CC BY
17
SOCIAL NORM ASA FUNCTIONAL APPARATUS OF SOCIALITY
Burlova YuHya Alexandroma, PhD of Judicial sciences, Police Lieutenant Colonel, Professor, Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation (branch), Stavropol
Baklanova Olga Alexandroma, PhD of Philosophical sciences. Associate Professor, Institute for the Humanities, North-Caucasian Federal University, Stavropol
The purpose of the study is to consider the social norm as a formal foundation of sociality, The relevance is due to the lack of a unified idea of the phenomenon of sociality. Anthropological and sociological approaches to the study of sociality are opposed, which, according to the authors of the article, despite all the differences, agree that the social world (ordering) and the human world (individualizing) meet in the social norm. And the social norm, in turn, fixes and reflects this ratio of individualizing and generalizing principles. And fixes this ratio with the help of projection in the value of culture. The result of this process is the transformation of a person into a social subject, his rejection of personal goals and the acceptance of public (often opposite to the first). As a result of the study, the social norm is represented by an expression of sociality, a form of "forced compatibility" that limits the freedom of the individual, but at the same time standardizes his behavior and consciousness, acquiring an external coercive force in relation to the individual.
Keywords: sociality; norm; society; normativity; social subject; normative system; normative consciousness; social consciousness; a nth ropology.
DO I 10.24923/2222-243X.2022-45.19
УДК 316.4 СОЦИАЛЬНАЯ НОРМА КАК ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ
ВАК РФ 5.7.7 МЕХАНИЗМ СОЦИАЛЬНОСТИ
Ф Бурлова Ю.А., 2022 Цель исследования - рассмотреть социальную норму как формальное осно-
Ф Бакланова О.А., 2022 еание социальности. Актуальность обусловлена недостатком единого пред-
ставления о феномене социальности. Противопоставлены антропологический и социологический подходы к исследованию социальности, которые, по мнению авторов статьи, при всех различиях, сходятся в том, что общественный мир (упорядочивающийj и мир человека (индивидуализирующий) встречаются в социальной норме. А социальная норма, в свою очередь, фиксирует и отражает это соотношение индивидуализирующего и генерализирующего начал. И закрепляет данное соотношение с помощью проекции в ценности культуры. Результатом этого процесса становится превращение человека в социального субъекта, отказ его от личных целей и принятие общественных (часто противоположных первым). В результате исследования социальная норма представлена в качестве выражения социальности, формы "вынужденной совместности", ограничивающей свободу индивида, но, вместе с. тем, стандартизирующей его поведение и сознание, обретающей по отношению к индивиду внешнюю принудительную силу.
Ключевые слова: социальность; норма; общество; нормативность; социальный субъект; нормативная система; нормативное сознание; общественное сознание; антропология.
БУРЛОВА Юлия Александровна, кандидат юридических наук, подполковник полиции, профессор. Краснодарский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации (филиал), Ставрополь
БАКЛАНОВА Ольга Александровна, кандидат философских наук, доцент, Гуманитарный ИНСТИТУТ, Северо-Ка вказский федеральный университет, Ставрополь
Социальная норма как кодифицированная связь индивида и общества, одновременно представляет собой медиатор и регулятор отношений части и целого. Индивид не имеет прямой соотнесённости с обществом, вступая в коммуникацию с другим человеком, он не встречается автоматически с обществом. Когда человек хочет общаться с обществом, он всегда обращается к другому человеку или к группе людей. Происходит коммуникация индивидов. Встреча же человека с обществом кактаковым всегда относительна и опосредована такими сложными символическими медиумами, как социальные нормы.
С обществом нельзя поговорить непосредственно, но можно опосредованно, когда акт личностной воли становится нормой или направлен на деструкцию (трансформацию) нормы. Оставаясь "человеком", субъект не способен на эту коммуникацию. Переход от человеческого самосознания к рефлексии социальности осуществляется лишь тогда, когда индивид формирует нормативное сознание, то есть, когда индивид приобретает сознание и статус социаль-
ного субъекта. И в этом случае встреча двух индивидов становится опосредованной нормой, и уже может нести в себе не стихийное личностное общение, а социальное, нормированное.
В исследовательских проектах социальной философии, посвященных нормативному сознанию и социальным нормам как основаниям социальности, чаще всего именно превращение индивида е "социального субъекта" (то есть, процесс формирования нормативного сознания) вызывает наибольшую проблему. Это не всегда поддающийся рефлексии процесс, имеющий явные и скрытые состояния. Существует целый ряд исследовательских линий анализа социального субъекта. Эти линии соотносятся с периодами новейшей истории, имеющими ключевое значение в формировании общественного и индивидуального мировоззрения.
Социальный субъект разрабатывался в раз-ныхаспекгах множеством разных авторитетных мыслителей, например, М. Вебером, К. Марксом, Г. Гегелем, Э. Гуссерлем, 8. Дильтеем, Э. Дюрк-геймом, Г. Риккертом, Ж.-П. Сартром, Т. Пар-сонсом, К. Поппером, 3. Фрейдом, В. Франк-лом, Ю. Хабермасом, М. Хайдеггером, К. Юнгом, К. Ясперсом и многими другими. В условиях различного рода социально-экономических, политических и других трансформаций современных общественных отношений, анализ линий осмысления социального субъекта может быть разным, социоцентричным, антропоцен-тричным, феноменологическим или иным. Однако любое обращение к социальности как упорядочиванию стихийных личностных коммуникаций и превращению их в общественные, отсылает к анализу нормативности. И, в этом случае, функционирующее нормативное сознание оказывается формообразующим и регулирующим медиаторным звеном, скрепой, на которой формируется социальность.
В российской социальной теории проблемами нормативного сознания и социальности занимались такие видные ученые, как: В.А. Ядов, ЖТ.Тощенко, М.К. Мамардашвили, 8.А, Лекторский, А.Ф. Лосев, Г.В. Осипов и многие другие. "Социальный субъект" оказывается сложным и многомерным в своем прочтении. Однако переход индивидуального в общественное всегда неким образом сопряжен с проблемой автономности и гетерономности социального субъекта [1, 139]. Точнее, проблема возникает тогда и там, где речь идет о соотношении автономии и гетерономии символической детерминации субъектов социального действия.
Нормы как системные образования оказывают детерминирующее воздействие на индивида, влияют на него открыто и скрыто (неявно, через процессы "криптонормирования"). Однако все отношения, которые можно отнести к общественным, так или иначе, подчинены какому-либо виду норм. Этот переход показывает, что существует, как минимум, два больших аспекта понимания и представлений о социальности: ее можно увидеть как из антро- ^ пологического ракурса, так и из социального. ^
Социальность, понятая социоцентристски, л уводит исследователя в структур но-фу н к ци- ю опальный (институциональный или любой ^ другой) формат, в котором встречаются и ка-ким-либо образом характеризуются (с функ- СгГ циональной точки зрения) упорядоченные и ~ воспроизводящиеся важнейшие обществен- о ные отношения. Эти отношения проецируют- z
ся на культуру и в каждом обществе создают |-
неповторимый социокультурный "рисунок" социальности, исследуя который можно гово-рить о проблемах, перспективах социальности в данном обществе.
Социальность, просматриваемая из антропологического ракурса, всегда выступает как репрессивная рамка, враждебная по отношению к человеку [4, 239], она ограничивает его свободу, делает ее относительной и принуждает к выполнению социальных правил в ущерб собственным интересам (причём, по-видимому, этот разрыв между личным и общественным отчётливее всего просматривается в периоды кризисов, смен общественного устройства, переломных эпох; пока этих кризисов не происходит, социальность мало отделима от личности, она едва ли рефлекси-руется как репрессивная форма, противопоставленная личности).
Антропологические основания социальности рассматривались исследователями в рамках разных направлений. Например, были среди нихтакие, которые понимали социальность не только как человеческое свойство, а свойство множества "социальных" (коллективных) живых существ. У. Уиллер в начале XX века исследовал муравьев как единый "сверх-орга-низм" и начал разговор об их социальности [7, 310] Он вдохновлялся в своихтрудах идеями зоосоциологии А. Эспинаса [б], проводящими однозначные биологические параллели между коллективизмом животных и коллективной жизнью людей. Именно это направление задало основу для так называемого "антропоморфизма" понятийного аппарата исследователей мира социальных животных,
<
о
=п
гп
114
которых описывали через метафоры человеческого общества.
Социальную норму мы понимаем как социальный регулятор, фиксирующий, унифицирующий и формализующий значимые культурные образцы, накопленный социальный опыт. Именно здесь, в этом понятии происходит демаркация животной, биологической"социальности" от человеческой, культурной. Человек не имеет такого регулятора поведения как инстинкт, соединяющего общественное и индивидуальное, а животные, в свою очередь, не имеют культуры, способной преодолевать этот инстинкт и раскрывать в человеке два мира -приватный и социальный. Именно в культуре свершается рефлексия существующего социального порядка, а значит, осознание возможностей для его изменения, преодоления его биологической инвариантности.
Д. Елур в своей работе "Знания и социальная образность" отмечал, что такое представление о социальности рождалось в столкновении двух идеологических направлений -просвещения и романтизма, первое из которых условно можно назвать "коллективистским", а второе - "индивидуалистическим" [5]. Однако, каким бы образом ни была понята социальность: как первичная реальность, формирующая человека (социоцентризм) или как "вторичная", репрессивная по отношению к человеку реальность (антропоцентризм), исследователи достаточно единодушны во мнении, что норма и нормативное сознание играют важнейшую опосредующую роль во взаимодействии этих двух реальностей.
Для нас важно то, что нормы имеют ценностную и деонтическую составляющую. Первая объясняет значимость для общества данного образца поведения, вторая - регламентирует его требованиями долга. Первый элемент всегда исторически детерминирован, подчинен изменчивым ценностным предпочтениям и культурным проекциям общественного сознания, Второй элемент связан с деонтическими операторами обязанности,долга, правопредо-ставления, запрещения. Однако хотя второй элемент социальной нормы выглядит как более строгий и инвариантный, он также подвержен влиянию культуры, поскольку требование долга в разных культурных системах может носить более-менее относительный характер.
И эссенциалистский коллективизм эпохи раннего Модерна, и европейский методологический индивидуализм позднего Модерна одинаково детерминированы пониманием социальной нормы как функционального эле-
мента, связывающего антропологический мир с социальным. Для коллективистской установки Просвещения (все еще имеющего в своем основании христианское мировоззрение) был характерен поиск универсальных законов социального бытия и установка "общее первично, частное - производно, вторично" [5], Индивид является в этой схеме лишь производной от универсального неизменного бытия, причем (по старой христианской привычке) часто девиационной, отклоняющейся, "свободной" (с негативной коннотацией свободы). Нормативность в этой схеме очень часто представляется не сама по себе, а как проекция высшего бытия, корреляции с миром божественного (а для уже вполне светских романтиков Просвещения - вечного и неизменного бытия). Религиозная нормативность в Европе в это время начинает постепенно уступать мировоззренческую пальму первенства правовой, однако установка эссенциализма от этого никуда не уходит. Эссенциализм просто переопределяется на светский манер и остается в базовых культурных схемах.
Для преодоления эссенциализма потребовались столетия исследования истории, переоткрытие динамического аспекта социальности и его роли в формировании общественного сознания. По сути, нужна была вся спекулятивная рефлексия немецкой классической философии и исследовательская работа феноменологии для того, чтобы социальность снова оказалась в фокусе пристального внимания философов, историков и культурологов, желающих понять "общественное", не сводимое к индивидуальному и индивидуальное, не выводимое из общественного. А также их взаимную связь.
Человек оказался больше, чем часть общества^ общество больше - чем сумма его индивидов. Эта сложная диалектика части и целого, рассматриваемая как минимум, с двух сторон, запустила целые цепочки новых исследований в социологических и гуманитарных (антропологических) науках. Эссенциалистс-кие ценности раннего Модерна оказались под вопросом, потому что исследователи истории внезапно обнаружили, что "факт" более значим, чем "закономерность" (он ее и создает, и уничтожает, он - ее основание). Это в конце XX века привело историков философии к переходу в другую крайность - к выводу о том, что в истории закономерность вообще не имеет значения, что она "сверхреальна", спекулятивна, а значим и ценен только исторический факт. Та же самая генеральная установка вывела исследователей в крайности методологи-
ческого индивидуализма, непропорционально и необоснованно укрупнив индивида по сравнению с обществом, сделав его абсолютным, единственным творцом истории, наделяя безусловной ценностью [2, 16].
И этот методологический ракурс, при всей его безусловной продуктивности и ценности, имел и имеет свои недостатки. Индивидуализм склоняет исследователя к пренебрежению общими закономерностями, заставляет все из них считать спекуляциями и отказываться от любых обобщающих схем, считая их избыточными.
Таким образом, настоящее понимание несводимости этих двух уровней человеческого бытия начинается с понимания того, что нет и не может быть универсальных законов, ни для общественного, ни для человеческого бытия. Каждое из них может быть отрефлексировано в качестве независимой онтологической или культурной реальности. Причем, символические характеристики обеих этих реальностей сильно зависят от того, кто о них говорит. "Действительно, в кризисных ситуациях человек и социальность как бы расходятся, но опять-таки не для всех. Для кого социальность устроена несправедливо? По Марксу, для рабочих, а для капиталистов нет" 14, 243]. В решении вопроса о социальности и ее значениях не на что гносеологически или аксиологически опереться,
он всегда ставится индивидуально и не может быть обобщен в качестве универсальной закономерности. Индивидуальное прорастает в социальное с аксиологическими значениями. Социальное прорастает в быт индивида с нормативными унификациями.
Литература:
1. Бакланов И.С, Бакланова O.A., Похилько А.Д. Аксиологические ориентиры и темпоральные референции развития цифрового общества II Вестник Армавирского государственного педагогического у и иве рситега. - 2021. - № 4, - С 136-144.
2. Микеева O.A. Индивидуализм как па рад игральный принцип социального познания: дис.... канд. философ, н. / Северо-Кавказский государственный технический университет. - Армавир, 2008. Т8ЙС
3. Моркина 10.С. Социальная теория познания Д. Блура: истоки и философский смысл. N1.: Ка-нонт; Реабилитация, 2012. - 256 с.
4. Резник Ю.М., Розин Б.М. Враяздебна ли социальность человеку? {28 января 2020 Г.) Н Личность. Культура. Общество, - 2020. - Том XXI!. - Вып. 1-2 (№ 105-106), - С. 239-255,
5. ñloor D. Knowledge and Social imagery / The University of Chicago Press. - Chicago, 1991.-200 p.
6. Espinas A. Des soci?t?s animales. - 2nd ed., augmentee d'une introduction sur l'histoire de la sociologie en gener al. - Paris: Baillîere, 1878. - 590 p.
7. Wheeler W.M. The ani-colony as an organism U Journal of Morphology. - 1911.- Vol. 22. - No. 2. -P. 307 325.
r\! CM О
Г\! _Û Cl ю
CS
V
tu
■=1
o г
i
115
PHILOSOPHICAL UNDERSTANDING OF THE CONCEPT OF CREATIVITY, ITS ELEMENTS, TOOLS AND THEIR OPTIMAL IMPLEMENTATION
Kolesova O/ga Valentinovna, DSc ofPhilosophy, Associate Professor, Nizhegorodsky State University ofN.i. Lobachevsky National Researching University, Nizhny Novgorod
The purpose of the study is to comprehend the possibilities for the formation of creative thinking, for this purpose, an analysis of the possibilities for the formation of creative thinking was made. The study provides an interpretation of the concepts of creativity and creativity in the pedagogical and psychological contexts. A philosophical understanding of the concept is proposed. The author in his vision relies on the spiritual foundations of human essence. The understanding of creativity and creativity is presented from similar positions as a result of the interaction of logical and intuitive elements of thinking. The detailing of the elements of thinking is given as the allocation of tools for thinking. The distinction between natural and constructed tools of thinking is indicated. The relevance of mastering the tools of thinking in determining the main tasks of the educational system is displayed. The efforts aimed at creating the theoretical and methodological foundations of creative pedagogy and psychology in the works of domestic and foreign researchers are summed up. The use of thinking tools in educational processes of different levels is shown. Scientific novelty lies in the philosophical understanding of the concept of creativity, its elements, tools and their optimal implementation.
Keywords: creativity; creative work; spirituality; transmuted forms; thinking elements; thinking tools. DO I 10.24923/2222-243X.2022-45.20
ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ УДК 16
КРЕА ТИВНОСТИ, ЕГО ЭЛЕМЕНТОВ, ИНСТРУМЕНТОВ ВАК РФ 5.7.8 И ИХ ОПТИМАЛЬНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ
Цель исследования - осмысление возможностей формирования креативно- ф Колесова О,В., 2022 го мышления. С этой целью произведён анализ возможностей формирования
