CC BY
5
L.N. Zhukova
Cross-cultural contacts in the ancient history of the Yukaghir people
The article is devoted to the issues of interethnic contacts of the Yukaghir population of Yakutia from antiquity until the arrival of Russian Cossacks. The time frame covers the period from the Mesolithic (Early Holocene Sumnagin archaeological culture of Yakutia) to the Middle Ages. Paleoethnographic reconstructions made it possible to identify some characteristic elements of the culture of the proto-Yukaghir Sumnagin people (shoes, shoulder clothes, tools). In Neolithic times, southern migrants, especially from Transbaikalia, contributed to the mestization of the population; In the Late Neolithic period, the influx of ancient Altaic people caused the process of consolidation of the Yukaghir tribes, as indicated by the distribution area of a specific pattern of shoes. At that time, significant changes took place in the spiritual life of the Ymyjakhtakh people. The Bronze and Iron Ages of South and Central Yakutia for the Yukaghirs were marked by a growing influx of foreign ethnic populations and a sharp reduction in the "feeding territory". The foreign tribes that owned iron weapons supplanted the southern Yukaghir groups and forced them to migrate in the north-east direction in search of new resource territories. The settlement of the Kolyma tundra by the migrating Yukaghirs was accompanied by military skirmishes with the Chukchi. To illustrate this period of Yukaghir history, published literary and archival sources are used. The approximate travel time, according to some data, is estimated to be two hundred years.
Keywords: North Asia, Sumnagin culture, bilingual tribes, paleoethnography, nomadism, newcomers, iron, migrations
А.А. Сулейманов
DOI: 10.25693/SVGV.2019.03.28.05 УДК 338(571.56)''19''
Социально-экономическая и этнокультурная ситуация в местах проживания коренных малочисленных народов Севера Якутии в 50-е гг. ХХ в. (по материалам исследований Академии наук СССР)
В статье на основе аккумулирования материалов, хранящихся в архивах Москвы и Якутска, представлен анализ положений, выработанных учеными на основе проведенных в 50-е гг. ХХ в. в Якутии полевых исследований, которые касаются оценки проблем социально-экономического и этнокультурного развития коренных народов. Выбранный период в силу ряда причин характеризовался значительной активизацией научного изучения коренных малочисленных народов севера Якутии. При этом наряду с позитивными моментами советских преобразований второй четверти ХХ столетия, приведших, среди прочего, к улучшению снабжения и транспортной доступности мест традиционного проживания коренных малочисленных народов Севера, прекращению голода, повышению технической оснащенности хозяйств и т.д., учеными были отмечены первые негативные проявления последствий политики коллективизации и поселкования, реализованной в Якутии несколько позднее, чем в целом по стране. Среди них, в частности, выделялись стремление любой ценой выполнить производственный план, непродуманные эксперименты по внедрению нетрадиционных отраслей хозяйственной деятельности, печальная судьба личных хозяйств колхозников, соседство с местами заключений, внедрение интернатов и др., губительным образом сказавшиеся на традиционных устоях жизни аборигенных этносов. Отмечено значение
© Сулейманов А.А., 2019
выявленных материалов для получения объективной информации о социально-экономической и этнокультурной ситуации в местах компактного проживания коренных малочисленных народов севера Якутии и исторической реконструкции условий их жизни.
Ключевые слова: Арктика, Якутия, коренные народы, коллективизация, поселкование, научные исследования, Академия наук СССР
Крупнейший субъект Российской Федерации - Республика Саха (Якутия) - является территорией традиционного проживания нескольких коренных малочисленных народов Севера: долган, чукчей, эвенков, эвенов и юкагиров. Начиная с XVII в., представители этих народов постепенно интегрировались в общероссийское пространство, с одной стороны испытывая на себе те же вызовы, что и население других регионов страны, с другой - сталкиваясь с испытаниями для их самобытного образа жизни, оригинальной традиционной культуры. Представляется, что одними из наиболее очевидных из этих вызовов стали трансформационные процессы второй четверти ХХ столетия, когда установившаяся в нашей стране советская власть фактически запустила целый комплекс экспериментов, охвативших весь спектр социально-экономических и этнокультурных отношений [Винокурова, 2017; Рагули-на, 2014; К1окоу, 2016].
Со всей очевидностью произошедшие изменения, включая коллективизацию и посел-кование, стали сказываться на аборигенных этносах Севера в 1950-е гг. Собственно во многом вследствие поселкования и сформировались те населенные пункты, которые сейчас относятся к местам традиционного проживания коренных малочисленных народов Севера Якутии. Ранее значительная часть их представителей вела мобильный образ жизни и не задерживалась в стационарных поселениях.
Следует отметить, что процессы коллективизации и поселкования в силу удаленности Якутии, разбросанности отдельных родов на ее обширных территориях, а также слабо развитой дорожной инфраструктуры хотя и были начаты практически одновременно с центральной частью Советского Союза, однако окончательно завершились лишь в начале 60-х гг. ХХ в. Например, предки современных жителей эвенского села Березовка Среднеколымского района вплоть до середины 1950-х гг. вели постоянную кочевую жизнь, занимаясь оленеводством и охотничьим промыслом на приграничной территории Магаданской области и Якутии.
Только в 1961 г. единоличные хозяйства местных эвенов, минуя систему колхозов, вошли в состав районного совхоза [АЯНЦ СО РАН, ф. 1, оп. 4, д. 418, л. 6].
При этом 50-е гг. ХХ в. характеризовались определенной либерализацией общественно-политической жизни в Советском Союзе, что отразилось, в том числе, на деятельности ученых, ставших немного более свободными в возможностях оценки текущего положения дел.
Кроме того, именно в конце 1940-х -в 1950-е гг. произошел всплеск интереса научного сообщества к исследованию Севера, обусловленный совокупностью факторов, включая перспективы транспортно-промышленно-го освоения арктических территорий. Не случайно именно в этот период в Якутии появился филиал Академии наук (АН) СССР В 1954 г. при Президиуме АН СССР была создана Комиссия по проблемам Севера. В рамках ее деятельности развернулась энергичная работа ученых, специализировавшихся на исследовании различных проблем жизнедеятельности аборигенных этносов Советского Севера.
В 1950-е гг. исследованиями экспедиций, отправленных по заданию Комиссии по проблемам Севера, были охвачены практически все регионы проживания коренных малочисленных народов, включая и Якутию. Важной особенностью этих экспедиций было то, что их участники составляли специальные докладные записки, имевшие гриф «Для служебного пользования» и направляемые в союзные и региональные управленческие структуры. В этих записках давалась объективная оценка социально-экономической и этнокультурной ситуации, сложившейся в местах проживания аборигенных этносов. Не менее объективными были и выступления участников экспедиций на различных межведомственных совещаниях, проводимых под эгидой Комиссии по проблемам Севера. Все эти документы не предназначались для широкой общественности и не публиковались в общедоступных источниках. В связи с этим, а также учитывая, что значительная их часть по-прежнему остается не вве-
денной в научный оборот, представляется оправданным проведение исторического анализа социально-экономической и этнокультурной ситуации в местах проживания коренных малочисленных народов севера Якутии, выявленной учеными по результатам полевых исследований 50-х гг. ХХ в. Актуализирует предлагаемую проблематику тот очевидный факт, что одним из необходимых элементов решения поставленных руководством страны задач по развитию Российской Арктики, обеспечению устойчивого развития самобытных аборигенных сообществ арктического региона является своевременное проведение научных изысканий, а также корректная интерпретация аккумулированных учеными сведений.
Рассматривая по выявленным в Архиве РАН, Научном архиве Института антропологии и этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, а также в Рукописном фонде Архива Якутского научного центра СО РАН материалам изменения, произошедшие в жизни коренных малочисленных народов Севера Якутии во второй четверти ХХ в., нельзя вкратце не упомянуть об их положительных сторонах, хотя об этом и было очень много написано в литературе советского периода.
Следствием общего развития региона, связанного, в первую очередь, с его природно-ресурсным потенциалом и соответствующим совершенствованием инфраструктуры, а также сосредоточения коренных народов в компактных селах явилось улучшение снабжения и прекращение голода, еще незадолго до этого уносивших в Якутии жизни целых родов (например, известный российский этнограф В.И. Иохельсон в 1896 г. проводил исследования среди Второго Омолонского рода юкагиров. Всего через два года он намеревался повторить свои изыскания, однако уже на месте узнал, что все члены этого рода не смогли пережить предыдущую зиму из-за нехватки продовольствия [Иохельсон, 2005, с. 100]).
Кроме того, в новых поселениях аборигены стали получать от государства хотя бы минимальный объем социальной поддержки, включая высоко ценившиеся услуги здравоохранения.
У жителей Севера появилась реальная возможность получить как среднее, так и высшее образование. В результате был запущен процесс формирования национальной интел-
лигенции. В 1930-1940-е гг. массовым явлением стало создание национальной письменности, литературы на родном языке, что наряду с широким распространением школьного образования фактически способствовало включению народов Севера в общесоюзные социально-культурные процессы.
Наконец, именно во второй четверти ХХ в. аборигенные этносы Севера фактически действительно стали полноценными гражданами нашей страны.
Все эти моменты были представлены в упомянутых выше докладных записках ученых и выступлениях на межведомственных совещаниях, которые были организованы Комиссией по проблемам Севера. Однако основной объем материалов, подготовленных тогда исследователями, был посвящен детальному анализу социально-экономических и этнокультурных проблем в жизни аборигенных этносов Арктики. Представляется, что отчасти такая направленность была вызвана намеренным сгущением красок для более оперативного принятия властями необходимых решений, а в основном - действительно тяжелым положением коренного населения Севера в рассматриваемый период. Один из руководителей секции народов Крайнего Севера при Комиссии по проблемам Севера Б.О. Долгих отмечал по этому поводу на совместном заседании Комиссии и Ученого совета Института этнографии АН СССР, состоявшегося 1 апреля 1958 г.: «...предоставив вышестоящим директивным органам правдивые сведения о положении на местах и свои предложения об устранении имеющихся недостатков, мы (участники комиссии. -А.С.) исполним возложенные на нас обязанности и свой гражданский долг» [АРАН. Ф. 142. Оп. 1. Д. 955. Л. 9].
К этому времени исследователи уже имели представления о снижении численности коренных малочисленных народов Севера. Это вскоре подтвердила проведенная в 1959 г. перепись населения Советского Союза. В частности, если в 1926 г. в Якутии переписчики зафиксировали 390 юкагиров, то спустя 33 года их численность сократилась до 285 человек [Филиппова, 2007, с. 51].
В одном из своих докладов Б.О. Долгих назвал четыре тесно связанных между собой непосредственных фактора, обусловивших отрицательную демографическую динамику:
1) неудовлетворительное материальное положение аборигенных этносов Севера (бедность);
2) недостатки быта; 3) социальные болезни; 4) алкоголизм [РГАЭ. Ф. 399. Оп. 1. Д. 1039. Л. 128]. В значительной мере все эти факторы своим появлением были обязаны тем изменениям, которые советская власть внесла в жизнь коренных народов.
Так, по данным ученых, отрицательные результаты имело проведенное в ходе коллективизации на Севере укрупнение оленьих стад. Если прежде стада в зависимости от численности голов паслись на ягельных участках разных размеров, то после их объединения маленькие участки оказались заброшены, а большие - перегружены. В результате хрупкие экосистемы Севера не могли выдержать излишней скученности населения и чрезмерной концентрации хозяйственной деятельности, что вело к их быстрой деградации и забрасыванию ранее обжитых в хозяйственном отношении тундровых пространств [РФА ЯНЦ СО РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 359. Л. 306-307].
Погоня за выполнением производственного плана привела к ухудшению породы оленей в Якутии - заготовительным организациям сдавалось мясо только первого сорта, в результате чего забивались наиболее здоровые олени, а для размножения оставались слабые [Там же, л. 307].
Крайне негативно отразились на жизни аборигенов и непрекращавшиеся попытки властей внедрить в колхозы заведомо убыточные в климатических условиях Севера нетрадиционные для них виды деятельности: птицеводство, огородничество, свиноводство, а также непомерно увеличить поголовье крупного рогатого скота и количество звероводческих хозяйств. Навязываемая коренным малочисленным народам многоукладность хозяйства приводила к распылению и без того недостаточной рабочей силы, а также к перманентной загруженности наиболее трудоспособного населения, что губительным образом сказалось на его здоровье. Например, летом 1956 г. из 82 обследованных юкагиров у 37 был обнаружен туберкулез [НА МАЭ РАН. Ф. 142. Оп. 2. Д. 24. Л. 14].
По мнению ученых, к столь ужасающему распространению туберкулеза привела, казалось бы, положительная мера - переселение из чумов в новые дома. Сооруженные наспех, эти
дома зачастую летом заливались дождевой водой, а в холодное время года насквозь продувались ветрами [Там же, Л. 6]. При этом даже таких домов на всех не хватало. Так, в поселке Колымское в домах, рассчитанных на 5 человек, жило от 12 до 14 человек [РФА ЯНЦ СО РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 359. Л. 344].
Кроме того, как отмечали в те годы исследователи, несмотря на достаточно высокие показатели размеров денежных выплат сотрудникам северных колхозов, каждому наблюдающему жизнь народов Севера бросалась в глаза бедность их быта: в частности, зачастую в течение целых сезонов они могли себе позволить есть только хлеб и чай. К такому положению привело отсутствие в результате проведенной коллективизации у большинства колхозников личных подсобных хозяйств. В Нижнеколымском районе Якутии сотрудником Института этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая АН СССР И.С. Гурвичем был зафиксирован такой дикий факт, как запрет колхозникам метать личные сети для своих личных нужд [Там же, Л. 327]. В результате представителям коренных народов приходилось жить только за счет покупки продуктов и промтоваров в магазинах, и даже собственную продукцию они вынуждены были покупать, переплачивая минимум в два-три раза. Как следствие, мяса, рыбы и жира они стали потреблять существенно меньше. В свою очередь, сокращение привычного калорийного рациона в условиях Севера являлось еще одной причиной повышенной заболеваемости представителей коренных малочисленных народов.
Другой такой причиной, а вместе с тем и еще одним фактором бедности аборигенных этносов, стала их массовая алкоголизация. Ее основным виновником ученые назвали торговые организации, которые, вплоть до выхода в 1957 г. постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР, стремясь выполнить план товарооборота, фактически спаивали коренное население. По приведенным исследователями данным, завоз спирта составлял 40-50 и более процентов стоимости поставляемых в национальные районы Севера товаров, а сами торговые организации в ряде районов массово завозили еще и одеколон, «прекрасно сознавая, что коренное население покупает его только для того, чтобы выпить» [АРАН. Ф. 142. Оп. 1. Д. 955. Л. 18]. Наиболее ярким примером слу-
жит зафиксированная учеными летом 1957 г. в соседнем с Якутией Красноярском крае ситуация, когда 14 нганасан за один вечер выпили 40 флаконов одеколона [Там же].
Алкоголизм в своем массовом выражении в жизнь коренных малочисленных народов севера Якутии был привнесен именно во второй четверти ХХ в. Несмотря на все последующие попытки действительно решить проблему алкоголизма, этот социальный бич поселился на Севере очень надолго, унося жизни и внося разложение в привычные устои аборигенных этносов.
Еще большую деформацию в традиционный образ жизни коренных народов внесло соседство с местами заключений, число которых в Якутии в годы сталинского правления кратно возросло. Это же обстоятельство являлось и одним из факторов их алкоголизации. Многим из отсидевших ранее по уголовным статьям предоставлялась работа в поселках, где жили аборигенные этносы. Вечно пьяные и сквернословящие бывшие заключенные, по словам Б.О. Долгих, «вносили разложение., заражали венерическими болезнями, всячески обирали, развращали и зачастую терроризировали коренное население, вносили в местную жизнь привычки улицы, обычаи и жаргон преступного мира» [Там же. Л. 19]. В результате среди народов Севера все чаще стали фиксироваться «неизвестные ранее преступления: драки, кражи, хулиганство» [Там же. Л. 10-19].
Обратной стороной внедрения всеобщего среднего образования на севере Якутии стали школы-интернаты, а точнее, условия проживания и система преподавания в них. Следует оговориться, что появление этих школ-интернатов было в значительной степени вынужденной мерой. Многие из представителей аборигенных этносов сохранили свои традиционные виды деятельности - оленеводство, охоту, рыболовство. Эти занятия предполагали минимум полугодовое отсутствие родителей в стационарных поселениях, - по традиции и в силу производственной необходимости вместе с мужчинами кочевали и их жены. В таких условиях организовать обучение детей в школе можно было только создав для них интернаты. Однако эта благая идея в ходе практической реализации привела к ряду негативных последствий.
Как отмечали ученые, значительная часть новых школ располагалась в неприспособленных помещениях, где отсутствовала звукоизоляция и «одни классы мешали заниматься другим» [Там же. Л. 197]. В кабинетах зачастую было очень холодно, парты не соответствовали росту учеников. Важнейшей проблемой являлось незнание учителями начальной школы родного языка детей, что приводило к необходимости перевода речи педагога учениками, которые владели русским языком, детям, плохо его понимавшим. Еще одной проблемой было обучение многих детей в так называемых сдвоенных или даже строенных классах, когда на одном уроке в целях экономии занимались дети разных классов и возрастов (2-го и 4-го и т.п.) [ Там же. Л. 197-206].
Наиболее тяжелое положение было зафиксировано в интернатах. В них детям из-за тесноты приходилось спать по два-три человека в одной постели. Подобная скученность, естественно, приводила к быстрому распространению инфекций и сказывалась на здоровье учеников. Так, например, этнограф С.П. Толстов назвал интернаты «рассадниками болезней», где «вымирают люди» [Там же. Л. 118], а Б.О. Долгих привел сведения о семьях эвенов, в которых большинство детей умерло в интернатах и их родители «как милости просили не отдавать в интернат» оставшегося единственного ребенка [Там же. Л. 19].
Другой проблемой школ-интернатов стала сама система народного образования, при которой преподавание на русском языке и отрыв детей от семьи стали одними из основных причин незнания представителями коренных малочисленных народов Севера своего родного языка. Например, сейчас в Якутии живут менее ста юкагиров, знающих в той или иной степени юкагирский [Шадрин, 2014, с. 11], при этом в республике в ходе переписи населения 2010 г. было зафиксировано более 1200 юкагиров. Кроме того, преподавание в школах-интернатах не учитывало местную специфику в плане сохранения традиционных отраслей хозяйства. Молодежь, по наблюдениям ученых, отвлекалась на различные специальности, не имевшие отношения к производству в условиях тундры (например, столярное дело, огородничество), а выпускники школ не получали навыков ведения охоты и оленеводства. В результате такой оторванности от обычаев
был усугублен традиционный для всех народов мира конфликт отцов и детей. Во многих семьях аборигенов фактически прервались вековые традиции преемственности поколений. С нехваткой квалифицированных кадров оленеводы Якутии начали сталкиваться уже в 1950-е гг. С тех пор эта проблема только прогрессировала.
Подводя некоторые итоги, следует отметить, что в представленной статье были рассмотрены лишь те последствия, которые ученым удалось выявить в 50-е гг. ХХ в. Безусловно, существовал целый комплекс других аспектов, не попавших тогда в фокус внимания исследователей; минимум еще одну статью можно было бы посвятить дискуссионному вопросу последствий перевода на оседлый образ жизни для традиционных хозяйства, быта и культуры аборигенных этносов Севера.
В целом представляется очевидным, что мероприятия советского правительства, осуществленные во второй четверти ХХ в., привели к тому, что за очень короткий в историческом масштабе промежуток времени произошла глубокая перестройка издавна сложившегося жизненного уклада коренных народов Севера. Как справедливо отметила А.Ю. Пят-кова, государство бесцеремонно сумело проникнуть не только в хозяйственную (закрепление охотников на определенной территории, организация артелей, контроль над проведением охотничьего промысла и пр.), но и во внутрисемейную жизнь аборигенов [Пяткова]. Это выражалось, например, в регламентации и организации жизненного уклада: тотальном прикреплении к месту жительства, регистрации рождения, брака, смерти, а также в фактическом навязывании элементов чужеродной культуры и даже в выявленных учеными случаях запрета со стороны местных властей кочевать женам вместе с мужьями, а эти кочевья, как уже было отмечено, продолжались не менее полугода. Какие последствия подобные действия имели в каждом конкретном случае, остается только догадываться. Очевидно лишь, что в итоге происходило разрушение норм межличностных отношений, формировавшихся многими поколениями аборигенов.
Таким образом, анализ материалов исследований, осуществленных в 1950-е гг., свидетельствует, во-первых, об их несомненной роли в качестве объективного источника исто-
рической информации, во-вторых - о том, что во второй четверти ХХ столетия в жизни коренных малочисленных народов севера Якутии произошли серьезнейшие трансформации. Эти изменения, глубина которых до сих пор не осознана до конца, радикальным образом повлияли на условия жизнедеятельности аборигенных этносов во всех сферах - от личной до производственной.
Литература
Архив Российской академии наук (АРАН). Ф. 142. Оп. 1. Д. 955.
Архив Якутского научного центра Сибирского отделения (ЯНЦ СО) РАН. Ф. 1. Оп. 4. Д. 418.
Научный архив Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (НА ИЭА РАН). Ф. 142. Оп. 2. Д. 24.
Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 399. Оп. 1. Д. 1039.
Рукописный фонд Архива (РФА) ЯНЦ СО РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 359.
Винокурова Л.И., Григорьев С.А. Кочевые общества Якутии в социальных процессах ХХ века // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2017. -№10. - Ч. 1. - C. 39-43.
Иохельсон В.И. Юкагиры и юкагиризирован-ные тунгусы. - Новосибирск: Наука, 2005. - 675 с.
Пяткова А.Ю. Коренные народы Севера в XX веке (на примере эвенков Северо-Востока Иркутской области) [Прибайкалье. Иркутская область: города и районы]. URL: http://www. pribaikal.ru/talci-item/article/11551.html (дата обращения: 05.05.2019)
Рагулина М.В. Традиционное природопользование коренных малочисленных народов Сибири: тенденции и парадоксы развития // Известия Иркутского государственного университета. Серия «Науки о Земле». - 2014. - № 1. - С. 116-128.
Филиппова В.В. Коренные малочисленные народы Севера Якутии в меняющемся пространстве жизнедеятельности: вторая половина XX в. - Новосибирск: Наука, 2007. - 175 с.
Шадрин В.И. Трансформация этнической идентичности юкагиров в современных условиях // Гуманитарные и социальные науки. - 2014. - № 1. -С. 9-19.
Klokov K. Reindeer Herders' Communities of the Siberian Taiga in Changing Social Contexts. - 2016. -№ 1. - 81-101 p.
A.A. Suleymanov
Socio-economic and ethnocultural situation in the places of residence of the indigenous peoples of the North of Yakutia in the 1950s (based on research from the USSR Academy of Sciences)
The article, based on the accumulation of materials stored in the archives of Moscow and Yakutsk, presents an analysis of the provisions developed by scientists on the basis of field studies carried out in the 1950s in Yakutia that relate to the assessment of the problems of socio-economic and ethnocultural development of indigenous peoples. For a number of reasons, the selected period was characterized by a significant intensification of their scientific study of the indigenous peoples of the north of Yakutia. At the same time, along with the positive aspects of the Soviet transformations of the second quarter of the twentieth century, which led, among other things, to improving the supply and transport accessibility of the places of traditional residence of the indigenous peoples of the North, ending hunger, increasing the technical equipment of farms, etc., the scientists noted the first negative manifestations of the consequences of the policy of collectivization and settlement implemented in Yakutia somewhat later than in the whole country. Among them, in particular, the desire to fulfill the production plan at all costs, ill-conceived experiments on the introduction of non-traditional branches of economic activity, the sad fate of the collective farmers' personal farms, the proximity to places of detention, the introduction of boarding schools, etc., which had a detrimental effect on the traditional foundations of life of indigenous ethnic groups, stood out. The importance of the identified materials for obtaining objective information about the socio-economic and ethnocultural situation in places of compact residence of the indigenous peoples of the North of Yakutia and the historical reconstruction of their living conditions is noted.
Keywords: Arctic, Yakutia, indigenous peoples, collectivization, settlement, scientific research, USSR Academy of Sciences
В.В. Ушницкий
Б01: 10.25693/8У0У2019.03.28.06 УДК 902 (571.56)
Участие монгольского компонента в формировании этнокультурного ландшафта Якутии
В статье обсуждается проблема обитания монголоязычных племен на территории Якутии в средневековье. Разбираются два крупных рода, имеющих ярко выраженную связь с монголами: бетюнский и баягантайский. Баягантайский род вполне можно назвать племенем, так как от него происходят оймя-концы, часть населения Усть-Алданского и Таттинского, а также Томпонского улусов. По родословной, баягантайцы происходят от прародителя Омогоя, связываемого с монгольским компонентом; происхождение баягантайцев связывается с монгольским племенем байаут, а игидейцев в их составе - с икиреса-ми (эхириты). Среди эвенков тоже есть роды с названием «баяки», «баягир», сопряженные с байаутами. В древнетюркское время существовало также телесское племя байырку, занимавшее территорию Баргу-зинской долины в Западном Забайкалье.
Волки-бетюнцы связываются с буртэ-чиносцами, которые, по мнению исследователей, являются потомками жужаней. Предки монголов буртэ-чиносцы некогда укрылись от своих врагов в недоступной местности Эргуне-кун, чтобы потом выйти оттуда, гораздо увеличившись в численности. С бетюнцами связываются роды бродячих тунгусов бети и бутальский; они также составили петайский род юкагиров.
Предполагается, что монголоязычные роды могли переселиться на территорию Якутии после бурных событий в начале XIII в. Однако монголоязычные племена шивей расселились на территории При© Ушницкий В. В., 2019
