CC BY
122
ИЛИ РАН, Санкт-Петербург
«СЛОВАРЬ К “МЕРТВЫМ ДУШАМ” Н. В. ГОГОЛЯ»
В РАЗРАБОТКЕ Ю. С. СОРОКИНА5
Среди наследия Ю. С. Сорокина есть один очень интересный, но, к сожалению, неосуществленный проект, родившийся на пересечении главных научных интересов ученого — русской исторической лексикологии, стилистики и лексикографии XVIII и XIX веков. Это проект Словаря к поэме «Мертвые души» Н. В. Гоголя. Словарь этот задумывался в послевоенную эпоху, на подъеме отечественной лексикографии, когда полным ходом шло составление и издание таких фундаментальных лексикографических предприятий, как «Словарь современного русского литературного языка» (БАС), с одной стороны, и «Словарь языка Пушкина» — с другой. Тогда же, в 1950-е годы, Б. А. Лариным была начата работа над словарем к автобиографической трилогии А. М. Горького. Наступало время и для создания исторических словарей русского языка, в т. ч. и таких, где должен был быть описан интересующий Ю. С. Сорокина период формирования современного русского литературного языка, в первую очередь XIX века.
Необходимым этапом для создания полного исторического словаря русского языка XIX века Юрий Сергеевич Сорокин полагал составление словарей языка наиболее значимых писателей этой эпохи, а также словарей к отдельным, важнейшим с точки зрения их влияния на формирование литературного русского языка произведениям русской классической литературы. Вслед за «Словарем языка Пушкина» в обширном ряду таких словарей, по его мнению, должен был появиться «Словарь к “Мертвым душам” Н. В. Гоголя», непосредственно примыка-
5 Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант №11-04-00056а «Формирование дифференциального словника «Словаря русского языка XIX века»
ющий к материалам пушкинского словаря в историческом плане и призванный достоверно отразить процессы изменения и развития лексико-фразеологического состава русского литературного языка в послепушкинскую эпоху. Ведь, как неоднократно подчеркивал акад. В. В. Виноградов, именно с творчества Гоголя начинается дифференциация русского литературного языка и языка художественной литературы [Виноградов 1990: 306-307]. Подготовительная работа над этим словарем, замысленным еще в 1952 г., была начата Ю. С. Сорокиным совместно с группой сотрудников в 1956 году, и к 1960 году, согласно отчету, уже было закончено создание картотеки словника к обоим томам «Мертвых душ», составлен словоуказатель, начата работа по составлению словарных статей и опубликована разработанная ученым Инструкция по составлению словаря, в предисловии к которой подробно изложена научная концепция этого уникального лексикографического издания . Приложение к Инструкции предлагает вниманию читателей предназначенные для обсуждения широкой научной общественностью образцы пробных словарных статей, вокабулами которых является лексика знаменательных частей речи (всего 35 единиц), включая примеры стилистически значимых антропонимов и окказионализмов.
Будучи прекрасным знатоком творчества Гоголя, Ю. С. Сорокин хорошо представлял себе языковую и стилистическую неоднородность произведений писателя, относящихся к разным периодам его жизни и отражающих кардинально меняющееся с течением времени под давлением внешних обстоятельств мировосприятие Гоголя. Поэтому ученый считал целесообразным лексикографирование не всего творческого наследия писателя в полном объеме, в одном издании, а только отдельных его произведений — и, в первую очередь, его главного, знакового творения — поэмы «Мертвые души».
Общеизвестно, что язык и стиль Гоголя находятся в неравновесном соотношении: при блестящем стиле язык его произведений, по оценке современников, характеризовался «неправильностями», нарушением синтаксических норм своего времени
6 К большому сожалению, за исключением Инструкции эти материалы до наших дней не дошли.
(так, например, уважаемый Ю. С. Сорокиным В. Г. Белинский в своей известной рецензии на поэму писал, что в «Мертвых душах», которые он оценивает как национальное, высокохудожественное, стоящее «выше всего, что было и есть в русской литературе» произведение, «есть свои недостатки и важные и неважные. К последним относим мы неправильности в языке, который вообще составляет столь же слабую сторону таланта Гоголя, сколько его слог (стиль) составляет сильную сторону его таланта» [Белинский 1948: 684]. Принимая во внимание стилистическое своеобразие текста «Мертвых душ», а также его несомненное влияние на формирование стилей русской художественной прозы второй половины XIX века, Ю. С. Сорокин ставит перед будущим словарем в качестве основной сложнейшую задачу наиболее полной характеристики «стилистического своеобразия гоголевского словоупотребления», что подразумевало не только наиболее полное и разностороннее описание всего лексико-фразеологического состава произведения, но и характерных особенностей гоголевского словоупотребления, всех «СМЫСЛОВЫХ сдвигов и оттенков, которые возникают в сочетаниях слов в поэтическом контексте» [Сорокин 1960: 14-15]. Таким образом, данный проект становится первым в истории нашей авторской лексикографии проектом «стилистического» словаря к отдельному литературному произведению [ср. Караулов (ред.) 2003].
После определения задачи словаря перед его идеологами закономерно встает методологический вопрос ее реализации: как это сделать наилучшим образом исходя из заданной концепции словаря? На тот момент в отечественной лексикографии существовали две точки зрения на авторские словари и, соответственно, два подхода к их составлению. Одна из них представлена академиком Я. К. Гротом в предисловии к его Словарю к стихотворениям Державина, вторую в своей известной статье «Опыт общей теории лексикографии» изложил академик Л. В. Щерба, при этом суть различия этих подходов сводится к тому, что для филологической науки с точки зрения лексикографа представляется в художественных литературных текстах более значимым — лишь те их элементы, которые отличают стиль и язык данного автора, его произведения от норм общелитературного употребления, норм современного литературного языка, либо
весь текст в полном объеме, со всей лексикой в ее совокупности; иначе говоря, насколько полным должен быть по своему словнику словарь к литературному произведению. Ставя во главу угла стилистическую составляющую гоголевского текста, Ю. С. Сорокин в данном вопросе солидаризируется с позицией Л. В. Щербы, утверждая, что «словарь языка отдельного произведения может вполне отвечать своему назначению лишь в том случае, если он будет полным — полным по словнику и по характеристике всех лексико-фразеологических особенностей произведения» [Сорокин 1960: 20-21], рассматриваемого в рамках одной избранной редакции (причем именно той, которую сам автор считал последней и законченной). Ведь литературное произведение уровня «Мертвых душ» Гоголя представляет собой единое художественно целое, и полный словарь к нему также не может не отличаться системой и единством, продиктованными художественно-эстетическими закономерностями поэмы. Полемизируя с Л. В. Щербой, Ю. С. Сорокин твердо уверен, что в «Мертвых душах» нет и не может быть «безразличного», «упаковочного» материала, каждое слово и словоупотребление здесь неотделимо от ткани текста и играет в нем четко определенную писателем роль, а потому безусловно заслуживает отдельного описания.
По убеждению ученого, полнота стилистического авторского словаря обеспечивается двумя базовыми характеристиками. Во-первых, такой словарь должен быть полным с точки зрения словника, а значит, в нем должна быть описана вся лексика поэмы в полном объеме, включая служебные части речи и имена собственные. В § 4 Инструкции к словарю Ю. С. Сорокин прямо указывает, что «включение имен собственных в словарь на равных правах с нарицательными определяется, во-первых, их «знаменательностью», наличием у многих из них «внутренней формы» (Ноздрев, Заманиловка и т. п.), а во-вторых, случаями сближения по функции собственных имен и нарицательных и образования нарицательных существительных от имен собственных (ср. «словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич!», ср. чичонки и т. п.)». Стилистическую значимость имен собственных в гоголевском тексте
убедительно демонстрирует приведенная в Приложении к Инструкции словарная статья на антропоним Собакевич:
СОБАКЕВИЧ. Тут же познакомился он [Чичиков] с.. несколько неуклюжим на взгляд Собакевичем, который с первого раза ему наступил на ногу.. I, 16. Чичиков., полюбопытствовал только знать, ..далеко ли отсюда пути к помещику Собакевичу, на что старуха [Коробочка] сказала, что и не слыхивала такого имени и что такого помещика вовсе нет. III, 46. О В разных формах сравнения. Хозяин, будучи сам человек здоровый и крепкий, казалось, хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые. Возле Бобелины, у самого окна, висела клетка, из которой глядел дрозд темного цвета с белыми крапинками, очень похожий тоже на Собакевича. V, 95. ..Все [в комнате] было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома: в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь. Стол, креслы, стулья — все было самого тяжелого и беспокойного свойства; словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич! или: и я тоже очень похож на Собакевича! V, 96. О В сравнении и с бранным оттенком. «..С тобой никак нельзя говорить, как с человеком близким.., никакого прямодушия, ни искренности! совершенный Собакевич, такой подлец!» ПР Нз. IV, 82.
— См. Михаил Семенович, Михайло Семенович. [Сорокин 1960: 71].
Полноту словника было призвано обеспечить и включение наряду со словами, переданными средствами русской графики, иностранных лексических вкраплений в иной графике как важной составляющей речи персонажей и авторской характеристики (например, известные галлицизмы из дамской речи и речи Ноздрева инкомодите, белъфам, оррёр, бургинъон; en gros, tête-à-tête и др.), а также лексический материал цитат из других авторов и произведений (с соответствующими указаниями), ибо он также является органическим составным элементом поэмы.
Во-вторых, словарь должен был быть полным и с точки зрения детальности и максимальности отражения особенностей гоголевского словоупотребления, что означало и более широкий (по сравнению со «Словарем языка Пушкина») показ сочетаемости вошедшей в «Мертвые души» лексики, в первую
очередь это касается тех сочетаний, в которых слово получает новые авторские осмысления и особую экспрессивную окраску.
В то же время во избежание перегруженности словарных статей Словаря однотипными цитатами (особенно это касается служебных частей речи) Ю. С. Сорокин предполагал деление Словаря на две части, первая из которых представляла бы собственно словарь с развернутой характеристикой включенной в него гоголевской лексики, а вторая — полный словоуказатель к поэме с перечнем всех случаев употребления каждой отдельной лексемы в ее конкретных текстуальных грамматических манифестациях.
Новаторство поставленной перед Словарем задачи диктовало и выработку ряда совершенно новых научных и технических приемов в описании оказавшегося в распоряжении составителей лексического материала. Частично преемственный в отношении «Словаря языка Пушкина», «Словарь к “Мертвым душам” Н. В. Гоголя» существенно расширил границы показа словарного состава поэмы в целом ряде направлений. Остановимся теперь подробнее на лексикографических особенностях словаря, некоторые из которых коррелируют со «Словарем языка Пушкина».
Говоря о типах заголовочных слов, следует отметить, что здесь шире, чем в пушкинском словаре, должны были быть представлены падежные формы существительных, обособившиеся в наречном употреблении, а также — впервые в писательском словаре полного типа — в качестве вокабул выступают формы причастий и деепричастий как важный лексико-грамматический и стилеобразующий элемент текста поэмы. В отдельных статьях даются и все лексические варианты слов. В Приложении к Инструкции можно найти ряд примеров, подтверждающих этот тезис:
БЛЕСТЯ. Белые <стволы> лесных берез и осин, блестя [как] снежный частокол, стройно и легко возносились на нежной зелени недавно развившихся листьев. Г, 90. [Сорокин 1960: 64].
[БЛЕЩУЩИЙ]. ..[Школьник] различает., глядящее в окно наступившее утро., с осветившеюся речкою, там и там пропадающею блещущими загогулинами между тонких тростников.. IX, 189. [Сорокин 1960: 64].
Абсолютной новацией в отечественной лексикографии, касающейся представления вокабул в авторском словаре, является предложенный ученым принцип специального показа случаев восстановления составителями Словаря традиционной исходной формы слова при ее отсутствии в тексте «Мертвых душ». Восстановленные заголовочные формы приводятся в квадратных скобках, что сразу же должно свидетельствовать для читателя Словаря об их «искусственности», «воссозданности».
[БЛЕСТЕТЬ]. Сверкать, светиться. ..Изорванный бредень, где., блестела попавшаяся плотва.. II, 23. ..Как звезда, блестит в стороне крест сельской церкви.. XI, 222.
— О слезах. При одном имени его [писателя] уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах... ЛО. VII, 134. [Сорокин 1960: 64].
[БЛИСТАНЬЕ] Сиянье, яркий свет. Образно. ..Иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы.. ЛО. VII, 135. [Сорокин 1960: 65].
Подобный прием был призван, во-первых, подчеркнуть научную достоверность описания лексического материала поэмы, а во-вторых, сохранить для удобства читателей привычный способ подачи этого материала, поскольку словоформа по алфавиту может отстоять достаточно далеко от своей исходной формы. Кроме того, как показала практика составления пробных статей, далеко не всегда для словоупотреблений Гоголя возможно однозначно вывести исходную форму. Например, для глагола перевел возникают два варианта инфинитива перевести и перевестъ, причем в тексте «Мертвых душ» для глаголов аналогичного типа можно встретить обе формы инфинитива, на -ти и на -тъ (приобрести и приобрестъ, привести и привестъ) [Сорокин 1960: 36]. Как нам представляется, предложенный для такого рода случаев принцип дифференциального показа заголовочных слов научно оправдан, весьма убедителен и достоин принятия на вооружение лексикографами, работающими с историческими текстами, в том числе художественными.
Как можно было видеть из приведенных выше примеров, полностью отказываясь в своем словаре от грамматического комментария и акцентологической характеристики лексем,
Ю. C. Сорокин оказывается более категоричным по отношению к ним по сравнению с разработчиками «Словаря языка Пушкина», допускавшими постановку грамматических помет для показа отличий грамматических свойств пушкинской лексики в проекции на современный литературный язык, показа у нее особенностей управления, фразеологических признаков, формирования словосочетаний и т. п. [СЯП 16]. Очевидно, хотя это и не оговаривается напрямую в тексте Инструкции, ученый полагает, что словарь разрабатываемого им типа к отдельному художественному произведению не может претендовать «на установление и подчеркивание связей, не отраженных и не существенных для языка поэмы» [Сорокин 1960: 34], а потому не должен описывать те свойства лексики, которые остаются за пределами художественного целого «Мертвых душ». С этой же точки зрения в Словаре определяется подход к принципу выделения и лексикогра-фирования омонимов, трактующихся шире, чем это обычно принято в толковых словарях (в т. ч. ив Словаре языка Пушкина). Так, «в качестве отдельных слов рассматриваются все слова, совпадающие в своем звуковом облике и грамматических формах, но различающиеся в своем значении, если в языке поэмы между этими различными не устанавливается очевидной связи» [Сорокин 1960: ibid.]. Эту лексикографическую новацию Ю. С. Сорокин объясняет стремлением «облегчить наведение справок в словаре и не строить никаких иллюзий в отношении системы значений слова в словаре одного произведения» [Сорокин 1960: ibid.], однако это не означает, что составители Словаря при описании языка Гоголя выходят за пределы реалий общего языка. Приведем пример для глагола хватать :
1. ХВАТАТЬ. Резким движением брать. 0 Хватать за что.
Посреди котильона он [Ноздрев] сел на пол и стал хватать за
полы танцующих.. VIII, 174.
7 Интересно отметить, что первым толковым словарем русского языка, аналогично гоголевскому словарю Ю. С. Сорокина выделившим омонимы для этого глагола, стал «Большой толковый словарь русского языка» под ред. С. А. Кузнецова (1998), причем второй омоним получает в нем помету Разг..
— Хватать за сердце. Волновать. Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце. ЛО. XI, 220.
— Брать, тащить что без разбора. ..Будущий родоначальник, как осторожный кот, покося только одним глазом вбок, не глядит ли оттуда хозяин, хватает поспешно все, что к нему поближе: масло ли стоит, свечи ли, сало, канарейка ли попалась под лапу, — словом, не пропускает ничего. XI, 239. [Сорокин 1960: 71].
[2. ХВАТАТЬ] Быть достаточным. [Ноздрев] накупал [на ярмарке] кучу всего.., насколько хватало денег. IV, 72.
— Сл. 47. (первая фиксация): простонар. [Сорокин 1960: 71].
В отношении толкования вокабул и их текстовых манифестаций, одной из ключевых задач Словаря, Ю. С. Сорокиным были разработаны следующие принципы, включающие как преемственные по отношению к предшествующим словарям, так и совершенно новые для писательской лексикографии.
1. Дифференциальный подход, заключавшийся в градации объема дефиниции от полной до нулевой в зависимости от конкретного контекста употребления лексемы (вслед за пушкинским словарем исходя из общего для них типа словаря-справочника). Развернутая семантическая характеристика лексемы, для некоторых случаев даже «энциклопедического типа», предусматривалась при необходимости для авторских неологизмов и сложных контекстуальных осмыслений известного слова, а также регионализмов и специальной лексики, непонятных для современного читателя. В более простых случаях составители словаря имели право прибегать к кратким дефинициям (в то же время позволяющим надежно различать отдельные компоненты семантики многозначных слов), к толкованию посредством ближайших по смыслу синонимов, а также к указанию на предметную отнесенность лексемы. Отсутствие дефиниции должно было свидетельствовать об отсутствии у данной лексемы в тексте поэмы значения, отличного от общеязыкового.
БЛЕСТЯ. Белые <стволы> лесных берез и осин, блестя [как] снежный частокол, стройно и легко возносились на нежной зелени недавно развившихся листьев. Г, 90. [Сорокин 1960: 64].
[БЛЕСТЕТЬ]. Сверкать, светиться. ..Изорванный бредень, где., блестела попавшаяся плотва.. II, 23. ..Как звезда, блестит в стороне крест сельской церкви.. XI, 222.
— О слезах. При одном имени его [писателя] уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах... ЛО. VII, 134. [Сорокин 1960: 64].
[ДУБИННО-ГОЛОВЫЙ] НО. С головой неподатливой, крепкой, как дубина; тупоголовый. «Эк ее [о Коробочке] дубинно-головая какая!» сказал про себя Чичиков, уже начиная выходить из терпения. III, 52.
— Сл. Акад. 1895, стр. 1193 (с этой цитатой). [Сорокин 1960: 67].
2. Отказ от нумерации и иерархии значений для многозначных слов, что отличает данный словарь от «Словаря языка Пушкина», «Словаря автобиографической трилогии М. Горького» и остальных авторских словарей, но сближает с историческим словарем древнерусского языка И. И. Срезневского. Целесообразность данной лексикографической новации Ю. С. Сорокин обосновывает тем, что
при описании слов в данном словаре внешне выраженное резкое разграничение между общими значениями и конкретными осмыслениями слов оказывается ненужным, (...) подчеркнутое выделение некоторых специфически гоголевских осмыслений является здесь часто совершенно необходимым, (...) в структуре статьи эти общие значения и специфические осмысления будут часто выступать на равных правах [Сорокин 1960: 35].
Это правомерно вытекает из постановки на место единицы лексикографического описания не слова, а словоупотребления в его контекстном наполнении. В Приложении к Инструкции представлены детально разработанные в семантическом отношении словарные статьи на слова блеск, свет и свет , но ввиду ограниченности объема нашей статьи в качестве иллюстрации приведем только словарную статью на глагол блистать, демонстрирующий в своем семантическом спектре и общеязыковые значения, и контекстуально обусловленные.
БЛИСТАТЬ. Сверкать, издавать блеск. Солнце сквозь окно блистало ему [Чичикову] прямо в глаза.. III, 47. ..Звезды, блиставшие [над] вершинами заснувшего сада.. В, 73.
— Выделяться при ярком свете. ..Подобно сверкающему металлу, блистают вкось озаренные [сияньем месяца] деревянные крыши.. ЛО. XI, 221. На отдаленном небосклоне лежали гребнем меловые горы, блиставшие белизною даже и в ненастное время, как бы освещало их вечное солнце. А, 8.
— Выделяться среди других, отличаться чем-нибудь. ..По обычаю всех честолюбцев, понесся он [Тентетников] в Петербург, куда, как известно, стремится ото всех сторон России наша пылкая молодежь — служить, блистать, выслуживаться.. А, 15.
— Знач. № 3 не отм. в САР и Сл. 47. [Сорокин 1960: 65].
В некоторых прагматически обусловленных контекстах собственно дефиниции слов как излишние могли быть заменены указаниями на особенности их контекстуального и ситуационного употребления, тем самым подчеркивался как стилеобразующий их функционально-прагматический аспект. Так, для глагола кушать словарная статья оказывается построенной следующим образом:
КУШАТЬ. В вежливом обращении к гостю. Хозяйка очень часто обращалась к Чичикову со словами «Вы ничего не кушаете.» ПР Ж. Мн. II, 31.
В авторском повествовании. ..[Плюшкин] стал жевать губами, как будто что-нибудь кушал. VI, 123. 0 Кушать губами. ..[Плюшкин] задумался и стал опять кушать губами. VI, 123.
— САР2: употр. в учтивых разговорах. [Сорокин 1960: 67].
3. Декларация равноправия значений слов и их оттенков
в рамках представления дефиниций в словарной статье также закономерно следует из основных принципов подчеркнуто стилистического Словаря Ю. С. Сорокина. Как и в предыдущем случае, значения и их оттенки должны были быть одинаково выделены при помощи тире Срезневского.
Еще одним важным нововведением Словаря должно было стать обязательное указание в словарных статьях на различные виды речевых контекстов, в которых лексема фигурирует в
поэме, отличающейся полифоничностью речевых средств персонажей, переданных преимущественно в форме прямой речи. «По своей стилистически-языковой природе «Мертвые души» — произведение сложное. В нем выступают очень различные языковые элементы, и их стилистический характер зависит в значительной степени от различных форм речи. (...) Назначение наших указаний на особые контексты (...)— показать приуроченность определенных лексических средств, определенных слов и выражений к определенному типу контекстов», — подчеркивает Ю. С. Сорокин в Инструкции к Словарю [Сорокин 1960: 40, 42]. В целях корректного показа всего многообразия типов контекстов, «для правильного понимания условий и функций применения данного слова или выражения в языке поэмы» предусматривались особенные обозначения для прямой (включая внутреннюю) речи и несобственно прямой речи, для авторских лирических отступлений, для особого сюжетного элемента поэмы — «Повести о капитане Копейкине», а также для цитат и видоизмененного пересказа других литературных текстов, неразрывно вплетенных Гоголем в художественную ткань «Мертвых душ» [Сорокин 1960: 57], например:
БЕЗЕ. Поцелуй. Ноздрев был так оттолкнут со своими безе, что чуть не полетел на землю.. VIII, 172 0 Влепить безе. «Чичиков, ей богу... Позволь, душа, я тебе влеплю один безе. Уж вы позвольте, ваше превосходительство, поцеловать мне его..» ПР Нз. VIII, 172.
— Фр. baiser— поцелуй. — Сл. Акад. 1948, т. 1, 341. [Сорокин 1960: 63].
БЛЕСК. Яркий свет. (...)
— О глазах. «..Ну, попробуй, например, рассказать один блеск их [глаз женщин]: влажный, бархатный, сахарный: бог их знает, какого нет еще! и жесткий, и мягкий, и даже совсем томный, или, как иные говорят в неге, или без неги, но пуще нежели в неге..» Вн.Р. Ч. VIII, 164. [Сорокин 1960: 63].
[БЛЕСТЕТЬ]. Сверкать, светиться. ..Изорванный бредень, где., блестела попавшаяся плотва.. II, 23. ..Как звезда, блестит в стороне крест сельской церкви.. XI, 222.
— О слезах. При одном имени его [писателя] уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах... ЛО. VII, 134. [Сорокин 1960: 64].
НАТУРА. Природа. Чичиков заметил, ..что в натуре находится много вещей, неизъяснимых даже для обширного ума. НПР Ч. II, 32. (...) [Сорокин 1960: 68].
Изменения коснулись и описания стилистического компонента словарной статьи и содержания справочного отдела. Стилистическую характеристику слова в словаре языка писателя Ю. С. Сорокин полагает «едва ли не самой сложной задачей» — и с теоретической, и с практической точки зрения, поскольку «редакция пушкинского словаря отказалась от нее «в силу слабой разработанности исторической стилистики русского языка»» [Сорокин 1960: 42]8. Прекрасно осознавая невозможность в рамках словаря к одному художественному произведению решить задачи исторической стилистики русского языка XIX века, ученый тем не менее полагает, что первым шагом на пути к решению этой стоявшей перед русистикой XX века проблемы явилась бы попытка стилистического стратифицирования лексического состава знаковой для классической русской литературы поэмы Гоголя, предпринятого средствами лексикографии, попытка «приурочить известную часть гоголевской лексики к исторически сложившимся пластам лексики литературного языка, отделить старое книжно-славянское наследие, играющее специфическую роль в языке поэмы, от просторечия и областной лексики, иногда впервые в характерологических целях вводимой Гоголем в авторскую и прямую речь» [Сорокин 1960: 42], а также выделить и описать авторские новообразования писателя. Исчерпывающую стилистическую характеристику всех словоупотреблений поэмы дать в Словаре не представлялось возможным, но, прибегнув к соответствующим пометам, в Словаре, по мнению составителей, реально было бы выделить те
8 В скобках отметим, что именно поэтому Б. А. Ларин в свое время отозвался об этом словаре как о «стилистически дефектном»: «В нем [«Словаре языка Пушкина»] учтены и указаны все случаи употребления каждого слова у Пушкина, но он дифференциален в описании значений и дефектен по стилистическим сведениям» [Ларин 1962: 4-5].
элементы словарного массива «Мертвых душ», которые значительно отличаются от употребительной лексики современного Г оголю русского литературного языка. Основой такого выделения стали бы данные словарей русского языка XIX века, в первую очередь второго издания «Словаря Академии Российской» (1806-1822), «Словаря церковнославянского и русского языка» (1847), «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля (1863, 3-е изд.), «Опыта областного словаря русского языка» (1852) и «Дополнения» к нему (1858), а также материалы «Записных книжек» самого писателя.
[БЕЗЕШКА]. Прост. Поцелуй. 0 Напечатлеть безешку. «..Да, Чичиков, уж ты не противься, одну безешку позволь напечатлеть тебе в белоснежную щеку твою!» ПР Нз. VIII, 172.
— От фр. baiser— поцелуй. — Сл. Акад. 1891, т.1, 139: шуточн. [Сорокин 1960: 63].
[1. ГЛАВА] Слав. Голова. И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы. ЛО VII, 135. И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль пред твоим [Руси] пространством. ЛО. XI, 221.
— Главный над кем-нибудь, руководитель. Во всех наших собраниях, начиная от крестьянской мирской сходки до всяких возможных ученых и прочих комитетов, если в них нет одной главы, управляющей всем, присутствует препорядочная путаница. X, 198. 0 Городской глава. Городской глава. Потом [Чичиков] был., на закуске после обедни, данной городским главою.. I, 17.
— Верх, увенчание церковного здания. На всех ее [церкви] главах стояли золотые прорезные кресты, утвержденные золотыми прорезными же цепями.. А, 8. ..Несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами рассыпано по святой благочестивой Руси.. ЛО. V, 109.
— САР: Слав.; Сл. 47: Церк. (при знач. № 1). [Сорокин 1960: 65].
[2. ХВАТАТЬ]. Быть достаточным. [Ноздрев] накупал [на ярмарке] кучу всего.., насколько хватало денег. IV, 72.
— Сл. 47. (первая фиксация): простонар. [Сорокин 1960: 71].
Собственно стилистические пометы («Ирон.», «Преиебр.». «Высок.» и т. п.), согласно § 39 Инструкции, в Словаре полагались излишними, поскольку о тональности слова и особенности его употребления в тексте читатель мог самостоятельно судить исходя из приведенного контекста, хотя при необходимости отступления от общего правила допускались: «Некоторые указания этого рода (...) даются описательно, например, при слове благонамеренный — «иронически в характеристике Чичикова» [Сорокин 1960: 56]. См. также в Приложении:
[БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ] В ироническом контексте. Если и случалось ему [автору] проходить их [канцелярские комнаты] даже в блистательном и облагороженном виде, с лакированными полами и столами, он старался пробежать как можно скорее.. VII, 141. [Сорокин 1960: 65].
Важное место в Словаре должен был занять справочный отдел, традиционно располагающийся в конце словарной статьи, основное назначение которого заключалось в подтверждении и уточнении приводимой составителями ограниченной стилистической характеристики гоголевского употребления; здесь должна была быть приведена информация о лексикографической фиксации слова (если она есть) и об особенностях его описания в том или ином словаре, о наличии слова в «Записных книжках», а также историко-этимологическая справка о лексеме. Примеры последней можно было увидеть при лексемах безе и безешка, в качестве иллюстрации к описанию в справочном отделе другой информации приведем словарные статьи на лексемы блеснуть и животрепещущий:
БЛЕСНУТЬ. Сверкнуть. ..Вдали блеснул извив реки.. Г, 81. ..Блеснули золотые верхи [церкви].. А, 19 0 Блеснуть, как огонь. Река то, верная своим берегам, давала вместе с ним колена и повороты, то отлучалась прочь в луга, затем, чтобы, извившись там в несколько извивов, блеснуть, как огонь перед солнцем.. А, 7.
— Показаться, отразиться. Если не решимость, то что-то крепкое и на нее похожее блеснуло в глазах его. Д, 114.
— Отличиться, выделиться среди других. ..[Бетрищев] любил блеснуть и любил также знать то, чего другие не знают.. Словом, он любил немного похвастать умом. Б, 38. 0 Блеснуть умом. ..Ей
[аристократке] предстанет поле блеснуть умом и высказать вытверженные мысли.. III, 58. О Блеснуть великолепием. Поразить пышностью. Перед мальчиком блеснули нежданным великолепием городские улицы, заставившие его на несколько минут разинуть рот. XI, 224.
— Знач. № 3 не отм. в САР и Сл. 47. [Сорокин 1960: 64].
[ЖИВОТРЕПЕЩУЩИЙ] О рыбе: живой, скачущий. ..На треногах варили рыбаки уху из животрепещущих ершей. В, 55.
— Об узле. Легко развязываемый; противоп.: мертвый. Сверток завертелся под легкой бичевкой, охватившей его животре-пе<щущим?> узлом. Д, 99.
— Впервые в Сл. 47; знач. №2 см. Сл. Акад. 1898, стр. 458 (с этой цитатой). [Сорокин 1960: 67].
Конечно же, Инструкция представляет собой только самую основу лексикографического проекта Ю. С. Сорокина, с увеличением количества составленных словарных статей к ней безусловно возникли бы новые уточнения и дополнения. Судить об этом позволяют несколько пробных статей, составленных нами во время работы над словарем «Редкие слова в произведениях авторов XIX века» под ред. проф. Р. П. Рогожниковой для ряда слов единичного употребления из текста поэмы. Так, оказалось, что в Инструкции не оговаривается способ дескрипции в Словаре диминутивов и аугментативов (особенно в тех случаях, когда производящая лексема в тексте отсутствует), лексики в образном употреблении, композитов с компонентами в переносном значении, окказионализмов в речи персонажей и др. Исходя из идей проекта, мы взяли на себя смелость представить, как такого рода лексика могла бы быть описана в Словаре:
[НЕПРОСТЫВШИЙ] НО. Свежий. Образно о новости. Многие были не без образования: председатель палаты знал наизусть “Людмилу” Жуковского, которая еще была тогда непростывшею новостию.. VIII, 156.
[КОРОПИЩЕ] Увеличит, к короп {карп). “А каков был улов, если б вы видели. Какой осетрище пожаловал. Какие карасищи, коропищи какие!” ПР Пт. В, 51.
— От тозю. короп. Сл. Даля, 1865, т. 2, 777.
[КАМЕЙКА] Уменьш.-ласк, к камея. Такого чистого, благородного очертания лица нельзя было отыскать нигде, кроме разве только на одних древних камейках. Б, 41.
[ШЕРОХОВАТО-БЕДНЫЙ] НО. Отличающийся низким достатком и исполненный невзгод, трудностей. Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неоп-рятно-плеснеющих низменных рядов ее, или среди однообразнохладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится на пути человеку явленье, не похожее на все то, что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь. ЛО. V, 92.
— Шероховатый — перен. Исполненный трудностей, лишений, неприятностей; см. БАС, знач. № 2.
ПИЧУРУЩУХ. О пиках (карточной масти). Иногда при ударе карт по столу вырывались выражения: “А! была не была, не с чего, так с бубен!”, или же просто восклицания: “черв! червоточина! пикенция!”, или “пикендрас! пичурущух! пичура!” и даже просто “пичук!” — названия, которыми перекрестили они масти в своем обществе. I, 16.
Итак, с точки зрения общей характеристики, уникальный для русской лексикографии «Словарь к “Мертвым душам” Н. В. Гоголя» в разработке Юрия Сергеевича Сорокина явился бы полным по словнику и стилистическому комментарию и одновременно дифференциальным в отношении подачи вокабул, дефиниций и цитации. Его создание безусловно явилось бы серьезным научным вкладом ученого в отечественную филологию и культуру, а также оказало бы неоценимую помощь составителям также задуманного Ю. С. Сорокиным «Словаря русского языка XIX века», активная работа над которым в настоящее время ведется в Словарном отделе ИЛИ РАН.
Литература
Белинский 1948 — В. Г. Белинский. Похождения Чичикова, или мертвые души. Поэма Н. Гоголя. Издание второе. М. 1846 //В. Г. Белинский Собрание сочинений в трех томах. Под общей редакцией Ф. М. Головенченко. Т. III. Статьи и рецензии 1843-1848. М.: ОГИЗ, ГИХЛ. 1948. С. 684-686.
Виноградов 1990 — В. В. Виноградов. Язык Гоголя // В. В. Виноградов. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М.: Наука. 1990. С. 271-330.
Ларин 1962 — Б. А. Ларин. Основные принципы «Словаря автобиографической трилогии М. Горького» // Словоупотребление и стиль М. Горького/Отв. ред. Б. А. Ларин. Л.: Изд-во ЛГУ. 1962. С. 3-11.
Караулов (ред.) 2003 — Русская авторская лексикография Х1Х-ХХ веков: Антология / Отв. ред. чл.-корр. РАН Ю. Н. Караулов. М.: Азбуковник. 2003.
Сорокин 1960 — Ю. С. Сорокин. Инструкция по составлению словаря к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя. М.: АН СССР. 1960.
Словари
СЯП — Словарь языка Пушкина: в 4-х т. Т. 1. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей. 1956.
