CC BY
30
Здесь «средство» есть «цель». Подчеркнем при этом, что возможности подобной ненасильственной практики связаны, прежде всего, именно с объективной исторической возможностью, а не вытекают из какой-либо «природы человека», его онтологии. Ненасильственная практика получает распространение вместе с ростом тенденций глобализации, таких как расширение коммуникативного пространства, политической поли-субъектности, «прогресса в сознании свободы» и пр.
Предпринятое нами беглое рассмотрение основных форм-«ступеней» ненасилия служит способом доказательства тезиса о том, что оно есть, прежде всего, мировоззренческий феномен, в своих проявлениях опирающийся на конкретную исторически-культурную ситуацию. Идея ненасилия есть именно определенная парадигма мировоззрения, с присущей ей историчностью и универсальностью. Мы анализируем ненасилие
как исторически изменчивую форму, которая поступательно развивается и определяет новые уровни своего существования. Идеи ненасилия не естественны и не вечны, каждый раз они продукт своего времени, отражающий присущие ему противоречия и особенности. Общим местом во всех формах феномена является стремление к смене вектора сознательных усилий, к моральному совершенствованию, постепенное развитие сферы действия морального - от внутреннего ко всей общественной жизни.
Современная ситуация ставит перед человечеством ряд проблем, которые имеют статус глобальных - чтобы справиться с ними, нам всем необходимо измениться. В свете этого ненасилие может и становится одним из подобных способов как самосовершенствования, так и социальных изменений, изменения мира через изменение самих себя.
Библиографический список
1. Буддизм. Сост. Я. В. Боцман. Харьков: Фолио, 2002. 987 с.
2. Индийская философия: энциклопедия. Отв. ред. М. Т. Степанянц; Ин-т философии РАН // М.: Вост. Лит., 2009. 950 с.
3. ЯсперсК. Смысл и назначение истории: пер. с нем. М.: Политиздат, 1991. 527 с.
References
1. Buddhism / comp. YV Boatswain. Kharkov: Folio, 2002. 987 p.
2. Indian philosophy: Encyclopedia / Min. Ed. M. T . Stepanyants; Institute of Philosophy Russian Academy of Sciences / M.: Eastern. Lit., 2009. 950 p.
3. JaspersK. Sense and appointment of history: translated from the German/. M.: Politizdat, 1991. 527 p.
УДК 101.1:316 М.А. ЧЕРЕПАХИН
соискатель кафедры логики, философии и методологии науки Орловского государственного университета E-mail: michcher@mail.ru
UDC 101.1:316
M.A. CHEREPAKHIN
Applicant for a degree of the chair of logic, philiosophy and methodology of the science, Orel State University E-mail: michcher@mail.ru
СИМВОЛИЧЕСКОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ КАК ФАКТОР ТРАНСЛЯЦИИ ДИСКУРСОВ ГЛОБАЛИЗМА SYMBOLICAL CONSUMPTION AS FACTOR OF TRANSLATION OF DISCOURSES OF THE GLOBALISM
В статье ставится проблема семиотизации потребления, в частности, возрастания роли влияния на него символических форм. В социокультурной ситуации постмодерна и в условиях информационного общества весьма важное место получает проблематика знаково-символических форм в организации социальных процессов. Знаково-символические формы охватывают такой значимый социальный феномен,как потребление. Потребление прибретает семиотический характер. В такой ситуации символическое потребление приобретает функцию транслятора дискурсов глобализма.
Ключевые слова: семиотическое потребление, символический капитал, дискурсы глобализма, аутопойезис процессов, тоталитарный социум.
In the postmodern social and cultural situation and in the conditions of information sociaty the problematic of sign and symbolic forms achieves an important role in the substantiation of the social processes. The sign symbolic system embraces such a significant social phenomenon as consumption. And the consumption acquires semiotic character. In this situation symbolic consumption gets a function of the translator of globalism discourse.
Keywords: semiotic consumption, symbolic capital, discourses of globalism, totalitarian society.
© М.А. Черепахин © M.A. Cherepakhin
09.00.00 - ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ 09.00.00 - РИ1Ь080РИ1СЛ1,
В социокультурной ситуации, которую принято именовать постмодернистской, в условиях информационного общества и тотального проникновения в жизнь социума дискурсов глобализма особую актуальность получает проблематика символических форм социальных отношений. В этой связи представляется важным и целесообразным выявить сущность этих форм. Одной из важнейших форм социальных отношений и коммуникаций является символическое потребление. Представляется важным обратиться к данному феномену в связи с тем, что именно через потребление символических форм осуществляются трансляция и перцепция дискурсов глобализма. Потребление, имевшее в традиционном обществе и обществе модерна в целом экономический характер, в обществе постмодерна приобрело семиотический характер. Объектом потребления стали не столько сами вещи, сколько их знаково-символическое отображение. Выражаясь языком Платона, вещность стала важнее самих вещей. Безусловно, в традиционном и индустриальном обществах вещи обладали символической значимостью, но обладание ими и их презентирование регламентировались жесткими сословными разграничениями, потому у людей более «низких» сословий не было возможности демонстрировать свою принадлежность к более высокой страте за счет окружения себя более дорогими вещами. Иная ситуация в условиях рынка и постмодернового изобилия, предоставляющего огромный выбор в зависимости от обладания капиталом. Капитал можно подразделить на финансовый (общеупотребительное понимание) и символический. В обществе, основанном на семиотическом потреблении, финансовый капитал может трансформироваться в символический, что даёт осуществляющему такую мену индивиду даже бОльшие возможности. Это объясняет нерациональную с точки зрения экономизма трату материальных средств и финансовых капиталов в обмен на приобретение капитала символического. Согласно П. Бурдье, «защита «символического» капитала может поэтому служить причиной «экономически» разорительного поведения»1. Вследствие этого желающие получить в глазах «публики» символический капитал осуществляют экономически невыгодные акты, совершая своего рода жертвоприношения, добиваясь зрелищного» эффекта. Получая символический капитал, индивид приобретает весьма значимую форму капитала, легко трансформируемую в другие его формы. Вследствие этого символический капитал имеет характер наиболее значимого. Финансовый капитал первичен, он может трансформироваться в символический капитал, который может вновь обращаться в финансовый с его приращением. Таким образом, символический капитал позволяет наращивать капитал финансовый. Это видно на примере структуры брендов, когда последние создают своим обладателям прибавочный капитал. Все это говорит о доминировании символических форм в структуре капитала, который является одной из важнейших движущих сил глобалистской экспансии. Следует обратить внимание на то, что мы понимаем под капиталом не только
финансовый, но и символический капитал, причем последний представляется главенствующим в трансляции дискурсов глобализма. Исходя из такого понимания, можно попытаться осмыслить, каким образом распространяются императивные дискурсы глобализма посредством их трансляции не только через финансовый, но и через символический капитал. Символический капитал представляется тем фактором, который способствует трансляции дискурсов глобализма благодаря их перцепции, выстроенным символическими формами сознанием реципиентов. Именно в символах заложены те смыслы, которые дают возможность восприятия и принятия глобальных дискурсов. В символах как бы сжаты и максимально сохранены смыслы, которые разворачиваются в сознании способных к восприятию этих символов реципиентов. Такими символами, осуществляющими глобалистскую экспансию, могут быть бренды транснациональных корпораций (далее
- ТНК), различных зрелищных предприятий (на которых искусство замещается, по сути, промышленным производством), торговые бренды и т. д. Для того чтобы осмыслить, как эти символы захватывают массовое сознание, нужно попытаться прояснить механизмы их формирования, существования и функционирования и трансформаций в динамике их «бытия».
Формирование бренда представляет собой весьма специфический процесс, на деле далекий от простого их формирования неким творцом с целью извлечения выгоды. Бренд скорее сам выстраивает свои структуры, находясь в операционно замкнутой системе (Н. Луман). Процесс формирования бренда можно отнести к аутопойетическому процессу, поскольку в процессе формирования бренда происходит его самопорождение и самовосстанавливание его структур. Бренд умножает свои структуры, овладевая сознанием потребителя. В этом огромную роль играет стереотип. Стереотип, формирующийся для облегчения мировосприятия за счет его схематизации, лишая человека способности критически мыслить и искать индивидуальные подходы к окружающему, является сильнейшим средством для закрепления брендов в человеческом сознании, особенно в сознании обывателя. На стереотипах основана реклама, проводящая в сознание потребителя символы. Реклама обычно выстраивается на преобладающих в сознании обывателя привычных образах и ценностях
- стандартная семья, стандартные вещи повседневного обихода, стандартное потребление. В этой стандартности и заключается уязвимость обывательского сознания перед рекламными дискурсами. Бренд использует пронизанное стандартами и стереотипами сознание для укоренения в нем и простраивания там своих структур. При этом следует отметить, что даже наиболее далекие от обывательского сознания индивиды все равно не свободны до конца от влияния экспансии бренда -они все равно ей подвержены. При кажущейся свободе от влияния брендов даже такие индивиды имеют в сознании заключенные в символические формы образы обозначенных брендами товаров тех или иных товаропроизводителей. Эти образы практически невыводимы
из сознания, поскольку «вживленные» в него символы невозможно из него извлечь. Это характеризует бренд как тотальное средство воздействия на сознание реципиентов. Таким образом, бренд представляет собой аутопойетическую структуру, которая обладает способностью тотального внедрения в сознание реципиентов и закрепления в нем при невозможности её «выведения» из сознания её перцептора. Попытки выстраивать процесс образования и функционирования брендов, как правило, не приводят к ожидаемым результатам ввиду аутопойетического характера их порождения, выстраивания и обновления их структур, а также ввиду протекания этих процессов в ситуации постнеклассической неопределённости.
Среди различных факторов глобальных процессов выделяют общество потребления. Принято считать, что концепция общества потребления была впервые сформулирована Э. Фроммом. Данное понятие трактуется как с позиций экономизма, так и с культурно-символических позиций. Первое понимание важнее скорее для экономистов, второе - для философов и культурологов. Именно в силу второй трактовки общества потребления данный феномен приобрёл большую важность в философии и культурологии. Если с позиций экономизма потребление понимается как потребление чисто материальных благ, то с культурно-символических позиций оно рассматривается как потребление образно-символических форм. При таком потреблении знаково-символические обозначения вещей становятся важнее самих вещей. Изучением этой ситуации занимались и занимаются теоретики постмодерна. Согласно А.С. Панарину, «стратегическая задача школы постмодерна состоит в том, чтобы вообще перестроить наше сознание с реальности на знак, с «обозначаемого» на «обозначающее»!. При таком подходе появляется примат знаков, в том числе символов (причем последние имеют особую значимость), над обозначаемой ими реальностью, и объектом изучения становятся в первую очередь знаково-символические обозначения. Реальность изучается через знаки.
Такой подход представляется весьма важным в глобалистике, поскольку в ней изучается реальность постмодерна. Глобализация как феномен релевантна парадигме постмодерна, а также постнеклассической парадигме. Вследствие этого протекающие в ней процессы отличаются нелинейностью, неопределённостью развития, флуктуативностью. Феномен глобализации может быть описан в понятиях синергетики - для гло -бальных процессов характерны хаотичность неравновесных систем, биффуркационная разветвлённость, самоорганизация. Глобалистские процессы протекают по своей внутренней логике, они организуются по своим принципам. Вследствие этого при изучении феномена глобализации важно применять концепцию ау -топойезиса, т.е. «самопостроения». Самоорганизация и аутопойезис есть важнейшие свойства феноменов пост-неклассической эпохи, в том числе глобализации. Таким образом, мы понимаем глобализацию как систему самоорганизующихся, выстраивающих себя процессов, в
протекании которых важнейшую роль играют знаково-символические системы. Вследствие этого можно полагать, что такие процессы не выстраиваются принудительно, по воле некоего субъекта, будь то влиятельное лицо или могущественная организация. Например, ТНК могут только задавать ход этих процессов, но едва ли могут его определять. Дискурсы глобализма, оторвавшись от предполагаемого источника, передают глобалистские императивы посредством знаково-символических форм. Между тем, не всегда возможно считать, что они исходят из конкретного источника либо отследить его. Можно предположить, что дискурсы глобализма аутопойетичны, зарождаются сами и лишь транслируются через то, что принято понимать под их источниками. Те же ТНК могут быть звеньями в их передаче. Бренды и другие знаково-символические обозначения ТНК лишь придают дискурсам глобализма ту или иную «окраску», придают им стиль. Это создает видимость продуцирующей дискурсы глобализма роли ТНК. Между тем, источник этих дискурсов едва ли определим классическими методами. Следует обратить внимание на то, что глобализация в значении феномена постиндустриальной эпохи не имеет четкого источника и лидера в лице государств, корпораций и т. д. В.Л. Иноземцев в статье «Вестернизация как глобализация и «глобализация» как американизация» проводит разделение глобализации XIX - начала XX вв., которую называет «управляемой вестернизацией» и «новой глобализацией»!. Для глобализации первого типа, по мнению автора, характерны такие признаки, как чёткая направленность движения капиталов, товаров и т.д., отсутствие спонтанности, поддержание жёсткого контроля над мировой периферией. В условиях первого типа глобализации, который автор оценивает как вестерни-зацию, наблюдалось весьма чёткое разделение между «ведущим» и «ведомым», центром и периферией. Для «новой глобализации» автор считает характерным свойством хаотическую конкуренцию хозяйственных, социальных и культурных моделей. Если глобализация первой волны направлялась определённой движущей силой, то «новая глобализация» не имеет явно выраженного лидера. Таким образом, можно сказать, что «новая глобализация» развивается по принципу пост-неклассической неопределённости, характеризующей эпоху постмодерна со свойственными ей неопределённостью, неполнотой, неверифицируемостью и представляет собой спонтанный процесс, протекающий в зависимости от случайных флуктуаций. Исходя из такого понимания, можно постулировать, что глобализацию нецелесообразно рассматривать как явление, имеющее четко выраженный источник, подверженное управлению извне.
Дискурсы глобализма нуждаются в средстве, которое могло бы осуществлять их трансляцию. Весьма значимым средством этого, как уже было сказано, являются знаково-символические формы. Эти формы заключают в себя такой важный феномен, как потребление. Благодаря формированию унифицирующих символов дискурсы глобализации приобретают воз-
09.00.00 - ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ 09.00.00 - PHILOSOPHICAL SCIENCES
можность проникать в сознание различных реципиентов. Символы глобального потребления снимают рамки национальных культур, стирая грани между различными культурами и обезличивая культуры. Именно через символическое потребление общество приобщается к тотальной модели мироустройства, согласно которой социальными отношениями управляет капитал в своих различных формах, в том числе собственно финансовой и символической. При этом символический капитал обладает большей универсальностью и лучшими способностями к аккумуляции и к обращению (конвертируемости). Такие выводы позволяют полагать, что капитал, в особенности символический, формирует то-
талитарный социум. При этом тоталитарность общества капитала значительно превосходит политическую тоталитарность, формируемую теми или иными режимами, поскольку обладает большей универсальностью и лучше способна к «выживанию» в неблагоприятных условиях. Структура тотального капитала более гибка, чем структура политического тоталитаризма. Если локальные политические тоталитарные режимы способны к обрушению, то тотальное влияние капитала все равно сохраняется до тех пор, пока есть предпосылки к основанном на капитале и глобальном потреблении отношениям.
Библиографический список
1. Бурдье П. Практический смысл. СПб.:Алетейя, 2001. С. 235.
2. Панарин А.С. Постмодернизм и глобализация: проект освобождения собственников от социальных и национальных обязательств. http://www.abc-globe.com/panarin.htm
3. Иноземцев В.Л. Вестернизация как глобализация и «глобализация» как американизация. Вопросы философии; № 4. C. 58-69.
References
1. Bourdieu P. Praktichesky sense. SPb.:Алетейя, 2001. Page 235.
2. Panarin A.S. Postmodernizm and globalization: the project of release of owners from social and national obligations. http:// www.abc-globe.com/panarin.htm
3. Inozemtsev V.L. Vesternization as globalization and «globalization» as Americanization. Philosophy questions; N 4: Pp. 58-69.
