CC BY
53
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. 2008. Вып. 3. Ч. II
Л. Р. Сакаева
СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГРАММАТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ РУССКОГО, АНГЛИЙСКОГО, ТАДЖИКСКОГО И ТАТАРСКОГО ЯЗЫКОВ (НА ПРИМЕРЕ МОДЕЛИ «V+ADJ»)
Основным элементом любого сопоставления является выявление тождественных (интегральных) и различительных (дифференциальных) признаков сравниваемых явлений. В последние два десятилетия создано множество монографических очерков, направленных на сопоставительный анализ конкретных пар или групп языков. Они посвящены отдельным проблемам грамматики (Азимова, 1981; Аракин, 1979; Крушельницкая, 1961) и фразеологии. В том числе немногочисленные работы по сопоставлению немецкой и русской фразеологии (Долгополов, 1973; Куркова, 1979; Неведомская, 1973; Ротт, 1967). Сопоставительному исследованию подвергаются ФЕ с однотипной структурой и функцией (вербальные, адъективные, компаративные), ФЕ со структурой предложения, ФЕ различных структурных моделей (Зиньков, 1976; Азимова, 1981), фразеологизмы с однотипными компонентами: соматизмами, глаголами движения, компонентами-цветообозначениями и т. д. (Азимова, 1980; Белозерова,1981; Гатиа-туллина,1968; Долгополов, 1973; Чурсина,1979; Пистрак, 1979; Шубина, 1977; Федуленкова, 1983), поля и группы с одинаковой семантикой (Куркова,1980; Арсентьева,1989) и наконец целые фразеологические фонды языков (Райхштейн, 1980; Ковалева, 1979; Гак, 1977).
Но, несмотря на многообразие работ по сопоставительному изучению фразеологического состава различных языков, это направление фразеологических исследований находится еще в стадии становления. Первая общетеоретическая работа по этой тематике появилась в середине 1960-х гг. (Ройзензон, Авалиани, 1967). Направления анализа, предложенные Л. И. Ройзензоном и Ю. Ю. Авалиани актуальны и в настоящее время, что подтверждается рядом исследований. А. Д. Райхштейн обобщает все исследования по следующим линиям1:
- По характеру и числу сопоставляемых языков: родственные; отдаленно родственные; неродственные; смешанные ряды.
- По характеру сопоставляемых ФЕ: группа ФЕ с однотипной структурой и функцией; группа ФЕ, включающая семантически однотипный компонент; группа ФЕ с однотипным сигнификативным значением; группа ФЕ с одинаковой лексико-грамматической организацией и совокупной семантикой в разных языках.
- По характеру сопоставляемых явлений: грамматические свойства ФЕ; лексический (компонентный) состав ФЕ; фразеологическая семантика и семантические отношения во фразеологической системе; стилистические характеристики и явления во фразеологии; количественные характеристики фразеологии.
Особенности сопоставительного изучения фразеологического состава обусловлены, прежде всего, особенным положением фразеологической системы среди других языковых систем.
Сопоставительный анализ ФЕ в структурно-грамматическом аспекте направлен на выявление особенностей, сходств и расхождений грамматической структуры ФЕ в английском, русском, татарском и таджикском языках.
© Л. Р. Сакаева, 2008
Глагольные ФЕ составляют самую большую группу. Глагольными следует считать ФЕ, функционально соотносимые с глаголом, т. е. ФЕ стержневым компонентом которых является глагол.
Глагольным конструкциям посвящены исследования таких ученых, как О. Н. Марченко, И. А. Наумовой, А. И. Рейдель, Н. Л. Семенца, А. Г. Владимирцевой, Х. Маджи-дова и др. Глагольные ФЕ привлекали и привлекают внимание языковедов, их изучают с разных точек зрения: структуры, семантики, грамматических особенностей, изучается их многозначность, вариативность, синонимические и антонимические отношения. Также выделяются различные группы глаголов: движения, перемещения, динамики, глаголы с компонентом модальности, метафорические и т. д.
Вопросов структуры ФЕ касается в своей работе К. Л. Канделаки, рассматривая и распределяя их в грамматическом плане. К. Л. Канделаки подразделяет идиомы — эквиваленты глаголов на группы по составу2.
Структура глагольных словосочетаний рассматривается в работе Ю. А. Крутикова, где исследуются трехкомпонентные глагольные словосочетания образного характера с постоянными компонентами. По мнению автора, такие словосочетания образуются из сочетаний с глаголами как общего, так и конкретного характера3.
Из зарубежных авторов, занимавшихся вопросами структуры глагольных фразеологизмов, следует назвать Л. П. Смита, который дает описание структурных особенностей идиом. Однако группировка лексических идиом не является их классификацией, т. к. выделение группы производится на основе различных признаков4.
Е. П. Коновалова в плане семантики дает общую характеристику ФЕ типа «глагол + существительное», употребляемых в общественно-политической литературе. Ею различаются лексические и грамматические варианты одного и того же фразеологизма5.
С. П. Кахиани, при рассмотрении глагольных метафорических единиц (ГМФЕ) в современном английском языке, разработана классификация, в основу которой положен структурно-семантический принцип, т. е. ГМФЕ классифицируются с точки зрения как структурных (внешних) характеристик, так и семантических (внутренних). Также исследуются лексические, грамматические и квантитативные варианты ГМФЕ, дается семантическая группировка ГФЕ по их общему значению или по степени охвата ФЕ6.
Изучению семантики и способов перевода ГФЕ посвящена кандидатская диссертация Д. Ф. Санлыер «Глагольные фразеологические единицы с компонентом модальности в английском и турецком языках». Ряд работ посвящен исследованию глагольных ФЕ с компонентом — глаголом движения. З. З. Гатиатуллина в своей кандидатской диссертации предлагает классификацию ГФЕ с компонентом — глаголом движения7. В работе С. В. Постниковой глаголы движения не являются объектом специального исследования, однако они рассматриваются в составе синонимических рядов. Исследованию лексико-фразеологических особенностей глагольных ФЕ в русском языке посвящена работа А. И. Аверьяновой — «Глаголы движения-перемещения в русском языке».
По сравнению с другими структурно-семантическими типами глагольные ФЕ выделяются более свободно. Доминирующая роль глагольного компонента в таких ФЕ давно уже была отмечена специалистами в этой области.
В рамках данной статьи мы рассмотрим модель «V+Adj» («глагол» + «прилагательное»). Примерами данной модели в английском языке являются: "look black" в значении «иметь мрачный вид, хмуриться»; "burn blue" — «быть дурным предзнаменованием»; "see red" — «обезуметь, прийти в ярость, прийти в бешенство, прийти в неистовство».
В пределах данной грамматической модели большинство ФЕ составляют фразеологизмы с константно-вариантной зависимостью компонентов, к варьированию склонен как глагольный, так и адъективный компонент: "look/feel blue" в значении «казаться грустным»; "look/feel small" в значении «иметь жалкий, плачевный вид». Ряд примеров ФЕ с переменным адъективным компонентом не является многочисленным: "look sharp/look nippy/look alive/look smart/look snappy/look spry" — «спешить».
В таджикском и татарском языках эта модель имеет обратную структуру «Adj + V» («прилагательное» + «глагол»), общеграмматическим значением имени прилагательного является обозначение признака предмета, качества: тадж. «сафед шудан» (букв. «белым становиться») в значении «оправдываться»; тадж. «рохй кардан» (букв. «дорожный делать») в значении «послать», «отправлять»; тадж. «номй будан» (букв. «именным быть») в значении «быть известным», «быть знаменитым»; тат. «ак тешр> в значении «поседеть», «ослепнуть»; тат. «акка калдыру» — «освободиться от воинской службы»; тат. «кара кейдерY» — «избить до синяков».
Б. С. Авезовой выделены две подгруппы ФЕ таджикского языка данной модели:
1. «Качественные прилагательные» + «глагол»: тадж. «сафед кардан» (букв. «белым делать») в значении «оправдывать»; тадж. «дароз кардан» (букв. «длинным делать») в значении «протянуть», «передавать».
2. «Относительные прилагательные» + «глагол»: тадж. «обдор будан» (букв. «водяным быть») в значении «быть сочным», «быть желанным»; тадж. «беруй будан» (букв. «без лица быть») в значении «быть бесстыжим».
Во фразеологии русского, английского и татарского языков присутствуют глагольные фразеологизмы, имеющие в своем составе два прилагательных. В русском и английском языках этот структурный тип можно представить как «V»+«Adj»+«Adj»: англ. "call (make) white black" в значении «толковать что-либо наперекор очевидности»; рус.«называть белое черным». В структурном типе татарского языка глагол находится в постпозиции: «ак-караны кYрмэY» в значении «не обращать ни на что внимания»; «акны ак дию» — «говорить правду».
Самым распространенным структурным подтипом данной модели в русском, татарском и английском языках является сочетание глагола с существительным и прилагательным («V» + «Adj» + «N») в функции препозитивного определения: англ. "wear the black cloth" — «принять духовный сан»; рус. «рисовать черными красками»; рус. «сгущать черные краски»; англ. "talk green room" — «сплетничать о театральных делах». Кроме того, в английском языке выделены глагольные фразеологические единицы, в которых прилагательное находится в постпозиции («V» + «N» + «Adj»): "make the air blue" в значении «ругаться, сквернословить»; "paint the town red" — «кутить, устроить кутеж, устроить попойку, загулять».
В татарском языке данная модель выглядит иначе — «Adj» + «N» + «V» («прилагательное» + «существительное» + «глагол»). В данных фразеологизмах татарского языка глагол находится в постпозиции: «кэкре каенга терэтергэ» в значении «заниматься бессмысленным делом»; «кара кел ту» — «превратить в прах»; «кызыл этэч ^иберY» — «поджечь кого-либо, устроить поджог».
Специфической чертой глагольных фразеологических выражений данного структурного типа английского языка является наличие артикля (определенного — "the", неопределенного — "a/an", нулевого): "take the blue ribbon" — «стать трезвенником»; "buy a white horse" — «транжирить деньги»; "care a red cent" — «интересоваться»; "cry (shout) blue murder" — «кричать не своим голосом».
Еще одним продуктивным подтипом данной модели являются фразеологические обороты модели «V» + «Pr» + «Adj/N» + «N» («глагол» + «предлог» + «прилагательное/существительное» + «существительное») в русском и английском языках. В английском языке обороты данной модели имеют в своем составе предлоги: "about"; "across"; "for"; "from"; "in"; "into"; "on"; "out of'; "through"; "till"; "to". В русском языке — «в»; «до»; «за»; «из»; «к»; «между»; «на»; «от»; «по»; «под»; «с»; «сквозь»; «через»: «согнать с бела света»; «въехать на белом коне»; «отправить в желтый дом»; «созерцать сквозь розовые очки». В татарском языке функцию предлогов в данных фразеологических единицах выполняют послелоги и послеложные слова: «арага»; «арадан»; «араларыннан»; «аркылы»; «астына»; «аша»; «дип»; «белэн»; «хэтле»; «естендэ»; «естенэ»: «арага (арадан) кара мэче керY (чыкты)» в значении «поссориться»; «араларыннан кара мэче уткэн» — «между ними пробежала черная кошка»; «ал кузлек аркылы карау» — «замечать только положительные стороны»; «кара жир астына керY» — «лечь в сырую могилу»; «кара карганы сабын белэн юу» — «стремиться изменить дурные привычки человека»; «колакларына хэтле кызару» — «покраснеть до ушей»; «ак естенэ кара тешеру» — «несправедливо обвинять»; «ал кузлек аша карарга» в значении «смотреть сквозь розовые очки»; «бэхет йезеге белэн туган» в значении «родился под счастливой звездой»; «ачык куз белэн карарга» в значении «смотреть трезво на вещи»; «башаяк белэн эшкэ чумарга» в значении «уйти с головой в работу».
В русском и английском языках, помимо глагола и имени существительного, фразеологические обороты данного типа могут включать также и имя прилагательное, выступающее как определение к имени существительному, и другое имя существительное, а иногда и то и другое (с предлогом и без предлога): рус. «смотреть сквозь розовые очки»; рус. «задеть за живое место (мясо)»; рус. «попадать на седьмое небо»; рус. «брать быка за рога»; рус. «стричь всех под одну гребенку»; рус. «переваливаться из кулька в рогожку»; рус. «повесить себе камень на шею»; англ. "live from hand to mouth" в значении «сводить концы с концами»; англ. "have green memory" в значении «иметь хорошую память»; англ. "see through rose colored glasses/spectacles" в значении «смотреть сквозь розовые очки»; англ. "cut one's coat according one's cloth" в значении «по одежке протягивай ножки»; англ. "be too big for one's boots" в значении «задирать нос»; англ. "be in the public еуе" в значении «быть в центре внимания».
Таким образом, анализ продуктивной модели «V + Adj» («глагол» + «прилагательное») во фразеологических единицах антропоцентрической направленности свидетельствует о значительном сходстве во всех четырех сопоставляемых языках.
1 Райхштейн А. Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии / А. Д. Райхштейн. М., 1980. 143 с.
2Канделаки К. Л. Английские метафорические идиомы и их грузинские эквиваленты / По современным переводам: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тбилиси, 1956. 20 с.
3КрутиковЮ. А. Трехэлементные глагольные словосочетания в современном английском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1986. 22 с.
4 Смит Л. П. Фразеология английского языка. М., 1959. 263 с.
5 Коновалова Е. П. Фразеологические единицы «глагол + существительное» в английской общественно-политической литературе: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1984. 19 с.
6Кахиани С. П. Английские метафорические идиомы и их грузинские эквиваленты: Дис. ... канд. филол. наук. Тбилиси, 1955. 213 с.
7Гатиатуллина З. З. Сравнительное исследование фразеологических единиц с компонентом — глаголом движения: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1968. 14 с.
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. 2008. Вып. 3. Ч. II
С. М. Кравцов
ФРАЗЕОЛОГИЯ В КОНТЕКСТЕ КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ОПИСАНИЯ МИРА (НА ПРИМЕРЕ РУССКОГО И ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКОВ)
Сложность семантической структуры фразеологических единиц (ФЕ), предполагающей сочетание предметно-понятийного (логического) и оценочно-эмоционального (экспрессивного) компонентов, обусловливает их тесную связь с фоновыми знаниями носителя языка, с практическим опытом народа, говорящего на данном языке. Особенности семантики фразеологизмов позволяют использовать данные единицы не только для характеристики различных объектов окружающего мира, но и для выражения субъективного отношения к ним.
Присутствие человеческого фактора в языке, реализующегося, в частности, посредством ФЕ, органично связывается с так называемой картиной мира, представляющей собой упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (групповом, индивидуальном) сознании1. Являясь отражением объективной действительности, картина мира складывается из множества концептов, образующих концептосферу, которая существует в сознании индивида.
Термин «концепт», введенный в научный обиход С. А. Аскольдовым в середине 20-х гг. XX в.2, активно используется в российской лингвистической литературе с начала 90-х гг. Необходимо отметить, что к проблеме концепта, методике его исследования в разное время обращались многие как отечественные, так и зарубежные ученые: С. А. Аскольдов, Д. С. Лихачев, Д. А. Леонтьев, Ю. С. Степанов, Е. С. Кубрякова, З. Д. Попова, И. А. Стер-нин, В. А. Маслова, Р. М. Фрумкина, Н. Ф. Алефиренко, Л. Ю. Буянова, Э. Сепир, В. фон Гумбольдт, Дж. Лакофф, Б. Уорф, М. Минский, А. Вежбицкая и др. Однако несмотря на значительный интерес исследователей к данному феномену, он до сих пор не имеет однозначной интерпретации в науке на современном этапе ее развития.
Будучи сложным научным понятием, концепт является базовым термином в нескольких областях современного языкознания. Так, в психолингвистике концепт трактуется как мысленное образование, имеющее характер устоявшегося и типичного образа, выполняющее функцию замещения3. При этом особое внимание уделяется субъективно значимым характеристикам концепта.
В когнитивной лингвистике, занимающейся интерпретацией явлений концептуализации мира человеком при помощи языковых знаков, а также изучением связи их содержания со знаниями о мире, концепт понимается как термин, «служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека»4. Следует отметить, что в когнитологии постулируются важные для психолингвистики субъективно значимые характеристики концепта.
В лингвокультурологии концепт трактуется как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека... основная ячейка культуры в ментальном мире человека»5.
© С. М. Кравцов, 2008
Перечисленные подходы к пониманию концепта (психолингвистический, лингво-когнитивный и лингвокультурологический) не противоречат друг другу, поскольку в каждой дефиниции признается то, что концепт является единицей ментального уровня. В то же время концепт может содержать культурную информацию, отражающую накопленный коллективный опыт, который становится достоянием индивида и фиксируется в его сознании.
Опираясь на приведенные дефиниции, мы придерживаемся синкретичной теории концепта, совмещающей различные точки зрения и позволяющей рассматривать его как определенное понятие, единицу ментального уровня, которая отражает объект материального или идеального мира, хранится в национальной памяти носителей языка, как правило, в вербально обозначенном виде и может обладать национально-культурным содержанием6.
Представления об окружающем мире, приобретенные людьми независимо от их происхождения и национальной принадлежности (концепты), во многом универсальны и предполагают наличие точек соприкосновения в осмыслении общечеловеческих проблем. Необходимость отражения подобных представлений является причиной фиксации их посредством языковых знаков. Совокупность представлений человечества о макрокосме, зафиксированных в единицах языка, образует языковую картину мира. Путь от объективного мира к языку проходит по универсальной схеме: окружающая действительность, отражение этой действительности в мозгу человека (посредством умозрительного формирования концептов) и воплощение результатов отражения в языке.
В формировании языковой картины мира играют роль различные единицы языка, в частности, фразеологические. Следовательно, целесообразно говорить о существовании фразеологической картины мира как фрагменте языковой7. Ее характерной чертой является антропоцентризм, выражающийся в ориентации картины мира на человека. Mожно говорить о том, что ее антропоцентризм носит не национальный, а универсальный характер, что подтверждается многочисленными примерами в русской и французской фразеологии. Это означает, что в сознании обоих народов человек выступает как мера понятий, составляющих концептуальную картину мира: пространственных («близко» — «под рукой» и «sous la main», «под носом» и «sous le nez»); количественных («много» — «по уши» и «jusqu'aux oreilles», «за глаза» и «jusqu'aux yeux»); качественных («красиво» — «радовать глаз» и «il fait beau voir»; «быстро» — «со всех ног» и «à toutes jambes») и т. д.8 Приведенные межъязыковые пары характеризуются идентичностью не только плана содержания, но и плана выражения, поэтому мы не даем дословный перевод французских ФЕ.
В обоих языках, как правило, отражается так называемая «наивная» картина мира, формирование которой обусловливается практическими потребностями человека. Она является своего рода основой для обращения к миру его познавательной деятельности. Прагматический эгоцентризм выстраивает эту деятельность так, чтобы она осуществлялась в когнитивном поле человека и была максимально удобной. Например, концепты «Необозримые пространства», «Трудовая деятельность», «Интеллектуальная деятельность», «Чувства» и т. д., объективируемые средствами фразеологии, рассматриваются человеком сквозь призму его собственного восприятия, опыта; при этом он как бы распространяет себя на окружающий мир: «насколько хватает глаз» и «à perte de vue» (досл. «до потери вида» — «в какой степени доступно зрению, как далеко можно видеть»); «засучить рукава» и «retrousser ses manches» («усердно, энергично (делать что-либо»); «раскинуть умом» и «se creuser le cerveau» (досл. «продолбить себе мозг» — «обдумывать,
мысленно рассчитывать»); «сердце разрывается» и «avoir le cœur gros» (досл. «иметь крупное сердце» — «кто-либо испытывает глубокую скорбь, печаль, тяжело переживает что-нибудь»)9.
Внешнее сходство целостного зрительного образа, который заключается в концепте, нередко лежит в основе бытовой классификации, отождествляющей объекты в силу такого сходства и отличающейся от научной классификации. Например, русские фразеологизмы «по уши» («влюбиться по уши»), «по горло» («сыт по горло»), «с головой» («уйти в работу с головой») и французские «jusqu'au cou» (досл. «по шею»), «à pleine gorge» (досл. «по самое горло»), «en avoir par-dessus la tête» (досл. «иметь что-либо поверх головы») благодаря входящим в их состав соматизмам, называющим части человеческого организма с различными жизненно важными функциями, могут соотноситься с концептом «Эталон физического предела». Обыденное сознание выделяет типичный внешний признак для ушей, горла и головы — расположение вверху, поэтому эти части тела занимают место в одном ряду бытовой классификации, отраженной в наивной языковой картине мира.
Некоторые концепты могут объективироваться с учетом различия функций даже очень близких в научной классификации объектов. В качестве примера приведем концепты «Характеристика человека» и «Поведение человека», реализуемые соответственно фразеологизмами «стать на ноги» и «se mettre sur pieds» («обрести самостоятельность, независимое положение; быть самостоятельным»); «стать на колени» и «se mettre à genoux» («покориться, подчиниться кому-либо»)10. В данном случае колени как часть ног противопоставлены собственно ногам, т. к. в составе ФЕ соматизм «колени» является символом нежелательной, унизительной опоры, что отличается от значения соматизма «ноги» — «вид необходимой, естественной опоры».
В «наивной» языковой картине мира возможно и расширение понятий по сравнению с научной картиной мира. Например, в русском и французском языках слово «сердце» обозначает не только орган кровообращения, но и центр душевных переживаний, вследствие чего многие фразеологизмы с этим компонентом репрезентируют такой концепт, как «Чувства» («Эмоции»): «с тяжелым сердцем» («в подавленном состоянии, в беспокойстве, предчувствуя недоброе»); «сердце кровью обливается» («кому-либо невыносимо тяжело от душевной боли, чувства сострадания, жалости, щемящей тоски и т. п.») и «faire battre le cœur» (досл. «заставлять сердце биться» — «волновать кого-либо»); «percer le cœur» (досл. «продырявить сердце» — «заставить кого-либо сильно страдать»)11.
Часто наблюдаемые человеком эмпирические свойства объектов концептуальной картины мира не просто «фотографируются» в его сознании, а преломляются сквозь призму определенных антропоцентрических сценариев и запечатлеваются в языковой картине мира. Так, способность руки брать, хватать, держать запечатлевается в идиомах «брать в руки» и «prendre en mains» («принимать на себя руководство, управление чем-либо»); «держать в руках» и «tenir en mains» («обладать чем-либо»); «запускать руку» и «faire main basse sur ...» (досл. «опускать руку на ...» — «присваивать, красть что-либо»)12.
Мир, отраженный через механизм вторичных ощущений, представленных во фразеологических оборотах, — это главный фактор, который определяет не только универсальность, но и специфику любой национальной языковой картины мира. При этом важным обстоятельством является разграничение универсального человеческого фактора и национальной специфики в различных языковых картинах мира. Генетический механизм оценки физиологических ощущений, безусловно, универсален, однако, под влиянием деятельности, одновременно общечеловеческой и национально-специфической, он неизбежно
приводит к созданию языковых картин мира как с типологически общими чертами, так и с характерными особенностями. Мыслительная деятельность человека так же универсальна, как и его физиологические ощущения, тем не менее, на их результат может оказывать определенное влияние различие в менталитете, т. е. в складе ума, мировосприятии, психологии людей, объединенных национальной общностью.
Названное различие существенно, т. к. оно обусловливает национальную специфику концептов. С одной стороны, единство мира обеспечивает идентичность восприятия универсальных реалий, составляющих основу бытия людей, говорящих на разных языках, с другой, на фоне общего обнаруживается специфика национального. Ментальная модель как бы повторяет конфигурационные особенности отражаемой ею реалии. Национальное своеобразие концептосферы обнаруживается лишь в процессе сопоставительного анализа концептосфер нескольких этнических сообществ. Это своеобразие необходимо выявлять не только в наименовании концептов, но и в их содержании. Нельзя забывать, однако, что содержание может различаться в определенных пределах.
Рассмотрим национальную специфику концепта «Печень» («Foie»), репрезентированного в русской и французской фразеологических картинах мира. Его содержание состоит не только из универсального представления о печени как о самой крупной пищеварительной железе у животных и человека, вырабатывающей желчь13. Целесообразно отметить, что за этим внутренним органом в обоих языках закреплена роль хранителя определенной эмоции. Ассоциативно-образная связь печени в сознании человека с той или иной эмоциональной реакцией дополняет содержание данного концепта. Так, в русской фразеологии отражается представление о печени как о чем-то надоевшем, как бы травмирующем сущность человека: «сидит в печенках» у кого («очень досаждает кого-либо, раздражает до крайности»); «всеми печенками» («очень сильно (ненавидеть, презирать и т. д.»)14. Во французской фразеологии, однако, тот же самый человеческий орган ассоциируется с совершенно другой эмоциональной реакцией — с чувством страха: «avoir les foies blancs» (досл. «иметь белые печенки» — «бояться, испытывать страх»); «donner les foies» à qqn (досл. «дать печенки» кому-либо — «напугать кого-либо»)15. Из приведенных примеров следует, что различное представление о печени в соотношении с эмоциональной сферой обусловливает национальную специфику содержания соответствующего концепта.
Лингвистическая репрезентация картины мира, однако, не всегда проходит сквозь призму антропоцентрических сценариев. Некоторые концепты реализуются посредством описания окружающих человека объектов универсума, при этом в русской и французской языковых картинах мира находит отражение как сходство, так и различие в мировосприятии. Например, концепт «Трудный путь» эксплицируется в обеих фразеологических картинах мира с помощью ФЕ «тернистый путь» и «chemin épineux», обладающих эквивалентным планом выражения. Он складывается из общечеловеческого представления о том, что очень нелегко преодолеть путь, на всем протяжении которого растет такой колючий кустарник, как терновник.
Концепт «Медленно» репрезентируется в русской и французской фразеологических картинах мира посредством ФЕ «через час по чайной ложке» и «au compte-gouttes» (досл. «из пипетки»), отличающихся лексико-грамматическим составом и построенных на образе двух совершенно разных, но необходимых в домашнем быту предметов, пользуясь которыми невозможно быстро наполнить емкость. Несходство внутренней формы данных ФЕ, эксплицирующих один и тот же концепт, свидетельствует о наличии национальных особенностей менталитета, осмысления тех или иных сущностей.
Концепт «Умение мастерить» может быть реализован с помощью фразеологизмов «золотые руки» и «des mains en or» (досл. «руки из золота»), в основе образной составляющей которых лежит универсальное представление не только о руках как орудии труда, но и о золоте как драгоценном металле. Тем не менее, при наличии идентичной внутренней формы план выражения рассматриваемых ФЕ нельзя считать эквивалентным, поскольку в первой из них присутствует согласованное определение (прилагательное), а во второй — несогласованное (сочетание существительного с предлогом). Это различие в лексико-грамматическом составе ФЕ объясняется отсутствием эквивалента русского прилагательного «золотой» во французском языке по причине аналитического характера его морфологии. Подобные различия в языковой реализации концептов выявляются в процессе сопоставительного исследования фразеологии.
Примеры объективации универсальных концептов «Медленно» и «Умение мастерить» посредством фразеологии показывают, что в русской и французской картинах мира сходства больше, чем в их фразеологических репрезентациях.
Итак, упорядоченная совокупность знаний и представлений человека о мире (картина мира) складывается из множества единиц ментального уровня (концептов). Зафиксированная в единицах языка, она образует языковую картину мира. Репрезентация концептосферы посредством ФЕ позволяет говорить о существовании фразеологической картины мира.
Несмотря на сходство русской и французской картин мира, обусловленное общностью знаний и представлений об универсальных реалиях, они содержат определенные национально-культурные различия, которые объясняются спецификой осмысления тех или иных сущностей.
Русской и французской фразеологическим картинам мира свойствен антропоцентрический характер. ФЕ эксплицируют концепты как с ориентацией на самого человека, так и с ориентацией на окружающие его реалии. Это позволяет не только отражать объекты материального или идеального мира, но и оценивать их, выражать субъективное отношение к ним.
Обе фразеологические картины мира, подобно концептосферам, обладают национально-культурной спецификой, проявляющейся в том, что ФЕ, эксплицирующие один и тот же универсальный концепт, могут иметь различный лексико-грамматический состав. Данное различие обусловливается как особенностями национального менталитета, так и особенностями морфологического строя языка. Это позволяет утверждать, что в кон-цептосферах разных этнических сообществ больше сходства, чем в их языковых картинах мира, которым фразеологические обороты наряду с другими языковыми единицами придают национальную окраску.
1 Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и национальная картина мира. Воронеж, 2002. С. 5.
2Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста: Антология. М., 1997. С. 267-280.
3 Леонтьев Д. А. Психология смысла. М., 1999; Фрумкина Р. М. Психолингвистика. М., 2003.
4 КубряковаЕ. С., Демьянов В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е. С. Кубряковой. М., 1996. С. 90.
5 Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001. С. 43.
6Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика: Автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Воронеж, 1996; Попова З. Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2001.
7 Солодуб Ю. П. К проблеме сопоставительного исследования фразеологической картины мира различных народов: Фразеологическая модель, образно мотивирующая на основе ирреальной ситуации семантику невозможности // Материалы Междунар. научн. конференции «Фразеология и миропонимание народа»: В 2 ч. Тула, 2002. Ч. 2. С. 14.
8 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
9 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
10 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
11 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. А. И. Молоткова. М., 1987; Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997.
12 Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1989; Новый большой французско-русский фразеологический словарь / Под ред. В. Г. Гака. М., 2005.
13 Новый большой французско-русский фразеологический словарь / Под ред. В. Г. Гака. М., 2005. С. 417.
14 Фразеологический словарь русского языка... С. 319.
15 Le Robert. Dictionnaire des expressions et locutions / A. Rey et S.Chantreau. P., 1997. P. 423.
