CC BY
10История учений о праве и государстве
СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ ПРАВА В ТРАКТОВКЕ П.И. НОВГОРОДЦЕВА
ФРОЛОВА Елизавета Александровна,
доктор юридических наук, доцент кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). E-mail: theory.law.msu@gmail.com
Краткая аннотация: в статье рассматриваются проблемы понимания науки философия права, соотношение философии и истории права на примере учения П.И. Новгородцева. Показываются качественные отличия философского метода исследования политических и правовых доктрин от генетических исследований.
The article deals with the problem of understanding the science philosophy of law, philosophy and history of the relationship of the right to an example of the teaching of Novgorodtsev. It shows the qualitative differences between the philosophical method of investigation of political and legal doctrines of genetic research.
Ключевые слова: философия права; история права; методология права; П.И. Новгородцев; И. Кант; неокантианство.
Philosophy of law; history of law; the right methodology; P.I. Novgorodtsev; I. Kant; neokantianism.
За последние 20-25 лет большое внимание стало уделяться произведениям по истории, методологии, философии, социологии права дореволюционной России. Это объясняется не только возможностью нового, вне идеологического прочтения работ известных отечественных философов и правоведов, но, прежде всего, научной глубиной поставленных проблем в их трудах. Сочинения Б.Н. Чичерина, В.С. Соловьева, С.Н. Трубецкого, Е.Н. Трубецкого, С.А. Муромцева, Н.М. Коркунова, Г.Ф. Шершеневича, С.И. Гессена, Б.А. Кистяковского, А.С. Лаппо-Данилевско-го и др. являются классическими образцами социально-философской мысли. Вопросы понимания науки философии права, сущности права, социальном назначении государства, классификации наук, разграничении методологий естественных и гуманитарных наук и многие другие по-прежнему сохраняют актуальность для современного состояния историко-теоретических наук.
Особое место в замечательной плеяде русских философов о праве занимает известный теоретик права, государствовед, сторонник баденской школы неокантианства Павел Иванович Новгородцев. Ему принадлежат основанные на обширных источниках труды по истории и философии права, среди которых следует назвать работы: «Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии», «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права», «Идея права в филосо-
фии Вл. Соловьева», «Нравственный идеализм в философии права (к вопросу о возрождении естественного права)», «О задачах современной философии права», «О своеобразных элементах русской философии права» и др.1
Одним из главных методологических вопросов является проблема соотношения методологий исторической и философской науки, которую применительно к правовой материи стремился решить П.И. Новгородцев.
Согласно его учению, историческое изучение политико-правовых доктрин имеет цель установить их связь с условиями времени, в то время как философское изучение - берет эти идеи в их внутреннем значении, независимо от условий их исторического происхождения.
Трудности и границы исторического объяснения идей, по его мнению, проявляются в следующем: оно предполагает рассмотрение их не в качестве случайных продуктов личного творчества мыслителей, а ставит задачу поиска их закономерности применительно к общему ходу истории.
Вместе с исторической задачей возникают
1 Анализ философии права П.И. Новгородцева см.: Жуков В.Н. Кантианство и неокантианство в русской социологии права // Государство и право. 2015. № 9. С. 14-24; Он же. Русская философия права: от рационализма к мистицизму. М., 2013; Он же. Философия права П.И. Новгородцева как консервативно-религиозная утопия // Государство и право. 2012. № 2. С. 68-77; Фролова Е.А. Методологические основы неокантианского учения П.И. Новгородцева // Государство и право. 2012. № 5. С. 68-78; Она же. Новгородцев о праве и государстве. М., 2001; Она же. Павел Иванович Новгородцев // Вестник Московского университета. Сер. 11: Право. 1996. № 6.
другие проблемы - вопросы системы, догмы, критики, которые не укладываются в рамки только исторического изучения, а имеют самостоятельный интерес1. Политическая теория и политическая идея есть действительно абстракция, поэтому она является продуктом сложного состояния, совокупности различных данных исторической жизни: сословной группировки, правительственной системы, экономических и культурных запросов общества и др. Формулы политико-правовых учений только после долгих исканий, столкновений и поворотов мысли получают четкий и ясный смысл.
Однако изобразить ближайшие поводы возникновения какой-либо политико-правовой теории -еще не значить объяснить закономерность явлений государственно-правовой жизни. Это разные задачи. Дело историка сблизить теорию с окружающей средой и «ввести ее в цепь закономерного исторического процесса»2. Он не должен объяснять всех оттенков и тонкостей индивидуальной мысли. Для него важно то целое, к которому он относит эволюцию идей; важно проследить социальное происхождение и социальное действие политико-правовых доктрин; оценить общественное значение мыслителя. Таким образом, «он более объясняет действительность при помощи идей, чем идеи при помощи действительности: центр тяжести переставляется на общий ход истории. Доктрина становится одним из очень многих источников для суждений о прошлом; автор ее берется, как свидетель известного исторического момента. На первый план выдвигаются реальные условия жизни, общие стремления времени, традиции прошлого, и затем ищется соответствие между всеми этими данными и их идеальными отражениями в доктринах». «Доктрина урезывается в уровень с эпохой; ее более глубокое, абстрактное и обобщающее значение остается в тени»3.
Политико-правовая теория всегда выступает в качестве абстракции. Она есть логическое построение, которое не только отражает, но и преломляет в себе исторические явления. «Гений не объясняется без исторических условий, среди которых он действует и развивается, но вся особенность его состоит
1 Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права. М., 1901. С. 4-5; Фролова Е.А. Теоретико-методологические вопросы доктрины возрожденного естественного права (П.И. Новгородцев) // Кантовский сборник. 2015. № 1(51).
2 Новгородцев Указ. соч. С. 8.
3 Там же. С. 8-9.
именно в том, что он не объясняется из них одних. Отсюда обычное одиночество и непонятность гения, трагедия его жизни; (...) Историк во всяком случае должен допустить, что на каждого более глубокого писателя влияет не только «его время» в узком смысле этого слова, а перекрещивающийся ряд традиций, идущих от различных эпох»4. Историческое изучение предполагает исследование вопросов генезиса, значения идей в пределах данной социальной среды, степень их распространения и применения и др. Философское изучение идей идет совсем иным путем: оно предполагает исследование вопросов системы, критики, догмы.
В конце XIX в. развивается наука социология, характерная черта которой - выраженный интерес к жизни масс, к изучению общественной среды. Под влиянием социологического подхода ученые привыкают смотреть на все объекты исторического исследования с позиции зарождения и действия в социальной среде. Главное внимание начинают обращать на процессы подготовки идей в общественной среде. Новгородцев замечает: «Сами идеи и учения получают характер второстепенных рефлексов среды, игры теней на ее поверхности»5. Недостаточная методологическая расчлененность наук в это время приводила к тому, что философское исследование часто смешивали с историческими подходами. Философию вообще, философию права нередко упрекали в недостаточном внимании к общественным условиям и предлагали заменить логическое изучение идей средствами исторического анализа.
П.И. Новгородцев доказывает, что существует особое философское изучение идей, которое не касается вопроса их исторического происхождения, а рассматривает только их внутреннюю и собственную ценность6. Такое обращение к внутреннему содержанию и значению политико-правовых идей имеет самостоятельный научный интерес.
Элементы философского изучения доктрин, по концепции П.И. Новгородцева, предполагают, во-первых, их систематическое изучение. Суть этого подхода заключается в рассмотрении связей и соотношений отдельных частей учения, их внутреннего согласия или противоречия. В доктрине можно обна-
4 Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории. М., 1900. С. 380381.
5 Новгородцев П.И. Указ. соч. С. 15; см. оценки социологии права: Жуков В.Н. Социология права в России (вторая половина XIX -первая треть XX вв.). М., 2015.
6 Новгородцев П.И. Указ. соч. С. 16.
История учений о праве и государстве
ружить центральные мысли, конечные выводы, системность. При этом мы может обратиться к истории какого-либо вопроса, но сама по себе это не историческая задача. Частная цель философского исследования - задача систематического рассмотрения доктрин. Она проявляется не в примирении всех отдельных элементов доктрины, а в их объяснении при помощи совокупного изучения. Необходимо понять доктрину в целом, чтобы сделать заключение об ее отдельных частях. Отдельные положения учения следует брать в общем контексте. В то время как историки склонны скорее разлагать изучаемую систему на составные элементы, философы показывают важность систематического изучения доктрин. Так, например, Р. Штаммлер, А. Мишель высказывали мысли о необходимости систематического изучения доктрин наряду с генетическим. Очень часто в социальных науках заслуга автора состоит в том, что обобщив идеи, он возводит их в систему и принцип, которые могут быть оценены в этом качестве независимо от психологических, исторических и иных условий из создания, а временами они могут отрываться и от задуманных исходных данных самого автора и иметь собственную судьбу (критическое отношение Руссо к представительной демократии в итоге легло в обоснование немецких учреждений представительства; теория народного суверенитета получила обоснование в утилитарной концепции И. Бентама, по сути противоречащей пониманию справедливости у Руссо).
Во-вторых, для философии права необходима критическая оценка доктрин. Сначала необходимо оценить политико-правовое учение с точки зрения логики, потом - через логические свойства системы, через сравнения ее с другими теориями, что в итоге создает представление о ее месте и значении в развитии политической и правовой мысли. Сложность этого этапа осмысления доктрины заключается в том, что иногда у автора необходимо отметить ряд отдельных стадий его развития, более ранних и поздних, которые следует учитывать при оценке учения. Этот прием помогает привести доктрину в связь с более общими логическими началами.
Такое систематическое и критическое изучение удовлетворяет научному интересу - определить основные свойства исследуемого предмета и его места среди других однородных явлений. Однако, как полагает Новгородцев, задача философского изучения шире - она предполагает и догматический
интерес. Каждая доктрина, кроме того, что она есть отражение своего времени и элемент исторической эпохи, является и некоторым утверждением, подлежащим обсуждению и усвоению, независимо от своих исторических связей. Политико-правовые учения, как хорошо известно из их истории, могут в своем влиянии простираться далеко за пределы своей эпохи: «Чем шире и глубже известное логическое построение, тем более будет оно подлежать этому вне-историческому обсуждению и тем сильнее будет его влияние на последующие поколения»1. Таким образом, вопрос о происхождении доктрины и логические достоинства ее - разные проблемы, рассматриваемые отдельно друг от друга. «Чем шире и глубже известное логическое построение, тем более будет оно подлежать этому вне-историческому обсуждению и тем сильнее будет его влияние на последующие по-коления»2. Вообще, свойство любой идеи таково, что она стремится выйти из пределов своего времени: «Истина лежит за пределами национального сознания, она рождается в мыслящем духе, которая не есть собственность одного народа, но составляет сущность человека»3.
Не только в разные эпохи, но и в свое время политическое и правовое учение понимается по-разному, в зависимости от среды, которая его воспринимает. Заимствование никогда не совершается до конца и вполне; и даже самые общие идеи, переходя от века к веку, наполняются новым содержанием: демократический принцип, идея естественного права и др. истолковывались в истории по-разному. Это происходит от того, что логический объем доктрины, как системы абстрактных определений, много шире тех непосредственных реальных поводов, которыми она вызывается к жизни4. На этом основана возможность заимствования старых формул для новых отношений. Например, при всем разнообразии понимания демократической идеи, в ней всегда остается общая логическая основа - принцип большинства. Конкретные поводы для появления и усвоения доктрин меняются, но их сущность остается.
В раскрытии этого вопроса заключается одна из главных задач философского изучения, а именно,
1 Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. Два типических построения в области философии права. М., 1901. С. 21.
2 Там же. С. 21.
3 Куно Фишер. История новой философии / Пер. Н. Страхова. СПб., 1862. Т. 1. С. 21-22.
4 Новгородцев П.И. Укз. соч. С. 20.
в уяснении общего смысла доктрины, ее абстрактного значения - необходимо понять доктрину, не как отражение своей эпохи, а как важное логическое построение. Классику истории политической мысли Б.Н. Чичерину ставили в упрек, что он излагает политические теории вне особенных местных и временных условий, что они упускают из вида связь мысли с жизнью. Но цель автора иная, чисто философская - указать внутреннее сродство изучаемых доктрин и общие их основы: «Изучая науку, я постепенно приобретал и большее уважение к явлениям прошедшего; я научился видеть в них не преходящие моменты развития, а выражение вечных истин, присущих человеческому разуму»1. Этот прием не имеет в виду исторической точки зрения и относится к области всецело философского анализа, где исторические данные привлекаются только в качестве необходимых справок.
Для правильного истолкования политико-правовых доктрин важно не только историческое освещение, но и систематическое изучение данной совокупности идей в абстрактном смысле.
Что касается вопроса соотношения теории и практики, то, как известно, теоретические идеи не всегда соответствуют наличным практическим отношениям, на что обращал внимание Е.Н. Трубецкой: «Иногда теоретик идет в своих желаниях далее распространенных взглядов своего времени, иногда он только прикрывает громкими фразами свои партийные цели. Средневековые сторонники императоров совершенно искренне требовали для них теократических полномочий, которых они не имели в действительности»2. Французские публицисты XVI в. пользовались демократической идеей исключительно для целей партийной борьбы, без малейшего увлечения истинным демократизмом3. Отсюда вытекает важное методологическое правило: прежде чем сближать теорию и практику между собой, необходимо подвергнуть их в отдельности внимательному анализу.
Кроме этого, надо помнить о различии тео-
рии и практики и при сближении их друг с другом. Не всегда возможно оценивать практические отношения с позиции теоретических идеалов, как невозможно сводить все содержание этих идеалов к ближайшим практическим нуждам. И. Кант в работе «О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики» различал понимания и задачи теории и практики: «Совокупность правил, пусть даже практических, называют теорией в том случае, когда правила эти мыслятся как принципы в некоторой всеобщности, и притом отвлеченно от множества условий, которые, однако, необходимо имеют влияние на их применение. Наоборот, практикой называется не всякой действование, а лишь такое осуществление цели, которое мыслится как следование определенным, обобщенно представленным принципам пове-дения»4. Следует различать практику и теорию и при оценке их общественного значения: «Практика жизни сплошь и рядом берет из влиятельных и популярных учений отдельные фразы и формулы и приписывает им смысл, соответствующий не их контексту, а ее нуждам»5. На основании такого одностороннего подхода к доктрине нельзя делать заключений о ее общем смысле. Так, например, ошибочно изображать Гегеля реакционером на том основании, что его формулы служили иногда целям реакции.
Четко различая методологические задачи историка и философа права, Новгородцев тем не менее не противопоставляет эти науки, наоборот, наиболее обоснованы и содержательны окажутся, как можно предположить, только те работы, которые сумеют вобрать в себя анализ глубокого фактического материала. Иными словами, результаты философского исследования могут быть пригодны для историка тогда, когда они повторяются при помощи других свидетельств, почерпнутых из ознакомления с реальной жизнью. При этом условии философское изучение, устанавливающее смысл доктрин, будет иметь значение не только для собственных целей, но и для выводов исторического характера.
1 Чичерин Б.Н. История политических учений. М., 1869. Т. 1. С. 9.
2 Трубецкой Е.Н. Религиозно-общественный идеал в XI веке. Киев, 1897.
3 Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государ-
стве. Два типических построения в области философии права.
М., 1901. С. 27.
4 Кант И. О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики» // Иммануил Кант. Сочинения в 4 т. На немецком и русском языка. Т. 1. «Трактаты и статьи» (1784-1796). М., 1993. С. 241.
5 Новгородцев П.И. Указ. соч. С. 28.
