CC BY
87
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
УДК 340.1:316.628
М. Г. Смирнова Социальные притязания как основа права
В статье исследуются социальные притязания, их правовая природа. Делается вывод, что права человека являются результатом выдвижения, отстаивания и закрепления в законодательстве социальных притязаний субъектов, в которых проявляется их извечное стремление к справедливости, равенству и свободе.
Будучи пружиной самодвижения социума, социальных общностей, приводя в движение субъектов исторического процесса, социальные притязания способствуют обновлению общества, смене общественных форм и этапов истории. В этом смысле социальные притязания выступают непосредственно основой права.
Social claims, their legal nature are investigated in the article. It is concluded that human rights are the result of the nomination, upholding and securing in the legislation of the social claims of the subjects, in which their eternal striving for justice, equality and freedom is manifested.
Being a spring of the self-movement of society, social communities, motion the subjects of the historical process, social claims contribute to the renewal of society bringing into, the change of social forms and stages of history. In this sense, social claims are directly the basis of law.
Ключевые слова: социальные притязания, права человека, законодательство, исторический процесс, основа права.
Key words: social claims, human rights, legislation, historical process, the basis of law.
В теории естественного права утверждается, что права человека принадлежат ему от рождения. Однако напрашивается вопрос: кто же создал права человека и в чем их источник? Источник прав человека -сам человек, его потребности, интересы и социальные притязания, его
© Смирнова М. Г., 2017
образ существования и развития, т. е. реальные способы его общественной жизнедеятельности [20].
Один из основателей раннего либерализма, Гуго Гроций, выводил право из общественной природы человека. Вслед за ним и мюнхенский профессор Блунчли в своей публичной лекции, посвященной понятию права, связывал право с внутренней потребностью человека и указывал на различные потребности личности как на источник права [39]. Кроме того, человек выступает в качестве фактического носителя разнообразных прав. Следовательно, общественная, человеческая природа прав очевидна и не требует никаких логически развернутых доказательств.
Право - исключительно продукт нормальной общественной жизнедеятельности человека. Рассмотрение же права лишь во взаимосвязи с государством и анализ его как продукта государственной деятельности чреваты весьма серьезными последствиями - превращением человека в «винтик» огромной государственной машины. Государство, как нам представляется, лишь инструмент, способ достижения и осуществления права, созданного человеком.
Социальные притязания - это требования, возникающие в обществе, отражающие интересы, на которые правовая система должна реагировать признанием, ограничением, примирением и защитой. Ни одно общество не располагает достаточными средствами, чтобы полностью или частично удовлетворить потребности всех его членов. Роль права и заключается в том, чтобы примирять конфликты и поддерживать порядок в обществе, одновременно создавая возможности для его развития и изменения. Разумное сочетание стабильности и изменчивости в правовом порядке обеспечивается осуществлением правом функции социальной инженерии.
Право появляется и существует там и тогда, где и когда человек ощущает себя способным реально претендовать на что-то, требовать чего-то. Социальные притязания - это основа права, которая затем облекается законом государства в ту или иную форму.
В любом последующем поколении каждый человек должен как бы заново обрести права, выдвигая и отстаивая свои социальные притязания, затрачивая на это какой-то объем эмоционально-волевой, интеллектуальной, физической энергии («ногами выхаживая» свои права). Если кто-то этого не делает или делает меньше других, то обрекает себя на прозябание в собственном правовом развитии, перечеркивает всякую перспективу для себя как правовой личности. Б. Бауэр, например, писал:
10
«Мысль о правах человека лишь в прошлом столетии была открыта для христианского мира. Она не является для человека врожденной, а напротив, завоевана им лишь в борьбе против исторических традиций, в которых до сих пор воспитывался человек. Таким образом, права человека -не дар природы, они также не получены нами от прошлой истории как наследие - они куплены ценой борьбы против случайностей рождения и против привилегий, доныне передавшихся историей из поколения в поколение. Они - результат образования, и только тот может обладать ими, кто их завоевал и заслужил» [5, с. 71].
В качестве отправных положений концепции социальных притязаний следует признать, во-первых, что право в данном контексте есть результат институционализации в нормах права социальных притязаний субъектов. Поэтому, во-вторых, необходимы изменения в парадигме общественного и особенно профессионального правосознания: переориентация системы взглядов на право как результат творчества законодательных или иных государственных структур, обеспечивающий выражение интересов всего народа (или государства, элитной группы и т. д.). Такие представления весьма популярны в общественном сознании и отражают реальные тенденции законодательной политики [34]. Думается, юридическая наука должна преодолеть стереотипы правового мышления, деформации сложившегося правосознания формированием нового образа права, источников его формирования и модели создания. «Народное правосознание, - как писал И. А. Ильин, - может стоять на высоте только там, где на высоте стоит юридическая наука» [9].
Осознание значимости своего участия в социальном процессе формирования права путем выдвижения и отстаивания своих социальных притязаний в различных формах политического и неполитического характера (референдум, членство в политической партии, общественной организации, участие в выборах, выполнение профессиональных ролей, соблюдение традиций и деловых обыкновений) постепенно приучит членов общества воспринимать себя как истинных творцов правил правового общения, не умаляя при этом роли законодателя, в институцио-нализации социальных притязаний в соответствующих нормах, придании им общеобязательной силы.
Права человека являются результатом выдвижения, отстаивания и закрепления в законодательстве социальных притязаний субъектов, в которых проявляется их извечное стремление к справедливости, равенству
и свободе. Так, еще Л. Петражицкий и П. Сорокин говорили о правооб-разовании как о процессе, выражающемся во взаимных притязаниях и ожиданиях определенного поведения в интересах решения жизненной проблемы [31, 35].
Проблема социального притязания возникает в процессе появления новых форм общения людей, их практического взаимодействия, которое порождает нормативные требования сторон (индивидов, социальных групп). Вне такого взаимодействия интерес, составляющий сущностную сторону социального притязания, реализуется непосредственно субъектом и не требует правового опосредования. По мнению М. Капустина, «закон возникает не произвольно, а вследствие необходимости охранить известное отношение между лицами. Эта необходимость открывается каждый раз, когда образовавшееся отношение остается юридически неохраненным или когда средства для его охранения оказываются недостаточными. Закон имеет свою причину, повод или мотив в самой жизни, требующей охранения в форме права» [10]. И одним из таких поводов или мотивов являются, на наш взгляд, социальные притязания.
Из сказанного можно сделать вывод, что право берет начало с социальных притязаний, придавая им юридическую форму и создавая правовые гарантии их реализации. Но не все социальные притязания получают свое выражение в объективном праве.
Вопрос о социальных притязаниях, их роли в правовом регулировании относится к числу тех проблем общей теории права, которые не только в достаточной степени не разработаны, но даже, по существу, не поставлены. В юридической литературе нет ни одной специальной работы или хотя бы статьи, в которых указанный вопрос исследовался бы как самостоятельная тема.
Отдельные упоминания, касающиеся социальных притязаний, содержатся в ряде работ авторов, непосредственно не затрагивающих данную тему (С.С. Алексеева, Ю.И. Гревцова, С.Ф. Кечекьяна, Л.С. Мамута, Н.И. Матузова, Л.С. Явича и др.) [2, 5, 12, 19, 25, 40]. Хотя изучение данного понятия имеет большое теоретическое и практическое значение, так как ориентирует научную мысль на «предправовые» процессы.
Термин «притязание» употребляется в юридической литературе, как правило, для обозначения требования, обращенного как к обязанной стороне, так и к государству, для приведения в действие механизма государственного принуждения, при условии добровольного неисполнения
12
этого требования, обращенного к обязанной стороне, т. е. притязание обозначает обе эти возможности в составе субъективного права. Субъективное право на этой стадии приобретает, по выражению С. С. Алексеева, «боевой характер», готово перейти к непосредственному принудительному осуществлению [28]. Притязание, таким образом, связывается с государством.
Г. Еллинек определял притязание как «конкретное требование, проистекающее из субъективного права и предъявленное к определенному лицу» [41]; Регельсбергер - как «полномочие требовать от другого лица известного действия или воздержания от действия» [33]. Подобным же образом трактовалось притязание и в российской юридической литературе. Г.Ф. Шершеневич писал, что при попытке любого из обязанных лиц вторгнуться в пределы интересов управомоченного, последний «получает притязание к этому лицу сообразовывать свое поведение с предписаниями норм, то есть что-либо сделать из того, чего он не делает, или не делать того, что он делает» [38].
Исходя из этого подхода к пониманию притязания, любое исковое требование можно рассматривать как притязание, хотя не всякое притязание выражается в иске. Право на иск обычно не представляется как нечто отличное от самого защищаемого субъективного права, а лишь как его особая модификация, «момент жизни». Иск выступает в данном случае средством защиты нарушенного или оспариваемого права, средством реализации третьей (по принятой нами классификации) возможности субъективного права.
М.А. Гурвич в известной работе «Право на иск» указывает, что притязание или право на иск является лишь одним из возможных состояний материального субъективного права, особым моментом в его развитии, а сам иск есть форма и процессуальное средство защиты права [7]. По мнению Е.А. Флейшиц, «притязание на судебную защиту соединено с субъективным правом, но само по себе является не правом, а притязанием к государству» [37].
В.П. Грибанов рассматривает право на защиту как одно из правомочий субъективного права. При этом он отмечает, что право на защиту не исчерпывается правом на иск [6].
Таким образом, понятие «притязание» выражает требование, обращенное и к обязанной стороне, и к государству, т. е. обе эти возможности. Однако обращение к государству лучше было бы именовать не
«притязанием», а обращением или просьбой о защите. Слово «притязание» в данном случае не совсем точно отражает сущность связи между управомоченным и государством. Государство не только не нарушает и не ущемляет субъективных прав и свобод своих граждан, а наоборот, само создает необходимые условия для их успешной реализация и всемерной охраны. Поэтому «притязание» в данном контексте - некорректный термин, поскольку притязание, как было показано выше, предполагает нарушение права или, по крайней мере, неисполнение противостоящей ему обязанности, а это возможно только со стороны конкретного обязанного лица или органа, но не государства в целом. И когда такое нарушение имеет место, гражданин обращается к государству с просьбой защитить и восстановить его нарушенное право, после чего приводится в действие механизм принуждения.
Как разъясняют словари, слово «притязание» означает стремление получить что-либо, добиться признания чего-либо, предъявить права на что-либо и т. д. [29]. В некоторых словарях не дается разъяснения этому понятию [3].
Так, в толковом словаре В.И. Даля дается следующее определение: «Притязать (притязаю) к чему, требовать, претендовать, или быть при-тязателем, притязательным, изъявлять притязание на что, к чему, тянуть к себе, присвоить что, требовать чего-либо, ...быть требовательным, взыскательным» [8].
Представляется, что в соответствии со своим прямым этимологическим смыслом термин «притязание» может быть использован для обозначения всякого требования субъекта, к кому бы оно ни было обращено. Здесь важно, что лицо претендует на что-то, требует, настаивает, т. е. притязает. И в принципе, не имеет значения, к кому обращены эти требования.
Впервые понятие «притязание» (Anspruch) ввел в науку и подробно обосновал Виндшейд [42; 43]. До него явление, им обозначаемое, выражалось словом «иск», который предъявляется, как известно, не к государству, а к конкретному лицу или организации; государство же только обеспечивает его рассмотрение, т. е. выступает официальным арбитром в споре за справедливость.
В последующее время понятие «притязание» получило распространение не только в научной литературе, но и было воспринято законодательством, приобрело более широкое значение, чем иск. Оно,
правда, вызывало жаркие споры среди юристов, но в конце концов устоялось и приняло характер требования, основанного на том или ином субъективном праве лица. Так, Г.Ф. Шершеневич, хотя и пользовался понятием «притязание», тем не менее писал о «сомнительной полезности внесения его в науку и законодательство». Такого же мнения придерживались Дернбург, Хельвиг и др. [38, с. 39].
В общепринятом употреблении вышеуказанный термин обозначал два момента: а) значение реального требования, обращенного к кому-либо; б) значение потенциального полномочия на такое требование. Всякое притязание предполагает, во-первых, состояние известной неудовлетворенности и, во-вторых, возможность устранения этой неудовлетворенности. При этом притязание всегда носит характер конкретного требования, обращенного к определенному лицу (стороне), как и вообще любое требование.
Изложенные представления о притязании в сфере правового регулирования как элемента субъективного права носят в основном специально юридический характер. Представляется с позиций общей теории права, и особенно философии и социологии права как специальных направлениях исследования права, что понятия о социальных притязаниях в сфере правового регулирования могут быть рассмотрены как в специально-юридическом, так и в общесоциальном ракурсах (Смирнова М.Г., 2009).
Социальные притязания представляют собой явления непосредственно социального характера, «непосредственно» потому, что соответствующие требования берутся как таковые вне их идеологического опосредования в тех или иных социальных нормах. Они представляют собой требования на социально оправданную, нормальную и в этом смысле нормативную свободу поведения субъектов общественной жизни, выражающую прямое действие объективных социальных закономерностей, иных зависимых от данного строя условий жизнедеятельности людей.
В этом значении социальные притязания «высвечивают» социальные истоки права, его обусловленность всей совокупностью условий общественной жизни. Конечно, социальные притязания выражаются в адекватной их природе идеологической форме: моральной - в виде обычаев и других социальных норм. Усвоенные людьми, они нередко воспринимаются сквозь призму их соответствующего мировоззрения.
По мнению Г.Н. Полянской и Р.Д. Сапира, право со всеми общественно полезными свойствами творится законодателем в соответствии с определенным правосознанием, а последнее, как общественное сознание в целом, определяется общественным бытием. Однако человек не механически воспринимает внешний мир, он вырабатывает свое отношение к нему [32]. Вырабатывает он его также с целью внесения изменений, посредством выдвижения и отстаивания собственных социальных притязаний.
Так, Б. А. Кистяковский писал: «...правом является ... всякое действительно жизненное народное убеждение о должном в правовом отношении... Право - это не только существующие нормы права (законодательство), но и то, что живет лишь в сознании народа и еще не получило точного выражения в нормах официального права» [13].
Необходимо отметить, что в обществе часть социальных притязаний выражается также в виде требований правосознания. Это происходит тогда, когда социальные требования для того, чтобы приобрести правовой характер, преломляются через правосознание, и приобретают облик правовых требований и складывающиеся в соответствии с ними прообразы правил - характер прообразов юридических норм.
Такого рода правовые требования и составляют непосредственно содержание естественного права [1]. Так, С.Ф. Кечекьян писал, что «независимые от действующих правовых норм "права человека" представляют собой не что иное, как притязания, обусловленные правовыми и моральными взглядами, - то, что нередко называют "моральным правом" [12]. Это лишь предпосылки юридических субъективных прав, требования, с которыми всегда выступали субъекты, за которые они постоянно боролись и борются. Их можно квалифицировать как моральные права, как проявление нравственного и правового сознания личности (группы, класса, народа), стремление к улучшению своего положения в обществе и в системе данных социальных отношений.
Именно это имел в виду Б.А. Кистяковский, когда воскликнул: «Еще громадное количество несомненных материальных интересов, чрезвычайно важных и необходимых для индивидуума, ждет своего формально-правового признания» [14].
Вообще говоря, социальных притязаний бесчисленное множество, но далеко не все они носят юридический характер. Всякое юридическое или правовое притязание - это, разумеется, социальное притязание, но
не всякое социальное притязание есть юридическое. Юриспруденция же имеет дело с последними.
Ученые проводили необходимое различие между фактическим социальным состоянием, реальными или назревающими социальными возможностями и их юридическим выражением и закреплением. Так, К. Маркс указывал, что существует разница между «правом человека» и государственным признанием этого права [23]. Он подчеркивал, что «каждый борющийся класс должен... формулировать свои притязания как требования правового характера...» [24].
Требования правового характера в последующем переходят в закон в силу чисто формального акта, например, голосования в парламенте. «Содержание же закона уже раньше его издания существует как требование общественного мнения или как установившаяся судебная практика». Короче говоря, у людей всегда имеется представление о таком праве, которое еще не действует, но «существует в их сознании и потому не может не влиять на их отношения, на выработку в том, или другом направлении обычаев, судебной практики или законодательства» [15].
Эта часть социальных притязаний, имеющая характер правовых требований, воплощается в результате правотворчества в действующей юридической системе и, следовательно, в юридической свободе поведения. Именно они в итоговом своем значении и выступают в качестве идей разума, а отсюда и образца для нас, для нашей практической жизни, в том числе (и прежде всего) для объективного права - внешнего регулятора поведения людей.
В качестве примеров, прямо или косвенно демонстрирующих в той или иной степени отмеченное нами положение предлагаемой концепции социальных притязаний, можно привести суждения, высказывания ученых, сделанные в разные годы и в рамках различных теоретико-философских и теоретико-правовых подходов. «... Противоположность между правом в себе и для себя и тем, чему произвол сообщает силу права, вызывает потребность основательно изучить право». Возможна «коллизия между тем, что есть, и тем, что должно быть, между в себе и для себя сущим правом, остающимся неизменным и произвольным определением того, что, есть право» [4]. «Правовая природа вещей не может, поэтому приспособляться к закону - закон, напротив, должен приспособляться к ней» [27]. «Право как объективное социальное явление не может исчерпываться нормой или правилом, все равно записанным или не записанным... Если известные отношения действительно сложились,
17
значит, создалось соответствующее право...» [30]. «И генетически, и функционально, и с точки зрения развития оно (Право) представляет собой определенную систему общественных отношений, природа которых объективно имеет правовой характер... Право - это прежде всего сама жизнь... Законы лишь постольку являются правом, поскольку адекватно отражают динамику объективного общественного развития.Закон. призван быть... формулировкой, выражающей объективно существующее и развивающееся право» [11]. «Во времени действие права начинается еще до появления, государственного веления. Именно право требует своего закрепления в законе» [16]. «Искусство законодателя состоит в том, чтобы найти, право в самой жизни и адекватно выразить его в законе...» [18]. «Право имеет, прежде всего, социальное, а не государственное происхождение. Задача государства выявлять наиболее органичные для данного общества отношения и закреплять их на легитимной основе в качестве правовых» [26]. «.Право, являясь одним из основных творений человеческого разума в социальной сфере, уходит в конечном итоге своими корнями вглубь идеологических установок того общества, в котором оно действует» [17]. «Закон, только тогда есть право, когда законодатель открыл, его в объективной действительности» [36]. Этот ряд высказываний относительно детерминированности права социальными притязаниями хочется закончить словами великих мыслителей К. Маркса и Ф. Энгельса. Так, К. Маркс, рассматривая меры по ограждению работающих детей и подростков, указывал: «Это может быть достигнуто лишь путем превращения общественного сознания в общественную силу, а при данных условиях этого можно добиться только посредством общих законов, проводимых в жизнь государственной властью» [21]. После завоевания политической власти, писал Ф. Энгельс, господствующий класс «придает своим притязаниям всеобщую силу в форме законов» [Он же. Т. 21, с. 515].
Выходит, в самом факте зависимости права как юридического феномена от социальных притязаний выражается в конечном счете детерминированность первого материальными и иными условиями жизни общества, требованиями объективных социальных закономерностей, его соответствие социальной необходимости и свободе.
И, следовательно, здесь как раз и раскрывается глубокий смысл положения Ф. Энгельса о том, что невозможно рассуждать о праве, не касаясь вопроса об отношении между необходимостью и свободой.
С этой точки зрения социальные притязания являются ближайшим подступом к праву как юридическому феномену, его ближайшей социальной основой, его сущностью (второго порядка) [2]. В зависимости от своего содержания, конкретной социальной обстановки они в одних случаях имеют значение основания для преобразования и изменения существующих юридических установлений, в других - «предвосхищения» установленного законом права.
Социальные притязания - не только ближайшая социальная основа права как юридического явления, но и фактор, способный через механизм правосознания оказывать прямое влияние на правовое регулирование общественных отношений, внедряться в правотворчество и применение права. Так, социальные притязания признаются государством и закрепляются им в законодательном порядке, они приобретают тем самым статус юридических прав граждан. В результате возникают и соответствующие правоотношения между государством и носителем этих прав (управомоченными и обязанными), а также последних между собой.
При этом, рассматривая понятие «социальные притязания» в широком социальном смысле - как проявление политического, нравственного, правового сознания субъектов, их стремления к улучшению своего положения, необходимо иметь в виду, что определенные притязания у людей были всегда, но далеко не все из них должны получить свою ин-ституционализацию в нормах объективного права.
Правовая наука должна, когда это нужно, обосновывать необходимость государственного признания и юридического закрепления соответствующих требований, ставить вопрос о переводе их в разряд охраняемых и защищаемых официальной властью, о правовом опосредствовании. Именно в этом заключается задача, и именно за это велась и ведется борьба. Простое же объявление указанных стремлений «правом» ничего не дает. Другое дело - проблема адекватного отражения социальных притязаний в нормах права. Это проблема совершенствования всей юридической формы современных общественных отношений, их оптимальности, эффективности, надежности.
Социальные притязания как социокультурная реальность не могут существовать обособленно от общества. В процессе исторического развития общество как таковое переживает различные трансформации, являя миру те или иные свои формы. Естественно, что и социальные притязания, которые существуют в нем и творятся им, не могут не пре-
терпевать существенных изменений в ходе исторического процесса. Социальные притязания в разные временные отрезки и на разных географических пространствах имеют различное содержание. На каждом уровне развития государства и общества появляются свои специфические социальные притязания.
Кроме того, будучи пружиной самодвижения социума, социальных общностей, приводя в движение субъектов исторического процесса, социальные притязания способствуют обновлению общества, смене общественных форм и этапов истории. Например, социальные притязания в Древнем Вавилоне существенно отличаются от социальных притязаний средневековой Англии, и те и другие совсем не похожи на социальные притязания наполеоновской Франции. Мы исходим из предположения, что логика исторического процесса и культурно-циви-лизационная среда выступают в качестве безусловно объективных факторов, детерминирующих социальные притязания.
Сущность социальных притязаний наиболее наглядно показывает их зависимость от исторического процесса, состояния и характера общественных отношений, структуры общества, уровня развития науки, социального прогресса в целом. Они являются отражением общественного строя, его преимуществ и недостатков. Исторический процесс напрямую влияет на формирование и возникновение социальных притязаний. Изменения, происходящие в обществе, приводят к возникновению новых и новых социальных притязаний. Так, появление государства нового типа - Советской Республики, вызвало к жизни новые социальные притязания, которые в последующим были закреплены в Конституции, декретах, законах, новых кодексах. На смену этому государству приходит новое государство, уже демократическое. Само собой это приводит к появлению новых социальных притязаний и, как следствие, к появлению новых форм (источников) права. Такие явления характерны для большинства стран мира. Из этого следует зависимость социальных притязаний от конкретной исторической эпохи, т. е. исторический процесс выступает в качестве объективного фактора по отношению к социальным притязаниям, а социальные притязания, в свою очередь, выступают непосредственной основой права.
Список литературы
1. Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. - М., 2001. -
С. 424.
2. Алексеев С.С. Общая теория права. - М., 1981. - С. 66-72, 75.
3. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А.М. Прохоров. - М.-СПб., 1997.
4. Гегель Г. Философия права. - М., 1990.
5. Гревцов Ю.И. Очерки теории и социологии права. - СПб., 1996. -С. 71, 158-159.
6. Грибанов В.П. Основные проблемы осуществления и защиты гражданских прав: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 1970.
7. Гурвич М.А. Право на иск. - М.: АН СССР, 1949. - С. 142-146.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. Т. 3: П-Р / под ред. проф. И.А. Бодуэна де Куртенэ. - М., 2000. - С. 1191.
9. Ильин И.А. Сущность правосознания. - М., 1993. - С. 30.
10. Капустин М. Теория права: Общая догматика. - М., 1868. - Т. 1. -
С. 141.
11. Керимов Д. А. Методология права. - М., 2001. - С. 349.
12. Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. - М.: АН СССР, 1959. - С. 20.
13. Кистяковский Б.А. Государственное право (общее и русское) // Философия и социология права. - СПб., 1998. - С. 450.
14. Кистяковский Б. А. Социальные науки и право. - М.: Изд. М. и С. Сабашниковы, 1916. - С. 524.
15. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права / предисл. И.Ю. Коз-лихина. - СПб., 2003. - С. 92-93.
16. Лазарев В.В. Действие права // Проблемы общ. теории права и гос-ва. - М., 1999. - С. 416.
17. Ллойд Д. Идея права. - М., 2002. - С. 250.
18. Мальцев Г.В. Ранние формы права и государства // Проблемы общ. теории права и гос-ва. - М., 1999. - С. 135.
19. Мамут Л.С. Социальное государство с точки зрения права // Гос-во и право. - 2001. - № 7. - С. 11.
20. Манджиев Т.Б. Право как всеобщая форма бытия идеального в обществе // Правоведение. - 1997. - № 3. - С. 37.
21. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - М.: Госполитиздат, 1954-66. - Т. 16. -С. 198, 515.
22. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - М.: Госполитиздат, 1954-66. - Т. 20. -
С. 115.
23. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - М.: Госполитиздат, 1954-66. - Т. 3. -
С. 319.
24. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.: в 39 т. - М.: Госполитиздат, 1954-66. -Т. 1. - С. 399.
25. Матузов Н.И. Правовая система и личность. - Саратов, 1987. - С. 85.
26. Милушева Т.В. Государственная власть и правообразование // Правовая политика и правовая жизнь. - 2009. - № 2.
27. Нерсесянц B.C. Философия права. - М., 1997. - С. 62.
28. Общая теория социалистического права / под ред. С.С. Алексеева. -Вып. 2. - Свердловск, 1964. - С. 119.
29. Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М.: Рус. яз., 1985. - С. 520.
30. Пашуканис Е.Б. Общая теория права и марксизм // Избр. произведения по общ. теории права и гос-ва. - М., 1980. - С. 79-80.
31. Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. - СПб., 1907. - С. 179.
32. Полянская Г.Н., Сапир Р. Д. Соотношение объективного и субъективного в праве // Сов. гос-во и право. - 1969. - № 6. - С. 20-27.
33. Регельсбергер. Ф. Общее учение о праве. - М., 1897. - С. 260.
34. Соколова А. А. Социальные аспекты правообразования. - М., 2003. -
С. 81.
35. Сорокин П. А. Элементарный учебник общей теории права в связи с учением о государстве. - Ярославль, 1919. - С. 32-33.
36. Спиридонов Л.И. Теория государства и права. - М., 1995. - С. 95.
37. Флейшиц Е.А. Соотношение правоспособности и субъективных прав // Вопр. общей теории сов. права. - М., 1960. - С. 277.
38. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. - М., 1912. - С. 612.
39. Юридические записки. Т.3. Изд. П. Редькиным и К. Яневичем-Янев-ским. - СПб., 1859. - С. 132.
40. Явич Л.С. Общая теория права. - Л., 1976. - С. 188-191.
41. Iellinek G. System der subjektiven öffentlichen Recht. 1919.
42. Landheiniken. Auspruch und Einrede. 1904; Hellwig Auspruch und Klagrecht. 1910.
43. Windcheid. Die Actio romischen Civilrechts vom Standpunkte des heutigen Recht. Dusseldorf. 1856.
