CC BY
82
УДК: 811.111:811 ББК: 81.1
Лосинская Е.В.
СИМВОЛИКА БЫТИЯ В ИДИОЛЕКТЕ В. ПЕЛЕВИНА
Losinskaya E.V.
THE SYMBOLISM OF BEING IN V. PELEVIN IDIOLECT
Ключевые слова: авторский концепт, концептуальный анализ, авторская картина мира, языковая картина мира, актуалема.
Keywords: the author's concept, conceptual analysis, the author's picture of the world, language picture of the world, actualeta.
Аннотация: aктуальность статьи обусловлена современными подходами к концептуальному анализу лингвокультурных концептов, являющихся важной составляющей языковой картины мира отдельной личности. Автор выявляет ассоциативные связи слов, при помощи которых ассоциативная связь слов представленной в тексте языковой картины мира соотносится с индивидуально-авторской концептуальной картиной мира.
Abstract: the article is dev oted to modern approaches to conceptual analysis of the linguistic and cultural concepts that are an important component of an indiv idual language p icture of the world. The author reveals the associative relationships of words in the world language picture presented corresponds with the author's individual conceptual picture of the world.
Проблема изучения концептов не является новой, ей посвящено достаточное количество трудов как западных лингвистов (Э. Бенвенист, Л. Вайсгербер, В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф), изучавших процессы духовного воссоздания мира посредством слова и рассматривающих язык как систему мировидения, так и отечественных (Н.Ф. Алефиренко, С.А. Аскольдов, Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, А.Н. Баранов, Н.Н. Болдырев, А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, В.В. Колесов, В.З. Демьянков, В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, С.Х. Ляпин, В.А. Маслова, В.Я. Мыркин, З.Д. Попова, Ю.Е. Прохоров, Н.В. Сафонова, Ю.С. Степанов, И.А. Стер-нин, В.Н. Телия, Н.В. Уфимцева, Р.М. Фрум-кина, Л.О. Чернейко и мн. др.).
Особый интерес представляет выявление концептов в художественном тексте и реконструкция языковой картины мира отдельного автора, поскольку единицы, образующие текст, приобретают дополнительные значения, которые, определяя особую целостность художественного текста, являются совокупностью знаний о способе формирования и существования человека в мире. Восприятие окружающего мира является детерми-нантой его поведения и сознания (Л.Г. Ба-
бенко, О.Е. Беспалова, И.А. Быдина, О.В. Ве-селовская, И.И. Карташова, Ю.М. Лотман, Н.Т. Орлова, И.А. Тарасова и др.).
Категория «языковая личность» (Ю.Н. Караулов) стала неотъемлемой частью концептуального аппарата современной лингвистики. Это позволило ей функционировать не только в лингвистической, но и в междисциплинарной области, занимающейся комплексным изучением человека.
Языковая личность через интеллект, интуицию, пресуппозицию, эмоции и речевой темперамент (Ю.Н. Караулов) напрямую связана с создаваемой ею картиной мира. Особенности мировидения автора характеризуются выбором лексики, отражающей то или иное явление действительности, переосмыслением семантической структуры ключевого слова, репрезентирующего определенный концепт, использованием грамматических и синтаксических ресурсов языка, что выявляется в процессе анализа художественных произведений.
Разделяя точку зрения З.Д. Поповой и И.А. Стернина, под концептом мы понимаем ментальное образование, которое является базовой единицей умственного кода человека, обладает относительно упорядочен-
ной внутренней структурой, несет комплексную информацию об отражаемом предмете или явлении и представляет собой результат когнитивной деятельности личности и общества.
Понимая концепт как сложный комплекс признаков, необходимо обозначить его разноуровневое выражение в языке: это и лексика, и фразеологизмы, и словосочетания, и предложения, и тексты. Наряду с этим, нам представляется важным отметить динамичность концепта, которая проявляется в наращивании концептом на протяжении своего существования дополнительных признаков, что ведет к его обогащению или деформации (Н.В. Кириченко, О.Ю. Крючкова и др.).
Частотность языковых репрезентаций концепта является важным показателем его значимости в когнитивном сознании народа, которая отражает не только языковую, но и лингво-социальную актуальность концепта. Определенный предмет или явление в соответствующий период развития общества подвергается дополнительному осмыслению, при этом в нем могут появляться новые признаки, которые обусловливают расширение номинативного поля концепта и увеличение его номинативной плотности (З.Д. Попова, И.А. Стернин).
Каждая конкретная семантико-психо-логическая и эмоционально-эстетическая реализация концепта в границах художественного текста определяется особенностями языкового сознания личности. Языковая личность - обобщенный образ носителя и проводника культурных, языковых, коммуникативно- деятельностных поведенческих реакций, ценностей, знаний, установок, традиций и возможностей (Н.В. Уфимцева).
Индивидуальное авторское мировиде-ние выражается в языке художественного текста через особенности языковых средств. Одним из них является ассоциативная связь слов, при помощи которой языковая картина мира, представленная в тексте, соотносится с индивидуально-авторской концептуальной картиной мира. Ассоциативные связи слов, организующие текстовые и межтекстовые ассоциативно-смысловые поля, позволяют определить содержание того или иного концепта.
Единицей художественного текста и основой для его интерпретации в лингвопо-этике признается художественный концепт (И.И. Бабенко, Л.Г. Бабенко, И.А. Быдина, О.Е. Беспалова, О.В. Веселовская, И.И. Кар-ташова, Н.Т. Орлова, И.А. Тарасова, О.Ю. Шишкина и др.). Вслед за О.Ю. Шишкиной, под художественным концептом мы понимаем ментально-языковую единицу, которая формируется в сознании автора и объективируется в художественных текстах с помощью стилистических приемов и языковых средств. Художественный концепт реконструируется исследователями, вмещая в себя как общекультурные, так и индивидуально-авторские пласты (конструкты) (А.Г. Грек, Е.Г. Малышева, Т.Ю. Хатунце-ва, Хо Сон Тэ, Л.О. Чернейко, О.С. Чумак и др.). Художественный концепт формируется на основе сочетания всеобщего и частного: универсальных и индивидуальных представлений. Ценность «универсальных» концептов не только значительная, но и определяющая. «Авторские» концепты обладают большей вариативностью, индивидуальностью, эстетическими смыслами и содержат элемент новизны в структуре текста. Возможность этого процесса заключается в способности концепта к развитию.
В художественном концепте выделяем следующие свойства: функцию замещения; неподчиненность законам логики; отсутствие жесткой связи с реальностью; динамическую направленность по отношению к реальному образцу; индивидуальность и образность (С.А. Аскольдов, Д.С. Лихачев, М.В. Никитин и др.).
Значительную часть в ядре художественного концепта занимают индивидуально-авторские представления мировидения писателя, поэтому можно говорить о включении в ядро художественного концепта единиц периферийной части содержания его культурного аналога, поскольку художественный концепт эксплицируется не только словом в номинативном значении, но и эстетически значимыми употреблениями.
Концептуальный анализ служит для выявления глубинных смыслов слова, связанных с окружающим миром и человеком, его сознанием и мышлением. В целом концептуальный анализ можно определить, как
обнаружение и описание содержания концептов, хотя в современной когнитивной науке нет единого подхода к методике концептуального анализа (В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, В.А. Маслова, С.Е. Никитина, Р.М Фрумкина и др.).
В.А. Маслова предлагает методику проведения концептуального анализа исходя из структурных особенностей концепта. К ядру относятся словарные значения той или иной лексемы, которые заключают в себе большие возможности в раскрытии содержания концепта, в выявлении специфики его языкового выражения. Периферия, в свою очередь, представляет собой субъективный опыт, различные прагматические составляющие лексемы, коннотации и ассоциации.
В ходе концептуального анализа необходимо учитывать, что в силу своей специфики наряду с эксплицитной информацией художественный текст содержит и имплицитную, которая предполагает существование эстетических данных, отражающих авторскую точку зрения, субъективную экспрессивность и эмоциональность (Л.А. Исаева, З.Я. Тураева и др.).
Все существующие методики в изучении концепта можно разделить на два подхода: «отсистемный» (Е.С. Кубрякова, В.Н. Телия), заключающийся в лексикографическом описании ключевых слов - вербализа-торов концепта, и «оттекстовый» (Г.В. Колшанский, Н.А Кузьмина, М.Р. Проскуряков), представляющий собой анализ концепта в тексте, выводящий его индивидуально-авторские смыслы из контекстов, которые позволяют реконструировать фрагмент авторской картины мира.
Понятие «жизнь» в словарях представлено шестью значениями: «1. Совокупность явлений, происходящих в организмах, особая форма существования материи. 2. Физиологическое существование человека, животного, всего живого. 3. Время такого существования от его возникновения до конца, а также в какой-нибудь его период. 4. Деятельность общества и человека в тех или иных ее проявлениях. 5. Реальная действительность. 6. Оживление, проявление деятельности, энергии». Однако анализ словарных дефиниций и зафиксированных в
них примеров не исчерпывают всего содержания данного концепта. Лексикографическое сознание, стремясь к унификации толкований, не учитывает аспект речевой реализации и связанных с этим личностных ассоциативно-образных трансформаций и специфики концепта Жизнь в целостной языковой картине мира русского народа и личности.
Раскрыть содержание и объем концепта представляется возможным, выделив и описав все значения его имени в контексте, так как семантика слова проявляется в контекстном окружении.
Ядро рассматриваемого концепта составляет понимание жизни как биологического существования. Именно в этом значении слово «жизнь» зафиксировано в словарях. На ядро наслаиваются различные компоненты. Концепт не является четко структурированной единицей, внутри него «перетекают и переливаются» концептуальные признаки, поэтому его структурные компоненты не имеют точных границ, наоборот, они соприкасаются и во многом пересекаются. Каждое конкретное словоупотребление, входящее в тот или иной компонент концепта, отражает только индивидуальные представления автора, и в результате множества таких словоупотреблений появляется возможность выделить основное содержание концепта. Рассмотрев отдельные компоненты концепта, можно составить представление о его структуре в целом.
Существование - один из основных концептуальных признаков концепта Жизнь. В произведениях В. Пелевина использование контекстуальных синонимов, метафор характеризует жизнь как статичное и бесцельное существование. Актуализация доминанты жизненного существования сопровождается отрицательно-оценочными коннотациями: бессмысленное, дряблое, утомительное, монотонное, тяжелое, труднопонимаемое, печальное, однообразное, бренное, рутинное, ненавистное, темное и пр.
«Темная труднопонимаемая жизнь соседей, их тухлые испарения и тупая жизнеспособность угрожали Номеру XII, потому что само существование этих приземистых построек отрицало все остальное
и каждой каплей рассола в бочках заявляло, что Номер XII в этой вселенной совершенно не нужен» (Жизнь и приключения сарая Номер XII).
«Улица была какой-то безжизненной, словно никто тут не селился и даже не ходил никогда, и единственным оправданием и смыслом ее существования был выцветший стенд наглядной агитации, аллегорически, в виде двух мускулистых фигур, изображавший народ и партию в состоянии единства» (Проблема верволка в средней полосе).
Монотонность жизни подчеркивается словом «рутинный», обозначающим «консерватизм и застой в делах, образе жизни», а также определениями «утомительный, однообразный», которые в сочетании с выражением «однообразная последовательность», где «однообразный» - «постоянно такой же, не меняющийся», а «последовательность» - «непрерывность одного, следующего за другим», используются для а к-туализации бесцельности человеческого существования.
«К тому времени, когда он стал задумываться, все ли делает верно, его жизнь стала рутинной и состояла большей частью из очень похожих событий, повторяющихся в однообразной последовательности» (Русский лес).
Контекстуальным синонимом к слову «радость» выступает «печаль», что также является характеристикой беспросветной и бесцельной жизни. Печаль бытия подчеркивается глаголом «выть» (а не петь), употребление которого близко по значению «изнывать от скуки и тоски», что свидетельствует о статичности жизни персонажей («утром бывает утро, а вечером - вечер»), о ее однообразии и отсутствии каких бы то ни было перемен.
«Саша понимал и чувства, наполняющие каждый голос, и смысл всего вместе. Каждый голос выл о своем<> о радости из-за того, что они живут, что утром бывает утро, а вечером - вечер, и еще о какой-то непонятной печали, похожей на радость» (Проблема верволка в средней полосе).
Таким образом, ядро концепта Жизнь у В. Пелевина составляет понимание жизни как биологического существования и имеет
отрицательно-оценочное коннотативное значение отконтекстного характера.
К приядерной зоне отнесены компоненты Судьба, Качество жизни, Длительность. Что же касается компонентов Движение, Целостность жизни, зафиксированных в различных словарях, то они не реализуются в анализируемых текстах автора в словарных значениях, причем репрезентант «целостность» как полнота проявления физических и духовных сил противопоставляется существованию, контекстуально представляющему собой бесцельное проживание (не жизнь, а существование).
Судьба - приядерный компонент концепта Жизнь, реализуемый в произведениях В. Пелевина, который мы называем актуа-лемой, потому что она отражает социально значимые явления общества на определенном историческом этапе. Актуалема Судьба объединяет лексемы, интерпретирующие жизнь человека. Существительное «судьба» в русском языке имеет значения: «стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека»; «история существования»; «доля, участь». За лексемой закрепляется представление о том, что из множества возможных линий развития событий в определенный момент выбирается одна, «не зависящая от воли человека».
«А ее жизнь, как и у остального сомна теней, была почти чистым страданием» (Иван Кублаханов).
В текстах В. Пелевина происходит реорганизация семантического пространства слова «судьба». Использование сравнений, метофорических контекстов, авторской синонимии дает возможность говорить о том, что Судьба становится одним из основных эстетических признаков концепта Жизнь.
«К столику подошла официантка с багровым лишаем на строгом, как у судьбы, лице» (Энтомопилог).
«Это ведь его клетка, а не ваша, -приглаживая волосы, сказал господин с бакенбардами. Ему в ней и жить» (Зигмунд в кафе).
«Внизу делала свои однообразные движения жизнь - мириады разноцветных насекомых ползли по земле, и каждое из них толкало перед собой навозный шар» (Инициация).
У автора доминирует отрицательная интерпретация жизненного пути. Жизнь сопоставима с судьбой как с чем-то неизбежным, что обнаруживается в составе лексики: «тяжелая и страшная судьба», «покойный папа». Совокупная часть высказываний передает картину жизни главных героев, полную драматизма.
«У меня была тяжелая и страшная судьба. У твоего покойного папы - тоже. И я хочу, чтобы с тобой было все иначе» (Второй мир).
Покорность судьбе прослеживается в использовании автором синтаксических конструкций «никто не спрашивает, согласны мы или нет», «ничего не остается». «Быть пассажиром поезда» означает передвижение человека, некое изменение в его жизни, а для персонажей противопоставление «ехать в поезде и не быть его пассажиром» подчеркивает статичность их бытия и отсутствие возможности изменить свою судьбу.
- Нас никто не спрашивает,- сказал Андрей, - согласны мы или нет. Мы даже не помним, как сюда попали. Мы просто едем, и все. Ничего не остается.
- Остается самое сложное в жизни. Ехать в поезде и не быть его пассажиром (Желтая стрела).
Актуалема Судьба является основным эстетическим признаком концепта Жизнь, что подтверждается частотой использования ее репрезентантов.
В качестве индикатора Качества жизни представлен широкий атрибутивный ряд с отрицательно-оценочной коннотацией: дряблая, бессмысленная, бесцельная, беспросветная, страшная, грустная, печальная, равнодушная, одинокая, скоротечная и пр.
«Мы очередники. Нас на площадь все-лили<> Жизнь страшная стала. В коридоре давка, сил нет» (Желтая стрела).
«..Есть что-то такое, что оправдывает самую грустную жизнь, - сказал вдруг Затворник» (Затворник и Шестипалый).
Моделью, ориентированной на субъект оценки, является концепция контраста, в соответствии с которой жизнь противопоставляется смерти, являющейся одной из коренных основ человеческого бытия, однако особенностью языка В. Пелевина является
то, что понятия «жизнь» и «смерть» выступают в качестве контекстуальных синонимов, в результате чего происходит смещение акцентов в понимании жизни и смерти.
«За всю смерть такого тупого мертвеца первый раз вижу» (Синий фонарь).
«Все дороги, на которых встречалась она (тайна), упирались в смерть. Это значит, что поиск прекрасного в конечном счете вел к гибели, то есть смерть и красота оказывались, в сущности, одним и тем же» (Гость на празднике Бон).
«Осточертевшее пространство всеобщей жизни и смерти» (Желтая стрела).
Использование иронии, сравнений, метафор, контекстуальных синонимов подтверждает мысль о том, что ассоциативные концептуальные связи устанавливаются с такими словами, которые не являются синонимами. Их коммуникативная значимость связана с ценностью выражаемого концепта для отдельного автора.
Таким образом, о рекуррентности исследуемого концепта в языке В. Пелевина можно судить по его высокой номинативной плотности, о чем свидетельствует большое количество его ядерных и при-ядерных репрезентантов.
Периферия концепта Жизнь представлена компонентами Темнота, Борьба, Мир, Тоска и одиночными экспликаторами Дорога, Реальность, Тайна, Тревога с преобладанием в них отрицательно-оценочных кон-нотативных значений.
Нечеткость и размытость границ исследуемого концепта дала возможность выделить одиночные экспликаторы концепта Жизнь, ассоциативно реализуемые в произведениях В. Пелевина и отражающие специфику индивидуально-авторского представления о мире: Дорога, Реальность, Тайна, Тревога.
Жизнь соотносится с дорогой, обозначающей «путь следования», а также «путешествие; пребывание в пути». Употребление выражения «непонятно куда ведущая кривая тропа» и слова «пропасть», которое имеет значение «крутой и глубокий обрыв, бездна» и сближается по значению с метафорой «быть на краю гибели», ассоциируется с концом жизненного пути, что подтверждается глаголами «не выведет», «закон-
чится». Использование словосочетания «глухая чаща», означающего «густой лес, безлюдное пространство», и устойчивого выражения «царство зла», где зло - «нечто дурное, вредное», является символом несчастья и беды.
«Грустно было Маше глядеть на это, и собственная жизнь, начатая двадцать пять лет назад неведомой волей, вдруг показалась ей такой же дорогой - сначала прямой и ровной, обсаженной ровными рядами простых истин, а потом забытой неизвестным начальством и превратившейся в непонятно куда ведущую кривую тропу» (Бубен Верхнего Мира).
«Ему начинало казаться, что он погружается все глубже и глубже в какую -то пропасть и дорога не выведет его никуда, а, наоборот, заведет в глухую чащу и закончится в царстве зла, среди огромных дубов, шевелящих рукообразными ветвями...» (Проблема верволка в средней полосе).
Реальность жизни проявляется в использовании автором слова «норы» как места обитания человека, определений «темные» и «грязные». Метафора «жидкие звезды», а также употребление суффикса -еньк-при образовании прилагательного «реденькие» имеют пренебрежительное значение. Автором максимально точно описаны реалии постперестроечного периода, в которых отражена жизнь эпохи перемен и общая духовная деградация, что подтверждается выражениями «пустые бутылки», «вонючий табачный дым». Вследствие этого человек у В. Пелевина - лишенное индивидуальных признаков существо (М.А. Орешко), а жизнь его - бессмысленное существование.
«Да, это было так - норы, в которых проходила наша жизнь, действительно были темны и грязны, и сами мы, может быть, были под стать этим норам - но в синем небе над нашими головами среди реденьких и жидких звезд существовали особые сверкающие точки, искусственные, медленно ползущие среди созвездий, созданные тут, на советской земле, среди блевоты, пустых бутылок и вонючего табачного дыма, - построенные из стали, полупроводников и электричества и теперь летящие в космосе» (Омон Ра).
Индивидуально-авторская метафора
«жизнь-тайна» прослеживается в использовании религиозных мотивов. Мифологическое представление о существовании ада и рая претерпевает своеобразное преломление в тексте: тайна жизни и смерти раскрывается неожиданным образом. Звучащая в тексте ирония относительно того, что произойдет, актуализируется использованием предложений «зажарят, а самых грешных перед этим замаринуют в уксусе», «грех - это избыточный вес» (Затворник и Шестипалый). Тайна спасения от греха содержит в себе скрытый намек на расслоение общества, что подчеркивается контекстуально: «ни один костлявый и синий не будет ввергнут в пламя, а толстые и розовые будут там все. Но те, кто отныне и до страшного супа будут поститься, обретут вторую жизнь» (там же).
Постижение человеком действительности, в том числе осмысление собственной жизни, признается основой знания человека о мире, так как взаимодействие его с миром обязательно происходит в системе неких пространственных координат, а точкой отсчета является сама жизнь. Жизненное пространство является основным по своему масштабу и наиболее важным при восприятии мира и жизнедеятельности человека посредством категории бытия.
Отражение специфики индивидуально-авторского представления о мире основывается на уникальных ассоциациях, которые организуют текстовые и межтекстовые смысловые поля, позволяют выявить периферийную зону исследуемого концепта Жизнь как представляющую наибольший интерес при реконструкции фрагмента языковой картины мира В. Пелевина.
Концепт Жизнь в произведениях В. Пелевина включает в себя ядерные и приядерные значения, а также периферийные компоненты. В ядре сконцентрирован базовый слой концепта Жизнь, представленные компоненты которого в произведениях В. Пелевина отличаются от его лексикографических составляющих, поскольку в них не учитываются индивидуально-авторские знания о мире и связанные с этим личностные ассоциативно-образные трансформации.
Другой особенностью пелевинской
языковой картины мира является смещение акцентов в понимании жизни и смерти, что проявляется в контекстуальной синонимии понятий «жизнь» и «смерть».
Сегмент Жизнь языковой картины мира В. Пелевина отличается от обыденного представления этого концепта: жизнь у В. Пелевина вызывает чувство тревоги, страха и тоски и ассоциируется с серостью, однообразием и скукой; отсутствует динамика жизни и возможность ее изменить.
Объяснением этому может служить то,
что многие произведения были написаны в постперестроечную эпоху, когда в стране происходили негативные политические и экономические изменения, что породило страх перед будущим и не могло не сказаться отрицательно на жизни нескольких поколений. Поэтому к перспективе дальнейшего исследования может быть отнесено изучение других концептов в произведениях В. Пелевина для более полного представления о его авторском образе мира.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Антология концептов / под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. - М.: Гнозис, 2007.512 с.
2. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико- фразеологической семантике языка / А.П. Бабушкин. - Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1996. - 104 с.
3. Болотнова, Н.С. Об изучении ассоциативно-смысловых полей слов в художественном тексте / Н.С. Болотнова // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX века: сб. статей в честь проф. С.Г. Ильенко / РГПУ. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. - С. 242-247.
4. Ипанова, О.А. Концепт «жизнь» в русской языковой картине мира: лингвокультуро-логический и лексикографический аспекты: дис...канд. филол. наук / О.А. Ипанова. - СПб., 2005. - 225 с.
5. Исаева, Л.А. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте: дис ... докт. филол. наук / Л.А. Исаева. - Краснодар, 1996. - 310 с.
6. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - Изд. 2-е. - М.: Едиториал УРСС, 2002.
7. Кузьмина, Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка / Н.А. Кузьмина. - Екатеринбург, Омск, 1999. - 268 с.
8. Мыркин, В.Я. Понятие уб концепт; текст уб дискурс; языковая картина мира уб речевая картина мира / В.Я. Мыркин // Проблемы концептуального действия и моделирования языковой картины мира: Материалы Междунар. научной конференции. - Архангельск, Поморский госуд. университет, 2002. - С. 46-47.
9. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова / Российская АН. Российский фонд культуры. - 3-е изд. - М.: АЗЪ, 1995. - 928 с.
10. Орешко, М.А. Лексическая репрезентация художественной концептосферы Виктора Пелевина (Концепты «Человек», «Пространство», «Время»): дис. . канд. филол. наук [10.02.01.] / Мария Анатольевна Орешко. - СПб., 2006. - 177 с.
11. Пелевин, В.О. Избранные произведения: в 2-х т. Т 1, 2. / В.О. Пелевин. - М.: Ваг-риус, 2004.
12. Пелевин, В.О. Все повести и эссе / В.О. Пелевин. - М.: Эксмо, 2005. - 416 с.
13. Пелевин, В.О. Все рассказы / В.О. Пелевин. - М.: Эксмо, 2007. - 521 с.
14. Пелевин, В.О. Диалектика Переходного Периода из Ниоткуда в Никуда: избранные произведения / В.О. Пелевин. - М.: Эксмо, 2008. - 256 с.
15. Пелевин, В.О. Т / В.О. Пелевин. - М.: Эксмо, 2009. - 384 с.
16. Попова, З.Д., Стернин, И.А. Когнитивная лингвистика / З.Д. Попова, И.А. Стерин. -М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. - 314 с.
17.Стариннова, Т.Б., Круглякова Г.В. Условия функционирования текста как многомерной единицы // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - 2016. - №4, том 2. - С. 60 - 67.
18. Стернин, И.А. Методика исследования структуры концепта / И.А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: научное издание / под ред. И.А. Стерни-
на. - Воронеж: ВГУ, 2001. - С. 58-65.
19. Хлопкова, Е.В. Языковая объективация концепта Жизнь в произведениях В. Пелевина // «Ученые записки» Российского государственного социального университета. - 2010. -№1. - С. 158-162.
20. Хлопкова, Е.В. Моделирование фрагмента языковой картины мира В. Пелевина посредством анализа языковой репрезентации содержания концепта «Жизнь» // Социальная политика и социология. - 2011. - №9 (75). - С. 477-486.
21. Хлопкова, Е.В. Вербализация концепта Судьба в произведениях В. Пелевина // Слово и культура: проблемы германской, романской и славянской стилистики: материалы IV международной научно-практической конференции: в 2 т. - Горловка, Горловский государственный педагогический институт Министерства просвещения и науки Украины, 2009. -С. 187-190.
