CC BY
47
УДК 327
Силы Моря и Силы Суши в соперничестве за Черное море
Шабаль Пьер1
PhD in Political Science, профессор Университета г. Гавра. 1123-76063 Франция, г. Гавр, Rue Philippe Lebon, 25. E-mail: [email protected].
Аннотация. В статье предпринимается геополитический анализ современного соперничества за Черное море Запада (Море) и России (Суша), а так же логики формирования конфигурации сил на евразийском континенте XXI века, которую автор именует «китайско-русско-европейский 21 век». Для объяснения позиций соперничающих сторон автор обращается к классическим геополитическим концепциям немецких и англосаксонских авторов конца XIX и начала XX веков (Ф. Ратцеля, К. Хаусхофера, Н. Спикмена, А. Мэхэна, Х. Маккиндера), а также к современных французских авторов (И. Лакоста, М. Фуше и др.).
Ключевые слова: Новая Азия; соперничество за Черное море; Крым; геополитические концепции; «китайско-русско-европейский 21 век».
Конец 2013 и март 2014 года актуализируют воспоминания о марте 1937. Аншлюс Австрии Германией в конце 1930-х годов волновал умы также как «аннексия» Крыма Россией в 2010-х годах. Конечно, сходство найти легко, и поверхностно сравнить проще, нежели осуществить глубокий анализ событий в меняющемся международном контексте. Ситуация с Украиной затрагивает всю дугу стран Евразийского пространства, все промежуточные страны, включая Прибалтику на севере, район Черного моря / регион Юго-Кавказа (Беларусь, Украина, Молдова, Грузия, Армения, Азербайджан, Иран и Турция, даже Сирию) на востоке и юго-востоке.
Интересно провести аналогию между кризисом в Грузии (2008 г.), в Украине (2013 г.), другими внутренними противоречиями (в Турции, Иране, Сирии, Белоруссии). Данные противоречия вызывают сегодня международный интерес и рассматриваются в связи с современным этапом формирования Нового Миропорядка после холодной войны, в связи с противостоянием Запада росту мощи Китая, китайско-американским скрытым соперничеством. Гражданское и политическое противостояние внутри Украины являются частью кризиса, прежде всего, международного, континентального, который, согласно основной гипотезе данной статьи, является кризисом, разворачивающимся у самых ворот в «Новую Азию»2. Таким образом, согласно нашей гипотезе, этот кризис находится вне истории 20-го века, он - продукт новой складывающейся конфигурации «китайско-русско-европейский 21 век».
На первый взгляд, напряженность на Украине, референдум в Крыму и присоединение полуострова к России оказались настоящим сюрпризом. В западной/европейской прессе применительно к этому событию начинает спонтанно использоваться понятие аннексии, или аншлюса. Тем не менее, международная политика и события, имеющие место в ней, зачастую являются неоднозначными особенно тогда, когда это касается осмысления исторических корней происходящего. Верно, что Крым был русским до 1954 года, но также является фактом то, что советская империя больше не существует, а Россия, как преемница, не соответствует ее границам. Чтобы быть более точным, обоснование Россией ее позиции по отношении к Крыму так же неоднозначно, как неоднозначна и реакция других государств региона и мира в целом. Аналогичная неоднозначная оценка возникает, например, по вопросам о восточной Украине и восточной Молдове. Таковая могла бы
1 Автор выражает свою глубокую признательность Елене Савчук и Елене Чжан за помощь в подготовке к изданию русского текста статьи.
2 Новая Азия - новый элемент современной мировой конфигурации, формирующийся в рамках развития сотрудничества стран ШОС (Более подробно см. в книге Chabal, Pierre (ed.), A New Asia ? The Shanghai Cooperation Organisation, Paris, L'Harmattan, collection «Logiques Politiques» (готовится к изданию в 2015г.)).
возникнуть, если бы речь шла о территории северного Казахстана или восточной Польши.
И как это присуще академическому анализу, когда сложно понять факты, то полезно (необходимо) обратиться к теориям. В этой статье мы утверждаем: чтобы понять позицию России 2010-х годов, необходимо рассмотреть интересующие нас события через призму, как классических концепций геополитики, так и производных от них более современных концепций.
Для адекватной оценки геополитических причин позиции России 2010-х недостаточно опираться на ситуативные сообщения СМИ, которые искажают данные путем превращения некоторых фактов в острую публицистическую сенсацию. Нам необходимо осмыслить некоторые концепции, которые объясняют связь пространства и власти. Геополитическими мыслителями рассматривалась связь между территорией, как физическим пространством, и властью, как способностью доминировать и навязывать свою точку зрения. В данной статье мы рассмотрим классические геополитические концепции (I), адаптированные современные версии некоторых из них, обеспечивающие более точное объяснение существующей геополитической динамики (II).
I. Классические концепции: адаптирование некоторой геополитической классики. Классические мыслители (с одной стороны, немецкие, с другой стороны, англо-американские авторы конца XIX - начала XX веков), предложили нам пять точек зрения на релевантность физического пространства (территории). Нам необходимо осмыслить то, как согласно этим позициям могут быть оценены события в Евразии в целом и в Украине, в частности. Для того, чтобы была возможность обсудить, применить, опровергнуть предложенные концепции, необходимо рассматривать события на Украине 2013 года как частный случай Европейско-Азиатского интерфейса.
Пространство, в соответствии с мнением Ф. Ратцеля, в геополитике рассматривается как территория, оживляемая государством (1844-1904) [Ratzel 1878; 1901; 1903; 1988; Bassin 1987; Brunhes 1904; Hunter 1983; Sanguin 1990].. Все государства находятся в процессе борьбы за пространство и стремятся к увеличению своей территории для того, чтобы иметь больше ресурсов. Классической является идея о том, что государство, как правило, имеет интересы на территории соседей: любое государство, потеряв территорию, будет нацелено вновь обрести ее, экспансия является неизбежной тенденцией. Применительно к ситуации с современной Россией, легко увидеть, что согласно данному подходу, присоединение Крыма к Украине в 1954 году предопределило последующую «реактивную» геополитику России. Дело в том, что с российской точки зрения, 1991 год означал масштабную потерю территории. Россией была потеряна земля, завоеванная еще в XVI веке, и вследствие этого для нее был ограничен доступ к морям (Балтийскому, Черному, Каспийскому, Охотскому). А от потери территории до субъективного ощущения нехватки пространства, особенно у очень больших государств, как известно, всего лишь один шаг.
В классической геополитической концепции К. Хаусхофера (1869-1946) [Haushofer 1921; 1934; 1937; 1939; 1941] речь идет о том, что власть не только может быть сформирована, но что она также может реорганизовываться. Такими примерами являются: японский сценарий конца XIX века, немецкий сценарий 1930-х годов и, возможно, российский сценарий 2010-х годов. Уточню, что это сравнение мы осуществляем с точки зрения обнаружения параллелей, а не с точки зрения признания их идентичности. То, что Россия, которая была величайшей державой XIX века и вдохновительницей советской империи, будет стремиться восстановить свое влияние и могущество на континенте, нельзя считать непоследовательным. Если бы К. Хаусхофер мог поделиться своим мнением с нами сегодня, то он скорее счел бы это последовательным и заявил бы о логичности жесткой позиции по Крыму и
Восточной Украине, ибо геополитика менее обеспокоена Вестфальскими правовыми нормами, чем стремлением установления гегемонии, абсолютной власти. Согласно детерминистского реалистического подхода относительная власть есть ступень для реализации абсолютной власти.
Власть может стать гегемоном путем объединения морского и сухопутного могущества. «Морское могущество», по мнению А. Мэхэна (1840-1914), состоит в способности контролировать собственную акваторию и распространять свое влияние за ее пределы колониальным или неоколониальным путем. Однако, континентальные державы, такие, как Россия и Китай, как правило, меньше стремятся к расширению морского могущества, склоняясь к лишь необходимости осуществления контроля в своих водах. Черное море является для России одной из стратегически значимых акваторий. Важность для России военного порта Батуми объясняет события 2008 года в Грузии, порта Севастополь - события 2014 года в Крыму (аналогично, значимым является и Южно-Китайское море для Китая). С точки зрения российской геополитики в долгосрочном мировом масштабе нет никакой альтернативы Черному морю, и это обстоятельство требует контроля над Крымом. Две Балканские войны (1912-1913), а до этого, историческая оппозиция Османской империи имели те же цели.
Другой теоретик Х. Маккиндер (1861-1947) [Blouet 2005; Kearns 2009; Parker G 1985; Parker WH 1982; Sloan 1988; Sloan 1999; Venier 2004; Venier 2013] доказывает необходимость взаимодополняемости морского и сухопутного типов могущества на примерах Англии XVIII и XIX в. (Силы Моря) и Германии конца XIX в. (Силы Суши). Он также предлагает идею последовательной динамики обеспечения доминирования на континенте: «Кто контролирует Восточную Европу, тот командует Хартлендом; Кто контролирует Хартленд, тот командует Мировым островом; Кто контролирует Мировой остров, тот командует миром». На пути «от» Германии «до» Центральной Азии, украинская равнина является «пространством для утверждения своего превосходства». Становится ясно, что Россия не может не иметь намерения экстраполировать свое влияние на Центральную Азию, а так же от Черного моря Россия всегда будет стремится обеспечить доступ к морским пространствам до Босфора, Эгейского моря, Средиземного моря, и оттуда в Атлантику, а, в последующем, от Атлантики до Балтийского и Северного морей. Решение этих задач могло бы снять для России в долгосрочной перспективе многие, если не все, из современных противоречий,
Стремление к экспансии, в соответствии с пониманием Н. Спикмена (1893-1943) [Rollins, Spykman 1939; 1942; Spykman 1926; 1934; 1938; 1942; 1944], порождает эффект взаимного сдерживания периферии и центра. История напоминает нам, что амбиции стран периферии (Древняя Греция, современные Франция, Япония, Германия) освоить Центрально-Азиатское пространство не оправдались. С другой стороны, так же и доминирование центра на континенте (средневековая Монголия, СССР) продержалось не более нескольких десятилетий. Концепция «сдерживания» помогает рассматривать холодную войну как геополитическое событие. Периферия — это амфибия, буферная зона, отделяющая морские державы (Англия, Соединенные Штаты Америки) от сухопутных держав (Россия, Китай). Это вносит некоторые оттенки в манихейское черно-белое предположение, что Россия «неправа» в отношении Крыма, как пространства, контролируемого ею, а Европа «права» с точки зрения оспаривания этого вопроса. Согласно этой концепции, Россия сдерживает расширение доминирования Европы/ НАТО вовлечением в зону своего влияния стран Балтии, Центральной Европы, Румынии и Болгарии), а Европа/НАТО сдерживает желание России компенсировать потери 1991 года путем формирования Евразийского экономического пространства.
Осуществленное выше обращение к классике позволяет нам глубже осмыслить более современные геополитические концепции, сформированные применительно к ситуации российских инициатив на восточных Балканах в последние десятилетия. Они взяты у французских авторов, не потому, что они предлагают «лучшее» видение, а потому,, что они выражают разнообразие мнений и множество вариантов анализа.
II. Обновленные концепции: тонкая настройка геополитической динамики. Современные французские исследователи последней четверти XX века предлагают нам около десяти наиболее распространенных концепций для анализа геополитической динамики. Выбор концепций, предложенных в данной статье, обусловлен не произволом автора, не гражданской принадлежностью исследователей, а стремлением представить разнообразные позиции, подходы, которые дополняют классические представления о том, что вопрос о территории является ключом к геополитике. В рамках данных концепций исследователи исходят из того, что кроме территории, существуют и другие детерминанты.
Одна из таких детерминант выдвигается на первый план Y. Lacoste (1929) и выражается в наличии намерений, но не тех, что декларируются в государственной риторике, а «реальных» намерений действующих лиц. Эта позиция предполагает выход за рамки территориального детерминизма. «Реальный» мотив России на Украине и в Крыму состоит в стремлении предотвратить новый «эффект домино» стран бывшего Советского Союза, а ныне стран СНГ, присоединяющихся одна за другой к динамике западного пространства (будь то европейского, или атлантического), а так же Беларуси, Армении, вовлеченных ныне в Таможенный Союз, ЕАЭС. «Реальным» мотивом Запада является обеспечение Украине евро-атлантической динамики. При этом Запад понимает, что в XXI веке, выбор стран относительно вопроса присоединения к тому или иному геополитическому пространству (Запад или Восток) требует значительного времени. С этой точки зрения, то, что произошло в Крыму и то, что происходит в Украине, значимо далеко за пределами этих территорий, и даже стран, расположенных на «дуге» между Востоком и Западом. Маловероятно, что «реальные» намерения утратят свое значение.
Острое напряжение событий начала XXI века выражается в том, что границы вновь становятся предметом национализма и военной активности. М. Фуше (род. 1946) рассматривает конфликты, измеряя их вопросом о границах. Он задает простой вопрос: почему границы должны быть стабильными? И дает простой ответ: границы, являясь продуктом истории, неэквивалентно трактуемой победителями и побежденными, обязательно рано или поздно будут поставлены под сомнение. С российской точки зрения, 1991 год вызвал очень неудобное (учитывая пять веков экспансии) изменение границ в северо-западной Прибалтике, на юго-востоке Средней Азии, на юге Кавказа. С другой стороны, 1991 год принес Западу новое видение того, что пришло время (?), чтобы чтобы вовлечь Россию в игру с нулевым результатом, возможно несвоевременную для нынешней ситуации многостороннего регионализма, которая пришла на смену антагонизму суверенитетов. Запад и ЕЭС должны более, чем когда-либо иметь ввиду российское соперничество в сфере экономики: Евразийское экономическое пространство уже связывает страны буферной зоны (Беларусь, Армения) и Центральную Азию (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан) с Россией.
Сходство морского к земного пространства, обнаруживаемое H. Couteau Bégarie (1956-2012), историком морей и морских столкновений, позволяет нам понять, что с геополитической точки зрения, пространство структурируется амбициями и инициативами независимо от того идет ли речь о пространстве, подчиненном государственному суверенитету (земля), или об пространстве международного правового статуса (открытое море). Зоны влияния уже
поделены, но как море, так и суша остаются предметом соперничества. Согласно российскому геополитическому видению моря, Черное море и Крым, являются «продолжением» российского территориального влияния. Слово «продолжение» в данном контексте соотносимо с известным высказыванием К. Клаузевица «Война есть продолжение политики иными средствами». Подразумевается, что война не обязательное продолжение борьбы разворачивающихся амбиций, война является одним из вариантов ее оформления. Вдохновленный Россией Евразийский экономический Союз является гораздо более серьезным вызовом в соперничестве с Европой и «Западом»: в 2013 году напряженность на Украине началась именно тогда, когда идея «присоединения» к ЕС стала модной в Украине.
Детерриториализация в геоэкономической перспективе, например у РК Моreau-Desfarges (род. 1943), объясняется посредством того, что акторы рассматриваются уже не с точки зрения понимания физической территории как основы власти, а с точки зрения влияния экономической стабильности или циклических спадов на их позицию в отношениях с другими акторами. Так, в 1990 годах Россия претерпела экономический кризис, тогда как Европа процветала. Обратное произошло в 2000-х годах. Россия, являющаяся одним из крупнейших мировых производителей природного газа и сырой нефти, получала существенную выгоду от высоких мировых цен на энергоносители, тогда как Европа испытывала глубочайшее с момента ее формирования экономическое и валютное потрясение. Европейский кризис - это хорошая возможность для любого актора, желающего принять твердую позицию перед слабым конкурентом. Если ранее Украина спокойно воспринималась в качестве возможного «ассоциированного» партнера ЕС, то, когда ЕС в 2008 году был ослаблен кризисом, явно обозначились антиевропейские позиции оппонентов. С новым падением цен на нефть Россия, вероятно, опять станет все более решительной в позиции по отношению к Украине и Балканским странам.
На любой территории международные ситуации всегда влияют на простых граждан, которые страдают от открытых конфликтов, спровоцированных теми, кто принимает государственные решения. Основываясь на гуманитарной точке зрения, Ж.-К. Руфин (род. 1952) разрабатывает концепцию «серых зон», чтобы определить территории, которые отрицают контроль государственных органов и, где устанавливаются различные формы насилия, нарушающие нормальный ход жизни.
Жители оказываются загнаны в ловушку, ими манипулируют, исходя больше из геополитических интересов, нежели из гуманных побуждений. Так, в Грузии, Южной Осетии и Абхазии в 2008 году, в Крыму, на Украине и восточной Молдове с 2014 года, то, что граждане являются русскоязычными стало приравниваться к их желанию вернуться к российскому гражданству и «прикрепить» их территорию к Российской Федерации. Гуманитарные проблемы возникают у граждан с альтернативными взглядами, намеренных остаться в рамках существующего суверенитета «выкорчёвывают», а это не согласуется со стабильностью или защитой, на которую они имеют право. Какими бы ни были тенденции межправительственных отношений, военные действия всегда являются причиной жертв и смертей.
Существует ли специфика Балкан и Черного моря, которая может позволить говорить о субрегиональной геополитике, отличающейся от других регионов? Вдохновленный этим вопросом F. Joyaux (род. 1938) говорит о том, что в случае возобновления холодной войны по Западной Евразии пройдет линия, разделяющая равносильные по физическим, цивилизационным и политическим чертам блоки. друг другу, Мы должны развить гипотезу, что Украина сегодня принадлежит к дуге стран между Востоком и Западом - дуге, упомянутой в вводной части настоящей статьи. Действительно, в период после холодной войны, такая дуга сформировалась между I) Азией, которая продвигается на
Запад в виде «Шанхайской динамики», так как ШОС имеет намерения относительно стран СНГ (Беларусь и т.д.), а также стран Ближнего Востока (Иран и т.д.), в то же время, ЕАЭС имеет связи в этом регионе (Армения и т.д.) и II) Европой, которая расширяется на восток, посредством распространения влияния ЕС, ОБСЕ и НАТО на территории бывшей советской зоны, и далее, континентальной Азии. Возвращение к холодной войне (Запад-Восток) снова может вернуть специфику зоны и показать, что зона есть нечто большее, чем физическая или цивилизационная протяженность.
«Национальный интерес» так же является константой геополитического действия, как напоминает M.-F.Garaud (род. 1934). Это положение можно использовать при анализе дальнейшего развития ситуации на Балканах и в Украине. Российская позиция в 2000-х на Черном море (Грузия, Украина, Крым) соответствует задаче обеспечения Россией статуса постсоветского лидера, в дополнение к другим заметным действиям, а именно, активному участию России в строительстве как «Новой Азии», так и «Новой Евразии». Преследование национальных интересов неоспоримо является общей позицией всех правительств и лидеров. Это изменилось со времен установления в середине XVII века Вестфальского миропорядка, подтвержденного позже созданием системы ООН для управления миром. С этого времени предполагается, что международные действия должны быть согласованы и приняты до их проведения (это так же относится и к мероприятиям в 1991 и 2003 годах на Ближнем Востоке). Вопрос о Крыме - это вопрос лидерства ограничиваемого временем и циклического лидерства (имеющего место и в России и на Украине), а так же «агрессивного» и «конструктивного» лидерства.
Позиция России на Балканах, оправданная для некоторых и несвоевременная для других, вызывает вопрос: возможно ли критиковать Россию? Подобный вопросу, который П. Бонифаций (род. 1956) ранее задал о политике Израиля по отношению к Палестине. Суть проблемы состоит в обвинениях в предвзятости. Критикуя современное положение дел, можно быть обвиненным в актуализации прошлых поступков, которые не должны учитываться для существующей динамики. Безусловно, предвзятым является приравнивание того, что произошло с Крымом, и что некоторые называют Российской «аннексией» (2014 г.) к аннексии Австрии Германией (1937 г.). Нельзя критиковать Россию сегодня так же как это делалось во времена холодной войны. Дело в том, что 1) Россия не аннексировала Крым в 2014 году аналогично тому, как это произошло с Германией и Австрией в 1937 году; 2) критика России сегодня не является идеологической антироссийской позицией. Любая страна и любая внешняя политика может подвергаться критике, и это может привести к улучшению международных отношений. Россия, Европа и Украина могли бы оценивать ситуацию на Балканах по-разному: недавняя встреча Путин-Олланд-Меркель (06.02.2015 г.) может быть подвергнута критике как современная «Ялтинская конференция», проведенная за спиной украинцев.
И в заключении, антикризисный менеджмент может вывести на «вторую дорожку», на дорожку дипломатии, как это практикуется различными международными институтами, прежде всего, IFRI (Французский институт международных отношений) во главе с Т. де Монбриаль (род. 1943). В целом, кризис на Украине и в Крыму, как и многие другие международные кризисы со времен холодной войны (Ирак в 1990 году, Северная Корея с 1994 года и т.д.) переходит в дипломатические «танцы медленной улитки». Эти «танцы» мобилизуют как больших дипломатов (например, С. Лаврова), так и акторов «второй дорожки», разного рода «экспертов». Они также двигают международные события, не будучи при этом прямо связанными с дипломатией, но привлекая при этом внимание на международном уровне, например, как спортивные мероприятия. В этом ключе, в 2014 году мы были свидетелями и кризиса в Украине, в Крыму, и переноса встречи стран G7 (из
российского Сочи в Брюссель) и Олимпийских игр в Сочи (Россия), где некоторые украинские спортсмены выступили против референдума, проведенного в Крыму (рискуя дисквалификацией за нарушение олимпийского нейтралитета). Классические конференции «второй дорожки» по Украине сделали и делают полной картину: кризисы также являются «управляемым» ресурсом мобилизации.
Эту быструю «прогулку по аллее» геополитических факторов, открытых современными аналитиками конца XX, полезно дополнить упоминанием о классических авторах конца XIX века. Обращение к работам классиков важно для того, чтобы осмыслить события начала XXI века (но не для того, чтобы «использовать инструменты 21-го века с целью призвать Россию к ответственности за поведение в 19-ом веке»), так как сегодня на карту поставлена не только судьба России, Украины или Крыма, но более значительные вопросы. Россия сегодня действует как западно-евроазиатская сила, являющаяся частью Азии, все больше и больше вдохновляемая Китаем. Европа является субъектом международной жизни и одновременно союзом, все больше и больше стремящимся управлять кризисом и инициативами как континентальная держава, принимая жуткие решения о (частичной) деатлантизации своей безопасности.
Выводы. Россия находится на перекрестке вертикального определения (аннексия Крыма?) и многостороннего строительства (создание ЕАЭС!). Для этого есть, по крайней мере, три причины.
Во-первых, в период после холодной войны имели место массивные и многочисленные изменения, и не только в зоне Черного моря, Крыма, но и во всей зоне между Евразией и Европой. Эти широкомасштабные изменения должны быть проанализированы в еще более широком контексте. После окончания холодной войны международный порядок вызывает вопросы, унаследованные от холодной войны. Например, евро-африканские, китайско-русские, южно-азиатские процессы, восточно-азиатское строительство, латино-американские притязания и т.д.
Во-вторых, открытие политических границ в мире с 1991 года оказало влияние на характер международных отношений, а именно, политическое и военное доминирование было вытеснено экономическим, в частности, торговым и финансовым. Необходимо анализировать события в соответствии с экономическими циклами, в нео-критической манере, например, как это делают С. Амир и Э. Валлерштайн. Мы считаем, что противоречия, связанные с Черным морем, являются следствием экономического кризиса в России, Европе, в мире в целом.
В-третьих, изменения, происходящие в настоящее время в мире, в том числе, в бывшей зоне советского влияния, выражены в переходе от вертикальной к многосторонней динамике. Это выражается в невозможности действия государств в одностороннем порядке, а так же осуществления строгих двусторонних отношений. Это означает, что в одностороннем порядке ни Россия в Черном море, ни США во внешней политике по отношению к Украине или Афганистану, ни Китай еще долго не смогут достичь успеха по установлению своего доминирования. Это также означает, что (на двусторонней основе) ни Россия с Китаем не смогут доминировать в Азии, ни США с ЕС не смогут доминировать в Западной Евразии.
Возвращаясь к вопросу о современной российской внешней политике следует отметить, что Россия не имеет никакого выбора, кроме не совсем удобного многостороннего формата ШОС, вместе с пятью другими членами, и с участием шестнадцати «ШОС-аффилированных» стран. Россия рискует оказаться в качестве «вооруженного плеча» Китая (против Запада) на Украине или в другом месте. Другой вариант для России это путь расширения ЕАЭС (другая многосторонняя инициатива) с вовлечением в
него большей части пространства СНГ для обеспечения конкуренции (экономической, а не военной) с Китаем.
Эдебиеттер tî3îmî/ Список литературы
1. Bassin M. Imperialism and the nation-state in F. Ratzel's political geography // Progress in Human Geography. - 1987. - № 11 (4).
2. Blouet B. Global Geostrategy, Mackinder and the Defence of the West. - Londres: Frank Cass, 2005.
3. Brunhes J. Friedrich Ratzel (1844-1904) // La Géographie. - 1904. - № 10(2).
4. Haushofer К. Das Japanische Reich in seiner geographischen Entwicklung. - Vienne: Seidel & sohn, 1921.
5. Haushofer К. Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutungrci - Berlin: Vowinckel, 1939.
6. Haushofer К. Japan baut sein Reichio - Berlin : Zeitgeschichte-Verlag Wilhelm Undermann, 1941.
7. Haushofer К. Weltmeere und Weltmächte. - Berlin: Zeitgeschichte Verlag, 1937.
8. Haushofer К. Weltpolitik von heute. - Berlin: Zeitgeschichte - Verlag Wilhelm Undermann, 1934.
9. Hunter J. M. Perspectives on Ratzel's political geography. - Lanham: Press of America, 1983.
10. Kearns G. Geopolitics and Empire: The Legacy of Mackinder. - Oxford: Oxford UP, 2009.
11. Parker W.H. Mackinder, Geography as an Aid to Statecraft. - Oxford: Clarendon Press, 1982.
12. Parker G. Western Geopolitical Thought in the 20th C. - NY: St. Martin's Press, 1985.
13. Ratzel F. Die Erde und das Leben: eine vergleichende Erdkunde. - Leipzig: B. Institut, 1901-1902.
14. Ratzel F. Die vereinigten Staaten von Nordamerika. - Munich: Oldenbourg, 1878-1880.
15. Ratzel F. Géographie politique/. - Paris: Economica, 1988.
16. Ratzel F. Politische Geographie. - Munich: Oldenbourg, 1903.
17. Rollins A., Spykman N. Frontiers, Security, and International Organization // Geogaphical Review. -1942. - № 3.
18. Rollins A., Spykman N. Geographic Objectives in Foreign Policy, I-II // The American Political Science Review. - 1939. - № 3-4.
19. Sanguin A.-L. En relisant Ratzel // Annales de Géographie. - 1990. - N°555.
20. Sloan G.R. Geopolitics in US Strategic Policy. - Brighton: Wheatsheaf Books, 1988.
21. Sloan G.R. Sir Halford Mackinder: the heartland theory then and now // Gray C.S., Sloan G.R. Geopolitics, geography and strategy. - London: Frank Cass, 1999. - P. 15-38.
22. Spykman N. America's Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Power. -New York: Brace and Company, 1942.
23. Spykman N. Geography and Foreign Policy, I-II // The American Political Science Review. - 1938. -№ 1-2.
24. Spykman N. States' Rights and the League // The Yale Review. - 1934. - № 2.
25. Spykman N. The Geography of the Peace. - New York: Brace and Company, 1944.
26. Spykman N. The Social Background of Asiatic Nationalism // The American Journal of Sociology. -1926. - № 3.
27. Venier P. La pensée géopolitique de Mackinder, apôtre de la puissance amphibie // Coutau-Bégarie (dir.), Approches de la géopolitique. - Paris: Economica, 2013. - P. 483-507.
28. Venier P. The Geogrphical Pivot of History and Early 20 C. Geopolitical Culture // Geographical Journal. - 2004. - vol. 170 (4). - P. 330-336.
References
Bassin 1987 - Bassin, M 1987, Imperialism and the nation-state in F. Ratzel's political geography, Progress in Human Geography, № 11 (4).
Blouet 2005 - Blouet, B 2005, Global Geostrategy, Mackinder and the Defence of the West, Frank Cass, London.
Brunhes 1904 - Brunhes J 1904, Friedrich Ratzel (1844-1904), La Géographie, № 10(2). Haushofer 1921 - Haushofer К 1921, Das Japanische Reich in seiner geographischen Entwicklung, Seidel & sohn, Vienne.
Haushofer 1934 - Haushofer, К 1934, Weltpolitik von heute, Zeitgeschichte, Verlag Wilhelm Undermann, Berlin.
Haushofer 1937 - Haushofer, К 1937, Weltmeere und Weltmächte, Zeitgeschichte Verlag, Berlin. Haushofer 1939 - Haushofer, К 1939, Grenzen in ihrer geographischen und politischen Bedeutung, Vowinckel, Berlin.
Haushofer 1941 - Haushofer, К 1941, Japan baut sein Reich, Zeitgeschichte-Verlag Wilhelm Undermann, Berlin.
Hunter 1983 - Hunter, JM 1983, Perspectives on Ratzel's political geography, Press of America Lanham, 1983.
Kearns 2009 - Kearns, G 2009, Geopolitics and Empire: The Legacy of Mackinder, Oxford UP, Oxford.
Parker G 1985 - Parker, G 1985, Western Geopolitical Thought in the 20th C., St. Martin's Press,
Parker WH 1982 - Parker, WH 1982, Mackinder, Geography as an Aid to Statecraft, Clarendon Press, Oxford.
Ratzel 1878 - Ratzel, F 1878, Die vereinigten Staaten von Nordamerika, Oldenbourg, Munich. Ratzel 1901 - Ratzel, F 1901, Die Erde und das Leben: eine vergleichende Erdkunde, B. Institut, Leipzig.
Ratzel F. 1903 - Ratzel, F 1903, Politische Geographie, Oldenbourg, Munich. Ratzel F. 1988 - Ratzel, F 1988, Géographie politique/, Economica, Paris.
Rollins, Spykman 1942 - Rollins, A, Spykman, N 1942, Frontiers, Security, and International Organization" , Geogaphical Review, № 3.
Rollins, Spykman 1939 - Rollins, A, Spykman, N 1939, Geographic Objectives in Foreign Policy, III, The American Political Science Review, № 3-4.
Sanguin 1990 - Sanguin, A-L 1990, En relisant Ratzel, Annales de Géographie, N° 555. Sloan 1988 - Sloan, GR 1988, Geopolitics in US Strategic Policy, Wheatsheaf Books, Brighton. Sloan 1999 - Sloan, GR 1999, Sir Halford Mackinder: the heartland theory then and now, in Gray C.S., Sloan G.R. Geopolitics, geography and strategy, Frank Cass, London, P. 15-38.
Spykman 1926 - Spykman, N 1926, The Social Background of Asiatic Nationalism, The American Journal of Sociology, № 3.
Spykman 1934 - Spykman, N 1934, States' Rights and the League, The Yale Review, № 2. Spykman 1938 - Spykman, N 1938, Geography and Foreign Policy, I-II, The American Political Science Review, № 1-2.
Spykman 1942 - Spykman, N 1942, America's Strategy in World Politics: The United States and the Balance of Powe, Brace and Company, New York.
Spykman 1944 - Spykman, N 1944, The Geography of the Peace, Brace and Company, New York, 1944.
Venier 2004 - Venier, P 2004, The Geogrphical Pivot of History and Early 20 C. Geopolitical Culture, Geographical Journal, vol. 170 (4), P 330-336.
Venier P. 2013 - Venier, P 2013, La pensée géopolitique de Mackinder, apôtre de la puissance amphibie, Coutau-Bégarie (dir.), Approches de la géopolitique, Economica, Paris, P. 483-507.
Те^з бен курльщтьщ кYшiмен Кара те^з ушш курес Шабаль Пьер
PhD in Political Science, Гавр rç. университетшщ профессоры. 1123-76063 Франция, Гавр rç., Philippe Lebon кеш., 25. E-mail: [email protected].
Тушн. Ма1^алада Кара те^з Yшiн Батыс (Те^з) жэне Ресей (Кдольщ) аймагы арасындагы 1^рп геосаяси бэсекелестщ алдын алу, сондай-а1^ ХХ1 гасырдагы еуразиялыщ континенттеп конфигурация логикасыныц 1^алыптасуына талдау жасалады. Автор оны «^ытай-орыс-еуропалыщ 21 гасыр» деп атап керсетедк Бэсекелесткке тYсiп отырган жа^тарды тYсiндiру Yшiн автор Х1Х гасырдыц аягы мен ХХ гасыр басындагы немю жэне агылшынсаксондыщ (Ф. Ратцель, К. Хаусхофер, Н. Спикмен, А. Мэхэн, Х. Маккиндер) авторлардыц классикалыщ геосаяси тужырымдамасына, сондай-а1^ 1^рп француздыщ (И. Лакост, М. Фуше жэне т.б.) авторларга сYЙенедi.
Тушн сездер: Жаца Азия; Кара тецЬ Yшiн ^рес; Кырым; геосаяси тужырымдама; «1^ытай-орыс-еуропалыщ 21 гасыр».
Land powers, maritime powers, Black Sea rivalries
Pierre Chabal
PhD in Political Science, Professor of University of Le Havre. 1123-76063, France, Le Havre, Rue Philippe Lebon, 25. E-mail: [email protected].
Abstract. The article gives geopolitical analysis of the current rivalry for the Black Sea of the West(Sea) and Russia (Land), as well as generation logic for configuration of powers on the Eurasian continent of the XXI century, which the author calls the «Sino-Russian-European 21st century». To explain the position of rival parties, the author refers to the classical geopolitical concepts of German and AngloSaxon authors of the late XIX and early XX centuries (F. Ratzel, Karl Haushofer, N. Spykman A. Mahan, Mackinder), as well as contemporary French authors (I. Lacoste, M. Fouche and others). Keywords: New Asia; Black Sea rivalries; Crimea; geopolitical concepts; «Sino-Russian-European 21st century»
