CC BY
112
Марзижат БУТАЕВА
СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ЖЕНЩИНЫ В ДОМОНОТЕИСТИЧЕСКИХ РЕЛИГИЯХ
В статье рассмотрены проблемы женской религиозности, определены роль и значение женщин в религиозной культуре, изучена распространенность женской символики в погребальных ритуалах многих народов.
The problems of female religiousness are considered in the article, the role and significance of women symbols in religious culture are determined; popularity of female symbols in funeral rituals of many people is examined.
Ключевые слова:
женщина, богиня, религиозность, ритуал, жизнь, смерть; woman, goddess, religiousness, ritual, life, death.
БУТАЕВА
Марзижат
Ахмедовна —
к.филос.н., доцент
кафедры социальных
технологий
Дагестанского
госуЛирствснного
униввлеитета,
г. Махачкала
даt7.igаtH9@mаiLm
В сознании большинства существует стереотип, заставляющий воспринимать религиозное значение женщины как нечто второстепенное, не заслуживающее серьезного внимания и, разумеется, производное от мужской доминирующей роли. Такова давняя ориентация нашей западной цивилизации, восходящая к патриархальному религиозному этосу. Это — одна из тех областей угнетения женской души и женской личности, которые не принято обсуждать в нашем отечестве, хотя на Западе ей давно уделяется немалое внимание.
Но привычный для нас взгляд на женскую религиозность, на роль и значение женщин в религии изменит свои очертания, если его рассмотреть на фоне достаточно широкого исторического контекста. Начать это рассмотрение стоит с глубокой древности, с первобытной архаики, когда закладывались основы многого в нашей жизни, в т.ч. и женской религиозности. Женщина занимала тогда неоспоримо высокое положение в обществе. Пока мужчина охотился, она рожала детей и ухаживала за ними, собирала травы и ягоды, сберегала хозяйственные запасы и заботилась о благоденствии рода. Близко соприкасаясь с природой и сама будучи ее частью, она выведывала ее тайны и устанавливала табу, которые племя должно было соблюдать, чтобы выжить.
Велика была роль женщин и в обрядовой жизни. У первобытных охотников женщина почиталась как магическая посредница между охотничьим коллективом и животным миром. Она была и магической пособницей мужчин в охоте. Эта ее роль позже, в развитых мифологиях, отразилась в различных персонажах — хозяйках и повелительницах зверей и богинях-охотницах. Эта тема получила продолжение и в многочисленных сказках. Отечественный этнограф Л.Я. Штернберг полагал, что первобытные хозяйки животных позже превратились в богинь плодородия древних земледельцев.
Здесь интересно отметить близость богинь хищникам. Возможно, именно это обусловило их губительный, смертоносный характер, который нередко становился причиной смерти охотников. Так, Артемида погубила Актеона, превратив его в оленя; Кибела была причиной гибели Аттиса; грузинская Дали также привела охотника к смерти, а потом оплакивала его.
Женские существа — покровительницы диких животных до недавнего времени были известны и у некоторых современных народов, например Передней Азии. Их почитали и охотники, и скотоводы, и земледельцы. В Гилгите, например, поклонялись женскому божеству Маркум — владычице горных козлов и ба-
ранов, обитающей якобы высоко в горах. Ее алтарь был воздвигнут рядом со священными ореховыми деревьями, где, как верили, когда-то появилась эта богиня в образе козы, обещая людям изобилие. Раз в год женщины приносили около этого алтаря в жертву богине козу, и празднества в честь нее завершались оргиастическими обрядами. Женщина в древности почиталась и как мать-прародительница в древних тотемичес-ких сообществах, объединенных узами родства с тем или иным животным — тотемом или другим объектом природы. Такова, например, прародительница Кунапипи у австралийских аборигенов. Тотемические ритуалы, обращенные к ней, были направлены на обеспечение плодородия и подготовку к сезону дождей. Они включали в себя инициации и другие обряды, закрепляющие дифференцированную структуру коллектива и ее «правильную» связь с действующими силами природы.
Женщины выделялись и как особые существа, способные к различным трансформациям, например к оборотничеству. Считалось, что они могли переходить из мира человеческого в природный и возвращаться обратно.
Еще более устойчивой оказалась известная с глубокой древности причастность женщины к смерти и посмертному миру. Не случайно в мифологиях и фольклоре многих народов мира смерть принимает женский облик. Но понимание смерти в древности не было омрачено страхом и боязнью ее, как в наше время. Смерть олицетворяла и важнейший принцип творения, поэтому применительно к древности будет правильнее говорить о жизни-смерти-жизни. Сама природа женщины — это природа жизни и смерти, это цикл рождения, развития и смерти, за которой опять последует новое рождение. Этому пульсирующему циклу подчинено все в мире.
Так, у некоторых народов ЮгоВосточной Азии на внутренней стороне ворот (ворота — универсальный символ, разграничивающий этот и иной миры) изображена змея, а на внешней — женщина в позе роженицы. Это означало, что человек, выходивший за пределы дома, т.е. своего организованного мира, попадал в мир природы, который символически воспринимался как близкий к загробно-
му. Вход же в усадьбу, в мир человеческий, также символически приравнивался к рождению.
Итак, причастность женщины к рождению и смерти, т.е. к самым великим моментам бытия, прослеживается с самой глубокой архаики на обширном археологическом, мифологическом и фольклорном материале. Она проявляется, прежде всего, в распространенности женской символики в погребальных ритуалах многих народов. Так, археологи нередко обнаруживают погребения в сосудах, форма которых ассоциировалась с женским телом (самаррская, халафская, анаусская и другие археологические культуры). Способность женского организма рожать и вскармливать дитя ассоциировалась в ритуальной сфере с магической силой сосуда, содержащего пищу, а значит, и жизнь, и, наконец, с силой смерти как источника новых рождений. Можно сказать, что великая заслуга женщин состояла в том, что они помогали воспринимать смерть не как абсолютный конец, а как стихию, чреватую новой жизнью.
В этой связи становится понятным, почему в погребальных обрядах разных народов женщины принимали весьма активную роль. В хеттских погребальных обрядах главным церемониймейстером была «мудрая старая женщина», ритуально помогавшая умершему совершать переход в мир иной и символически встречавшая его там. Судя по сохранившимся текстам, она не сразу вступала в обряд, а делала это после того, как тело умершего, по хеттским обычаям, кремировали, женщины гасили костер, собирали кости и складывали их в сосуд.
Непосредственным и равноправным с мужчинами было участие женщин и в других обрядах, за исключением тех, где допускалось присутствие только инициированных мужчин. Но и в некоторых мужских церемониях женщины играли заметную роль, участвуя, например, в подготовительной части обрядов или в их финале. Они могли быть и просто пассивными наблюдательницами: считалось, что их присутствие само по себе способствует успешному ходу ритуала и его благим результатам.
Поведенческие ритуальные стереотипы женщин были разнообразными: они могли переговариваться с мужчинами — исполнителями обрядов; обмениваться с
ними шутками, порой непристойными; могли оставаться неподвижными; наносить себе порезы, соблюдать определенные табу и т.п. Но каким бы ни было их поведение, оно в любом случае поддерживало важность и значимость мужских ритуалов. Участие женщин в ритуальной жизни общины, рода или племени всегда было необходимым, так как именно они создавали необходимый эмоциональный фон (ожидание, возбуждение, испуг и т.п.) ритуалов и обеспечивали их «правильный» психологический эффект. Для отправления обрядов довольно рано стали выделяться специальные места: площадки, открытые места для собраний, хранилища, постройки — древние прообразы будущих храмов. В подобных святилищах хранились культовые предметы, а в числе их служителей были женщины.
Издавна у женщин были и свои тайные церемонии, и тайные женские культы, построенные по типу мужских. Считается, что они и возникли в подражание мужским. Да и о тайных ритуалах мужчин женщины были достаточно хорошо осведомлены. К сожалению, женские тайные общества и тайные союзы изучены недостаточно хорошо. Ясно, однако, что они были вызваны к жизни не только социальными причинами, но и сугубо ритуальными. В их центре были великие тайны плодородия и жизнеутверждения, которые всегда связывались с женским началом и питали множество символических порождений.
В древнееврейской религии подчеркивалась подчиненность женщины; были строго установлены сроки ее ритуальной нечистоты, когда она не имела права приходить к святилищу и прикасаться к чему-либо священному. Этот взгляд на неполно -ценность и нечистоту женщин унаследовало христианство, где женщина рассматривается как «сосуд дьявольский», — она не может входить в алтарь православного храма, чтобы не осквернить находящиеся там священные предметы и т.д.
В древности же существовали представления об особой женской сакральности, отличной от мужской и дополняющей ее.
Обряды подготовки к посеву и другие обряды часто сопровождались эротическими действиями, так как человеческая плодовитость расценивалась как одно из проявлений плодовитости природы и потому могла стимулировать ее. Подобные
обряды были приурочены ко всем значимым дням и сезонам сельскохозяйственного года. Особенно большое значение им придавалось весной и осенью. Эротические обряды входили в комплекс более широкого значения, имевший своей целью поддержание космического порядка. Одной из важнейших разновидностей подобных обрядов был священный брак (hieros gamos), имитирующий брак божеств плодородия. Он известен у разных народов. Этот обряд может быть особенно хорошо проиллюстрирован различными материалами древней Месопотамии (археологическими, письменными, изобразительными). В Шумере этот брак периодически совершали правитель города-государства и жрица богини Инанны. По представлениям шумеров, эта богиня воплощала мифологически понимаемое женское начало и почиталась как богиня любви и всяческого плодородия. В ее ритуально-мифологическом комплексе важное место занимали отношения Инанны с Думузи — пастухом, который сначала был ее счастливым избранником и могущественным супругом, а потом стал жертвой связи с богиней и отправился в мир иной как ее замена. В середине III тыс. до н.э. его совершали все шумерские цари, так как считали его необходимым для нормального существования своих подданных и подвластных им земель.
Обряд священного брака совершался во всех центральных «номовых» храмах Месопотамии. Происходили, точнее, имитировались священные браки лунного бога Нанны (Сина) и Нингали в Уре, Энлиля и Нинлиль в Ниппуре, Мардука и Царпаниту в Вавилоне, Энки и Нинхурсанг в Эреду, Нингирсу и Нгатумдуг в Лагаше и т.д. Мужской партнер был, как правило, богом-по-кровителем «своей» общины, а женской стороной выступала то богиня-мать, то дева-воительница, то богиня-прародительница и т.д. Обычно этот обряд происходил во время празднования Нового года в царском дворце, именуемом «Домом жизни». Его главными участниками были царь и специально избранная жрица храма Инанны в Уруке. В ритуал входили: торжественная процессия царя к храму, очищение храма, воздвижение алтаря богине, пиршество и брак царя со жрицей. Все эти церемонии сопровождались пением гимнов, танцами и музыкой.
Считалось, что в результате совершения этого ритуала богиня наделял царя долгим и славным правлением, благословляла его подданных и обеспечивала их благоденствие, делала плодородными поля и умножала стада. Таким образом, священный брачный союз воспринимался как источник и непременное условие процветания подвластного царю государства. В древнем Египте таким же магическим способом стимулирования земного плодородия был так называемый осиричес-кий миф (миф об умирающем и воскресающем Осирисе) и связанные с ним ритуалы, в которых «проигрывалось» сезонное умирание и воскресение растительности. Женские персонажи этих мифов спускаются в преисподнюю, что соответствует мифологическому осмыслению круговорота сезонов в природе.
По представлениям древних земледельцев, свойства женщины как рождающей матери и кормилицы передавались и изготовляемым ею вещам. Не случайно во многих мифах богини участвовали в творении людей из глины: это напоминает нам
о том, что и гончарство — изготовление вещей из глины — первоначально было женским занятием у большинства народов.
Мифологическими учителями, принесшими гончарство людям, были также по преимуществу женщины, и лишь изредка — мужчины. Это и понятно: сама глина — часть земли, а земля уподоблялась женщине. Предполагается, что труд женщин, лепивших сосуды и фигурки, расценивался в древности как сакральная деятельность, а женщина, создающая формы вещей, уподоблялась богиням-ма-терям, лепящим людей из глины. Лепка же приравнивалась к рождению женщиной ребенка.
Намеченные здесь контурно некоторые проявления женской религиозности в древнем мире позже сохраняли свои стойкие следы не только в образах и символах позднейших религий, но и в сказках, поэзии, живописи, литературе. И хотя многое из этого древнего наследия было потеряно на извилистых исторических путях, при внимательном анализе можно найти его обломки.
