CC BY
17
А. С. Николаев
Соотношение словообразовательной и лексической
семантики в индоевропейском праязыке: вопросы внутренней деривации
Концепция внутренней деривации (internal derivation), открытая Иохемом Шиндлером и разработанная его учениками (прежде всего, Аланом Нуссбаумом), является одной из центральных тем современного индоевропейского языкознания; внутренняя деривация, без сомнения, являлась важным инструментом словообразования в праязыке (см. тезисы Л. Г. Герцен-берга в настоящем сборнике). В качестве рабочего определения внутренней деривации примем следующее: "Die Ableitung eines Stammes A' aus einem Stamm A der Form W(E)-S(E) ohne Suffigierung unter Wechsel der Ablautklasse"1. Достижения в области формальной реконструкции позволяют поставить вопрос более общего характера, а именно: как отделить случаи, когда перед нами развитие лексического значения слова (сфера исторической семасиологии), от случаев, когда мы имеем дело со словообразовательной семантикой.
Функции внутренней деривации:
1) образование собирательных имен среднего рода (*uodr 'вода'
[хетт. ua-a-tar] % *uedör 'воды' [хетт. ú-i-ta-a-ar 'множество сосудов с водой']);
2) образование поссессивных прилагательных (*piHxur/en- 'жир'
[др.-гр. map] % *piHxuön 'снабженный жиром' [rnw, др.-инд. pivan-]);
3) образование одушевленных имен с конкретным или абстракт-
ным значением (*tepes- n. 'жара' [др.-инд. tápas-] % *tepos- m. 'тепло' [лат. tepor]);
4) образование от имен среднего рода одушевленных имен-
сингулятивов (*seH1-mn n. 'семя' [лат. semen] % *seH1-mön- m. [лат. Simo], *RérH1os- n. 'произрастание' [арм. ser] % *RerH1és- [лат. Ceres])
1 P. Widmer. Zwei keltische t-Sfmme // HS 110/2, 1997. С. 124-125.
Отметим, что последняя функция близка к образованию прилагательных, ср.: *HiOgwni-, *Hiegwni-s 'огонь' (ст.-сл. огнь) % *Hjegwni-, *H!gwneis 'относящийся к огню' (вед. Agni 'бог огня, огонь') или *krotu-, *kretu- 'сила, духовная мощь' (вед. kratu-, Dat.Sg. kratve, г.-ав. xratu-, Instr.Sg. xratu) % kretu-, *krteu-'снабженный силой' (др.-гр. крати?/карти? 'сильный').
Рассмотрим внутреннюю деривацию и связанные с ней вопросы на примере и.-е. *genu- (др.-инд. hanu-, др.-гр. gevuj, гот. kinnus), которое в словаре Покорного получает несколько размытое толкование 'челюсть, подбородок, щека, рот...' (IEW: 381-382): допустимо задаться вопросом, должны ли мы видеть здесь метонимическое семантическое развитие2 или перед нами результат словообразовательных процессов, т. е. несколько разных лексем?
Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, следует обратиться к системе классов склонения имен в праиндоевропейском (взаимоотношение между которыми и отражает внутренняя деривация):
акростатический Nom.Sg. R('/e)-S(»)-D(») Gen.Sg. R(')-S(«)-D(«) Loc.Sg. R(-)-S(-)-D(.)
протерокинетический Nom.Sg. R(')-S(»)-D(») Gen.Sg. R(')-S(«)-D(«) Loc. Sg. R(«)-S(e)-D(«)
гистерокинетический Nom.Sg. R(')-S(»)-D(») Gen.Sg. R(')-S(«)-D(«) Loc.Sg. R(-)-S(-)-D(.)
амфикинетический Nom.Sg. R(»)-S(o)-D(») Gen.Sg. R(')-S(«)-D(«) Loc.Sg. R(-)-S(-)-D(.)
2 В принципе, для праязыка можно было бы представить себе и многозначное слово с нерасчлененной семантикой 'часть лица', ср. типологически слово из языка маратхи dhopar со значением 'колено, локоть, плечо, сустав, скула, бедро...' (R. L. Turner, CDIAL 5580,12).
Перед тем, как определить, к какому классу (или к каким классам) склонения принадлежало слово для 'челюсти', уточним фонетический облик корня, от которого оно образовано.
Данные древнегреческого языка указывают на второй ларин-гал в исходе корня, ср. очевидно родственные др.-гр. genu? слова gvaOoj (V в. до н. э. +) и gva0|mo? (Гом.+); возможны два объяснения наличию /а/ в этих словах:
либо gna0o? восходит к *ganatho- < *gnH2-dho- с реверсией закона Линдемана в трехсложном слове (ср. др.-гр. sao? 'здоровый' < *tuauos < *tuH2,nos, ср. вед. täviti);
либо gva0|io? восходит к *gneH2-dhmo- (правило Wetter3, ср. *H2ueH1-dhr»- > *wedran > др.-англ. weder 'weather', нем. Wetter; для древнегреческого ср. цетроп < *meH1-tr«- (*mH1-tr*-дало бы в древнегреческом Vhtpon) или поао?/поиао? < *nödhsuo- < *noH3d s-uo- *'снабженный усталостью', ср. вед. nädhas- 'стеснение, угнетенность' и др.-гр. nw0h? 'усталый').
При любом из решений вокализм /а/ объясняется через реконструкцию конечного *H2 в корне (одно из этих слов скопировало вокализм второго).
Лит. zändas, лтш. zuöds 'челюсть' восходит к сходному реконструкту *gonH2-d(h)o- (выпадение ларингала по закону Гирта-де Соссюра, но на выпавший ларингал указывает акутовая интонация).
«Македонская» форма KavaSor aiagone?, gna0oi (*gonH2-dho-/ *gnH2-dho-?), видимо, представляет собой древний композит с десемантизованным *dhH1- в качестве второго члена и корневым именем *go/enH2- в качестве первого (это же корневое имя возможно видеть в фриг. a-Zhn 'борода' < *H2o-genH2-; возможно, на него же указывает склонение др.-исл. kinn как корневого имени в pl.). Вокализм /а/ можно объяснить вокализацией *H2.
3 Подробнее см.: А. С. Николаев. Этимология древнегреческого и^рь" // Индоевропейское языкознание и классическая филология - VI. Материалы чтений, посвященных памяти профессора И. М. Тронского. 2426 июня 2002 г. / Отв. ред. Н. Н. Казанский. СПб., 2002. С. 126-131.
Арм. cnawt 'челюсть' (основа на -i) может восходить к *cinawid- < *genHx(é)u-4, тем самым, предполагая реконструкцию *H2 для объяснения вокализма /а/.
Итак, древнегреческие, балтийские и, с меньшей степенью вероятности, палеобалканские и армянские данные указывают на форму корня *genH2-. Важным промежуточным результатом является отсутствие часто предполагаемой омонимии этого пра-
АЛ i 5
языкового слова с *genu- колено.
* * *
Теперь обратимся к морфологии и.-е. *génH2u-, чтобы определить, какое лексическое значение ('челюсть', 'щека', 'подбородок'...) сочетается с определенным акцентно-аблаутным типом.
Тохарский сохраняет форму с рефлексом продленной ступени в корне: тох. А Nom. Du. fem. sanwem '2 челюсти' < *k'œnuœi +ne < *gën(H2)uoiHi5; это может указывать на акростатическую парадигму («пахистатический» тип в терминологии Л. Г. Гер-ценберга).6
4 Возможно и альтернативное объяснение: w-эпентеза перед смычным (ср. canawf 'известный', gewl 'деревня' < *ueloi, giwt 'открытие, находка' < *ueidu-); в этом случае cnawt восходит к *gnH2-dho, *gnH2-dhn-es, которое в аллегро-стиле получает вариант *gnH2-dn-es, отсюда *d > арм. t. Наконец, возможно также восстанавливать *gnH2-dh-oi, что объяснит склонение на -i.
5 Альтернативное объяснение для тохарской формы: sanwem < *k'snue+na < *genuo-iH2, где *genuo- представляет собой vrddhi-дериват (с закономерной продленной ступенью аблаута в корне) от *genH2u-, ср. parsva- 'область брюшины, подреберье' от parsu- 'ребро' (так G. Klingenschmitt, Tocharisch (Akten Berlin), 1994, С. 384). Однако это решение проблематично с семантической точки зрения: sanwem имеет значение 'челюсть', и сложно поверить, что в тохарском произошла вторичная конкретизация того значения, которое мы должны ожидать от vrddhi-деривата *genuo- ('совокупность челюстей' или 'относящийся к челюсти, челюстной' uel sim.).
6 На что уже указал М. Вайс (M. Weiss. Studies In Italic Nominal Morphology. Неопубликованная диссертация. Cornell, 1993. С. 97, прим. 9).
Древнеиндийский дает интересное c морфологической точки зрения слово hänu-, f. 'челюсть'7 (начальный согласный h- вм. ожидаемого j-, видимо, чтобы избежать омонимии с jänu- 'колено'). В ведийском имеется форма Instr. Sg., а также формы двойственного и множественного числа. Instr. Sg. hänuvä RV I, 168, 5b мало что дает нам для определения и.-е. деклинационного типа, поскольку древнеиндийский не сохранил акростатических форм Instr. (например, -й < *-u-H1, ср. г.-ав. xratü), а в протеро-кинетическом склонении (уже в праязыке) в инструменталисе использовалась форма с нулевой ступенью аблаута в суффиксе (ср. rasmä RV 6, 67, 1 от rasmän- 'повод' вместо ожидаемого *rasmnä, krät(u)vä, мл.-ав. xradßa). Тем самым, мы не можем сделать выбор между акростатическим и протерокинетическим типом склонения.
Тем не менее, существенно следующее обстоятельство: в древнеиндийском алломорфы основ на -u-, продолжающих и.-е. акростатическое склонение, часто имеют в основе расширение -n- (ср. Loc.Sg. äyuni 'в жизни' от *H2o/eiu-, Dat. Sg. mädhune, Instr. Sg. mädhunä от *mo/edhu- 'хмельной мед'),8 которое отсутствует в протерокинетических парадигмах (äyu- 'живой' образует äyäve, äyoh). Итак, форма инструменталиса указывает, скорее, на протерокинезу.
Формы двойственного числа в ведийском (Nom.Du hänü IV, 18, 9, Loc. Du. hänuvos) могут быть возведены к *genH2u-H1 (c нулевой ступенью аблаута в суффиксе) и противоречат тому, что мы видим в мл.-ав. xzanauua 'челюсть' Yt. 1, 27 (эмендация
7 Ср. RV VIII, 60, 13c tigmä asya hânavo nâ pratidhrse 'остры его челюсти, перед ними не устоять' (Т. Я. Елизаренкова); RV I, 168, 5b réjati tmânâ hânuveva jihvâya (сложное место, заставляющее предполагать каузативное значение rej-, ср. "qui (donc pourrait) vous faire trembler au dedans, comme (on tremble) naturellement avec la langue (sise entre) les deux mâchoirs" (L. Renou), "wer macht euch selbst im Innern erzittern wie mit der Zunge zwischen den Kinnbacken" (K. F. Geldner), тем не менее, речь, несомненно, идет о челюстях).
Об этом феномене см. подробнее: A. S. Nikolaev. Rund um att. ypaû", hom. gPhU": zur Deutung einiger altgriechischer Personennamen //
Colloquia Classica et Indo-Germanica III / Отв. ред. Н. Н. Казанский.
СПб., 2003. С. 179-198.
Й. Нартен9). Вопрос об образовании двойственного числа довольно сложен: г.-ав. maniiû, мл.-ав. pasu, daxiiu, vohû, вед. vâsû позволяют реконструировать и.-е. Nom. Du. *meniuHb *desiuHb *HiuesuHi, что значит, что одушевленные акростатические имена в праязыке образовывали двойственное число с нулевой ступенью в суффиксе и в окончании, в то время как протерокинети-ческие имена имели в этой форме полную ступень аблаута в суффиксе (вед. bâhâvâ, мл.-ав. bâzauua, др.-гр. pf|Xee 'обе руки'). Итак, мл.-ав. xzanauua говорит в пользу протерокинетиче-ского склонения, а вед. hânû — в пользу акростатического; однако, в древнеиндийском исход формы двойственного числа -û распространился среди u-основ (позже в древнеиндийском форма bâhâvâ вытесняется bâhu\), поэтому авестийским данным (хотя в нашем случае филологически менее надежным) должно быть оказано предпочтение.
Формы множественного числа: hânavo RV VIII, 60, 13c < *janaues прямо соответствует брет. genou (и другим кельтским формам); с точки зрения и.-е. реконструкции, *génH2eu-es не может быть интерпретировано однозначно, т. к. в праязыке единственное и множественное число склонялись по разным парадигмам: акростатические имена имеют протерокинетический дуалис и плюралис (*-u-s vs. *-u-H1, *-u-es), а протерокинетиче-ские имена имеют гистерокинетический дуалис и плюралис (*-u-s vs. *-eu-H1e, *-eu-es).10 Таким образом, *génH2eu-es может принадлежать как гистерокинетической парадигме с Nom.Sg. *g(e)nH2êu-s, так и протерокинетической. Поскольку для реконструкции гистерокинетической парадигмы для праязыка нет никаких оснований (данные и.-е. языков дают основания для выбора между акростатическим и протерокинетическим типом склонения), форму hânavo следует принять за еще один аргумент в пользу протерокинетического склонения.
9 J. Narten. Idg. 'Kinn' und 'Knie' im Avestischen: zanauua, zanu.drajah- // IF 74. C. 39-53 (перепечатано: M. Albino, M. Fritz (Hrsgg.). Johanna Narten. Kleine Schriften. Wiesbaden, 1995. S. 157-172).
10 См.: A. J. Nussbaum. Head and Horn in Indo-European (Studies in Indo-European Language and Culture 2). Berlin; New York, 1986. С. 280-283; K. McCone. Oir. aub 'river' and amnair 'maternal uncle' // MSS 53, 1992. С. 107, прим. 10.
Древнеиранский материал уже служил предметом обсуждения выше в связи с мл.-ав. xzanauua; также отметим средне- и новоиранские формы, восходящие к *jan-uu-a-: ман. согд. znwk, хот. ysanuwa, пшт. zana, бал. zanuk < *zanuuaka- (закон Сиверса: *j(h)anH-u- > *jan*-u- > *januu-).
Итак, индоиранские формы имеют значение 'челюсть' и продолжают (за исключением среднеиранских форм, которые имеют нулевую ступень аблаута в суффиксе) протерокинетиче-скую парадигму.
Древнегреческий: genu?, f. (u) '(нижняя) челюсть, подбородок, щека' (ср. l 320 puraaai те genu? euanOe'i Xaxn^: растительность ожидается на щеке или подбородке, но никак не на челюсти).
Тип склонения на -u-/-uu--это не вполне то, что мы ожидаем от рефлекса акростатической парадигмы (классический рефлекс последней: gouno?, Soupo? < *gonu-, *doru-, где ступень /о/ в корне выдает принадлежность к акростатическому склоне-нию).11
Возможно, что -u-/-uu- склонение возникло по аналогии к именам с исходом основы на *-Hx, ср. (a)u?, (a)uo? 'свинья' < *suHx-, mu?, muo? 'мышь' < *muHx-, а также части тела ofpu? 'бровь', oafu? 'ляжки, лоно', 'талия' и nr|8u? 'желудок'.
Также возможно, что долгий /и/ появился в парадигме благодаря ларингальной метатезе в формах наподобие *genuH2-bhi (ср. др.-инд. hanubhyam TS IV, 1, 10), так, в древнеиндийском появляется основа hanu (AV+). Наконец, возможно влияние со стороны дуалиса *genH2u-Hb
Итак, аблаут -u-/-uu- возник в древнегреческом слове по аналогии, и занимающее нас слово может продолжать протероки-нетическое склонение, ср. ltu? 'обруч из ивы, обод щита' (где протерокинеза видна в деривате 1теа 'щит') или participia necessitatis на -teo-, которые представляют собой экзоцентрические дериваты от основы слабых падежей абстрактных имен на *-tu-
11 Сложный случай представляет собой цеби, цебш", но это имя может продолжать как акростатическую парадигму *m6dhu-, *mëdhu- 'сладкое', так и протерокинетическое прилагательное *mëdhu-, *тёьеи8 'сладкий' (обе отражены в индоиранском).
протерокинетического склонения.12 Чтобы дополнительно подкрепить этот вывод, следует обратиться к деривату от этого слова, который может указать на принадлежность к определенной и.-е. парадигме словоизменения: однако, для анализа geneion, эол. genr|on (Alc. 298, 10) 'подбородок, щека, борода' есть несколько взаимоисключающих возможностей:
a) *genH2eu- 'подбородок' (алломорф протерокинетической парадигмы с аналогической полной ступенью в корне). Проблема заключается в том, что geneion восходит к трехсложному *geneu-io-, а не к ожидаемому *geneu-iio-13 (géneion в конце стиха ср.: X 74 all' оте S| polion те rapr| polion те géneion). Возможное решение этой проблемы было предложено М. Петерсом14: морфологически правильная форма *genH2eu-iio-'относящееся к подбородку' получила суффикс -io- (использующийся только в композитах) по аналогии к композиту *prH2-H2eus-io- 'to pap' WtI, щека' (это могло произойти до того, сам суффикс -io- был повсеместно в древнегреческом заменен на -iio-, вследствие чего уже у Гомера появляются четырехсложные формы paphion (П 159, Д 142, Y 690), paphia (т 208, c 404)). Если принять это решение, дериват geneion свидетельствует в пользу существования протерокинетического *genH2u-, *gnH2eu- 'подбородок' (без ларингального окрашивания через морфемный шов).
b) согласно Алану Нуссбауму, geneion говорит, напротив, в пользу акростатической парадигмы: локатив от акростатиче-ского имени *genH2u-s, *génH2u-s >> *génH2uos выглядел как *gnH2éu-(i); после аналогического распространения /e/ в корне по все парадигме мы имеем *génH2éu-(i), и гипостаза этого локатива даст нам трехсложное *génH2éu-io- > *geneuio- (ср. *po/ed-'нога', Loc. *ped-i 'на ноге', *ped-i-o- 'тот, кто на ноге' > peZo" 'пеший солдат').
12 См.: M. Malzahn. synesteon - Zum participium necessitatis des Griechischen // Graeco-Latina Brunensia (FS Antonin Bartonek). SPFFBU N 6-7, 2001-2002 / I. Radova, K. Vaclavkova-Petrovicova (Hrsgg.). Brünn, 2002. С. 135-141.
13 B. Forssman. Zur Lautform der lesbischen Lyrik // MSS 33, 1975: 24.
14 Apud I. Balles. Metrik, Sprachform und die idg. Suffixe *io und *iio. Неопубликованная магистерская диссертация. Wien, 1996. С. 84.
Итак, данные древнегреческого языка (génuç, geneLon) не дают возможности формального выбора между акростатиче-ской или протерокинетической парадигмой для и.-е. реконструкции.
Германские данные, геминация в гот. Acc. Sg. kinnu (Lc б, 29; Mt 5, 39) объясняется либо через закон Люр (Resonanten-gemination durch Laryngal), но он более чем сомнителен,15 либо через ассимиляцию *-nu- > -nn- в основе косвенных падежей, из чего следует, что в парадигме склонения присутствовала форма Gen. Sg. *gen(H2)-u-os; «открытая флексия» может быть указанием на амфикинетический тип, но также возможно, что перед нами нормализованная акростатическая флексия,16 т.е. Nom. Sg. *génH2-u-, Gen.Sg. *génH2-u-s >> *génH2-u-os. Семантика, гот. kinnu 'GLagWn, щека', др.-исл. kinn 'щека', др.-англ. cinn, n. (или f.?), др.-фриз. kinn и др.-верх.-нем. kinni, n. (/a-основа) 'подбородок, челюсть'.
Кельтские данные для морфологической реконструкции почти ничего не дают, др.-ирл. gin, Gen. Sg. geno, Dat. Sg. giun 'рот', валл. gen 'челюсть, подбородок', genaw 'рот, губы', др.-корн. genau gl. 'os' (валлийская интрузия?), ср.-брет. guen 'щека', genou позволяют восстановить Nom. Sg. *gen(H2)u- (который может принадлежать к разным типам склонения) и Pl. *genH2eues (который не дает информации об акцентно-аблаут-ном типе, ср. выше об индо-иранских данных).
Италийские данные, латинское прилагательное genuîni (dentes, quod a genis dependent, P. F. S3. 19) ничего не дает нам для определения морфологии интересующего нас слова, довольно поздно засвидетельствованная форма (Cic. +) может восходить к *genauîni (*génH2uiH2-no- или *génH2euiH2-no-?) или же к
15 См. критику А. Ю. Николаева: A. Ju. Nikolaev. Spuren der offenen Flexion bei den urgermanischen u-Stämmen? // Индоевропейское языкознание и классическая филология — VII. Материалы чтений, посвященных памяти профессора И. М. Тронского. 16—18 июня 2003 г. / Отв. ред. Н. Н. Казанский. СПб., 2003. С. 180-195.
16 Об этом процессе см.: J. Schindler. Alte und neue Fragen zum indogermanischen Nomen // In Honorem Holger Pedersen. [Kolloquium der Indogermanischen Gesellschaft, Kopenhagen 1993] / J. E. Rasmussen (Hrsg.). Wiesbaden, 1994. С. 397.
*genuuini. Лат. gena, -ae 'щека' дает для формальной реконструкции еще меньше: эта форма может восходить к *genaua- или к *genua- (отметим, что мы не знаем, какова судьба *-nu- в праи-талийском, единственный пример, который может пролить свет на эту проблему, это femur, feminis < *d emuV-, однако, реконструкция этого слова не менее проблематична).
Анатолийские данные: К. Уоткинз17 предположил, что хетт. Instr.Sg. ganut (ритуал Zuwi, пассаж о hurkilas pesnes, KUB XII 63, Vs. 26) продолжает и.-е. слово для челюсти. Если это так, то перед нами важный пример для определения склонения занимающего нас слова (которое в данном контексте может иметь лишь значение 'челюсть': то, чем хватают льва): важен как исход словоформы -u-t (не -aw-at), так и /а/ в корне, которое может продолжать и.-е. *o, что было бы свидетельством акростатиче-ской апофонии. Однако мы знаем, что в корне нашего слова содержался ларингал, и в этом случае мы ожидали бы рефлекс ^gannu-. Если же /а/ представляет собой рефлекс слогового сонанта */п/, мы ожидали бы ^ganhu-, ср. *plH2i- >palhi-.
Филологическая интерпретация этого текста, однако, неоднозначна: Э. Ной18 привел аргументы (в том числе, изображения) в пользу интерпретации ganut ëpten как 'хватают льва за колено' (и.-е. *go/enu-). Тем самым, хеттское слово не относится к разбираемой нами группе форм.
Как можно видеть, в и.-е. языках исследуемое слово обозначает как 'челюсть', так и другие, смежные с челюстью части лица ('подбородок, щека, рот'). В и.-е. языках это слово имеет рефлексы, указывающие как на акростатическое, так и на про-терокинетическое склонение.
На основании предпринятого анализа можно предложить реконструкцию следующей деривационной цепочки, которая представляется наиболее экономным решением.
*genH2u-, Gen. Sg. *genH2u-s, Du. *g6nH2u-H1e 'челюсть'
(акростатическое склонение) % *genH2u-, Gen. Sg. *g-H2eus (протерокинетическое склонение)
17 C. Watkins. Hittite ga-nu-ut and related forms. // Indo-European Studies I / C. Watkins (ed.). Cambridge, Mass., 1972. C 87-99.
18 E. Neu. Hethitisch genu-/ganu- "Knie" // KZ 86, H. 2, 1972. Q 288-295.
с основным значением 'лежащий у челюсти, относящийся к челюсти, occupying the jaw', откуда обозначения для различных частей лица, как-то: 'подбородок', 'щека', 'рот', все то, что расположено рядом с челюстью.
Также отметим, что слово для 'челюсти' имеет женский род, что необычно, поскольку слова, изменяющиеся по акростатичес-кому склонению, обычно среднего рода (*go/enu- 'колено'); предложенная деривационная цепочка позволяет объяснить этот факт тем, что женский род был перенесен с протерокинетиче-ского деривата на акростатическую деривационную базу (*genH2u- 'челюсть', n. % *génH2u-, Gen. Sg. *gnH2eus 'то, что у челюсти', f. > *genH2u- 'челюсть', f.)
Лишь тохарский сохранил форму, продолжающую алломорф акростатического склонения в значении 'челюсть'; древнегреческий, по крайней мере, частично, сохранил значение 'щека' и протерокинетическое склонение; оба деклинационных типа для этого слова сохранены в индоиранском, в то время, как германский материал отчетливо продолжает акростатическое склонение, но при этом совмещает различные значения.
Как мы видим, морфологический подход и использование внутренней деривации позволяет отказаться от расплывчатой семантики, которую дает словарь Ю. Покорного, и предложить взамен четкую формальную реконструкцию, в рамках которой значение оказывается мотивированным и строго соответствует установленным словообразовательным типам.
Дополнение: вспомним древнее и.-е. обозначение зуба (сосуществовавшее с *H1d-ont-, буквально 'кусающий'): прафор-му *gombho- продолжают ст.-сл. з@къ, лтш. zuobs, тох. A kam, B keme, др.-инд. jámbha-, а также, с семантическим сдвигом ('гвоздь'), др.-гр. golfo?, др.-исл. kambr, лит. zambas. Лабиальное расширение — это либо древний композит с корнем *bheH2-, либо десемантизованный суффикс *-bhH2o- (навряд ли мы вправе восстанавливать корень *gombh-).
Итак, мы получаем *gom- 'зуб', которое мы вполне можем сопоставить с *gonH2- 'челюсть', которое мы уже видели в начале:
1) согласно закону Гирта-де Соссюра *gonH2-bh(H2)-o- перехо-
дит в *gon-bh(H2)-o-;
2) происходит ассимиляция *-nbh- > *-mbh-.
Из этого следует, что за корнем *genH2- стоит и.-е. слово для 'зуба', а др.-гр. gvaOoj, gva0|moç, лит. zândas, макед. ravaSoi 'челюсть' восходят к композиту *gonH2-dho- 'то, где (расположен зуб'.
Что же стоит за *gënH2u-? Перед нами основа с экзоцентри-ческим значением, образованная при помощи поссессивного суффикса *-u-, ср. хетт. ma/ilittu- 'сладкий, медовый' < *melit-u-от *melit- 'мед', др.-гр. meliT-, вед. patâru- 'летающий, имеющий крылья' < *p(o)ter-u- от *potr, *pet-n- 'крыло', хетт. pattar, paddanas; этот суффикс часто сопровождается vrddhi в корне деривационной базы, ср. вед. ap. leg. pâdù- RV X, 27, 24 'обувь' (пали pâdukâ-) < *pêd-u- 'имеющий в себе ногу' < *pod-, *péd- 'нога' или *nek-, *nk- 'смерть' (лат. nex, др.-гр. пеке?- nekpol Hsch.) > *nék-u- 'имеющий смерть' (др.-гр. ион. пеки? (и)) % *nék-ou-s, *nk-u-és 'имеющий смерть' (ав. nasâum, др.-ирл. Nom. Pl. écaî)}9
Отсюда следует возможность восстановления внутренней формы для и.-е. слова со значением 'челюсть':
*gonH2-, *genH2- 'зуб' > *genH2-u- 'то, что содержит зубы,
having a totality of teeth' > 'челюсть'
19 См. подробнее: А. С. Николаев. Рец. на кн.: P. Widmer. Das Korn des weiten Feldes. Interne Derivation, Derivationskette und Flexionsklassenhierarchie: Aspekte der nominalen Wortbildung im Urindogermanischen. Innsbruck, 2004 // Acta Linguistica Petropolitana. Т. 2. СПб.: «Наука» (в печати).
