Случай, цель и творческая самость Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

DOI: 10.31249/metodquarterly/01.02.02

Александер В.Н.* Случай, цель и творческая самость

Аннотация. В работе предлагается секулярный пересмотр телеологии - области знания, изучающей целенаправленное в природе и действиях человека. Опираясь на свой опыт исследовательницы сложных систем, ученого-семиотика и писательницы, я анализирую парадоксально целенаправленные самоорганизующиеся единицы (которые каким-то образом формируют себя, не обладая самостью, которая могла бы управлять этим процессом). Я показываю, как отношения, похожие на те, что функционируют в поэзии, - отношения случайного сходства (метафора) и случайного расположения рядом с пространстве (метонимия) - помогают создавать не существовавшие ранее структуры. Я полагаю, что благодаря этим случайным процессам, напоминающим процессы, функционирующие в языке, становятся возможными эмерджентный замысел и формирование самости. Таким образом, я предлагаю альтернативу постмодернистским теориям, в которых намерение автора считается иллюзией. Пересматривая, а вместе с тем и придавая телеологии новую жизнь, я показываю ее долгие, но мало кем исследованные отношения с тем, что я называю «эмерджентные упорядочивающие тенденции случайности». Я утверждаю, что дискуссии вокруг целенаправленности всегда упускали из виду важную проблему - теорию творчества, без которой невозможно никакое целенаправленное действие, а лишь механистическое воплощение заранее подготовленного плана. Более общая цель этой работы - оградить телеологию от теологии и выстроить ее взаимодействие с теориями художественных практик.

Ключевые слова: творческая интенциональность; творческая самость; творческая практика; случайность; эмергенция; целенаправленность; самоорганизация; телеология.

Для цитирования: Александер В.Н. Случай, цель и творческая самость // МЕТОД: Московский ежеквартальник трудов из обществоведческих дисциплин: ежекв. науч. изд.; ред. кол.: М.В. Ильин (гл. ред.) [и др.] / РАН. ИНИОН. Центр перспект. методологий социал. и гуманит. исслед.; - Москва, 2021. - Т. 1, № 2. - С. 28-60. - URL: http://www.doi.org/10.31249/metodquarterly/01.02.02

* Александер Виктория, Дактил Фаундейшн, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США. © Александер В.Н., 2021

28

«Поэзия, даже самая возвышенная и, казалось бы, самая дикая, имеет собственную логику, столь же суровую, как и логика науки; и более сложная, поскольку она еще тоньше, еще запутаннее еще более зависима от более скрытых причин».

Сэмюэл Тейлор Кольридж, Biographia Literaria (1817)

Эта работа представляет собой переработку главы 2 книги «Любовница биолога: переосмысливая самоорганизацию в искусстве, литературе и природе» [Alexander, 2011]1. Заглавие книги вдохновлено известным высказыванием о том, что для биолога телеология подобна любовнице: он не может без нее жить, но не хочет показываться с ней на людях. На протяжении вот уже более века биологи, которые в силу изучаемого ими предмета задаются вопросом о том, для чего предназначены органы, утверждают, что функциональность - это не более чем побочный эффект закономерных материальных каузальных процессов. В качестве контраргумента в этой работе дается утверждение, что многие процессы и паттерны в природе нельзя полностью объяснить, основываясь на механизме естественного отбора, открытом Дарвином.

С тех пор как Дарвин опубликовал свою работу о теории естественного отбора, телеология считалась дискредитированной областью знания. Я телеолог. Если учитывать мою приверженность науке и эмпирическому подходу, для тех, кто знает мою работу, может показаться странным, что я занялась областью знания, которую связывают с религией и суеверностью. Моя история в чем-то напоминает историю Савла из Тарса. Ставший впоследствии Апостолом Павлом, одним из основоположников Церкви, в молодости он преследовал христиан, пока не обратился в веру, столкнувшись по пути в Дамаск с явлением силы Божьей. Мое «обращение» не было таким радикальным или чудесным, однако в свое время я была убежденной противницей телеологии. Будучи студенткой, я стала атеисткой и присоединилась к группе секулярных активистов. Я также была ярой сторонницей Дарвина и имела привычку отмечать в учебниках по биологии обороты, носившие телеологический характер. Например, я могла изменить фразу: «Перья служат для того, чтобы сохранять температуру тела птиц» на «У птиц есть перья, которые оказываются пригодными для поддержания температуры их тела». Мне казалось, что какие бы мутации ни привели к возникновению перьев, это произошло случайным образом по отношению

1 Книга «Любовница биолога» была написана на основе моей переработанной диссертации на соискание степени PhD на тему «Нарративный телос: упорядочивающие тенденции случайности» на кафедре английской литературы в Городском университете Нью-Йорка. Я написала диссертацию, когда была приглашенным исследователем в области сложных систем в Институте Санта-Фе по стипендии от Еврейского фонда женского образования.

29

к потребностям самих животных. В результате таких правок случайность всегда занимала место телоса1.

Потом однажды я поняла, что слово «случайный» было всего лишь термином, которым обозначали что-то, «не вызванное материальными или движущими причинами», то есть, говоря иначе, что-то, «вызванное причиной какого-то другого типа» - вероятно, «конечной» причиной, какой бы она ни была. Вообще функциональные совпадения представляют собой единственное «доказательство» конечной причины (или божественного вмешательства), предложенное сторонниками этих теорий. Используя бритву Оккама, можно сказать, что случайность (что бы это слово ни значило, поскольку нам предстоит дать ему определение) и есть конечная причина. Определение будет предложено ниже, по пока достаточно отметить, что случайность как я ее понимаю, то есть случайность, наделенная значением, - это определенная разновидность процесса отбора, подразумевающая ограничения и обратную связь.

Мое внезапное «обращение» произошло, когда я, в свое время находясь под сильным влиянием постмодернизма, в перерывах между семестрами пыталась написать роман, текст которого во всех деталях и описаниях был бы лишен отсылок к автору. Я старалась не использовать художественные приемы и сделать текст максимально буквальным и «реалистичным»2. Тогда мне это не удалось. Несмотря на то что имена персонажей я выбирала совершенно случайно, оказалось, что эти имена отражали те роли, которые играли персонажи. Действие романа частично происходило в Японии, поэтому не вызывает удивления, что одного из мужских персонажей звали Хиро (Hiro). Для него я не задумывала какой-то особой роли, но он стал героем (hero), хоть и ироничным (ironic). В то время я изучала немецкий и для одного из мужских персонажей назвала Готлиб (Gottlieb). Это имя часто встречалось в упражнениях на спряжения. Gottlieb переводится как «любимый Богом». Как правило, только иностранцы обращают внимание на буквальное значение имен в языке (например, меня зовут Виктория, но я не считаю себя победительницей ни в каком смысле). Однако вокруг персонажа по имени Готлиб выстроилась критика практики, присущей некоторым формам поэзии, которая связывает религиозное почитание и романтическую любовь. Я обнаружила, что те или иные темы в романе возникали вне зависимости от моих намерений. Потом я поняла (как это происходит со всеми людьми искусства), что это и были мои намерения. Преднамеренность - это возникновение наделенных значением паттернов поведения и возникновение (emergence) автора в качестве единой, непротиворечивой самости (self). Как говорил чешский писатель Ми-

1 Термин телос употребляется здесь как неисчисляемое существительное.

2 Роман получил название «Smoking Hopes» и был опубликован в The Permanent Press в 1996 г. Hopes - марка японских сигарет.

30

лан Кундера [Kundera, 1991], вы не можете уклониться от темы, которая направляет вашу жизнь.

Я хочу сказать, что когда я писала роман, отдельные группы взаимосвязей и идей я начала замечать чаще, чем другие, те темы, которые интересовали меня в той степени, в какой они могли быть использованы, чтобы быть встроенными в другие темы. Как только какая-то тема появлялась, вероятность ее повторного появления росла. Таким образом, после того как у меня в голове возникла тема религии, увеличилась вероятность того, что о ней могла напомнить какая-либо случайная деталь. Я начала думать тематически. Это не происходило сознательно - просто именно так работает мозг (большинства) людей, хотят они того или нет.

Может показаться, что для того чтобы намеренные действия или «свободная воля» были возможны, необходима сознательная мыслительная подготовка. Несмотря на то что намеренность и свободная воля - понятия связанные, в этой работе я предпочитаю говорить о намеренности, поскольку, в отличие от «свободной воли», намеренность обычно не подразумевает сознательного процесса принятия решений. По моему мнению, осознание назначения своих действия не является обязательным условием целенаправленного поведения. Современная нейронаука подтверждает представление о том, что самоорганизующиеся процессы в мозге ведут к возникновению мыслей или ответных реакций, а человек осознает эти мысли или действия только после того, как они уже были «выбраны» в сознании, то есть после того, как был отправлен электрохимический сигнал [см.: Wegner, 2002]. Согласно моему представлению о целенаправленности, установки и паттерны поведения определяют самость (selfhood), а действия и мысли, являющиеся продуктом ограничивающей, определяющей самости (selfhood), составляют целенаправленное, или намеренное, поведение. Таким образом, паттерны, возникающие из наших бессознательных действий, являются такой же частью нас, как и те паттерны, которые возникают из того, что мы воспринимаем как наш «выбор». В любом из этих случаев в основе лежат самоорганизующиеся процессы1. «Выбор», который мы делаем, дополнительно характеризуется тем, что мы достаточно быстро осознаем его как «свое собственное» действие.

В исследованиях сложных систем мы встречаемся со своего рода парадоксальной ситуацией: сложные системы «самоорганизуются». Они создают сами себя. Мне хотелось бы написать предыдущее предложение слитно, в одно слово, поскольку нет какой-то самости, которая не сущест-

1 Алисия Хуарреро [1иаггего, 2009] в работе «Нисходящая каузация и автономия в сложных системах» утверждает, что налагаемые целым (т.е. самостью) ограничения существуют в другой временной фазе, чем та, в которой отдельные части совершают действия. Таким образом, несмотря на то что принимается решение и о нем мыузнаем позже, наша самость уже существует заранее и налагает ограничения на принятие решений, так же как и является их причиной (не в смысле действующей причины).

31

вует изначально, а потом уже организует себя. Процессы организации и самосоздания одновременны. Самость не существует отдельно от действий по организации. Самость - это процесс, а не отдельная сущность. Подобным образом самость человека - это не искусственно созданная душа, контролирующая его действия. У человека также нет никакой сущностной природы, которая определяла бы его мысли. Самость представляет собой процесс самоорганизации. Целое находит отражение в отдельных элементах системы, которые постоянно меняются и так сохраняют динамическую стабильность.

Целенаправленное поведение, таким образом, определяется самоорганизационным стремлением процесса отбора, который не подразумевает сознательный отбор. Я позже осознала, что «темы» также формируются и в природе в результате случайных процессов, когда существуют ограничения и обратная связь. Сами эти процессы напоминают творческий процесс, описанный выше. В природе, как и в уме художника, если одна вещь случайным образом оказывается рядом с другой или одна вещь случайно оказывается похожа на другую, это может повлиять на их взаимодействие или наложить его него ограничения. Это отбор, но не тот, о котором писал Дарвин. Это не отбор в репродуктивных целях. Этот тип отбора предусматривает всего лишь построение формальных паттернов. Случайно оказавшиеся рядом вещи становятся похожи друг на друга в результате регулярного взаимодействия, а вещи, оказавшиеся случайным образом похожими, связываются вместе, в результате чего образуется ограниченная система (в данном случае система - это организованная совокупность, элементы которой взаимодействуют, формируя устойчивое поведение или цикл).

В природе мутации (генетические и пр.) обычно согласуются с изначальными конфигурациями, что очень напоминает наделенные значением созидательные изменения, происходящие в искусстве. По большей части изменение в искусстве - это метафора (похожесть) и метонимия (пространственная близость). Повторяющийся процесс таких изменений автоматически приводит к появлению структурных паттернов и ассоциативных связей, которые служат кирпичиками для построения систем и подсистем, а значит - и для возникновения жизни, искусства и языка. На это можно посмотреть под следующим углом. Если генетические мутации, как правило, приводят не к возникновению групп разнородных клеток, а к возникновению групп клеток, формирующих некий паттерн с различными типами связей, которые могут взаимодействовать и обеспечивать обратную связь, то мутации, таким образом, могут естественным путем привести к созданию новой стабильной «системы», которая может оказывать эффект, который может быть тем или иным образом полезен всему организму.

Для примера Эндрю Уотсон и Джеймс Лавлок [Watson, Lovelock, 1983] создали очень простую модель обратной связи и ограничений, названную «Маргаритковый мир». Она показывает, каким образом биологи-

32

ческие организмы могут функционировать вместе, подобно частям термостата, чтобы сохранять определенный общий температурный уровень и стабильную атмосферу на Земле. В этой модели черные маргаритки могут расти при низкой температуре и способны поглощать тепло, слегка согревая окружающую среду. В свою очередь, белые маргаритки могут расти только после того, как черные уже в достаточной степени прогрели среду. За счет белого цвета они отражают тепло, охлаждая окружающую среду. Вместе белые и черные маргаритки создают стабильную температурную среду, когда они растут в каком-либо месте по очереди. Вещи, изменяющиеся случайным образом, оказываются полезны иным образом, нежели вещи, изменения которых прогнозируемы. Подобные новые формы могут возникать без естественного отбора, что помогает им распространяться и (или) укрепляет их в популяции. Процесс этого типа - это отбор для само-созданияи самосохранения систем или существ, который, как нам кажется, остается более-менее нейтральным в отношении создания паттернов и развития стабильных стремлений и который может происходить до естественного отбора. Это формальный процесс отбора, который приводит к возникновению реально существующих единиц, которые впоследствии могут выиграть или проиграть по отношению к другим в рамках естественного отбора. Самоорганизующейся единицей может быть автокаталитическая химическая реакция или цикл с уменьшающимся отклонением -любая система, формирующаяся спонтанно, когда присутствует какое-либо различие. Когда эти самоорганизованные единицы направляются метаболическим процессом, позволяя организму выживать и развиваться, тогда речь идет о назначении.

Поскольку эти разновидности созидательных самоорганизующихся процессов происходят в природе до естественного отбора, сторонники теории разумного замысла в этом видят слабую сторону дарвинизма. Отчасти они правы: требуется дополнительное объяснение, поскольку предположение о существовании разумного творца - это не ответ.

В природе эти паттерны выражают эмергентные организующие тенденции случайности (соприкосновенности и похожести), что в западной культуре принято связывать с действием сверхъестественного существа или телосом либо полностью отрицать с точки зрения науки. Все внимание уделяется тем проявлениям случайности, которые носят дезорганизующий характер, и случайность зачастую понимают как результат энтропии. В таком случае случайность носит характер деструктивной силы, которая приводит к коррозии кузова вашего автомобиля или нарушает порядок карт в колоде, когда вы роняете ее. Отчасти так и есть, но стоит посмотреть и на обратную сторону медали.

Когда я еще начинала свой путь как телеолог, я не представляла, как возможно привести научный аргумент в пользу самоорганизации и целенаправленного поведения, опираясь на представление о случайности. Я ничего не знала о нейронауке или о том, как в этом неизбежно телеоло-

33

гическом ключе может работать мозг. В то время я не была знакома с понятием «самоорганизация», хотя и столкнулась с самим явлением во время написания романа. Я могу лишь сказать, что догадывалась о том, что это имело место и в природе в целом, - я говорю о типе каузальности, подразумевающем непредсказуемый эффект аналогий (схожести) и случайных пересечений (пространственной близости), что ведет к определенному типу поведения элементов (схожих, расположенных рядом). Я знала, что разумная преднамеренность не имела отношения к этим процессам (более конкретную иллюстрацию я приведу в разделе «Случайность» ниже). Я также догадывалась, что наличие мозга также не являлось объяснением. Ограничения и обратная связь существуют даже в рамках самоорганизующихся химических реакций, и что-то наподобие «репрезентации» возникает как отражение целого в ограниченных действиях его частей. Тогда я не могла изложить все это таким образом. У меня лишь было сильное предчувствие. Такое ощущение, безусловно, может быть симптомом психического расстройства. Или нет. Давайте разбираться.

Целенаправленность нелинейна. Не линейна

Многие из тех, кто наиболее серьезно критикует телеологию, признают, что представление о телеологическом замысле подразумевает существование разумного творца, благодаря усилиям которого вся вселенная работает как один большой часовой механизм по заранее подготовленному плану. Это представление очень далеко от того, что на самом деле представляла на практике телеология в историческом измерении. В качестве введения в телеологию я рекомендую ознакомиться с двумя замечательным работами, в которых обобщаются идеи эволюционной биологии до Дарвина. Тем, кто заинтересован в дальнейшем изучении вопроса, лучше начать с этих книг, чем с работ по теологии, философии или нарративной теории. В книге Тимоти Ленуара «Стратегия жизни» [Lenoir, 1989] подробно излагаются представления немецких теоретиков начала XIX в. (телеомеханистов, структуралистов и морфологов), в частности таких, как Эрнст фон Баер и Иоханнес Мюллер. В работе Е.С. Рассела «Форма и функция» (1916) [Russell, 1982], которую долго обходили вниманием, также собраны глубокомысленные телеологические размышления в области наук о жизни. Многие из работ немецких исследователей XIX в. не переведены на английский язык, на котором выходила большая часть работ по теории эволюции Дарвина, поэтому шанс был упущен. В конце XIX и начале XX в. отдельные телеологические идеи мелькали в работах Джеймса Болдуина, Конрада Уоддингтона, Ричарда Гольдшмидта и Д'Арси Томпсона, но этим представлениям не удалось повлиять на главенствовавшую теорию эволюции.

34

Очень жаль, что эти идеи не знакомы широкой публике, поскольку с их помощью можно исправить то, что я считаю распространенным заблуждением относительно телеологии. Дело в том, что многие уверены, что сторонники телеологии используют линейные каузальные цепочки типа A^B^C^D для описания целенаправленных процессов. То есть «А произошло, чтобы произошло B, чтобы произошло С, чтобы произошло D», где D выступает в качестве цели или назначения. Любой, кто использует эту модель, является редукционистом или теологом, который притворяется, что он телеолог. Формулировку «А происходит для того, чтобы произошло D» также очень часто приводят как пример телеологического подхода. Она означает, что «А (тип поведения) необходимо, чтобы возникло D (цель как тип результата)», и «поскольку А необходимо для D, этого достаточно, чтобы А произошло»; или немного иначе: «необходимость A для D приводит к тому, что А происходит». Такие формулировки, например у Чарльза Тейлора [Taylor, 1964] и Ларри Райта [Wright, 1972], провоцируют критические замечания, что конечная причина - это обратная причина и что философам приходится прибегать к различным ухищрениям, чтобы с этим разобраться. Меня не интересуют такие формулировки, хотя я и понимаю, что отметаю десятки лет плодотворной работы выдающихся философов. Мне кажется, эти формулировки бесполезны. На самом деле я нахожу их ошибочными, если быть откровенной. На мой взгляд, телеологическое поведение всегда представляет собой некую разновидность самоорганизованного поведения, подразумевающего то, каким образом целое ограничивает части, и этот момент не находит отражения в тех формулировках, о которых шла речь выше.

Те, кого я считаю «подлинными» телеологами (к ним относятся некоторые биологи, а также такие философы, как Аристотель, Кант, Эмерсон, Бергсон), скорее склоны мыслить в терминах цикличных и рефлексивных серий типа A—B-—C-—B-—А, где А и B - это части, а С - это целое. Организмы, например, целенаправленны в том смысле, что их отдельные клетки и органы обязаны своим существованием функциональному целому, в котором они развиваются. Иммануил Кант в «Критике способности суждения» (1790) [Kant, 1951] отмечает, что в живом организме «каждая часть так же, как она существует посредством всех остальных, мыслится и как существующая ради других и ради целого, т.е. как орудие (орган)... она должна мыслиться как орган, создающий другие части (следовательно, каждая часть как создающая другую и наоборот). лишь в этом случае и поэтому такой продукт может быть назван в качестве организованного и самоорганизующего целью природы»1.

Моя несколько отличающаяся формула для целенаправленного поведения звучит так: индивидуальные части (А) взаимодействуют механистически и в случайном порядке и через формальные и (или) функцио-

1 Русский перевод приводится по: [Кант, 2020, с. 281]. - Прим. пер.

35

нальные процессы формируют организованное целое (B), которое ограничивает части (А). Целое (B) взаимодействует с к другой единицей (С) и адаптируется к ней. Может возникнуть вопрос о появлении дополнительной системы (С). Полностью телеологическое поведение подразумевает как самосоздание / сохранение B, так и адаптацию B через взаимодействие с другими единицами, похожими / не похожими на B. Стоит отметить, что различные части (А) в этой модели могут сами по себе быть системами и подсистемами.

В отличие от формул многих современных телеологов, предлагаемая мной формула нелинейная. Целенаправленное поведение не похоже на путешествие из точки А в точку Z. Обсуждая основополагающие концептуальные метафоры, Лакофф и Тёрнер [Lakoff, Turner, 1989] пишут:

«Практически немыслимо, чтобы какой-либо носитель английского (как и многих других языков) мог обойтись без [метафоры о том, что цель -это конечный пункт маршрута], чтобы концептуализировать цель. Поступить так значило бы радикально изменить то, как мы думаем о целях...»

Несмотря на то что Лакофф и Тернер могут быть правы в своем анализе, бесспорная привязанность к неудачной метафоре не дает ответа на вопрос. Я хочу изменить то, как мы думаем о целенаправленном поведении. Цель нельзя расположить в пространственном или временном отрыве от самости. Целенаправленное поведение - это не прогулка по улице до конечной точки. Моему представлению о цели совсем не соответствует метафора о поведении, направленном на цель как на объект (например, преследующий добычу хищник или выпущенная по мишени стрела), - этого я стараюсь избегать, насколько это возможно.

Эрнест Нагель [Nagel, 1961] был одним из тех, кто серьезно занимался изучением целенаправленных гомеостатических систем. В качестве «цели» для подобных систем выступает стазис, и гомеостаз можно представить в виде закольцованной петли, а не линейной цепочки. В этом смысле становится понятным, насколько неудачна метафора цели, в которой самость / агент физически отделяется от цели. Поддержание склонности или типа ответной реакции подразумевает обратную связь и носит скорее кольцевой, чем линейный характер. Следовательно, необходима более подходящая метафора, чем та, которая описывает «движение по направлению к цели как к объекту» наподобие стрелы, выпущенной по мишени.

Я определяю целенаправленное действие (в противоположность механической реакции) не как преследование «цели», а исходя из того, возникает или нет «самопричинность» (self-causation). Как пишет Алисия Ху-арреро [Juarrero, 2002], первым этот вопрос затронул Аристотель. Пытаясь объяснить целенаправленное (направляемое волей) действие, он понял, что необходимо рассматривать объект желания (цель) как репрезентированный в намерении. Он старался ответить на вопрос: каким образом самость как некое целое двигает себя (или части себя), если она неотделима от своих частей? Как то, что движется, двигает себя? Чтобы ответить на

36

эти вопросы, Аристотель ввел внешнюю, нематериальную причину, т.е. репрезентацию, или цель, которая «становится причиной» движения. В результате мы начали представлять цель как нечто внешнее по отношению к самости, притягивающее ее к себе.

В рамках критики того, как представления Аристотеля использовались сторонниками теории действия (Фриленд и Ферли), Хуарреро интерпретирует решение древнегреческого мыслителя (в его примере речь идет о льве, который охотится на добычу) следующим образом: «...душа не может быть эффективной причиной самой себя, поэтому когда лев ищет газель как источник пищи (т.е. как что значимое), его психика является движущим элементом его тела, при этом сама оставаясь в покое. Для души, таким образом, необходим репрезентированный в намерении внешний объект (газель), который движет желанием души в качестве конечной цели. или объект желания.»

Используя подход, свойственный наукам о сложных системах и включающий применение семиотики для изучения биологических процессов (биосемиотика), я могу обойти дилемму, с которой столкнулся Аристотель. Можно утверждать, что самость как «целое» влияет на свои части, выстраивая систему ограничений. Постоянно взаимодействуя друг с другом, части подвергаются ограничениям через посредство знаков, отсылающих к целому, которые обнаруживаются в их действиях, совершаемых в рамках системы ограничений.

Целенаправленные действия - такие как преследование добычи, поиск объекта или бегство - это самоорганизованные ответные реакции по отношению к проявляющимся знакам самости. Можно представить газель в качестве того, что тело льва распознает как часть его метаболического цикла. Газель не является той самой движущей целью. Она всего лишь то, что необходимо для выживания, которое является конечным устремлением. Вместо того, чтобы представлять телеологический процесс как линейное движение «лев (агент) преследует газель (цель)», представим цикл, который поддерживает жизнь льва и который заключает в себя газель. Дело обстоит таким образом, как если бы самость (selfhood) льва развертывала себя вовне в ту среду, которая окружает животное, распознавала в этой среде части себя (потенциальную пищу) и включала ее. Характеристики добычи становятся «знаком» конечной цели - выживания, - когда они взаимодействуют с тем набором самоорганизованных ответных реакций по отношению к среде, которые выработались у льва. Действия льва, обращенные на окружающую среду, не отличаются от того, как, например, одна из подсистем нашего тела может взаимодействовать с каким-либо веществом, попавшим в организм. Конечности хищника, инстинктивно приходящие в движение во время охоты, не сильно отличаются от клетки, реагирующей на энергетический сигнал. Преследование добычи - это циклическая реакция, поскольку она является частью метаболического

37

цикла. Только при условии признания и сохранения цикличности действия льва (преследование добычи) можно считать целенаправленными.

С одной стороны, поддержание организации на уровне системы или склонности к тем или иным действиям, как описано выше, первично для целенаправленного поведения (например, есть, чтобы выжить). С другой -сохранение склонности может выглядеть автоматизированным, если поведение не отличается гибкостью или не может модулироваться, когда перестает приносить пользу. По-настоящему целенаправленное поведение должно обладать гибкостью.

Представим себе человека с реактивной гипогликемией, зависимостью от глюкозы, нездоровой потребностью в глюкозе, которую едва ли можно было обнаружить в тех условиях, в которых жили наши далекие предки. Система гипогликемика разрывается между потреблением слишком маленького и слишком большого количества сахара. Будучи голодным и уставшим, он потребляет слишком много простых сахаров, в результате чего у него наступает период гиперактивности. Под действием инсулина кровь гипогликемика избавляется от избытка глюкозы, лишая его мозг сахара, который необходим для здорового функционирования. Он снова чувствует усталость и голод и стремится получить очередную дозу сахара. Чтобы выбраться из этого нездорового круга, человеку необходимо каким-то образом сделать так, чтобы его система распознавала что-то другое, помимо простых сахаров, в качестве части самой себя, т.е. того, что необходимо для поддержания ее функционирования. Таким образом произойдет изменение на уровне всей системы и станет возможна самореорганизация. Когда уровень сахара в крови гипогликемика низкий, ему на самом деле как можно быстрее требуется сахар, но если ему удастся установить ассоциативную взаимосвязь между простыми сахарами и болезнью и между сложными углеводами и хорошим самочувствием, тогда он сможет переопределить то, что его тело распознает как части метаболического цикла, необходимые для выживания. Как только гипогликемик сможет вывести свое тело из порочного круга, он будет чаще испытывать потребность в здоровой пище.

Целенаправленное поведение не может характеризоваться одной раз и навсегда выработанной установкой. Организму необходимо постоянно расти и адаптироваться, чтобы оставаться живым и здоровым. Человека, способного к таким изменениям, можно считать целенаправленным в большей степени, чем страдающего от зависимостей. Любое целенаправленное и (или) телеологическое поведение стоит рассматривать с точки зрения сохранения нормального функционирования циклов и выработки новых циклов, когда того требует ситуация.

38

Эмергентный. Не божественный

Хотя Кант и утверждает, что целенаправленная эффективность возникает в результате сложной сети взаимодействий между отдельными частями системы, как отмечает Тим Ленуар [Lenoir, 1989], лишь немногие последователи Канта среди биологов начала XIX в. начали поиски настоящего физического источника «принципа организации» в зародышевой клетке или семени. С его точки зрения, телеологические феномены приводились в движение четко определенным изначальным физическим состоянием, которое выступало в качестве своего рода плана или чертежа. Такой подход лишь заостряет вопрос о том, кто выступает автором этого плана, но не дает объяснения, каким образом конечная причина на самом деле заявляет о себе в самоорганизующихся процессах.

Жак Деррида [Derrida, 1989] допускает ту же ошибку, когда говорит о «центре» как о принципе организации, который, по его мнению, можно описать как «безусловно, архэ или телос», т.е. как первоисточник или конечную цель. Его критика телоса - результат неспособности рассматривать конечную причину как нечто, не обладающее априорным существованием, вроде инструкции, книги шифров или божественного замысла. Концепт целенаправленной организации, как утверждает Деррида, не зависит от существования «цепочки детерминаций, устанавливаемых центром». Как раз наоборот, телос - это результат нелинейных процессов. Деррида приходит к выводу, что, по сути, телеологические феномены конструируются теми, кто их воспринимает. Я же вслед за Чарльзом Пирсом утверждаю, что они эмергентны, а не просто «конструируются», и что они обладают реальностью, которая не зависит от того, как мы их воспринимаем.

Вероятно, среди так называемых телеологов были те, кто стремился найти стабильный источник для обоснования принципа самоорганизации, который проявляется в линейном процессе. Однако только те, кто наравне с Деррида выступают против телеологии, склонны рассматривать ее в терминах линейности. Истинная телеология стремится избежать редукционистского анализа. В дополнение к материальным причинам она стремится обнаружить доказательство существования эмергентной причины, которая была бы изначально присуща самому процессу. Как писал Анри Бергсон [Bergson, 1998], ошибочная концепция предетерминированной телеологии «предполагает, что вещи и существа лишь реализуют начертанную однажды программу. Как и в механистической гипотезе, здесь предполагается, что все дано. Таким образом понимаемый телеологизм является тем же механицизмом, только навыворот»1.

Еще раз отметим, что истинные телеологи не делают утверждений ни о существовании творца или замысла, ни о существовании физического «зародыша», который наподобие кода определял бы целенаправленное

1 Русский перевод приводится по: [Бергсон, 2001, с. 71]. - Прим. пер.

39

поведение. Это лишь привело бы к необходимости искать ответ на вопрос о таком творце или зародыше. В рамках истинной телеологии нет необходимости в более развернутом объяснении конечной причины: она возникает в нелинейных системах как результат взаимодействия и обратной связи.

Хуарреро [.Тиаггего, 1985], возможно, первой сопоставила телеологию Канта с нелинейной каузальностью и науками о сложных системах конца ХХ в. Наши сегодняшние утверждения близки к тому, что писал Кант о самоорганизации. Несмотря на то что ранние телеологи не совсем верно понимали целенаправленные феномены, в целом им удалось ухватить то, что было невозможно описать при помощи инструментов той эпохи. Сейчас мы лучше понимаем, как функционируют нелинейные системы и сложные динамические системы, которые можно назвать телеологическими.

Нелинейность

«Нелинейная» система - это совокупность взаимодействующих частей в рамках общей системы ограничений. Такая система является «сложной» (комплексной), поскольку подразумевает взаимодействие различных частей, а не просто сложной, поскольку ее поведение непредсказуемо. Когда речь идет о линейной системе, чем больше информации наблюдатель может получить о ней, тем легче ему становится предсказывать ее поведение. С нелинейными системами эта прямая зависимость не работает. Наоборот, способность наблюдателя предсказать поведение нелинейной системы не находится в прямой зависимости от объема полученной информации о ее частях. В самой динамике системы и в функциональных отношениях между ее частями есть что-то целеориентированное, что придает системе дополнительное измерение. Таким образом, подробное описание физических законов, направляющих поведение отдельных частей системы, не обеспечивает знание, которое необходимо для того, чтобы делать конкретные прогнозы по поводу поведения системы как целого1.

Как утверждают исследователи сложных систем, нелинейные системы, эмергентные системы (например, человек) в принципе не поддаются прогнозированию. Людей определяют не только гены или окружающая среда, но и не просто их совокупность. Невозможно предугадать, каким образом гены проявятся в условиях конкретной среды. Биологические гены не предписывают ту или иную форму поведения. Они выступают в ка-

1 Попытки научиться предсказывать поведение сложных систем подразумевают не изучение их частей и вынесение обобщающего заключения о поведении, а взаимодействие с системой, чтобы наблюдатель становился ее частью и мог частично смоделировать поведение целого.

40

честве формальных ограничений, которые направляют первоначальный материал (данный в необходимых количествах и в правильной последовательности), который, в свою очередь, в правильных условиях самоорганизуется в целое. Успешное развитие не зависит от детального проработанного генетического чертежа. Оно зависит от обратной связи и высокой степени вероятности того, что для развития сложатся благоприятные условия. Как утверждает Йеспер Хоффмайер [ИоАШеуег, 2008], «живые клетки через свои [фильтрующие] мембраны используют ДНК для строительства организма, а не наоборот».

Если оглянуться назад, держа в уме то, что мы знаем сейчас, мы видим, что ранние представители телеологизма были весьма прозорливы. Сейчас мы понимаем, что телеологи на протяжении веков, как правило, рассматривали телос в природе как своего рода разновидность внутренних ограничений и определенно не как прямое воздействие сверхъестественного существа. Когда критик культурных практик Ролан Барт в «Смерти автора»1 утверждает, что понятие инстанции автора в повествовании несостоятельно, как несостоятельна телеология применительно к миру природы (например, смерть бога у Ницше), он путает конечную причину с сознательным человеческим устремлением и реализацией заранее продуманного плана. Попытка провозгласить смерть автора оказывается неудачной.

В большинстве телеологических теорий одной из главных тем дискуссии становятся случайные взаимодействия частей целенаправленного целого. Всякий раз, когда в теориях случайности происходили изменения, телеология на них отвечала. Существует несколько вариантов телеологии, которые строятся на разных теориях случайности: теории Аристотеля, аналогическом детерминизме (под влиянием Святого Августина), детерминистской случайности (под влиянием Иммануила Канта), прагматизме (под влиянием американского семиотика Чарльза Пирса) и постмодернизме2. Телеология и намеренность не привязаны к традиционному понятию каузальности, или «линейного» детерминизма, но связаны с нелинейностью и случайностью.

Случайность

Пришло время дать определение случайности (chance), термину неудобному, но играющему ключевую роль в анализе телоса. В обычной речи словом случайность определяют нечто противоположное намеренному (purpose), но иногда оно может относиться и к предварительному условию для намерения. Подчас оно практически совпадает с намерением.

1 [Barthes, 1968]. - Прим. науч. ред.

2 См. гл. 8-12 книги «Любовница биолога» [Alexander, 2011].

41

Ниже даны несколько примеров того, как английское слово chance (случайность) и близкие к нему слова используются в обыденном языке.

1. «Я нашел свои потерянные часы случайно (by chance), когда заметил, что они лежат на полу». Здесь «случайно» противоположно «намеренно».

2. «Вероятность (chance) того, что вечером будет дождь, мала». В этом примере, если мы говорим по-английски, «вероятность» передается все тем же словом chance. Но теперь уже имеется в виду мера незнания о точной возможности наступления условий, при которых в определенный момент времени должен начаться дождь.

3. «Так случилось (by chance), что извержение вулкана началось в тот момент, когда над ним пролетал вертолет». Здесь, как и в первом примере, «случилось» обозначает стечение обстоятельств, которое не ожидалось.

4. «Я выиграл в лотерею по воле случая (by chance)». «По воле случая» может означать: а) своего рода каузальную силу вроде «удачи»; или б) совпадение двух ситуаций: игрок выбирает определенные числа, те же числа выбирает лотерейная машина.

5. «Ничего не происходит случайно (There is no such thing as chance)». «Случайно» может означать либо «происходить без причины», либо «при отсутствии намерения» в зависимости от того, является ли говорящий детерминистом или суеверным соответственно.

6. «Я хотел бы иметь шанс (chance) переговорить с вами». В этом примере тоже используется английское chance, которое в здесь уже означает «шанс», «возможность» - как обстоятельства, соответствующие намерению.

7. «Квантовая неопределенность (quantum chance) - это невозможность одновременно с точностью определить координаты и импульс частицы». Здесь chance указывает уже на «индетерминизм», «неопределенность».

В примерах 1, 2, 3, 4б, и 5 речь идет об отсутствии намерения и не подразумевается, что что-то происходит «без причины» или недетерминированно. В этих примерах говорится о событиях, которые произошли в момент случайного пересечения двух каузальных цепочек. Например, одна цепочка привела к тому, что вертолет пролетал над вулканом, вторая -вызвала извержение. Тот факт, что это произошло в один и тот же момент, никак не связан ни с одной из этих цепочек. То есть извержение произошло не из-за того, что над вулканом пролетал вертолет.

Однако чем выше предполагаемая невозможность совпадения, тем более склонны суеверные люди придавать происходящему значение божественного умысла. Они еще более склонны приписывать случившееся божественному плану, если совпадение производит эффект, который в их глазах выглядит значащим. Например, если вертолет из приведенного выше примера пилотировал злодей ученый, не верящий в целенаправленность. В романе «Выкрикивается лот 49» писатель Томас Пинчон называет

42

такую разновидность случайности голливудским искажением вероятности. Если в примере с вулканом говорящий, сдвинув брови и заговорщицки улыбаясь, утверждает, что «так случилось», он может иметь в виду, что произошло это «волею справедливости».

«По воле случая» в примере 4а отсылает к причине в необычном смысле, смысле, который расположен за пределами привычной каузальности. В примере 4б случайное также может относиться к случайному совпадению чисел, выбранных игроком, и чисел, выбранных лотерейной машиной, если мы понимаем, что в определенном смысле речь не идет об «одних и тех же числах», поскольку игрок выбрал эти числа исходя из собственных причин, а машинный «выбор» был обусловлен законами физики, на основании которых работает это устройство. В примере 7 chance как «неопределенность» отсылает к индетерминированности, к тому факту, что материя или вещность не могут быть в точности описаны или полностью стабильны. Состояние материи всегда вероятностно.

Во всяком случае я могу сказать, что случайность - очень неоднозначный термин. Ни одно из приведенных выше определений не устраивает меня в качестве единственно верного. Наоборот, все они, даже те, которые противоречат друг другу, позволяют мне лучше понимать случайность и телос. Возможно, будет полезно описать, каким образом функционирует телеологическая случайность, не используя термин «случайность», а прибегнув к более определенной и конкретной терминологии.

Целенаправленность, я считаю, предусматривает спонтанное возникновение организации в рамках стохастически взаимодействующих систем, т.е. систем, в которых отдельные части взаимодействуют между собой в произвольном порядке (randomly). Позвольте мне пояснить, что я имею в виду под этими хоть и различающимися, но взаимосвязанными терминами.

Я определяю рандомность (произвольный порядок) как отсутствие четко выраженного повторяющегося паттерна, а также отсутствие следующего состояния системы, которое можно спрогнозировать. Вероятно, причина в том, что каузальные факторы, вовлеченные в создание наблюдаемых произвольных паттернов поведения, происходят из различных не связанных друг с другом источников, которые постоянно меняются. Представьте группу молекул в тепловом движении, которые скачут из стороны в сторону в непредсказуемой манере, или произвольно. На своем пути каждая молекула постоянно сталкивается с другими. Если мы будем наблюдать только за одной молекулой, она будет двигаться произвольным образом, т.е. непредсказуемо.

Вероятно, понятие стохастический лучше рассмотреть на примере. В качестве примера я буду использовать очень простую систему - химическую реакцию, на основании которой проиллюстрирую, каким образом телеологическое поведение может начать возникать в стохастическом процессе. Читателю может показаться, что я принижаю смысл, присущий

43

целенаправленному поведению человека, сравнивая его с чем-то приземленным, вроде простой химической реакции. Но я хочу, чтобы читатель помнил, что человек состоит из множества стохастических систем, входящих одна в другую и взаимодействующих между собой. Как утверждает Хуарреро [.Тиаггего, 2009], целенаправленное поведение возникает из «прогрессирующей "интернационализации регуляторных процессов"», которой отмечен переход от протоавтономии [самоорганизующихся химических реакций]... к автономии высокого уровня, свойственной [организмам]... и в конце концов к той автономии, которая обнаруживается в проявлениях свободной воли у человека».

Из простого возникает сложное. Надо полагать, это более изящный и более глубокий подход к рассмотрению целенаправленного поведения, чем предположение, что оно должно быть результатом чего-то загадочного, вроде детально проработанного плана.

В 1950-х годах ученые Борис Белоусов и Анатолий Жаботинский независимо друг от друга провели одну из первых экспериментальных демонстраций самоорганизующихся химических реакций. Если налить в чашку Петри тонкий слой четырех разных химических веществ, получившаяся смесь не будет распределяться однородно. Она, наоборот, самоорганизуется, образуя паттерны в виде концентрических кругов и спиральных волн.

Как это происходит? Я не будут объяснять химический смысл реакции. Вместо этого я предлагаю визуальный пример образования паттернов, используя типографские символы, которые подчинены определенной системе ограничений, содержащей несколько простых правил. Эксперименты Белоусова и Жаботинского намного сложнее, но основную идею можно проиллюстрировать на примере образования паттернов пятен, а не спиралей или концентрических кругов.

Иллюстрация может показаться слегка скучной, но не торопитесь перелистывать страницу. Обратите внимание на способ, который демонстрирует, каким образом паттерн возникает на основании «случайной» схожести и «случайной» расположенности рядом.

Представим, что у нас есть только два элемента, которые мы обозначим: молекула типа Ш и молекула типа Их можно поворачивать в разных направлениях. Например, Ш может быть расположена как ^, а ^ -как А. Отметим, что элементы Ш не взаимодействуют друг с другом, оставаясь в первоначальном виде. То же касается и элементов Получается, для примера:

1. Ш + Ш = ШШ

2. ^ + ^ = ^ ^

3. ^ + ^ = =Л ^

4. А + А = А А

44

Элементы и Ш, объединенные в некоторых других положениях, также не приводят к изменениям:

5. Ш + ^ = Ш ^

6. ^ + А =

Таким образом, операция объединения, помеченная знаком «+», в примерах 1-6 не приводит к изменениям в расположении элементов.

Однако когда элементы ^ и Ш комбинируются другими способами, они могут взаимодействовать и, как результат, изменяться. Например, ^ может превратиться в Ш и наоборот. ^ и Ш могут реагировать между собой и трансформировать друг друга, если они расположены следующим образом:

7. Ш + А = ШШ

8. ^ + П = ПП

9. П + ^ = ^ ^

10. А + Ш = А А

Заметьте, что в примерах 7-10 то, что А переходит в Ш (пример 7) или ^ переходит в П (пример 8), зависит от их положения на момент, когда начинается взаимодействие. То есть тогда, когда открытая горизонтальная часть А или ^ встречается с открытой горизонтальной частью Ш или П соответственно. Переход Пв ^ (пример 9) и переход Ш в А (пример 10) зависят от того, соединяются ли закрытые вертикальные части Пили Ш с открытым концом ^ или А соответственно. Таковы простые правила взаимодействия элементов в нашем примере.

Поскольку молекулы всегда находятся в тепловом движении в чашке Петри, то, каким образом они могут встретиться, носит произвольный характер, это случайное пересечение. Говоря статистически, возникновение новых Ш и ^ одинаково вероятно. Можно подумать, что в совокупности эти сценарии приведут к тому, что в итоге соотношение уравняется, исключив преобладание элементов одного из двух типов, и получившаяся смесь будет находиться в стабильном гомогенном состоянии, будучи составленной из элементов, распределенных в произвольном порядке.

Однако смысл эксперимента заключается в том, чтобы показать, что может быть по-другому. Наоборот, возникает дифференциация. Несмотря на то что смесь начинается формироваться с условиях более-менее равного распределения элементов, может образоваться большее по размеру скопление, например, элементов Ш в какой-либо одной области, поскольку для такого случайного скопления там нет никаких препятствий. Произвольность допускает небольшую степень однообразия, позволяет формироваться всем видам возможных комбинаций, групп и скоплений. В скоплении элементов Ш не могут образовываться элементы поскольку для образования большего количества ^ необходим один В результате еще

45

больше [L могут возникнуть по краям скопления, когда элементы [L могут случайно вступить в контакт с элементами А, находящимися в правильном положении, что приведет к увеличению скопления [L. Хотя на первый взгляд может показаться, что вероятность образования крупных скоплений очень низка. Но скопление может самоорганизовываться и укреплять себя, поэтому вероятность его увеличения, как только оно возникает, возрастает. Не забывайте, что когда элементы [L на границе скопления соприкасаются с элементами элементы обоих типов не изменяются.

Со временем будут вынуждены происходить комбинации ^ + в результате которых появляются Таким образом определяется граница скопления элементов [L. Если посмотреть в чашку Петри, можно увидеть достаточно регулярно распределенные паттерны пятен, несколько скоплений [L и несколько скоплений которые плавают в смеси из элементов [L и по разному ориентированных в пространстве. Если принять, что [L -отвечают за черные пятна, а ^ - за белые, черные и белые пятна появятся на сером фоне, как, например, на шкуре некоторых собак. Возникновение паттерна расположения пятен - это регулярность, которая не существовала изначально и развилась сама по себе. Никакой специальный генетический код, определяющий расположение пятен, не был задействован. Ситуация может выглядеть так, что гены просто содержат «код», определяющий способность молекул взаимодействовать по определенным правилам. Гены действуют как ограничения для системы, что приводит к возникновению общих типов паттернов в более широких масштабах.

В более сложных системах паттерны могут быть более сложными.

Узоры на крыльях бабочек, например, формируются похожим самоорганизующимся образом. Гены не определяют сами узоры, но только молекулы, которые отвечают за образование узоров, а также в некоторой степени обстоятельства, в которых это может происходить. Процесс самоорганизации приводит к возникновению систем из самоподдерживающихся регулярностей и образованию отдельных единиц из гомогенных смесей. Впоследствии может оказаться, что эти регулярности будут полезны, как, например, глазки на крыльях бабочек, - вовлекаясь в процесс естественного отбора [см.: Alexander, 2019].

В этом примере пятна развиваются посредством случайно взаимодействующих знаков-индексов (расположенность рядом) и знаков-икон (схожесть). Можно было бы заявить, что пятна формируются согласно сложившейся «конвенции», если рассматривать правило как всего лишь паттерн (привычку), который складывается, когда одни и те же или близкие ассоциативные связи повторяются раз за разом. Паттерны расположения пятен могут формироваться за счет любого из двух процессов, которые отвечают за возникновение каламбуров в языке и за формирование описанных выше скоплений.

Впоследствии в процессе естественного отбора паттерны расположения пятен на могут приобрести «значение» пятен солнечного света или

46

стать своего рода каламбуром на них, поскольку начинают функционировать как камуфляж, обеспечивая защиту от хищников в лесу. Тогда паттерн становится иконическим знаком, когда хищник путает его с пятнами света и тени. Когда паттерн стабилизируется в процессе отбора, он становится символом того, как можно избежать опасности.

Этот мысленный эксперимент иллюстрирует концепты «случайной» близости в пространстве и «случайной» внешней схожести. Элементы Ш и А оказываются рядом друг с другом. Эта ситуация не является вынужденной, но ничего не мешает им находиться рядом. Так получилось, что между ними есть внешнее сходство. Таким образом, элемент А в правильном положении напоминает Ш. У А нет свойств, присущих Ш, но эти качества проявляются, когда он оказывается рядом с Ш. Отношения пространственной близости и внешней схожести формируют систему, целое, скопление подобных частей - всех Ш. Скопление производит больше подобных элементов, когда сталкивается с элементами А и, следовательно, становится самосохраняющимся. Таким образом, речь идет уже о «системе».

С моей точки зрения, самое первое, что определяет телеологический феномен, - это самоусиление и самосохранение. Единица - в данном случае это система из элементов Ш - формирует сама себя и поддерживает себя. Отчасти то, что возникновение похожих элементов происходит так часто (чаще, чем того требовала бы «вероятность», если бы эти элементы не были частями системы), объясняется дифференциациями внутри системы, а также ее границами и ограничениями.

Возникновение схожих элементов - это знак того, что система существует как целое, а также ее ограничений. Предположим, что по той или иной причине вы не можете целиком видеть пятно, составленное из элементов Ш. Так получилось, что вы видите только небольшой набор молекул на границе пятна из элементов Ш. Вы замечаете, что формируется большее количество Ш, чем можно было предположить, что ведет к предположению о том, что неподалеку находится большое скопление Ш, которое влияет на вероятность возникновения Ш. Может показаться, что это, должно быть, «система», которая накладывает ограничения на свои части. Таким образом, заметив знак, отсылающий к целому, вам удалось предположить существование целого.

Спонтанный - в том смысле, в котором этот термин используется в этой работе - означает имеющий внутренне присущую причину. Речь не идет о ситуации, когда на систему извне налагается регулярность. В нашем примере молекулы сами по себе формируют паттерны, не нуждаясь в какой-либо направляющей силе или заранее подготовленных указаниях. Эти паттерны неизбежно формируются в этих химических смесях, и для их создания не требуется воздействие механизмов естественного отбора. На этот пример можно посмотреть как на сильно упрощенную форму автокатализа, при котором части системы способствуют процессу, в котором они продолжают воспроизводиться. Имейте в виду, что «спонтанный» не

47

означает беспричинный. Кибернетик Хайнц фон Ферстер [Foerster, 1960] был одним из первых современных мыслителей, кто заметил, что физическая разница веществ при броуновском движении может привести к тому, что частицы начнут упорядочиваться, а не перемещаться хаотично. В работе «О самоорганизующихся системах и их окружении» он просит читателя представить намагниченные кубы, которые бросают до тех пор, пока противоположные полюса каждого из них не соединятся. Сформировавшийся в результате порядок внешне не будет отличаться от произведений абстрактного искусства, отмечает фон Ферстер. В данном случае структура выполняет функцию демона Максвелла.

Термины «произвольное», «спонтанное» и «стохастическое» можно использовать для описания динамики, лежащей в основе не только паттернов, формируемых молекулами в химических системах. Как пишет Брайан Гудвин [Goodwin, 1994], «химические реакции, накапливающие ил слизевики, сердечные клетки, нейроны и муравьи в колонии... все они демонстрируют схожие типа динамической активности - ритмы, волны, которые распространяются в виде концентрических кругов или спиралей. Важные свойства этих сложных систем можно в меньшей степени обнаружить в том, из чего они сделаны, чем в том, каким образом части соотносятся с целым - с их порядком отношений.»

Размышляя об уместности спонтанной организации в биологических науках, Эвелин Фокс Келлер [Keller, 1985] отмечает: «Что привлекает в этом подходе - это то, что он предложил выход из бесконечного возвратного движения, которое зачастую преследует тех, кто рассуждает о развитии биологической структуры. Этот подход не предполагает существования некоего изначального паттерна или различия, из которого могла бы сформироваться наблюдаемая структура. Наоборот, он предложил механизм для самоорганизации, в котором структура может спонтанным образом возникнуть из гомогенности».

Моя система из элементов ^ и [L - это абстракция. Таких вещей, как молекулы типа [L или типа не существует. Это не настоящая химическая реакция. Однако эта модель может продемонстрировать некоторые из вариантов, при которых положение в пространстве и форма могут повлиять на химические реакции или формирование макромолекул. Подобные идеи могут быть полезны для понимания того, как молекулы с формальными свойствами вроде генов могли впервые возникнуть. Несмотря на то что моя модель из элементов ^ и [L очень простая, подобные модели можно использовать для рассмотрения множества интересных и запутанных процессов.

Я также хочу отметить, что я не случайно выбрала значки, напоминающие буквы T и L. T и L очень по-разному используются в языке. Они обозначают очень разные звуки, их крайне сложно перепутать. Удивительное совпадение, что перевернутая Т может функционировать как L и наоборот. Это вряд ли можно было бы предположить, изучив буквы Т и L

48

по отдельности. Контекст, в котором оказываются элементы А, определяет, что они представляют из себя и как они функционируют. В связи с этим А - это каламбур, поскольку его значение в положении ^ меняется в зависимости от контекста, от его расположения в перевернутой позиции рядом с элементом Ш.

На этом примере я определила «упорядочивающие тенденции случайности» таким образом, чтобы объединить значения слова «случайность» и близких к нему в первых шести примерах, приведенных выше. (Поскольку процессы, включающие элементы ^ и Ш, происходят выше, чем квантовый уровень, понятие «квантовой неопределенности» из примера 7 здесь неуместно1.) Я отметила относительную невероятность случайных событий. Я упомянула случайные пересечения частей, которые случайным образом (не по существу) оказываются схожими, что приводит к самоорганизации. Я отметила, каким образом воздействие случайных событий является спонтанно обусловленным. И, что наиболее важно, я показала, как случайные события служат цели формирования самоорганизованной системы, отдельной самоподдерживающейся единицы, или прото-самости (например, пятно). Возникновение самости / системы, безусловно, имеет решающее значение для целенаправленного действия, поскольку цель определяется в рамках отношения к самости / системе, которой она служит.

Представьте теперь множественные самости / системы, наподобие системы элементов ^ и Ш из нашего эксперимента, размещенные внутри более крупных систем, взаимодействующих с другими системами или размещенных внутри других систем. Молекулы объединены в клетки, клетки - в органы, органы - в тела. Все эти системы связаны между собой способом, выработанным в процессе естественного отбора. Чем глубже уровень, на котором расположена система, тем меньше степень автономии, которой располагают ее части (по сравнению с той степенью автономии, которой они располагали бы не в рамках сложной системы). В то же время целое обладает хорошими адаптивными способностями, поскольку оно составлено из множества подсистем, которые при необходимости реорганизуются и адаптируются к новым условиям. Самоорганизованные химические реакции, происходящие в теле человека, могут не сильно отличаться от того, что происходит в чашке Петри, но в рамках всего организма их холистическое воздействие приносит пользу, поскольку направляется со стороны более крупных взаимосвязанных систем.

1 Здесь будет достаточно сказать, что «вещность» в примере 7 может быть самой примитивной формой эмергентности, не в рамках сложной системы, наподобие того как возникает температура при скоплении молекул, различные состояния которых усредняются, и это значение отображается на шкале термометра. Это различие между типами эмергентности иногда обозначают как разницу между «слабой» и «сильной» эмергентностью.

49

Теперь мы попробуем использовать этот подход для того, чтобы поразмышлять о самоорганизующихся творческих идеях. Исследователь в области нейронаук Джеральд Эдельман ^е1шап, Топош, 2000] подчеркивает, что мозг радикально отличается от компьютера. Мысли не записаны, импринтированы или закодированы в физической структуре мозга. Наоборот, они проявляются как изменяющиеся паттерны (наподобие того, что происходит в чашке Петри) активных нейронов и групп нейронов. Современные технологии позволяют нам увидеть, что мысли возникают как электрохимические паттерны, которые на протяжении времени сохраняют идентичность в отдельных частях мозга. Сложно сказать, возникают ли мысли так же, как паттерны расположения пятен или спиральные волны в химических реакциях или самоорганизующихся системах. Нейрон присоединяется не только к тем нейронам, которые располагаются рядом. У нейрона может быть очень длинный дендрит, соединяющий его с другим нейроном, расположенным в удаленном участке мозга. Однако вполне вероятно, что мысли - электрохимические паттерны - обладают определенными общими формами, сложными для нашего визуального восприятия, поскольку на изображении магнитно-резонансного томографа они предстают перед нами в искаженном и нечетком виде. Нейронные связи могут усиливаться, если нейроны больше взаимодействуют. И чем больше нейроны взаимодействуют, тем выше вероятность того, что при активации одного нейрона активируется и другой. Неиспользуемые нейронные связи со временем затухают. Сохраняющиеся связи очень непрочны, в отличие от физических «проводов», связывающих между собой нервные клетки и группы клеток. Эти связи скорее напоминают некую степень общности между нейронами, нежели физическую связь.

Неврологу Дональду Хеббу [ИеЬЬ, 1949] принадлежит знаменитое утверждение, что нейроны, которые активируются вместе, связываются друг с другом. Но я бы предпочла, чтобы он сказал, что если нейроны активируются вместе, то вероятность их повторной совместной активации возрастает (я понимаю, что звучит это не так красиво). Подобные связи могут устанавливаться, и структура мозга на самом деле меняется под воздействием мысли, однако не за счет материального аспекта возникновения новых связей, а за счет возросшей (физиологически обоснованной) способности взаимодействовать. В таком случае нейроны, расположенные рядом, становятся похожими друг на друга. Активации нейронов, которые либо происходят рядом, либо совпадают по времени, подкрепляют друг друга, и таким образом сужается весь спектр подобных взаимодействий. Наподобие того как перевернутая А напоминает Ш, и если они находятся рядом друг с другом, будет возникать больше элементов типа Ш и снижаться вероятность других взаимодействий.

Нейрон или группа нейронов также напоминают птицу в стае, действия которой ограничиваются со стороны сородичей. Несмотря на то что она может полететь в любом направлении, более вероятно, что она поле-

50

тит туда, куда полетит ее стая. Поскольку то же самое относится к каждой птице в этой стае, устанавливается определенная регулярность. В мозге человека мы сталкиваемся с подобной регулярностью в качестве более или менее связной мысли. Эта разновидность регулярности и структуры в мыслях возникает из случайных ассоциативных связей между расположенными рядом / схожими паттернами, и она так же обоснованна с семиотической точки зрения, как и с материальной.

Теперь от мысленного эксперимента, иллюстрирующего спонтанное образование паттернов расположения пятен, мы переходим к размышлению о том, каким образом идеи для целого романа могут возникнуть, когда ассоциативные связи, не имеющие специального отношения к разворачивающемуся в данный момент мыслительному процессу, случайным образом усиливаются за счет других несвязанных стимулов и ассоциаций. В мозге может не проводиться различие между актуальным стимулом и сильными ассоциативными связями, которые сформировались с течением времени. Многочисленные случайности, ассоциируемые с прошлыми проявлениями какой-либо мысли, часто проявляются вновь (например, человек внезапно вспоминает, как он был одет, когда в последний раз воспринимал какой-либо запах). Нейрон или группа нейронов могут быть крепко связаны с другими нейронами или группами нейронов, и эти связанные группы могут не иметь отношения к стимулам, на которые отвечает первая группа нейронов, но другие группы могут активироваться в то же самое время. От большинства иррелевантных связей мозг избавляется, иначе человек не мог бы нормально осуществлять мыслительную деятельность, но отдельные случайные ассоциации на основании схожести или расположенности рядом могут усилить отдельные иррелевант-ные связи и вывести их на поверхность в рамках процесса, известного как стохастический резонанс.

Предположим, что вы смотрите на цветок при очень тусклом освещении и не можете определить его цвет. У вас есть бессознательное воспоминание о том, что цветок этого вида вы уже видели при солнечном свете и он был голубой. На самом деле вы можете видеть голубой цвет в тусклом свете. С точки зрения стохастического резонанса голубой цветок -это «сигнал», а ваши воспоминания - это «шум», который в данном случае может усилить восприятие «слабого сигнала». Возможно, вы никогда не видели цветков (сигнал) этого вида, но в этот же момент в соседней комнате едва слышно радио (шум) играет мелодию «Голубой Дунай». Опять же, вы на самом деле можете видеть голубой цвет при тусклом освещении. В этом случае стохастический резонанс может помочь восприятию. Добавленный «шум» способен, если правильно срезонирует, усилить «сигнал».

Концепт стохастического резонанса был разработан учеными в попытке объяснить, каким образом климат на Земле реагировал на определенные незначительные периодические эффекты в Солнечной системе. Эти эффекты не оказывались столь сильными, как казались. Другие планеты притягивают Землю, вызывая отклонение в ее движении вокруг Солн-

51

ца, что может приводить к незначительным повышениям или понижениям температуры на Земле время от времени. Ученые обнаружили, что шум окружающей среды (несвязанные воздействия растительности или содержимого атмосферы, например), случайным образом схожий с теми эффектами, которые оказывают другие планеты (повышение или повышение температуры), может усиливать эти эффекты, что приводит к значительным периодическим изменениям климата на Земле, совпадающим с астрономическими периодическими различиями [см.: N100118, 1993]. С тех пор как это открытие было сделано, примеры стохастического резонанса обнаруживались во множестве нелинейных динамических систем, особенно в биологических системах.

Можно подумать, что стохастический резонанс - это реальный пример синхроничности. Как и при синхроничности, стохастический резонанс подразумевает обладающие значением совпадения. Но теория стохастического резонанса предлагает научное объяснение его механизма и истоков.

Стохастические резонансы могут способствовать тому, что некая единица будет продолжать развиваться более-менее предсказуемым путем. Если так происходит, они носят утверждающий характер. Либо они могут направить развитие по совершенно новому пути. В таком случае они производят новизну. Стохастические резонансы могут привести к тому, что экосистема перейдет к более адаптивной форме поведения за счет того, что позволит ей отвечать на те сигналы, которые раньше не распознавались (т.е. возникновение полезного паттерна в окружающей среде). По моему убеждению, стохастический резонанс - это разновидность ин-терпретативного ответа со стороны сложных систем на шум в качестве сигнала. Шум на самом деле не является сигналом: он не имеет отношения к какому-либо паттерну поведения, характерному для той или иной единицы, выстроенному по отношению к окружающей среде, - шум лишь похож на него. Таким образом, ответ на шум, как если бы он был сигналом, можно рассматривать в качестве интерпретации. Поэтому можно допустить, что экосистема (например, телескоп Оа1а) может производить интерпретацию, если она определяется таким образом.

Неодушевленная (куда менее сложная) система наподобие химической реакции также способна на протоинтерпретацию. Например, если элемент А оказывается рядом с целой «системой», состоящей из элементов Ш, система (один из Ш) отреагирует на это трансформацией А (шум) в Ш (сигнал), физическую структуру, которая необходима системе для роста и продолжения существования. Такой подход нельзя обвинить в ложном антропоморфизме по отношению к неодушевленным физическим процессам, поскольку именно так мозг человека (группы нейронов) должны производить интерпретации, отвечая на шум так, чтобы укреплять паттерны. Как отмечает Йеспер Хоффмайер [ИоАШеуег, 2008], «психическая система человека развилась из естественного природного состояния через эволюционный процесс, и стоит ожидать, что в природе обнаружатся феномены,

52

которые напомнят нам о человеческом.» Несмотря на то что концепт стохастического резонанса имеет четко определенное применение в науке, мы можем рассматривать его просто как обладающий значением счастливый случай. Это такая разновидность счастливого случая, которая не является простым совпадением, поскольку ограничения, налагаемые системой, повышают вероятность событий, обладающих значением.

Безусловно, стохастический резонанс может привести к ошибкам. Например, встречается огромное множество плохих интерпретаций произведений искусства и литературы, сделанных на основании сомнительных аналогий - шума, который усиливает ложный сигнал. Это же встречается и в нашем обыденном восприятии. Вы могли ранее видеть определенный вид цветка фиолетового цвета, и если впоследствии вы встретите похожий голубой цветок при тусклом освещении, вы, возможно, ошибочно воспримете цвет как фиолетовый. Хорошую интерпретацию от плохой отделяет количество вспомогательных аналогий, поддерживающих основную линию прочтения. В работе хорошего писателя вы встретите определенное количество повторяющихся паттернов, в результате чего самоорганизованное значение, продуцируемое автором, воссоздается в той или иной степени у читателя.

В других случаях стохастические резонансы могут помочь отреагировать по-другому или продуцировать новую мысль, которая иначе не была бы возможна логически. Предположим, что вы думаете о химической реакции, описанной выше, о том, каким образом слабая иррегулярность в гомогенной смеси (только элементы Ш, ни одного ^ на небольшом участке) может спонтанно привести к дальнейшей дифференциации (растущее пятно из Ш). Вы думаете, как элементы Ш отделяются от элементов и вы вспоминаете строчки из Библии: «И отделил Бог свет от тьмы». Это наводит вас на мысль, что создание путем дифференциации могло быть тем путем, каким формировалась вселенная. В таком случае, если вы сторонник космологии, вы начнете прилагать вашу догадку к новой теории. В случае стохастического резонанса возможны внезапный инсайт, новая идея, озарение или спонтанное решение. Сложные неодушевленные системы с обратной связью (наподобие смеси элементов Ш и могут предполагать стохастические резонансы такого рода идей, спонтанно формирующиеся системы, которые могут усиливать эти «идеи». Все эти действия - в природе и нашем сознании - по существу являются целенаправленными действиями.

Самость в искусстве

Поскольку эта теория целенаправленного поведения в значительной степени полагается на самопричинность, она также является теорией творчества. В той же мере она изучает то, что делает искусство искусством.

53

В 1914-1930 гг. в России существовало движение, представители которого пытались описать то, что делает язык поэзии искусством. Вкратце: они пришли к выводу, что поэты подвергают язык остранению. Если это звучит чересчур буквально, можно сказать, что художественные приемы заключаются в намеренных искажениях языка, что делает смысл едва уловимым, запутывая и утомляя читателя, вместо того чтобы продуцировать новый смысл.

Мне нравятся идеи лидера движения Виктора Шкловского. Он пишет [8Ьк1оу8ку, 1990]1: «Очень многие новеллы являются развертыванием каламбуров». Несмотря на то что он сгущает краски и, вероятно, хочет сказать, что новеллы, которые нравятся ему, являются развертыванием каламбуров, он прав, как мне кажется, когда заявляет, что остранение должно создавать новый смысл, а не просто разрушать старый. Выше я отмечала, что элемент А сродни каламбуру, поскольку его значение меняется в зависимости от меняющегося контекста. Элемент А остранен, находясь в перевернутом положении, но простой поворот назад не сделает его интересным и не превратит в нечто из сферы искусства. Только его совмещение в правильной позиции с элементом Ш, что неожиданно приводит к появлению большего количества Ш и паттернов пятен, способно превратить каламбур по мотивам А в искусство.

Литературность, поэзис и творчество, утверждает Шкловский, зависят от нарушения правил, посредством чего для уже существующих паттернов обнаруживаются новые функции (новые значения). Он пишет: «Художественное произведение искривляет, линию по своим законам». Шкловский демонстрирует, как и я старалась показать в примере с простой самоорганизующейся системой, что эти законы формируются сочетанием случайности и ограничений. Они неожиданно возникают в поэтических аналогиях и случайных паттернах. «Иногда сам автор не может сказать, что же у него получилось», пишет Шкловский. Таким образом, автор может удивиться, если обнаружит, что намерение, которое направляло его работу, не было им осознано.

Для того чтобы смотреть на искусство как на самоорганизующуюся систему, необходимо понимать, что процесс написания включает многие неочевидные интерпретации и каламбуры. Вряд ли можно просто взглянуть на картину, прочитать рассказ или стихотворение и понять, что они были созданы в этой свободной, органичной манере. Конечный продукт может восприниматься вполне целостным и собранным в том смысле, как сказали бы многие, что он производит впечатление целиком и полностью заранее продуманного. Хорошо, я могла бы с этим согласиться, но, вероятно, наше понимание «заранее продуманного» различается. Люди говорят так, имея в виду «заранее продуманный», как если бы произведение ис-

1 Русский оригинал приводится по: [Шкловский, 1929, с. 70, 205]. - Прим. науч. ред.

54

кусства могло развиваться из зародыша идеи, в котором уже содержались бы все необходимые инструкции и указания. Вздор! Если мне кажется, что нечто продумано заранее (и я вижу, что автор не является искусным мастером или не способен с художественной точки зрения переработать заранее подготовленный замысел), я могу сказать, что это произведение шаблонно или механистично. Я приберегу термин намеренный (intentional) для тех произведений искусства, которые возникли тем самым органическим путем, который я описала выше.

Должна заметить, что определенная степень продуманности заранее -это совсем не плохо для искусства. Нам следует начать с языка, системы, паттерна в качестве сырого материала. Результат будет очень серьезно отличаться от плана, который может быть только очень приблизительным и туманным, поскольку детали возникают и проявляются исключительно в самоорганизующемся творческом процессе. Именно это должно произойти с этими размытыми схемами, чтобы конечный продукт стал оригинальным или превратился в произведение искусства. Если мы начнем без каких-либо правил (различия играют роль ограничений), все, на что мы можем в итоге рассчитывать, будет произвольной мешаниной, чем-то вроде супа (в духе работ Джексона Поллока). Если мы начинаем с такого супа, который содержит произвольные смеси различных элементов (простые паттерны или формальные качества), и несколько раз применим к нему определенный набор правил, мы можем получить нечто более интересное и напоминающее искусство, наподобие спиральных паттернов в чашке Петри (как «лучшая» версия Поллока, которая возникает после долгого созерцания его полотен)1. Но мы способны на много большее. В нашем распоряжении находятся такие пластичные средства, как язык, обычай и традиция, с которыми мы можем работать. У нас намного больше сырого материала, чем два типа элементов [L и

Мне кажется, что наш мир и без остранения уже достаточно сложен и непонятен. Остранение повсюду: вещи произвольно сталкиваются, вещи воспринимаются нами совсем не так, как есть, вещи стохастически резонируют. Разум художника - это разум, который не может не воспринимать стохастические резонансы. Задача художника, возможно, заключается не в том, чтобы остранять окружающий мир, а, скорее, в том, чтобы подмечать и производить новый смысл из остранений, которые происходят естественным образом. Разум художника - исключительно внимательный наблюдатель. Он может распознать малейшее указание на паттерн, особенно

1 Физик Ричард Тейлор [Taylor, Micolich, Jonas, 1999] изучал картины Поллока и вполне ожидаемо обнаружил, что их структуру можно описать на основании фрактальных паттернов, т.е. паттернов, которые повторяют одну и ту же структуру на все больших и больших масштабах. Такие паттерны, как правило, возникают естественным путем при условии воздействия одних и тех же правил (разбрызгивание краски кисти одним и тем же способом) раз за разом.

55

если речь идет о случайных паттернах. Это то, что роднит художника и безумца. Но художник может сделать то, на что не способен безумец, -удержать свой разум от соскальзывания сразу во всех направлениях, ограничивая все доступное ему многообразие в рамках единого целого. Способность к этому является проявлением самости (selfhood).

Идеи, рождающиеся в голове у художника, могут взаимодействовать произвольным образом, как это делают символы [L и Идея, принявшая нестандартное положение, может присоединиться к другой идее, если случится так, что в новом контексте у них обнаружится ранее не проявлявшаяся схожесть. «Бессмыслица, пронзительно родная», заметил поэт Уоллес Стивенс в поэме «К определению высшей выдумки» [Stevens, 1997]. Ограничивать произвольные взаимодействия - таков склад ума художника. Он определяет, что с чем комбинируется, что за чем следует и что на что похоже. Образ действий, присущий автору, может следовать его или ее индивидуальной логике, но эта логика подчиняется правилам, как отмечает Сэмюэл Тейлор Кольридж [Coleridge, 1985] в своем знаменитом высказывании, процитированном в самом начале этой работы. «Скрытая» причина, о которой пишет Кольридж, это именно та разновидность причины, которая способна сделать перевернутую Т похожей на L. Скрытые причины ведут к возникновению целого, они порождают мысли и конструируют сновидения.

Теперь мы видим, каким образом в природе может создаваться что-то радикально новое. Неправда, как говорят некоторые ученые, что в все в природе представляет собой разные варианты упорядочивания одного и того же материала, существовавшего со времени зарождения вселенной. Стихотворения - это не просто пересборка идей, которые уже были высказаны, а художественное намерение - не иллюзия. Моя работа на протяжении последних 20 лет дает мне право утверждать, что в этом мире возникают по-настоящему новые вещи. Авторы могут созидать. Это придает дарвиновской теории радикально новое измерение, в котором переопределяется понятие действующей инстанции (на этот раз понятие секулярное и научное), замененное теорией случайных изменений в рамках естественного отбора. Так уж получается, что обладающие значением ошибки не происходят произвольным образом - они определяются условиями пространственной близости и внешней схожести. Вероятно, из подобных биологических процессов возник человеческий язык. Базовый семиозис, который встречается не только у человека, но и у приматов и других животных, должен был существовать всегда, покуда существовала жизнь. Новая область знания, биосемиотика, наводит мосты между науками и искусством. Одна из проблем, поиск решения которых всегда двигал меня вперед, заключается в том, чтобы показать, что словесные искусства могут быть полезны для науки и что наука также может быть полезна для искусства. Гуманитарные дисциплины страдают, как, впрочем, и науки, от того разделения, которое пролегает между искусством и наукой, субъективным и объективным, разумом и материей.

56

На понимание творческого характера природных процессов развития и формирования паттернов меня натолкнули мои литературные опыты, а также знакомство с творчеством одного из поэтов-повествователей. Писатели знают лучше ученых, как в языке в результате поэтической интерпретации могут возникать совершенно новые идеи. Художники знают, какой созидательной силой обладают бессознательные процессы, которые действуют не по законам логических отношений, но чаще на основе простых совпадений. Жизнь использует процессы, напоминающие те, что присущи языку, и, наоборот, поэт может создавать совершенно новые идеи, опираясь на процессы, схожие с теми, изучением которых занимается биосемиотика.

Перевод с английского А.Д. Борисова , под научной редакцией И.В. Фомина .

Список литературы

Бергсон А. Творческая эволюция. - ТЕРРА - Книжный клуб; КАНОН-пресс Ц, 2001. - 384 с.

Кант И. Критика способности суждения. - М.: Издательство АСТ, 2020. - 448 с.

Шкловский В. О теории прозы. - М.: Издательство «Федерация», 1929. - 268 с.

Edelman G.M., Tononi G. A universe of consciousness: how matter becomes imagination : a universe of consciousness: how matter becomes imagination. A universe of consciousness. -New York, NY: Basic Books, 2000. - xiii, 274 p.

Hoffmeyer J. Biosemiotics: an examination into the signs of life and the life of signs. - Scranton: University of Scranton Press, 2008. - 419 p.

Alexander V.N. The biologist's mistress: rethinking self-organization in art, literature, and nature. -Litchfield Park, Ariz: Emergent Publications, 2011. - 233 p.

Alexander V.N. The Mechanism for Mimicry: Instant Biosemiotic Selection or Gradual Darwinian Fine-Tuning Selection? // Biosemiotics. - 2019. - Vol. 12. - № 1. - P. 39-55.

Baldwin J.M. A New Factor in Evolution // The American Naturalist. - 1896. - Vol. 30. - № 354. -P. 441-451.

Barthes R. La mort de l'auteur // Le bruissement de la langue. - Paris: Seuil, 1968. - P. 61-67.

Bergson H. Creative Evolution. - Mineola, N.Y: Dover Publications, 1998. - 432 p. Coleridge S.T. Biographia Literaria: The Collected Works of Samuel Taylor Coleridge, Biographical Sketches of my Literary Life & Opinions / eds. J. Engell, W.J. Bate. - Princeton: Princeton University Press, 1985. - 866 p.

Crutchfield J.P. Is Anything Ever New? Considering Emergence // Complexity: Metaphors, models, and reality / eds. G. Cowan, D. Pines, D. Melzner. - Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1994. -P. 479-497.

*

Борисов Артём Дмитриевич, эксперт Дирекции программы развития Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», e-mail: borisov.artem.d@gmail.com.

Фомин Иван Владленович, кандидат политических наук, доцент Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», научный сотрудник ИНИОН РАН, e-mail: fomin.i@gmail.com.

57

Derrida J. Structure, sign, and play in the discourse of the human sciences // The Critical Tradition: Classic Texts and Contemporary Trends / ed. D.H. Richter. - New York: Bedford Book, 1989. - P. 959-971.

Dimock W.C. A Theory of Resonance // PMLA. - 1997. - Vol. 112. - N 5. - P. 1060-1071.

Emerson R.W. Emerson: Essays and Lectures / J. Porte. (ed.). - New York: Library Of America, 1983. - 1321 p.

Foerster H. von. On self-organizing systems and their environments // Self-organizing systems / eds. M.C. Yovits, S. Cameron. - Oxford: Pergamon, 1960. - P. 31-50.

Goodwin B.C. How the leopard changed its spots: the evolution of complexity. How the leopard changed its spots. - New York: Scribner, 1994. - 252 p.

Goodwin B.C. How the leopard changed its spots: the evolution of complextiy : Princeton science library. How the leopard changed its spots. - Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001. - 252 p.

Hebb D.O. The organization of behavior. - New York: Wiley, 1949. - 335 p.

Juarrero A. Dynamics in action: intentional behavior as a complex system. - Cambridge, Mass. London, England: MIT Press, 2002. - 288 p.

Juarrero A. Top-Down Causation and Autonomy in Complex Systems // Downward Causation and the Neurobiology of Free Will : Understanding Complex Systems / eds. N. Murphy, G.F.R. Ellis, T. O'Connor. - Berlin, Heidelberg: Springer, 2009. - P. 83-102.

Juarrero Roqué A. Self-Organization: Kant's Concept of Teleology and Modern Chemistry // The Review of Metaphysics. - 1985. - Vol. 39. -N 1. - P. 107-135.

Kant I. The critique of judgment / tran. J.H. Bernard. - New York: Hafner Press, 1951. - 339 p.

KellerE.F. Reflections on gender and science. - New Haven: Yale University Press, 1985. - 193 p.

Kundera M. Immortality / tran. P. Kussi. - New York, NY: Grove Press, 1991. - 345 p.

Lakoff G., Turner M. More than cool reason: a field guide to poetic metaphor. - Chicago: University of Chicago Press, 1989. - 230 p.

Lenoir T. The Strategy of live: teleology and mechanics in nineteenth century german biology. -Chicago: The University of Chicago Press, 1989. - 314 p. Nagel E. The structure of science: problems in the logic of scientific explanation. - New York, N.Y.; Burlingame, Calif.: Har-court, Brace & World, 1961. - 618 p.

Nicolis C. Long-term climatic transitions and stochastic resonance // Journal of Statistical Physics. - 1993. - Vol. 70. - N 1-2. - P. 3-14.

Peirce C.S. The Essential Peirce: Selected Philosophical Writings. Volume 1: 1867-1893 / eds. N. Houser, C. Kloesel. - Bloomington: Indiana University Press, 1992. - 399 p.

Pynchon T. The crying of lot 49. - New York: Perennial, 1986. - 152 p.

Russell E.S. Form and function a contribution to the history of animal morphology. - Chicago: University of Chicago Press, 1982. - 383 p.

Shklovsky V. Theory of prose / tran. B. Sher. - Elmwood Park, Ill.: Dalkey Archive Press, 1990.

Stevens W. Notes toward a supreme fiction // Collected poetry and prose / eds. F. Kermode, J. Richardson. - New York: The library of America, 1997. - P. 329-352.

Taylor C. The explanation of behaviour. - London: Routledge & Kegan Paul, 1964. - 277 p.

Taylor R.P., Micolich A.P., Jonas D. Fractal analysis of Pollock's drip paintings // Nature. -1999. - Vol. 399. - N 6735. - P. 422-422.

Thompson D.W. On growth and form. - Cambridge: Cambridge University Press, 1917. - 793 p.

Watson A.J., Lovelock J.E. Biological homeostasis of the global environment: the parable of Dai-syworld // Tellus B: Chemical and Physical Meteorology. - 1983. - Vol. 35. - Biological homeostasis of the global environment. - N 4. - P. 284-289.

WegnerD.M. The illusion of conscious will. - Cambridge, Mass.: MIT Press, 2002. - 405 p.

Wheeler W. The whole creature: complexity, biosemiotics and the evolution of culture. - London: Lawrence & Wishart, 2006. - 173 p.

Wright L. Explanation and Teleology // Philosophy of Science. - 1972. - Vol. 39. - N 2. -P. 204-218.

58

V.N. Alexander* Chance, purpose and artistic selfhood

Translator: A.D. Borisov**. Scientific editor: IV. Fomin .

Abstract. This work offers a secular re-description of teleology, the study of purpose in nature and in human action. Drawing on my experiences as a complex systems researcher, semi-otician and novelist, I analyze paradoxically purposeful self-organizing entities (which somehow make themselves without having selves yet to do the making), and I show how poetic-like relationships - things coincidentally like each other (or metaphoric) and things coincidentally near each other (or metonymic) - help form organization where there was none before. I suggest that it is these chance language-like processes that result in emergent design and selfhood, thereby offering an alternative to postmodern theories that have claimed that artistic intentionality is an illusion. Thus revising while reviving teleology, I show its long, little-appreciated relationship to what I call the emergent ordering tendencies of chance, and I argue that what has been missing from the general discussion of purposefulness is a theory of creativity, without which there can be no purposeful action, only robotic execution of inherited design. The aim of this work overall is to rescue teleology from theology and connect it to theories of artistic practice.

Keywords: artistic intentionality; artistic selfhood; artistic practice; chance; emergence; purpose; self-organization; teleology.

For citation: Alexander, V.N. (2021). Chance, purpose and artistic selfhood. METHOD: Moscow Quarterly of Social Studies, 1 (2), 28-60. http://www.doi.org/10.31249/metodquarterly/01.02.02

References

Alexander, V.N. (2011). The biologist's mistress: Rethinking self-organization in art, literature

and nature. Emergent Publications. Alexander, V.N. (2019). The mechanism for mimicry: instant biosemiotic selection or gradual

Darwinian fine-tuning selection? Biosemiotics 12 (1), 39-55. Baldwin, J.M. (1896). A new factor in evolution. The American naturalist, 30 (354), 441-51. Barthes, R. (1968). La mort de l'auteur. In Le bruissement de la langue (pp. 61-67). Seuil. Bergson, H. (1998) Creative Evolution. (A. Mitchell, Trans.) Dover Publications. (Original work published in 1907).

Bergson, H. (2001) Creative Evolution. TERRA - Knizhnyi klub; KANON-press-Ts. (In Russ.) Coleridge, S.T. (1985). Biographia literaria: Biographical sketches of my literary life & opinions.

Princeton University Press. (Original work published in 1817). Crutchfield, J.P. (1994) Is anything ever new? Considering emergence. In G. Cowan, D. Pines, &

D. Melzner (Eds.), Complexity: Metaphors, models, and reality (pp. 479-497). Addison-Wesley. Derrida, J. (1989). Structure, sign, and play in the discourse of the human sciences. (R. Macksey &

E. Donato, Trans.). In D.H. Richter (Ed.), The critical tradition: Classic texts and contemporary trends (pp. 959-971). Bedford Book.

Dimock, W. C. (1997). A theory of resonance. PMLA, 112 (5), 1060-1071.

Victoria N. Alexander, Dactyl Foundation (New York, New York, USA). Artem Borisov, HSE University (Moscow, Russia), e-mail: borisov.artem.d@gmail.com. Ivan Fomin, HSE University; Institute of Scientific Information for Social Sciences of theRussian Academy of Sciences (Moscow, Russia), e-mail: fomin.i@gmail.com.

59

Edelman, G. & Tononi, G. (2000). A universe of consciousness: How matter becomes imagination. Basic Books.

Emerson, R.W. (1983). Emerson: Essays and Lectures. J. Porte. (Ed.) , Library of America. Foerster, H.V. (1960). On self-organizing systems and their environments. In M.C. Yovits &

S. Cameron, (Eds.) Self-organizing systems (pp. 31-50) . Pergamon. Goodwin, B. (1994). How the leopard changed its spots: The evolution of complexity. Scribner. Hebb, D.O. (1949). The Organization of Behavior. Wiley.

Hoffmeyer, J. (2008). Biosemiotics: An examination into the signs of life and the life of signs.

University of Scranton Press. Juarrero Roqué, A. (1985). Self-organization: Kant's concept of teleology and modern chemistry.

Review of Metaphysics, 39 (1), 107-135. Juarrero, A. (2002). Dynamics in Action: Intentionality as a Complex System. MIT Press. Juarrero, A. (2009). Top-down causation and autonomy in complex systems. In N. Murphy, G.F.R. Ellis, & T. O'Connor (Eds.), Downward causation and the neurobiology of tree will (pp. 83-102). Springer.

Kant, I. (1951). Critique of Judgement. (J.H. Bernard, Trans.). Hafner Press. (Original work published in 1790) Kant, I. (2020). Kritik der Urteilskraft. AST. (In Russ.) Keller, E.F. (1985). Reflections on Gender and Science. Yale University Press. Kundera, M. (1991). Immortality. (P. Kussi, Trans.). Grove.

Lakoff, G. & Turner, M. (1989). More than cool reason: A field guide to poetic metaphor. Lenoir, T. (1989). The strategy of life: Teleology and mechanics in nineteenth century German biology.

University of Chicago Press. Nagel, E. (1961). The structure of science: Problems in the logic of scientific explanation.

Harcourt, Brace & World. Nicolis, C. (1993). Long-term climatic transitions and stochastic resonance. Journal of Statistical Physics, 70 (1-2), 3-14. Peirce, C.S. (1992). The Essential Peirce: Selected Philosophical Writings. Volume 1: 18671893. N. Houser & C. Kloesel (Eds.). Indiana University Press. Pynchon, T. (1986). The crying of lot 49. Perennial. (Original work publishedin 1966). Russell, E.S. (1982). Form and function: A contribution to the history ofanimal morphology.

University of Chicago Press. (Original work published in 1916). Shklovskii, V. (1929) O teorii prozy [Theory of prose]. Izdatel'stvo «Federatsiia». Shklovsky, V. (1990). Theory of prose. (B. Sher, Trans.) Dalkey Archive Press. (Original work published in 1925).

Stevens, W. (1997). Notes toward a supreme fiction. In F. Kermode and J. Richardson (Eds.). Collected Poetry and Prose (pp. 329-52). Library of America. (Original work published in 1947). Taylor, C. (1964). The explanation of behavior. Routledge & Kegan Paul.

Taylor, R.P., Micolich, A.P., & Jonas, D. (1999). Fractal analysis of Pollock's drip paintings. Nature,

399 (6735), 422-422. Thompson, D.W. (1917). On growth and form. Cambridge University Press. Watson, A. & Lovelock, J. (1983). Biological homeostasis of the global environment:

The parable of Daisyworld. TellusB., 35 (4), 286-9. Wegner, D. (2002). The illusion of conscious will. MIT Press.

Wheeler, W. (2006). The whole creature: Complexity, biosemiotics, and the evolution of

culture. Lawrence & Wishart. Wright, L. (1972). Explanation and teleology. Philosophy of Science, 39 (2), 204-218.

60