CC BY
164
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 93/94
СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИИ ПОРТРЕТ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА (XX ВЕК)
© и. и. МАСЛОВА
Пензенский государственный университет архитектуры и строительства,
кафедра права e-mail: [email protected]
Маслова И. И. - Социально-исторический портрет православного духовенства (XX век) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 821-826. - В статье анализируется положение православного духовенства в социальной структуре российского общества ХХ века, его численность, восприятие государственно-конфессиональной политики, правовой статус, социальная роль и состав, образовательный ценз, религиозная деятельность, отношения с государством и верующими, мировоззренческие ориентиры и настроения. В основе исследования материалы ранее засекреченных архивов.
Ключевые слова: Русская православная церковь, духовенство, государственно-конфессиональные отношения.
Maslova I. I. - Sociohistorical portrait of Orthodox clergy (XXth century) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 821-826. - The position of the Orthodox clergy in the social structure of the Russian society of the XX-th century, its number, perception of a state-confessional policy, its legal status, social role and structure, the education qualifications, religious activity, relations with the state and believers, world outlook reference points and public mood are analyzed in the article. The research bases on the previously secret archives recordings.
Keywords: Russian Orthodox Church, clergy, state-confessional relations.
Положение православного духовенства, представляющего доминирующую конфессию страны в социальной структуре российского общества XX в., -один из малоизученных аспектов новейшей истории России. Облик православного духовенства, его правовой статус, социальную роль и состав, религиозную деятельность, отношения с государством и верующими исследователи рассматривают лишь фрагментарно.
Православное духовенство на протяжении истории советского государства представляло «обреченный», с точки зрения власти, социальный институт
- Церковь, исчезновение которого было гарантировано в ходе строительства новой коммунистической формации и победы материалистического мировоззрения [1]. Служители культа получали нелицеприятные эпитеты как в политической лексике партийногосударственного руководства, так и в советской периодической печати. «Спекулянты на людской темноте», «дельцы от религии», «мракобесы и фанатики», «шарлатаны и изуверы», которые «заманивают», «затягивают» в религиозные «тенета», «сети», «паутину», где с помощью «религиозного дурмана», «духовной отравы», «поповской тарабарщины», «религиозного варева», «лицемерных проповедей» и «кладбищенского репертуара» хора «морочат голову», «обрекают на духовную гибель» под «сладенький запах церковного
елея» [2]. Подобные ярлыки стали обыденным явлением советской действительности.
Священник Г. Эдельштейн отзывался о положении советского священника так: «Я принадлежу к самой удивительной и странной социальной группе. я не попадаю ни в один из двух классов, составляющих советское общество, не отношусь и к «прослойке»
- интеллигенции... я не член профсоюза и не могу им стать... За 70 лет никто ни разу не представлял меня на первомайских или октябрьских парадах или демонстрациях... Я никогда не становился На трудовую вахту и не участвовал в социалистическом соревновании, разве что на строительстве Беломоро-Балтийского канала... никто никогда не говорит и не пишет мне «товарищ»... Давным-давно была точно предсказана дата моей смерти и научно доказана неизбежность окончательной гибели той Церкви, к которой я принадлежу»
[3].
оказывая идеологическое давление на служителей культа, советское государство «регулировало» численность и состав духовенства. об этом свидетельствуют статистические данные. В начале XX в. православное духовенство составляло незначительный процент населения Российской империи. Священников насчитывалось по разным данным от 44 тыс. до 51 тыс.
[4] Социальные трансформации прошедшего столе-
тия привели к резкому сокращению числа служителей православного культа (к 1949 г. - 13483; к 1985 г. -9737; к 1989 г. - 10543 зарегистрированных служителей культа)[5].
Политику в отношении Русской православной церкви и духовенства в 1920-1930-е гг. можно рассматривать как гонения, которые привели к уничтожению почти всей церковной структуры. духовенство подверглось репрессиям, были закрыты монастыри и духовные учебные заведения, богослужения осуществлялись во всем Советском Союзе только в нескольких сотнях храмов. ни одна Церковь в мире за столь короткое время не породила такое большое число мучеников, как Русская православная церковь за период 1917-1943 гг.[6]
В десятилетие хрущевской «оттепели» продолжалась «кадровая чистка» духовенства, которая осуществлялась уже без кровопролития. Под суд было отдано несколько священнослужителей, которые обвинялись, как правило, в финансовых преступлениях, чаще всего связанных с неуплатой или недоплатой налогов. Сокращение численности духовенства стало результатом не массовых репрессий, а административного закрытия приходов. Священники, лишенные возможности совершать богослужение из-за закрытия приходов, увольнялись за штат или на покой. Некоторые священники, более молодого возраста, уходили на светскую службу. В Церкви возник «кадровый голод», что рассматривалось советскими обществоведами как проявление кризиса религии в СССР.
За время существования советского государства численность духовенства сокращалась параллельно с количеством православных приходов. В 1965-1975 гг. количество зарегистрированных православных церквей превышало число священнослужителей. Начиная с середины 1970-х гг., наметился устойчивый рост числа священно- и церковнослужителей. Причем, количество священнослужителей уже превышало число действующих церквей, что в 1960-х - первой половине 1970-х гг. не отмечалось. Среди служителей культа возрос удельный вес священников - наиболее важной фигуры в жизни прихода.
Рост числа священнослужителей был обусловлен рядом причин - легализацией после принятия Конституции 1977 г. многих явлений религиозной жизни, протекавших ранее в скрытой форме; укрупнением приходов в городах и рабочих поселках, сосредоточением в них значительных масс верующих в результате миграции сельского населения в города. Церковь, компенсируя потерю значительного числа храмов в 1960-е гг., стремилась осуществлять свою кадровую политику, т. е. привлекать к пастырской деятельности верующую молодежь.
Значительные изменения произошли в возрастном составе клира православной церкви. Если в середине 1970-х гг. среди духовенства преобладали лица в возрасте свыше 60 лет, то к 1989 г. положение коренным образом изменилось. Основной фигурой стали служители культа от 40 до 60 лет, а 35 процентов священников и 50 процентов дьяконов имели возраст до
40 лет. Следует отметить, что на фоне других конфессий «омоложение» духовенства наиболее быстрыми темпами происходило в РПЦ. Аналогичные процессы протекали в высшем звене Русской православной церкви - епископате.
Повышался образовательный ценз духовенства, как светский, так и духовный. Наиболее высокие показатели образованности были у служителей культа РПЦ. Более половины духовенства к началу 1980-х гг. имели среднее и высшее богословское образование. Основной контингент служителей культа, имеющих богословские степени, находился именно в РПЦ. Значительно ниже был образовательный уровень у служителей мусульманского культа и в сектантских объединениях.
Интересно сравнить образовательный уровень священнослужителей и представителей светских профессий, например, клубных и библиотечных работников. Священнослужители уступали культпросветработникам по числу имеющих высшее светское образование (таковых среди них оказалось в 3 раза меньше, чем среди работников культуры). Однако среди священнослужителей в 1,5 раза было больше получивших специальное образование и в 2 раза больше имеющих среднее образование [7].
Происходящие качественные сдвиги в среде православных служителей культа способствовали активизации деятельности РПЦ. итак, в советском обществе все же находились желающие посвятить свою жизнь профессии, которая вызывала неприязненное отношение со стороны властных структур и большинства сограждан. кто и как становился священником в советском государстве?
Чтобы стать священником в XX в., необходимо было окончить, как и в прежние времена, среднее церковное учебное заведение - семинарию (лат. seminaгium, букв. рассадник). В XIX в. семинарии действовали почти во всех губернских городах, в среднем в каждой обучалось до 600 воспитанников. Из существовавших в 1914 г. 57 духовных учебных заведений к 1925 г. фактически все были закрыты. Только после 1943 г. было вновь открыто восемь духовных семинарий и две духовные академии (но при Хрущеве из этих восьми семинарий было закрыто еще 5).
Несмотря на сокращение числа духовных учебных заведений и широкую атеистическую пропаганду определенная часть советской молодежи, выбирала иной путь духовного развития, стремясь поступить в семинарии и встать на путь пастырского служения.
Мотивы поступления в семинарии отчасти раскрывают заявления абитуриентов: «Я родился в семье верующих благочестивых родителей. Мой отец был врачом, а мать имела музыкальное образование. Во время войны я потерял своих родных. Желание стать священнослужителем пришло тогда, когда я многое понял в жизни, когда понял, что пастырское служение - высшее служение человека Богу и людям. У меня есть семья: жена, с которой я обвенчан, и дочь. Прошу не отказать моей искренней просьбе и Вашего благословения допустить меня к вступительным экзаменам и принять в духовную семинарию».
В заявлениях будущих семинаристов можно было прочесть: «...прошу Ваше Преосвященство зачислить меня воспитанником вверенной Вам семинарии. Меня влечет любовь к Богу, любовь к церкви. Я очень хотел петь на клиросе, читать, но такой возможности не было, и я решил расстаться с заводом»; «... я твердо стою на основах Русской православной церкви и чрезвычайно желаю учиться в духовном заведении. Все возложенные обязанности выполню» [9].
Советское государство оказывало влияние на контингент учащихся и содержание учебного процесса в духовных школах, используя систему ограничительных мероприятий. В отборе кандидатов участвовала не только комиссия семинарии, но и уполномоченные Совета по делам РПЦ (позже Совета по делам религий при Совете Министров СССР), которые «решительно противодействовали» зачислению в церковные школы «лиц, неблагонадежных в политическом и гражданском отношениях, морально нечистоплотных или склонных к религиозному фанатизму», представителей «униатской среды» [10]. Семинаристы наряду со специальными предметами изучали светские политизированные дисциплины. В семинариях и академиях традиционными стали собрания преподавательского состава «по обмену опытом воспитания семинаристов в духе гражданственности, советского патриотизма, строгого соблюдения законодательства о религиозных культах» [11].
Но желающих стать семинаристами с каждым годом становилось все больше. конкурс составлял 2-3 человека на место. Среди абитуриентов Московской и Ленинградской духовных семинарий в 19761980 гг. 8 % имели высшее или незаконченное высшее, 85 % - среднетехническое или среднее, лишь 8 % - незаконченное среднее образование. Нередкими были случаи поступления в семинарии и академии лиц с высшим светским образованием - учителей, инженеров, художников, врачей, экономистов, музыкантов, аспирантов и т.д. Среди абитуриентов высоким оставался процент комсомольцев, встречались и коммунисты. Возрастной состав семинаристов отличался преобладанием категории от 31-40 лет - около 46 %. Семинаристы от 21-30 лет составляли в среднем 36 %; от 41-50 лет и старше -18 % [12].
Традиционная сословная замкнутость, характерная для дореволюционного духовенства, уже не была свойственна советскому духовенству. По социальному происхождению абитуриенты семинарий чаще всего были выходцами из рабочих (каждый второй) или крестьян (каждый пятый), реже из служащих (каждый десятый), из семей церковнослужителей (каждый пя-тый-десятый) [13].
дети, воспитанные в семьях священнослужителей, редко решались посвятить свою жизнь пастырскому служению и поступали в светские учебные заведения, что рассматривалось властными структурами как проявление идеологического кризиса религиозного мировоззрения. Но нельзя забывать психологический момент, дети из семей служителей культа наблюдали непростую жизнь своих близких, которые в глазах
многих современников были «социальными изгоями». Большинство молодых людей из семей священнослужителей поступали в светские учебные заведения.
Государство вторгалось в сферу деятельности духовенства. Правовой статус советского священника, существенно ограниченный в первые годы советской власти, позже нормализовался и не отличался от правового положения любого гражданина страны. Но советское законодательство ограничивало сферу его профессиональной, т. е. религиозной деятельности. Законодательство предоставляло служителям культа только одно право - на обслуживание зарегистрированных религиозных объединений в целях удовлетворения религиозных потребностей верующих путем совершения религиозных обрядов и церемоний.
Священнослужители не могли выполнять функции, связанные с управлением и пользованием культовым имуществом и вмешиваться в деятельность религиозных объединений, занимать какие-либо должности в органах просвещения, организовывать детские религиозные кружки по обучению религии. Священник не имел права посещать людей, за исключением умирающих и тяжело больных. В больницах, домах престарелых и местах заключения он мог исполнять свои обязанности духовника лишь тогда, когда ему предоставлялось отдельное помещение. Религиозные шествия, совершение религиозных обрядов и церемоний под открытым небом, а также в квартирах и домах верующих допускалось с особого разрешения исполкомов местных советов. Распевание псалмов, моления в местах большого скопления людей, организация паломничества верующих к святым местам рассматривалось органами власти как нарушение общественного порядка или посягательство на права граждан. Противозаконным признавалось совершение каких-либо обрядов служителями культа у себя на дому, а также исполнение обрядов на квартирах у верующих лицами, не зарегистрированными в качестве служителей культа.
Административным методом регулирования деятельности духовенства была обязательная регистрация священников. Она состояла в том, что исполнительные органы зарегистрированных религиозных объединений представляли в исполкомы местных советов и через них уполномоченным Совета по делам религий при Совете Министров СССР необходимые сведения о служителях культа, соглашение о найме или документы об их избрании и направлении духовными центрами (духовными управлениями). Служители культа могли приступить к своей деятельности только после их регистрации. Следовательно, деятельность лиц, не зарегистрированных в установленном законом порядке в качестве служителей культа, считалась незаконной. Район деятельности служителей культа был ограничен местожительством членов обслуживаемого ими религиозного объединения и местонахождением соответствующего молитвенного помещения [14].
Многие священники разными способами пытались обойти правовые ограничения. Типичными нарушениями советского законодательства служите-
лями культа считались факты влияния на финансовохозяйственную деятельность исполнительных органов религиозных объединений. Массовый характер имели религиозные обряды без учета и оформления, богослужения в запрещенных местах (службы у святых ключей, отпевание покойников в домах верующих, участие священников в похоронных процессиях, прослушивание религиозных аудиозаписей в домах священников верующими), крещение на дому у священников или без согласия обоих родителей, привлечение к службе в церкви детей (даже если это были их сыновья), продажа священнослужителями фотокопий икон.
С целью пресечения подобных нарушений уполномоченные Совета по делам религий при Совете Министров СССР некоторое время широко применяли такую меру воздействия, как снятие по своему усмотрению с регистрации служителей культа и (отвода) членов исполорганов, допустивших нарушения законодательства, что вызывало много жалоб. В связи с этим в конце 1960-х гг. был установлен порядок, согласно которому снятие с регистрации служителей культа допускалось в исключительных случаях и только с согласия Совета. уполномоченные использовали свое право ставить вопрос о привлечении к уголовной или административной ответственности служителей культа.
Надо заметить, что православные священники очень редко привлекались к уголовной ответственности, как правило, это касалось сектантов, чья религиозная деятельность явно противоречила советскому законодательству. к служителям православного культа иногда применялись меры административного воздействия в виде штрафных санкций, расторжения договора со священниками исполнительными органами религиозных объединений. В отдельных случаях, по рекомендации уполномоченного священников, нарушивших законодательство, правящие архиереи увольняли за штат или переводили на другой приход.
Советское государство контролировало не только религиозную деятельность, но и материальное положение духовенства. Служители религиозных культов, являясь по существу наемными лицами религиозных обществ, получали оклады, налог с которых взимался в повышенном размере - от 25 до 80 % их заработков. квартирная плата и коммунальные услуги взимались с них в четырехкратном размере от обычных норм. Но основная масса духовенства получала сравнительно небольшие оклады, в среднем в пределах до 200 руб. в месяц (налог с этой суммы составлял 70 руб.). Служители культов и лица, имеющие духовный сан, членами профсоюзов быть не могли. Исключение составляли лица, работающие в религиозных организациях и объединениях по трудовым договорам, заключенным при участии профсоюзов (уборщицы, сторожа, дворники, кочегары и другие лица, если они состояли на профсоюзном учете). Они облагались подоходным налогом на одинаковых основаниях со всеми рабочими и служащими, но при условии, что одновременно не являлись членами исполнительных органов религиозных объединений или не участвовали в выполнении
религиозных обрядов и служб. Такое положение вызывало среди служителей культа недовольство и расценивалось как ущемление их гражданских прав. За рубежом это истолковывалось как дискриминация духовенства в СССР. Поэтому Патриарх Пимен и главы других церквей обращались в Совет по делам религий по вопросу пересмотра порядка взимания с духовенства повышенного подоходного налога и квартплаты. В 1980 г. Президиум Совета Министров СССР принял предложения Совета об изменении порядка взимания подоходного налога и квартплаты с духовенства, которое было согласовано с Министерством финансов СССР. Духовенство стало облагаться налогом наряду с врачами, художниками и другими представителями свободных профессий, были установлены ставки квартирной платы в городах и поселках для служителей культа наравне с другими гражданами [15].
Уполномоченные Совета сообщали о позитивной реакции священнослужителей на изменение системы их налогообложения. Священник Н. Свешников (г. Ессентуки) заявлял: «То, что духовенство будет облагаться налогом не по статье 19 Указа о подоходном налоге, а по статье 18, т. е. наряду с врачами, художниками и другими представителями свободных профессий - это очень приятно, и духовенство благодарно правительству. Дело не только в уменьшении налога. Перевод духовенства к категории лиц свободных профессий дает ему большую нравственную поддержку. Духовенство ценит, что советское правительство согласно конституции дает равные права священнослужителям со всеми гражданами нашей страны» [16].
Властные структуры советского государства делили духовенство в соответствие с его настроениями и содержанием проповедей на две категории - лояльное и нелояльное. к первой группе относили тех, чьи высказывания и проповеди свидетельствовали об их «лояльном отношении к Советскому государству, поддержке усилий коммунистической партии и Советского правительства по укреплению мира на земле и строительству коммунистического общества в СССР». Таковых священнослужителей было подавляющее большинство.
Далеко не все священники находились на позициях лояльного отношения к советскому государству. С начала 1960-х гг. стали распространяться «открытые письма» в адрес центральных органов власти, Патриарха, члены Священного Синода и архиереев православной церкви, что свидетельствовало о возникновении религиозной оппозиции, выступавшей с критикой государственно-церковной политики и руководства РПЦ.
С точки зрения властных структур, нелояльное духовенство состояло из «воинствующих церковников» и «религиозных фанатиков», которые стремились «возродить былое влияние церкви» и осуществляли «клеветническую подстрекательскую деятельность» под руководством «буржуазных пропагандистских центров». Мировая общественность за рубежом воспринимала советских религиозных диссидентов как «мужественных борцов за свободу». Поскольку борьба
религиозных диссидентов за свободу совести проводилась в контексте общей борьбы за права человека.
Причины появления религиозной оппозиции в СССР были обусловлены недовольством духовенства своим положением после отстранения от финансовохозяйственной деятельности религиозных обществ в ходе церковной реформы 1961 г., а также частыми нарушениями законодательства о культах со стороны государственных органов власти и должностных лиц. Религиозная оппозиция стала историческим отголоском политики форсированного вытеснения религии из общественной жизни в 30-х и 60-х гг.
Авторы писем призывали к борьбе с «беззакониями властей» и выдвигали программу действий. Они требовали возобновления деятельности всех церквей и монастырей, закрытых в годы советской власти, восстановления ликвидированных архиерейских кафедр, духовных академий и семинарий, расширения подготовки кадров священников, организации курсов псаломщиков и регентов, отмены постановления Синода и Архиерейского собора 1961 года, восстановления права священников управлять денежными средствами приходов, прекращения регистрации священнослужителей ликвидации практики регистрации церковных обрядов, восстановления прав священников в беспрепятственном совершении треб на дому, панихид на кладбищах, предоставления свободы церковной печати, пропаганды религии, свободных диспутов с атеистами.
Духовенство отнеслось к выступлениям представителей религиозной оппозиции неоднозначно. Епископат в основном негативно оценивал выступления церковных диссидентов. Но среди духовенства были те, кто одобрительно отнесся к оппозиционным заявлениям.
Выступления религиозной оппозиции привлекали внимание общества и властных структур к вопросам соблюдения и развития законодательства в сфере государственно-церковных отношений, а также к проблеме положения верующих в СССР. В качестве программы преобразований диссидентами были выдвинуты положения, которые оказалось возможным осуществить только во второй половине 1980 - начале 1990-х годов.
Советское духовенство, в большинстве оставаясь на позициях лояльного отношения к советскому государству, активно исполняло свои пастырские обязанности. Хотя деятельность священнослужителей, включающая совершение таинств и богослужений, проповедь вероучения (учительство), руководство религиозно-нравственной жизнью мирян, также находилась под государственным контролем [17]. Однако, секретные статистические сведения Совета по делам религий подтверждали, что религиозная обрядность отличалась стабильностью и тенденцией к росту. Согласно среднестатистическим показателям, каждый третий родившийся ребенок был окрещен в православной церкви, а каждый второй умерший отпет. Происходило увеличение числа крещений детей школьного возраста и взрослых.
Сельские священники осуществляли более активную обрядовую деятельность, т. к. в сельских приходах был зафиксирован рост числа крещений почти в два раза. Это объяснялось тем, что в сельских церквах в основном религиозные обряды совершались гражданами, которые проживали в городах и за пределами области, в село же приезжали в отпуск или только для крещения ребенка. Большинство иногородних составляли жители соседних районов, где церкви не действовали.
Итак, православное духовенство в XX в. хотя и считалось «обреченной», с точки зрения власти, социальной группой, но привлекало постоянное внимание партийно-государственных структур. «Идеологический противник», несмотря на свою малочисленность в структуре советского общества, играл заметную роль в духовной жизни страны.
Благодарности. Работа выполнена в рамках проекта ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», (Госконтракт № 361П)
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Служителями культа Русской православной церкви в советском государстве признавались: митрополиты, архиепископы, епископы, протопресвитеры, протоиереи, иереи (священники), архимандриты, протодьяконы, дьяконы, псаломщики. Но в советском законодательстве отсутствовали такие правовые понятия, как духовенство, епископат, церковь (как социальный институт).
2. В помощь уполномоченному Совета по делам религий при Совете Министров СССР: Информационные материалы. М., 1986. С. 39.
3. Священник Георгий Эдельштейн. Из записок советского священника // На пути к свободе совести. М.: Прогресс, 1989. С. 240.
4. Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. Т. 1. С. 798; Дегтярев Ю.М. Православная российская церковь в начале XX века: статистические данные // Религия, церковь в России за рубежом. М., 1995. № 6. С. 34.
5. Коллекция документов Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ).
6. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). М., 1995. Т. 1. С. 98.
7. Подсчитано по: Показатели деятельности культурнопросветительных учреждений за 1988-1989 годы. М, 1990. С. 71-73; 119-120; Коллекция ГА РФ.
8. Всеподданнейший Отчет Обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1905-1907 гг. СПб., 1910. Приложения. С. 155.
9. Коллекция документов Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ).
10. Подробнее см.: Маслова И. И. Совет по делам религий при Совете Министров СССР и Русская православная церковь (1965-1991) // Отечественная история. 2005. № 6. С. 57.
11. Подсчитано автором: Коллекция документов Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ).
12. Подсчитано: Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 2257. Л. 112.
13. Подсчитано: Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 2956. Л. 85; ГА Р.Ф. Ф.Р.-6991. Оп. 6. Д. 1721. Л. 4.
14. Гольст Г. Р. Религия и закон. М., 1975. С. 58-71.
15. Подробнее см.: Маслова И. И. Исторические уроки государственно-конфессиональной политики в России: анализ деятельности Совета по де-
лам религий (1965-1985 гг.) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. Гуманитарные науки. 2011. № 23. С. 513-518.
16. Государственный Архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 2207. Л. 66-69.
17. Маслова И. И. Русская православная церковь и КГБ // Вопросы истории. 2005. № 12. С. 94.
