CC BY
79
УДК 398
Собирание вятского фольклора любителями-фольклористами во второй половине XIX - начале XX в.*
Поздеев В. А.
доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русской и зарубежной литературы и методики обучения, Вятский государственный университет. 610000, г. Киров, ул. Московская, 36.
E-mail: slavapozd@yandex.ru
Аннотация: В статье рассматривается история собирания вятского фольклорно-этнографического материала любителями и профессионалами-исследователями во второй половине XIX в. Этот период был особенно интересен с точки зрения привлечения к собиранию чиновников, учителей, священнослужителей, студентов и школьников. В истории вятской фольклористики известны такие имена, как Д. К. Зеленин, М. А. Колосов, Ф. М. Истомин, К. М. Ляпунов, В. К. Магницкий, которые профессионально собирали диалектологический и фольклорно-этнографический материал. Большой вклад внесли Н. А. Добротворский, И. М. Софийский и многие другие собиратели-любители.
Ключевые слова: собиратели-любители, вятский фольклор и этнография, история собирания вятского фольклора.
Collecting Vyatka folklore in the second half of the XIX -early XX centuries by amateur folklorists
Pozdeev V. A.
doctor of philological sciences, associate professor, professor of Department of Russian and foreign literature and methods of teaching, Vyatka State University. 36 Moskovskaya str., 610000, Kirov.
E-mail: slavapozd@yandex.ru
Abstract: The article deals with the history of collecting Vyatka folklore and ethnographic material by amateurs and professional researchers in the second half of the 19th century. This period was particularly interesting from the point of view of attracting officials, teachers, clergymen, students and schoolchildren to the gathering. In the history of Vyatka folklore, such names as D. K. Zelenin, M. A. Kolosov, F. M. Istomin, K. M. Lyapunov, V. K. Magnitsky are known, who professionally collected folk-ethnographic and dialectological material. A great contribution was made by N. A. Dobrotvorsky, I. M. Sofiysky and many other amateur collectors.
Keywords: amateur gatherers, Vyatka folklore and ethnography, the history of collecting Vyatka folklore.
История собирания и изучения вятского фольклорно-этнографического материала имеет некоторые лакуны. Так, самый интенсивный период собирания фольклора в Вятской губернии привлекал мало внимания историков фольклористики, тогда как середина 60-70-х гг. XIX в. ознаменована повышенным интересом к быту, верованиям, обрядам русских и инородцев (вотяков, пермяков, черемисов).
Выбор эмпирической базы как для любителей, так и для исследователей-профессионалов традиционной культуры был обусловлен конкретно-практическими особенностями направленности этнографических и фольклорных исследований, а также имевшимися возможностями знакомства с соответствующими традиционными этнографическими источниками, при непосредственном наблюдении их в «жизни».
Именно с середины 60-70-х гг. XIX в. проводили научные экспедиции филологи М. А. Колосов, Ф. М. Истомин, музыкант К. М. Ляпунов. М. А. Колосов, профессор Варшавского университета, записывал северно-русские диалекты и примеры фольклорных текстов, в которых эти диалектные слова употреблялись (39 песен: колядки, свадебные, подблюдные, хороводные, исторические). По итогам экспедиции в Вятскую губернию М. А. Колосов опубликовал несколько статей, в которых отнес ее к числу очень бедных фольклорным материалом [1]. Его замечания первона-
*Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 16-04-00137 «Инерция и новация в вятском этнофольклорном материале (проблема реалий и номинаций в народном сознании: семантический и поэтический уровни)». © Поздеев В. А., 2017
чально отрицательно повлияли на организацию серьезных экспедиций в Вятскую губернию, но в 1880-е гг. местные собиратели попытались опровергнуть такое мнение. Именно в 80-90-е гг. XIX в. и до начала XX в. картина постепенно меняется.
Богатый фольклорный и этнографический материал собрал и опубликовал политический ссыльный Н. А. Добротворский. Этнографический очерк «Пермяки» Н. А. Добротворского был напечатан в журнале «Вестник Европы» в 3-й и 4-й книжках за 1883 г. За время вятской ссылки он подготовил несколько статей историко-этнографического и фольклорного характера, которые были опубликованы в «Вятских губернских ведомостях». В архиве Русского географического общества хранится рукопись Н. А. Добротворского «Сказки, легенды, предания и т. д. (Орловск. у[езд], Вятской губ.) Запис. Н. Добротворский» [2].
Заметным явлением стала публикация статьи В. К. Магницкого «Поверья и обряды (запу-ки) в Уржумском уезде Вятской губернии» (1883), в которой автор приводит массу этнографического и фольклорного материала из собственных записей и записей крестьян [3].
Фольклор вятских детей довольно скупо представлен в публикациях XIX в., однако в этом ряду стоит особо выделить книгу Е. А. Покровского «Детские игры, преимущественно русские (в связи с историей, этнографией, педагогией и гигиеной)» (1887) [4]. В ней известный в свое время педиатр, антрополог, психолог, педагог собрал описания нескольких десятков различных вятских игр: подвижных, с хороводами, с игрушками, с мячом и палками, с шарами, с костями, домашних и уличных, летних и зимних, различные виды жребия. Среди корреспондентов Покровского были сельский учитель В. Тихомиров, секретарь губернского статистического комитета Н. А. Спасский и некто Тихомович из Елабуги.
Однако необходимо отметить, что в Вятской губернии большую работу по фиксированию фольклорного и этнографического материала провели скромные любители - фольклористы и народные этнографы.
Так, в сборник вятских народных сказок, составленный Д. К. Зелениным, вошли не только сказки записанные самим ученым и профессором М. А. Колосовым, которые составили важнейшую часть книги, но также записи учительницы Е. П. Поповой, студентки Л. В. Курочкиной, учительницы Е. А. Костровой, священника В. Покровского, крестьянина М. И. Сунцова, учительницы А. Н. Шаховой, учеников Елабужского реального училища под руководством учителя В. П. Егорова, крестьянина Трегубова, студента Т. К. Борисова и, наконец, священника Н. Блинова [5].
В другой известный «Сборник великорусских сказок архива Русского Географического общества», подготовленный А. М. Смирновым, вошли вятские сказки, записанные политическим ссыльным Н. А. Добротворским, учителем Е. Т. Соловьевым и восемью другими собирателями [6].
Пожалуй, самые интересные и самые значительные песни были записаны тогда учителями, школьниками, студентами, крестьянами и другими любителями фольклора.
Илья Михайлович Софийский, чиновник, инспектор народных училищ, внес заметный вклад в фольклористику Вятской земли. Составленный им «Сборник загадок Слободского уезда Вятской губернии» - это лучшее собрание старых вятских народных загадок. И. М. Софийский подготовил и издал этот сборник с помощью сельских учителей, на основе записей десятков школьников из бывшего Слободского уезда. Он опубликовал свой сборник как иллюстрацию к местному говору, потому что И. М. Софийский собирал загадки не с фольклорной, а с лингвистической целью. Хотя сборник имел другое предназначение, но само построение сборника говорит о том, что публикатор стремился представить материал в более полном виде, так, он приводит отгадки сразу после загадок. Важно то, что загадки публикуются в нескольких вариантах произношения [7].
Вот что писал сам И. М. Софийский в предисловии к публикации: «Предлагаемые загадки записаны в ноябре месяце 1890 года учениками и ученицами начальных народных училищ Слободского уезда <...> Труд автора (составителя сего) заключался только в просмотре этих самостоятельных ученических письменных работ, сравнении вариантов загадок и посильном объяснении текстов их. Последнее любопытно в том отношении, что вятский простонародный говор изобилует многими особенностями, по сравнению с его общим великороссийским, - ученики же и ученицы писали со слуха своим простым, безыскусственным неписьменным языком. Для любителей словесности должно быть довольно ценным <...> Об этнографическом значении данного материала говорить нет надобности, - оно понятно всякому.» [8]
Разумеется, интересны разные аспекты сборника. Интересно познакомиться с тем, как говорили дети и подростки в Слободском уезде на рубеже 80-90-х гг. прошлого века. Но главная ценность сборника все же фольклорная. Около 900 загадок, записанных в одном уезде в один месяц, позволяют внимательно изучить их бытование, сравнить с последующими записями, про-
следить развитие времени. И. М. Софийский отмечал такую особенность, как разница в восприятии сельскими и городскими детьми различных вещей. Он писал, что «загадки, полученные из более или менее глухих местностей, куда отнесены быть могут все здешние сельские училища, носят на себе отпечаток патриархальной простоты нравов, напротив, загадки, полученные из училищ городских, а особенно заводских, указывают на какую-то распущенность, - некоторые из них выражены грубым языком, полны двусмысленности и пр.» [9].
И. М. Софийскому принадлежит инициатива появления в «Памятной книжке Вятской губернии на 1894 год» этнографического очерка А. Л. Полушкиной «Поверья, обряды и обычаи при рождении, браке и смерти крестьян Слободского уезда Вятской губернии» [10]. В свое время И. М. Софийский просил обратить внимание «в интересах учебно-воспитательного дела» в практике начальных народных школ на факты этнографии и филологии. Учительница Анна Лаврентьевна Полушкина увлеклась этим и написала очерк о «трех главнейших моментах жизни человека». Однако она рано умерла, и И. М. Софийский решил издать ее материалы, собранные в деревнях, где Полушкина учительствовала. Это еще один фольклорный материал, к которому сегодняшние фольклористы обращаются довольно часто. Публикатор писал в предисловии: «Труд издателя заключается только в некоторых компилятивных дополнениях и примечаниях к очерку» [11]. Также И. М. Софийский привел в примечаниях к очерку Полушкиной значительный этнографический и фольклорный материал из записей двух других учительниц: Л. Дрягиной из Сунского училища и Е. Сушковой из Косинского училища.
В записях и комментариях к ним - 57 песен и плачей 1 072 строки; кроме того, отрывки из причетов над умершими, свадебные песни, переработанная историческая историческая песня о Захаре Чернышеве, баллады, солдатские и плясовые песни. Важным принципом описания любителями является очень подробное описание обстановки, в которой пелись песни. «За все свадебное время еще поется много песен, так называемых "сидячих", потому что когда поются эти песни, то не пляшут уже, а сидят» [12].
При описании похоронных обрядов Полушкина и Сушкова передают плачи крестьянок по отцу и мужу. Полушкина подмечала самые малые детали обряда, например, «когда уже закрыли гроб крышкой, она увидела на крышке сквозное отверстие от выломившегося сучка, ухватилась за него и давай причитать: "Родимый ты мой тятенька! И дощечки-то не нашлось тебе получше, поглаже... Дождь пойдет, дыру нальет, тебя смочит... Жив-то ты был, дождь тебя часто мочил на работушке, и теперича будешь сырехонек лежать."» [13]
Собиратели-любители часто обращались к описанию различных примет из обыденной жизни, а также во время каких-либо обрядов. Так, в описании похоронного обряда Полушкина приводит приметы, которые предвещают болезнь и смерть: «Прихворнется ли немножко человеку и в этом случае не обходится без примет. По каким-либо незначительным, случайным в другой раз и непонятным обстоятельствам, крестьяне предугадывают будущее и твердо верят в исполнение того, что определяет им та или другая примета. Часто даже эти же приметы заставляют их действовать решительнее и смелее. Так, например, войди в избу, где находится больной; домашние его с отчаянием в душе говорят: "нет уж ему, родимому, не встать, ведь нет уж нет!" -„Отчего же уж и не встать, по-твоему? ведь на все воля Божия!" - „Да вот ще, голубка; занемог то он, сердешный, в субботу, да и на бабью постель слег, нет уж, не жди" <...> Выражение „на бабью постель слег" значит, что ранее его был болен кто-либо из семьи женского пола, и если тот член семьи выздоровеет, а после захворает кто-либо из мужского пола, то это уже, знать, что он не выздоровеет» [14].
Полушкина довольно подробно описывает течение болезни и ее последствия. Она описывает, как больные надеялись на причастия от священнослужителей. «"Видно надо и батьку привезти", заявляют в семье: - "долго ли до греха... а то, может, Бог даст, и полегчает после, причесья то"» [15].
Вятская губерния не отличалась высоким уровнем медицинского обслуживания, поэтому и народ не надеялся на медицинских работников. Полушкина передает разговор с родственниками: «Что же, звали вы фельдшера, бывал он у вас? - Был, был и фершал, сколь и вещей давал пить и все, да уж все поправы то нет. Велел он ошо на голову то снегу клась, или холодной водой мочить ее снегом, да ште то мы уж не смеем, и так уж плох; а тут накося, снегом!..» [16]
Чаще всего больного лечили различными заговорами. Полушкина не приводит текст заговоров, но описывает различные способы «лечения» знахарки, а также передает отношение к этому действу родственников: «Карповна то наговаривала, и в печке то парили, и в печке то трухой прогревали, и поим то не тем-другим, да уж смертно знать, так не воротишь» [17]. Родственники посылали в село за священником, чтобы соборовать маслом больного. Собиратель описывает все
детали этого последнего обряда: «Больного сводят с печи, где большею частию держат их; одевают в чистое белье и готовят все нужное. Приезжает священник, собираются родные и знакомые больного и начинается обряд соборования. При этом в руки всем присутствующим даются восковыя зажженныя свечи» [18]. Приметы были важными элементами в понимании дальнейшей судьбы больного: «По дыму от этих свеч узнают, останетса ли жить больной: если дым, идет к двери избы, то, больной, говорят, не встанет; а если на середь, то переможется <...> если он после соборования уснет, то предполагают ему выздоровление, а если нет, то смерть» [19]. Полуш-кина отмечала, что смерть ждут в третий, шестой, девятый и двенадцатый день после соборования, так как эти дни считались самыми тяжелыми.
Очень важными приметами являлись «прихоти» в еде больного, например, если больной запросит киселя, блинов или пива, значит умрет. К этому времени также приурочены приметы о том, что в доме может быть покойник. Если больной умрет вечером или ночью, и в это время в доме бывает растворена квашня, то предполагали, что в семье в том же году будет другой покойник [20].
В самые предсмертные минуты больного перемещали в передний/красный угол избы, зажигалась восковая свечка, а также ставили чашку воды, для того чтоб душа по пути окунулась в ней и омыла грехи [21].
В 1893 г. появилось собрание вятских песен С. Л. Скворцовой «Народные песни Вятской губернии», в котором было представлено 124 песенных текста многих жанров: детские прибаутки и песенки, свадебные, плясовые, беседные, подблюдные, святочные, хороводные, семиковые, троицкие, масленичные, песни рабочей поры, рекрутские. Записи сделаны в разных волостях Вятского, Орловского, Котельничского и Нолинского уездов. «Вообще все песни Вятской губернии, - писала в предисловии собирательница, - мало содержат в себе поэзии. Какую ни возьмешь из песен, везде этот реализм, постоянное напоминание действительной жизни, жизни прозы, труда, дневной заботы, грубой иронии» [22]. Такая характеристика вятского крестьянского фольклора закономерна для того времени, потому что она отражает взгляды интеллигенции на быт и эстетические взгляды простого народа. Однако Скворцова о плясовых песнях писала, что они были любимыми в Вятском и Орловском уездах, а в замечаниях по поводу святочных песен она отмечала, что во время святочных вечеров молодежь играла в «фанты, четь и нечет, кошка и мышка, веревочка, жгуты, колечко» [23]. Это интересные сведения, которые показывают, что и в деревнях уже приобщались к городской культуре.
В свое время Д. К. Зеленин писал по поводу собирания этнографического материала любителями: «Действительно, большое спасибо Филимонову, Магницкому, Спасскому, Блинову и другим, потрудившимся для изучения народной демонологии. Имена этих скромных тружеников никогда не забудет местная история. Но исследования заслуживает не одна только демонология, но и все прочие особенности народного быта. Сколько тут крайне интересного и совсем неизученного. Троецыплятница.. Братчина и т. д., - какой богатейший материал для наблюдателя и исследователя, интересующихся народным бытом. Местным Губернским ведомостям и особенно "Памятным Книжкам" нужно сказать большое спасибо: они сделали многое для изучения местного народного быта» [24].
Сельские учителя, священнослужители были, пожалуй, самыми активными и основными собирателями произведений народного творчества. Так, мы видим, что А. Л. Полушкина, С. Л. Скворцова посвятили собиранию фольклора несколько лет своей жизни. Такая обширная информация о народном быте: от рождения до смерти, различные верования, приметы и т. п. -составляет своеобразную энциклопедию, которая не утратила своего значения и в настоящее время.
Примечания и список литературы
1. Колосов М. А. Заметки о языке и народной поэзии в области северно-великорусского наречия : Отчет Отд-нию русского языка и словесности. СПб., 1877. С. (С. Отд-ния русского языка и словесности Имп. АН.). Т. XVII. № 3. 343 с.
2. Архив Русского географического общества. Ф. 10. Оп. 1. Д. 39-41.
3. Магницкий В. К. Поверья и обряды (запуки) в Уржумском уезде Вятской губернии. Вятка, 1883. 58 с.
4. Покровский Е. А. Детские игры, преимущественно русские: (В связи с историей, этнографией, педагогией и гигиеной). М., 1887. 368 с. : ил.
5. Великорусские сказки Вятской губернии. С приложением шести вотяцких сказок : сб. Д. К. Зеленина. Пг., 1915. 640 с.
6. Сборник великорусских сказок Архива Русского географического общества / изд. А. М. Смирнов. Петроград, 1917. Вып. 1. 504 с. (Записки Русского географического общества по Отд-нию этнографии. Т. 44).
7. Софийский И. М. Загадки Слободского уезда Вятской губернии / предисл. И. Н. Смирнова // Календарь Вятской губернии на 1892 год. Вятка, 1891. С. 168-226.
8. Там же. С. 168.
9. Там же. С. 168.
10. Полушкина А. Л. Поверья, обряды и обычаи при рождении, браке и смерти крестьян Слободского уезда Вятской губернии / подгот. к изданию И. Софийский // Календарь Вятской губернии на 1893 год. Вятка, 1892. С. 205-254.
11. Полушкина А. Л. Указ. соч. С. 208.
12. Там же. С. 241.
13. Там же. С. 253.
14. Там же. С. 249.
15. Там же. С. 249.
16. Там же. С. 249-250.
17. Там же. С. 250.
18. Там же. С. 250.
19. Там же. С. 250.
20. Там же. С. 250.
21. Там же. С. 250.
22. Скворцова С. Народные песни Вятской губернии, собранные С. Скворцовой // Календарь и памятная книжка Вятской губернии на 1894 год. Вятка, 1893. С. 344.
23. Там же. С. 371.
24. Зеленин Д. К. «Кока» и «бука» // Приложение к «Вятским губернским ведомостям. 1904. 1 янв. С. 2.
Notes and References
1. Kolosov M. A. Zametki o yazyke i narodnoj poehzii v oblasti severno-velikorusskogo narechiya : Otchet Otd-niyu russkogo yazyka i slovesnosti [Notes on the language and folk poetry in North-dialects: the Report of Dep, of Russian language and literature]. SPb. 1877. C. (Dep. of Russian language and literature Imp. AS). Vol. XVII. No. 3. 343 p.
2. Arhiv Russkogo geograficheskogo obshchestva - Archive of the Russian geographical society. F. 10. Inv. 1. File 39-41.
3. Magnickij V. K. Pover'ya i obryady (zapuki) v Urzhumskom uezde Vyatskoj gubernii [Beliefs and rituals (zapuki) in Urzhum County of Vyatka province]. Vyatka. 1883. 58 p.
4. Pokrovskij E. A. Detskie igry, preimushchestvenno russkie: (V svyazi s istoriej, ehtnografiej, pedagogiej i gigienoj) [Children's games, mainly Russian (In connection with the history, Ethnography, pedagogies and hygiene)]. M. 1887. 368 p.: Il.
5. Velikorusskie skazki Vyatskoj gubernii. S prilozheniem shesti votyackih skazok: sb. D. K. Zelenina - Great tales of Vyatka province. With the application of six votaci tales: collection of D. K. Zelenin]. Pg. 1915. 640 p.
6. Sbornik velikorusskih skazok Arhiva Russkogo geograficheskogo obshchestva - A collection of Russian fairy tales the archive of the Russian geographical society / ed. A. M. Smirnov. Petrograd. 1917. Vol. 1. 504 p. (Notes of the Russian geographical society. Dep. of Ethnography. Vol. 44).
7. Sofijskij I. M. Zagadki Slobodskogo uezda Vyatskoj gubernii [Riddles of Slobodskoy county of Vyatka province] / pref. by I. N. Smirnov // Kalendar' Vyatskoj gubernii na 1892 god - Calendar of Vyatka province for 1892. Vyatka. 1891. Pp. 168-226.
8. Ibid. P. 168.
9. Ibid. P. 168.
10. Polushkina A. L. Pover'ya, obryady i obychai pri rozhdenii, brake i smerti krest'yan Slobodskogo uezda Vyatskoj gubernii / podgot. k izdaniyu I. Sofijskij [Beliefs, rituals and customs at birth, marriage and death of the peasants Slobodskoy county of Vyatka province] / prepared for publication by I. Sophiyskiy // Kalendar' Vyatskoj gubernii na 1893god - Calendar of Vyatka province for 1893. Vyatka. 1892. Pp. 205-254.
11. Polushkina A. L. Op. cit. P. 208.
12. Ibid. P. 241.
13. Ibid. P.253.
14. Ibid. P. 249.
15. Ibid. P. 249.
16. Ibid. P. 249-250.
17. Ibid. P. 250.
18. Ibid. P. 250.
19. Ibid. P. 250.
20. Ibid. P. 250.
21. Ibid. P. 250.
22. Skvorcova S. Narodnye pesni Vyatskoj gubernii, sobrannye S. Skvorcovoj [Folk songs of Vyatka province, collected by S. Skvortsova] // Kalendar' i pamyatnaya knizhka Vyatskoj gubernii na 1894 god - Calendar and the memorable book of the Vyatka province for 1894. Vyatka. 1893. P. 344.
23. Ibid. P. 371.
24. Zelenin D. K. «Koka» i «buka» ["Coca" and "buka"] // Prilozhenie k «Vyatskim gubernskim vedomostyam -Appendix to Vyatka provincial statements. 1904. 1 Jan. P. 2.
