CC BY
18
УДК 81:39
Е. В. Беспалова
Сопоставительное исследование концептов природных объектов в немецкой и русской лингвокультурах
Н. А. Булах рассматривает развитие отрицательного значения, средств его выражения и их функционирование в немецком литературном языке. Перенимая этот подход, который получил название «от этимологии к прагматике», мы применяем его к сопоставительному изучению концептов природных объектов в разных лингвокультурах. Анализ этимологии, структуры и функционирования концептов проявляет их лингвокультурную специфику, связанную с особенностями их восприятия и метафорического переосмысления.
Ключевые слова: концепт, этимология, базовый код культуры, пространственный код культуры, природно-ландшафтный код, природные объекты, признаки концептов, этноспецифика, социокультурная специфика, метафора.
E. V. Bespalova
Comparative analysis of natural objects concepts in German and Russian linguistic cultures
N. A. Bulakh studied the development of negation, means of its expression and functioning in the German literary language. This approach, which is called "from etymology to pragmatics", is applied to comparative study of natural objects concepts in different linguistic cultures. Etymological, structural and functional analysis of the concepts reveals their linguistic and cultural specificity connected with their comprehension and metaphorical re-thinking.
Key words: concept, etymology, basic cultural code, spacious cultural code, natural landscape code, natural objects, features of concepts, ethnic specificity, sociocultural specificity, metaphor.
Исследование Н. А. Булах, посвященное развитию отрицательного значения в немецком языке [2], выполнено в русле подхода, который в современном языкознании получил название «от этимологии к прагматике» (см. [11]). Принцип анализа языковых единиц, учитывающий факты истории языка, принципы концептуализации и развития значения, развитие прагматических значений на основе существующей «базы», может быть, на наш взгляд, применим к сопоставительному анализу концептов природных объектов в двух разных лингвокультурах.
Рассматривая многомерную структуру концепта, Ю. С. Степанов говорит об этимологии или «внутренней форме» концепта, называя ее самым отдаленным в истории слоем [8, а 49]. Изучая на базе этимологических данных внутреннюю форму языковых единиц, можно проследить путь формирования не только значений лексемы, служащей именем концепта, описать так называемый вектор ее семантического развития [6, с. 134-135], но и выявить особенности формирования структуры самого концепта. Сопоставительный анализ развития концептов в разных лингвокультурах позволит описать об-
© Беспалова Е. В., 2016
щее и различное в их структурах и способах представленности в языке.
Далее мы проанализируем внутреннюю форму концептов ЛЕС/WALD, выявим общее и различное в этимонах лексем-репрезентантов концептов, проследим некоторые закономерности их представленности в лексических системах языков, рассмотрим прагматический потенциал фразеологических единиц и паремий с компонентами ЛЕС/WALD.
Рассмотрим внутреннюю форму концептов ЛЕС/WALD в русской и немецкой лингвокуль-туре. Общее состоит в том, что развитие значений имен концептов шло по пути от наименования конкретного объекта к обозначению множества объектов, а затем к обобщению. Необходимо отметить, что на формирование этимонов, а затем и структур концептов, повлияли особенности ландшафта и быта. Так, этимологи указывают, что русское слово лес когда-то означало «дерево, дуб», косвенным подтверждением этого можно считать наличие параллелей в некоторых славянских языках и территориальных вариантах (словен. les ,дерево', воронеж. лес ,дубовое дерево, дуб', полаб. los,лес, дерево', русск. разг. леси-
на ,одно дерево') [9, с. 476-477]. По другой версии лес родственен обозначению орешника: *läscina ,орешник': русск. лещина, укр. лщина, болг. лящына, польск. leszczyna [там же]. Таким образом, концептуализация развивалась от наименования одного конкретного объекта к множеству, а затем к классу объектов: лес - это много деревьев / кустарников, ср. толкование по словарю Н. Ю. Шведовой [10, с. 4897]: «множество деревьев, растущих на большом пространстве с сомкнутыми кронами; само такое пространство». И дуб, и орешник обозначены в современном языке другими лексемами, однако благодаря широкому распространению на территории России они входят в русском языковом сознании в структуру концепта ЛЕС: ср.: поехали в лес за орехами, леса и дубравы.
В этимологии немецкой лексемы Wald историки языка прослеживают следующие особенности: Г. Пауль называет лат. vellere ,rupfen' [15, 719 f.], делая вывод, что Wald означает ,das gerupfte Laub' [см. также 13, с. 872]. Ф. Клуге возводит происхождение лексемы к германскому
корню *walßu и понимает исходное значение как Büschel, Laubwerk, Zweige [там же]. Г. Пауль отмечает тот факт, что Wald в немецком языке часто обозначает горы, покрытые лесом: Bregenzer, Bayrischer, Böhmischer, Thüringer Wald, Schwarzwald [15, 719 f.]. Путь концептуализации имени концепта в немецком языке был, по-видимому, в какой-то мере сходным с русским: от наименования конкретного объекта к наименованию множества в целом и обобщению. Внеязыковая реальность расположения многих лесов на территории Германии на горах делает этот признак существенным в структуре концепта: лес для носителя немецкого языка - это часто и горы. Кроме того, Ф. Клуге и Г. Пауль указывают на близость лексемы Wald с прилагательным wild [см. 13, с. 280; 15, 719 f]. Этот признак оттеняется наличием лексемы Forst, исходное значение которой определяется как нечто огороженное «Zaun, Eingezäuntes» [15, с. 199]. Комментируя этозначение, Ф. Клуге пишет: «Gemeint ist der gehegte Forst im Gegensatz zum wilden Wald» [13, с. 280]. Различия в этимонах немецкой и русской лексем определяют, в общем, различия в структурах концептов и, в частности, неодинаковое распределение признаков концептов: при наличии в немецком и русском языковом сознании признака большого количества объектов, в немецком можно отметить признак дикого, неосвоенного человеком места, признак «располо-
жение на горе» и обособление признака освоенной территории леса (Forst). В структуру русского этимона имплицитно входит признак «дерево», включая его денотативные признаки (например, вертикальное расположение).
С течением времени структура концепта усложнялась, добавлялись новые признаки, некоторые из которых по объективным причинам совпадают в обеих лингвокультурах: вид леса, структура леса, его состав, цвет, звук, влажность / сухость, богатство / продукты леса и т. п. [ср. 3]; имена концептов закономерным образом входят в схожие типы дискурсивных практик (научный дискурс, дискурс СМИ, художественный дискурс и др.). При более детальном рассмотрении обнаруживаются отличия в вербализации признаков концептов, неодинаковая номинативная плотность. Рассмотрим вербализацию таких существенных признаков концептов ЛЕС / WALD, как «хозяйственная деятельность человека», «среда обитания животных/растений» и «дикое, неосвоенное человеком место». Именно в вербализации этих признаков выявляются, на наш взгляд, довольно заметные различия.
Как на территории России, так и на территории Германии хозяйственная деятельность человека, связанная с лесом, имеет давнюю историю. Лесная промышленность в России является старейшей, в ней выделяют около 20 отраслей, подотраслей и производств, наиболее значимыми являются лесозаготовительная, деревообрабатывающая, целлюлозно-бумажная и лесохимическая отрасли. Кроме того, Россия является страной с большими запасами лесов естественного происхождения (25 % мировых запасов), поэтому заготовка древесины носит характер добывающей промышленности. В Германии леса занимают одну треть всей площади страны (10,7 млн. га), значительная часть лесных участков (2 млн. угодий) находится в частной собственности, лесное хозяйство хорошо развито. Специалисты указывают, что когда в России в XVII в. впервые понадобились консультанты для организации лесного хозяйства, именно немцы стали у нас первыми «учителями по лесному делу» [5]. Поэтому в лексических системах языков насчитывается большое количество единиц, связанных с ведением лесного хозяйства. Так, по данным словарей русская лексема лес входит в состав сложных и производных слов, связанных с лесной промышленностью: лесозавод, лесозаготовка, лесокомбинат, лесоматериалы, лесопилка, лесопильня, лесопиление, лесопромышленность,
лесоразработка, лесосека, лесосплав, лесоторговля, лесоэксплуатация [3, с. 76]. В немецком языке в составе эквивалентов использованы другие лексемы: Schneidemühle, Sägewerk (лесопилка), Holzkombinat (лесокомбинат), Holzflößen, Flösserei, Flößung (лесосплав), Holzaufbereitung (лесозаготовка), Holzeinschlag, Holzhau (лесосека), Holzware (лесоматериал). Расхождения объясняются следующими причинами.
Лингвистическим фактором является развитие значений лексем - имен концептов. В русском языке лексема лес развивает значение «срубленные деревья как строительный, поделочный и т. п. материал»: барочный лес, строевой лес, сплавлять лес [7, с. 27411], что логично объяснить присутствием в этимоне значения «дерево». Это значение синонимично лексеме древесина в значении «бревна, доски и другие лесоматериалы»: заготовка древесины, сплав древесины [7, с. 14462]. В немецком языке эти значения развивает лексема Holz, ее этимологический анализ говорит о развитии значений от конкретного Holzscheit «полено» к обобщению Wald «лес» и специализации на признаке «продукт леса»: Holz «древесина» [15, с. 300].Ф. Клуге отмечает сходное развитие значения Holz от двн. holz из герм.* hulta, означавшего «Gesamtheit der zuschlagen den Schößlinge des Niederwaldbaums» (Trier) [13, с. 381]. Хотя значение «лес» Г. Пауль отмечает только в старонемецких диалектах, все же он приводит пример из Шиллера: da ritt in seines Zornes Wut der Graf ins nahe Holz [там же]; в сложных и производных словах, а также в устойчивых словосочетаниях Holz также сохраняет значение «лес»: Laubholz («лиственный лес»), Nadelholz («хвойный лес»), Holzapfelbaum («лесная (дикая) яблоня»), Holzbirne («груша»), Holzlerche («лесной жаворонок»), Holztaube («крупный лесной дикий голубь, вяхирь»), Holzzuchtplantage («лесной питомник»), Gehölz («роща, лесок»), Holzboden («лесная почва»), abständiges Holz («сухостой»), lebendes Holz («лес на корню»), windbrüchiges Holz («бурелом») [5, C. 645-646].
Показательным примером структурных различий концептов в немецком и русском языках являются и обозначения профессий, связанных с лесом. В русском языке в состав сложных и производных слов входит лексема лес: лесник, лесничий, лесовод, лесовщик, лесозаготовитель, лесомелиоратор, лесопромышленник, лесоруб, лесорубщик, лесоторговец, лесогон [3, с. 77]. В немецком языке в составе аналогичных наиме-
нований употребляются все три лексемы: Wald, Forst, Holz. При этом композиты с компонентом Wald- либо называют профессию в общем плане: Waldarbeiter «jmd., der Waldarbeit leistet, bes. Holzfäller», либо в их семантике прослеживается компонент, направленный на преодоление этимологического признака «дикость»: Waldaufseher «Angestellter der Forstverwaltung, der für die Einhaltung der polizeilichen Vorschriften im Wald zu sorgen hat», Waldfacharbeiter, Waldhüter «im forstwirtschaftlichen Bereich tätiger Facharbeiter» [12, с. 645]. В композитах с компонентом Forst-ясно прослеживается более высокий статус профессий: Förster («лесничий»), Forstfachmann («специалист-лесовод»), Forstmann, Forstmeister («главный лесничий»), Forstwirt («лесовод»). В наименованиях с компонентом Holz- проступает семантическая связь с дровами как материалом: Holzbracker («браковщик древесины»), Holzer, Holzfäller («лесоруб»), Holzhacker, Holzhauer, Holzknecht («дровосек, дровокол, колунщик»), Holzsäger( «пильщик, распиловщик») [ср. 5, с. 491; 645-646].
Признак леса как среды обитания животных и растений входит естественным образом в структуру концептов как русской, так и немецкой лингвокультуры. Различия выявляются в разной объективации имен концептов при категоризации растительного и животного мира лесов. В немецком языке, по данным словарей, насчитывается большое число сложных слов -наименований животных и растений с компонентом Wald-: Waldameise, Waldeule, Waldgärtner, Waldhase, Waldkauz, Waldlaubsänger, Waldmaus, Waldpferd, Waldreh, Waldschildkröte, Waldchampignon, Walderdbeere, Waldhaar, Waldmeister, Waldrebe, Waldschlüsselblume. Большинство данных единиц - зоологические и ботанические термины. В их словарных толкованиях присутствует информация о лесе как месте обитания / произрастания: Waldgärtner - «Angehöriger einer Gattung der Borkenkäfer, die in Kiefernwäldern große Verwüstungen anrichten» [12, с. 645], Waldhase (jägerspr.) - «Hase, der vorzugsweise im Wald lebt», Waldchampignon - «in Fichtenwäldern oder in Mischwaldern wachsender ... Champignon» [12, с. 645]. В некоторых толкованиях присутствует значение «дикий»: Waldpferd (Pataontol.) -«großes, schweres, starkknochiges, vor etwa 5000 Jahren bereits ausgestorbenes westeuropäisches Wildpferd», Walderdbeere - «in Wäldern vorkommende wilde Form der Erdbeere», но Waldapfelbaum («яблоня домашняя»). В русском языке эк-
виваленты названий растений и животных не образуются по модели словосложения; в словосочетаниях лексема «лесной» присутствует не столь редко: «лесной (рыжий) муравей», «земляника лесная», «мышь лесная», «герань лесная», «лесная фиалка», «лесной горох», «лесной орех», «лесной хвощ», «лесная фисташка» [4, с. 24829]. Однако большинство зоологических и ботанических терминов не имеет в составе обозначения лексем «лес» или «лесной», что отличает их от немецких эквивалентов: ящерица живородящая (Waldeicdechse), неясыть обыкновенная (Waldeule), канюк обыкновенный (Waldgeier), сойка (Waldhäher), черника (Waldheidelbeere), тетеревиные (Waldhühner), сова ушастая (Waldohreule); в единичных случаях есть компонент «горный»: вяз шершавый, горный ильм (Waldulme). Таким образом, признак «лесной» в названиях животных и растений в немецкой лингвокультуре является выделенным, важным, он часто связан с признаком «дикий», восходящим к этимону. В толкованиях русских терминов повторяется определение «обыкновенный», нейтрализующий признак дикости.
Концептуальные признаки леса в немецких и русских фразеологизмах и паремиях также проявляются неодинаково. При внешнем структурном сходстве пословиц за деревьями не видеть леса и den Wald vor lauter Bäume nicht sehen в их значениях все же выявляются некоторые отличия. В русском это «пословица о мелочах, заслоняющих собою главное» [10, с. 4897], в немецком значение пословицы «das Offensichtliche nicht sehen, keinen Durchblick haben; etwas, was man sucht, nicht sehen, ob wohles in unmittelbarer Nähe liegt».Обращает на себя внимание тот факт, что в словарных толкованиях пословиц в русском «мелочи» занимают более сильную позицию, в немецком в сильной позиции «очевидное, искомое». Смысл русской пословицы, таким образом, в том, что кто-либо, уделяя внимание несущественным мелочам, не видит главного. Немецкая пословица говорит о том, что кто-либо не видит того, что у него перед носом, не видит очевидного. Учитывая внутреннюю форму имен концептов, данные выражения могут быть объяснены следующим образом. Внутренняя мотивация русской пословицы «работает» на противопоставлении «части, элементы, детали» -«обобщение, целое» (см. этимон). В структуре мотивации немецкой пословицы прослеживаются оба значения: «очевидное, то, что сложно не заметить (подобно горе)», «нужное человеку, то,
что он ищет» (подобно веткам, связке хвороста). Внутренняя мотивация пословицы «работает» на противопоставлении «большое, очевидное, хорошо заметное, важное» - «множество деталей».
Концептуальный признак леса как объекта приложения хозяйственной деятельности человека актуализован в пословице лес рубят - щепки летят, смысл которой в том, что всякое большое дело не обходится без жертв. ЛЕС имплицирует здесь интенсиональный признак большого количества, воспринимаемого как большой объем; в импликационал концепта входит несущественный признак незначительного объема щепки. На этой антитезе создается метафорический смысл оправдания жертвенности в других областях деятельности. В немецком языке аналогично используется образ, ассоциированный с лесом, поскольку работа рубанком предполагает снятие стружки с древесного объекта: Wo gehobelt wird, da fallen Späne [14, с. 212]. Различие обусловлено культурно-исторически: в русской изначально сельской культуре дрова использовались для отопления, и вырубка леса расценивалась как жизненная необходимость, по сравнению с которой щепки не принимались в расчет. В немецкой культуре большое значение придается ремесленно-цеховой деятельности, которую и отражает пословица.
В пословице о неслаженных, несогласованных действиях, о разнобое в делах кто в лес, кто по дрова эксплицирована и сама хозяйственная деятельность - в лес ходят за дровами. Мотивация основана на том, что люди, делая формально одно дело (идут в лес и дрова рубят в лесу), разобщены. «Идти в лес» имплицирует не обязательно сбор дров, это может быть сбор ягод, трав, охота и т. п., то есть множественные импликации противопоставляются единичной. В немецком языке для выражения аналогичного смысла используется образ, не связанный с лесом: der eine sagt hü, der andere hott [14, с. 212].
С концептом WALD в немецком языке связана идея «дикого, опасного» места. Признак неизвестного / опасного проявляется в немецком фразеологизме jemanden in den Wald wünschen (jemanden verwünschen') [16, с. 1691], что буквально значит «желать, чтобы кто-то оказался в лесу». Фразеологизм имлицирует смыслы «будет один в опасном месте / не будет уверен в своей безопасности / не получит помощи в случае опасности / сгинет и т. п.». Тот же признак задействован в смысловой структуре русской пословицы Волков бояться - в лес не ходить,
смысл которой, однако, направлен на преодоление страха перед неизвестным. ЛЕС не имеет здесь отрицательной коннотации. Прагматический потенциал пословицы носит положительный характер, в русском языке это способ ободрить кого-либо, придать решимости. Аналогичная пословица немецкого языка связана с другой образностью: Wer Honig schlecken will, darf die Bienen nicht scheuen [14, с. 72].
Признак отсутствия культуры проявляется в следующих немецких единицах: im Walde aufgewachsen sein ('kein gesittetes Benehmen haben'), im Wald wohnen (,dumm sein'), sind wir im Wald? (Mahnung), Hinterwäldler (,weltfremder, rückständiger [undbäurischer] Mensch') [16, с. 1691]. В первом случае номинативный акцент проявляет недостаточный социальный опыт (вырасти в лесу - значит вырасти вдали от людей, вдали от культуры), имеющий следствием отсутствие воспитанности, плохое владение нормами поведения, принятыми в обществе. В таком же ключе следует понимать и призыв вести себя в соответствии с нормами поведения (sind wir im Wald?). Во втором выражении отсутствие социализации имплицирует отсутствие ума. Такое развитие значения основано, по-видимому, на идее обучения / развития умственных способностей среди себе подобных, то есть также среди людей, в обществе. Те же импликации присутствуют и в единице Hinterwäldler. В русском языке признак отсутствия культуры и его следствие неспособность разбираться в каких-либо вещах можно выделить в выражении Как в лесу (разг.) - «ничего не понимая, ни в чем не разбираясь» [10, с. 4897].
Проведенный анализ позволяет сделать следующие выводы. Сопоставительное исследование концептов природных объектов в разных лингвокультурах должно учитывать внутреннюю форму имен концептов, сохраняющую некоторые существенные для данной лингвокультуры признаки, проявляющиеся в «памяти значения». На формирование структуры концепта влияют как языковые, так и внеязыковые факторы, определяющие выделенность существенных концептуальных признаков.
Библиографический список
1. Большой немецко-русский словарь : в 3 т. [Текст] / авт.-сост. Е. И. Лепинг, Н. П. Страхова, Н. И. Филичева и др. ; под общ. рук. О. И. Мос-кальской. - М. : Рус. яз., 2001.
2. Булах, Н. А. Средства отрицания в немецком литературном языке [Текст] / Н. А. Булах // Ученые записки / Яросл. гос. пед. ин-т им. К. Д. Ушинского, вып. 57. - Ярославль, 1962. -334 с.
3. Бутерина, О. В. Представление концепта «ЛЕС» в русских и немецкий лингвокультурных источниках [Текст] : дис. ... канд. фил. наук /
0. В. Бутерина. - Саратов, 2008. - 232 с.
4. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т I-IV. - Москва, 1998. -[Электронный ресурс]. Режим доступа: http://slovari.ru/default.aspx?s=0&p=246.
5. Кириллов Ю. Леса Германии // Лесная индустрия. № 2 (16) 2007. - [Электронный ресурс] . - Режим доступа: http: //www .lesindustry.ru/issues/li_n 16/Lesa_Germa nii_104
6. Латушкина, О. Л., Карамышев, Е. А. Лексический инвариант английского слова «tree» в диахронической плоскости [Текст] // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2015. - № 3. -С.133-137.
7. МАС - Словарь русского языка: В 4-х т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; подред А. П. Евгенье-вой - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Русский язык, 1981-1984. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://slovari.ru/default.aspx?s=0&p=240.
8. Степанов, Ю. С. Константы: словарь русской культуры: Изд. 2-е, испр. и доп. [Текст] / Ю. С. Степанов. - М. : Академический Проект, 2001. - 990 с.
9. Черных, П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т.:
1. [Текст] / П. Я. Черных. - Москва, 2006. - 621 с.
10. Шведова, Н. Ю. Русский семантический словарь [Текст] / Н. Ю. Шведова. - М. : «Азбуковник», 1998. - 924 с.
11. Sweetser, E. From Etymology to Pragmatics. Metaphorical and Cultural Aspects of Semantic Structure [Tekst]. - Cambridge, 1991. - 188 P.
12. Brockhaus WahrigDeutschesWorterbuch: In sechsBanden. [Tekst] Bd. 6 / hrsg.von G. Wahrig, H. Kramer, H Zimmermann. - Stuttgart: F. A. Brockhaus Wiesbaden Deutsche Verlags-Anstalt, 1984. -920 S.
13. Kluge, F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache [Tekst]. - Berlin, New York, 1999. - 922 S.
14. Langenscheidt 1994 - Langenscheidts Taschenwörterbuch Russisch. Russisch-Deutsch, Deutsch-Russisch. Von Stanislaw Walewski und Prof. Dr. Erwin Wedel. Berlin. München. Wien. Zü-
rich [Tekst]. - New York: Langenscheidt, 1994. -568 S.
15. Paul, H. Deutsches Wörterbuch [Tekst]. -Halle (Saale), 1960. - 777 S.
16. Röhrich, L. Das große Lexikon der sprichwörtlichen Redensarten [Tekst]. - Freiburg, Basel, Wien, 1991. - 1910 S.
Bibliograficheskij spisok
1. Bol'shoj nemecko-russkij slovar': V 3 t. [Tekst] / Avt.-sost. Leping E. I., Strahova N. P., Filicheva N. I. i dr.; Pod obshh. ruk. O. I. Mos-kal'skoj. - M. : Rus. jaz., 2001.
2. Bulah, N. A. Sredstva otricanija v nemeckom literaturnom jazyke [Tekst] / N. A. Bulah // Uchenye zapiski // Jarosl. gos. ped. in-t im. K. D. Ushinskogo, vyp. 57. - Jaroslavl', 1962. - 334 s.
3. Buterina, O. V. Predstavlenie koncepta «LES» v russkih i nemeckij lingvokul'turnyh istochnikah [Tekst] : dis. ... kand. fil. nauk / O. V. Buterina. -Saratov, 2008. - 232 s.
4. Dal', V. I. Tolkovyj slovar' zhivogo veli-korusskogo jazyka. T I-IV. - Moskva, 1998. -[Jelektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: http://slovari.ru/default.aspx?s=0&p=246.
5. Kirillov Ju. Lesa Germanii // Lesnaja in-dustrija. № 2 (16) 2007. - [Jelektronnyj re-surs]. -Rezhim dostupa: http://www.lesindustry.ru/issues/li_n16/Lesa_Germa nii_104
6. Latushkina, O. L., Karamyshev, E. A. Lek-sicheskij invariant anglijskogo slova «tree» v diahronicheskoj ploskosti [Tekst] // Voprosy kognitivnoj lingvistiki. - 2015. - № 3. - S. 133-137.
7. MAS - Slovar' russkogo jazyka: V 4-h t. / AN SSSR, In-t rus. jaz.; podred A. P. Evgen'e-voj - 2-e izd., ispr. i dop. - M. : Russkij jazyk, 1981-1984.
[Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http://slovari.ru/default.aspx?s=0&p=240.
8. Stepanov, Ju. S. Konstanty: slovar' russkoj kul'tury: Izd. 2-e, ispr. i dop. [Tekst] / Ju. S. Stepanov. - M. : Akademicheskij Proekt, 2001. - 990 s.
9. Chernyh, P. Ja. Istoriko-jetimologicheskij slovar' sovremennogo russkogo jazyka: V 2 t. T.: 1. [Tekst] / P. Ja. Chernyh. - Moskva, 2006. - 621 s.
10. Shvedova, N. Ju. Russkij semanticheskij slovar' [Tekst] / N. Ju. Shvedova. - M. : «Azbukovnik», 1998. - 924 s.
11. Sweetser, E. From Etymology to Pragmatics. Metaphorical and Cultural Aspects of Semantic Structure [Tekst]. - Cambridge, 1991. - 188 P.
12. Brockhaus WahrigDeutschesWorterbuch: In sechsBanden. [Tekst] Bd. 6 / hrsg.von G. Wahrig, H. Kramer, H Zimmermann. - Stuttgart: F. A. Brockhaus Wiesbaden Deutsche Verlags-Anstalt, 1984. - 920 S.
13. Kluge, F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache [Tekst]. - Berlin, New York, 1999. - 922 S.
14. Langenscheidt 1994 - Langenscheidts Taschenwörterbuch Russisch. Russisch-Deutsch, Deutsch-Russisch. Von Stanislaw Walewski und Prof. Dr. Erwin Wedel. Berlin. München. Wien. Zürich [Tekst]. - New York: Langenscheidt, 1994. -568 S.
15. Paul, H. Deutsches Wörterbuch [Tekst]. -Halle (Saale), 1960. - 777 S.
16. Röhrich, L. Das große Lexikon der sprichwörtlichen Redensarten [Tekst]. - Freiburg, Basel, Wien, 1991. - 1910 S.
Дата поступления статьи в редакцию: 10.04.2016 Дата принятия статьи к печати: 29.06.2016
