CC BY
76
УДК 159.923.2 ББК 60.0
Е.Н. Барсукова, И.Б. Романенко
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ МЕНТАЛИТЕТ: УРБАНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД*
Проводится сравнительный анализ двух феноменов социокультурной идентичности и национального менталитета. Дается теоретическое обоснование понятия социокультурная идентичность региона. Но особое внимание уделяется социально-философскому анализу урбантропологического подхода как одного из ведущих в исследовании вышеуказанных проблем.
Ключевые слова:
национальный менталитет, региональная идентичность, социокультурная идентичность, социокультурная идентичность региона, социально-философский анализ, урбан-тропологический подход,
Нарастающая индивидуалистическая тенденция в умонастроении молодежи связана с кризисом самолокализации в обществе, замкнутостью молодого человека на себя, индифферентностью к различным проявлениям жизни и т.п. Становление социокультурной идентичности молодого человека в условиях современной многоступенчатой системы образования должна быть направлена на формирование представлений о том, не только «кто ты есть?», но и какова твоя индивидуально-личностная связь с обществом, культурой, историей, регионом, в котором ты живешь, и каковы в этом смысле твои жизненные стратегии и перспективы.
Обращение к себе, представление себя как некой целостности с определенными чертами характера, традициями, особенностями исторического развития является одновременно и процессом, и результатом самоопределения социального субъекта в направлении понимания своего отличия от других, дистанцирования себя (так греки идентифицировали себя, дистанцируясь от варваров по принципу владения греческим языком). Часто становление идентичности происходит не по принципу позитивного самособирания, а по принципу противопоставления и противостояния другим [6, с. 8]. Таким образом формируется специфическое восприятие себя в составе целого, проявляющееся в мироощущении, мировоззрении, эмоциональном отношении к миру, поведении, коммуникативных актах. Идентичность задает автоматизм деятельности вышеуказанных ментальных структур, а также некоторым бессознательно протекающим актам, проявляю-
щимся в том числе на уровне общественной психологии.
Обратим внимание на то, что если менталитет представляет собой коллективный способ мировосприятия, лежащий в основе различных отношений, отличающихся относительным постоянством, то идентичность является персонификацией этого коллективного применительно к месту, времени, социокультурной реальности и т.п. Если менталитет нации складывается на протяжении веков, то идентичность в составе персонального целого подвержена воздействию и влиянию ситуативных изменений, являясь более пластичным ментальным образованием. Даже в рамках одной ментальности могут сформироваться идентичности, отличающиеся друг от друга относительно места, времени, специфики социокультурного окружения и т.п. В этом смысле можно говорить, например, об идентичности петербуржцев и москвичей, о северной идентичности, имея в виду не только способ мироощущения и самосознания коренных северных народов, но и жителей крупных промышленных городов Севера (Норильск, Тюмень, Ханты-Мансийск и др.) [4, с. 117-118]. Социокультурная идентичность обеспечивает силу и крепость нации, ее способность противостоять силам распада, провокациям (внутренним и внешним), представляя собой связанную систему идей, чувств, стереотипов мировосприятия как в ретроспективе, так и в перспективе. Можно выделить следующие уровни идентичности: индивидуально-личностная, национальная, субнациональная, транснациональная и т.п. К формам идентичности следует отнести - этнокуль-
* Исследование поддержано грантом РГНФ № 11-06-00-207а «Единое образовательное пространство России: модернизация и духовные универсалии отечественной культуры»
3 О
турную, социокультурную, территориальную, групповую и т.п. Таким образом, идентичность предстает как внутренняя картина мира человека, включающая представления о его соотнесенности с социумом и окружающим миром (природой, культурой, историей, политикой, идеологией, религией и т.п.) и реализуется в разделяемых ценностях, взглядах, гражданской позиции, стереотипах поведения, образе жизни, языке и т.п.
Базис различных видов и форм идентичности - менталитет, как нечто фундаментально общее, лежащее в основе сознательного и бессознательного, логического и эмоционального, глубинный источник мышления, идеологии, веры, чувств и эмоций, являясь некой предрасположенностью, внутренней готовностью человека действовать определенным образом. Формируясь в ходе исторического процесса, менталитет образует ту духовно-поведенческую специфичность, которая делает представителей одного народа непохожими на представителей других народов, в силу этого он становится важным фактором самоидентификации той или иной общности [1, с. 191-192]. К существенным условиям, влияющим на становление национальной ментальности следует отнести природные, географические, политические и социально-исторические.
К доминирующим факторам становления российского менталитета русские философы и историки (В.О. Ключевский, И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, Н.А. Бердяев и др.) относили географический (пространственную протяженность, рассеянность населения по территории, исключительную неблагоприятность для длительного проживания и т.п.), а также чрезмерную, гипертрофированную государственность. Оба фактора отразились на психическом складе народа (рутинность труда и сверхусилия при освоении территории, аскетизм и выносливость, терпеливость исконного населения, доминирование государственных интересов над интересами личными, семейными, сословными и т.п.). Государственность, державность проявляется в способности мыслить государственными масштабами, воспринимать государственные интересы как свои собственные (а порой прямо отождествлять себя с государством), что в свою очередь приводит к специфическому пониманию свободы в контексте национального менталитета. Свобода понимается как долг, ответственность, внутренняя умеренность и причастность
общему, а, следовательно, как нравственная ценность, как правда, в отличии от западноевропейского (буржуазно-мещанского) понимания свободы как права личности, ограниченной законом [4, с. 119].
Концентрация политической жизни в руках государства сказалась на бедности гражданского общества, функции которого в XIX и начале ХХ вв. вынуждено выполняли литература, философия, деятели науки, политическая интеллигенция. Государство в своих стратегических интересах оставалось наднациональным, ответственным за единство нации, одновременно усиливая зависимость индивида от власти, формируя таким образом подданническую политическую культуру (потребность подчиняться власти, ожидания благодеяний, а также того, что она решит насущные проблемы настоящего и будущего), феномен определенный Н.А. Бердяевым как «женственность русской культуры».
Традиция обсуждения проблем организации территориального пространства сложилась в русской философии и истории, начиная с середины XIX в., и продолжилась в ХХ. И.А. Ильин, размышляя о миссии России, отметил, что ни один народ в мире не имел такого бремени и задания как русский. Первое наше бремя есть бремя земли. «Не мы «взяли» ... то пространство: равнинное, открытое, беззащитное - оно само навязалось нам...» (И.А. Ильин). Развивая идею о национальном предназначении, можно сделать предположение, что одним из таких ниспосланных Свыше заданий (предназначений) было освоение этих бескрайних территорий. В данной связи А.Н. Бердяев пишет о мистике русской земли, взаимосвязи между географией физической и духовной, о духовной потенциальности, культурной невыраженности русского народа, о том, что силы русского народа долгое время были скованы освоением и защитой этих огромных пространств. Обратим внимание на исторически сложившееся в менталитете россиян стремление к освоению новых территорий. Но это первичное освоение, как правило, было не обременено капитальным обустройством, как то принято в западных странах, где буквально возделывается каждый клочок земли.
В современных экономических и социально-политических условиях России не посильны крупные затраты по развитию всей территории страны одновременно. В связи с этим встает проблема
определения приоритетов в развитии отдельных регионов России - этапнос-ти, очередности, последовательности крупных капиталовложений, выработки и обоснования эффективной макрореги-ональной стратегии и т.п. Эффективное решение вышеозначенных проблем, с нашей точки зрения, возможно на основе изучения и адекватной оценки социокультурной идентичности региона (в отличие от региональной идентичности).
Социально-философский анализ социокультурной идентичности региона и возможностей его инновационного развития представляет собой исследование данного феномена с точки зрения следующих теоретических подходов - цивилизационного, урбантропологи-ческого, деятельностного. Спецификой данного анализа является целостность рассматриваемых процессов, учет изменяющихся условий жизни общества, социокультурных предпосылок и перспектив развития региона. Если в социально-философской литературе цивили-зационный и деятельностный подходы являются достаточно разработанными, то урбантропологический подход нуждается в существенном уточнении.
Город является сложным культурным феноменом. Являясь частью культуры, он в то же время представляет собой материальную и социальную сферу, в которой существуют и развиваются множество субкультур. Два этих взаимодополняющих друг друга условия, как две теоретические схемы, во многом описывают и объясняют развитие городов [5, с. 46]. Рассматривая город как достаточно самостоятельный элемент экономической и культурной жизни региона или страны в целом, уместно поставить вопрос о существовании особой миссии города. Город - это идеальное место, где происходят разнообразные и многоуровневые обменные операции, что в целом характерно для рынка и рыночных отношений. Последние в свою очередь, предполагают множественное взаимодействие социальных институтов, которые можно рассматривать как организованную систему связей и социальных норм, которые объединяют значимые общественные ценности и процедуры, удовлетворяющие основным потребностям общества, как экономическим, так и культурным [7, с. 45].
Город с позиции геоурбанистики изначально является одной из основных форм эволюции социальных систем. В совре-
менной литературе город рассматривается как система в большой системе, а еще шире - как часть территориальной социально-экономической системы региона. Город сам по себе представляет сложную систему, включающую подсистемы населения, производства, транспорта, жилищно-коммунального хозяйства, сферы обслуживания, образования, культуры и т.д. В нем формируется сообщество людей, ведущих своеобразный образ жизни в условиях, отличающихся от окружающей сельской местности определенным типом антропогенного преобразования в виде застройки крупными зданиями и другими характерными сооружениями [3, с. 31]. Обратим внимание на классическое определение города, предложенное известным французским урбанистом П. Мерленом как «центра связей, благодаря чему он становится местом концентрации и кооперации людей и их деятельности» [2, с. 18]. Новейшие подходы к определению специфики городской среды, прямо имеющие отношение к теме нашего исследования связаны с пониманием города как специфического места создания и культивирования ресурсов развития (П.Г. Щедровицкий), информационно-культурного разнообразия, сосредоточения различных видов человеческой деятельности.
Урбантропологический подход к анализу социокультурной идентичности региона, с нашей точки зрения, представляет собой единство следующих методологических установок: 1) понимание урбанизации не только как социально-исторического процесса, связанного с повышением роли городов, но и распространения городской культуры, городского образа жизни на близлежащие районы и сельскую местность; 2) взаимосвязь экономической перспективы развития региона и социально-антропологической мотивации его освоения; 3) определение состояния и перспектив развития региона с позиции долгосрочного, полноценного, комфортного проживания человека в нем (предоставления возможностей профессиональной, культурной, образовательной реализованности и роста, психофизического восстановления и развития и т.п.); 4) существенное изменение самого человека в условиях города (рост разнообразия потребностей, изменение качества жизни, образа жизни, норм поведения, системы ценностей и т.п.
Таким образом, социальная, экономическая, политическая, идеологическая
3 О
долгосрочное проживание человека. Способность создавать, организовывать, эффективно управлять (институтами, компаниями, ассоциациями, объединениями и т.п.) является культурно-цивилизаци-онным феноменом, масштаб и качество которого можно исследовать с точки зрения социокультурной идентичности, т.е. с позиции возможности увидеть и осознать свою специфику, но что не менее важно, адекватно оценить перспективы и ресурсы собственного развития.
жизнь общества имеет культурное измерение. Социокультурная идентичность региона является комплексной характеристикой, указывающей не только на самобытность, самотождественность и способ осознания культурной уникальности региона (в историко-географичес-ком, производственно-организационном, культурно-цивилизационном аспектах), но и включающая специфическое видение развития социальной и культурной среды, обеспечивающей полноценное,
Список литературы:
[1] Кукоба О.А. Доминанты российского национального менталитета // Вестник Воронежского государс-
твенного университета. - 2004. - № 2. - С. 191-208.
[2] Мерлен П. Город. Количественные методы изучения / Пер с франц. - М.: Прогресс, 1977. - 260 с.
[3] Словарь общегеографических терминов. / Под ред. Л. Д. Стампа. - М.: Изд-во МГУ, 1996. - Т. 2.
[4] Султанов К.В., Романенко И.Б. Социокультурная идентичность молодежи как философская проблема
// Общество. Среда. Развитие. - 2012. - № 1. - С. 116-120.
[5] Сусоколов А.А. Культура и обмен: введение в экономическую антропологию: социологу, экономисту,
менеджеру / А.А. Сусоколов. - М. : Русская панорама, 2006. - 446 с.
[6] Феоктистов И. На переломе, в поисках себя // Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской нацио-
нальной идентичности / Пер. с англ. - М.: АСТ, 2008. - 637 с.
[7] Циркунов И.Б. Города нового качества (Урбанизация и качество жизни горожан Кольского Севера) / Апатиты: изд. Кольского научного центра РАН, 2008. - 153 с.
со с СО
СО
