CC BY
43
ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 398
«СЛОВО О ЗАБЫВШИХ ГРЕШНЫХ»: К ВОПРОСУ О ПОМИНОВЕНИИ В УСТЬ-ЦИЛЕМСКОЙ КУЛЬТУРНОЙ ТРАДИЦИИ
Т.И. ДРОНОВА
Институт языка, литературы, истории Коми НЦ УрО РАН, г. Сыктывкар
t i dronova@mail.ru
В статье рассматриваются традиционные представления русских староверов-беспоповцев, проживающих в Усть-Цилемском районе Республики Коми, о поминовении усопших. Источником для написания статьи послужили полевые материалы, собранные автором, - это устные рассказы усть-цилемских крестьян и рукописный текст «Слово о забывших грешных», раскрывающие народное понимание и роль церковных обрядов в поминовении усопших.
Ключевые слова: староверы, поминовение, устная и письменная традиции, земная и загробная жизнь
T.I.DRONOVA. «SLOVO O ZABYVSHIH GRESHNYH (THE WORD OF FORGOTTEN SINNERS)»: TO THE PROBLEM OF COMMEMORATION IN UST-TSILMA CULTURAL TRADITION
The article deals with traditional ideas of Russian priestless Old Believers, who live in the Ust-Tsilma district of the Komi Republic, about tradition of commemoration of the departed. The article is based on the field data, collected by the author: oral stories of Ust-Tsilma peasants and a handwritten text - "Slovo o zabyvshih greshnyh" - that reveal folk understanding and the role of religious rites in "commemoration of the departed".
Key words: Old Believers, commemoration, oral and written tradition, earthly life and after-life
Введение
Русские староверы-беспоповцы, проживающие в Усть-Цилемском районе Республики Коми, составляют общность конфессионального типа с самоназванием староверы. Окружающее русское и иноэтничное население называет староверов устьцилёма - по топониму самого древнего и крупного их поселения, ставшему со временем вторым групповым экзонимом, под которым общность вошла в научную литературу. Группа характеризуется устойчивым воспроизводством культуры, и поминальный обряд является тому подтверждением. Сравнение собранных полевых данных в 19902011-х гг. с материалами середины XX в. позволяет утверждать, что поминальная обрядность не претерпела существенных изменений на протяжении конца XIX - начала XXI в. Изменения коснулись, прежде всего, некоторых внешних признаков, связанных с условиями современной жизни. Погребение и поминовение совершаются традиционным
способом даже в семьях, где проживают маловерующие люди, но смерть близких (особенно преждевременная) резко меняет их отношение к вере и жизни-смерти в целом. В такие дни становится естественным полное повиновение старшим, возглавляющим проведение обряда. Комплекс поминальных обычаев регулируется строгими древле-церковными правилами, отступление от которых рассматривается деревенскими жителями как нарушение не только самого обряда, но и религиозносоциальной жизни общины в целом. В нем наиболее полно проявляются родственные и соседские отношения, поддерживающие бытовой уклад сельского коллектива.
В предлагаемой работе рассматриваются представления усть-цилемских староверов о значении поминовения усопших, закрепленные в устной и письменной традициях. Тема раскрывается на основе устных полевых материалов (ПМА) и рукописного текста «Слово о забывших грешных», выявленных автором в период 1990-2011 гг.
Поминовение как способ самосохранения рода
В старообрядческой традиции главнейшая роль в поминовении усопших по-прежнему отводится исполнению церковного правила, включающего панихиду (панафиду) с поминальной трапезой, литию, чтение Псалтыри и канонов, подаяния милостыни. Цель проведения церковных обрядов заключается в поддержании контакта живых с умершими, в улучшении их загробной судьбы. Вместе с тем, их исполнение связывается и с сохранением рода, поскольку бытует мнение, что неотмо-ленные грехи покойного оскверняют род и могут искоренить его. Поэтому живые, совершая поминальные молитвы, заботятся и о себе, и об общине в целом. В связи с таким пониманием о мироустройстве социума усть-цилемские крестьяне в поминальные дни совершают поминовение не только по родным и близким, но и по прочим сельчанам, умершим естественной смертью. О.А. Седакова, раскрывая литургическое богословие смерти, пишет: «Мысль об устройстве земного социума была бы не полна, если бы она не имела в виду этой его невидимой части, ушедших, не прерывающейся связи с живущими, их включенности не только в настоящее, но и в будущее - в земное (курсив в тексте - Т.Д.) будущее, как ни странно это звучит, -в движение истории к будущему» [1, с. 278].
«По христианскому учению, смерть есть п р е д е л (разрядка в тексте - Т.Д.), которым оканчивается “время подвигов человека” и начинается время воздаяния» [2, с. 167]. В народном понимании «прямая дорога» к Богу уготована мученикам за веру и Отечество: «Которы за Христа пострадали, те сразу в рай попадают. Опеть, которы на войны пали, зашшытники тоже в рай попадают. Говорят: во время войны для зашшытников двери в рай на кажный час открыты. Без вины гинут люди потому что» (ПМА. Записано от П.Г. Чупро-вой, 1925 г.р. в с. Трусово в 2005 г.). Прочие усопшие нуждаются в духовной (молитвенной) поддержке, особенно в первые сорок дней, когда душа восходит в Царствие Небесное. Усть-цилемские крестьяне подчеркивают, что обрядам поминального цикла придается большее значение, чем собственно погребению, объясняя: в период трехдневного нахождения усопшего на земле воздаются почести человеку, а после погребения - душе. Как гласит усть-цилемское присловье: «Не важно, как хоронить будут, важнее, как поминать будут». Смерть не прерывает отношений между живыми и мертвыми - предки занимают сакральную позицию в социуме и в зависимости от ситуации способны благотворно или негативно воздействовать на живых. Чтобы заслужить расположение усопших (благодать родителей), живым необходимо не только совершать по ним поминовение, но и соблюдать правильное поведение, выражавшееся, в том числе, и в милостливом отношении к нищим, больным, убогим как Божиим посланникам: «Мы нынь боимсе нищим худым людям помогчи. Мамка сказывала: “Бедны да нишшы богатому на спасеньё
Богом даны”. Ране люди ходили милостину просили и давали. Из Ижмы даже приезжали собирали и давали. Через бедных, больных спасаемсе, родителей поминать надо» (ПМА. Записано от А.М. Бабиковой, 1922 г.р. в д. Чукчино в 2004 г.).
Исполнение комплекса поминальных обрядов для верующего человека заключает и важнейший момент в его собственной подготовке к загробной жизни, через которую раскрывается смысл земной, представляемой как временной: «человек родится на век, а умрет на жизнь», «истинная жизнь - на небесах» и др. Такое понимание жизни-смерти, открывающей истинную жизнь души, основывается на глубокой вере в загробную жизнь, тесно связанное с темой «Страшного суда».
Эти предварительные замечания о значении поминовения в усть-цилемской культурной традиции в полной мере раскрываются в «Слове о забывших грешных», что свидетельствует о начитанности усть-цилемских крестьян и стремлении соблюдать заповеди «святых отцов» Церкви. Текст выявлен в 2008 г. в крестьянской семье. Автор текста не определен, по мнению П.А. Поздеевой, владельца тетради, взят из Златоуста - книжного памятника, являвшегося для нее, как и для прочих христиан, авторитетным произведением - «книга, где всё правда». Тетрадь досталась ей в наследство от родственников мужа, почитавшихся в Усть-Цильме «грамотными», т.е. владевшими церковной грамотой. В процессе исследования по выявлению авторства текста пришлось проработать многие «Слова» Иоанна Златоустого (или Златоуста), однако среди его проповедей такое «Слово» не значится.
В январе 2012 г., занимаясь организацией проведения выставки «И пусть не рвется времен связующая нить», посвященной старообрядческим родам Усть-Цильмы, Т.Д. Вокуева - представитель рода «Анхиных», показала мне тетради своей мамы -Н.Я. Носовой - первого председателя старообрядческой общины с. Усть-Цильмы, одна из которых была адресована детям: «Моим детям! Памятка пожизненная». Первым напутствием к детям был обращен вышеназванный текст, озаглавленный как «Слово из книги “Измарагд камень”, глава 30, слово 93. “О западных. Сиречь о забывших грешных”». Ни в одной из известных двух редакций Измарагда «Слово» не встречается, однако со сходным названием текст представлен в различных старообрядческих сборниках, в том числе и страннического согласия [3]. В.И. Малышев, описывая рукописи, привезенные им с Печоры, называет рукописную тетрадь от 1913 г. под названием «Слово о забытых грешниках» в шести листах, где на первом листе значится «Слово из книги Измарагд камень...». В нашем случае очень важной является приписка Владимира Ивановича «В старообрядческом издании Измарагда (М., 1912 г.) этого слова нет. По содержанию больше подходит к Синодику» [4].
В тетради П.А. Поздеевой «Слово» написано в подражание печатному шрифту, в тетради Н.Я. Носовой - прописью. Мое желание переписать текст было воспринято Прасковьей Андреевной положительно, при этом высказывалось пожелание:
«И всем расскажи, как надо поминать родителей. Начисто нынь люди все перезабывали». При опросе жителей о загробной жизни многие из них с интересом подробно рассказывали о загробных мытарствах преподобной Феодоры, описанных в Житии Василия Нового, пересказывали Сказание св. Макария Александрийского о загробном пребывании души в первые сорок дней от кончины, о путях восхождения ее в Небесные Царствия. Повествования прерывались размышлениями информантов об утрате веры в Бога их детьми и внуками и высказывалось предположение, что наступят времена, когда умершие будут лежать камнем, т.е. без поминовения и тогда настанут «последние времена».
«Слово» написано простодушным языком в живом понятным крестьянству народном стиле, повествование в котором идет от лица усопших, отошедших к Господу не подготовленными, т.е. без покаяния, не исполнивших духовных дел. Рукописное слово для просвещенных староверов всегда было и остается важнейшим «единственным непререкаемым авторитетом, объясняющим, хранящим и воспроизводящим на уровне личности старообрядца и старообрядческой общины отеческие традиции» [5]. Понимая это, крестьяне и оставляли письменные напутствия потомкам, часто не указывая источник, но горячо желая сохранить веру и благочестие.
«Слово» начинается так: «Аще который християнин род забывший не поминает, того родители просят всех родственников, чтобы постарались о душах наших. О друзи, братие и сестры попечитеся о душах наших» (ПМА. «Слово о забывших грешных») и воспринимается как призыв. С характерной выразительностью в нем раскрываются народные представления о загробной жизни, о неупокоив-шихся душах, пребывающих в мучениях, ожидающих «Страшного суда»: «горе нам окаянным изжившим его (состояние - Т.Д.) напусто на пьянство и на ризное украшение и на угощение друзей, а на доброе дело скупостию одержались, и о душах своих не пеклись, комо чаяли помощника к царю небесному, не искали себе на он свет друзей духовных. Кто нас теперь измолит или кто изручит или кто из вечных мук избавит» (ПМА. «Слово о забывших грешных»).
В рассказах крестьян народные суждения о «том» свете часто расходятся с каноническими и тяготеют к конкретизации. Как и повсеместно, единственным отчетливым представлением народа о загробной жизни является вечность [6]. Рай мыслился как место, где «всегда весна», произрастают дивные сады, обитатели ходят в красивых одеждах и т.д. В «Слове» местом пребывания усопших грешников, как и в устных текстах, называется некое «темное место», «под землей», «под морем»: «у немилостивого человека родители грешные души лежат под землею и под морем за грехи своя во темницах адовых до второго и страшного пришествия Господня вниц лицем левая рука, адесная (правая - Т.Д.) сверху, и льют оне слезы кровавыя, и просят оне всех своих сродников, о друзи вы наши братие, и сестры, постарайтесь о нас грешных
до будущего суда Господня, доколь можно нам от вас помош получить и отраду душам нашим» (ПМА. «Слово о забывших грешных»). Согласно тексту, на «том» свете действуют формы экономических отношений, как, например, «брать взаймы»: «А если, которые сродницы имеют стяжания, о родителей своих не пекустя, бесовскою скупостию одержими бывают <...> ти родители, которых не поминают <...>, восплачутся и возрыдают и возглаголют тем о которых молятся: братия дайте нам взаймы милостыни вашей аще ли пришлют сродницы наши, то мы отдадим вам» (ПМА. «Слово о забывших грешных»).
Основная часть «Слова» построена на противопоставлении: усердие в молитве - уклонение от исправления правила поминовения, в рамках которого раскрываются темы спасения, вознаграждения за труды и погибель души, гнев родителей (предков), обнаруживающийся через различные наказания. Благочестивым христианам, пребывающим в молитве, исполняющим правило поминовения, сулится спасение: «Аще ли будешь о святом писаньи изисковать и стараться от души, о души своей и родителех своих, то за сие получишь оставление грехов, и в сем веце и избавлен будеши напастей, а в будущем веце наследит царство небесное <...> Господи, воздаждь ему продление лет и всякого обилия наполни» (ПМА. «Слово о забывших грешных»). А нерадивым сродникам предки взывают Господа о наказании: «И посему возопию ко Господу нашему на своих сродников, которые их не поминают и просят бед и напастей и глаголют сице из глубины сердечныя, о Господи, Господи, пошли ты на наш род они имеют в поли с хлебом, то градом побей. Аще ли скот имеют, то мором умори, аще ли дом имеют, то огнем сожги, аще ли торговлю имеют и именье, то обворуют <...> аще пчел имеют, то даждь им Господи боли полной, аще ли кое ремесло имеют, отими от них» (ПМА. «Слово о забывших грешных»). Подобные суждения встречаются во многих авторитетных Святоотеческих писаниях, и они известны усть-цилем-ским староверам-книжникам. Завершается устрашение словами: «Мертвые у врат не стоят, а свое возьмут» - это суждение в настоящее время активно используется усть-цилемскими крестьянами, приводится ими в назидание детям и подкрепляется конкретными примерами из жизни. Например, внезапная смерть близких рассматривается как способ напоминания о себе забытыми предками, не получившими должного поминовения. При этом умершие, по мнению устьцилемов, забирают к себе благочестивых людей - «худы-ти Богу не нужны». В этом случае и говорят: «Покойник не стоит у ворот, а свое уводит». Записанный мной комментарий сельской жительницы о самоубийстве мужчины и скоропостижной кончине всех его братьев свидетельствует об этом: «Вот-эть родители умерли, ни один сын руку не протянул (не сотворил поминовение -Т.Д.) вот Господь и отвернул от него ( о самоубийстве - Т.Д.). Ведь быстро все Конихины выумирали, всех как выкосило. За родителей молиться надо» [НА Коми НЦ УрО РАН.
Ф. 5.Оп. 2. Д. 568. Л.30]. О благотворном отношении усопших к живым говорится в следующем рассказе: « У моей внучки уши болели, сё к врачам ходили. И оставили девку мне водиться, а родители на юг уехали. И у девки ушки разболелись, да разболелись. Я испугалась, и никакого спаса нету. По-овещалась я съездить покадить могилы в Криво-межну, была така деревня, могилы есь и нынь мало никто там не быват и могилы не кадят. Съезжу покажу только бы девка больше не болела. Ну и у девки, бохрони, ухо прошло, потом Семен и Катя приехали и мы все ездили могилы покадили. Боле ухо не баливало. Овет выполила и покойны помогли» [ПМА. Записано от К.А. Тихоновой, 1923 г.р., м/р. Едома, м/п Филиппово, Трусово; 2011 г.]. Повсеместно признается, что урожай, приплод скота, появление здорового потомства и другие ценности поступают в мир людей из мира мертвых. Все это - дар предков, предполагающий взаимность.
Духовный опыт подвижников благочестия укоренял народные представления о бессмертии души и то, что предки являются частью рода и «принимают» участие в его жизни. Об этом свидетельствуют размышления усть-цилемских староверов: усопшие в благодарность за поминовение молятся за живых, а в поминальные дни их души «прилетают» на землю и в течение трех дней: «с вечера пятницы до полдён понедельника» наблюдают за живыми сродниками, радуются встрече. Возможно, такое рассуждение крестьян сформировалось по прочтении рассматриваемого текста, в котором говорится: «Кто бы из нашего роду и племени выбрался бы сию годину исправить и от сего бывает нам свет от пятничного вечера и до рассве-тающего понедельника, и душам нашим великая польза и большая отрада» (ПМА. «Слово о забывших грешных»).
Призыв к молитве и поминовению многократно встречается в «Слове»: «О любимые вы наши сродницы, мы ни злата ни сребра от вас просим, ни ризнаго оукрашения, лишь искреннего сердечного моленья» или «О, друзи, вы подумайте о нас, своих рабех, и сродников, и всех седьми коленех, о отцех и братьех, о друзех и сестрах, и дедах, и прадедах, исполните заповеди сии неоставте моления нашего и слезного рыдания. Искреннаго из глубины воздыхания и тако мы нестерпимо ждем от вас святыя милостины, как драгоценнаго неоценимаго дара или жемчуга - тако мы ждем от вас сия годовая милостыни» (ПМА. «Слово о забывших грешных»). Цену милостыни знали еще в Ветхозаветной Церкви - об этом, в частности, свидетельствуют слова благочестивого Товита: «Милостыня от смерти избавляет, и может очищать всякий грех, и не попускает сойти во тьму» [7, с.19]. Позднее высокое значение милостыни было дано Иоанном Златоустом: «Милостыня двери Царствия Небесного открывает» [8]; «Хочешь ли почтить умершего? Почти его милостынями и благотворениями» [9]. Этнографические материалы и исследования по русской культуре свидетельствуют, что за творением милостыни скрывался глубочайший мир религиозно-нравственных представлений русских людей о душе и ее
спасении [10]. Не случайно эта форма поминовения после молитвы называется самой спасительной как для души усопшего, так и будущего спасения души преподносившего милостыню. Метафорой «жемчуг» усиливается значение милостыни, ибо в фольклорной традиции его светоносная символика раскрывает тему божественного Света [11, с. 259]. Подаянием тайной милостыни для бедных можно было близким поминать даже умерших без крещения, об этом писали преподобный Федор Студит и святитель Иоанн Златоуст.
В «Слове» перечисляются виды поминовения, в числе которых называется чтение канонов и Псалтыри - душеполезной книги, сопровождающей христианина с обретения им навыка в чтении «до последнего часа». О важности чтения псалмов по усопшему известно из Священного Предания, повествующего, как апостолы провели три дня в псалмопении у гроба Божией Матери. Апостольские постановления предписывают: «Погребая умерших, износите их с псалмами» [7, с.35]. В древлеправо-славии поныне сохраняется традиция непрерывного чтения Псалтыри над телом усопшего (за исключением времени, когда совершаются панихиды) до его погребения и в дальнейшем до 40 дня (сорокоуст). В тексте говорится о значительности поминовения чтением Псалтыри и канонов: «За сие и себе от Господа большую мзду получите салтырь бо и каноны яко близкий друг царев, тако и салтырь и канон близки царю небесному и великую пользу сотворити могут душам нашим и всех родителей своих избавят от муки вечныя, и сами за сие избавлены будут от бед и напастей а в будущем веце мук вечных» (ПМА. «Слово о забывших грешных»). В строгих староверческих регламентациях, разработанных с целью сохранения чистоты древлеправо-славной веры, запрещается служить панихиды по умершим без покаяния. Вероятно, поэтому в «Слове» ни разу не упоминается поминовение панихидой. Таких усопших принято поминать чтением Псалтыри и следующих канонов: «Канон преп. Паи-сию», «Канон мученику Уару» и «Канон первомученице Фекле» - эти молитвенники имели особую благодать от Бога облегчать страдания умерших, не исполнивших правило благочестия. Чтению канонов придается большое значение в поминовении, в котором усть-цилемские крестьяне видят «принесение света» для усопших.
Всеобщее благополучие: рождение детей, приплод скота, успешность в делах объясняются тем, что живые живут праведной жизнью и получают воздаяние от Бога и от предков: «который сродник исправит годовую и будет поминать весь род по вся субботы и сице вельма душа грешных. А когда ее поминают возведена будет от места темна в места светлая и который человек родителей своих поминает наполнится гумно его пшеници и всякого обилья и во младенчествии много поживет и избавлен бед и напастей и в будущем веце наследник царствию небесному, а когда поминовение бывает родителей тогда у них радость неизреченная всегда и ныне и присно и вовеки веков» (ПМА. «Слово о забывших грешных»).
Заключение
Тема смерти во все времена волновала людей и по-разному воспринималась: от духовной радости до душераздирающего огорчения. К кончине следовало всегда быть готовым, критериями готовности были покаяние, добродетельное житие. Народное понимание смерти-поминовения, ритуалов, связанных с ними, стало различным и формировалось как на основе святоотеческих писаний, так и жизненных наблюдений. Уместно предположить, что «Слово о забывших грешных», будучи апокрифом, по форме изложения понятным крестьянству и поэтому стало популярным в народной среде. В нем отражено понимание Святоотеческих правил о поминовении категории усопших, не исполнивших христианский долг покаяния, дополненное размышлениями и трактовками неизвестного автора. Сами же поминовения понимались крестьянством как улучшение загробной судьбы усопших и, вместе с тем, рассматривались залогом успешного воспроизводства, сохранения, поддержания стабильности и благополучия сельской общины. Поминовением очищали души усопших - отмаливали «грехи рода», способствуя его обновлению. Не случайно, для перехода усопшего в категорию запоминан-ных предков, т.е. отмоленных, в усть-цилемской культурной традиции требовалось 3о лет поминовения полным чином - времени, необходимого для обновления поколений.
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 11-11-11001 а/С.
Литература
1. Седакова ОА. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. М.: Индрик, 2004. 320 с.
2. Бернштам ТА. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян. Учение и опыт Церкви в народном христианстве. СПб., 2000. 400 с.
3. Маркелов Г.В. Латгальские рукописные находки 1981 и 1982 гг. // http://odrl.pushkin-skijdom.ru
4. Малышев В.И. Усть-Цилемские рукописи XVII-XIX вв. исторического литературного и бытового содержания //Труды отдела древнерусской литературы. Т. XVII. М., 1959. С. 595.
5. Поздеева И.В. Традиции и новации в истории, культуре и жизни русского старообрядчества // Старообрядчество: история и современность, местные традиции, русские и зарубежные связи. Улан-Удэ, 2007. С. 14.
6. Власова М.Н. Представления о «посмертном бытии» в быличках Новгородской области (по записям 1985-1996 гг.) // Русский фольклор. Материалы и исследования. Т. XXXI. СПб.: Наука, 2001. С.123-139.
7. Как помочь душам умерших? Рига, 2008.
8. «Слово Иоанна Златоустого еже не плака-тися по умерших».
9. «<Слово Иоанна Златоустого. Беседа 42 на Евангелие от Иоанна».
10. Тульцева ЛА. «Царица добродетели», или Милостыня как категория русской духовности // Трибуна русской мысли. 2002. №1. С. 121.
11. Тульцева ЛА. «У Бога Света всего доспето»: сакрально-световое пространство русских святок и новые поколения рода-племени // Церковные праздники русского народа: от прошлого к настоящему / Отв. ред. О.В. Кириченко. М., 2011. 459 с.
Статья поступила в редакцию 23.01.2012.
