CC BY
74
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 4 (17). С. 166-168. © И.А. Никитина, 2008
УДК 343.37
СИСТЕМА УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ОХРАНЫ КРЕДИТНЫХ ОТНОШЕНИЙ
И .А. НИКИТИНА
Рассматриваются актуальные вопросы согласованности действующего российского уголовного законодательства, направленного на охрану кредитных отношений. Анализируются недостатки существующих норм об ответственности за преступления, связанные с банкротством.
Финансово-кредитная сфера является основой экономического организма, поэтому её криминализация и декриминализация имеют принципиальное значение для жизнеобеспечения государства.
Экономическое значение кредита очевидно. Он обеспечивает непрерывность хозяйственной деятельности при временном недостатке материальных средств, необходимых для такой деятельности. Кредитная система позволяет накапливать и мобилизовать временно свободные материальные ресурсы для эффективного использования их в экономической деятельности. Механизмы кредитования просто необходимы в рискованной инновационной деятельности, где кредит способствует техническому прогрессу.
Посягательства на кредитные отношения подрывают общественное доверие к этим отношениям. В результате потенциальные кредиторы опасаются предоставлять кредиты, а потенциальные добросовестные должники - брать их.
В историческом плане различают два вида посягательств на кредитные отношения. Первый вид - это посягательства на права и законные интересы кредиторов. Второй вид -это посягательства на законные интересы должников. В качестве объекта этих посягательств понимаются не только и не столько частные права и интересы, сколько кредитное хозяйство в целом как необходимый элемент народного хозяйства.
Действующее российское уголовное законодательство, направленное на охрану кредитных отношений (ст. 172, 176, 187, 195-197 УК РФ), испытало существенное влияние западных образцов, причём некото-
рые заимствования оказались не вполне удачными [1].
В структуре общественных отношений, образующих объект рассматриваемых преступлений, основополагающее значение имеют интересы должника, кредитора и государства. Природа и содержание каждого из них в значительной мере обусловлены существованием комплексного правового регулирования первого уровня (неуголовных отраслей права). Обусловленность юридической природы уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за преступления в сфере кредитных отношений, правилами иных отраслей права требует особой степени системной согласованности положений уголовного закона с нормами тех отраслей права, которые выступают в роли базового регулятора отношений (гражданского права, законодательства о несостоятельности и др.).
Отсутствие в действующем законодательстве должной степени согласованности затрудняет возможность применения рассматриваемых уголовно-правовых норм, а также достижения стоящих перед уголовным законом целей.
Основные недостатки существующих норм об ответственности за преступления, связанные с банкротством состоят в следующем:
- столкновение уголовно-правового и гражданско-правового начал ограничивает возможность существования в качестве субъекта - «руководителя» организации. Также в субъективный состав не включены те участники, которые способны своими действиями причинить существенный вред охраняемым уголовным законом отношениям - арбит-
ражные управляющие, лица, действующие на основании доверенностей;
- отсутствие необходимой и достаточной определенности в формулировании признаков объективной стороны: формулировки «сокрытие имущественных обязанностей» оставляют возможность для слишком широкого их толкования;
- ряд деяний, перечисленных в диспозиции рассматриваемых уголовно-правовых норм, объективно не может повлечь общественно вредных последствий («передача имущества во владение иным лицам», «объявление о несостоятельности») [2].
Круг наказуемых деяний в ст. 195 УК (неправомерные действия при банкротстве) определен нечетко и казуистично. В частности. Не уделено необходимого внимания обманному завышению пассивов (фальсификации долгов), что активно используется в «заказных» банкротствах. Опасность преднамеренного банкротства и механизм посягательства на объект лишены сколь-либо существенных отличий от опасности и механизма посягательства при неправомерных действиях при банкротстве. Раздельное существование этих преступлений в законе является исторической случайностью, оно препятствует правильному пониманию и применению уголовного закона. Эти нормы целесообразно объединить.
Составы преступлений, связанных с банкротством, целесообразно сформулировать как формальные, что значительно упростит уголовное преследование этих деяний и сделает его более эффективным. Существующие материальные составы практически исключают уголовное преследование деяний, объективно обладающих высокой степенью общественной опасности. В связи с проблемами, связанными с одновременным расследованием уголовного дела и рассмотрением дела о несостоятельности в арбитражном суде, целесообразно, используя зарубежный опыт и опыт русского права до революции 1917 г., сформулировать объективные условия уголовного преследования банкротства (например, возбуждение производства в арбитражном суде). Следует учитывать, что вступивший в законную силу приговор по уголовному делу обязателен для арбитражного суда, не наоборот.
Вопрос о криминализации «неосторожного» (а точнее, бесхозяйственного) банкротства остается более чем актуальным. Бесхозяйственное банкротство - это виновное причинение вреда, чаще всего умышленное, представляющее огромную опасность для кредитного хозяйства и для экономики страны в целом. В течение последних десятилетий в Германии, Франции и многих других странах с развитой рыночной экономикой имеет место тенденция к усилению ответственности за наиболее опасные виды бесхозяйственного банкротства, наказание за которое уравнивается с наказанием за злостное (обманное) банкротство. Возросшая опасность бесхозяйственных банкротств связана с распространением дерзких, явно бесхозяйственных действий. При уголовном преследовании таких действий нельзя придавать принципиальное значение тому, скрыл ли несостоятельный должник свое имущество от кредиторов, воспользовавшись им после окончания конкурса, либо растратил его, не дожидаясь конкурса. Кроме того, следует учитывать, что злостное (обманное) банкротство почти всегда при наличии определенной сноровки можно изобразить в качестве «неосторожного» (бесхозяйственного). Криминализация бесхозяйственного банкротства является единственно возможным способом уголовно-правовой борьбы с использованием института несостоятельности для неправомерного обогащения за чужой счет. Сегодня распространение заказных и ложных банкротств, грубой бесхозяйственности, влекущей умножение неплатежей и разоряющей народное хозяйство России являются следствием пробела в решении данного вопроса.
Российское государство является сегодня одним из немногих государств, игнорирующих проблему уголовно-правовой борьбы с ростовщичеством. Вместе с тем опыт демократий с развитой рыночной экономикой показывает, что «законы рынка» вовсе не обеспечивают оптического преодоления этого крайне неблагоприятного для экономики явления. Вопрос о криминализации ростовщичества требует законодательного решения.
Норма о кредитном обмане изложена в УК РФ неудачно. Состав этого преступления следует сформулировать как формальный и дать в законе широкое определение кредита.
В таком виде эта норма при правильном её применении может способствовать уменьшению неплатежей и восстановлению общественного доверия к кредитным отношениям, а в конечном счете - содействовать преодолению кризисных явлений в экономике.
Уголовно-правовая охрана кредитных отношений не может быть эффективной при отсутствии эффективно работающих механизмов исполнительного производства. Бессмысленно преследовать криминальные банкротства и игнорировать при этом злостное уклонение от исполнения обязательств в рамках обычного исполнительного производства. Поэтому необходимо преодолеть ка-зуистичность и иные явные недостатки норм об уголовной ответственности за неисполнение судебного акта.
Действующее же законодательство, регламентирующее этот вопрос, представляется неудовлетворительным по двум причинам:
1) отсутствие уголовной ответственности должника, скрывшегося от кредиторов с целью уклонения от исполнения обязательств, с одной стороны, активно используется при уклонении от гражданско-правовой ответственности, с другой - способствует распространению неправового принуждения в таких ситуациях (должников и их близких похищают, пытают и убивают);
2) имеют место случаи уголовного преследования должников по ст. 177 УК за простое неисполнение гражданско-правовых
обязанностей в нарушение международных договоров РФ.
Уголовное законодательство, направленное на охрану кредитной системы, должно быть реформировано. При этом необходимо преодолеть сложившийся «разрыв» норм уголовного и хозяйственного права. Реформа должна иметь комплексный характер. Неправильной представляется практика, когда хозяйственное законодательство и уголовное законодательство, регулирующие и охраняющие однородную группу общественных отношений, существуют и развиваются параллельно и независимо друг от друга. Например, реформируя нормы об уголовной ответственности за банкротство, необходимо внести в законодательство о несостоятельности изменения, обеспечивающие их эффективное применение. На сегодняшний день, к сожалению, приходится констатировать, что система российского законодательства внутренне несогласованна, противоречива и лишена системного единства.
1. См.: Колб Б.И. Ответственность за криминальные банкротства по УК РФ: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2004. - С. 9-17.
2. См.: Михалев И.Ю. Криминальное банкротство. - СПб., 2001. - С. 160-164.
