CC BY
120
писииот
К.Г. Исупов
космос русского САМОСОЗНАНИЯ*
Сон
1) Культурная универсалия; 2) образ и мифологема альтернативной реальности. Мифология актуализует сон в роли онтологического извода яви и формы временного покоя. Сон вписывается в общий круг мифологического жизнеотношения как реальность, усредняющая оппозиции ‘мир людей / мир демонов’, ‘здесь / там’, ‘зримое / незримое’, ‘обычное / экстраординарное’. Произвольная «логика» сновидения трактуется бодрственным сознанием как извне формируемая причинность иного порядка. Спящий не удивляется диковинным событиям сна, и проснувшийся числит их какое-то время в ряду повседневного событийного ряда. Сон есть магия бытия и параллельная жизнь. Это форма диалога с богами в пространстве их голосов, указаний и намеков (‘вещий сон’); здесь осуществляется профетически опознаваемый замысел божественного руководительства поступками людей, сакрального оберега и упреждающей заботы. Реальность сна чудесна и не нуждается в объяснении: в ней нет ничего, чего бы не было в действительности и в памяти; это делает сон убедительнее и ценнее внесновидческого мира (чудо внутри сна не осознается как диво и небывальщина). Метафора ‘жизнь=сон’ закрепляет эту самоценность сна как формы свободы от обыденной детерминации и как прорыва в область самозаконной онтологии. В цепочке «сон - греза - видение -мечта - идеал - утопия» мы имеем градацию ирреальных возрастаний желаемого. Интенции и претензии на воплощение делают сон формой и образом профетизма, и особенно активно - в литературе: сон героя есть или предвосхищение сюжета (сон Татьяны в «Евгении Онегине»), или воспоминание о будущем (апокалиптический сон Раскольникова в «Преступлении и наказании»), или утопия («Что делать?» Н. Чернышевского). В литературе и ис-
кусстве романтизма и символизма создана универсальная мифология сна: сон предпочтен иным типам реальности как Дар онтологической и духовной свободы, как порыв к бесконечному, как способ богочеловеческого диалога и контакта с потусторонними силами. Религиозный авангард создает символологию сна как «текстуального» свидетельства бытия «я» во множественных мирах, в том числе, и в мире чистых смыслов (см. анализы сна у Ницше и Флоренского - здесь сформулирована анамнетическая культурология сновидения). Фрейд и его школа придали символике сна гиперсемиотическую значимость, напрямую заменив традиционную сакральную детерминанту Божьего внушения агрессивным пафосом саморазоблачения ментальных подвалов бессознательного. Во втором смысле термина, в семантике «сна» осознаются специфично-пограничные состояния сознания, они описываются в терминах инобытия и теологии успения; на переходах от «объятий Морфея» к власти Гипноса, его отца раскрываются возможности маргинального существования «я». С открытием структурных свойств сновидческих состояний и с накоплением гипнопедического опыта отчасти прояснилась природа «загадочных феноменов психики», благодаря чему явления лунатизма, сомнамбулизма, летаргии и каталепсии встали в один ряд с фактами творчества во сне. Выяснилось, что «сон разума» отнюдь не всегда «порождает чудовищ», как думал, вслед за Ф. Гойя, Фрейд. Современные психоаналитические штудии измененных форм мышления, типов ложной памяти, механизмов функциональной асимметрии мозга, парапсихологических феноменов и лечебной сенсорики вскрыли работу весьма архаических структур внутреннего поведения, получающие во сне символические и метафорические об-
: Продолжение. Начало в №№ 1’06, 1-4’07, 1-4’08, 1-4’09, 1-4’10, 1 -2 ’11.
Лексикон
Terra Humana
разные репрезентации. Свой вклад внесла и эмпирическая танатология, не слишком склонная к интерпретации уникального опыта клинических самонаблюдений над состояниями «пост-смерти» в терминах некоей философии сна, но предоставившая впечатляющий архив «снов наяву». На этих путях заново открылся инобытийно-пограничный репертуар существования субъекта, не раз описанный в специальных уставах ментального тренажа на Востоке (в частности, в дзэн-буддийской и йогичес-кой практике, типологически родственной аскетическому опыту самопогружения в христианской исихастской культуре свя-щеннобезмолвия). В близких сну состояниях «я» обретает «единомножественность» личности (в терминах Л. Карсавина и А. Мейера), в психологическом пространстве которой свершается многоголосый полилог пересекающихся ипостасей «я», обнимаемый единством самосознания. Во сне обнажены и персонифицированы механизмы и агенты диалогической фактуры мышления, памяти и аутовидения, актуализова-ны эвристические способности творчески напряженного и проблемно озабоченного сознания. Ему даны во сне возможности таких пространственно-временных топологических проекций, метаморфоз, смыслового конструирования и сверхлогичес-кой интуитивной альтернации, какие не в силах предоставить «я» отягощенное объективацией и объясняющими раздражителями бодрствующее сознание. Сон в этом смысле (в отличие от первого значения термина) осмыслен не в качестве источника сверхчеловеческих внушений (голос Музы, оклик Бога, наваждение дьявола), а в аспекте спонтанной аккумуляции и самопроизводства форм неявного знания и неформализуемой экзистенции. Сон есть черновик возможных миров и своего рода гностическая контрабанда. На фоне многократных приравниваний сна и жиз-
ни (Кальдерон, Тютчев, Лермонтов), сна и смерти (романтизм) убедительно выглядят гипотезы сновидческой философии истории, которая описывает реальность, построенную по принципу «матрешки» и перехода бога-демиурга из одного сна в другой. Так эстетически оформляется образ кумулятивной онтологии мирового сна с ее ритмами пробуждения/засыпания и перехода из реальности в реальность. Это третье наполнение ‘сна’ (эстетический аналог условной смерти) обслуживает поэтическую философию сновидения. Ср. прозу Х. Л. Борхеса и В. Хлебникова, для которых культура есть континуум снов, «цитирующих» друг друга в историческом пространстве. Ср. также знаменитую притчу Чжуан-цзы о бабочке (рассказчик затрудняется сказать: он ли снится бабочке, или бабочка снится ему) с образами сна в русской традиции («Сон», 1841 М. Лермонтова) и словами Ф. И. Тютчева о здешнем мире, где «человек лишь снится сам себе». Старинные представления о сне как временной смерти, усложненные опытом анамнезиса и метемпсихоза, придали сну функцию аргумента в пользу релятивных картин мира и интуитивистских концепций культуры. Образ ноосферы как грандиозного перманентного сновидения Мирового Духа брезжил в картинах мира классического объективного идеализма (Гегель), в циклических моделях истории и в космизме; в психологической и философской прозе модерна (символизм, постмодернизм), в интуитивистской эстетике. На архетипе сна и сейчас сходятся интересы психологии творчества, философской антропологии, теории культуры и исторической эстетики. Как зеркало внутреннего проективного опыта сон не раз становился объектом философско-поэтической (Вяч.И. Иванов) и психоаналитической (Н.Е. Осипов) рефлексии и литературной мифологии.
Тексты: Артемидор Сонник / пер. с древнегреч. М. Л. Гаспарова и др. СПб., 1998; Берше Дж. Фантастические сны, 1829; Бунин И. А. Сны, 1904; Сны Чанга, 1916; Волкова Евг. Сны. Париж, 1982; Гейне Г. Атта Троль. Сон летнюю ночь, 1843; Гладищев П. (Гладышев). Сны наяву. Стихи. Берлин, 1933; Грильпарцер Ф. Сон - жизнь. Драмат. сказка, 1834; Гуро Е. Осенний сон, 1912; Дон Карлос. Вещие сны. Стихи. Выборг, 1921; Зайцев Б. Р. Сны. Книга рассказов, 1901; Иведа—и—Вильегас И. Сновидения. Сб. памфлетов, 1627; Касаткин-Ростовский А. Н. Сны и пробуждения. СПб., 1913; Квазимодо С. Жизнь не сон. Поэт сб., 1949; Кипнис А. Сон и сад (Книга стихов). Челябинск, 1997; Коковцев Д. И. Сны на Севере. СПб., 1909 (фрагмент поэмы «Франциск Ассизский»); Кристенсен С. Сон и жизнь. Роман, 1935; Мазуркевич Н. И. В полусне. Стихи. София, 1923; Малышев Г. Г. Сны Эдмона. СПб., 1854; Минцлов С. Р. Сны земли. Роман. Берлин, 1925; Мирный П. Сон. Поэма в прозе. 1905; Моравиа А. Сны лентяя. Сб. прозы, 1940; Огарев Н. П. Сны. Поэма, 1857; ПальминЛ.И. Сны наяву. Собр. стихотворений, 1881; Резников В. Сноявь. Б/м., 1925; Рытхэу И. С. Сон в начале тумана. Роман, 1969; Сааведра Анхель, де. Разочарование во сне. Пьеса, 1844; Славейков П. П. Сон о счастье. Поэт сб.. 1906; Кальдерон де ла Барка. Жизнь есть сон, 1636; Уилбер Р. Двигаясь ко сну. Поэт. сб., 1969; Манн Т. Блаженство сна, 1909 // Т. Манн. Собр. соч.: В 10 т. М., 1960. Т. 9. С. 24-30; Уокер К. Время сновидений на острове Стредброк. Поэт сб., 1972; Федоров В. Д. Сны поэта. Цикл рассказов, 1979-1982; Фейхтвангер Л. Сны Симоны Машар. Пьеса, 1942-1943; Цао Сюэцинь. Сон в Красном тереме (изд.1791).
Исследования: Абрагам К. Сон и миф. Очерк народной психологии. М., 1912; Адлер А. Сны и их толкование. М., 1914; Алимов И. А. О сне в представлении китайцев // Петербургское востоковедение. СПб., 1992. Вып. 1. С. 376-380; Адрианова-Перетц В. П. Символика сновидений Фрейда в свете русских загадок // Акад. Н. Я. Марру. М., 1935; XXVI Випперовские чтения. М., 1994; Апинян Т. А. Игра в пространстве серьезного. Игра, миф, ритуал, сон, искусства и другие. СПб., 2003; Вельская Л. Л. «Бессонница» в русской поэзии // Русская речь, 1995. № 4. С. 8-12; Винсвангер Л. Бытие в мире. М., 1999; Воснак Р. В мире сновидений. М., 1992; Булгаков С. Н. Сны Геи, 1916 // С. Н. Булгаков, Тихие думы. М., 1996. С. 95-102; Волошин М. А. Театр и сновидение // Маски, 1912-1913. № 5. С. 1-9; Вольперт И Е. Сновидения в обычном сне и гипнозе. Л., 1966; Гедройц А. Сон и бред у Достоевского // Записки Русской академ. группы в США. Нью Йорк, 1981. Т. 14. С. 214-230; Гончаров С. А. Сон-душа, любовь-семья, мужское-женское в раннем творчестве Гоголя // Гоголевский сб. СПб., 1993; Динесман Т. Г. «Сон» // Лермонтовская Энциклопедия. М., 1981. С. 521-522; Друскин Я. С. Сны // Даугава. Рига, 1990. № 3. С. 114-121; Елизаренкова Т. Я. О снах в Веде и Атхархаведе // Shhapaka-straddham. Сборник статей памяти Г. А. Зографа. СПб., 1995; Иванов Вяч. И. 1) Сон Матери-пустыни. Духовный стих // Иванов Вячеслав. Стихотворения. Поэмы. Трагедии: В 2 кн. СПб., 1995. Кн. 1. С. 386-387; 2) Сон Мелампа // Золотое Руно. 1907. № 7-9; Иоффе Д. Сон-миф как архаический репрезентативный ритуал (Заметки о методах изображения снов в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?») // Преломления: Труды по теории и истории литературы, поэтике, герменевтике и сравнительному литературоведению. СПб., 2004. Вып. 3. С. 127-162; Кандинский В. Х. О псевдогаллюцанаци-ях. Критико-клинический этюд. СПб., 1890 (М., 1952); Карасев Л. В. Метафизика сна. Сон - семиотическое окно // Сновидение и событие. Сновидение и искусство. Сновидение и текст: XXVI Випперовские чтения (Москва, 1993). М., 1994; Касаткин В. Н. Теория сновидений. Некоторые закономерности возникновения структуры. Л., 1967; Кривонос В. Ш. Сны и пробуждения в «Петербургских повестях» Гоголя // Гоголевский сборник. СПб., 1993. С. 85-100; Малкольм Н. Состояние сна / Пер. и пред. В. П. Руднева. М., 1993; Малышев Г. Г. Сны Эдмона. СПб., 1854; Манасеина М. М. Сон как треть жизни человека... М., 1892; Мейер Г. Сон и его воплощение // Грани. № 53; Михайлов А. И. 1) История и Судьба в зеркале сновидений (По снам Николая Клюева) // Мера. СПб., 1993. № 2. С. 150-164; 2) О сновидениях в творчестве Алексея Ремизова и Николая Клюева // Алексей Ремизов. Исследования и материалы / ред. А. М. Грачевой. СПб., 1994. С. 89-103; Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки, 1871 // Ницше Ф. Соч.: В 2 т.. М., 1980. Т. 1. С. 47-157; Носов С. Н. 1) «Сладкие сны» русской культуры и их судьбы (Славянофильские исторические «сновидения» в мировоззрении Вл. Соловьева) // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994.С. 256-263; 2) Сны наяву (Сновиденческий иррационализм Вл. Соловьева: Истоки и судьба) // Новый журнал. СПб., 1997; Осипов Н. Е. Революция и сон // Научн. труды Русского Народн. ун-та в Праге. 1931. Т. 4; Рапопорт А. Три бессонницы в русской поэзии (Пушкин, Тютчев, Анненский) // Литературоведение XXI века. Анализ текста: Метод и результат. СПб., 1996. С. 194-163; Ремизов А. М. Огонь вещей. М., 1989; Руднев В. П. 1) Культура и сон // Даугава. 1990. № 3. С. 121-124; 2) Сон // Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. Ключевые понятия и тексты. М., 1997; Сны Николая Клюева <Подборка> // Новый журнал. Л., 1991. № 4; Современная теория сновидений. М., 1999; Сны и видения в народной культуре: мифологический, религиозно-мистический и культурно-психологический аспекты / Ред. Неклюдова. М., 2001; Соловьев В.. Экзегетика снов: Европейские хроники сновидений. М., 2002; Тарышкина Е. В. Сны и явь героинь «Крестовых сестер» А. М. Ремизова // Алексей Ремизов. Исследования и материалы / Отв. ред. А. М. Грачева. СПб., 1994. С. 53-57; Флоренский П.А. 1) Иконостас, 1922 // П.А. Флоренский, Собр. соч.: В 4 т. М., 1996. Т. 2. С. 419-526; 2) У водоразделов мысли. 2.4. Символика видений // Там же. М., 2000. Т 3/1. С. 422—433;. Фрейд З. Толкование сновидений. Ереван, 1991; Фромм Э. Забытый язык // Э. Фромм. Психоанализ и этика. М., 1993; Шаховской Иоанн. Архиеп. Сны // Иоанн Шаховской (П. Д.). Избранное. Петрозаводск, 1992. С. 528-530; Эйгес И. О Лермонтове (К метафизике сновидения) // Аполлон, 1914. № 10; Юнг К.-Г. Воспоминания. Размышление. Сновидение. М., 1994; Schubert G. 1) Der Simbolik der Traumes (1814). Heilderberg, 1968; 2) Geschkhte der Seele. Leipzig, 1839 (компиляцию этой книги см.: арх. Феофан (Авсенев П. С.). Из записок по психологии // Сб. из лекций бывших профессоров Киевской Духовной академии. Киев, 1869. С. 149—166); Volkelt I. Die Traumphantasie/ Ctuttgart, 1875; Philosophical Essays on Dreaming / Ed. Ch. E. M. Dunlop. Ithaca, London, 1977. Rocheterie, Jacques de la. La Simbologie des r^ves. Le corps humain. Paris, 1984; Stites R. lutionery Dreams. Utopian Vision and Experimental Life in the Russian Revolution. New Uork, 1989; Jung C.G. 1) Dream. Princeton, 1974; 2) Dream Analysis: Notes on a Seminars, Given in 1918-1930. L., 1984.
старчество
Тип религиозной аскезы; форма святости, духовного учительства и самосовершенствования; строй монашеского жития, направленного на стяжание Святого Духа как основной цели христианского жизни. Стремление к келейному или скитскому уединению совмещается с контактами с прихожанами и страждущими утешения и совета, а также (в период ученичества) с иночеством в миру как прямой задачей пастырского служения. Этими качествами
С. отлично от иных форм кардинального отречения от мира: отшельничества, затвора, исихастского священнобезмолвия. С. развивается в рамках монашеского пустынножительства, порой связано с элементами юродства. Статус старца может не связываться с приятием сана (Сергия Радонежского с трудом уговорили на священство) и с монастырской жизнью; монастыри часто возникали на месте уединенных скитов. Первоначальный топос старческого
Лексикон
