определенный травматизм, неравновесность, чувство исторического события как чего-то особого, чего нет в рутине сменяющих друг друга сезонов. В народе центральной фигурой становится герой, который впервые наделяется индивидуальностью, чуждой этническим архаическим обществам. Однако эта индивидуальность — исключительная, собирательная и "зарезервированная" только для "великих людей" — царей, вождей, богатырей, гениев, философов.
Если для этноса характерны сказки и мифы, то для народа — эпос.
В народе сосуществуют две социальные парадигмы идентификации — коллективистские (все еще этнические) массы и индивидуализированные элиты. Связь возникновения социальной дифференциации и становления классового общества с этническими процессами прекрасно описал в своем монументальном пятитомнике Р. Турнвальд5.
Народ, Хаос, порождает вместе или поочередно следующие типовые формы — государство (чаще всего), религию (как правило, с развитой теологией, классическим примером являются монотеистические религии), цивилизацию (основанную на философии и высокодифференцированной культуре).
Народу соответствует традиционное общество, отличающееся от чисто этнического (архаического) более высокой степенью дифференциации — в социальном устройстве, политике, экономике, культуре и т.д.
Нация как буржуазный симулякр
В Новое время в Европе на основании традиционных сословных государств (соответствующих фазе Хаос) появляется новый социальный тип — государство-нация. Это совершенно особое яв-
5 Thurnwald R. Die menschliche Gesellschaft in ihren ethno-soziologischen Grundlagen. Berlin, 1931—1934.
ление, по своим основным качественным характеристиками отличающееся от этноса и народа. Это прекрасно показал философ и этносоциолог Э. Гельнер6. По Гельнеру, нация — это целиком искусственная идентичность, переносящая механически "естественные связи малых общин" на широкие пласты атомизированных и изолированных индивидуумов. Другой этносоциолог Б. Андерсон7 называет нацию "imagined community", т.е. "выдуманной общностью".
Концепт нации возникает вместе с буржуазными революциями, является продуктом исторической деятельности "третьего сословия" и берет в качестве нормативного типа фигуру буржуа. Показательна этимологическая и смысловая связь таких понятий, как "Burg" (нем. "город") — "Burger" (нем. "горожанин, буржуа") — "bourgeois" (фр. "представитель третьего сословия, буржуа") — "le cite" (фр. "город") — "citoyen" (фр. "гражданин") — "лоАлд" (греч. "город") — "яо^тка" (греч. "политика").
В нации доминирует городское (политизированное) население, которому точнее всего соответствует греческий термин 5ецод, "демос". Нация неотделима от государства и всегда имеет политическое выражение — в отличие от этноса, который не знает политики (и соответственно развитых властных отношений и стихии исторического решения) и от "народа", в котором политическое измерение является достоянием дифференцированной (от основной массы) и индивидуализированной элиты. Переход от "народа" к нации может быть описан как переход от нормативной фигуры Героя (Held) к фигуре Торговца (Handler), как это показано в социологии В. Зомбарта8. Нация есть явление буржуазное. Ее "появление" в Европе практически совпадает с рождением демократии.
Нация предлагает новую форму идентичности — объединение всех граждан в общем национальном правовом и административном пространстве.
Гельнер показывает, что нация создает симулякр этноса; вместо живого языка — искусственно разработанная и административно закрепленная национальная идиома; вместо органических отношений братьев и свояков — рациональные связи партнерства и взаимовыгоды; вместо искренней веры в миф — прагматическая манипуляция искусственными историческими конструкциями, призванными служить конкретным целям — удобству управления, социальному "форматированию" масс, униформизации механических деталей.
6 GellnerE. Nations and nationalism. New perspectives on the past. N.Y., 1983.
7 Anderson B. Imagined communities: reflections on the origin and spread of nationalism. L., 1991.
8 См.: Зомбарт В. Собр. соч.: В 3 т. СПб., 2005.
Государство-нация и гражданское общество
Появление буржуазных наций в Новое время вместе с искусственным "целым" вело к распространению личностной идентификации на широкие слои населения — вначале городского, затем и сельского. При этом гражданские права — и соответственно статус индивидуума — признавались только за взрослыми состоятельными буржуа-горожанами-гражданами мужского пола, и лишь постепенно распространялись на всех остальных — на женщин, бедняков и крестьян. В любом случае параллельно национальной искусственной коллективной идентичности развилась индивидуальная идентичность, которая бралась за социальный атом при политическом складывании нации. Буржуазные нации, в отличие и от этносов (архаическое общество) и от народов (традиционное общество), состояли из индивидуумов. На основании этой новой (исторически) нормативной фигуры сложилась концепция гражданского общества.
Гражданское общество — это социологическая абстракция, представляющая собой проект существования буржуазного общества без национального государства, т.е. содержания без формы. Это общество мыслится основанным исключительно на индивидуальной идентичности — по ту сторону всех форм идентичности коллективной — этнической, народной, сословной, религиозной и даже национальной.
Гражданское общество и глобальное общество
Теория гражданского общества была создана философом И. Кантом9 в духе пацифизма и антропологического оптимизма. Кант считал, что люди сообразят, что воевать между собой, защищая государства-нации, неразумно и что гораздо выгоднее и прибыльнее сотрудничать. Тогда-то и реализуется идея гражданского общества, основанная на разуме и морали.
Гражданское общество, таким образом, мыслится изначально выходящим за пределы национальных государств и противопоставляется им как форме организации, подлежащей упразднению. Форма национальной идентичности должна уступить место идентичности исключительно индивидуальной, только тогда мы получим общество индивидуумов, где никаких форм коллективной идентичности не останется.
Если поместить концепт гражданского общества в конкретный исторический контекст, то мы увидим, что это общество не может
9Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане (1784) // Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1966. С. 5—23.
не быть глобальным, сверхнациональным, постгосударственным. Иными словами, гражданское общество предполагает то, что в конце концов оно обязательно станет глобальным. Поэтому мы можем рассмотреть глобальное общество как высшую форму общества гражданского, как его оптимальное выражение и конкретное воплощение.
Этапы становления глобального общества
Глобальное общество в своем становлении прошло следующие этапы.
Первый — укрепление индивидуальной идентичности в рамках национальных государств. Это называется "демократизацией" и "социальной модернизацией". Коллективная идентификация с нацией и соответственно с государством постепенно уступает место строго индивидуальной идентификации. Гражданское общество набирает силы. Демократические национальные государства становятся все более демократическими и все менее национальными.
На следующем этапе достигшие высокого уровня демократизации и модернизации государства-нации сливаются в одно наднациональное образование, которое превращается в основу постнационального демократического сверхгосударства. (Этот этап мы видим реализованным в современном Евросоюзе.)
Пока, наконец, все общества и государства не достигнут высокого уровня демократизации и не объединятся в единое "мировое государство" (Global State) с единым "мировым правительством" (World gouvernement). Граждане этого планетарного государства — космополиса — будут только гражданами мира, и сам статус гражданина будет полностью приравнен к статусу человека. Эта идеология получила название "права человека". Она подразумевает именно концепт глобального гражданства или глобального общества.
Права человека как идеология
Мы называем "права человека" именно идеологией не случайно. Сам смысл этого сочетания выражает идеологические и политические позиции либерализма. Либерализм основан на принципе "свободы от" (по словам Дж.С. Милля10). Свобода понимается как независимость от любой формы коллективной идентичности. При этом вопрос "Что должно прийти на смену этой идентичности?" остается открытым. По Миллю, либералы не должны отвечать на вопрос "свобода для чего"? Это каждый может решать самостоя-
10 Милль Дж. О свободе (1859) // Наука и жизнь. 1993. № 11. С. 10—15; № 12. С. 21—26.
тельно. Главное — разрушить связи, а что на их месте построить — дело каждого "освобожденного" индивидуума.
Глобальное общество — это предельный горизонт именно либерального подхода, когда субъектом права становится человек в "чистом виде", индивидуум, освобожденный от всех внеиндиви-дуальных свойств и характеристик.
Три взгляда на космополис. [локализация
Рассмотрим три наиболее последовательные модели становления глобального общества: мир как культура (World culture), мир как политика (World polity), мир как система (World system), которые по-разному трактуют понятие "глобальное общество" и процесс его становления.
Первая из перечисленных теорий, теория мира как культуры, была разработана Р. Робертсоном11, автором известного термина "глокализация"12. Робертсон считает, что глобализация протекает одновременного на двух уровнях: на уровне доминирующей идеологии (политических, экономических, медийных, научных и др. элит) преобладают интеграционные процессы, и мир действительно становится однородным и единым, а на уровне широких масс, напротив, происходит регионализация, архаизация и подчас утрачивается даже та доля универсализма, которую имели в эпоху расцвета национальных государств. Иными словами, в глобализации идет дифференциация культур на две: одну глобальную, и другую, представляющую собой широкий и разнородный, подчас конфликтный набор культур локальных.
По Робертсону, этот процесс открыт и теоретически может привести к настоящей унификации мира и глобальному обществу, а может в любой момент соскользнуть в "новое варварство", архаизм, регионализм и локальность.
Первенство в создании второй из рассматриваемых теорий, теории мира как политики, принадлежит Дж. Мейеру13. В ней новое глобальное человечество рассматривается как мировое государство, объединенное единой политической системой — с мировым парламентом, мировой юридической системой, общим фискальным аппаратом, т.е. со всеми атрибутами государства. По Мейеру, глобализацию следует понимать как возникновение новой нации
11 Robertson R. Globalization: social theory and global culture. L., 1992.
12 Robertson R. Glocalization: time-space and homogeneity-heterogeneity / Ed. by M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. L., 1995. P. 25—44.
13Meyer J.W. The world polity and the authority of the Nation-State // Studies of the Modern World-System / Ed. by A. Bergesen. N.Y., 1980. P. 109—137; Meyer J.W., Boli J., Thomas G.M. et al. World society and the Nation-State // Amer. Journ. of Sociology. 1997. Vol. 103. N 1. P. 144—181.
наподобие исторических наций, также преодолевавших в своем становлении сословные и этнические противоречия, только в более узком масштабе.
Глобальное общество, по Мейеру, будет прямым эквивалентом глобальной нации.
Третья теория, теория мира как системы, носит марксистский характер и развивается И. Валлерстайном14. С его точки зрения, К. Маркс был полностью прав в своих предвидениях, и сейчас на планетарном уровне происходит формирование глобального капитализма. Когда этот процесс будет завершен и капитализм прочно утвердится повсюду, глобальный пролетариат выйдет на арену и осуществит мировую революцию. Однако смена правящего класса может произойти, по Валлерстайну, только в условиях глобального капиталистического государства, которое создаст условия для подлинного пролетарского интернационализма и солидарности всех рабочих Земли между собой. Постепенно капиталистическая глобализация войдет в полосу кризисов и рухнет, и тогда человечество построит социализм и коммунизм на останках мировой капиталистической системы. Таким образом, глобальное общество будет коммунистическим.
Близкую к Валлерстейну позицию занимают и известные авторы нашумевшего бестселлера "Империя" А. Негри и М. Хардт15.
Наступил ли "конец истории"?
В 90-е гг. ХХ в. наметились две тенденции в толковании процесса глобализации, которые нашли свое отражение в работах Ф. Фукуямы16 и С. Хантингтона17. Они не утратили актуальности и до сего времени.
Позиция Фукуямы того периода состояла в том, что после распада советской системы все предпосылки для возникновения глобального общества налицо, и это можно считать свершившимся фактом. Хантингтон же возражал, что должной гомогенизации, напротив, не произошло, и слом одних — идеологических — парадигм противостояния в скором времени сменится иными парадигмами — цивилизационными. Не имея ничего против глобального общества, Хантингтон тем не менее предупреждал о тех объективным преградах, которые стоят на пути его создания. В качестве та-
14 Wallerstein I. After liberalism. N.Y., 1995; Idem. Utopistics: or, historical choices of the twenty-first century. N.Y., 1998; Idem. The rise and future demise of the of the world-capitalist system: concepts for comparative analysis // Comparative Studies in Society and History. 1974. N 16. P. 387—415.
15 См.: Негри A., Хардт М. Империя. М., 2004.
16 См.: Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004.
17 См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2004.
ких преград он видел не национальные государства, но глубинные цивилизационные и культурные противоречия.
В конце 1990-х и в начале 2000-х гг. Фукуяма пересмотрел свою позицию и признал, что он поспешил с выводами о "конце истории"18.
Преодоление тендера
С социологической точки зрения следует обратить внимание на следующий момент концепта глобального общества (как общества гражданского): это общество отрицает любую форму коллективной идентичности — этническую, историческую, цивилизацион-ную, культурную, сословную, национальную и т.д. Однако есть еще одна форма коллективной идентичности, которая также рано или поздно должна была попасть в зону повышенного внимания идеологов прав человека, — гендерная идентичность.
Освобождаясь от всех связей, либералы рано или поздно должны были поставить вопрос о свободе от пола. Мужчины и женщины не индивидуальное явление. Какое бы равенство полов в обществе ни царило, есть определенные социальные механизмы сегрегации, включая анатомические, которые преодолеть невозможно. Снятие гендерной идентичности, тотальная легализация и легитимация гомосексуальных отношений, а также полноправие транссексуалов и свобода трансгендерных операций (возможно, неоднократных), являются не просто курьезными деталями в становлении глобального общества, но его важнейшим программным пунктом. Борьба за права сексуальных меньшинств есть фундаментальный политический тезис строительства глобального общества. В этом обществе должны исчезнуть не только этносы, народы, конфессии и государства, но и мужчины и женщины в привычном для нас по-нимании19.
Альтернатива?
Здесь можно задаться вопросом: а есть ли у глобального общества альтернативы? Это не пустой вопрос. Дело в том, что если мы проследим (по меньшей мере, на Западе) на всем протяжении истории процесс смены одного типа общества другим, мы увидим, что он шел поступательно и только в сторону смены менее дифференцированного типа общества более дифференцированным. Этот
18 См. беседу А. Дугина с Ф. Фукуямой: Идеи имеют большое значение // Профиль. 2007. 18 июня. № 23 (531).
19 См. например: Haraway D. A cyborg manifesto: science, technology, and socialist-feminism in the late twentieth century. N.Y., 1985.
процесс не был линейным, в нем были периоды реверсивности и отступления, но в целом история Запада ведет именно к глобальному обществу — и теоретически, и культурно, и технологически, и социально, и логически.
Другое дело, что большинство других, незападных обществ, познакомились с этой тенденцией, с таким ходом истории и таким ее ориентиром принудительно — либо через колонизацию (как страны "третьего мира"), либо в оборонительной попытке отстоять самобытность и независимость от того же самого Запада (как Россия). Для Запада движение к глобальному обществу, а значит, к мировому правительству и упразднению любых форм коллективной идентичности (включая гендерную) — это судьба. Для всех остальных цивилизаций (и в этом был совершенно прав Хантингтон) — это скорее либо свободный выбор, либо уступка внешнему насилию. В любом случае, сказать "нет" глобальному обществу очень нелегко — для этого надо, по сути, отвергнуть всю логику модернизации, всю "очевидность" прогресса и фатальность технического развития. Глобальное общество не случайно. Простым недовольством его не остановить. Чтобы хоть что-то противопоставить или возразить ему, надо всерьез переосмыслить саму структуру исторического процесса — снова поставить под вопрос, что в нем было универсально, а что локально, что общеобязательно, а что произвольно.
Если мы не хотим жить в космополисе, населенном людьми неопределенной половой ориентации, без этносов, культур и отечеств, нам надо выдвинуть фундаментальный и в значительной мере революционный проект, заглядывающий в самые глубины человеческого духа и его исторического проявления, новую политическую теорию20.
Альтернатива "глобальному обществу" возможна, более того — она необходима. Но она требует очень большого напряжения и не дается сама собой.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Дугин А. Четвертая политическая теория. СПб., 2010.
Зомбарт В. Собр. соч.: В 3 т. СПб., 2005.
Идеи имеют большое значение // Профиль. 2007. 18 июня. № 23 (531).
Кант И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане (1784) // Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1966.
Милль Дж. О свободе (1859) // Наука и жизнь. 1993. № 11, 12.
Негри А., Хардт М. Империя. М., 2004.
Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004.
20 Подробнее об этом см.: Дугин А. Четвертая политическая теория. СПб., 2010.
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2004.
Широкогоров С.М. Этнос: исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. Шанхай, 1923.
Элиаде М. Миф о вечном возвращении. М., 2000.
Anderson B. Imagined communities: reflections on the origin and spread of nationalism. L., 1991.
Gellner E. Nations and nationalism. New perspectives on the past. N.Y, 1983.
Haraway D. A cyborg manifesto: science, technology, and socialist-feminism in the late twentieth century. N.Y, 1985.
Meyer J.W. The world polity and the authority of the Nation-State // Studies of the Modern World-System / Ed. by A. Bergesen. N.Y., 1980.
Meyer J.W., Boli J., Thomas G.M. et all. World society and the Nation- State // Amer. Journ. of Sociology. 1997. Vol. 103. N 1.
Redfield R. The little community. Chicago, 1956.
Robertson R. Globalization: social theory and global culture. L., 1992.
Robertson R. Glocalization: time-space and homogeneity-heterogeneity / Ed. by M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. L., 1995. P. 25—44.
Thurnwald R. Die menschliche Gesellschaft in ihren ethno-soziologischen Grundlagen. Berlin, 1931—1934.
Wallerstein I. The rise and future demise of the of the world-capitalist system: concepts for comparative analysis // Comparative Studies in Society and History. 1974. N 16.
Wallerstein I. After liberalism. N.Y, 1995.
Wallerstein I. Utopistics: or, historical choices of the twenty-first century. N.Y, 1998.
