Скифы: язык и этнос Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Статьи и сообщения

С.В. Кулланда

СКИФЫ: ЯЗЫК И ЭТНОС

В статье на основе лингвистических данных рассматривается генезис скифского этноса. Приводятся дополнительные свидетельства того, что скифский, вместе с бактрийским, пашто, мунджанским и йидга, принадлежал к юговосточноиранской, а не к сармато-алано-осетинской подгруппе. Лексический материал свидетельствует, что скифы контактировали с носителями финских и северокавказских языков. Установленные фонетические соответствия между скифским и другими иранскими языками дают возможность искать скифские заимствования в древнеиранских языках Передней Азии и заимствования из этих языков в скифском.

Ключевые слова: иранские языки и народы, скифы, межэтнические контакты.

Рассмотрение этногенеза любого народа естественно начинать с определения его языковой принадлежности, ибо язык -один из основных отличительных признаков этноса. Это тем более важно в отношении скифов, поскольку изучающие их исследователи, большинство которых по понятным причинам составляют археологи1, при обсуждении проблем этнической истории лингвистическим вопросам почти не уделяют внимания. Однако в изучении скифского языка сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, все дошедшие до нас в той или иной передаче скифские слова и имена тщательнейшим образом проанализированы и для подавляющего их большинства установлены надежные иранские параллели2, с другой -лингвисты (а вслед за ними и остальные скифологи), за редкими исключениями, игнорируют наличие фонетических особенностей, характерных именно для скифского, - в отличие, скажем, от

© Кулланда С.В., 2011

сарматского, - что создает почву для необоснованных этимологий, на которых представители других дисциплин строят далеко идущие выводы. Господствующее мнение о скифском языке гласит, что «на современном уровне развития языкознания установлена только общая иранская принадлежность скифского и сарматского языков. Разделение скифского и сарматского языков, отнесение конкретных слов, имен и т. д. к какому-либо из них невозможно»3. Некоторые скифологи идут еще дальше, прямо заявляя или имплицитно подразумевая, будто определение места скифского языка среди прочих иранских, если бы и было возможно, не имело бы никакого значения для исследования этнической истории: «Данные о языке скифов крайне скудны. Дошедшие до нас имена скифских царей, названия рек, топонимы и прочие подобные сведения позволяют лишь утверждать, что он принадлежал к числу иранских... Впрочем, если исходить из того, что местное предскифское население (киммерийцы) и продвинувшиеся сюда с востока в VII в. до н. э. группы кочевников (протоскифы) были родственны по языку и, следовательно, приход последних не означал коренной смены языка у обитателей северокавказских и северопричерноморских степей , то, значит, располагай мы и более обширными сведениями о характере и развитии скифского языка, это мало бы что дало для понимания этногенеза скифов»5. В неявной форме ту же мысль проводит И.В. Куклина, фактически ставящая знак равенства между понятиями «скифский» и «иранский»: «Геродот не считал скифами ни исседонов, ни массагетов, тогда как современные исследователи, опираясь на археологические, лингвистические и топонимические материалы и на свидетельства других античных источников <...> отмечают родство культуры этих азиатских племен со скифами и считают возможным говорить об их скифском (иранском) происхождении»6. Не говоря уже о неправомерности отождествления «скифский = иранский», нельзя не отметить, что исследовательница упустила из виду бесспорное лингвистическое свидетельство того, что скифский и массагетский языки относились к разным подгруппам иранских. Ведь общеиранское (и индоиранское) (из индоевропейского *к') давало в большинстве иранских языков s, а в т.н. "югозападноиранских", то есть прежде всего в древнеперсидском, а также в юговосточноиранском скифском, в - ср. авест. раёз-, др.-перс. ра1в- (< *раИ) «красить, украшать» (родственно русским словам «писать», «пестрый»). Производное от этого корня со

значением «вид, форма» отразилось в скифском языке как -лтбп?, с в на месте обычного для большинства иранских s. Массагетская форма того же слова, где в отличие от скифского, дало s, приведена Геродотом (I, 211, 213) в имени массагета Хкаруалюп?, соответствующем скифскому антропониму Хларуалабп?7.

Одним словом, как будет показано ниже, анализ материала опровергает пессимистическую точку зрения на возможность дальнейшей детализации наших представлений о скифском языке и лишний раз демонстрирует, что «междисциплинарное исследование бесписьменного общества, каким по определению является скифское, предполагает овладение основами смежных профессий»8. Историкам (в широком смысле, включая археологов, социальных антропологов и представителей иных смежных дисциплин), как, впрочем, и лингвистам, занимающимся скифологией, не худо было бы иметь представление о твердо установленных рефлексах общеиранских фонем в скифском, отличающихся от рефлексов тех же фонем в сарматском, что заставило бы отказаться от многих остроумных и соблазнительных, но не выдерживающих научной критики гипотез.

На практике же скифологи обычно довольствуются дежурным упоминанием об ираноязычии скифов, тогда как «изучение явлений скифской культуры, запечатленных античными авторами, а тем паче -материальных остатков деятельности скифов, полученных в ходе археологических раскопок, зачастую проводится без полноценного учета этнической принадлежности их создателей»9. Между тем, как нам с Д.С. Раевским уже случалось отмечать, скифология - одна из тех кажущихся периферийными ввиду отсутствия полноценных письменных источников областей науки, где от исследователя требуется одинаково хорошо ориентироваться в совершенно разных сферах, от чего избавлены специалисты в классических дисциплинах, лучше обеспеченных материалом. Если антиковед может иметь лишь самое общее представление об иранистике, а египтолог - об ассириологии, то скифологу - в идеале - необходимо профессионально разбираться в археологии (откуда происходит основная масса материалов), иранистике (поскольку отрывочные данные о языке, мифологии и социальной структуре скифов невозможно адекватно истолковать без учета иных иранских материалов), античной истории и источниковедении (ибо сколько-нибудь пространные и связные сведения о скифах дошли до нас в передаче античных авторов, и при

их интерпретации приходится делать поправку на специфику античной традиции), ассириологии (поскольку сведения о пребывании скифов в Передней Азии содержатся в ассирийских текстах, и от их далеко не однозначной датировки зависит хронология раннескифской истории) и в ряде других дисциплин - этнологии, фольклористике и т. п. Каким бы тривиальным ни казалось это утверждение, в реальной жизни дело, как правило, обстояло и обстоит иначе. Занимавшиеся скифологией знатоки классических языков и археологии (М.И. Ростовцев, Б.Н. Граков и др.) не были иранистами; иранисты не изучали профессионально археологический материал; большинство же современных скифологов составляют чистые археологи, в чьих

работах письменные источники, по выражению Э.А. Грантовского, не

10

исследуются, а лишь привлекаются .

Такая «самодостаточность» скифологии сильно ограничивает ее возможности . Как правило (хотя, разумеется, не всегда), анализ лингвистических данных в трудах историков - как, впрочем, и исторических, археологических и тому подобных материалов в трудах лингвистов - сводится к тому, что исследователь принимает ту точку зрения специалистов смежной области знания, которая более соответствует его выводам. Позиция, что и говорить, удобная, но для научного исследования неприемлемая. Ведь не столь уж часто аргументы сторонников всех имеющихся гипотез одинаково убедительны. Обычно, проанализировав систему доказательств, можно разобраться, кто из спорящих более корректен в обращении с источниками, а чьи положения невозможно принять без насилия над материалом.

Уточнение наших представлений о скифском языке позволяет по-новому взглянуть и на происхождение и этническую принадлежность скифов. Нам представляется случай проследить на основании скифских заимствований в иных языках, где обитали скифы в тот или иной период своей истории. Неизбежный при таком подходе некоторый «перекос» в сторону лингвистических данных, учитывая почти полное отсутствие последних в подавляющем большинстве работ о скифском этногенезе, сам по себе вряд ли способен поставить под сомнение надежность выводов (которые, разумеется, могут и должны быть оспорены в случае некорректного обращения автора с материалом). В конце концов, еще Г.Ф. Миллер писал: «Различие, изображающее точное свойство народов, не состоит во нравах и

обычаях, в пище и промысле, ниже в образе богослужения; ибо все сие может разным народам быть общим, а в одном и том же самом народе отменным; единственный же и необманчивый знак есть язык, который буде где сходен, там нет разности в народах, а где оный

отменен, там никакого союза между ними полагать не можно. Язык

12

показывает нам происхождение народов» .

Нельзя сказать, что лингвисты, занимавшиеся проблемами скифского языка, не пытались разграничить скифский и сарматский. Так, М. Фасмер в своем труде «Die Iranier in Sudrupiand» приводил отдельно скифский и сарматский материал (ошибочно относя к сарматским и ряд сугубо скифских лексем). Так же поступили и авторы обобщающего труда по иранской лингвистике Compendium Linguarum Iranicarum (CLI). Однако при этом они руководствовались экстралингвистическими соображениями: хронологией упоминания тех или иных лексем, их географическим распространением, прямыми указаниями античных авторов на принадлежность того или иного имени или слова скифскому или сарматскому языку14.

До 90-х годов прошлого века не удавалось выделить комплекс специфических фонетических черт, отделяющих скифские диалекты от сарматских и аланских, хотя на определенные фонетические изоглоссы, характеризующие хронологически и/или географически различающиеся диалекты, обращали внимание и Абаев, и Харматта, и Згуста, и Бильмейер. Дело в том, что все дифференцирующие признаки вынужденно вырабатывались на материале северопричерноморской ономастики, где не всегда возможно отличить скифские имена от сарматских. Кроме того, все фонетические особенности постулировавшихся диалектов/языков возможно было трактовать и как диахроническую эволюцию одного диалекта/языка. До недавнего времени не существовало бесспорных критериев, по которым то или иное слово можно было бы уверенно отнести к скифскому, а не сарматскому словарному фонду, или наоборот (поэтому a priori предполагалось, что скифский язык составлял единую подгруппу с сармато-алано-осетинскими наречиями).

В то же время отдельные соображения относительно специфических особенностей скифского языка, отличающих его от прочих древних и современных иранских языков Северного Причерноморья и юга России, специалисты высказывали неоднократно15, а в начале 90-х гг. прошлого века польский лингвист Кшиштоф Томаш Витчак

сформулировал сугубо лингвистические (а не основанные на географии, хронологии или сведениях античных авторов) критерии вычленения собственно скифского пласта из общего массива иранской лексики Северного Причерноморья16.

К сожалению, ни опередившие свое время наблюдения Бран-денштейна, Грантовского и Корнильо, ни пионерская работа Витчака не встретили должного отклика в научной среде, да и сами авторы, за исключением Корнильо, насколько мне известно, впоследствии не возвращались к проблеме скифского языка - В. Бранденштейн скорее всего потому, что, как уже отмечалось, его интерпретация легенды о происхождении скифов не получила поддержки, Э.А. Грантовский потому, что, будучи историком, писал прежде всего об истории, К.Т. Витчак, видимо, потому, что, будучи индоевропеистом широкого профиля, переключился на исследование других (в частности, кельтских) языков. В результате пишущие о скифском языке либо не знают о существовании отличных от традиционных взглядов на его

генетическую принадлежность17, либо пытаются их оспорить, идя при

18

этом на явные, пусть и неосознанные, натяжки .

Никто, однако, не пытался отрицать, что в скифском языке действовали определенные фонетические закономерности, пока А.И. Иванчик не посвятил специальную статью доказательству того, что в скифском существовало множество диалектов, а потому одновременно наблюдались взаимоисключающие фонетические процессы, например, переход общеиранских кластеров *п-, *гу- в I (как в имени КоХа^ац - якобы из *Х агуахшуа-) и их сохранение в неизменном виде (как в имени 'Аршлтбп?, см. ниже) и прочие.

Сосуществование в одном языке исконных и заимствованных из близкородственного источника лексем, демонстрирующих в результате различное фонетическое отражение праязыковых фонем -явление распространенное (достаточно вспомнить «мидийские» слова в древнеперсидском или старославянизмы в русском).

Да, с синхронной точки зрения все слова, наличествующие в данный момент в данном языке, равно принадлежат ему независимо от происхождения, но для адекватного анализа соответствующих лексем необходимо установить, какое фонетическое развитие было присуще данному языку и трактовать все отклоняющиеся от него факты как заимствования. В случае со скифским это тем более необходимо, поскольку иногда мы лишь по фонетическим критериям

можем отнести некое имя собственное или нарицательное к скифскому или иному иранскому языку, распространенному в античное время на территории Северного Причерноморья.

Отказываясь от всяких попыток определить, что отличало собственно скифский язык от близкородственных иранских, вроде сарматского, мы обрекаем себя на определение языковой принадлежности тех или иных реалий, деятелей и этносов исключительно на основе историко-культурных соображений, что неприемлемо. Языковая принадлежность определяется лингвистически, а все прочие аргументы могут служить лишь для объяснения языковых феноменов, а не для опровержения лингвистических выводов, как в работе А.И. Иванчика20. Когда из двоих исследователей, чьи взгляды на скифскую фонетику в общем совпадают (в том числе и в неприятии традиционной этимологии имен сыновей Таргитая, которой придерживается А.И. Иванчик) и противостоят воззрениям А.И. Иванчика21, тот, кто в своей рецензии отозвался о книге А.И. Иванчика в целом положительно (С.Р. Тохтасьев) цитируется сочувственно и с полным уважением, а тот, кто скептически отнесся к скифологическим штудиям А.И. Иванчика (С.В. Кулланда) объявляется некомпетентным дилетантом, ясно, что судьбы скифского языка интересуют автора оценок в последнюю очередь22. Собственно, он сам простодушно признается в этом, когда пишет о моей рецензии как о «прямо направленной» против него. Она направлена вовсе не против Иванчика, а в защиту скифологии, которой не идут на пользу особенности его творческого метода (опора на «общепринятые» мнения ) и недостаток иранистических и общелингвистических (см. выше) знаний. К сожалению, А.И. Иванчик любую критику воспринимает как личное оскорбление и реагирует соответственно, не гнушаясь откровенной ложью25 и обнаруживая поразительную культур-26

ную глухоту .

К счастью, в последнее время дело сдвинулось с мертвой точки. Во всяком случае, ряд специалистов уже не сомневается в том, что скифский, вопреки укоренившемуся мнению, ближе к бактрийскому и

27

пашто, чем к сарматскому, аланскому и осетинскому .

Наиболее показательный критерий отграничения скифского от большинства прочих восточноиранских языков давно и хорошо известен скифологам. Практически каждый, писавший о скифском

языке, упоминал о соответствии скифского ПараХахаг - авест. рагаёШа. Сходство это было замечено еще в середине XIX в.28, до того как Дж. Дармстетер впервые отметил, что переход й > ё > I является специфической особенностью юговосточноиранских языков30 (хотя спорадически слова, демонстрирующие этот переход, встречаются и в иных восточно- и западноиранских языках - ср. ниже).

В дальнейшем эту изоглоссу, объединяющую скифский язык, с одной стороны, и юговосточноиранские языки, а именно бактрийский,

афганский (пашто, пушту), мунджанский, йидга - с другой , время от

32

времени отмечали , но до недавнего времени никто не делал напрашивающегося вывода и не пытался трактовать все случаи появления I в скифском как рефлексы восточноиранского ё (и общеиранского *й)33.

Первым, кто постулировал существование в Скифии особого диалекта скифов царских, где ё переходил в I, был Э.А. Грантовский (см. выше), который вслед за Бранденштейном начал этимологизировать скифские имена с учетом этого перехода (ср. его этимологию имени скифского царя ПаХако^ < *Раёака). Правда, будучи историком, писавшим об истории, он не пытался дать целостное описание скифского языка и (возможно, именно поэтому) был не вполне последователен в своей трактовке скифских языковых фактов. Под непоследовательностью я имею в виду то обстоятельство, что он считал скифскими и слова, где иранское > I, и слова, где иранское > й. Эту непоследовательность сумел преодолеть К.Т. Витчак, впервые выдвинувший ряд достоверных фонетических критериев различения скифского и сарматского языков. Витчак первым эксплицитно сформулировал тезис о том, что переход *й>1 был отличительным признаком скифского языка, противопоставлявшим его сарматскому, где общеиранское *й давало й34. В настоящее время можно говорить о наличии в скифском целого ряда инноваций, позволяющих отличать его от прочих западно- и восточноиранских языков (за исключением разве что бактрийского) и постулировать существование уже в древности юговосточноиранской языковой подгруппы.

Так, помимо уже отмеченного перехода > I, в скифском в начале слова происходил переход *х$ > з, характерный также для некоторых юговосточноиранских языков, в частности, пашто (тогда как в сарматском начальное иранское *хя- неизменно отражалось как

xs- — греческое осетинское xs-). На эту особенность указывал уже Харматта35, который, правда, не связывал ее именно со скифским. Ее можно проиллюстрировать такими примерами, как Xdüoi < *xsaya-«правитель, царь», этноним, упоминаемый в ольвийском декрете в честь Протогена36, повествующем о событиях конца III в. до н. э. (в тексте форма генитива Zatov), и, возможно, как отметил еще В. Томашек37, бывший самоназванием Геродотовых «скифов царских» (oi ßamX^ioi EkdBoi, в тексте в родительном падеже, xwv ßamXniwv EKuBerav - Hdt. IV, 20); Xaixa9dpvn^ < *Xsaitafarna-, «[Обладающий] блистательным (или «царственным») фарном» (о последнем понятии см. ниже), царь упомянутых сайев (Xdüoi) (в тексте во всех случаях опять-таки форма генитива Xalxaфdpvou — A, стк. 10, 83). Декрет явно не может иметь отношения к сарматам, появляющимся в западной части Восточной Европы, где расположена Ольвия, не ранее II в. до н. э. . Скифским по происхождению, видимо, является и Xaxpaßdxn?, имя собственное из надписи первой половины IV в. до н. э. с Таманского полуострова39, где Xaxpa- явно передает иранское *xsa6ra- «власть» (см. ниже), но оно, скорее всего, пришло в Северное Причерноморье через персидское посредство.

Ввиду упомянутого выше перехода d >д > l требует объяснения появление в скифских словах интервокального -d- (или -д-). Поскольку z в ассирийских передачах самоназвания скифов — asguzäia, asguzäia, iskuzäia — соответствует греческому в в Хкибаг и более позднему скифскому l в упоминаемом Геродотом самоназвании скифов EköXoxoi, то есть *skula-ta, где -ta — показатель множест-венности, известный,

40

например, из согдийского и осетинского , кажется вероятным, что к началу скифских переднеазиатских походов, в VII в. до н. э., скифское *d уже превратилось в межзубный звонкий д [д], который в ассирийском аккадском, где не было интердентальных фрикативных, передавался через сибилянт z 41, а в греческом, где не было звонкого [д], через глухой межзубный фрикативный в. Поскольку начальный гласный в аккадском является протетическим42 (откуда разнобой в написании — то с начальным a-, то с начальным i- в ассирийской и вавилонской традициях соответственно), самоназвание скифов на момент их первых контактов с ассирийцами и греками должно было звучать *Skuda (из *Skuda), что в результате дальнейшего перехода d>l не позднее V в. до н. э. (когда составлял свой «Скифский рассказ» Геродот) дало форму *Skula, записанную Геродотом в виде XköXo- или

Екб^П" (в царском имени IKuXn?, то есть «Скиф»)43. Однако, судя по приводимому Геродотом (I, 103) в форме MaSun? имени скифского царя VII в. до н. э., в скифском одновременно существовал взрывной d, который не мог восходить к иранскому *d. Этот факт можно объяснить переходом *-nt- > -d-, засвидетельствованным для юговосточноиранских языков; ср. йидга lad «зуб» < *danta, и тому подоюных44. В таком случае имя Мадий (MaSun?) следует трактовать как рефлекс индоиранского *mantu (ср. авестийское mantu-, древнеиндийское mantu- «советник; правитель»), отказавшись от общепринятой этимологии, выводящей его из общеиранского *madu-«мед». Все на первый взгляд противоречащие данному тезису скифские формы, демонстрирующие, согласно наиболее распространенным этимологиям, -d- < *-d- и -nt- < *-nt-, допускают и иные объяснения, не идущие вразрез с изложенными выше гипотезами. Так, даже если считать наиболее адекватной передачей имени неоднократно упоминаемого античной традицией скифского царя формы 'I5av0upoo?/'I5av0oupa?, а не 'Iv5a0upoi?, что далеко не очевидно, интервокальный d в нем все равно может восходить к праязыковому *-nd- (в таком случае его первая часть может восходить к иранскому *vinda- «обретающий, находящий»). Многочисленность вариантов этого имени45 наводит на мысль, что в самом скифском фонема/консонантная группа, передаваемая в греческом то через д, то через vd, произносилась особым образом, затруднявшим ее однозначное восприятие носителями других языков. Таковой могла быть консонантная группа -nd-. Это находит аналогии в современных юговосточноиранских языках, где *-nd- может давать и -nd-, и -d-: ср. мундж. vond-, верхнемунджанское vod-, йидга vad- < *band-«связывать»46, пашто äyund- < agunda- «одеваться», но adüm < *handäma «бедро» (последнее слово, хотя и входит в литературный язык, видимо, взято из диалекта африди)47. Учитывая, что иранское -nd- могло также передаваться греческим -vt- (Vindafarnah-, один из участников заговора против Гауматы в Бехистунской надписи IV 83 = lvTa9epvn?/lvTa9pevn?, Hdt. III 70, 78, 118, 119), мы вправе предполагать, что элемент -avT- в именах типа Äpiavra? (Hdt. IV 81) передает скифское *anda- (как в имени KoXavSaKn? из ольвийского граффито на стенке чернолакового килика первой половины IV в. до н. э.48 (ср. имя персидского сатрапа ÄpuavSa? у Полиена (VII, 11, 7; VII, 34; VIII, 47). Это тем более вероятно, что привычное объяснение такого

рода имен как иранских прилагательных или причастий на -ant- не учитывает, что в номинативе и вокативе имен на -ant- конечный t отпадал, а косвенную основу греки вряд ли заимствовали бы. Еще один пример предполагаемого сохранения общеиранского *-nt- в скифском, гидроним Пыгтисшгг^, объясняемый как «Путь (panti-) рыбы (кара)», также не противоречит тезису о переходе *-nt- > -d-\ переходу могло воспрепятствовать сохранение -в- в косвенных падежах, да и названия рек Скифии не обязательно были скифскими по происхождению (ср. название Дона Tdvaïç).

Правдоподобным представляется и предположение Витчака, что иранский интервокальный *-$- исчез в скифском (как в современных

\49

мунджанском и иидга) и дал -s- в сарматском.

Можно предполагать, вслед за Марквартом и Витчаком, что интервокальный иранский *в в скифском исчезал (*в > 0). Эту гипотезу иллюстрируют такие примеры, как скифский Nom. pl. *pâyah «пути»50, восстанавливаемый на основании топонима 'E^aptaîoç, который Геродот (IV, 52) переводит "Ipai ôôol «Священные пути», и скифского *fiasa «превосходнейшая» < *vahisOà, якобы переданного Геродотом в виде -цлаоа в имени скифской богини 'Aprijmaoa51. Правда, поскольку надежным представляется только первый пример (мы не знаем случаев передачи иранского *Ь- древнегреческим цл-, подобное характерно для новогреческого), к этой предполагаемой инновации следует отнестись с осторожностью.

Примеров постулируемого Витчаком перехода *s>6 в скифском достаточно много, и они вполне надежны. Такой переход представлен в скифских именах собственных, например, 2kapyora:£Î0r|ç (из иран. *Spargapaisa — «Подобный цветку» или «Цветущего вида», ср. вах. spray «цветок», spraz «цвести» и авестийское paësa- «украшение»,

древнеиндийское pésas «форма; вид; цвет»; см. также выше) и

52

'ApiraeiOriç (< *Aryapaisa «Арийского облика») (Hdt. IV 76, 78) . Тот же переход имеет место в югозападноиранском древнеперсидском, в ряде осетинских слов, а изредка встречается даже в Авесте53. Определенные сомнения, впрочем, остаются. Поскольку, согласно Витчаку, этого перехода нет в сарматском, а в осетинском он нерегулярен, нам, в соответствии с концепцией польского ученого, пришлось бы считать соответствующие осетинские лексемы заимствованиями из скифского. Однако в этом случае мы ожидали бы появления в осетинском и других заимствований, отражающих фоне-

тические особенности скифского, прежде всего упомянутые переходы d > l и *xs > s. Между тем, хотя фонема l в сарматском существовала, ни в одном слове прекрасно изученного и хорошо документированного осетинского языка нет l на месте иранского *d или s на месте иранского *xs. Отсюда вроде бы следует, что в осетинском, и, соответственно, в сарматском, не было скифского субстрата, а переход *s > в был характерен для некоего диалекта (или диалектов) (югозападноиранского типа?), на который независимо наложились скифский и сарматский. Однако учитывая, что в скифском нет бесспорных примеров иного развития общеиранского *s, более вероятным представляется все же, что переход *$>в был в скифском регулярным.

Предположительно начальный *h- в скифском > 0 - ср. этимологию, выводящую имя скифского царя Атея из иранского hatya «истина» (но ср. написание легенды на монетах этого царя - ATAIAS).

Исчезал, по-видимому, и начальный *v- - ср. упоминаемое Геродотом (IV: 76, 120, 126-127) и разбиравшееся выше имя скифского царя Иданфирса ('I5av0upoo^), все этимологии которого предполагают, независимо от того, какую форму считать первичной, именно эту инициаль. Имя Игдампей ('1у5ацлшп?)54 может объясняться как ViYdam-paya- «Защищающий разметанное (?)».

Возможно, общеиранское сочетание *-tua- давало -ta- (с огубленным a?). Ср. выше, примеч. 27, о слове SkoXotoi, а также То^арц, скифское имя у Лукиана, и Та^акц, имя скифского царя у Геродота (IV 120), если они восходят к корню *tuaxs- «стремиться». В двух первых случаях появление в греческом омикрон вместо альфы могло бы тогда объясняться лабиализацией скифского a.

Можем ли мы на основании установленных фонетических особенностей скифского установить, что означало самоназвание скифов, слово *Skuda? Однозначного ответа у нас нет. Неясно, какому из трех фонетически возможных и семантически убедительных толкований отдать предпочтение. Согласно одному из них, впервые сформулированному, насколько мне известно, Лейбницем (на которого в своем описании России, переведенном В.Н. Татищевым, ссылался Страленберг, а на того - сам Татищев55) и поддержанному Ф. Юсти, М. Фасмером, О. Семереньи и В.И. Абаевым56, слово это восходит к индоевропейскому корню со значением «стрелять» (ср. восходящие к тому же корню английское shoot, нем. schießen

«стрелять», Schütze «стрелок») и означает «стрелок» - а скифы славились как стрелки из лука. Французский ученый Франсуа Корнильо57 сопоставил слово Skuda с ваханским (ваханский - вос-точноиранский язык, распространенный в Таджикистане и Афганистане) skid «тюбетейка» (еще в недавнем прошлом, видимо, «остроконечная шапочка»58), которое фонетически закономерно восходит к *skauda59. При таком толковании самоназвание скифов означало бы «носящие характерные головные уборы», а известно, что в древнеперсидских надписях ближайшие родственники скифов, среднеазиатские саки, специально именуются «острошапочными» -тиграхауда. Наконец, О. Н. Трубачев60 предложил возводить самоназвание скифов к корню со значением «отрезать, отщеплять» (ср. англ. shear, нем. scheren «стричь», осетинское причастие sk'°yd/sk'ud «рваный; лопнувший; треснутый»). В этом случае самоназвание «скиф» означало бы «отделившийся; отщепенец; изгой» и типологически соответствовало бы самоназваниям казахов и русских казаков, восходящих к тюркскому слову с тем же значением «отделившийся; изгой». Этимология А.В. Назаренко61, сближавшего скифское SkoX- с общеславянским *xol-, отраженном в русских словах «холостой», «холоп» и тому подобное, и германским *skal-k-s «слуга, раб» (и в славянском, и в германском данная лексема первоначально была обозначением возрастной категории несовершеннолетней и оттого неполноправной молодежи), несостоятельна: как мы убедились, скифское -l-, в отличие от славянского и германского, исконным не является, а восходит к иранскому *-d-, которое не может соответствовать славянскому и германскому -l-.

Любопытна дальнейшая судьба этнонима * Skuda. Он встречается в Библии в форме Ашкеназ (в русской традиции Аскеназ) как личное имя: «Аскеназ, сын Гомера» (Быт. 10, 3), то есть «Скиф, сын Киммерийца». Кроме того, у пророка Иеремии упоминаются «царства Аскеназские» (Иер. 51, 27). Ашкеназ - результат поздней неверной огласовки древнееврейского 'skwz , то есть Askuz, как 'sknz , поскольку в еврейском квадратном письме, как и в арамейском, w и n обозначались одной буквой, представлявшей собой вертикальную черту62. У пророка же Авдия упоминается страна Сефарад: «переселенные из Иерусалима, находящиеся в Сефараде, получат во владение города южные» (Авд. 1, 20). Сефарад - это Лидия, столица которой называлась по-лидийски Sfard-. В средневековой традиции

европейских евреев южная страна Сефарад была отождествлена с находящейся на юге Европы Испанией, а северная страна Аскеназ - с находящейся на севере Европы Германией. Так евреи, изгнанные из Испании и нашедшие приют на арабском Востоке, стали называться сефарди, сефарды, то есть лидяне, а евреи, жившие в Германии и вообще в Северной Европе - ашкенази, то есть скифы.

Рассмотренные выше фонетические переходы, характерные для скифского, свидетельствуют, как кажется, что этот язык входил в ту же «юговосточноиранскую» группу языков, что и пашто, мунджанский, йидга и бактрийский, а с сармато-алано-осетинским был связан более отдаленным родством. Кроме того, более строгое определение особенностей скифского позволяет отказаться от многих заманчивых, но устаревших гипотез и обнаружить присутствие скифов там, где их появление до сих пор представляется большинству исследователей невероятным.

Упоминание в одном из фрагментов поэта Алкмана, творившего в конце VII в. до н. э., Колаксаева (по имени известного из Геродота мифического прародителя скифских царей-паралатов) коня с полным основанием считают доказательством того, что к этому времени часть греков (по общему мнению, малоазийских, поскольку Алкман был уроженцем Сард) была хорошо знакома со скифской мифологией. Возможны, однако, и более далеко идущие выводы. Как мы выяснили, -l- в этом имени, как и в прочих скифских словах, восходит к общеиранскому *d через промежуточную стадию *д. Поскольку z в ассирийских передачах самоназвания скифов - asguzäia, asguzäia, iskuzäia - соответствует греческому в в Хкибаг и более позднему скифскому l в упоминаемом Геродотом самоназвании скифов SkoXotoi, то есть *skula-ta, где -ta - показатель множественности, ясно, что к началу скифских переднеазиатских походов, в VII в. до н. э., иранское *d уже превратилось в восточноиранском, resp. скифском, в межзубный звонкий д [d], так что самоназвание скифов на момент их первых контактов с ассирийцами и греками должно было звучать *Skuda (< *Skuda), что в результате дальнейшего перехода д > l дало форму *Skula. Однако форма с -l- (< -d-), зафиксированная Алкманом, позволяет датировать этот процесс куда точнее, определяя terminus ante quem перехода д > l концом VII в. до н. э.

Этим, однако, дело не ограничивается. Специфика передачи самоназвания скифов в ассирийском и греческом свидетельствует, что

носители воспринявших это слово греческих диалектов уже

произносили тэту не как (^ придыхательный), а как спирант. Это,

во-первых, меняет наши представления о времени возникновения

этого явления в греческом. Обычно его считают достаточно поздним,

хотя сигма вместо тэты, передающая спирантизированное

произношение спартанцев, встречается уже у Фукидида и

Аристофана. К еще более раннему времени относится надпись VI в. до

н. э. на рельефе из слоновой кости из храма Артемиды Орфии в

Спарте , в которой в эпитете богини вместо тэты стоит фи. Если бы

этот случай был изолированным, можно было бы считать, как это

64 <-

часто и делается , что резчик просто спутал похожие буквы, но

сравнение с греческой передачей самоназвания скифов подкрепляет

гипотезу о ранней спирантизации тэты и позволяет датировать ее

временем не позднее середины VII в. до н. э.65. Во-вторых, это

заставляет прийти к выводу, что первыми с самоназванием скифов

познакомились не ионийцы, а скорее всего дорийцы, в речи которых

это произношение появляется раньше всего (хотя нельзя полностью

исключить и эолийцев, в речи которых спирантизированное

произношение тэты также возникло раньше, чем у ионийцев). К

сожалению, на этом основании нельзя сделать однозначный вывод о

месте первого знакомства греков и скифов - носители дорийских и

эолийских диалектов обитали, наряду с ионийцами, и в Малой Азии,

но поскольку жители Азии, видимо, имели дело прежде всего с

ионийцами, - недаром в древнеперсидских надписях все греки

называются Yauna, - такую передачу самоназвания скифов можно

считать еще одним косвенным аргументом в пользу того, что впервые

с ними познакомились именно западные греки, о чем уже писал

И.М. Дьяконов66.

Анализ археологических и лингвистических материалов в связи с данными письменных источников позволяет в ряде случаев подтвердить последние и точнее локализовать те или иные этнические группы скифов. Так, согласно Геродоту (IV: 21-22), за Танаисом (Доном), далеко к северо-востоку от озера Меотиды (Азовского моря) жили «скифы, отложившиеся (алоотауте^) от царских скифов и по этой причине прибывшие в эту страну» (пер. И.А. Шишовой). Предлагались различные варианты отождествления земли отложившихся скифов и археологической культуры, носителями которой они были67. В конце 1980-х годов в связи с проблемой

отложившихся скифов М.Н. Погребова и Д.С. Раевский обратили внимание на средневолжские памятники раннеананьинской археологической культуры УШ-У1 вв. до н. э., прежде всего Стар-ший Ахмыловский и Пустоморквашинский могильники на территории республики Марий Эл. Сама ананьинская культура имеет местные корни и ее носителей считают (и, видимо, справедливо) предками финно-волжских народов. Примечательно, однако, что в раннеананьинских памятниках распространены предметы вооружения, детали конского убора и украшения в зверином стиле, генетически связанные с раннескифскими, а также предметы кавказского происхождения68. Объяснить это обстоятельство торговыми связями и импортом скифских вещей вряд ли возможно, ведь «следует отметить значительную удаленность рассматриваемого региона от основной зоны распространения древностей скифского облика и разительное отличие его по уровню концентрации подобных находок от городецкого ареала (городецкая археологическая культура была распространена к юго-западу от ананьинской, от северных районов современной Саратовской области на юге до Волги на северо-востоке, между ананьинской и собственно скифской культурами. - С. К.).

Крайне маловероятно, что существование торговых связей, оставивших столь заметный след в раннеананьинских комплексах, могло никак не отразиться в памятниках промежуточной территории»69. Именно поэтому М.Н. Погребова и Д.С. Раевский предположили, что появление скифских и кавказских вещей на Средней Волге было связано с переселением туда из Предкавказья, где концентрировалась раннескифская культура, отложившихся скифов.

Посмотрим, нет ли лингвистических свидетельств пребывания в этих местах скифов. Сразу же обращает на себя внимание марийское слово «доить». Из прочих уральских языков прямое

70

соответствие ему есть только в языке коми: лысьтыны «доить» . В.И. Лыткин в более ранней работе возводил коми и марийское слова к иранскому *йаих$-/йих$- «доить»72 в юговосточноиранской форме, с переходом й > I. Поскольку такой переход характерен для скифского (ср. выше), наличие в марийском и коми скифского заимствования явилось бы косвенным аргументом в пользу того, что предки этих народов контактировали со скифами, а такие контакты,

скорее всего, могли происходить именно на Средней Волге. Однако по альтернативной гипотезе марийское и коми слова восходят к исконному финно-пермскому этимону *lups-tV и родственны мордовскому эрзя ловсо, мордовскому мокша лофца, финскому lypsaa «доить» (в коми закономерно выпадает *p, в марийском упрощается кластер *pst)73. Таким образом, хотя заимствование интересующих нас коми и марийского слов из скифского и нельзя полностью исключить, их финно-пермское происхождение не менее, если не более вероятно, и с далеко идущими выводами о языковых следах пребывания скифов на Средней Волге спешить не следует.

Можно, однако, попытаться обнаружить скифские слова в других языках, как иранских, так и неиранских. Подобные попытки уже предпринимались: например, П. Лекок74 и А.М. Лубоцкий75 отнесли к скифскому словарному фонду иран. farnah-/xvarnah - обозначение эманации божественного света, несущей власть и процветание. Оба при этом имплицитно исходили из совершенно справедливой посылки, в более поздней работе сформулированной А.М. Лубоцким следующим образом: «Только при обнаружении характерных для скифского фонологических особенностей можно быть уверенным, что действительно имеешь дело со скифским заимствованием» ("Only when we find phonological features which are characteristic of Scythian can we be confident that we are indeed dealing with a Scythian loanword")76. С такой постановкой вопроса я полностью согласен, однако не могу сказать того же о критериях, по которым то или иное слово (в данном случае - слово farnah-/xvarnah-) предлагается считать скифским. Так, А.М. Лубоцкий исходит из презумпции, что фонетика скифского в основном совпадала с фонетикой осетинского77, и соответствующим образом интерпретирует имеющиеся данные.

Традиционно считалось общепризнанным, что хварна (xvarenah) -общеиранское понятие, но в отдельных языках начальный xv- перешел в f-. В настоящее время представляется (хотя и не все с этим согласны), что авестийская форма xvarenah вторична и образована в порядке гиперкоррекции из заимствованного farnah, пехлевийская и персидская формы, отражающие начальное xv-, заимствованы из авестийского (тем более что в персидском имеется и форма с начальным f-), а все прочие языки отражают только начальное f-78. В связи с этим нельзя не вспомнить наблюдение Э.А. Грантовского79 о том, что в клинописных источниках зафиксирована именно форма с

начальным р-, правильно отражающим иранское /- (а не xv-, которое в

80

ассирийских и эламских документах всегда передавалось иначе ). Отсюда следует, что понятие (или, по крайней мере, слово для обозначения) фарна не было общеиранским, а распространилось из одного источника. Традиционно эту форму считают мидийской, хотя засвидетельствована она задолго до возвышения Мидии. Доказать, что источником слова (и понятия) «фарн» был мидийский, невозможно,

V ^ г

поскольку все случаи предполагаемого развития х - > /зафиксированы в так называемых «побочных традициях», МеЪепйЪегИеГегип§еп, то есть в эламских и ассирийских текстах, где, за неимением в соответствующих языках фонемы /, она могла передаваться только через р. Соответственно практически каждый из

V ^ г

немногочисленных примеров гипотетического перехода х - > /можно, возводя дошедшее до нас в иноязычной передаче слово к иному иранскому прототипу, трактовать и как пример передачи иранского р ассирийским или эламским р. В связи с этим А.М. Лубоцкий отверг традиционное возведение формы /агпа к общеиран. *хУагвпак и, сопоставив иранское слово с древнеиндийским pdrгnas «полнота, изобилие, процветание», предположил, что первое распространилось по иранскому миру из какого-то языка, в котором начальный р перед гласным регулярно давал /. На основании того, что такой переход из всех иранских языков реально засвидетельствован только в сарматском и алано-осетинском, он сделал вывод о том, что такой переход был свойствен и восточноскифским диалектам, а слово /агпа принесли и в восточноиранские области, где создавалась Авеста, и в Мидию в конце IX - начале VIII в. до н. э. скифы81.

К сожалению, эта заманчивая теория не выдерживает критики с точки зрения фонетики скифского языка. Перехода р > / перед гласным в скифском не было и гораздо позже - ср. наименование скифских царей ПараХатаг, записанное Геродотом в V в. до н. э. Более того, его не было и в раннесарматском, о чем говорят такие формы как Поирбакп? - явно из *ривгака «сынок» с поздней метатезой вг > гв, но еще без перехода р >/2. Таким образом, перехода р > /в интересующую нас эпоху не происходило даже в тех языках, чьей отличительной чертой он стал впоследствии, и возводить слово /агпак к этимону с начальным *р- неправомерно - по всей видимости, оно все-

V 83

таки восходит к корню с начальным х - .

С другой стороны, поскольку остается в силе утверждение о том, что данное слово распространилось из одного источника, этим

V г

источником следует считать язык, в котором x - переходил в f-, что заставляет вернуться к гипотезе о «мидийском» происхождении лексемы farnah. К сожалению, в обоих случаях приходится прибегать к argumentum ex silentio, поскольку, как отмечалось выше, нельзя доказать, что в мидийском *xv- давал f-, а единственное дошедшее до нас скифское слово с инициалью, предположительно восходящей к *xv- - это как раз farna- , которое может быть заимствованием. Тем не менее, пусть нельзя строго доказать, что в мидийском, точнее, в каком-то из иранских диалектов на территории современного Ирана имел место переход xv- > f-, нельзя доказать и обратное, зато можно продемонстрировать, что ни для какого другого дошедшего до нас древнеиранского языка подобный переход не был характерен, как не свойствен он и сармато-алано-

85 D

осетинскому . В связи с этим есть основания полагать, что понятие «фарн» вошло в скифский язык во время пребывания его носителей в

Передней Азии, что немаловажно в свете споров о генезисе

л, 86

скифской культуры .

Еще одна предположительно скифская фонетическая особенность, указанная А.М. Лубоцким - переход *ti > Oi. Он постулируется на основании «трех древнеперсидских слов, содержащих последовательность Oi там, где этимологически ожидалось бы ti: duvarOi- «портик, колоннада», skauOi-lskauOi-«слабый, бедный» и *Oigra(ka)- «чеснок»87. Элемент Oi- в последнем слове, однако, может восходить к общеиранскому *si- (> северозападноиранское si - юговосточноиранское и, возможно, скифское, о чем говорилось выше, Oi), о чем свидетельствуют такие дублеты как, например, Tik/grakki (Ti-ik/g-ra- rak1 - - rki1 )88 и Sik/graki (Si-ik/g-ra-ki), обозначающие одну и ту же местность в одной и той же

89

надписи (Summary Inscription 7 Тиглатпаласара III из Кала) . Что касается двух других слов, их скифское происхождение нельзя ни доказать, ни опровергнуть, поскольку нам неизвестны бесспорные случаи скифской передачи общеиранского *ti. Осетинскую ассибиляцию *ti > tsi, даже если она восходит к сарматскому, нельзя механически экстраполировать на скифский, поскольку последний относится к другой восточноиранской подгруппе (см. выше).

Вместе с тем, независимо от неизбежной спорности такого рода отождествлений, сам поиск скифских лексем в иных языковых традициях представляется весьма перспективным. Ниже я постараюсь обосновать гипотезу о том, что дублетные формы в иноязычной передаче некоторых иранских имен отражают фонетические особенности скифского.

Как уже отмечалось, в скифском общеиранский кластер *xs- в начале слова перешел, видимо, в шипящий, передававшийся в греческом посредством сигмы. Между тем ассирийские, эламские и греческие передачи иранских имен с анлаутом, восходящим к общеиранскому *xs- отражают либо xs- (ассирийское ka-as/kas-ta-ri-ti < Xsa6rita, эпиграфическое греч. ^атралп? < *xsa6rapa- и тому подобное), либо s/s- (sa-tar-pa/ba-nu < Xsa6rapana, греч. оатралп? < *xsa6rapa- и тому подобное). Для передачи иранского биконсонантного анлаута ассирийцы постоянно использовали эпентетический гласный, так что появление начального s- вряд ли может объясняться стремлением избежать стечения согласных в начале слова (о котором см. выше, примеч. 41)90. Поскольку греки, в свою очередь, проводили четкое различие между начальными xs- and s- иранских языков (см. выше), перебой xs-/s- в иноязычных передачах иранских слов объясняется, видимо, различиями в произношении самих иранцев.

Представляет интерес и то обстоятельство, что практически все личные имена, отражающие данный переход, отражают фонетические особенности мидийского91, а именно в Мидии скифское влияние было наиболее сильным92. Учитывая, что переход *xs > s в начальной позиции из знакомых населению Ближнего Востока и грекам древнеиранских языков был характерен для скифского, но никак не для мидийского или древнеперсидского, можно предположить, что лексемы, отражающие начальный иранский s- < *xs-, происходят из скифского. Так как к их числу относятся важные социальные термины (как иранский прототип греческого оатралп?) и иранские имена, зафиксированные уже в конце IX в. до н. э., такие как sa-ti-ri-a-a (< *Xsa6riya-), царь страны Наири в 819 г. до н. э., возможно, следует пересмотреть хронологию и степень воздействия на местное население скифских походов в Переднюю Азию, хотя вопрос требует дальнейшего исследования.

В непредвзятом изучении нуждаются и другие проблемы

скифологии. Напомню лишь о некоторых из них. Не удается пока,

скажем, с уверенностью определить прародину скифов. С одной

стороны, в восточноиранских языках есть заимствования из

северокавказских, отсутствующие в западноиранских (например,

пашто шгу, согдийское .V 'у г «седло», хорезмийское яаут «верблюжье

седло», ваханское шекк, сарыкольское siregh «стеганое шерстяное

93 ^ * - -

одеяло; матрац» < прасеверокавказского *ыгда «ковер; покрывало»

94ч

- лакское ада, лезгинское сиу и пр. ), следовательно, носители восточноиранских языков уже после их выделения из общеиранского массива находились в зоне контакта с северокавказцами, то есть во всяком случае не в Центральной Азии. С другой стороны, многие археологи выводят скифскую культуру именно оттуда, опираясь прежде всего на ранние дендрохронологические датировки кургана Аржан I в Туве и предполагаемое происхождение определенных элементов скифской материальной культуры95.

Возникающее противоречие также далеко от разрешения. В зависимости от того, как решится вопрос о судьбе общеиранского *с1 в скифском, то есть будем ли мы считать, что *с1 во всех случаях, кроме сочетаний с определенными согласными (см. выше), перешел в *1, или предположим, что в некоторых диалектах скифского *с1 сохранялся, будет складываться и представление о скифском этногенезе. Если принять вторую точку зрения (мне она не кажется вероятной, но отвергать ее с порога не стоит), окажется, что Мадий, царь скифов, вторгшихся в Переднюю Азию, и скифские цари-паралаты времен Геродота принадлежали к разным этническим группам. На самом деле картина получилась бы еще более запутанной: к первой группе следовало бы тогда отнести и скифского царя Иданфирса, сражавшегося против Дария I (11с1(. IV 76, 120, 126, 127). Правда, его имя, даже если *с1 в нем из *с1, могло быть заимствовано /-диалектом из гипотетического ¿-диалекта после появления в первом с1 иного происхождения (не из общеиранского *с1). Но и при таком допущении пришлось бы признать, что лингвистически гетерогенные группы скифов сосуществовали на протяжении нескольких веков. Одним словом, даже если мы останемся верны традиционной точке зрения о происхождении скифского *с1 < *с1 хотя бы в части случаев, нам придется по-новому взглянуть на этническую историю скифов.

Не менее интересно для уточнения наших представлений об этническом составе населения Скифии имя упоминаемого Геродотом (IV: 80) скифского царя Октамасада ( Октацаоа5п?). В свое время О. Н. Трубачев указывал, что сочетание -kt- в иранском дало -xt-, и на этом основании считал имя Октамасада (где греческое буквосочетание -кт-, по его мнению, передавало -kt-) индоарийским96. Последний вывод, однако, не обязателен: широко известны случаи передачи греческим -кт- иранского -xt-, в том числе и у Геродота - Вактра из Baxtri- или Артаиктп?, видимо, из *Arta-uxta-, и, напротив, насколько я могу судить, не засвидетельствованы случаи передачи иранского -xt-греческим -%т/0-. Зато можно с уверенностью утверждать, что греческое -кт- никогда не передает восточноиранский рефлекс индоиранского *-kt-, а именно -yd,-, неизменно передаваемый через греч. -у5- ( '1у5ацлшп?, 2оу5ю?). Вряд ли стоит в связи с такой фонетической реализацией кластера пересматривать основы восточноиранской фонетики, предполагая, как это делает С.Р. Тох-тасьев, что в некоторых восточноиранских языках, в частности, в скифском, индоиранский кластер -kt- мог дать -xt- без дальнейшего перехода в -yd-97. Скорее нужно признать, что скифские цари могли носить западноиранские по происхождению имена, а значит, на территории Скифии имелось и западноиранское по языку население.

Расхожее представление, что исследование скифского языка ничего принципиально нового дать не может, далеко от истины, и скифологов, хочется верить, ждет еще много не только археологических находок.

Список сокращений

ВДИ - Вестник древней истории.

ИЭСОЯ - В.И. Абаев. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I, М.; Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1958; Т. II, Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1973; Т. III, Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1979; Т. IV, Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1989; Т. V, М.: Российская Академия Наук, Институт Языкознания - Государственный Научный Центр Республики Северная Осетия-Алания, Центр Культурной Антропологии, 1995.

КБН - Corpus Inscriptionum Regni Bosporani. Корпус боспорских надписей. М.; Л.: Наука, 1965.

КСИНА - Краткие сообщения Института народов Азии, Москва.

НАА - Народы Азии и Африки. Москва.

СИГТЯ - Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Пратюркский язык-основа. Картина мира пратюркского этноса по данным языка. Отв. ред. Э.Р. Тенишев, А.В. Дыбо. М.: Наука, 2006.

ЭСИЯ - В.С. Расторгуева, Д.И. Эдельман. Этимологический словарь иранских языков. М.: Восточная литература. Т.1 - 2000, Т. 2 - 2003, Т. 3 - 2007 (издание продолжается).

Acta Orient. Hung. - Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, Budapest: Akademiai Kiado.

BSO(A)S - Bulletin of the School of Oriental (and African) Studies, London. CLI - Compendium Linguarum Iranicarum. Hrsg. von Rüdiger Schmitt. Wiesbaden: Dr. Ludwig Reichert Verlag, 1989.

GiPh - Grundriß der iranischen Philologie. Hrsg. von W. Geiger und E. Kuhn. Bd.I, Abschnitt. 1, 1895-1901, Abschnitt. 2, 1898-1901. Bd. II, 1896-1904. Strassburg, Verlag von Karl J. Trübner.

IOSPE I2 - Inscriptiones Antiquae Orae Septentrionalis Ponti Euxini Graecae et Latinae iussu et impensis Societatis Archaeologicae Imperii Russici. Iterum edidit Basilius Latyschev. Volumen primum. Inscriptiones Tyrae, Olbiae, Chersonesi Tauricae, aliorum locorum a Danubio usque ad regnum Bosporanum continens. Ed. alt., Petropoli MCMXVI.

JA - Journal Asiatique, Paris.

NCED - S.L. Nikolayev, S.A. Starostin. A North Caucasian Etymological Dictionary. Ed. by S.A. Starostin. Moscow: Asterisk Publishers, 1994. SI - Studia Iranica. Paris.

WZKM - Wiener Zeitschrift für die Kunde des Morgenlandes, Wien.

Примечания

1. Поскольку скифский язык был бесписьменным, сведения о скифах мы черпаем прежде всего из античных и - в меньшей степени - клинописных источников, число которых ограничено (хотя новые эпиграфические памятники и продолжают обнаруживать), и богатейшего археологического материала, на котором большей частью и основывается скифология.

2. Толкование скифских слов из тюркского (см., например: Исмагил Р. Легенда о происхождении скифов как раннетюркский источник (Геродот, IV, 5-7) // Южный Урал и сопредельные территории в скифо-сарматское время. Сборник статей к 70-летию Анатолия Харитоновича Пшеничнюка. Уфа: Гилем, 2006. С. 117-121) несостоятельно хотя бы потому, что фонетика засвидетельствованных скифских слов противоречит фонетическим характеристикам

пратюркского (распад которого по глоттохронологическим данным относится к I в. до н. э., то есть много позже появления на исторической арене скифов -соответственно, сравнивать скифские слова имело бы смысл только с пратюркскими, а не с их рефлексами в отдельных древних и современных тюркских языках). Так, пратюркское слово не могло начинаться на сонанты *m и *l, тогда как нам известны скифские имена Мадий и Липоксай; невозможными в пратюркском были и скопления согласных в анлауте (начале слова), засвидетельствованные в самоназвании скифов и таких именах, как, например, Спаргапиф (о пратюркской фонетике и фонотактике см. СИГТЯ 2006. С. 62-66; Дыбо А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд. Пратюркский период. М.: 2007. С. 13-64). Одним словом, попытки объявить скифов тюрками представляют интерес разве что с точки зрения современной этнопсихологии.

3. Полин С.В. От Скифии к Сарматии. Киев: НПК «Археолог», 1992. С. 88.

4. АбаевВ.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада, М.: Главная редакция восточной литературы, 1965. С. 122.

5. Мурзин В.Ю. Происхождение скифов. Основные этапы формирования скифского этноса. Киев: Наукова думка, 1990. С. 30.

6. Куклина И.В. Этногеография Скифии по античным источникам. Л.: Наука, 1985. С. 7-8.

7. Подробнее об этой фонетической особенности см. Абаев В.И. Древне-персидские элементы в скифском языке ll Осетинский язык и фольклор. Т. I. М.; Л: Издательство Академии наук СССР, 1949. С. 138-143 (1-е изд.: Иранские языки I, 1945. С. 7-12); Грантовский Э.А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М.: Главная редакция восточной литературы, 1970. С. 161-162; 2-е, исправленное и дополненное издание, М.: Восточная литература, 2007. С. 183-184.

8. Кулланда С.В., Раевский Д.С. Scythica sub specie Iranicorum (Скифская тематика в трудах Э.А. Грантовского) ll ВДИ. 2002. 4. С. 225.

9. Там же. С. 213.

10. Грантовский Э.А. Выступление на круглом столе «Дискуссионные проблемы отечественной скифологии» ll НАА. 1980. № 6. С. 68.

11. Об этом неоднократно писал Э.А. Грантовский; см. Грантовский Э.А. Там же. С. 67-72; Он же. О некоторых материалах по общественному строю скифов. «Родственники» и «друзья» ll Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье (история и культура). М.: Главная редакция восточной литературы, 1981. С. 59-61.

12. Миллер Г.Ф. Избранные труды. М.: Янус-К; Московские учебники, 2006 [1773]. С. 57. Разумеется, лингвистический признак, как и любой другой, не стоит абсолютизировать: всем известны примеры различных народов, говорящих на одном языке, или одного народа, включающего носителей разных языков.

13. VasmerM. Die Iranier in Südrußland. Leipzig: Markert & Petters, 1923. S. 11-57.

14. Насколько опасен такой способ этнической атрибуции ономастического материала, видно на примере известной работы Д.Б. Шелова (ШеловД.Б. Некоторые вопросы этнической истории Приазовья II-III вв. н. э. по данным танаисской ономастики // ВДИ. 1974. № 1. С. 80-93), где некоторые иранские имена из Северного Причерноморья считаются «персидскими», resp. не исконно скифскими или сарматскими, на том лишь основании, что либо сами эти имена встречаются также и в тех регионах иранского мира, где ощущалось персидское влияние, либо родственные им слова отмечены в иных иранских традициях. Так, известное из северопричерноморской эпиграфики имя Ксартан (HäpBavo^) объявляется «несомненно» персидским (Шелов, цит. соч. С. 89) - видимо, потому (хотя в тексте это не сформулировано), что его (в форме Agsartan) носили кахетинские цари и ширваншахи (Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор I. С. 189 = АбаевВ.И. Скифо-сарматские наречия // Основы иранского языкознания. Древнеиранские языки. М.: Наука, 1979. С. 309). Между тем, данное имя может быть только сармато-аланским, но никак не персидским, поскольку, будучи производным от иранского *xsa6ra-«власть», демонстрирует метатезу 6r > r6, не встречающуюся ни в древне- или среднеперсидском, ни в так называемом мидийском, зато характерную для сармато-алано-осетинского (см. ниже) (отсутствие среднеперсидского перехода xs- > s- еще можно было бы попытаться объяснить наличием протетического гласного). Точно так же отмеченное в Танаисе иранское имя Арнак ('Apvcticng) нельзя причислять к «персидским» (Шелов Д.Б. Указ. соч. С. 85) только потому, что параллели ему можно найти в авестийском и древнеиндийском.

15. Brandenstein W. Die Abstammungssagen der Skythen // WZKM. 1953. 52. S. 184207. Бранденштейн первым предпринял важный шаг в определении специфики скифского языка, попробовав этимологизировать имена персонажей скифской генеалогической легенды с учетом специфических фонетических особенностей скифского, прежде всего перехода d > S > l (см. ниже). К сожалению, его опыт исторической привязки легенды оказался не слишком удачным (он, например, считал, что скифские ysvn связаны со сменявшими друг друга в Северном Причерноморье народами: трипольскими

земледельцами (потомками старшего брата), носителями культуры боевых топоров (потомками среднего брата) и собственно скифами (потомками младшего брата)), что представляется, мягко говоря, маловероятным), а потому плодотворная лингвистическая идея не получила развития. См. также Грантовский Э.А. Индо-иранские касты у скифов. М.: Наука, 1960. С. 20, прим. 28; Cornillot F. De Skythes a Kolaxais // SI. 1981. T. 10. Fasc. 1. P. 7-52.

16. ВитчакК.Т. Скифский язык: опыт описания // Вопросы языкознания. 1992. № 5. С.50-59.

17. Например, такой энциклопедически образованный ученый, как Вяч. Вс. Иванов, в одной из недавних работ пишет, что «для скифской группы <...> восстанавливается язык, относившийся к согдийско-аланской подгруппе восточноиранских языков» (Иванов Вяч.Вс. Двадцать лет спустя. О доводах в пользу расселения носителей индоевропейских диалектов из древнего Ближнего Востока // У истоков цивилизации. Сборник статей к 75-летию Виктора Ивановича Сарианиди. М.: Старый сад. 2004. С. 56). А.И. Иванчик, автор нескольких книг о скифах, строил свои выводы о языке, мифологии и социальной структуре скифов на устаревших этимологиях (см. об этом Кулланда С.В. Scythica obsoleta // ВДИ. 2008. № 1. С. 204-210; Тохтасьев С.Р. Рец. на: А.И. Иванчик. Накануне колонизации. Северное Причерноморье и степные кочевники VIII-VII вв. до н. э. в античной литературной традиции: фольклор, литература и история. Москва - Берлин, "Палеограф". 2005 (Pontus Septentrionalis III) // ВДИ. 2008. № 1. С. 203), не подозревая, что за время, прошедшее со дня выхода соответствующего раздела книги В.И. Абаева 1949 г., переизданного в 70-е годы почти без изменений и остающегося для большинства скифологов истиной в последней инстанции, представления о скифском языке существенно изменились. Узнав о существовании новых веяний в скифологии, А.И. Иванчик попытался объявить их «абсурдными» (подробнее см. ниже).

18. Так, один из ведущих российских специалистов по сравнительно-историческому изучению иранских языков, Д.И. Эдельман, пишет: «Интересен в методическом плане историко-фонетический пример перехода праиранской *d > l в ряде иранских языков региона Гиндукуша... Этот переход традиционно рассматривался в ряде трудов как генетически общий, объединяющий эти языки в генетическую подгруппу, отличную от других иранских языков. Были также попытки объяснить аналогичный переход *d > l в иранских языках других ареалов влиянием бактрийского языка или их особой генетической близостью с бактрийским. При этом не учитывалось, что особое близкое родство языков, входящих, в свою очередь, в одну семью,

определяется, как известно, не артикуляционным сходством рефлексов единичного древнего прототипа, а ... совокупностью системных инноваций, отличающих данную группу языков от других языков этой же семьи, менее близких генетически. Однако привлечение других, не иранских, языков ареала Восточного Гиндукуша показало, что здесь переход *d > l - ареальное явление, присущее разным языкам данного региона, независимо от их генетической принадлежности, не только иранским. Кроме того, он связан с определенной типологией фонологических структур и фонетических изменений.: в тех иранских языках, где отсутствует или неустойчив фонологический статус глухой *6, неустойчивым оказывается и статус звонкого звукотипа *8 <...> » (ЭдельманД.И. Некоторые проблемы сравнительно-исторического иранского языкознания // Вопросы языкового родства. Международный научный журнал. 2009. № 1. С. 92). Согласиться с приведенными доводами трудно. Во-первых, переход *d > l - не единственная изоглосса, объединяющая скифский, бактрийский и пашто (принадлежность к той же подгруппе йидга и особенно мунджанского действительно менее очевидна). К числу их бесспорных общих инноваций относится также переход *xs > s в анлауте. Если справедливо наше предположение о переходе *-nt- > -d- в скифском (см. ниже), этот переход также является системным новообразованием предполагаемой юговосточной подгруппы иранских языков. Что касается якобы субстратного происхождения перехода *d > l в иранских языках Восточного Гиндукуша, то часть специалистов как по иранским (О. Шервё), так и по дардским (А.И. Коган) языкам считает, напротив, что этот переход в некоторых нуристанских и дардских языках может объясняться влиянием мунджанского на прасун (Skjxrv0 Prods O. Pashto // CLI. P. 382) и пашто на соседние дардские языки (Коган А.И. Дардские языки. Генетическая характеристика. М.: Восточная литература, 2005. С. 161-162). «Фонологический статус глухой *6» в скифском явно был вполне устойчив, поскольку эта фонема регулярно появлялась на месте иранского s, восходившего к *s. Самое же парадоксальное состоит в том, что Д.И. Эдельман, отказываясь от выделения юговосточноиранских языков в отдельную группу, оперирует понятием «скифо-осетинские языки» (Эдельман. Ук. соч. С. 88, схема 1), хотя у скифского с осетинским нет ни единой общей инновации.

19. ИванчикА.И. К вопросу о скифском языке // ВДИ. 2009. № 2. С. 62-88.

20. Так, согласно А.И. Иванчику, «нет оснований сомневаться в практически общепринятом отнесении саев к сарматам; среди прочего об этом свидетельствует и тот факт, что скифы упомянуты в том же декрете

[ольвийский декрет в честь Протогена. - С.К.] (B 9) отдельно от саев и в контексте, исключающем их отождествление» (Иванчик А.И. К вопросу о скифском языке. С. 83). Аргументы А.И. Иванчика уязвимы и с исторической точки зрения: упоминаемые в декрете скифы и в самом деле не могут отождествляться с упомянутыми там же сайями, поскольку речь идет о разновременных событиях, но это никоим образом не означает, что сайи не могут быть одним из скифских племен (вероятнее всего, судя по этнониму -царскими скифами). Никому ведь не придет в голову сомневаться в том, что упоминаемый Геродотом (V. 77) «мидянин» - персидский царь, хотя в соседних пассажах упоминаются персы, которых Геродот четко отличает от мидян. Но основной довод против отнесения сайев к сарматам - то, что во всех записанных греческими буквами поздних сарматских именах иранское начальное Xs- неизменно передается как Е [Ю]. Нельзя же, в самом деле, предполагать, будто в сарматском кластер xs- в анлауте сначала перешел в сибилянт, а затем восстановился.

21. Достаточно привести цитату из рецензии С.Р. Тохтасьева на книгу А.И. Иванчика: «...конструкции автора, во многом основанные на полностью ошибочных, как теперь выясняется, представлениях о скифском языке...» (Тохтасьев С.Р. Указ. соч. С. 203).

22. Жертвой оскорбленного самолюбия А.И. Иванчика пал и ни в чем не повинный К.Т. Витчак. Стремясь создать впечатление, будто мои работы о скифском языке, которые он пытается дезавуировать, несамостоятельны и полностью следуют выводам Витчака, А.И. Иванчик не мог не обвинить того во всех смертных грехах: если уж сам Витчак плох, то что говорить о его апологетах?

23. Вот несколько образчиков соответствующей аргументации: «ответ. очевиден - недаром все писавшие о скифском языке... считали это явление диалектальным.» (ИванчикА.И. К вопросу о скифском языке. С. 68); «нет оснований сомневаться в практически общепринятом отнесении саев к сарматам.» (Там же. С. 83); «практически общепризнанно (так в оригинале; правильно общепризнано. - С.К.) отсутствие преемственности между скифской археологической культурой VII-IV вв. до н. э. и крымской «позднее-скифской» культурой II—I вв. до н. э.» (Там же. С. 82) и т. п.

24. Так, А.И. Иванчик, утверждая, что в среднеперсидском в личных именах со вторым компонентом sah, в отличие от обычных слов, после гласного якобы не должен был сохраняться кластер -xs-, приводит примеры «обычных слов» из средне-, а личных имен, якобы подтверждающих его тезис (Xusröe-sah, Cangasah) - из новоперсидского (?!) (ИванчикА.И. К вопросу о скифском

языке. С. 86). В случае с именем Xusröe-sah его ввела в заблуждение помета (pehl.) в книге Юсти (Justi F. Iranisches Namenbuch, Marburg: Elwert, 1895. S. 139; фототипическое переиздание - Hildesheim: Georg Olms Verlagsbuchhandlung. 1963), но речь-то идет о записанном на среднеперсидском новоперсидском имени одного из владельцев или переписчиков рукописи «Суждений духа разума», что легко можно было установить, обратившись к изданию, на которое ссылается Юсти. В случае с именем Cangasah не требовалось и этого: достаточно было бы обратить внимание на помету Юсти a[nn]o 1478 (Ibid. S. 155), указывающую, что носитель имени, индийский парс, жил в XV в. н. э.

25. «То же объяснение (отсутствие перехода *d > l в кластере уд. - С.К.): Кулланда. Lingua Scythica... без ссылки на С. Р. Тохтасьева; в соответствующем месте более ранней версии той же статьи (Кулланда. Еще раз.) это имя ['lySa^nai^^. -С.К.] не упоминается» (ИванчикА.И. К вопросу о скифском языке. С. 74, примеч. 64). Прозрачный намек на якобы имеющий место плагиат бьет мимо цели - на самом деле имя 'lySa^nai^^ с объяснением сохранения д приводится в прекрасно известной А.И. Иванчику статье (Кулланда С.В., Раевский Д.С. Эминак в ряду владык Скифии // ВДИ. 2004. № 1. С. 91, примеч. 54), вышедшей ранее статьи Тохтасьева 2005 года, где то же объяснение дается на стр. 98. Я уж не говорю, что предлагаемое объяснение настолько тривиально и самоочевидно, что спорить о приоритете здесь бессмысленно.

26. На с. 79 своей статьи (ИванчикА.И. К вопросу о скифском языке.) он упоминает французского ученого «Ф. Корнийо (ошибочно именуемого Кулландой Корнильо)». Так и видишь А.И. Иванчика, снисходительно поправляющего всякого рода недоучек: «Шийон, ошибочно именуемый Жуковским Шильоном; Гийо, ошибочно именуемый Пушкиным Гильо; Вейо, ошибочно именуемый Тургеневым Вельо» и тому подобное На само деле передача по-русски французского буквосочетания -ill- как ль - старая традиция (ср. такие заимствования как портфель, бульон, бильярд и пр.), ориентировавшаяся на реальное произношение XVIII века (господствовавшее в речи образованных слоев до Революции, а в ораторской речи до середины XIX века - последним его видным приверженцем был знаменитый лексикограф Эмиль Литтре, умерший в 1881 году; см. Доза А. История французского языка. М.: Издательство иностранной литературы, 1956. С. 98, 102-103), которую предпочитает современной сам Франсуа Корнильо, русист по образованию. Досадно, хотя и достойно всяческого уважения, что иностранец знает и чувствует русскую культуру лучше русского гуманитария.

27. Так, В. Блажек пишет о "the East Iranian dialects where Iranian *d > dlS (Sarmatian-Alanic, Ossetic, Khotanese, Choresmian, Sogdian, Yaghnobi, Wakhi, Yazghulami, Shugni group, Sanglichi-Ishkashimi) and not *d > l (Scythian, Bactrian, Pashto, Yidgha, Munji)" (Blazek V. Toward the Fenno-Ugric cultural lexicon of Indo-Iranian origin ll Indogermanische Forschungen. 108. Band 2003. P. 98). См. также Тохтасьев С.Р. Проблема скифского языка в современной науке ll Ethnic Contacts and Cultural Exchanges North and West of the Black Sea from the Greek Colonization to the Ottoman Conquest. Edited by Victor Cojocaru. Ia§i: Trinitas, 2005. С. 59-108; Кулланда С.В. Еще раз о скифском языке ll Аспекты компаративистики 1. М.: РГГУ, 2005. С. 215-225; Он же. Lingua Scythica ad usum historici ll Древности скифской эпохи. Сборник статей. М.: ИА РАН, 2006. С. 194-209; Kullanda Sergey. The Scythian language revisited. Eurasia Scythica. History, Culture & Languages of Ancient Iranian Nomads of Eurasia. Vol. 1, no. 1. Paris-Vladikavkaz: Проект-Пресс. 2006. P. 74-81 и др. Более осторожную позицию занимает Т.Т. Камболов (Камболов Т.Т. Очерк истории осетинского языка. Владикавказ: Ир, 2006. С. 89-100), но и он считает, например, переход *d >S > l специфической чертой скифского языка, отличающей его от сарматского.

28. См., например, Müllenhoff K. Deutsche Altertumskunde III. Berlin: Weid-mannsche Buchhandlung, 1892 (первое издание Müllenhoff K. Über die Herkunft und Sprache der Skythen und Sarmaten. Monatsberichte der preußischen Akademie der Wissenschaften. 1866. VIII) S. 112, хотя он и колебался, возводить ли ПараХдаш к paraSäta или к авест. ratu.

29. В иранистике греческой дельтой принято условно обозначать звонкий межзубный [5], сходный с начальным согласным в английском слове this.

30. Darmesteter J. Etudes iraniennes. Paris. 1883. I. P. 71, II. P. 195-201; Minorsky V. Transcaucasica ll JA. 1930. T. CCXVII. 1. P. 65-66. Конечно, переход d > l время от времени происходил и в иных, неиранских языках - ср., например, латинское levir при русском "деверь" или различные варианты имени Одиссея в греческом: 'OSuaasw;, 'OXuaasü^, 'АЩп? (откуда латинское Ulixes, Улисс), но регулярным он был именно в юговосточноиранских.

31. Существует гипотеза, что переход S > l характеризовал и один из согдийских диалектов, существование которого постулируется на основании косвенных данных, а именно демонстрирующих этот переход персидских слов, для которых предполагается согдийское происхождение, и использования в согдийском письме арамейской буквы ламед (l) для обозначения спирантов S и O - cf. Henning W.B. Sogdian Loan-words in New Persian ll BSOS. 1939. Vol. X. Pt 1. P. 93-106; Livshitz V.A. A Sogdian Alphabet from Panjikant ll W.B. Henning

Memorial Volume, London: Lund Humphries Publishers, 1970. P. 258, 261-263; Sims-Williams Nicholas. The Sogdian Sound-system and the Origins of the Uyghur Script // JA. 1981. T. 269. P. 353; Idem. Sogdian // CLI. P. 173, 177, с литературой.

32. Грантовский Э.А. Индо-иранские касты у скифов. М.: Издательство восточной литературы. 1960. С. 20, прим. 28; Schmitt Rüdiger. Andere altiranische Dialekte // CLI. S. 93. Вопреки мнению Д.И. Эдельман (Эдельман Д.И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков. Фонология. М.: Наука, 1986. С. 169) о связи данного перехода в юговосточноиранских языках с ареальными, возможно субстратными, тенденциями, и его относительно позднем возникновении, он засвидетельствован в указанном ареале древнеиндийским топонимом Bählika (то есть Бактрия, откуда более позднее Балх), который соответствует авестийскому Bäxdi- (с суффиксом -ka), а также древнеиндийским словом lipi "письмо", заимствованным из западноиранского dipi (а в конечном счёте из шумерского через эламский и/или аккадский) через диалект, где произошел переход d > l (Грантовский Э.А. Иран и иранцы до Ахеменидов. Основные проблемы. Вопросы хронологии. М.: Восточная литература. 1998. С. 106-107). Связано данное обстоятельство, видимо, с сакским, resp. скифским, происхождением бактрийцев, пуштунов, мунджанцев и йидга (см. об этом Marquart J. Eransahr nach der Geographie des Ps. Moses Xorenac'i. Berlin: Weidmann, 1901. S. 226 et al.; Грантовский Э.А. Из истории иранских племен на границах Индии // КСИНА. 1963. LXI.; Он же. Племенное объединение Pargu-Pargava у Панини // История и культура древней Индии. М: Восточная литература, 1963. С. 68-100; Он же. О восточноиранских племенах кушанского ареала // Центральная Азия в кушанскую эпоху. Труды международной конференции по истории, археологии и культуре Центральной Азии в кушанскую эпоху. Душанбе, 27 сентября - 6 октября 1968 г. Т. II. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы. 1975; Он же. Иран и иранцы до Ахеменидов. С. 105-109).

33. Колебания скифологов относительно этой изоглоссы хорошо иллюстрирует высказывание Бильмейера: «Если (курсив мой - С.К.) мы принимаем всерьез происхождение скифского napaXäxai < младоавест. paradäta..., сохранение интервокального d в сарматском и осетинском . становится фонетически дифференцирующим признаком» (Wenn wir die Ableitung skyth. napaXäxai < j[ung]av[est]. paradäta. ernst nehmen, stellt die sarmatische und ossetische Bewahrung von intervokalischen d . ein klares lautliches Differenzierungsmerkmal dar) (BielmeyerR. Sarmatisch, Alanisch, Jassisch und Altossetisch // CLI. S. 240, n. 12).

34. К сожалению, он, видимо, не был знаком с соответствующими наблюдениями Грантовского и Корнильо, разбросанными по разным нелингвистическим публикациям, и упустил возможность подкрепить свою аргументацию, в частности, предложенной Грантовским этимологией имени Палака и предложенной Корнильо этимологией имени Колаксая (см. ниже).

35. Harmatta J. Studies in the Language of the Iranian Tribes in South Russia // Acta Orient. Hung. 1951. T. I. Fasc. 2-3. P. 308-309.

36. IOSPE I2, № 32, A, стк. 34.

37. Tomashek W. Kritik der ältesten Nachrichten über den Skytischen Norden, 1 // Sitzungsberichte der philosophisch-historischen Klasse der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Wien. 1888. Bd. 116. S. 721. Подробнее об истории вопроса см. Куклина И.В. Этногеография Скифии по античным источникам. С. 110, примеч. 77.

38. Оппоненты, разумеется, тут же укажут, что сигма в начале слова могла передавать иранское xs-; ср. греческое aaipan^ç < т.н. «мидийского» xsa6rapa-. Данный случай допускает, однако, и другое объяснение (см. ниже), и, учитывая, что начальное Xs- в записанных греческими буквами сарматских именах неизменно передается как H [is], можно утверждать, что переход *xs->s- в начальной позиции в скифском все-таки произошел. В связи с этим любопытно вспомнить праславянское диалектное *satriti «смотреть; блюсти», которое О.Н. Трубачев (Трубачев О.Н. Из славяно-иранских лексических отношений // Этимология 1965. Материалы и исследования по индоевропейским и другим языкам. М.: Наука, 1967. С. 51-55) считал производным от заимствованного иранского *xsa6ra- «власть». Если его этимология верна, то славянская форма отражает отмеченные выше скифские черты: переход xs > s и отсутствие метатезы -6r- > r6.

39. КБН 1066.

40. С.Р. Тохтасьев (Тохтасьев С.Р. Проблема скифского языка в современной науке // Ethnic Contacts and Cultural Exchanges North and West of the Black Sea from the Greek Colonization to the Ottoman Conquest. Edited by Victor Cojocaru. Ia§i, 2005. С. 72-73 слл.) выражает сомнение в существовании скифском показателя множественности -t(a)- и, соответственно, в том, что ZkôAotoi представляет собой множественное число от *skula-, отмечая странность появления в окончании -oi вместо ожидаемого -ai. Появление -о- в последнем слоге греческой передачи самоназвания скифов в принципе объяснимо, если -t(a)-восходит к общеиранскому -tua-, как считали Р. Готьо (Gauthiot R. Essai de grammaire sogdienne. Paris, 1914-1923. P. 183; Id. Du pluriel persan en -ha // Mémoires de la Société linguistique de Paris. 1916. T. 20. Fasc. 2. P. 71) и вслед за

ним В.И. Абаев (АбаевВ.И. Скифо-сарматские наречия. С. 339 и примеч. 21) и И.М. Оранский (Оранский И.М. Введение в иранскую филологию. Издание 2-е, дополненное. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1988. С. 219 и примеч. 80): под влиянием предшествующего сонанта a мог если не перейти в o, то приобрести огубленность, придававшую ему (тем более в греческом восприятии) сходство с о.

41. Такая передача фонетически вполне объяснима: так же обычно поступают с английским звонким межзубным русские, не слишком хорошо овладевшие английским произношением.

42. В аккадском, как и в других древнесемитских языках, слог не мог начинаться с двух согласных (см. об этом, например, Дьяконов И.М. Аккадский язык // Языки Азии и Африки. М: 1991. Т. IV, кн. 1. Афразийские языки. С. 80; специально об аккадской передаче иранских имен с начальным стечением согласных см. Грантовский Э.А. Ранняя история иранских племен Передней Азии, 1-е издание. С. 73; 2-е издание. С. 84-85).

43. Первым эту цепочку наименований проследил О. Семереньи в работе, опубликованной в 1947 году на венгерском языке. См. также Дьяконов И.М. История Мидии. М.; Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1956. С. 242 сл. (2-е дополненное издание: СПб: Филологический факультет СПбГУ, 2008. С. 255 слл.; Szemerényi O. Four Old Iranian Ethnic Names: Scythian - Skudra -Sogdian - Saka. - Sitzungsberichte der Österreichische Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische Klasse. 371. Band. Veröffentlichungen der Iranischen Kommission. 1980. B. 9. P. 16-23; Грантовский Э.А., Раевский Д.С. Об ираноязычном и «индоарийском» населении Северного Причерноморья в античную эпоху // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. М.: Наука, 1984. С. 50-51).

44. Эдельман Д. Сравнительная грамматика восточноиранских языков. Фонология. М.: Наука, 1986. С. 163.

45. См., например, Грантовский Э.А. Иран и иранцы до Ахеменидов. Основные проблемы. Вопросы хронологии. М.: Восточная литература, 1998. С. 251; ИванчикА.И. К вопросу о скифском языке // ВДИ. 2009. № 2. С. 69-71

46. Эдельман Д. Указ. соч. С. 169.

47. Skjœrv0 Prods O. Pashto. P. 403

48. Толстой И.И. Греческие граффити древних городов Северного Причерноморья. М.; Л.: Издательство Академии Наук СССР. 1953. № 7. С. 11.

49. Ср. приводимые им примеры: скифское spau «глаз» (приведено Геродотом в форме алой - IV, 27) < индоевропейского *spak'su, иранского spasu; скифское

kararu- «кибитка» (у Гезихия Kapapüs^) < иранского *kgrgsaru- - ср. тохарское A kursär, B kwärsär «упряжка», и тому подобное.

50. Витчак возводит реконструируемое им скифское слово к иранскому pa6i «путь» (ср. авестийское pa6-, древнеперсидское pa6i «id»), от которого в древнеиранских языках ожидался бы именительный падеж множественного числа *pa6ayah, давший, согласно Витчаку, после выпадения интервокального -6- и стяжения двух кратких -a- в один долгий, скифское *päyah. Впервые греческое -naioi (в составе этнонима 'Apyinnaioi, аргиппеи) связал с иранским pa6i Маркварт (Marquart J. Untersuchungen zur Geschichte von Eran II. Leipzig, 1905. S. 88).

51. Витчак, цит. соч., с. 58.

52. Подробнее об этимологии этих имен см. Кулланда С. В. Раевский Д. С. Эминак в ряду владык Скифии // ВДИ. 2004. № 1. С. 92 (со ссылками на литературу вопроса).

53. См. GiPh, I, 1. S. 166, § 282, no. 1.

54. ЯйленкоВ.П. Граффити Левки, Березани и Ольвии // ВДИ. 1980. № 3. С. 7778, № 69, рис. 1.

55. См. Strahlenberg F.-J. Das Nord- und Östliche Theil von Europa und Asia, in so weit solches das gantze Russiche Reich mit Sibirien und der grossen Tatarey in sich begreiffet, in einer Historisch-Geographisch Beschreibung der alten und neueren Zeiten, und vielen anderen unbekannten Nachrichten vorgestellt, nebst einer noch niemahls ans Licht gegeben Tabula Polyglotta von Zwey und dreysigerley Arten Tatarischen Völcker Sprachen und einen Kalmuckischen Vocabulario, sonderlich aber einer grossen richtihen Land-Charten con den benannten Ländern und andern verschiedenen Kupfferstischen so die Asiatisch-Scytische Antiquität betreffen; bey Gelegenheit der Schwedischen Kriegs-Gefangenschafft in Russland, aus eigener sorgfältigen Erkundigung, auf denen verstatteten weiten Reisen zusammen gebracht und ausgefertiget von Philipp Johann von Strahlenberg. Stockholm, 1730. S. 33, Fußnote *; Татищев В. История российская. М., 2005, Т. 1. С. 94.

56. Justi F. Ferdinand Justi. Geschichte Irans von dem ältesten Zeiten bis zum Ausgang der Sasaniden. - GiPh. Bd. 2. S. 441; Vasmer Max. Die Iranier in Südrußland. S. 16; Szemerenyi Oswald. Four Old Iranian Ethnic Names. P. 21 и примеч. 44; Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада, М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1965. С. 25 (переиздано в: Абаев В.И. Избранные труды. Т. II. Общее и сравнительное языкознание. Владикавказ; Ир, 1995. С. 318).

57. Cornillot F. L'origine du nom des Scythes // Indo-Iranian Journal. Dord-recht, Boston, 1981. Vol. 23. P. 29-39.

58. Стеблин-Каменский И.М. Этимологический словарь ваханского языка. СПб.: Петербургское востоковедение, 1999. С. 312.

59. Правда, С.Р. Тохтасьев не считает возможным происхождение *skuSa из *skauôa: «монофтонгизация au > о (тем более - переход о > «) никак не может быть отнесена к к 670-м гг. до н. э., а Asguz- и под., Ек60а1 с кратким и и ZKÛ^nç, EkôXotoi в сумме указывают на *skûôa- (в еврейской форме со scriptio plena долгота лишь позиционная).» (Тохтасьев С.Р. Проблема скифского языка в современной науке // Ethnic Contacts and Cultural Exchanges North and West of the Black Sea from the Greek Colonization to the Ottoman Conquest. Iasi, 2005. P. 69, прим. 58).

60. Трубачев О.Н. Indoarica в Северном Причерноморье. М.: 1999. С. 137 (впервые опубликовано в: НАА. 1980. № 5. С. 118).

61. Назаренко А.В. К этимологии этнонима EKOAOTOI (Геродот IV, 6) // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1987 год. М.: Наука, 1989. С. 233-237.

62. Szemerényi O. Four Old Iranian Ethnic Names: SCYTHIAN - SKUDRA - SOGDIAN -SAKA. Vienna, 1980. P. 7.

63. Dialectorum Graecarum exempla epigraphica potiora ('Delectus inscriptionum Graecarum propter dialectum memorabilium' quem primum atque iterum ediderat Paulus Cauer editio tertia renovata). Edidit Eduardus Schwyzer, professor Turicensis, Hildesheim: Georg Olms Verlagsbuchhandlung, 1960. S. 2.

64. Ср. Lejeune M. Phonétique historique du mycénien et du grec ancien. Paris: Éditions Klincksieck, 1972. P. 61 и примеч. 31.

65. О раннем превращении придыхательной тэты в спирант в западногреческих диалектах, в первую очередь в дорийском, см. JuretA.-C. Phonétique grecque. Paris: Société d'édition Les Belles Lettres,1938. P. 44; Buck C. Darling. The Greek Dialects. Grammar. Selected Inscriptions. Glossary. Chicago & London: The University of Chicago Press, 1955. P. 59; Arena R. Die Vertauschung 0/ф bei einigen altgriechischen Inschriften // Glotta, XLIV. Band 1966. S. 14-19; Pisani V. Manuale storico della lingua greca. Seconda edizione con un'Appendice: Il Miceneo di Celestina Milani. Brescia: Paideia Editrice, 1973. P. 52-53, 102; Allen William Sidney. Vox Graeca: a guide to the pronunciation of classical Greek, Cambridge: Cambridge University Press, 1987. P. 26, и прочие.

66. Diakonoff I.M. The Cimmerians // Monumentum Georg Morgenstierne I (Acta Iranica 21). Leiden: E.J. Brill, 1981. P. 140, note 75. В связи с этим возникает вопрос: какие греки в VII в. до н. э. были знакомы со скифской мифологией? Малоазийские, поскольку Алкман происходил из Сард, или западные, поскольку он писал на более чистом дорийском, чем прочие лирические поэты

(Buck, C.D. The Greek Dialects. Chicago, 1955. P. 17; Risch E. Die Sprache Alkmans // Museum Helveticum 11, 1954. S. 20-37) и, возможно, ориентировался на западногреческую аудиторию?

67. Обзор точек зрения см. ДоватурА.И., КаллистовД.П., ШишоваИ.А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. Тексты, перевод комментарий. М.: Наука, 1982. С. 248-249, примеч. 230; ПогребоваМ.Н., Раевский Д.С. Ранние скифы и древний Восток: к истории становления скифской культуры. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1992. С. 198-202.

68. Погребова М.Н., Раевский Д.С. Указ. соч. С. 203-214.

69. Там же. С. 207.

70. Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка. М.: Наука, 1970. С. 164.

71. Лыткин В.И. О некоторых иранских заимствованиях в пермских языках // Известия АН СССР, отд. литературы и языка, 1951. № 4. С. 390.

72. ЭСИЯ II. С. 405 - 409.

73. По устному сообщению Ю.В. Норманской, которой я благодарен за консультацию по уральским языкам. За возможные ошибки, разумеется, несу ответственность я.

74. Lecoq P. Le motfarnah- et les Scythes // CRAI 1987. P. 671-681.

75. Lubotsky A. Avestan xvarenah-: the etymology and concept // W. Meid (ed.) Sprache und Kultur. Akten der X. Fachtagung der Indogermanischen Gesellschaft, Innsbruck, Institut für sprachwissenschaft der Universität Innsbruck, 1998. P. 479488.

76. Lubotsky A. Scythian elements in Old Iranian // Indo-Iranian Languages and Peoples. Proceedings of the British Academy. 2002. 116. P. 189.

77. "We only get onto firm ground when we consider the historical development of Ossetic, the modern representative of one of the Scythian dialects" - Ibid. P. 190.

78. См. подробнее Skjœrv0 Prods O. FARNAH- : mot mède en vieux-perse ? // Bulletin de la Société de linguistique de Paris, 1983. T. 78. F. 1. P. 241-259 - мнение о первичности формы с начальным f- этот автор не разделяет; Lubotsky. A. Avestan xvarenah-: the etymology and concept. - автор приводит остроумные лингвистические доводы в пользу вторичности авестийского xv-.

79. Грантовский Э.А. Ранняя история иранских племен Передней Азии, 1-е издание. C. 91, 98, 240-241, 224, 324, 325; 2-е издание. C. 103-104, 110-111, 255, 275, 371; Он же. Иран и иранцы до Ахеменидов. С. 135.

80. В начальной позиции через u-, um-, hum-, hu-, ku- или m-. Ср. Mayrhofer M. Onomastica Persepolitana. Das altiranische Namengut des Persepolis-Täfelchen unter Mitarbeit von Janos Harmatta, Walther Hinz, Rüdiger Schmitt und Jutta

Seifert, Wien: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften. 1973, №№ 8.908, 8.940, 8. 996, 8.1718 и др.; Hinz W. Altiranisches Sprachgut der Nebenüberlieferungen. Unter Mitarbeit von Peter-Michael Berger, Günther Korbel und Annegret Nippa [Göttinger Orientforschungen III 3], Wiesbaden: Otto Harrasowitz 1975. S. 137-141.

81. Lubotsky A. Op. cit. P. 191-195.

82. Все зафиксированные переходы p > f относятся к позднесарматской эпохе.

83. Конечно, можно предположить, что слово farna- происходит из какого-то неизвестного иранского языка, в котором очень рано произошел переход p>f, но принятие такого объяснения требует множества произвольных допущений.

84. Все прочие примеры якобы скифской передачи *xva-, будь то приводимые Фасмером, Харматтой и Абаевым (якобы *xva- = греч. Х-) или Лекоком (Lecoq. Le mot farnah- et les Scythes. P. 679-680 - якобы *x"a- > *fa- = греч. Ф-), на самом деле являются сарматскими.

85. Единственное осетинское слово, помимо farn, демонстрирующее переход *xv-> f-, это fynlfun «сон; сновидение» (< *xvafna-), но здесь переход объясняется ассимиляцией (*xv- - -f- > f- - -f-), предшествовавшей регулярному переходу *afn > *avn > *aun > *ynlun; ср. rynlrun «болезнь» < *rafna-, tynltunœ «1. луч; 2. сукно» < *tafna- - ИЭСОЯ I. С. 496; II. С. 444-445; III. С. 336-337).

86. См. Кулланда С.В. Lingua Scythica ad usum historici. С. 206-207.

87. Lubotsky A. Op. cit. P. 195.

88. Через t ассирийские источники регулярно передают юговосточноиранское в -см. Грантовский. Ранняя история иранских племён Передней Азии. 197012007:90-911102-103.

89. Tadmor H. The Inscriptions of Tiglath-Pileser III King of Assyria. Critical Edition, with Introductions, Translations and Commentary. Jerusalem: The Israel Academy of Sciences and Humanities, 1994. P. 164, 166 and note 37. Подробно см. Грантовский Э.А. Ранняя история иранских племен Передней Азии, 1-е издание. С. 241, 2-е издание. С. 275.

90. Что до эламской передачи иранского xs- в начальной позиции, оба иранских слова, начинающихся с xs-, в древнеперсидской версии Бехистунской надписи и транскрибированных в эламской, мидийское личное имя Xsaerita- и название должности сатрапа, xsaçapavan-, по-эламски переданы соответственно как Sâ-at-tar-ri-tâ (Столбец II, § 24 согласно Weissbach F.H. Die Keilinschriften der Achämeniden. Leipzig: J.C. Hinrichs'sche Buchhandlung, 1911 или § 22 согласно Grillot-Susini Françoise, Herrenschmidt Clarisse, Malbran-Labat Florence. La version élamite de la trilingue de Behistun: une nouvelle lecture ll JA. 1993. T. 281. 1-2. P. 19-59) и sâ-ak-sâ-ba-ma-na-me

(Столбец II, § 38 согласно Weissbach. Op. cit, или § 31 согласно Grillot-Susini, Herrenschmidt, Malbran-Labat. Op. cit; в § 45/37 сохранилось только окончание), где -me - эламский суффикс. То же соответствие наблюдается и в более поздних эламских передачах иранских имен. Исключения из правила немногочисленны, а именно эламские Ik-sä-sä-qa и Uk-su-is-tur-ra, предположительно передающие древнеперсидское *xsagaka- и мидийское *xsaustra- соответственно, причем в обоих случаях зафиксированы дублеты Sä-ak-sä-qa and Su-is-tur-ra; см. Hinz. Altiranisches Sprachgut der Nebenüberlieferungen. S. 134-136. Представляется, таким образом, что а) начальный s в эламском не отражает перехода xs- > s- в соответствующих иранских словах, а б) варианты с протетическим гласным не были характерны для эламского и возникли под ассирийским влиянием.

91. А именно -Or- на месте древнеперс. д. Единственное исключение в сводах Гинца и Майргофера - имя, записанное по-арамейски как sshmr на ахеменидской булле из Телло, где первая часть предположительно передает древнеперсидское xsaga (Hinz Altiranisches Sprachgut der Nebenüberlieferungen. S. 134).

92. Ср. Vogelsang W.J. The rise and organization of the Achaemenid Empire: the Eastern Iranian Evidence. Leiden: E.J. Brill, 1992. P. 11, 303, 304-315 et passim. Экстралингвистические данные (если таковые имеются) также указывают, что носители имен с начальным S- < Xs- были мидянами: так, некий Saxpaßarn^ был при Александре сатрапом Экбатан, древней столицы Мидии (Justi. Iranisches Namenbuch. S. 292).

93. Араб. и перс. sarj, видимо, заимствованы из какого-то восточноиранского языка (согдийского?) - см. ИЭСОЯ III. С. 34-35).

94. NCED. P. 366.

95. См. подробно Погребова М.Н. Центральноазиатская гипотеза происхождения скифской материальной культуры и скифского этноса. Древности скифской эпохи. М.: ИА РАН, 2006. С. 172-193.

96. Трубачев ОН. INDOARICA в Северном Причерноморье. Реконструкция реликтов языка. Этимологический словарь. М.: Наука, 1999. С. 199-201 (первая публикация: Трубачев О.Н. Indoarica в Северном Причерноморье. Этимологии // Этимология 1982. М.: Наука, 1985. С. 140-143).

97. Тохтасьев С.Р. Указ. соч. С. 98-99 и примеч. 227.