CC BY
12
How Many Eastern Imperial Eagles Inhabit the Baikal Region? СКОЛЬКО ЖЕ В ПРИБАЙКАЛЬЕ ОБИТАЕТ ОРЛОВ-МОГИЛЬНИКОВ?
Karyakin I.V. (Center of Field Studies, N. Novgorod, Russia)
Nikolenko E.G., Barashkova A.N. (Siberian Environmental Center, Novosibirsk, Russia) Карякин И.В. (Центр полевых исследований, Н. Новгород, Россия) Николенко Э.Г., Барашкова А.Н. (МБОО «Сибирский экологический центр», Новосибирск, Россия)
Контакт:
Игорь Карякин Центр полевых исследований 603000 Россия Нижний Новгород ул. Короленко, 17a-17 тел.: +7 831 433 38 47 [email protected]
Эльвира Николенко Анна Барашкова МБОО «Сибирский экологический центр» а/я 547, 630090 Новосибирск, Россия тел./факс: +7 383 328 30 26 [email protected] [email protected]
Contact:
Igor Karyakin Center of Field Studies Korolenko str., 17a-17 Nizhniy Novgorod 603000 Russia tel.: +7 831 433 38 47 [email protected]
Elvira Nikolenko Anna Barashkova NGO Siberian Environmental Center P.O. Box 547, 630090 Novosibirsk, Russia tel./fax:
+7 383 328 30 26
Резюме
В статье анализируются подходы к оценке численности могильника в Прибайкалье, опубликованные В.В. Рябце-вым в 2000-2011 гг. и И.В. Карякиным с соавторами в 2005 г. На основании сравнения учётных данных авторов мотивировано объясняется, почему численность могильника в Прибайкалье существенно выше 25-30 пар. Ключевые слова: хищные птицы, пернатые хищники, могильник, Aquila heliaca, оценка численности, учёт, Прибайкалье.
Поступила в редакцию 01.11.2011 г. Принята к публикации 01.12.2011 г. Abstract
In the following article the methods of estimation of the population number of the Eastern Imperial Eagle are analyzed. The methods have been published by V. Ryabtsev in 2000-2001 and by I. Karyakin with coauthors in 2005. In the article the point that population number in the Baikal region is more than 25-30 pairs is explained and supported by the data of census conducted by the authors.
Keywords: raptors, birds of prey, Eastern Imperial Eagle, Aquila heliaca, estimation of the population number, census, Pribaikalye.
Received: 01/11/2011. Accepted: 01/12/2011.
Введение
Прибайкалье является одним из интереснейших регионов России, эта территория издавна привлекала внимание орнитологов. Здесь сосредоточена одна из самых восточных популяций орла-могильника (АциНа ЬеИаса). Так как этот вид является уязвимым в глобальном масштабе, для отслеживания ситуации с ним и для планирования природоохранных мероприятий в первую очередь требуется корректная оценка численности вида по всему ареалу. За последние 15 лет работы по одной методике учёта нами была оценена численность вида в основных частях ареала в России. Для некоторых популяций, благодаря регулярному мониторингу, изучена их динамика, а также основные негативные факторы, приводящие к сокращению численности вида (Бакка и др., 2010; Бекмансуров и др., 2010; Бажов, 2010; Бажов и др., 2010а; 2010б; Карякин, 1998;1999а; 1999б; 2010б;Карякин и др., 2005; 2009а; 2009б; 2009в; 2010; Карякин, Николенко, 2010; Карякин, Па-женков, 1999а; 1999б; 2000; 2008; 2009; 2010). Точность методики была подтверждена многолетними исследованиями популяции могильника в Предуралье и Северо-Западном Алтае, где численность вида сначала была оценена по находкам гнездовых территорий, количество ко-
Introduction
The Baikal region is one of the most interesting parts of Russia. It is here were the one of the most Eastern populations of the Eastern Imperial Eagle (Aquila heliaca) is concentrated. Due to the fact that this species is recognized as vulnerable, for monitoring of the situation and planning of conservation actions the correct evaluation of the population number is clearly necessary.
In 2005 we were lucky to visit the Baikal region, where we explored the distribution and population number of rare raptors (Karyakin et al., 2006). Due to the fact that time was limited we have only 9 days to survey the region. The count transect was set up in Balagono-Nukutsk forest-steppe, which is the biggest forest-steppe area of the Irkutsk district. The area had a number of advantages to the Eastern Imperial Eagle research. First of all, its environment corresponded well to the typical habitats of the Eastern Imperial Eagle. Secondly, the ex-tensiveness of the area and evenness of the landscape allowed estimating the number of population in all the forest-steppe after census spent on the one plot. Thirdly, the published data for this territory about the number of the Eastern Imperial Eagle and rates of its reduction since 60th was presented. (Ryabtsev, 1984; 1999; 2000).
The Eastern Imperial Eagle population in
Могильник (Aquila heliacal Фото И. Карякина.
Eastern Imperial Eagle (Aquila heliacal Photo by I. Karyakin.
торых составило лишь 10% от расчётной численности популяций, а в течение последующих лет было найдено гнездовых участков орлов более чем 80—90% от расчётной численности (Карякин, 2010а; Карякин и др., 2009а; 2009в; 2010; Карякин, Паженков, 2010).
В 2005 г. нам посчастливилось побывать в Байкальском регионе, где мы провели исследования распределения и численности редких видов хищных птиц (Карякин и др., 2006). Из-за лимита времени Прибайкалью удалось посвятить лишь 9 дней. Здесь была заложена учётная площадка в крупнейшем лесостепном массиве Иркутской области — Балагано-Нукутской лесостепи. Эта территория имела ряд преимуществ для исследования могильника. Во-первых, её природные условия хорошо соответствовали типичным местообитаниям вида. Во-вторых, обширная площадь с однотипным ландшафтом позволяла, проведя учёты на одной площадке, оценить численность популяции во всей лесостепи. В-третьих, именно для этой территории имелись литературные данные, начиная с 60-х гг. о численности орла-могильника и темпах её сокращения (Рябцев, 1984; 1999; 2000).
Исследование показало, что в Прибайкалье до сих пор существует популяция могильника, насчитывающая 96—112 пар (оценка для Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа), 91,35% которой гнездится в Балагано-Нукутской лесостепи. Мы предположили высокие темпы её сокращения — как минимум на 40% за последние 10 лет.
Надо сказать, что наши данные, касающиеся темпов сокращения численности и плотности гнездования орлов, в целом, по порядку величины, совпали с данными иркутского орнитолога В.В. Рябцева, который, однако, даёт современную оценку численности могильника в Прибайкалье 25—30 пар при темпах сокращения 85% за последние 30 лет (Рябцев, 1984; 1995; 1998; 1999; 2000; 2005; Рябцев, Миллер, 2008; ЯуаЫэеу, Ка:гпег, 2007; ЯуаЫ:Беу, 2011).
Результаты наших работ 2005 г. подверглись критике иркутских орнитологов (Фе-фелов, 2007; ЯуаЫ:Беу, 2011), особенно
the Baikal region (in this article how territory to the north-east of Lake Baikal) was estimated at 96-112 pairs, with 91.35% of which nest in Balagano-Nukutsk forest-steppe. We have assumed high rates of its reduction — at least for over the 40% during the last 10 years.
It has to be said that our data concerning the rate of reduction of population number and nesting density of the eagles have coincided with the data of Irkutsk ornithologist V. Ryabtsev. According to the ornithologist, the up-to-date population number is 25—30 pairs while the rate of its reduction is 85% during the last 30 years (Ryabtsev, 1984; 1995; 1998; 1999; 2000; 2005; 2011; Ryabtsev, Miller, 2008; Ryabtsev, Katzner, 2007).
The results we have got in 2005 were criticized by Irkutsk ornithologists especially for population number estimation and its methods (Fefelov, 2007; Ryabtsev, 2011).
In the following article the attempt to examine carefully the approaches of different authors to the census of the eagles is being made. The underlying stimulus is to come nearer to understanding of the up-to-date number of eagles in the Baikal region.
Methodological approaches
Techniques and Methods of V. Ryabtsev
According to his publications, V. Ryabtsev has done a great deal of work in monitoring breeding eagles of the Baikal region (Ryabt-sev, 1998; 1999; 2011; Ryabtsev, Katzner, 2007). In the publications with methodological section the information about counting of birds of prey on two study plots has presented itself. The study plots are the following: "Tangut" (total area of 60 km2, area covered with forest — 20 km2) in Balago-Nukutsk forest-steppe and "Sarma" (total area of 30 km2, area covered with forest — 10 km2) in Priolkhonye (Shore of Lake Baikal close to the Olkhone island) (fig. 1).
On these study plots surveys of nests was carried out during the footway routes.
в части оценок численности популяции и методики её проведения.
Мы видим источник расхождения в оценках численности исключительно в разности подходов к интерпретации учётного материала. В данной статье сделана попытка детально разобраться в подходах к оценкам численности могильника в Прибайкалье, опубликованных разными авторами, чтобы приблизиться к пониманию, сколько же на самом деле обитает орлов-могильников в Прибайкалье?
Методические подходы
Методы исследований и объём работ В.В. Рябцева
Как следует из публикаций В.В. Рябцева (Рябцев, 1998; 1999; Ryabtsev, 2011; Ryabtsev, Katzner, 2007), им проведена огромная работа по мониторингу гнездящихся могильников в Прибайкалье. В тех публикациях, в которых имеется методический раздел, фигурирует информация об учётах автором хищных птиц на двух стационарах «Тангут» (60 км2 общая площадь, 20 км2 лесопокрытая площадь) в Балагано-Нукутской лесостепи и «Сарма» (30 км2 общая площадь, 10 км2 лесопокрытая площадь) в Приольхонье (рис. 1). На этих стационарах осуществлялся поиск гнёзд в ходе пеших маршрутов: в течение 131 дня с апреля по август в 1981—1983 гг. на стационаре «Тангут» и в течение 32 дней в мае—июне 1982—1983 гг. и снова в течение 14 дней в 1996 г. и 15 дней в 1999 г. на стационаре «Сарма». В 1981-1983, 1996 и 1999 гг. с мая по июнь на пеших маршрутах протяжённостью 1667 км и продолжительностью 632 ч. велись регистрации встреч хищных птиц согласно методике, предложенной В.М. Нероновым (1962), полученные показатели частоты встреч рассчитывались отдельно для открытых и лесных местообитаний. Как пишет сам автор, эти исследования бесполезны для получения данных по плотности населения, но они полезны для сравнения относительной встречаемости между регионами и особенно подходят для сравнения с данными, собранными В.Д. Сониным (1969), который использовал ту же самую методику в 1959-1965 гг. Значительная часть территории Прибайкалья за пределами стационаров обследовалась автором на автомаршрутах в 1981-1983 (около 4000 км), 1998 (4760 км), 1999 (6050 км), 2005 (3790 км) и 2007 гг. (4903 км) (Ryabtsev, 2011), однако ни в метоли-
On the study plot "Tangut" the observations were carried out in 1981-1983 within 131 days from April till August. On the permanent plot "Sarma" the observations were carried out within 32 days in May-June of 1982-1983 and within 14 days in 1996 and 15 days in 1999.
The records were made according to the methodology of Neronov (1962) in 19811983, 1996 and 1999 from May till June on the routes of total length 1667 km with duration of 632 h. The received data on record frequency was counted separately for the open and forest habitats. According to the author, these surveys are useless for getting a data about distribution density. In the meantime they pretend to be useful for comparison of relative occurrence between regions and especially for comparison with the data collected by Sonin (1969), who used the same technique in 1959-1965. The considerable part of the Baikal region outside the study plots was surveyed during the autoroutes in 1981-1983 (4000 km), 1998 (4760 km), 1999 (6050 km), 2005 (3790 km) and 2007 (4903 km) (Ryabtsev, 2011), however neither in a technique of quoted article, nor in one of the previous publications there was no information about how this data were used for an estimation of the population number of the eagles in the Baikal region.
Therefore we have had to assume that only the data received from the study plots "Tangut" and "Sarma" lies in the basis of estimations of number of the species, made by V. Ryabtsev. Also there are no data in the author's publications, how exactly he computed the records obtained for study plots to the territory of the Irkutsk district. The information about the areas of potential breeding habitats for the Eastern Imperial Eagle on which the registration data is extrapolated is not presented in his publications as well.
Techniques and Methods of I. Karyakin with coauthors
The technique of our survey is shortly, but well enough described in the article about raptors of the Baikal region (Karyakin et al., 2006). Nevertheless, we would like to describe it once again, as well as emphasize survey terms in the Baikal region and clear some theses concerning the eagles up.
In 2005 from 26 June to 4 July, we have had surveyed the Balagano-Nukutsk forest-steppe and Priolkhonye (fig. 1), which are exactly the regions V. Ryabtsev surveyed.
Рис. t. Летали учётных работ B.B. Рябцева (А - по: Ryabtsev, 2011) и И.В. Каря-кина с соавторами (В) в Западном Прибайкалье. Области, в которых проведены исследования авторов на автомобильных и пеших маршрутах: I - Байкальский район, II - Лена-Ангарское плато (бассейн р. Куда), III - район Братского водохранилища (Балаганно-Нукутская лесостепь), IV - Зиминско-Куйтунская лесостепь. Территории постоянного мониторинга: стационары Тангут (1), Сарма (2), Унга (3), учётные маршруты по р. Куда (4), р. Анга (5) и в Приольхонье (6).
Fig. t. Details of counts carried out showing by: A - Ryabtsev, 2011; B - Karyakin et al. in the Western Baikal region. Regions I, II, III and IV were surveyed during vehicle and pedestrian routes. Tangut (1), Sarma (2) and Unga (3) were the intensively monitored study plots and count routes were set up along the Kuda river (4), Unga river (5) and Priolkhonye (6).
ке цитируемой статьи, ни в олной из прелылуших публикаций нет информации, как эти ланные использовались лля оценки численности могильника в Прибайкалье? Нам пришлось предположить, что только данные, полученные на стационарах «Тангут» и «Сарма» лежат в основе оценок численности вида, сделанных В.В. Рябцевым. Также ни
The aim was to compare the data from his and ours survey.
In the Balagano-Nukutsk forest-steppe the study plot of 713.6 km2 in the upper reaches of Unga gulf of the Bratsk reservoir was set up. It was surveyed within 4 days from 26 June till 30 June. From 1 July to 4 July, the count transects in the Kuda steppe — 45 km, steppe in the upper reaches of the Anga river — 15 km and the Olkhon steppe along the Baikal shore — 60 km was surveyed. Potential breeding habitats of not only the Eastern Imperial Eagle but even other large raptors were examined. Thus, we have spent about 30% of working hours or 33 hours on searching of breeding territories of the eagles out of 9 days or 90 working hours.
As the breeding territories we have recognized the territories where raptors' nests (either inhabited, or empty but occupied by the birds) were found, fledglings with adult birds that were recorded, the adult birds repeatedly showing alarmed behavior both in relation to the person, and in relation to other birds of prey were seen. As the possible breeding territories we have recognized the territories where adult birds with the prey were regularly noted. However, the second data were not taken into account while calculating of population number. For the evaluating of negative population trend the concept "abandoned breeding territory" was formulated. The "abandoned breeding territory" is the territory where the birds are not recorded any more but the nest itself still presents itself, staying empty or being occupied by other species, for example by Sakers.
The raptor breeding territories discovered were mapped and the data was input within GIS-software (ArcView 3.2a, ESRI, CA, USA), where the total number for the each species was counted separately. To calculate the raptor numbers in open habitats of the Baikal region the GIS-project was created, that was contained raster maps (scale 1:200 000) and satellite images Landsat ETM+ linked in the Albers equal-area conic projection for Siberia. As a result of raster verification the vector layer of forest-steppe and steppe habitats of the Baikal region was generated. The habitats were differentiated according to theirs geographical description and the following parameters: a relief, afforestation, and fragmentation of an area. As a result in the Baikal region a total of seven types of open habitats were recognized with the total area of 21,022.77 km2 (fig. 2).
Extrapolation of raptor numbers obtained for study plots was carried out to
в олной из публикаций автор не при-волит никаких свелений, как именно он экстраполировал полученные на стационарах учётные ланные на территорию Иркутской области. Нет в его публикациях и информации о плошали потенциальных приголных местообитаний могильника, на которые экстраполируются учётные ланные.
Методы исследований и объём работ И.В. Карякина с соавторами
Методика нашей работы хоть и кратко, но всё же достаточно хорошо описана в статье о хищниках Байкальского региона (Карякин и др., 2006), тем не менее, хочется ещё раз повторить её, вычленив сроки работы только в Прибайкалье и раскрыв более точно некоторые понятия, применив их к могильнику. С 26 июня по 4 июля 2005 г. нами были обследованы Балагано-Нукутская лесостепь и Приольхонье (рис. 1) — т.е. именно те территории, на которых вёл свои исследования В.В. Рябцев, чтобы получить сравнимые с его данными результаты. В Балагано-Нукутской лесостепи была заложена учётная площадка 713,6 км2 в верховьях залива Унга Братского водохранилища, которая обследовалась в течение 4-х дней с 26 по 30 июня. С 1 по 4 июля пройдены учётными маршрутами Кудинская степь — 45 км, степь в верховьях р. Анга — 15 км, и основной массив Приольхонской степи по побережью Байкала — 60 км. В ходе работы осматри-
Эльвира Николенко и Анна Ьарашкова осматривают места, приголные для гнездования могильника с целью поиска его гнёзд. Фото И. Карякина.
Elvira Nikolenko and Anna Barashkova were observing the Imperial Eagle breeding habitats to search its nests. Photo by I. Karyakin.
territory of those habitats in which the study plots were set up, or habitats close to them in geographical description. Since the Eastern Imperial Eagle distribution was recognized as close to the normal (±3SD), direct calculation had been made. Thus, our count data on the Eastern Imperial Eagle obtained for one study plot in the Balaga-no-Nukutsk forest-steppe, with the total area of 713.6 km2 was extrapolated to the whole Balagano-Nukutsk forest-steppe (11,131.83 km2). To this estimation were added the expert estimations on other steppe and forest-steppe areas, based on the data obtained for count transects.
Estimations of the Eastern Imperial Eagle (Aquila heliaca) population number
Registration data and estimations of the Eastern Imperial Eagle numbers in the Baikal region, published by V. Ryabtsev, and their discussion
V. Ryabtsev (Ryabtsev, Katzner, 2007; Ryabtsev, 2011) during the surveys in the entire Western Baikal region (except for the Ziminsko-Kujtunsk forest-steppe) in 1978— 1983 observed 36 breeding territories of the Eastern Imperial Eagle. In 20 cases out of 36 the nesting were proved, but for the other 16 they weren't.
The breeding density of the Eastern Imperial Eagle ranged from 5 pairs/100 km2 — on forest-steppe periphery, 2 pairs/100 km2 — in steppe areas with the minimum area covered with forest to 0.25 pairs/100 km2 — on densely afforested territories, where all the pastures and fields can engage no more than 30% of the area (Ryabtsev, 2011). Unfortunately, methodical sections of the articles of V. Ryabtsev haven't allowed us to understand, how this data on the Eastern Imperial Eagle breeding density has been obtained, therefore we had to address to the primary data. From the data of table 1 cited in the article of V. Ryabtsev and T. Katzner (Ryabtsev, Katzner, 2007), it is possible to calculate values of breeding density of the Eastern Imperial Eagle on the study plots "Tangut" and "Sarma". The density values are the following: 5.0—6.7 pairs/100 km2 and 33.3 pairs/100 km2 accordingly for 1981—1983, however these values differ from cited in the text of later article (Ryabtsev, 2011) and are quoted above.
The survey of breeding territories had been repeated by V. Ryabtsev in 1998—1999 in all western part of the Baikal region. During this check all the breeding territories which had been found in 1978—1983 was checked again up.
вались потенциальные гнездовые биотопы не только могильника, но также беркута (Aquila chrysaetos), степного орла (Aquila nipalensis), орла-карлика (Hier-aaetus pennatus), мохноногого курган-ника (Buteo hemilasius), балобана (Falco cherrug), сапсана (Falco peregrinus), филина (Bubo bubo). Таким образом, на выявление гнездовых участков могильника в сумме за 9 дней или 90 часов рабочего времени, было затрачено около 30% рабочего времени или 33 часа.
Под гнездовыми участками для всего комплекса изучаемых видов мы подразумевали территории, на которых обнаружены гнёзда хищных птиц (либо жилые, либо пустующие, но абонируемые птицами), встречены докармливаемые взрослыми выводки, взрослые птицы, неоднократно проявлявшие признаки беспокойства как по отношению к человеку, так и по отношению к другим хищным птицам. К возможным гнездовым участкам мы приравнивали июньские встречи взрослых птиц с добычей, неоднократно регистрировавшихся на одной и той же территории, однако эти встречи в расчёте численности не учитывались. Для того чтобы понять динамику сокращения численности могильника, было введено понятие покинутого гнездового участка, т.е. гнездового участка, на котором птицы перестали регистрироваться, но сохраняются их старые гнездовые постройки, пустующие, либо абонируемые другими видами, в частности балобаном.
Выявляемые гнездовые участки пернатых хищников картировались, данные вносились в среду ГИС (ArcView 3.2a, ESRJ, CA, USA), где и производился расчёт общей численности каждого вида в отдельности. Для расчёта численности пернатых хищников в открытых местообитаниях Прибайкалья был подготовлен ГИС-проект из привязанных в проекцию Алберса для Сибири растровых материалов (карты масштаба 1:200 000 и космос-нимки Landsat-7). В результате оцифровки растров сформирован векторный слой лесостепных и степных местообитаний Байкальского региона, которые дифференцированы по характерным для них природным условиям, для чего взяты следующие параметры: рельеф, облесённость и цельность массива. В Прибайкалье было выделено 7 различных типов массивов открытых местообитаний, общей площадью 21022,77 км2 (рис. 2).
Out of 21 breeding territories which were previously occupied, only 5 remained active, but 7 new breeding territories were found. The further visiting of the same breeding territories in 2003-2004 has shown that at least 5 out of 12 territories had been abandoned (Ryabtsev, Katzner, 2007). In later work Ryabtsev (2011) reported that during the later years (2003-2007), at least 7 out of 17 known breeding territories became empty. In 2007, 5 active nests known earlier were surveyed: 1 pair was observed near the empty nest and only bird may be from the breeding pair was recorded in another breeding territory. Two perennial breeding territories that were occupied in 2005 and 2004 were found to be abandoned, but the territory that was abandoned during previous surveys in 1999 and 2005, a pair was observed within the territory that had been empty since 1990s (Ryabt-sev, Miller, 2008). These data are of huge interest, but it can't be used to determine the population trend because they aren't applied to concrete territories of the study plots with the known area. Since V. Ryabtsev in neither of his articles does not cite a map of distribution of breeding territories, it is impossible to understand the character of their distribution and the structure of surveyed populations of eagles. Nor it is understandable how the movements of pairs, recovery of territories and their vanishing reflect in a current estimation of population number.
In the latest publication Ryabtsev (2011) estimates the population number of the Eastern Imperial Eagle in the Western Baikal region which have been sounded in all his previous publications are presented: about 300 pairs in 1960s (Ryabtsev, 2000), at the beginning of 1980s - 150-200 pairs (Ryabtsev, 1984), in 1999 - 40 pairs (Ryabtsev, 1999), and in 2005-2007 - 30-25 pairs (Ryabtsev, 2006; Ryabtsev, Miller, 2008).
The negative trend in the species population number in the Baikal region since 1980s till 2004 is about 85%, i.e. the number was reduced by 7 times in 30 years. The dynamics of reduction in numbers of breeding territories on the study plots "Tangut", "Sarma" seems to be quite similar, as well as on Olkhon which wasn't mentioned as a study plot at all in the methodical part of articles (Ryabtsev, Katzner, 2007) (table 1). Possibly, the negative trend of all Baikal population of the Eastern Imperial Eagle, as well as the modern estimation of its number, is exposed by V. Ryabtsev on the data obtained for these 3 study plots. In other words all the up-to-date estimation of
~~1 Административные границы I State borders
Открытые местообитания Open landscapes
ДД Приангарье / Angara river basin
2 Ёэлагэно-Нуетутскан лесостепь ' Bafagano-Nukutsk forest-steppe
3 Косая степь I Козауа steppe
4 Куда I Kuda river basin Куйтун-Зима / Kuytun-Zima forest-steppe
6 [ Олькон I Olkhon island Ц Приольконье I Priolkhonye
102" 104" 106" 108*
102" 104" 106' 108*
Рис. 2. Степные и лесостепные местообитания в Прибайкалье, выделенные в среде ГИС.
Fig. 2. Steppe and forest-steppe habitats in the Baikal region, verified within GISsoftware.
Экстраполяция численности пернатых хищников осуществлялась с плоша-лок на территорию тех местообитаний, в которых располагались эти плошал-
ки, либо местообитаний близких к ним по своим природным условиям. В случае с могильником был сделан прямой пересчёт, т.к. распределение вида было близко к нормальному (±3SD). Таким образом, наши учётные ланные по могильнику по сути экстраполировались с олной плошалки в Балагано-Нукутской лесостепи, плошалью 713,6 км2, на плошаль только Балагано-Нукутской лесостепи (11131,83 км2), а уже к этой оценке прибавлялись экспертные оценки по лругим степным и лесостепным районам, построенные на основании данных учётных маршрутов.
Оценки численности могильника (Aquila heliaca)
Учётные данные и оценки численности могильника в Прибайкалье, опубликованные В.В. Рябцевым, и их обсуждение
В 1978-1983 гг. В.В. Рябцевым (Ryab-tsev, Katzner, 2007; Ryabtsev, 2011) во
the Eastern Imperial Eagle population number in the Baikal region is based on the 3 pairs counted, the breeding density of which is 1.67 pairs/100 km2 and 6.67 pairs/100 km2 correspondingly (3.33 pairs/100 km2 on the average for two study plots).
This data is insufficient for the adequate extrapolation of the population number, but leaning against them and considering that the author had discovered some breeding territories outside the study plots it is possible to say with confidence that the species number at 25-30 pairs for forest-steppe and steppe habitats of the Baikal region (about 20,000 km2) is significantly underestimated.
Registration data and population numbers of the Eastern Imperial Eagle in the Baikal region, published by I. Karyakin with coauthors, and their discussion
In no way it is impossible to say our data to be comprehensive, since during the 33-hours survey of Eastern Imperial Eagles (see the technique) in 2005 we found 8 occupied nests, 6 of them being successful at the moment of survey, and 8 territories with empty nests of the Eastern Imperial Eagle (fig. 3). On the study plot in the upper reaches of the Unga river which completely includes V. Ryabtsev's study plot "Tangut" we have found 6 occupied nests, 4 of which was successful at the moment of survey.
It is necessary to notice that we observed single adults in 3 territories, however we don't recognized these encounters as breeding territories because the nests in those sites had not been discovered, since the sites were not surveyed properly.
In the article (see Karyakin et al., 2006) these records aren't mentioned at all since they don't bear the capacious information on nesting. The density of distribution of 6 occupied breeding territories is 0.84/100 km2 of a total area. This density of the Eastern Imperial Eagle breeding has been extrapolated to the area of the Balagano-Nukutsk forest-steppe (11,131.83 km2), and the population number is estimated as 93.6 pairs, 90-100 pairs to round off.
Since two inhabited nests of the Eastern Imperial Eagle have been found in the Anga river valley, and we knew about inhabited nests near Sarma and in the Kudinskaya steppe from V. Ryabtsev (publications) and V. Popov (pers. comm.) we found it possible to assume that in the other territory of the Baikal region breed at least 6-12 pairs.
This number has been consciously underestimated. The Eastern Imperial Eagle
время его полевых работ во всём Западном Прибайкалье (за исключением Зиминско-Куйтунской лесостепи) наблюдалось 36 пар могильников, причём в 20 случаях удалось подтвердить гнездование, и для 16 пар гнездование не подтверждено. Плотность гнездования могильников изменяется в следующих пределах: 5 пар/100 км2 — по периферии лесостепи, 2 пары/100 км2 — в степных районах с минимальной площадью лесов, 0,25 пары /100 км2 — на сильно облесенных территориях, с долей пастбищ и полей не более 30% площади (ЯуаЫэеу, 2011). К сожалению, метолические разлелы статей В.В. Рябиева не позволили нам понять, каким образом были получены эти ланные по плотности могильника на гнезловании, поэтому нам пришлось обратиться к первичным ланным. Из данных таблицы 1, приводимой в статье В.В. Рябцева и Т. Катцнера (ЯуаЫ^еу, Кахпег, 2007), можно рассчитать показатели гнездовой плотности могильника на стационарах «Тангут» и «Сарма». Показатели плотности составляют 5,0—6,7 пар/100 км2 и 33,3 пары/100 км2 соответственно на период 1981—1983 гг., однако эти показатели плотности отличны от тех, что приволятся в тексте более позлней статьи (см. ЯуаЫ:Беу, 2011) и процитированы выше.
В 1998-1999 гг. В.В. Рябцевым обследование мест гнездования могильника
Табл. 1. Число территориальных пар могильников (Aquila heliacaj на трёх территориях регулярного мониторинга в Прибайкалье, Россия.
Table 1. Number of pairs of the Imperial Eagles (Aquila heliacaj in three study plots in the Baikal region, Russia.
Регион / Region 1964 1981-1983 1998-1999 2004
Тангут (Братское водохранилище) Tangut (Bratsk Reservoir) 8 3-4 1
Ольхон Olkhon 12-15 6 2 0
Приольхонье (Сарма) Priolkhonye (near Sarma) 10 3 2
Данные по стационару «Тангут» за 1964 г. приводятся по: Сонин, Липин,1980. Данные по Ольхону за 1964 г. являются результатом экстраполяции количества старые (незанятых) гнезд, обнаруженных в более поздние годы. Приольхонье не было обследовано в 1964 г., а стационар «Тангут» не обследован в 2004 г.
"Tangut" data for 1964 are from Sonin and Lipin (1980). Olkhon data for 1964 are the result of extrapolation of the number of old (unoccupied) nests observed in later years. The Priolkhonye area was not surveyed in 1964 and "Tangut" was not surveyed in 2004.
breeding density obtained during the surveys by vehicle (the general length of auto routes is 120 km, the width of a registration strip is 2 km) is 0.83 pairs/100 km2 of a total area which is identically to a data obtained in the Balagano-Nukutsk forest-steppe.
But in this case we didn't have a sample with the even distribution of the nests, two occupied nests have been found in 7 km apart, the others 113 km have been passed without any results, therefore we have decided to neglect given results.
As a result we projected a total of 96-112 pairs of the Eastern Imperial Eagle to breed in the Baikal region.
The distance between the occupied nests of Eastern Imperial Eagle in the Baikal region is 6.25-12.70 km, (n=6) 9.11±2.34 km on the average, while including empty nests in abandoned territories the inter-nest distance is 2.51-13.66 km, (n=11) 8.05±3.51 km on the average. It is necessary to mention that the distribution of the occupied nests had appeared to be more uniform which can indirectly indicate not only the reduction in population number, but also redistribution of the occupied breeding territories of the Eastern Imperial Eagle.
Considering our estimation of population number exaggerated Ryabtsev (2011) appeals to the fact that this data on the species breeding density has been obtained for the territory "with optimal habitat characteristics then extrapolated over a wide area with different natural conditions, character and degree of anthropogenic impact". But even if to admit an incorrectness of direct extrapolation of the data obtained for a study plot to the territory of the Balagano-Nukutsk forest-steppe, only our primary registration data had shown that during 33 hours we have found one third of the Baikal population of the Eastern Imperial Eagle on 10% of a total forest-steppe area, that is impossible even under the perfect conditions for the birds that inhabit the territory surveyed by us.
The unbiased analysis of the scheme of location of study plots set up by V. Ryabtsev and map of distribution of the Eastern Imperial Eagle breeding territories found by us, shows that the data have been obtained for the same territories. However while the area of both Ryabtsev's study plots is smaller than our study plot in the upper reaches of the Unga river by 8 times, the average density for 2 study plots of Ryabtsev exceed the density obtained for our study plot more than by 3 times — 3.33 pairs/100 km2 against 0.84/100 km2.
было повторено во всей западной части Прибайкалья и все гнездовые участки, которые были найдены в 1978—1983 гг. были вновь проверены. Из 21 гнездового участка, которые ранее были активные, оставались активными только 5, но дополнительно было найдено 7 новых гнездовых территорий. На этих 12 участках наблюдалось 17 попыток размножения (за два года на 5 территориях). Дальнейшее посещение этих же гнездовых участков в 2003—2004 гг. показало, что, по крайней мере, 5 из 12 участков перестали существовать (Ryabtsev, Katzner, 2007). В более поздней работе (см. Ryabtsev, 2011) написано, что за 2003—2007 гг., по крайней мере, 7 из 17 ранее известных гнездовых территорий оказались пустыми (или не активными). В 2007 г. было осмотрено 5 активных гнёзд, найденных ранее: 1 пара держалась близ пустого гнезда и одинокий орёл, возможно из гнездящейся пары, был встречен на другом участке. В 2007 г. опустели 2 многолетних гнездовых участка, занимавшихся орлами в 2005 и 2004 гг., оказался занятым один участок, пустовавший в годы предыдущих учётов в 1999 и 2005 гг., отмечена пара в районе участка, пустовавшего с 90-х гг. (Рябцев, Миллер, 2008). Эти ланные прелстлвляют огромный интерес, но их невозможно использовать лля опрелеления линлмики численности, если они не привязаны к конкретным территориям стационаров с известной плошалью. Т.к. В.В. Рябцев ни в олной из своих работ по могильнику не приволит карту рас-прелеления гнезловых участков, невозможно понять насколько равномерным является их распрелеление, устойчивой структура изучаемых им гнезловых группировок орлов во времени и пространстве, также как и непонятно, как перемешения пар, восстановление участков и их исчезновение отражаются на текушей оценке численности.
В последней работе В.В. Рябцева (2011) представлены оценки численности могильника в Западном Прибайкалье, которые были озвучены во всех предыдущих его публикациях: около 300 пар в 60-х гг. (Рябцев, 2000), в начале 80-х гг. — 150-200 пар (Рябцев, 1984), в 1999 г.
- 40 пар (Рябцев 1999), а в 2005-2007 г.
- 30-25 пар (Рябцев, 2006; Рябцев, Миллер, 2008). Негативный тренд оценки численности вида в Прибайкалье с 80-х
Thus we conclude that either the Eastern Imperial Eagle number in forest-steppe and steppe habitats of the Baikal region (about 20 thousand square kilometers) can not be 25-30 pairs, or it is necessary to admit that all the 25-30 pairs of the Baikal population inhabit the territory of 3,000 km2, including the plot of Ryabtsev and our plot, which differs from the other territory by special, "optimal habitat characteristics", invisible on satellite images and maps.
In his last publication Ryabtsev (2011) states that in the distribution data of birds of prey we include "long-abandoned nests, nests occupied by other species of birds of prey, and sightings of individual birds, all this also results in an over-assessment of nesting intensity". In this case the author red our article inattentively or consciously misleads readers, because in the article the density of distribution of the occupied and abandoned breeding territories are strictly divided and the population number is estimated on the basis of the occupied nests. It is illustrated above, and it is possible to prove it one more time (fig. 3). As appears from the original article, taking into account abandoned breeding territories the density of the Eastern Imperial Eagle breeding territories is 1.4/100 km2 and including the single birds encountered is 1.96/100 km2 while the value extrapolated by us is 0.84/100 km2.
If only we have included in number calculation the abandoned breeding territories and encounters of single birds as well, then computing the density value at 1.96/100 km2 to the area of the Balagano-Nukutsky forest-steppe we would receive the result at 218 pairs, and in no way 93.6 pairs.
I. Fefelov (2007) believe our estimation of the Imperial Eagle population number for the Baikal region to be too optimistic, because
to generate a digital model suitable for predicting the distribution of the Imperial Eagle the orographic and phytocenotic characters are insufficient, it necessary to consider presence of pastures or natural steppe areas and their conditions, population number of sousliks there, presence of old coniferous trees along the edges of forests, relief of the forest edge zone, directed and undirected human impact, distance to a water body, as an additional feeding source etc. And we agree with all of his logical comments, and we will hope that such model will be generated in future, and the Imperial Eagle population number will be estimated more correctly.
We once again would like to note, that our
гг. до 2004 г. составляет около 85%, т.е. численность за 30-летний период сократилась в 7 раз. Как видно из анализа таблицы 1 аналогичным образом выглядит динамика сокращения числа гнездовых участков на стационарах «Тангут», «Сарма», а также на Ольхоне, который в методической части статей в качестве стационара, на котором вёлся учёт гнездящихся могильников, вообще не упоминается (Ryabtsev, Katzner, 2007). Вероятно, негативная динамика всей Прибайкальской популяции могильника, также как и современная оценка его численности, построена В.В. Рябцевым на данных, полученных на этих 3-х стационарах. Т.е. вся современная оценка численности могильника на гнездовании в Прибайкалье основана на учёте трёх пар, плотность гнездования которых составляет 1,67 пары/100 км2 и 6,67 пар/100 км2 соответственно (3,33 пары/100 км2 в среднем по 2-м стационарам). Эти данные крайне скудны для полноценной экстраполяции численности, но опираясь на них и учитывая то, что за пределами стационаров автором в разное время было выявлено ещё некоторое количество гнездовых участков могильников, можно с уверенностью говорить о том, что оценка численности этого вила в 25—30 пар лля лесостепных и степных местообитаний Прибайкалья (около 20 тыс. км2) занижена в разы.
Учётные данные и оценка численности могильника в Прибайкалье, опубликованная И.В. Карякиным с соавторами, и их обсуждение
Наши данные ни в коей мере нельзя назвать серьёзными, так как всего за 33 часа работы специально по могильнику (см. методику) в 2005 г. мы нашли 8 занятых гнёзд, 6 из которых были успешными на момент проверки и выявили ещё 8 участков с пустующими гнездовыми постройками могильника (рис. 3). На площадке в верховьях Унги, которая полностью включает в себя площадку В.В. Рябцева «Тангут» мы нашли 6 занятых гнёзд, 4 из которых оказались успешными на момент проверки. Надо отметить, что здесь же ещё на 3-х участках мы наблюдали одиночных взрослых птиц, однако эти встречи мы не приравниваем к гнездовым, так как гнездовых построек на этих участках не было найдено — они попросту детально не обследовались. В оригинальной статье (см. Карякин и др., 2006) эти встречи даже не упоминаются, так как
estimation of the Imperial Eagle population number in the Baikal region is the result of brief survey carried out in a little part of the vast territory that is suitable for the species habitation. Thus it obviously cannot be exact and has a high value of deviation. We can state only the actual number of the Imperial Eagle in the Baikal region is essentially higher, than figures published by V. Ryabt-sev, and it is the aim of further research to make it more exact. The Imperial Eagle population number in the Baikal region should be corrected as a result of detailed surveys of vast territories at the periphery of the Balaga-no-Nukutsk forests-steppe and other areas of the region as well, and be based on a comprehensive model generated within GISsoftware and contained the parameters that are reasonably pointed by I. Fefelov (2007).
As conclusion
Summarizing all mentioned above we believe the difference between our estimations of the Imperial Eagle population in the Baikal region and evaluations of other researchers to be only in methods of data processing. The analysis conducted in the article has shown that estimations of population numbers made by V. Ryabtsev, including the modern at 25-30 pairs, are only an expert opinion. Thus we have found it possible to compare only the census data, which demonstrate the density values obtained by V. Ryabtsev being higher than our figures.
Using the mathematical approach and GIS-model of landscape features of the habitat, we can estimate a number of a rare species by the way of computing the count data obtained for study plots to all the territory of habitats, where those plots were located. This approach may be criticized and disputed. However if any errors are found in the calculations - either obtaining the new count data or recalculation of a total area of habitats and including new parameters in the GIS-model as well, we can recalculate easy the result and explain in details why a new figures are more precise than previous data, as any researcher can to do it on the basis of data published by us.
To answer the question "How many Imperial Eagles inhabit the Baikal Region?" we can state that no less than 16 pairs, because it is the number of active nests discovered during past several years, but other estimations - 25-30, 90-100, and may be 200300 pairs are base only on projections, that should be confirmed by clear and comprehensible methods of data processing.
Рис. 3. Схема распределения выявленных гнездовых участков могильника в Прибайкалье. Нумерация гнездовых участков соответствует нумерации на рис. 4-5.
Fig. 3. Distribution of the Imperial Eagle breeding territories discovered in the Baikal region. Numbers of breeding territories are similar to ones in fig. 4-5.
не несут ёмкой информации о гнездовании. Плотность распределения 6 занятых гнездовых участков составила 0,84/100 км2 обшей плошади. Именно эта плотность гнездования могильника была экстраполирована, и только на плошадь Балагано-Нукутской лесостепи (11131,83 км2), а полученная оценка численности составила 93,6 пар, округленно 90-100 пар.
Так как два жилых гнезда могильников были найдены в долине Анги, о наличии жилых гнёзд около Сармы и в Кудинской степи нам было известно из публикаций В.В. Рябцева и сообщений В.В. Попова, мы сочли возможным предположить, что на остальной территории Прибайкалья гнездится как минимум 6-12 пар. Данная оценка была сознательно занижена. Плотность могильника на гнездовании в ходе учёта на автомаршрутах (общая протяжённость автомаршрутов 120 км, ширина учётной полосы 2 км) составила 0,83 пары/100 км2 общей площади, что идентично данным полученным в Балагано-Нукутской лесостепи. Но в данном случае у нас не было выборки с равномерным распределением гнёзд, два занятых гнезда были выявлены на дистанции 7 км друг от друга, а остальные 113 км были пройдены в холостую, поэтому данными результатами мы решили пренебречь.
В итоге общая численность могильника на гнездовании в Прибайкалье была оценена нами в 96-112 пар.
Дистанция между занятыми гнёздами могильника в Прибайкалье составила 6,25-12,70 км, в среднем (п=6) 9,11±2,34 км, между всеми, включая пустующие постройки на покинутых орлами участках — 2,51-13,66 км, в среднем (п=11) 8,05±3,51 км. Надо отметить, что распределение занятых гнёзд оказалось более равномерным в пространстве, что может косвенно указывать не только на сокращение численности, но и на перераспределение занятых гнездовых участков могильников.
Мотивируя завышенность нашей оценки численности могильника в Прибайкалье, В.В. Рябцев (2011) апеллирует к
тому, что эти данные по плотности гнездования орлов были получены на территории с оптимальными характеристиками среды обитания, а экстраполированы на большую площадь с различными природными условиями, характером и степенью антропогенного воздействия. Однако, даже если допустить некорректность прямой экстраполяции данных с учётной площадки на территорию Балагано-Нукутской лесостепи, только наши первичные учётные данные показывают, что за 33 часа работы на 10% лесостепной территории мы нашли треть прибайкальской популяции могильников, по оценке В.В. Рябцева, что априори невозможно даже при самых идеальных условиях для обитания могильника на обследованной нами территории.
Непредвзятый анализ схемы расположения стационаров В.В. Рябцева и карты распределения гнездовых участков могильников, выявленных нами, говорит о том, что данные были получены на одних и тех же территориях. Однако при площади обоих стационаров в 8 раз меньшей нашей учётной площадки в верховьях Унги, усреднённые по 2-м стационарам показатели плотности более чем в 3 раза превышают показатели плотности на нашей учётной площадке - 3,33 пар/100 км2 против 0,84/100 км2.
Из чего мы делаем вывод, что, либо численность могильника в лесостепных и степных местообитаниях Прибайкалья (около 20 тыс. км2) никак не может быть 25-30 пар, либо следует допустить, что вся Прибайкальская популяция вида обитает на территории не более 3 тыс. км2, включающих и стационар, и нашу учётную площадку, отличающуюся от остальной территории особыми, «оптимальными характеристиками среды», невидимыми на космоснимках и картах.
В своей последней публикации В.В. Рябцев (2011) пишет, что в данные о распределении хищных птиц мы включаем давно заброшенные гнёзда, гнёзда занятые другими видами птиц и наблюдения отдельных птиц, и это также приводит к переоценке численности. В данном случае автор невнимательно читал нашу статью, либо сознательно вво-лит читателей в заблужление, так как в статье чётко разлелены показатели плотности распрелеления занятых и пустуюших гнезловых участков и оценка численности слелана на основе занятых гнёзл. Это проиллюстри-
ровано выше, и в этом ещё раз можно убедиться (см. рис. 3). Как следует из оригинальной статьи, плотность гнездовых участков могильника с учётом покинутых птицами составляет 1,4/100 км2, а если к ним прибавить и встречи птиц, то получится 1,96/100 км2, а экстраполировали мы всё-таки показатель равный 0,84/100 км2. Если бы мы включили в расчёт численности покинутые птицами гнездовые участки, а также встречи одиночных птиц, то экстраполируя на площадь Балагано-Нукутской лесостепи показатель плотности 1,96/100 км2, получили бы оценку численности могильника в 218 пар, а никак не 93,6 пар.
И.В. Фефелов (2007) полученную нами оценку численности могильника для Прибайкалья (Предбайкалья в изложении автора) считает слишком оптимистичной, так как лля построения цифровой мо-лели, приголной лля прогнозирования распрелеления могильника, нелоста-точно гипсометрических характеристик вкупе с фитоценотическими, необхолимо учитывать наличие и состояние выпасов или естественных степных участков, численность сусликов на них, наличие и состояние крупноствольного хвойного леса на опушечных участках, рельеф местности в опушечной зоне, прямые и непрямые антропогенные факторы, близость волоёмов, как источников лополнительного корма и пр. Слелует заметить, что его замечания вполне логичны, и остаётся только надеяться, что в будущем такая модель будет построена, и корректная оценка численности могильника будет проведена.
Мы хотим ещё раз обратить внимание, что наша оценка численности могильника в Прибайкалье - это результат экспресс-обследования малой части огромной территории, пригодной для обитания этого орла. В свете этого она по опрелелению не может быть точной и имеет высокую лолю погрешности. Определённо одно, что реальная численность могильника в Прибайкалье существенно выше, чем та, которая опубликована В.В. Рябцевым, и её уточнение - это предмет дальнейших исследований. Оценка численности могильника в Прибайкалье должна корректироваться за счёт детального обследования больших площадей как по периферии Балагано-Нукутской лесостепи, так и на других территориях региона и в идеале
Гнёзда и птенцы могильника, выявленные в ходе экспедиции 2005 г. в Прибайкалье. Нумерация гнездовых участков соответствует нумерации на рис. 3. Фото И. Карякина и Э. Николенко.
Nests and nestlings of the Imperial Eagle, discovered during surveys in the Baikal region in 2005. Numbers of breeding territories are similar to ones in fig. 3. Photos by I. Karyakin and E. Nikolenko.
Гнёзда могильника, выявленные в ходе экспедиции 2005 г. в Прибайкалье. Нумерация гнездовых участков соответствует нумерации на рис. 3. Фото И. Карякина и Э. Николенко.
Nests of the Imperial Eagle, discovered during surveys carried out in the Baikal region in 2005. Numbers of breeding territories are similar to ones in fig. 3. Photos by I. Karyakin and E. Nikolenko.
должна базироваться на полноценном ГИС-моделировании, содержащем те параметры, на которые резонно указывает И.В. Фефелов (2007).
Вместо заключения
Подводя итог вышесказанному, мы видим источник расхождения в оценке численности могильника в Прибайкалье исключительно в разности подходов разных исследователей к интерпретации учётного материала. Анализ, сделанный в данной статье, наглядно показывает, что оценки численности, сделанные В.В. Рябцевым, включая современную в 2530 пар, являются экспертными. Поэтому мы нашли возможным сравнивать лишь первичные данные учётов, которые говорят о том, что плотность этого вида на гнездовании в Прибайкалье полученная нами, меньше плотности, полученной В.В. Рябцевым.
Используя математический аппарат и ГИС-модель ландшафтных характеристик среды, мы позволяем себе оценивать численность редкого вида путём экстраполяции учётных данных с площадок на территорию тех местообитаний, в которых располагались эти площадки. Этот подход можно и критиковать, и оспаривать. Однако при обнаружении любой неточности в расчётах - как при получении новых учётных данных, так и при пересчёте площади местообитаний или введении в ГИС-модель новых параметров, мы можем легко пересчитать результат и подробно пояснить, почему новый расчёт вернее старого, как это может сделать и любой исследователь, опираясь на опубликованные нами данные.
Отвечая на вопрос «Сколько же в Прибайкалье обитает орлов-могильников?» мы можем сказать, что никак не меньше 16 пар, так как именно столько было найдено в последние несколько лет активных гнёзд, а всё остальное - 25-30, 90-100, а может и 200-300 пар относится лишь к области предположений, под которыми должен лежать внятный и прозрачный механизм расчёта.
Альтернативой любой экстраполяции является организация полного учёта вида по гнездящимся парам и в случае с могильником такой подход должен только приветствоваться. Надо отметить, что Прибайкалье - это тот регион, в котором данный подход возможен, при реализации целевого проекта по учёту орлов-могильников, так как здесь есть достаточ-
ное количество орнитологов, способных работать с этим видом, площадь местообитаний орлов ограничена и они доступны для обследования с использованием автотранспорта.
Литература
Ьакка C.B., Киселёва Н.Ю., Карякин И.В. Могильник в Нижегородской области, Россия
— Пернатые хищники и их охрана, 2010. №20. С. 84-88.
Ьекмансуров Р.Х., Карякин И.В., Паккенков A.C., Николенко Э.Г. Могильник в Республике Татарстан. Россия. — Пернатые хищники и их охрана, 2010. №20. С. 119-127.
Вакков C.B. Могильник в Республике Алтай и Алтайском крае, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010. №20. C. 146—157.
Вакков C.B., Бахтин Р.Ф., Макаров A.B. Результаты мониторинга гнездовых группировок крупных пернатых хищников в предгорьях и низкогорьях Алтая в 2010 году, Алтайский край, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010а. №19. C. 186-199.
Вакков C.B., Бахтин Р.Ф., Макаров A.B., Карякин И.В., Митрофанов О.Б. Результаты мониторинга гнездовых группировок крупных пернатых хищников в Республике Алтай в 2010 году, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010б. №20. C. 54-67.
Карякин И.В. Пернатые хищники Уральского региона. Соколообразные (Falconlformes), Со-вообразные (Strlglformes). Пермь, 1998. 483 с.
Карякин И.В. Орёл-могильник в Уральском регионе. — Королевский орёл: распространение, состояние популяций и перспективы охраны орла-могильника (Aqulla hellaca) в России. Сборник научных трудов. Серия: Редкие виды птиц. В. 1. / ред.: В.П. Белик. М., 1999а. С. 41—53.
Карякин И.В. Орёл-могильник в республике Тыва. — Королевский орёл: распространение, состояние популяций и перспективы охраны орла-могильника (Aqulla hellaca) в России. Сборник научных трудов. Серия: Редкие виды птиц. В.1. / ред.: В.П. Белик. М., 1999б. С. 84—86.
Карякин И.В. О возможностях ГИС в оценке численности и прогнозировании размещения гнездящихся хищных птиц: апробация методик на примере анализа пространственного распределения могильника и беркута в Волго-Уральском регионе, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010а. №19. C. 97—135.
Карякин И.В. Могильник в республике Тыва
— вид на грани вымирания, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010б. №20. C. 177—185.
Карякин И.В., Николенко Э.Г. Могильник в Хакасии и Красноярском крае, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010. №20. C. 158—176.
Карякин И.В., Николенко Э.Г., Барашкова А.Н. Крупные пернатые хищники степных котловин
Байкальского региона, Россия. — Пернатые хищники и их охрана, 2006. №7. С. 21—45.
Карякин И.В., Николенко Э.Г., Ьекмансу-ров Р.Х. Могильник в горах Алтая. — Пернатые хищники и их охрана. 2009а. №15. C. 66—79.
Карякин И.В., Николенко Э.Г., Ьекмансу-ров Р.Х. Результаты мониторинга гнездовых группировок большого подорлика и могильника в Алтайских борах в 2009 году, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2009б. №17. C. 125-130.
Карякин И.В., Николенко Э.Г., Важов С.В., Ьекмансуров Р.Х. Могильник в горах Алтая: результаты 2009 года, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2009в. №16. C. 129—138.
Карякин И.В., Пажкенков А.С. Некоторые аспекты современного состояния фауны крупных пернатых и четвероногих хищников Самарской Луки. — Самарская Лука на пороге тысячелетия (Материалы к докладу «Состояние природного и культурного наследия Самарской Луки») / ред.: Г.С. Розенберг, Ю.К. Рощевский,
A.С. Паженков. Тольятти, 1999а. С. 214-219.
Карякин И.В., Пажкенков А.С. Орёл-
могильник в Самарской области. — Королевский орёл: распространение, состояние популяций и перспективы охраны орла-могильника (Aqulla hellaca) в России. Сборник научных трудов. Серия: Редкие виды птиц. В. 1. / ред.:
B.П. Белик. М. 1999б. С. 73—77.
Карякин И.В., Пажкенков А.С. Ситуация с крупными пернатыми хищниками на Самарской Луке. — Редкие, исчезающие и малоизученные птицы России. Сборник научных статей / ред.: С.Г. Приклонский, В.А. Зубакин. М., 2000. С. 103—107.
Карякин И.В., Пажкенков А.С. Динамика численности редких пернатых хищников Самарской области за последние 10 лет. — Изучение и охрана хищных птиц Северной Евразии: Материалы V международной конференции по хищным птицам Северной Евразии, Иваново, 4—7 февраля 2008 г. Иваново, 2008. С. 246—249.
Карякин И.В., Пажкенков А.С. Крупные пернатые хищники Самарской Луки: Результаты мониторинга за 1997—2008 гг. — Самарская Лука: проблемы региональной и глобальной экологии. Самарская Лука. 2009. Т. 18, №4.
C. 217—224.
Карякин И.В., Пажкенков А.С. Могильник в Самарской области, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010. №20. C. 97—118.
Карякин И.В., Пажкенков А.С., Мошкин А.В., Ьарабашин Т.О., Корольков М.А., Ьекмансуров Р.Х. Могильник в Уральском регионе, Россия. — Пернатые хищники и их охрана. 2010. №20. C. 128—145.
Карякин И.В., Смелянский И.Э., Ьакка С.В., Гра-бовский М.А., Рыбенко А.В., Егорова А.В. Крупные пернатые хищники Алтайского края. — Пернатые хищники и их охрана. 2005. №3. С. 28—51.
Неронов В.М. О применении метода регистрации встреч для относительного учёта хищных п-тих — Орнитология, 19б2. Вып. 5. С. 3B6—392.
Pябцев В.В. Экология и охрана орла-могильника (Aquila heliaca) в Предбайкалье. — Вестник ЛГУ, 19B4. №9. Вып. 2. С. 20—27.
Pябцев В.В. Состояние редких и малочисленных видов птиц в Приольхонье (Байкал). — Бюл. МОИП. Отд. биол., 1995. Т. 100. Вып. 2. С. 40—45.
Pябцев В.В. Состояние редких видов хищных птиц в Прибайкалье. — Материалы 3-й конфе-ренши по хищным птидам Восточной Европы и Северной Aзии (15—1B сентября 199B г). Ч. 1. Под ред.: В.М. Галушин, A^. Хохлов. Ставрополь, СГУ. 199B. С. 105—10б.
Pябцев В.В. Орёл-могильник в Сибири. — Королевский орёл: распространение, состояние популяций и перспективы охраны орла-могильника (Aquila heliaca) в Pоссии. Сборник научных трудов. Серия: Pедкие виды пти^ В. 1. Под ред.: В.П. Белик. М.: Союз охраны птиц Pоссии. 1999. С. 54—б1.
Pябцев В.В. Орлы Байкала. Иркутск: AЭM «Талылы», 2000. 12B с.
Pябцев В.В. Байкальские орлы — далекие, мало кому интересные, вымирающие. — Охрана дикой природы. 2005. №2 (32). С. 14—1б.
Pябцев В.В. Прибайкальская популяция могильника у последней черты. — Орнитологические исследования в Северной Евразии: Тезисы XII Международной орнитологической конференции Северной Евразии. Ставрополь, 200б. С. 4б0—4б1.
^нин В.А. Дневные хищные пти^ы и совы Предбайкалья (распространение, биология и практическое значение): Aвтореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата биологических наук. Иркутск, 19б9. 22 с.
Cc>нин В.А., Липин C.И. Сезонные аспекты экологии орла-могильника в Прибайкалье. — Сезонная ритмика редких и исчезающих видов растений и животных. М. 19B0. С. 122—124.
Фефелов И.В. Современное состояние гнездовых местообитаний могильника Aquila heliaca на Зиминско-Куйтунском участке При-ангарской лесостепи. — Бюллетень ВСН0 СО PAMH. 2007. №2(54). С. 147—150.
Ryabtsev V.V. Easternmost Eastern Imperial Eagle Population in Crisis. — Acta zoologica bulgarica, Suppl. 3, 2011. P. 29—3б.
Ryabtsev V.V., Katzner T.E. Severe declines of Eastern Imperial Eagle Aquila heliaca populations in the Baikal region, Russia: a modern and historical perspective. — Bird Conservation International. 2007. №17. P. 197—209.
Fefelov I.V. Observations on the nesting of Imperial Eagle Aquila heliaca in the Kuitun-Zima steppe area, Baikal region, Russia. — Forktail. 2004. №20. С. 145—14б.
