CC BY
63
УДК [316.77:316.346.32]:007 ББК 60.524.224.1 С 17
Самайловская Е.А.
Соотношение культурной и информационной социализации в
сознании личности
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье обоснована методология социологического анализа информационного сознания, установлено, что на этапе перехода к информационному обществу на первый план выдвигаются уже не проблемы дальнейшей технизации общества, как это считалось еще несколько лет назад, а проблемы его интеллектуализации, создания и внедрения новых социальных технологий, основанных на эффективном использовании главного стратегического ресурса общества - культуры и знаний.
Ключевые слова:
Информатизация, информационная идеология, идеология, деидеологизация, реидеологизация.
Социология информатизации рассматривает информацию как элемент системы, в качестве которой выступает общество, и на основе этого возникают многообразные и противоречивые взаимосвязи информатизации с другими элементами и этой системы в целом. Социологический подход к информатизации общества раскрывает содержание и формы ее взаимоотношений с экономической, социальной сферой, политикой, наукой, культурой, бытом, семьей, военным делом, управлением, рассматривает основное средство информатизации - компьютер как феномен, представляющий собой единство электронно-вычислительной машины и программного обеспечения, обусловленный достигнутым уровнем развития материальной и духовной жизни общества и выполняющий определенные социальные функции. С помощью социологического подхода формулируются социальные цели информатизации, исследуется ее социальная среда, прогнозируются и анализируются социальные последствия информатизации.
Информатизация как психологическая проблема рассматривается психологией информатизации. Она разрабатывает психологические основы создания и использования информатиационных систем, исследует порождение, функционирование, структуру психического отражения реальности в процессах деятельности индивидов, групп, общества, связанных с созданием и использованием компьютеров.
Социокультурный подход вооружает знанием законов и принципов организации различных видов человеческой деятельности, опосредованных компьютерами, диалога между человеком и компьютером, психологических основ информатизации и ее психологических последствий.
Степень разработанности информационной идеологии как системы теоретического знания неразрывно связана с информационной психологией, т.е. чувствами, установками, мотивами, настроениями, эмоциями, восприятием, вниманием общества по отношению к его информатизации.
Прежде всего, у общества существует определенное восприятие информатизации как феномена либо необходимого для его жизнедеятельности, приносящего пользу, либо как чего-то чуждого, не являющегося понятным. В силу этого информатизация оказывается в поле внимания общества. Более того, на ней может быть сконцентрировано это внимание. Но она может и не быть его объектом. Не исключено и то, что информатизация воспринимается и на нее обращается внимание только отдельных групп или группы.
Весьма важно наличие у общества мотивов информатизации, которыми могут быть компьютеризация технико-технологической базы производства для повышения конкурентоспособности продукции, ее качества, снижения ее себестоимости, освобождение человека от ручного, тяжелого, опасного труда, повышение эффективности управления, научных исследований, образования, здравоохранения, укрепление обороноспособности.
Первые успехи, осязаемые для общества, результаты информатизации вызывают чувство удовлетворения, положительные эмоции. В итоге у общества формируется настроение, ориентирующее его, социальные группы и индивидов на то, чтобы информатизация стала общим и кровным делом государства и общества.
Новые технологии заставляют журналистов овладевать навыками, которые ранее использовались другими работниками. Информационные технологии звукозаписи и видеосъемки предполагают, что журналист становится одновременно редактором и репортером. Такая роскошь как помещения для редактирования звуковых и видеоматериалов из обихода радио и телестанций скоро исчезнет. Радио- и тележурналисты смогут произвольно манипулировать словами, образами и звуками в своих репортажах.
В печатной прессе уже возникли сложности, связанные с возможностями, которые открывает дижитальное манипулирование фотографиями. Некоторые журналистские организации призывают к помещению на газетных фотографиях специальной маркировки в тех случаях, когда они подверглись дижитальной манипуляции. В то же время работа исключительно в компьютерных сетях порождает новую ответственность. Передвигаясь по звеньям Интернет, можно получить сравнительно легкий доступ к информации, но остается проблема обеспечения ее использования в соответствии с этическими и профессиональными стандартами.
Новые приемы работы потребуют тщательного мониторинга. Пока еще не ясно, какое влияние это окажет на тексты и репортажи, создаваемые журналистами. Одна из неотложных проблем, с которыми столкнулась отрасль, это положение нового поколения работников средств информации, многие из которых трудятся в угнетающих условиях неуверенности в сохранении своей работы. Все больше предприятий средств информации широко используют временную или случайную рабочую силу. Работа вне штата редакций - самый быстро растущий сектор журналистики. Многие журналисты уже стали первопроходцами эпохи надомной работы под телевизионным наблюдением.
Информационным компаниям нередко дешевле заключать контракты со свободными журналистами, в особенности когда такие контракты можно заключать в районах или странах с низкой оплатой труда. Очень часто такие журналисты почти не получают социальных пособий. Обстановка неуверенности создает ситуацию, которая не поощряет честность и полемичность в журналистике.
Технология работы на дому под телевизионным наблюдением позволяет работодателям проверять, когда люди работают и насколько продуктивно они это делают. В результате работающие под телевизионным присмотром вынуждены брать на себя повышенную нагрузку. Иными словами, дисциплина работы в учреждении сохраняется, но без тех благ социального взаимодействия, которые дает совместная работа.
Для большинства работников такая организация труда имеет очевидную привлекательность, так как позволяет им с большей выгодой сочетать работу с иным использованием своего времени. Но для того чтобы пользоваться преимуществами, нужно добиться организации работы под телевизионным наблюдением в соответствии с условиями, которые бы защищали работников. Работа на дому под телевизионным наблюдением полный рабочий день изолирует, ведь человеку нужно общаться с коллегами и отстаивать общие интересы перед руководством. В подобной обстановке профсоюзным организациям очень трудно работать, что является преимуществом с точки зрения работодателей.
В отличие от социальной информации идеология - понятие, посредством которого традиционно обозначается совокупность идей, мифов, преданий, политических лозунгов, программных документов партий, философских концепций; не являясь религиозной по сути, идеология исходит из определенным образом познанной или «сконструированной» реальности, ориентирована на человеческие практические интересы и имеет целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание. В рамках идеологии (в контексте осознания людьми собственного отношения к действительности, а также существа социальных проблем и конфликтов) содержатся цели и программы активной деятельности, направленной на закрепление или изменение данных общественных отношений. Ядром идеологии выступает круг идей, связанных с вопросами захвата, удержания и использования политической власти субъектами политики.
В 1795 году М.-Дж. Дежерандо исследовал идеи в их связи со знаками [1]. Д. де Траси впервые ввел термин «идеология» для обозначения новой науки об идеях [2]. Идеология следовала в его системе наук после зоологии. Траси, Джерандо, Кабанис и другие разрабатывали новую дисциплину, опираясь на идеи французских просветителей и энциклопедистов. Их критический пафос стал, в свое время, предметом жестоких оценок со стороны Наполеона, назвавшего их «ветрогонами и идеологами, которые всегда боролись против существующих авторитетов». В 1808 году Наполеон писал: «Ваши идеологи разрушают все иллюзии, а время иллюзий для отдельных людей, как для народов, - время счастья» [3]. Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» (1845-1846) и позднейших работах понимали под идеологией: 1) идеалистическую концепцию, согласно которой мир представляет собой воплощение идей, мыслей и принципов; 2) тип мыслительного процесса, когда его субъекты -идеологи, не сознавая связи своих построений с материальными интересами определенных классов и объективных побудительных сил своей деятельности, постоянно воспроизводят иллюзию абсолютной самостоятельности общественных идей; 3) сопряженный метод подхода к действительности, состоящий в конструировании мнимой реальности, которая выдается за саму действительность [4].
Согласно Марксу, «не в идеологии и пустынных гипотезах нуждается наша жизнь, а в том, чтобы мы могли бы жить, не зная смятения» [5]. Действительность, по Марксу, предстает в зеркале идеологии в искаженном, перевернутом виде. Идеология оказывается иллюзорным сознанием [6]. Марксовское понимание идеологии трансформировалось благодаря Энгельсу, разделившему критический анализ иллюзий совпадения идей и интересов людей, осуществленный Ш. Фурье. Фурье критиковал «философов-идеологов» за их избыточный интерес к идеям, за ориентацию на изменение одного лишь сознания [7]. В сложившемся марксизме идеология понималась как «ложное сознание», порождаемое «классовым интересом» господствующих классов, стремящихся представить его «интересом всего общества». В дальнейшем в марксистской традиции негативное восприятие идеологии «эксплуататорских классов» образовывало оппозицию с идеологией «социалистической», воспринимаемой сугубо позитивно.
Идеология обществ нетоталитарного (западного) типа характеризуется наличием самого мощного в истории идеологического аппарата, определенным «рамочным» плюрализмом (запрет на идеологию национал-социализма и расизма, «не поощрение» коммунистических взглядов), религиозной терпимостью, «рассеянностью» во всем объеме внеидеологических феноменов и т.п.
Появление принципиально новых средств и способов описания и объяснения социальной реальности в середине XX века обусловило формирование оригинальных концепций сути и функций. И. Бахтин в своем истолковании идеологии попытался понять классово-политические контексты. Для Бахтина «Идеологическое - синоним семиотического, знакового вообще: ко всякому знаку приложимы критерии
идеологической оценки (ложь, истина, справедливость, добро и пр.). Область идеологии совпадает с областью знаков. Между ними можно поставить знак равенства. Где знак - там
и идеология» [8]. Бахтин противополагал идеологию психологии как области «внутреннего знака» и «внутренней речи». Бахтин постулировал диалектический характер этого противопоставления, так как внутренний знак тоже знак, а значит, и идеология «индивидуальна», а в ряду социально-психологических явлений - выступает как «жизненная идеология». Все психологическое, по мнению Бахтина, имеет свои семиотические основания: «вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова, крика) сознание - фикция. Это плохая идеологическая конструкция, созданная путем абстракции от конкретных фактов социального выражения» [9].
Психологии Бахтин противопоставлял не идеологию вообще, а только ее социальные объективации в форме этических и правовых норм, религиозных символов и т.д. Для обозначения объективно существующих форм И. Бахтин использовал термин «идеологема». Трактовка идеологии как универсального свойства всего семиотического препятствовал спецификации конкретных механизмов ее функционирования, хотя и элиминировала идеологические предпочтения ее исследователей, трансформируя их подход в объективно-семиотический (в отличие от политической ангажированности представителей марксизма).
Спецификация семиотических механизмов идеологии явилась одной из вершин философского творчества Барта. В «Мифологиях» Барт объединил миф и идеологию, называя их «метаязыком» [10]. Барт не считал целесообразным проводить между идеологией и мифом семиотическое разграничение, определяя идеологию как введенное в рамки общей истории и отвечающее тем или иным социальным интересам мифическое построение. Следуя традиции определения знака как ассоциации означаемого и означающего, а языка - как системы знаков, Барт определил миф и идеологию как «вторичные семиотические системы», «вторичные языки». Смысл знаков первичной знаковой системы, исходного «языка- опустошителя», согласно Барту, метаязыком до полной формы (сохраняясь в обескровленном состоянии), которая становится означающим как мифа, так и идеологии. Мерцающее существование первичных смыслов исполняет функции алиби для концептов метаязыка, т.е. для означаемых мифа и идеологии. Это алиби мотивирует идеологический знак, представляя связь формы с концептом как что-то «естественное» и «природное». Критическое отношение к мифу и идеологии приводит Барта к их описанию в образе вурдалака: «Миф же - это язык, не желающий умирать; из смыслов, которыми он питается, он извлекает ложное, деградированное бытие, он искусственно отсрочивает смерть смыслов и располагается в них со всеми удобствами, превращая их в говорящие трупы» [11]. Миф и идеология звучат голосом языка-объекта, оживляя его для потребителя, чередуя его выпотрошенную форму с его исходным смыслом. Значение же самого метаязыка «натурализируется» в идеологии. Барт отмечает, что идеология - это постоянный поиск ценностей и их тематизация. В случае же фигуративации, по Барту, идеологический дискурс становится мифологическим [12]. Таким образом, происходит редукция идеологии от «эмпирической науки об идеях» до «иттертекстуальной функции, придающей тексту социальные и исторические координаты, а также связывающей текст с прочими практиками означивания, составляющими его культурное пространство» (Ю. Кристева). Коммуникативные функции идеологии на сегодняшний день заключаются в «предохранении» нас от рассмотрения семантических систем в целокупности их внутренних взаимоотношений, благодаря ограничению области возможных коннотаций. Идеологический субкод исключает нежелательные подразумевания семантической системы. Идеология выступает означаемым данного риторического субкода и идеологические контексты формируются «склеротически отвердевшими сообщениями» (У. Эко).
Статус идеологии как воплощение связи дискурса с некоторой социальной топикой описывается в современной философии как ряд отношений правдоподобия. Можно ли
рассматривать деидеологизацию западного индустриального общества как следствие затухания социальных конфликтов и наступившего социального мира? Заняла ли «чистая», не ангажированная социальная наука место идеологии? Об этом нельзя сказать с уверенностью, поскольку подобную точку зрения разделяли и в то время далеко не все. Например, известный шведский социолог и экономист Г. Мюрдаль писал: «Нет другого способа изучения социальной реальности, кроме изучения ее с точки зрения человеческих идеалов. Никогда не было «незаинтересованной социальной науки» и логически быть не может. Ценностный аспект наших основных понятий представляет собой наш интерес в данном вопросе, дает направление нашим мыслям и смысл нашим выводам. Он ставит вопросы, без которых нет ответов» [13]. По словам Мюрдаля, «незаинтересованная социальная наука» есть «чистый нонсенс», бессмыслица [14].
В 70-е годы XX века концепция деидеологизации была вытеснена концепцией реидеологизации. Новая концепция не отказывалась от основного тезиса старой концепции «идеология и наука несовместимы», но этот тезис был закамуфлирован.
Активными пропагандистами концепции реидеологизации в 80-90-е годы XX века стали неоконсерваторы (во Франции - «новые правые»). Они всячески подчеркивают роль и значение идеологии вообще, философской идеологии в особенности. Идеи правят миром и всеми событиями в нем, утверждают теоретики неоконсерватизма. Один из них, Г. Кальтенбруннер, пишет: «Нам необходим образованный, философствующий, не боящийся интеллектуальной работы консерватор. Он должен формулировать свою позицию с такой же остротой, как и его противник» [15]. Теоретик французских «новых правых» А. де Бенуа полагает, что «идеологическое большинство важнее парламентского большинства, и первое всегда возвещает второе, в противном случае оно обречено на крушение». Нельзя, считает он, в развитых обществах овладеть политической властью без предварительного овладения властью идеологической [16].
Идея реидеологизации может получить свое дальнейшее развитие в наступающем постиндустриальном обществе в контексте развития стадиальной типологии социальной эволюции. Общественному сознанию присущ и такой феномен, как массовое сознание, характеризующее шаблонное, деперсонализированное сознание рядовых граждан развитого индустриального общества, формирующегося под массированным воздействием средств массовой информации и стереотипов массовой культуры, а также для обозначения одной из форм дотеоретического миропонимания, основанной на сходном жизненном опыте людей, включенных в однотипные структуры практической деятельности и занимающих одинаковое место в социальной иерархии.
Примечания:
1. ДжерандиноМ.-Дж. Элементы идеологии. М., 2004.
2. Де Траси Д. Система наук. М., 2002.
3. Там же. С. 23.
4. См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 5. 1999. С. 67.
5. Там же. С. 69.
6. Там же. С. 73.
7. Там же. С. 80.
8. Fourier F. Le nouvea monde industriel. Paris, 1829. P. 79.
9. См.: Человек и общество. Кн. 2. М., 2004. С. 165.
10. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 2003. С. 68.
11. Барт Р. Мифологии. М., 1986. С. 31.
12. Барт Р. Основы семиологии. М., 2005. С. 47.
13. См. Грушин В.Б. Массовое сознание. М., 2006. С. 24.
14. Там же. С. 46.
15. Там же. С. 87.
16. Мангейм К. Идеология и утопия // Утопия и утопическое мышление. М., 1999. С. 54.
