CC BY-NC-ND
264
СИМВОЛИКА РЕГАЛИЙ РОССИЙСКИХ ГОСУДАРЕЙ: ЦВЕТА
Е.В. Пчелов И ЧИСЛА
Рассматриваются символические аспекты, связанные с семантикой, внешним оформлением и функционированием широкого круга вещей, которые можно отнести к разряду государственных регалий: венцов и корон, скипетров, тронов и тронных мест и т. д. На материале ХУ1-Х1Х вв. проанализированы такие особенности символики регалий, как символика цвета (золотой, красный, зеленый, синий) и числовая символика (3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 12) регалий.
Ключевые слова: регалии, троны, короны, символика, репрезентация власти.
В современной историографии изучение регалий российских правителей занимает определенное место как в общеисторическом ключе, в том числе в контексте истории государственной символики и форм презентации власти (работы М.Б. Свердлова, А.Л. Хорошкевич, М.Е. Бычковой, А.В. Лаврентьева и др.1), так и в рамках детальных конкретно-исторических и искусствоведческих исследований отдельных регалий или же их комплексов. Из трудов недавнего времени особенно выделяются исследования И.А. Боб-ровницкой и М.В. Мартыновой2, обратившихся к малоизученным и остававшимся вне поля зрения исследователей регалиям, таким как троны русских царей. Показательна также фундаментальная работа Н.В. Жилиной о шапке Мономаха3 (другие важные работы о ней принадлежат М.Г. Крамаровскому, И.А. Бобровницкой4); некоторые заслуживающие внимания исследования посвящены или отдельным памятникам, например Казанской шапке5, трону Ивана Грозного («Мономахову трону») в Успенском соборе6, или их «тематическим» комплексам (например, воинским регалиям москов-
© Пчелов Е.В., 2010
ских царей7). В этих трудах так или иначе уделяется внимание вопросам символики регалий, их семантике, хотя специальных исследований, связанных прежде всего с семиотическим анализом этих вещей и их функционированием (подобно работам М.А. Бойцова на западноевропейском материале8), совсем немного (важнейшее значение имеют труды Б.А. Успенского, посвященные вопросам семиотики власти и сакральных символов9). Остановимся на некоторых аспектах символики регалий (с экскурсами в семиотически близкие области), которые еще не получили освещения или же не в полной мере оказались осмыслены исследователями. Под регалиями подразумевается широкий круг вещей, включающий не только собственно инсигнии (венцы - короны, скипетры, державы и т. д.), но и другие предметы, служившие принадлежностью монархов и выполнявшие в их символической презентации определенные функции (например, троны и тронные места вообще).
Символика цвета
Чрезвычайно существенным в символическом оформлении власти русского государя был золотой цвет. Именно золотой (а совсем не красный) цвет занимал самое высокое место в символической иерархии цветов, обозначая сакральный характер своего «носителя». Парадное одеяние русского царя было золотым, так же, как золотым было и декоративное оформление многих царских регалий, - золото с древнейших времен служило символом власти и богатства10. Золотому «колориту» русской монархии способствовала и давняя традиция уподобления правителя солнцу, существовавшая и на Руси. Поскольку солнцу уподоблялся Христос, а царь уподоблялся Христу, то возникала своего рода символическая триада из трех сопряженных друг с другом явлений: солнца, Христа и царя11. Следовательно, царь, облаченный в золотые одежды, как бы уподоблялся и солнцу, и Христу. Заметим, что к образу солнца, по всей видимости, восходит и форма короны12 (ср. трехчастный венец на Руси, пятилучевую корону русских правителей на некоторых изображениях, форму корон на головах двуглавого орла с печати Ивана III 1497 г.).
Золотой колорит был основным и в ювелирно-художественном оформлении практически всех основных регалий: венцов, корон, скипетров, державы, тронов (за исключением костяного трона, приписываемого Ивану Грозному), вплоть до конца XVII - начала XVIII в. и даже до екатерининской эпохи, когда к нему окончательно «добавился» бриллиантовый. Первые царские венцы, в оформлении которых использовано множество бриллиантов, относятся
к 1670-м годам - это несохранившаяся Алмазная шапка Федора Алексеевича 1679 г. (при создании которой, вероятно, был использован венец Алексея Михайловича 1672 г. и отдельные элементы которой, в свою очередь, были перенесены на Алтабасную шапку Ивана Алексеевича 1684 г.) и дошедшие до наших дней Алмазные шапки царей Ивана (1687 г.) и Петра (1684 г.) Алексеевичей13. Корона Екатерины II - так называемая Большая императорская корона - ознаменовала собой торжество бриллиантовой «темы» в художественном решении государственных регалий.
Второе место в иерархии цветов принадлежало красному цвету. Это хорошо видно на примере пространственного соотношения кремлевских Красного и Золотого крылец. Красным крыльцом называли лестницу, примыкавшую к Грановитой палате и служившую для царского выхода во время торжественных церемоний, а также и всю обходную галерею, соединявшую здания восточного фасада дворцовых построек на уровне «второго» этажа. К Красному крыльцу с северной стороны примыкала Боярская площадка, откуда поднималась лестница «в три отдыха» (Постельное крыльцо), завершавшаяся так называемой Золотой решеткой. За Золотой решеткой располагалась Верхоспасская площадка, откуда Золотое крыльцо (которое также называли Красным) вело на четвертый этаж Теремного дворца, где находились покои царя. Пятый этаж дворца назывался Златоверхим теремком14. Путь государя при венчании на царство / коронации обозначался красным ковром. Венцы и короны в большинстве случаев украшались крестами, в основании которых находились красные драгоценные камни, или же просто камнями. Так, вишнево-красная шпинель (лал) увенчивала Казанскую шапку Ивана Грозного, затем этот камень был перенесен на навершие венца Михаила Федоровича 1627 г., а еще позже, в 1687 г., лал увенчал Алмазную шапку царя Ивана Алексеевича (при этих изменениях на Казанскую шапку был водружен желтый яхонт, а на венец 1627 г. - изумруд)15. Красные камни венчают и Алмазную шапку Петра Алексеевича (1684 г.), и корону Анны Иоанновны (куда красный турмалин перенесен с короны Екатерины I16), и Большую императорскую корону Екатерины II (шпинель, привезенная еще Н. Спафарием из Китая для Алексея Михайловича). Алтабасная шапка Ивана Алексеевича (1684 г.) увенчана крестом, как бы состоящим из красных камней (вероятно, он был создан значительно раньше - на рубеже 1620-1630-х годов17). В центре креста на державе Алексея Михайловича 1662 г. турецкой работы также помещен красный камень. Красный альмандин венчает парадный шестопер (турецкой работы), подаренный в 1656 г. Алексею Михайловичу стамбульским купцом Дмитрием Астафье-
вым. Красные камни служат декоративным оформлением барм Алексея Михайловича 1662 г. также турецкой работы.
Сопряжение высшей власти с золотым и красным цветами прослеживается также и в колорите зданий Петербурга. Так, первоначально стены Зимнего дворца, построенного при Елизавете Петровне, были окрашены в светло-песочный (т. е. золотистый) цвет, а колонны и скульптуры на балюстраде - в белый. Только в 1888 г., при Александре III, при ремонте дворца стены стали лазурными, а колонны остались белыми. В 1901 г. весь дворец стал темно-красным, в 1911 г. - кирпично-красным, в 1927 г. стены - серовато-зелеными, колонны - белыми, в 1930 г. и стены, и колонны покрасили в коричнево-серый цвет двух оттенков, в 1934 г. стены стали оранжевыми, колонны остались прежними, с 1946 г. стены - светло-зеленые, колонны - белые, как и сейчас18.
Дворец А.Д. Меншикова в Петербурге, построенный «вчерне» к 1711 г., имел высокую крышу, крытую листами луженого железа, выкрашенными в шахматном порядке красным суриком (подобно крыше Теремного дворца в Кремле). Стены дворца первоначально были окрашены в темно-серый цвет, а в 1721 г. их покрасили золотистой охрой, а декоративные детали фасадов - светло-желтой краской (в таком виде дворец сохранялся до 1739 г.)19. Золотистый цвет фасада дворца, с одной стороны, подчеркивал кратологичес-кую семантику резиденции петербургского губернатора, с другой -отсылал к оранжевому «колориту» названий его владений - Ора-ниенбурга (Раненбурга) в Рязанской губернии (имение Меншико-ва, с. Слободское) и Ораниенбаума, загородной резиденции Мен-шикова, основанной в 1712 г. В основе этих топонимов лежит, как кажется, не столько «красивость» подобных топонимов в Германии (в частности, в княжестве Анхальт)20, сколько ориентация на Голландию, столь близкую Петру I. Оранжевый цвет как символ династии Оранских, ставший национальным цветом Голландии, послужил символическим основанием и вышеприведенных топонимов, и, возможно, охристой раскраски дворца21.
Сложнее обстоит дело с третьим и четвертым цветами. В некоторых случаях (особенно, когда заметно влияние восточного, преимущественно персидского, искусства22) в оформлении регалий третье место принадлежит голубому (синему) цвету, однако в большинстве случаев колорит регалий показывает преобладание зеленого цвета над синим23. Со времен Алексея Михайловича особенно существенным стало сочетание красного и зеленого (в отношении регалий это можно объяснить традициями турецкого искусства24, однако и русские по происхождению памятники культуры того времени демонстрируют ту же закономерность).
Сочетание золотого, красного и зеленого было основным и в колорите царского дворца в Кремле. Резной декор Теремного дворца был расписан охрой, киноварью, светло-зеленой краской и позоло-той25. Кровли царских палат, в том числе Грановитой, были покрыты позолотой. На миниатюре из «Книги об избрании на царство Михаила Федоровича» 1672 г. крыша Средней Золотой палаты имеет красно-зеленую расцветку. Цветовая гамма царских дворцов дополнялась белым цветом стен палат и зеленью садов, разбитых на сводах каменных зданий на уровне второго и третьего этажей. Таким образом, внешне царский дворец с южного, «парадного» фасада (от Москвы-реки) напоминал собою райский сад (поднятый на высоту, устремленный к небу), среди которого вырастали царские хоромы, решенные в красно-бело-золотой гамме.
Числовая символика
В оформлении регалий и парадном церемониале большое место принадлежит также числовой символике. Можно выделить следующие значимые числа.
Три. Число очевидно восходит к символу Святой Троицы. Это число ступеней, ведущих к царскому трону, как о том свидетельствуют записки современников26 и сохранившийся двойной трон царей Ивана и Петра Алексеевичей. Тернарная структура была характерна для объектного титула русских государей (наименование Троицы в ХУ^ХУП вв. даже присутствовало в начальной части титула)27. Вероятно, трехчастную структуру имели некоторые царские венцы. Об этом свидетельствует, например, описание царского венца 1624 г., который не сохранился до нашего времени28, изображение венца на парсуне Алексея Михайловича 1670-х годов (возможно, это как раз венец 1624 г.) и на портрете Алексея Михайловича в «Титулярнике» 1672 г. Из трех частей состоят скипетры Михаила Федоровича, Петра Алексеевича, Екатерины II. Декоративные трилистники увенчивают шар державы Алексея Михайловича (турецкая работа, 1660-1662 гг.), трилистник же является на-вершием его посоха (также турецкая работа, посох привезен царю в 1658 г.)29.
Пять. Пятилучевые короны из алмазов увенчивают алмазных двуглавых орлов и восьмиконечные звезды на Алмазных шапках царей Ивана и Петра Алексеевичей.
Шесть. Шестиконечные звезды (наряду с другими декоративными фигурами, например «арабским цветком») являются элементами золотого филигранного орнамента шапки Мономаха, что объясняется ее вероятным византийским происхождением (по дати-
ровке Н.В. Жилиной: начало - 60-е годы XIII в.)30. Шестиугольные розетки декора шапки находят также изобразительные аналогии в узоре на несохранившейся монгольской печати, привешенной к духовной грамоте Ивана Калиты 1339 г.
Семь. Таково количество медальонов в бармах Алексея Михайловича. Семь - это и число башен вдоль каждой из трех стен Московского Кремля (конец XV - конец XVII в., до постройки так называемой Царской башни в 1680 г.).
Восемь. Это число входит преимущественно в изображение восьмиконечной звезды (так называемая звезда Бога Саваофа). Она присутствует в оформлении двух боковых медальонов барм Алексея Михайловича, в декоре белокаменных наличников окон Грановитой палаты (звезда между львами). На государственной печати 1667 г. семь восьмиконечных звезд окружают изображение двуглавого орла, изображения восьмиконечных звезд имеются и в земельных гербах «Титулярника» 1672 г. Три восьмиконечные звезды изображены над Московским Кремлем на налуче саадака Алексея Михайловича, созданного мастером Прокофием Андреевым в 1673 г. Изображения восьмиконечных звезд присутствуют и на «Великом стяге» Ивана Грозного 1560 г. Восьмилепестковые цветы (восьмиконечные звезды) из алмазов являются элементами оформления Алмазных венцов царей Ивана и Петра. Восемь граней-пластин составляют основную часть шапки Мономаха. Вось-мичастную структуру имеет шатер «Мономахова трона» в Успенском соборе (здесь можно вспомнить традицию древнерусской храмовой архитектуры - восьмерик на четверике). Собор Покрова на Рву представляет собой в плане также восьмиконечную звезду. Позднее именно восьмиконечная звезда была наиболее распространенным знаком российских орденов. Сложно сказать, насколько с символикой числа восемь связан тот факт, что золотая цепь-окладень Михаила Федоровича (впервые упоминается в документах в 1640 г.) состоит из 88 звеньев.
Девять. По свидетельству иностранцев, всего девять ступеней имела центральная лестница, которая вела с Соборной площади на Красное крыльцо и предназначалась для послов мусульманских или «языческих» государей31. Возможно, символика девяти восходит к монгольским обычаям32. И действительно, в монгольской (и даже шире - дальневосточной - китайской и японской) традиции число девять считается сакральным и связано с верховной властью. Можно вспомнить девятихвостое знамя Чингисхана, девять войлочных чепраков, составлявших походный трон Батыя, девятикратное преклонение колен перед новопровозглашенным ханом33. Девять лепестков имеют также стилизованные декоратив-
ные цветы и плоды граната в оформлении державы Алексея Михайловича (турецкой работы).
Двенадцать. Двенадцать ступеней вели к «чертожному месту» в Успенском соборе при венчании на царство государя34.
Интересна числовая символика «Мономахова трона» (моленного места царя Ивана Грозного в Успенском соборе Московского кремля). Его основание, естественно, четырехугольное (обращенное на четыре стороны света). Прочтение сюжета барельефов на стенках идет от северной стороны к западной и южной (т. е. в круговом направлении против солнца). Шатер трона украшен тремя рядами декоративных кокошников. В каждом ряду таких кокошников 8 и всего 24. Между кокошниками нижнего ряда расположены 8 цветков. Кроме того, шатер украшен двенадцатью резными деталями в виде кубков, в которых склонны видеть символическое изображение сосудов для мира35. В нижней части шатра по четырехстороннему периметру идет ряд маленьких кокошников, всего их 36 (по 12 на каждой стороне). Таким образом, числа 8 и 12 кажутся наиболее значимыми в оформлении этого трона. «Мономахов трон» послужил прообразом шатра над местом гибели Александра II в петербургском храме Спаса на Крови.
Отметим, что по 12 (и всего 24) печатей с земельными эмблемами изображены вокруг двуглавого орла на аверсе и реверсе Большой печати Ивана Грозного конца 1570-х годов.
Наряду с вышеназванной числовой символикой в декоративно-художественном оформлении регалий играли определенную роль и сочетания четырех животных символов. Число четыре соответствовало, с одной стороны, символике четырех евангелистов, с другой - четырех царств из библейской книги пророка Даниила.
Так, налуч саадака «Большого наряда», созданный в кремлевских мастерских европейскими мастерами в августе 1627 г. - ноябре 1628 г. для царя Михаила Федоровича, украшен четырьмя жи-вотными-символами36. Вокруг двуглавого орла, находящегося в центре, расположены четыре медальона с четырьмя животными -одноглавым белым с золотом орлом, держащим царский венец, вверху справа от двуглавого орла; коричневым грифоном, держащим в лапе державу, вверху слева; белым единорогом, держащим скипетр, внизу справа, и золотым львом, держащим меч, внизу слева. Все животные помещены в золотых медальонах с «шахматным» фоном. Представляется, что их выбор был обусловлен определенной близостью с символами четырех евангелистов37. Типологическая аналогия здесь вполне уместна. И действительно, орел (символ Иоанна) и лев (символ Марка) очевидны. В этом случае ангелу (символ Матвея) соответствует крылатый грифон, а тельцу
(символу Луки) - единорог. Таким образом, два этих символа были переосмыслены в традиции российской эмблематики: грифон здесь может выступать эмблемой рода Романовых (если в начале XVII в., это действительно было так, о чем вроде бы свидетельствует прапор боярина Никиты Ивановича Романова; в качестве же официального романовского герба грифон известен только с середины XIX в.38), а единорог уже присутствовал в государственной символике в XVI в. (как копытное и рогатое животное он ближе всего тельцу39). Более того, даже расположение животных на налуче в определенном ракурсе соответствует традиции их расположения в изобразительном материале тогдашней европейской культуры - орел и ангел (как жители небесных сфер) помещались вверху, а бык и лев (как обитатели Земли) - внизу. Правда, в средневековой Европе, как правило, ангел и лев помещались справа от центрального изображения (слева от зрителя), а орел и бык - слева (справа от зрителя)40. На налуче же саадака (напомню, что делали его иностранные по происхождению мастера) орел и единорог помещены справа от двуглавого орла, а грифон и лев - слева. Чем была вызвана такая «инверсия» - сказать сложно, но важно иметь в виду, что абсолютно жесткого и во всех случаях одинакового сопряжения символов евангелистов с четырьмя частями общей композиции не существовало. Важно также понять, почему каждое из животных, изображенных на налуче, держит именно эту регалию, а не какую-либо другую. Здесь прежде всего бросается в глаза определенное соотношение форм предметов: скипетру соответствует меч, а венцу - держава. Венец (царская шапка) был, безусловно, важнее других регалий, поэтому его держит орел, занимающий верхнее правое место от государственного орла. Далее по иерархии регалий вроде бы должны идти сначала скипетр (государь держит его в правой руке), а затем держава (в левой руке). Но поместить скипетр в левой верхней от орла части (как следовало бы по иерархии мест вокруг центра, принятой в средневековой символике русской царской власти) было бы неверным, поскольку скипетр соотносится с правой стороной. Отсюда ясно, что скипетр должен был оказаться в лапах того животного, которое расположено от двуглавого орла справа, но внизу. Таким зверем и стал единорог - здесь существенно то, что скипетр в некоторых русских текстах XVI в. прямо соотносится с рогом единорога. В левой части композиции должна была располагаться держава - ее получил грифон, находящийся вверху. А затем следовал меч, как наименее значимая регалия, его получил лев (символ воинственности) -и таким образом скипетр единорога и меч льва составили стоящую напротив друг друга пару. Царская птица орел вполне логично
держала царский венец, а крылатый грифон - державу (если полагать, что грифон занял «место» ангела, то его сопряжение с державой выглядит еще более символичным, ведь держава (яблоко) по сути символизирует мир). Те же четыре символа присутствуют и в оформлении двойного трона Ивана и Петра Алексеевичей (в основе которого, по предположению М.В. Мартыновой, лежат детали трона Михаила Федоровича).
Еще одна четверка животных-символов находится в основании «Мономахова трона». Эти фигуры поддерживают трон с четырех углов, причем изображены звери свернувшимися так, что царское место покоится на их спинах. Со времен И.Е. Забелина известны названия этих зверей: «лютой», он же «лев», он же «скимент (ски-мен)»; «уена» и два «оскрогана»41. Забелин так описывает их местоположение: лев - под правым передним углом трона, уена - под правым задним, два оскрогана - под левыми передним и задним углами. Современное расположение этих фигур не соответствует описанию Забелина, поскольку известно, что во время реставраций фигуры переставлялись. Содержание барельефов, украшающих стенки трона и иллюстрирующих «Сказание о дарах Мономаха», определяет их последовательность: цикл начинается на северной стенке, продолжается на западной, заканчивается на южной (сам трон обращен, естественно, на восток)42. Таким образом, и круговая «последовательность» зверей соответствует их перечислению в описании: 1. Лев; 2. Уена; 3. Оскроган; 4. Оскроган. Эта последовательность находит параллели в описании четырех зверей из книги Пророка Даниила (7: 3-8), которые в христианской культуре служили символами четырех царств - «империй»: Вавилонского, Персидского, Македонского и Римского. Поэтому вряд ли можно сомневаться, что звери у подножия «Мономахова трона» (о чем уже писали в историографии) также символизировали эти четыре древних царства43. И действительно, библейское описание зверей и внешний вид деревянных фигур «Мономахова трона» (как и их названия) с большой точностью соответствуют друг другу. Первый зверь - «лютый», или «лев», или «скимен», т. е. львенок44. Первый зверь видения Даниила - «как лев, но у него крылья орлиные». Второй зверь - «уена», т. е. медведь (одно из значений этого слова)45. В книге Даниила ему соответствует второй зверь, «похожий на медведя». Интересно, что уена «Мономахова трона» имеет длинный высунутый язык. Третий зверь в библейском тексте «как барс» (т. е. пардус, в древнерусской традиции это слово обозначало также «рысь»46). Четвертый зверь менее определенен: его особенность - «большие железные зубы». Оскроганы «Мономахова трона» представлены с большими клыками в верхней и нижней челюстях.
Происхождение и значение загадочного слова «оскроган» неизвестно. Возможно, это транскрипция какого-то иностранного, вероятно, греческого слова (или сочетания слов). Во всяком случае, искажение какой-то первоначальной формы в слове «оскро-ган» (может быть, «астроген»?) вполне допустимо. Пока эта загадка остается неразрешенной.
Итак, цветовая и числовая символика, как видим, играла существенную роль в символическом оформлении регалий и в репрезентации царской власти русской монархии в целом, причем, с одной стороны, она отличалась заметным разнообразием, с другой - присутствовала в самых разных контекстах: от эмблематики вещей до организации пространства и сакральной топографии.
Примечания
Свердлов М.Б. Домонгольская Русь: Князь и княжеская власть на Руси VI -первой трети XIII в. СПб., 2003. С. 293-296, 301-303; Хорошкевич АЛ. Герб // Герб и флаг России. X-XX века / Отв. ред. Г.В. Вилинбахов. М., 1997. С. 16376; Бычкова М.Е. Московские самодержцы: История возведения на престол. Обряды и регалии. М., 1995; Она же. Магия власти: Обряды возведения на престол. Царские регалии. М., 2009; Лаврентьев А.В. Царевич - царь - цесарь: Лжедмитрий I, его государственные печати, наградные знаки и медали. 1604-1606 гг. М., 2001.
Бобровницкая И.А. Регалии российских государей. М., 2004; Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых // Искусство Средневековой Руси: Материалы и исследования, 12. М., 1999. С. 295-308; Она же. Регалии царя Михаила Федоровича. М., 2003; Она же. Регалии царя Алексея Михайловича. М., 2004.
Жилина Н.В. Шапка Мономаха: историко-культурное и технологическое исследование. М., 2001.
Крамаровский М.Г. Шапка Мономаха: Византия или Восток? // Сообщения Государственного Эрмитажа. Л., 1982. Вып. 47. С. 66-70; Бобровницкая И.А. Шапка Мономаха // Филимоновские чтения. М., 2004. Вып. 1. С. 59-85. К сожалению, иной, весьма поверхностный, характер носят труды Г.Ф. Валеевой-Сулеймановой (Валеева-Сулейманова Г.Ф. Татарские шапки - короны русских царей // Идель. 1996. № 3-4. С. 66-71; Она же. Короны русских царей - памятники татарской культуры // Казань - Москва - Петербург. Российская империя взглядом из разных углов. М., 1997. С. 40-52 (То же // Татарское возрождение. Эпоха и личность. Казань, 2000. С. 213-229)), в которых чувствуется идеологическая предвзятость.
Лаврентьев А.В. Казанская шапка и казанские цари // Анфологион: Власть, общество, культура в славянском мире в Средние века. М., 2008. С. 99-117.
2
3
4
5
7
Бочаров Г.Н. Царское место Ивана Грозного в московском Успенском соборе // Памятники русской архитектуры и монументальное искусство. М., 1985. С. 39-57; Флайер М. «Мономахов трон» Ивана Грозного в пространстве перед иконостасом // Иконостас: Происхождение - Развитие - Символика / Ред.-сост. А.М. Лидов. М., 2000. С. 599-620; Соколова И.М. Трон царя Ивана Грозного в Успенском соборе. М., 2006.
Левыкин А.К. Воинские церемонии и регалии русских царей. М., 1997.
8 Бойцов М.А. Папский зонтик, бог Гелиос и судьбы России // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. 2004. М., 2005. С. 99-154; Он же. Символический мимесис - в средневековье, но не только // Там же. С. 355-396; Он же. Сидя на алтаре // Священное тело короля: Ритуалы и мифология власти. М., 2006. С. 190-262; Он же. Величие и смирение: Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009.
9 Живов В.М., Успенский Б.А. Царь и Бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России // Успенский Б.А. Избранные труды. М., 1996. Т. 1. С. 205337; Успенский Б.А. Царь и патриарх: Харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998; Он же. Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов. М., 2000; Он же. Царь и самозванец. Самозванчество в России как культурно-исторический феномен // Этюды о русской истории. СПб., 2002. С. 149-196; Он же. Свадьба Лжедмитрия // Там же. С. 197-228; Он же. Литургический статус царя в русской церкви: Приобщение Св. Тайнам // Там же. С. 229-278; Он же. Крест и круг. Из истории христианской символики. М., 2006.
Многочисленные примеры предметов из золота см.: Золото: Металл богов и царь металлов. Из собрания Государственного Исторического музея / Авт.-сост. Т.И. Сизова. М., 2007.
11 Успенский Б.А. Крест и круг. С. 234-246, 271-272.
12 Там же. С. 272.
13 Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых. С. 302-304. Алмазный трон Алексея Михайловича 1659 г. является подарком царю от имени армянской торговой компании, находившейся в Иране. Общее цветовое впечатление от этой вещи создается сочетанием золотого, красного, серебряного и голубого цветов.
14 Вьюева Н.А., Романенко А.И. Дворцы и сады. М., 2003. С. 10, 69-70.
15 Мартынова М.В. Регалии царя Михаила Федоровича. С. 14-15.
16 Бобровницкая И.А. Регалии российских государей. С. 10-11.
17 Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых. С. 305.
18 Крутиков П.Г., Принцев Н.А. Эрмитаж: Науки служат музам. Л., 1989. С. 27-29.
19 Калязина Н.В., Дорофеева Л.П., Михайлов Г.В. Дворец Меншикова. М., 1986. С. 22 (текст Г.В. Михайлова).
По мнению Е.М. Поспелова (Поспелов Е.М. Историко-топонимический словарь России. Досов. период. М., 2000. С. 140, 153).
10
20
21 «Мираж оранжевый» в стихотворении «Жора Петербургская» В. Пяста и Б. Мосолова (1915 г.).
22 Троны персидской работы - подаренный Аббасом I Борису Годунову в 1604 г. (именно он использовался при венчаниях на царство в XVII в.) и трон Михаила Федоровича (Бобровницкая И.А. Регалии российских государей. С. 24, 26). В оформлении обоих широко использована бирюза.
23 Примечательно, что после учреждения гвардии Петром I мундирным цветом Преображенского полка был зеленый, а Семеновского полка - синий.
24 Искусство Блистательной Порты. М., 2008. С. 34-41 (кат. № 1-3).
25 Вьюева Н.А., Романенко А.И. Указ. соч. С. 69.
26 Иностранцы о древней Москве (Москва XУ-XУII веков). М., 1991. С. 39, 134, 207, 217.
27 Пчелов Е.В. Объектный титул русских государей: особенности структуры и принципы формирования // Вспомогательные исторические дисциплины -источниковедение - методология истории в системе гуманитарного знания. Материалы XX Междунар. науч. конф. М., 2008. Ч. 1. С. 130-131.
28 Мартынова М.В. Царские венцы первых Романовых. С. 299-300.
29 Искусство Блистательной Порты. С. 34-37 (кат. № 1, 2). Излюбленными растительными мотивами турецких ювелиров являлись в тот период раскрывшиеся плоды граната, цветы тюльпана и цветы гвоздики.
30 Жилина Н.В. Указ. соч. С. 42-45.
31 Свидетельства иностранцев (Два сватовства иноземных принцев к русским великим княжнам в XVII столетии / Пер. А.Н. Шемякина // Чтения в О-ве истории и древностей российских при Моск. ун-те. М., 1867. Кн. 4, IV. С. 9 (вторая пагинация); Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. С. 34). На миниатюре из «Книги об избрании на царство Михаила Федоровича» лестница действительно имеет девять ступеней, что в реальности было маловероятным из-за ее высоты - возможно, имелся в виду один из ее пролетов.
32 Как предполагает Л.А. Юзефович: Юзефович Л.А. Путь посла. Русский посольский обычай. Обиход. Этикет. Церемониал. Конец XV - первая половина XVII в. СПб., 2007. С. 146.
33 Базаров Б.В., Ням-Осор Н. К истории государственной символики и церемониала монголов // Восток. 2004. № 1. С. 36.
34 Бобровницкая И.А. Регалии российских государей. С. 22.
35 Соколова И.М. Указ. соч. С. 30.
36 Мартынова М.В. Московская эмаль XУ-XУII веков. Каталог. М., 2002. С. 64-66 (№ 34).
37 А.Б. Лакиер, полагая, что это саадак византийской (греческой) работы, совершенно безосновательно, на мой взгляд, считал эти фигуры символами четырех римских префектур (!) (Лакиер А.Б. Русская геральдика. М., 1990. С. 144).
38 Лукомский В.К. Герб рода Романовых // Лицевой и летописный изборник Дома Романовых. М., 1913. Вып. 1. С. 109-113; Таубе М.А. К истории герба
39
Дома Романовых // Гербовед. 1913. № 7. С. 109-117; Тройницкий С.Н. Герб Дома Романовых на предметах, хранящихся в Московской Оружейной палате // Гербовед. 1913. № 2. С. 25-27; Лукомский В.К. Происхождение эмблем герба Дома Романовых // Вестник Общества ревнителей истории. Пг., 1914. Вып. 1. С. 229-230; Паласиос-ФернандесР. О гербе Романовых // Гербовед. М., 1997. № 23. С. 148-155; Он же. О символе боярина Н.И. Романова // Гербовед. М., 1997. № 24. С. 59-61; Он же. Родовой символ Романовых // 275 лет геральдической службы. СПб., 1997. С. 39-48; Хоруженко О.И. Забытые источники по истории герба Дома Романовых // Вспомогательные исторические дисциплины: Классическое наследие и новые направления. Материалы XVIII науч. конф. М., 2006. С. 408-412.
О возможности сопряжения символов тельца и единорога см.: Мерзлю-тина Н.А. Изображение льва и единорога в древнерусском искусстве // Проблемы изучения памятников духовной и материальной культуры. М., 2001. Вып. 4. С. 202. Вероятно, и сам символ единорога восходит к символу быка (Иванов Вяч.Вс. Единорог // Мифы народов мира. М., 1991. Т. 1. С. 429). Подосинов А.В. Символы четырех евангелистов: Их происхождение и значение. М., 2000.
41 Соколова И.М. Указ. соч. С. 24.
42 Там же. С. 35.
43 Там же. С. 24.
44 Белова О.В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символики. М., 2001. С. 230.
45 Там же. С. 251.
46 Королев Г.И. Новгородская «рысь» и псковский барс // Гербовед. М., 2002. № 55. С. 19-26.
40
