CC BY
32
Доценко Е. Г. Екатеринбург, Россия
ORCID ID: -E-mail: [email protected]
УДК 821.Ш-2(Шекспир У.) DOI 10.26170/FK19-01-28 ББК Ш33(4Вел)511-8,446 ГСНТИ 17.07.29 КОД ВАК 10.01.01
ШЕКСПИР И ЭКИВОКИ
(Рецензия: Егорова Л. В. «Эквивокация в „Макбете": речевая природа трагедии»: монография. Вологда: ВоГУ, 2018. 164 с.)
Аннотация . В монографии Л. В. Егоровой шекспировский «Макбет» рассматривается в связи с историческим контекстом создания трагедии - временем правления короля Якова I Стюарта, когда после раскрытия в 1605 г. Порохового заговора в Англии начались гонения на католиков. «Уклончивость» языка трагедии У. Шекспира, написанной в 1606 г., напрямую, как показывает монография, может быть объяснена политической ситуацией якобинской Англии начала XVII в.: не только вхождение в число заговорщиков, но и принадлежность к не англиканской христианской конфессии безопаснее было не разглашать. «Эквивокация воспринимается как историческая кульминация неоднозначных событий», а детальный анализ драматического диалога, предложенный Л. В. Егоровой, позволяет раскрыть в шекспировской трагедии «новые» смыслы.
Кл ючевые слова: эквивокация; иносказания; художественный перевод; рецензии; английская литература; английские драматурги; драматургия; литературное творчество; исторические пьесы.
Dotsenko E. G. Ekaterinburg, Russia
SHAKESPEARE AND EQUIVOCATION
(A review on the monograph: Egorova L.V. Equivocation in "Macbeth":
The Nature of Speech in the Tragedy. Vologda: Vologda State University, 2018. 164 p.)
Ab s tract. The monograph by L. V. Egorova considers Shakespeare's "Macbeth" on the historical back- Keywords:
ground of the time of James I, the first Stuart king of England. When the Gunpowder plot was uncovered equivacation; allegories;
in 1605, the Catholic conspirators were subsequently executed. Equivocation is mentioned in "Macbeth" literary translation; re-
(1606) and could be explained - according to the monograph - by the political situation. In England of the views; English literature;
beginning of the 17th century it was dangerous to be not only a conspirator, but a Roman Catholic as well. English playwrights; dra-
As equivocation is regarded as the culmination of historical events of the time, the detail analysis of dra- maturgy; literary creativi-
matic dialogue, connected with equivocation, helps to understand additional meanings of Shakespeare's ty; historical plays. tragedy.
Для цитирования: Доценко, Е. Г. Шекспир и экивоки / Е. Г. Доценко // Филологический класс. - 2019. - № 1 (55). -С. 184-187. DOI i0.26i70/fki9-0i-28.
Шекспировские юбилеи, отшумев новаторскими спектаклями и плодотворными научными конференциями в 2014-м (450 лет со дня рождения Шекспира) и 2016-м (400 лет со дня смерти - бессмертия - поэта), стали стимулом и для новых размышлений на «шекспировские» темы, и серьезных исследовательских работ по проблемам, всегда неисчерпаемым, когда речь идет о Барде. О значительном вкладе «юбилейных лет», имея в виду, прежде всего, отечественное шекспироведение, говорит буквально в первых строках своей книги Л. В. Егорова: «В юбилейные шекспировские годы вышло несколько ценных изданий, среди них -шеститомник „Великие трагедии в русских переводах" под общей редакцией доктора филологических наук,
For citation: Dotsenko, E. G. Shakespeare and Equivocation / E. G. Dotsenko // Philological Class. - 2019. - № 1 (55). -P. 184-187. DOI 10.26l70/fkl9-01-28.
профессора Игоря Олеговича Шайтанова» [Егорова 2018: 8]1. Составителем и автором предисловия и комментариев к «макбетовскому» тому названной серии является Людмила Егорова [Шекспир 2015], а рецензируемая монография «Эквивокация в „Макбете": речевая природа трагедии» может рассматриваться как своего рода продолжение и подготовленного тома «Великих трагедий...», и посвященной «Макбету» главы биографического труда И. О. Шайтанова «Шекспир» (в главе «Полные шума и ярости» автор биографии очень кратко упоминает историю Порохового заговора и саму
1 Далее ссылки на монографию даются в скобках с указанием страниц.
184
© Е. Г. Доценко, 2019
эквивокацию - в связи с «Макбетом» [Шайтанов 2014: 399-400]). Но функцией «продолжения» книга Людмилы Владимировны Егоровой ни в коем случае не ограничивается; это солидный и оригинальный труд, впечатляющий той самой «постюбилейной» значимостью и актуальностью.
От актуальности собственно и отталкивается автор монографии, рассматривая исторический контекст создания шекспировского «Макбета». Основная, «справочная», версия написания и первой постановки трагедии У. Шекспира - 16о6 г.: в 1603 г. на английский трон взошел шотландский король Яков I Стюарт; в 1605 году был раскрыт Пороховой заговор, и начались гонения на католиков. «Макбет» как «шотландская» трагедия о разрушающей тяге к власти приобретает в таком случае политический акцент, не менее значимый, чем обязательная для великой трагедии философская коллизия. «Одним из принципиальных для рассмотрения стал момент смыкания трагедии с эпизодом истории, когда характер языка становится политическим вопросом: эквивокация воспринимается как историческая кульминация неоднозначных событий» (12).
Людмила Владимировна анализирует и несколько других, отличных от общепринятой, дат/версий создания трагедии, последовательно отказываясь от более поздних (например, 1611 г.) и объясняя допустимость более ранних - вплоть до 1601-1602 гг., когда предположительно «Шекспир мог скрываться несколько месяцев в Шотландии» (17). В пользу «елизаветинского» (до-«стюартовского») происхождения пьесы доводы тоже выглядят достаточно убедительными. Но, даже «если предположить, что Шекспир написал ее раньше, то теперь [в 1606 г.] он вернулся к тексту, чтобы насытить его актуальными намеками» [Шайтанов 2014: 399]. Намеков и смыслов в самой мистической из трагедий Шекспира, где «вещие сестры» - среди важнейших действующих лиц, можно уловить (и улавливают!) множество, и не зная исторического контекста. Тем интереснее «дешифровать» произведение, погружаясь в соответствующие времени политические и языковые реалии.
«Уклончивость» языка трагедии, как показывает монография, напрямую может быть объяснена политической ситуацией якобинской Англии начала XVII в., когда не столько вхождение в число заговорщиков, но и принадлежность к «неправильной» (не англиканской) христианской конфессии безопаснее было не разглашать. Одним из знаковых (хотя вряд ли сегодня широко известных даже в Великобритании) трудов эпохи стал «Трактат об эквивокации» (1598) Генри Гарнета. В посвященной «двуосмысленности» книге, впрочем, оспаривается принадлежность трактата Гарнету: возможно, он «продолжил работу своего единомышленника» Роберта Саутвелла после его смерти (49). Какой неоднозначной ни была бы история трактата, Л. В. Егорова подробно, с симпатией и сочувствием, приближающем к читателям, казалось бы, ушедшие навсегда проблемы далекого прошлого, рассказывает не только об особом языке эквивокации, но и о людях, на нем разговаривавших. Генри Гарнета, «префекта английских иезуитов», судили и казнили не за (недоказанное) участие в Пороховом заговоре, а именно за эк-
вивокацию и ложь - «как увиливавшего человека» (56). «Увиливать» в Англии начала стюартовского правления Гарнету приходилось, чтобы защитить не столько себя, но свои убеждения (веру) и своих единомышленников.
Эквивокация, как отмечает Л. В. Егорова, известна со времен Боэция, а в рецензируемой монографии «эквивокация как мыслительная процедура» описывается с опорой на труды современных специалистов по философии: «феномен речевой деятельности, форма тропологического мышления, роль которого [...] будет возрастать по мере усиления интегративных процессов культуры, освобождения от жесткого доминирования формально-логического метода в ментальных процессах и привлечения метафорических моделей» (12). В связи с «Трактатом» Гарнета перечисляются конкретные «способы эквивокации», «пути укрытия истины словами» и приводятся примеры, в основном (глава 3 исследования - «Эквивокация в „Макбете" и исторический контекст») пока далекие от литературы. «Драматургически» сохраняя основную интригу работы, ее автор несколько раз просит своего читателя (76, 81) подождать детального рассмотрения трагедии - и это тоже вполне в духе эквивокации, или уклончивости.
В отношении литературы, говоря о сумме приемов, связанных с уклончивостью, мы обычно используем выражение «эзопов язык»: «Как реакция на запрет касаться определенных идей, тем, событий, имен, эзопов язык выработал, например в русской печати (кон. 18 - нач. 20 вв.), систему „обманных средств", приемов шифровки (и дешифровки) свободной мысли» [Кузнецов 1987: 504]. Эквивокация и не выдается в книге Л. В. Егоровой за художественный прием или сумму приемов; дело в том, что «доктрина эквивокации» к художественной литературе, собственно, вообще не имеет отношения, находя множественную реализацию в сфере религии и политической, общественной жизни. И, наоборот, когда очередь в монографии Людмилы Владимировны доходит до анализа «Макбета», и мы получаем оправданно долгожданный, буквально пословный блестящий разбор классического текста, речь в связи с многозначностью реплик шекспировских героев совсем не обязательно идет об эквивокации.
Раздел монографии «Неизреченные дела» (Глава 5. «Вглубь шекспировского текста») дает и толкование отдельных слов и высказываний участников диалога, и характеристику задействованных тропов: эвфемизмы, парафразы, каламбуры... Например, рассмотрев употребление в «Макбете» в связи с убийством короля Дункана «многосложного существительного assassination, введенного Шекспиром», исследователь резюмирует: «Этот случай не единственный, когда Шекспир дает многосложные слова, им образованные, Макбету. Но специфически шекспировская словесная ткань определяется не отдельными словами, необычно им созданными, а целым комплексом средств, среди которых - риторические формы неоднозначности и каламбуры, повторы и эхо, эвфемизмы и парафразы, иносказания и др.» (129). Герои «Макбета» лгут почти все, но с разными целями, и, если ведьмы не могут не лукавить по самой своей природе, а протагонист трагедии вынужден скрывать свое злодеяние, потому что он его уже совершил, то есть и герои, обманывающие друг
Philological Class. 2019. NO 1 (55)
185
Доценко Е. Г. Шекспир и экивоки
друга с «добрыми намерениями». В этом смысле очень интересно проведенное в монографии сопоставление диалога шекспировских Макдуфа и Малькольма, объединяющих силы в борьбе против Макбета, с «исходным текстом» хроники Холиншеда, где будущий король Шотландии - объяснимо дольше, чем у Шекспира, - «испытывает» своего сподвижника притворством: «У Холиншеда Малькольм называет испытание Макдуфа шуткой: (I) have jested with thee in this manner, only to prove thy mind. Шекспир в полной мере дает нам возможность почувствовать, как разрушительно существование в атмосфере, требующей такого рода „шуток"-про-верок» (93).
Шекспировские средства «умножения» (мультипликации) значений не могут не восхищать. Л. В. Егорова, например, чрезвычайно внимательно и хорошо (автору работы очевидно нравится именно оценка «хорошо») рассматривает многозначность - в отличие от полифункциональности - «простого» глагола to do, который, оказывается, привычно замещая другие глаголы, тоже умеет играть и становиться эвфемизмом. Например, «остальные мысли и разговоры об убийстве прикрыты ненавязчивыми эвфемизмами общего плана, как в начале данной цитаты:
If it were done, when 'tis done, then 'twhere well It were done quickly» (127).
Причем, если в приведенной цитате из монолога Макбета в 7 сцене I акта трагедии значение «замещающего» слова успешно восстанавливается из контекста, то настоящей загадкой становится (тоже в акте I, сцена 3) обещание «обиженной» вещей сестры «отомстить жене моряка, аппетитно поедавшей каштаны, но отказавшей в этом ей [...]:
But in a sieve I'll thither sail, And like a rat without a tail, I'll do, I'll do, and I'll do» (125).
Л. В. Егорова анализирует ситуацию возможной будущей мести персонажа, сопоставляя оригинальный текст с языковыми находками переводчиков: «Русские переводы тяготеют к противоположному: приданию той или иной определенности, осмысленности нарочито уклончивым фразам» (125).
Тема «„Макбет" в освоении русскими переводчиками» является для исследования, как сообщает еще во Введении к работе автор, одной из центральных (12), и реализована очень полно. Людмила Владимировна привлекает едва ли не все (а перечисляет - все) существующие на сегодняшний день переводы шекспировской трагедии на русский язык, и, не скрывая своих предпочтений (переводы М. Лозинского, С. Соловьева, Г. Шпета), предельно корректно приводит и анализирует также варианты А. Кронеберга, Б. Пастернака, А. Рад-ловой. Правда, советы будущим переводчикам иногда выглядят в работе несколько чужеродным пластом: «в переводе следует идти в направлении уклончивости Шекспира» (123). Зато обращение к разным переводам помогает прояснить и отдельные языковые нюансы текста пьесы, тонкости словоупотребления, множественность коннотаций тех или иных концептов, но и, например, концепцию времени, всегда важную для шекспировского театра, который Л. Е. Пинский называл «театром Времени» [Пинский 1971: 598].
Жанр монографии представляется чрезвычайно адекватным данной работе Л. В. Егоровой. Несмотря на многообразие трудов о Шекспире, созданных отечественными учеными, монография о конкретной трагедии - для нас редкость. Монографическое исследование позволило его автору сосредоточиться именно на тексте «Макбета», его истории и контекстах создания, скрупулезно проанализировать «речевую природу» одной трагедии Шекспира, но и не помешало обращаться к другим необходимым для сопоставления произведениям, например, хронике «Генрих VI, ч. 2» или пьесам-«откликам» других драматургов «поздне-шекспировского» периода. Особо хотелось бы выделить раздел монографии, посвященный Роберту Саут-веллу, чья поэзия представлена и проанализирована едва ли не наиболее вдохновенно, создавая перекличку с другими, посвященными английской поэзии работами Л. В. Егоровой («„О героическом энтузиазме", или Рождение метафизического стиля» [Егорова 2009]). Рецензируемая монография о Шекспире - работа современная и по источникам, и по методологии (включающей и лингвистические, и литературоведческие подходы), и по безупречному стилю. Книга, наверняка, найдет своего читателя как среди ученых-филологов, театральных деятелей, работающих над постановками по пьесам Шекспира, так и среди непрофессионалов, интересующихся историей, театром, драмой.
Возвращаясь к эквивокации, хотелось бы уточнить место «доктрины» в структуре трагедии, поскольку ни о структурообразующей метафоре, ни о сумме приемов, связанных с иносказанием, речи справедливо не идет. Объяснение роли эквивокации не только не спрятано в монографии «экивоками», но наглядно вынесено в название: это «речевая природа» данной трагедии. Великие трагедии Шекспира, как и положено по канону со времен Аристотеля, завершаются катарсисом. Но каков катарсис в «Макбете»? «Пьеса заканчивается восстановлением порядка, в том числе и временного. Внося проклятую голову узурпатора, Макдуф, обращаясь к Малькольму, как к королю, сообщает о том, что „время свободно"» (114). В ходе восстановления/освобождения/излечения времени, как это было и в «Гамлете», и в «Короле Лире», протагонист погибает, а зло наказано. Но в «Макбете» протагонист и «зло» в конце концов уравниваются, а новая шотландская власть торопится расстаться с прошлым, не вызывая у зрителя безусловной солидарности со своими намерениями. «Новый монарх убедителен в своих обещаниях [...] Верим ли мы очередной риторике? - обращается к нам с вопросом исследователь. - Она воспринимается как финал представления» (116). Время Макбета и его спектакля закончилось, но «время эквивокации», очевидно, нет, поскольку в финале сохраняется многозначность (в том числе и многозначность толкования самого финала), характерная для «шотландской» трагедии в целом. Благодаря подробному и аргументированному соотнесению речевых и контекстных аспектов «Макбета» в книге Л. В. Егоровой, эквивокацию в пьесе хочется теперь воспринимать как самоцель - как цель трагедии наряду с катарсисом. А за «новые смыслы» «Макбета» и монографии, и ее автору нельзя было бы не выразить признательность.
186
Филологический класс. 2019. № 1 (55)
ЛИТЕРАТУРА
Аристотель. Поэтика / пер. М. Л. Гаспарова // Аристотель. Сочинения: в 4 т. - М.: Мысль, 1984. - Т. 4. - С. 645-680.
Егорова Л. В. «О героическом энтузиазме», или Рождение метафизического стиля: монография. - Вологда: ВГПУ, 2009. - 168 с.
Егорова Л. В. Эквивокация в «Макбете»: речевая природа трагедии: монография. - Вологда: ВоГУ, 2018. - 164 с.
Кузнецов В. П. Эзопов язык // Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В. М. Кожевникова и П. М. Николаева. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - С. 504-505.
Пинский Л. Е. Шекспир. Основные начала драматургии. -М.: Художественная литература, 1971. - 606 с.
Уильям Шекспир: великие трагедии в русских переводах. Макбет / пер. с англ. С. Соловьева, М. Лозинского, Б. Пастернака; сост., предисл., коммент. Л. Егоровой. - М.: ПРОЗАиК, 2015. - 431 с.
Шайтанов И. О. Шекспир. - М.: Молодая гвардия, 2013. - 474 с.
Shapiro J. 1606. Shakespeare and the Year of "Lear". - L.: Faber and Faber, 2015. - 423 p.
REFERENCES
Aristotle. Poetics / translation by M. L. Gasparov // Aristotle. Writings: in 4 vol. - M.: Mysl', 1984. - Vol. 4. - P. 645-680.
Egorova L. V. "On Heroic Enthusiasm," or the Birth of Metaphysical Style: monograph. - Vologda: VSPU, 2009. - 168 p.
Egorova L. V. Equivocation in Macbeth: the nature of the tragedy: monograph. - Vologda: VSU, 2018. - 164 p.
Kuznetsov V. P. Aesop language // Literary Encyclopedic Dictionary / general editorship by V. M. Kozhevnikov and P. M. Nikolaev. -M.: Soviet Encyclopedia, 1987. - P. 504-505.
Pinsky L. E. Shakespeare. The main beginnings of drama. - M.: Imaginative Literature, 1971. - 606 p.
William Shakespeare: Great Tragedies in Russian Translations. Macbeth / translation from English by S. Solovyov, M. Lozinsky, B. Pasternak; compilation, preface, comments. L. Egorova. - M.: PROZAiK, 2015. - 431 p.
Shaitanov I. O. Shakespeare. - M.: Molodaya gvardiya, 2013. - 474 p.
Shapiro J. 1606. Shakespeare and the Year of "Lear". - L.: Faber and Faber, 2015. - 423 p.
Данные об авторе
Доценко Елена Георгиевна - доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и методики ее преподавания, Уральский государственный педагогический университет (Екатеринбург).
Адрес: 620017, Россия, Екатеринбург, пр-т Космонавтов, 26, к. 279. E-mail: [email protected].
Author's information
Dotsenko Elena Georgiievna - Doctor of Philology, Professor of Department of Literature and Methodics of Its Teaching, Ural State Pedagogical University (Ekaterinburg).
Philological Class. 2019. N0 1 (55)
187
