CC BY
150
УДК 343.9
социальная обусловленность категории уголовного проступка
в современном уголовном праве
© Рогова Е. В., 2015
Восточно-Сибирский институт МВД РФ, г. Иркутск
В статье обосновывается необходимость законодательного закрепления категории уголовного проступка в уголовном законодательстве Российской Федерации на основании анализа социальной обусловленности такого решения. Среди факторов, социально обусловливающих необходимость законодательного закрепления категории уголовного проступка, следует отметить то, что, во-первых, это позволит разделить преступность, отраженную в статистических сведениях, на две основные группы — уголовные проступки и иные преступления (средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие). Во-вторых, введение категории уголовного проступка повлечет за собой изменения и уголовно-процессуального законодательства в части дифференциации уголовного судопроизводства в зависимости от категории совершенного деяния. В-третьих, закрепление категории уголовного проступка позволит сократить число лиц, осуждаемых к наказанию в виде лишения свободы, в среднем на 10—13 %.
Ключевые слова: преступление; уголовный проступок; социальная обусловленность уголовного закона; уголовная ответственность.
Справедливым может считаться только такой уголовный закон, который отвечает требованию его социальной обусловленности. Если законодательная новелла не вызвана объективными потребностями жизни общества, то нельзя рассчитывать, что ее применение даст положительный результат [1]. Таким образом, любая норма уголовного закона не может представлять собой произвольный акт законодателя, она должна быть социально обусловлена.
Рассматривая вопросы социальной обусловленности норм уголовного права, согласимся с точкой зрения профессоров В. Н. Кудрявцева и В. П. Казимирчука, состоящей в том, что изучение социальной обусловленности права должно быть связано с тремя группами общественных отношений. Первая группа — общественные отношения, иные общественные явления и процессы (в нашем случае речь идет об уголовных проступках. — Примеч. авт.), вызывающие потребность (необходимость, желательность) в правовом регулировании, и соответствующие им социальные интересы. Вторая группа включает в себя общественные отношения в механизме правотворческой деятельности, стимулирующие, тормозящие или видоизменяющие ее развитие. В этих отношениях действуют интере-
сы участников данного процесса. Третья группа охватывает общественное мнение, интересы и установки населения — граждан и должностных лиц, непосредственно не участвующих в подготовке законопроекта. Здесь проявляется отношение к процессу создания новой нормы права со стороны ее будущих адресатов [2].
Применительно к вопросу о том, имеются ли социальные интересы законодательного закрепления уголовных проступков, представляется необходимым привести некоторые доводы, свидетельствующие о потребности введения уголовных проступков. Во-первых, следует начать с уголовно-правовой статистики, существующей на сегодняшний день. «Беда наша в том, — отмечает профессор В. В. Лунеев, — что мы не знаем реального объема преступности; мы не знаем ее полных социальных последствий; мы не знаем действительной эффективности борьбы с преступностью; мы не знаем, во что она фактически в целом обходится нашему обществу и т. д.» [3].
Рост преступности очевиден. Несмотря на данные официальной статистики, уровень преступности и ее отдельных видов далеко не полно, а иногда и тенденциозно отражается в учетных документах [4]. Опросы населения показывают иную картину состояния преступности. На вопрос
«Как Вы полагаете, ухудшилась или нет криминогенная обстановка в стране в связи с кризисом?» более 75 % россиян ответили, что ухудшилась [5]. Это свидетельствует о высокой латентности преступности в России, что подтверждается и исследованиями, проведенными в этой области. По результатам изучения латентной преступности количество незарегистрированных преступлений в нашей стране ежегодно составляет не менее 23 млн [6].
Кроме того, сегодня состояние уголовно-правовой статистики в связи с концептуальными правовыми и организационными аспектами судебной реформы в России из технической проблемы давно переросло в проблему социальную, поскольку ее нерешенность на протяжении ряда десятилетий повлекла за собой, наряду с другими факторами, снижение доверия граждан к власти ввиду низкого уровня их правозащищенно-сти, на что обращает внимание профессор Б. Я. Гаврилов [7].
О недостоверности российской статистики о преступности и ее латентности свидетельствует сравнение количественных характеристик с данными о состоянии преступности в других странах. В России на протяжении последних 26 лет сформировался тренд роста преступности в каждое последующее десятилетие (рис. 1).
Однако за последние восемь лет наблюдается устойчивая тенденция к снижению количества зарегистрированных преступлений (рис. 2).
Для сравнения: в США ежегодно регистрируется 13—13,5 млн преступлений (только по восьми основным индексным составам), в Германии — 6,5 млн, в Италии — 2,8 млн. В этих и ряде других стран Европы уровень преступности на 100 тыс. населения в 2—4 раза, а в Швеции — в 7,5 раз выше, чем в России, что, естественно, заставляет усомниться в достоверности российской уголовной статистики, которая должна служить цели выработки уголовной политики, о чем говорят в своих исследованиях профессора Б. Я. Гаврилов [8] и О. Н. Ведерникова [9]. Россия оказалась в группе государств, в которых коэффициент
Рис. 1. Рост зарегистрированной преступности с 1980 по 2006 г.
Рис. 2. Снижение зарегистрированной преступности с 2006 по 2014 г.
преступности (в 2014 г. он составил 1 500 преступлений) ниже среднеевропейского (4 тыс.), а также среднемирового (3 тыс.) показателя, примерно на уровне Ирландии. Согласимся с профессором С. Ф. Милюковым, который отмечает, что «чувствуется стремление покинуть и эту группу и оказаться среди государств с рекордно низким коэффициентом официально регистрируемых преступлений — Молдовы, Грузии и Армении» [10].
Общая статистическая картина преступности в Российской Федерации представлена таким образом, что анализ преступлений небольшой и средней тяжести вызывает определенные трудности, так как они не находят должного отражения в существующем учете преступлений. Сегодняшний статистический учет преступлений рассматриваемой группы отличается неполнотой сведений. Проведенный анализ показал, что в настоящее время в структуре регистрируемой преступности преступления небольшой и средней тяжести занимают порядка 75 % и, как отмечала профессор Н. Ф. Кузнецова, «они же обусловливают динамику роста преступности в целом» [11]. Так, на протяжении последних лет около 3/4 всего
количества регистрируемых преступлений приходится на долю преступлений небольшой и средней тяжести, причем последние два года преступления небольшой тяжести в этом массиве стабильно доминируют.
При законодательном закреплении категории «уголовный проступок» статистическая картина преступности становится реалистичней. Сводить в единый статистический отчет, например, кражу, предусмотренную ч. 1 ст. 158 УК РФ, и террористический акт, предусмотренный ч. 1 ст. 205 УК РФ, — значит искажать действительную картину общественной опасности преступлений. Также выделение части преступлений в уголовные проступки позволит адекватно действительному характеру и степени их общественной опасности статистически распределить преступность зарегистрированную и по судимости на две основные группы — уголовные проступки и иные преступления, т. е. средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие.
Подразделение всех общественно опасных деяний на преступления и проступки преследует цели достижения более точной социально-правовой оценки деяния, производимой с учетом характера и степени его общественной опасности, большей дифференциации и индивидуализации ответственности, более целенаправленной организации профилактической работы. Именно на это должно быть нацелено, по мнению Г. А. Кригера, совершенствование уголовного законодательства, актуальность чего не утрачена и в настоящее время [12].
В условиях построения демократического общества, становления правового государства, в котором социально-правовая и моральная оценки поведения человека имеют большое значение, вряд ли можно признать правильным оценивать в равной мере кражу и кражу в особо крупном размере, клевету и умышленное убийство и т. п.
Следующая группа вопросов, составляющих социальную необходимость той или иной правовой нормы, включает в себя общественные отношения в механизме правотворческой деятельности. Поэтому следует проанализировать ряд моментов, связанных с принятием ныне действующего Уголовного кодекса и включением уголовных проступков в него.
До принятия Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. некоторыми учеными, такими как А. А. Пионтковский, Н. Ф. Кузнецова, М. Д. Шаргородский,
Г. А. Кригер, вполне обоснованно высказывалась идея выделения в уголовном законе такой группы общественно опасных деяний, как уголовные проступки. Данные предложения нашли отражение в проектах уголовных законов. Так, в 1974 г. рабочей группой В. И. Курляндского был подготовлен проект кодекса уголовных проступков [13]. Уголовный проступок определялся в нем как непреступное правонарушение (ст. 5). Позднее уголовные проступки в качестве самостоятельной группы уже преступных деяний были обособлены в классификации преступлений теоретической модели Уголовного кодекса (ч. 1 ст. 18, ст. 22). При разработке УК РФ 1996 г. законодатель учел многие предложения, сформулированные в теоретической модели, но в отношении уголовного проступка данная идея воспринята не была.
И не только в теоретической модели были закреплены уголовные проступки. Они нашли отражение в проекте УК РСФСР 1991 г. (ст. 8, 9), проекте УК РСФСР 1992 г. (ст. 8, 9), проекте Уголовного уложения Российской Федерации 1993 г. (ч. 1, 2 ст. 11).
Вместе с тем идея разделения уголовного кодекса на две составные части — кодекс преступлений и кодекс уголовных проступков, эффективно реализованная сегодня в ряде европейских государств, была отторгнута российским законодателем на стадии разработки уголовного закона. Однако реализация этой идеи, как отмечено на страницах юридической литературы, могла бы составить значительно более прочный теоретический и правовой фундамент мирового правосудия в части, относящейся к криминальным конфликтам [14].
Профессор В. В. Лунеев отмечает, что разработка нового кодекса (УК РФ. — Примеч. авт. ) осуществлялась без учета криминологических анализов и прогнозов о российских криминальных и общественно опасных реалиях. Кодекс разрабатывался высококвалифицированными учеными, чей опыт достаточно значим. Но нужны были системные знания реалий общественно опасного поведения в стране и тенденции его развития. При этом имеющихся статистических данных о преступности было явно недостаточно ввиду их неполноты, а порой и недостоверности [15].
В процессе обсуждения темы, касающейся закрепления уголовных проступков,
некоторые ученые высказывались и против введения уголовных проступков в Уголовный кодекс РФ. И. И. Сапрыкин указывает на то, что категория преступлений небольшой тяжести не нуждается в переименовании в уголовные проступки, так как нарушаются логические и юридические правила категоризации преступных деяний в зависимости от их тяжести. Вместе с тем автор говорит о том, что при статистическом учете преступности следует отграничивать данные о преступлениях небольшой и средней тяжести, вести учет по данным категориям отдельно, для того чтобы определить цену малой преступности и улучшить работу по ее предупреждению [16].
Однако, по нашему мнению, было бы целесообразнее выделить категорию уголовных проступков и, соответственно, отражать ее в статистических отчетах о состоянии преступности.
В настоящее время формально законодатель идет по пути выделения преступлений, не представляющих большой общественной опасности, в отдельную категорию уголовных проступков. Согласно изменениям, внесенным в уголовный закон, к категории преступлений небольшой тяжести отнесены умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание в виде лишения свободы не превышает трех лет. То, что уголовные проступки существуют де-факто, свидетельствуют некоторые положения уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Во-первых, в выделении группы преступлений небольшой тяжести (ч. 2 ст. 15 УК РФ); во-вторых, в отнесении преступлений небольшой тяжести к компетенции органов дознания (ч. 3 ст. 150 УПК РФ); в-третьих, в определении подсудности уголовных дел о преступлениях, максимальное наказание за совершение которых не превышает трех лет (ст. 31 УПК РФ). На данный факт существования уголовных проступков обращает внимание профессор В. Ф. Цепелев [17].
Следует более четко определить материальные и процессуальные параметры категории уголовных проступков, чтобы закрепить законодательно юридические аспекты их различия с иными преступлениями.
Социальная обусловленность той или иной правовой нормы связана и с тем, каким образом принимаемая норма повлияет на интересы ее адресатов, т. е. тех граждан, должностных лиц, которые не
участвуют в непосредственном процессе принятия данной нормы. Лица, совершившие преступления, не представляющие большой общественной опасности, будут являться адресатами нормы, закрепляющей уголовный проступок. Характер и степень общественной опасности тех деяний, которые совершили эти лица (такие деяния, которые предлагается перевести в категорию уголовных проступков), их социальный облик, правовая и криминологическая характеристика отличаются от тех лиц, которые совершают тяжкие и особо тяжкие преступления, являются рецидивистами. Поэтому правильнее было бы именовать первых не преступниками, а правонарушителями (т. е. лицами, совершившими уголовный проступок).
Кроме того, в отношении указанных лиц широкую практику применения должны получить наказания, не связанные с лишением свободы. Современные исследования свидетельствуют о том, что действующий УК РФ переполнен уголовно-правовыми запретами, а места лишения свободы — осужденными (в 1999 г. достигнут почти миллионный рубеж [18]). В России количество лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, на 100 тыс. населения составляет 630 человек, в то время как в Скандинавских странах это число равно 88, в Италии — 78, во Франции — 100, в Испании — 126 и т. д. [19].
В современной России учреждения исполнения наказаний со своей своеобразной, по сути криминальной, субкультурой являют собой механизм воспроизводства девиантности. Люди, попадающие в места лишения свободы, как правило, не имеют положительных воззрений на жизнь, готовы делиться своим преступным «опытом» и перенимать его. Под негативное влияние таких лиц попадают осужденные к наказанию в виде лишения свободы, виновные в совершении преступлений, не представляющих большой общественной опасности, обогащаются их «опытом», затем пополняя ряды профессиональной и организованной преступности. По данным опроса, проведенного среди самих заключенных, половина респондентов (49,2 %) считает, что тюрьма не воспитывает и не исправляет, а только калечит судьбы людей [20].
После истечения срока наказания в виде лишения свободы, пусть даже недлительного, «бывшего» осужденного ждет качествен-
ное изменение жизни, ресоциализация. При освобождении из мест заключения возникает множество вопросов, связанных с адаптацией к условиям жизни на свободе. Эти вопросы в первую очередь касаются трудоустройства, так как работодатель при приеме на работу отдает предпочтение лицам, не имеющим судимости. Также могут появиться правовые вопросы, связанные с регистрацией по месту прежнего жительства, возможностью защитить свое право на жилплощадь, если она была, и т. п.
Изоляция от общества, как правило, вызывает изменения в психике человека, приводит к деформации личности, к утрате части социальных навыков, связей, функций. При отсутствии должной и целенаправленной воспитательной и психологической работы возникает риск повторного совершения преступлений. Вывод о том, что цель исправления лиц, совершивших преступления, в современных пенитенциарных учреждениях не достигается, признается практическими работниками уголовно-исполнительной системы и специалистами девиантологии, социологии, криминологии, психологии и других смежных областей. Уровень рецидива в настоящее время среди осужденных составляет порядка 40 %. Однако этот показатель гораздо выше среди лиц, осужденных к лишению свободы, — он составляет 52 % [21].
Подход государства к решению данной проблемы должен заключаться в том, чтобы исключить случаи попадания в места лишения свободы лиц, осужденных за преступления, не представляющие большой общественной опасности, чьего исправления возможно достичь, применив наказания, не связанные с лишением свободы.
В настоящее время в России более 30 % лиц осуждены за совершение преступлений небольшой тяжести, из которых 10 % осужденных назначено наказание в виде лишения свободы. Закрепляя категорию уголовного проступка, за совершение которого не
должно предусматриваться наказание в виде лишения свободы, можно сократить число лиц, осуждаемых к наказанию в виде лишения свободы, в среднем на 10—13 %. Это число лиц, которые ежегодно осуждаются к лишению свободы за преступления небольшой тяжести, от общего числа осужденных к лишению свободы.
В этом заключается переосмысление роли уголовного закона в воздействии на граждан, совершивших противоправные деяния, не представляющие большой общественной опасности, а также сокращение числа лиц, содержащихся в местах лишения свободы.
Эти очевидные факты привели к единому мнению о необходимости декриминализации ряда деяний, не имеющих большой общественной опасности, и общему смягчению карательной политики. Так, председатель Верховного Суда Российской Федерации В. М. Лебедев отмечает необходимость декриминализации некоторых составов преступлений небольшой тяжести [22]. Однако, по нашему мнению, декриминализация части преступлений путем их перевода в административные правонарушения может ослабить борьбу с некоторыми достаточно опасными противоправными деяниями, например связанными с незаконным оборотом наркотиков. Преступления, не представляющие большой общественной опасности, вполне могут быть переведены в уголовные проступки.
Ситуация, когда через механизм уголовной ответственности ежегодно пропускается более 1 млн взрослого населения страны, — это дорога к значительной криминализации общества (табл.).
Криминализация населения выражается сегодня в вовлечении значительной части взрослого населения в совершение коррупционных преступлений (дошкольные, общеобразовательные и профессиональные учебные заведения, таможенное оформление, лицензирование, безопасность движения, уголовное и гражданское
Таблица
Число обвиняемых по направленным в суд уголовным делам [23]
Годы 1999 2001 2005 2008 2010 2012 2013
Число лиц (чел.) 1 552 620 1 503 943 1 285 932 1 210 196 999 518 891 313 881 487
судопроизводство и т. п.). Широкое распространение получили побои, нарушения неприкосновенности частной жизни, уклонение от уплаты налогов. Введение категории уголовного проступка будет являться одним из значительных шагов на пути решения обозначенных проблем.
Подводя итог, отметим, что необходимость введения категории уголовного проступка обусловлена рядом социальных факторов. Среди них следует выделить такие как: 1) статистическое отображение состояния преступности; 2) отвлечение сил и средств от раскрытия тяжких и особо тяжких преступлений; 3) негативное влияние, которое испытывают осужденные в местах лишения свободы, и их сложная социальная адаптация после отбытия наказания в виде лишения свободы и др. Ш
1. Орехов В. В. Социология в науке уголовного права. Л., 1985. С. 13.
2. Казимирчук В. П., Кудрявцев В. Н. Современная социология права. М., 1995. С. 41—42.
3. Мониторинг уголовно-правовой политики Российской Федерации. Общие проблемы : монография / отв. ред. С. В. Максимов. М., 2009. С. 48.
4. Лунеев В. В. Тенденции преступности: мировые, региональные российские // Государство и право. 1993. № 5. С. 3-19.
5. Мониторинг уголовно-правовой политики ... С. 49.
6. Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности : монография / под ред. С. М. Иншакова. М., 2011. С. 6.
7. Гаврилов Б. Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты. С. 25.
8. Гаврилов Б. Я. Латентная преступность и обеспечения конституционного права граждан на доступ к правосудию. М., 2004. С. 5, 34-35, 51.
9. Ведерникова О. Н. Криминальная ситуация в России в свете мировых тенденций / / Рос. криминол. взгляд. 2009. № 2. С. 354.
10. Милюков С. Ф. Очередные маневры российской власти (уголовно-политический аспект) / / Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе : сб. материалов XIII Междунар. науч.-практ. конф. (18-19 февр. 2010 г.) : в 3 ч. / отв. ред. Д. Д. Невирко. Красноярск, 2010. Ч. 1. С. 32.
11.. Кузнецова Н. Ф. Значение общественной опасности деяний для их криминализации и декриминализации // Государство и право. 2010. № 6. С. 74.
12. Кригер Г. А. Конституция СССР и совершенствование уголовного законодательства // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Право. 1979. № 2. С. 3-9.
13. Кодекс уголовных проступков : проект. М., 1974. 120 с.
14. Мониторинг уголовно-правовой политики ... С. 111.
15. Лунеев В. В. Общественно опасные реалии наших дней и их отражение в Уголовном кодексе / / Журн. рос. права. 1997. № 3. С. 83.
16. Сапрыкин И. И. Преступления небольшой тяжести и вопросы уголовной ответственности : автореф. дис. . канд. наук. М., 2004. С. 7.
17. Цепелев В. Ф. Соотношение преступления и иных правонарушений: сравнительный аспект // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы : материалы IV Междунар. науч.-практ. конф. Москва, 27-28 мая 2004 г. М., 2005. С. 631-633.
18. О нарушениях прав граждан сотрудниками МВД России и УИС Минюста России : спец. доклад Уполномоченного по правам человека в РФ. М., 2000. С. 8.
19. Радченко В. И. Как исправить тюрьму // Рос. газ. 2009. № 4998.
20. Осинский И. И., Гайдай М. К. Пенитенциарная девиантность в условиях трансформации российского общества. Социологический анализ. Улан-Удэ, 2006. С. 270—271.
21. Данные судебной статистики Судебного Департамента при Верховном Суде Российской Федерации [Электронный ресурс]. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79.
22. Лебедев В. М. Чиновник перед высшим судом. Вячеслав Лебедев: мы поддержим гражданина в споре с бюрократом : интервью председателя Верховного Суда РФ // Рос. газ. 2008. № 4803.
23. Основные показатели работы органов предварительного следствия и дознания России за 1999—2013 гг.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ведерникова О. Н. Криминальная ситуация в России в свете мировых тенденций / / Рос. криминол. взгляд. - 2009. - № 2. - С. 347-354.
Гаврилов Б. Я. Латентная преступность и обеспечение конституционного права граждан на доступ к правосудию : монография / Б. Я. Гаврилов. - М. : ВНИИ МВД России, 2004. - 92 с.
Гаврилов Б. Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты / Б. Я. Гаврилов. - М. : ТК Велби, Проспект, 2008. - 208 с.
Казимирчук В. П. Современная социология права : учебник для вузов / В. П. Казимирчук,
B. Н. Кудрявцев. - М. : Юристъ, 1995. - 297 с.
Кодекс уголовных проступков : проект. - М.,
1974. - 120 с.
Кригер Г. А. Конституция СССР и совершенствование уголовного законодательства // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Право. - 1979. - № 2. - С. 3-9.
Кузнецова Н. Ф. Значение общественной опасности деяний для их криминализации и декриминализации // Государство и право. - 2010. - № 6. -
C. 67-75.
Лебедев В. М. Чиновник перед высшим судом. Вячеслав Лебедев: мы поддержим гражданина в споре с бюрократом : интервью председателя Верховного Суда РФ // Рос. газ. - 2008. - № 4803.
Лунеев В. В. Общественно опасные реалии наших дней и их отражение в Уголовном кодексе / / Журн. рос. права. - 1997. - № 3. - С. 79-85.
Лунеев В. В. Тенденции преступности: мировые, региональные российские // Государство и право. -1993. - № 5. - С. 3-19.
Милюков С. Ф. Очередные маневры российской власти (уголовно-политический аспект) / / Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе : сб. материалов XIII Междунар. науч.-практ. конф. (18-19 февр. 2010 г.) : в 3 ч. Ч. 1 / отв. ред. Д. Д. Невирко ; Сиб. юрид. ин-т МВД России. - Красноярск, 2010. - С. 32-37.
Мониторинг уголовно-правовой политики Российской Федерации. Общие проблемы : монография / В. В. Лунеев [и др.] ; отв. ред. С. В. Максимов. - М. : Ин-т государства и права РАН -Ин-т правовых и сравнительных исследований при АРПОиС, 2009. - 146 с.
Орехов В. В. Социология в науке уголовного права / В. В. Орехов. - Л. : ЛГУ им. А. А. Жданова, 1985. - 69 с.
Осинский И. И. Пенитенциарная девиантность в условиях трансформации российского общества.
Социологический анализ / И. И. Осинский, М. К. Гайдай. — Улан-Удэ : Изд-во Бурят. гос. унта, 2006. - 380 с.
Радченко В. И. Как исправить тюрьму // Рос. газ. - 2009. - № 4998.
Сапрыкин И. И. Преступления небольшой тяжести и вопросы уголовной ответственности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / И. И. Сапрыкин. — М., 2004. - 24 с.
О нарушениях прав граждан сотрудниками МВД России и УИС Минюста России : спец. доклад Уполномоченного по правам человека в РФ. — М., 2000.
Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности : монография / под ред. С. М. Иншакова. — М. : Юнити-Дана : Закон и право, 2011. - 839 с.
Цепелев В. Ф. Соотношение преступления и иных правонарушений: сравнительный аспект // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы : материалы IV Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 250-летию образования Моск. гос. ун-та им. М. В. Ломоносова и сост. на юрид. фак. МГУ им. М. В. Ломоносова 27-28 мая 2004 г. - М., 2005. - С. 631-633.
Social Conditionally of Criminal Offences in Modern Criminal Law
© Rogova E., 2015
The article substantiates the need for legislative consolidation of the criminal offense in the penal legislation of the Russian Federation on the basis of the analysis of the social aspects of such a decision. Among the factors contributing to the socio need for legislative consolidation of the category of criminal offences, it should be noted that, firstly, it will allow the reporting of crime, as reflected in the statistical information into two main groups - criminal offenses and other crimes (medium-gravity, grave and especially grave crimes). Secondly, the introduction of the category of criminal offense will entail changes and criminal procedure legislation in the area of differentiation of criminal proceedings, depending on the category of the offense. Third, the consolidation of the criminal offence will reduce the number of persons condemned to punishment in the form of deprivation of liberty, on average 10-13 %.
Key words: crime; criminal offences; social conditio-nality of criminal law; criminal liability.
