CC BY
38
СКОРИНОВ С.Н.* РОКАЙЛЬНЫЙ МИФ, ИЛИ ПУТЕШЕСТВИЕ НА "ОСТРОВ КИФЕРУ»
Антуану Ватто (1684-1721) - создателю галантного жанра, интимной живописи настроения, тонких душевных переживаний и чувств, несомненно, принадлежит роль ведущего мифотворца рокайльного образа жизни, этой милой фантазии о жизни-игре, жизни-театре, жизни-сне и об искусстве - воплощении этого сна. Ватто был свидетелем галантных празднеств, утонченно-чувственных развлечений аристократов (балов, маскарадов), сценических постановок на фоне бутафорских и естественных природных пейзажей в тихих уютных уголках парков, окруженных ветвистыми деревьями.
В этом светском мире грани между реальным и искусственным были настолько неуловимы, а отношения между искусством и жизнью так непосредственны и гармоничны, что можно даже говорить об определенной мифической отрешенности рокайльного мироощущения аристократических салонов того времени. Рококо принято считать искусством об искусстве. Но рококо было не только искусством элитарным, а образом жизни французской аристократии. Ведь искусство в искусственной среде не только созерцается, а вполне реально проживается.
Мифологическое ощущение рокайля, по мнению автора, более всего выражено Ватто в картине "Паломничество на остов Киферу" (1717, Париж, Лувр), - любимой аллегории рококо. Кифера -мифический остров, остров богини любви Венеры, вожделенный рай всех
* Скоринов С.Н. Миф и мифотворчество в западноевропейской художественной культуре XVII-XVIII веков. - Хабаровск; Комсомольск-на-Амуре, 1998. - С.58-65.
влюбленных. Здесь царит вечный праздник; мужчины там внимательны и галантны, женщины - прекрасны и нежны. "Картина Ватто - это своеобразный символ особого мировидения действенности" (с.59). Именно она принесла художнику светское и академическое признание. Он был принят в Академии художеств как живописец галантных празднеств. Такого жанра до Ватто академия не рассматривала.
Уже многие десятилетия искусствоведы спорят о том, возвращение или отплытие на остров Киферу изобразил Ватто. Если не учитывать сюжет, а лишь сопереживать настроению картины, то, как отмечает М.Ю.Герман, "можно было бы сказать, что в картине есть все: и нерешительность, и воспоминания о навсегда ушедшем, и надежда на небывалое; есть расставание, возвращение и тревога; есть упоение, простодушное кокетство и неподдельная грусть" (цит. по: с.60).
Ватто удалось воплотить образ мимолетного, утонченно галантного поэтического мига, меланхолически сладостного интимного чувства, ностальгического ощущения "уходящего, исчезающего в прошлое, невозвратного времени" (цит. по: с.61). Особая сила Ватто в том, пишет Н.А. Дмитриева, что "он не просто уходил в царство мечты, а соотносил этот уход с действительной печалью жизни и действительными переживаниями реального человека. Отсюда тонкая лирическая ирония, внятная и сейчас" (там же).
«Ватто создал мир, - отмечает М.Ю. Герман, - которого не было, но в который верили те, кто старался видеть себя в его персонажах. Они верили в реальность сотворенного художником пленительного мифа" (цит. по: с.62).
С.А. Гудимова
