CC BY-NC-ND
17
Р.И. Анисимов
«СЕТЕВОЕ ОБЩЕСТВО» КАК ФОРМА АДАПТАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ К ПРОЦЕССАМ ГЛОБАЛИЗАЦИИ*
В статье рассмотрены формы адаптации населения к процессам глобализации. Делается предположение, что реакцией на глобализационные процессы стал рост числа межличностных неформальных связей - «сетевого общества». «Сетевое общество» выполняет латентную функцию -служит формой адаптации населения к глобализации.
Ключевые слова: глобализация, унификация, сетевое общество, латентная функция, адаптация, метис.
В начале 1990-х годов Россия активно «входила в европейский дом» и «приобщалась к общечеловеческим ценностям», т. е. включалась в глобализационный процесс. Великие империи древности являлись первыми попытками создания глобального мирового порядка с однородным экономическим, политическим и культурным пространством. Интенсивность глобализация приобретает в наши дни. Одним из составных элементов процесса глобализации является унификация. Унификация понимается нами как социальная технология по нивелированию качественных отличий объекта унификации и созданию внутренне однородных (гомогенных) товаров, услуг, отношений на основе абстрактных количественных характеристик. Абстрактность этих характеристик позволяет применить их к любым объектам унификации, вне зависимости от их свойств, истории, локального расположения и т. д., т. е. позволяет привести все разнообразие человеческих и природных феноменов к общему знаменателю, а количественный подход дифференцирует уже объединенные абстрактными правилами объекты по принципу «больше-меньше», отождествляемому
© Анисимов Р.И., 2015
* Статья выполнена при финансовой поддержке РНФ, проект № 14-18-02016.
с «лучше-хуже». Примерами этой унификации служат звездность гостиниц, уровень экономики, демократичность политической системы, качество жизни, уровень экологии и т. д.
В современном глобальном мире можно выделить две группы стран. Первая группа создает основные модели и технологии, вторая группа перенимает их. Примеры первых - это США, Великобритания, примеры вторых - это Турция начала XX в., Южная Корея, Индия, Россия. По отношению ко второй группе стран, вставших на путь глобализации, раньше использовались термины «вестернизация» или «догоняющая модернизация». Причем если для первой группы выработанные социальные модели и технологии являются следствием их исторического опыта, традиций, менталитета и поэтому органичны для них, то для второй группы стран эти социальные инновации являются чужеродными абстрактными схемами. Внедряясь в другую социальную систему, они разрушают социальные связи на макро- и мезоуровнях общественной жизни. Разрушение социальных связей происходит вследствие непонимания реформаторами общества как сложной социальной системы. Части этой системы хотя и взаимосвязаны, но разнородны и обладают различными социальными нормами и ценностными ориен-тациями. Руководствуясь при проведении реформ простыми схемами, реформаторы разрушают сложный общественный организм. Общество создает свои защитные механизмы, которые ограничивают, смягчают или нивелируют реформы. Обратимся к примерам.
К. Маркс, описывая развитие капитализма в Индии, утверждал, что его внедрение в традиционное общество по сути уничтожило это общество1. Капитализм разрушил индийскую общину, разорвал вековые традиции и ценности, заставил миллионы людей сменить традиционную сферу занятости, разрушил семьи. К. По-ланьи в «Великой трансформации»2, изучая возникновение капитализма в Англии, описал похожую ситуацию. Но в отличие от колониальной Индии британцы в ответ на возникновение, развитие и распространение рыночной экономики на все сферы жизни создали защитные механизмы в виде роста общественных движений, направленных на сдерживание рыночной экономики (чартистское движение, фабианское общество, коммунизм). В России этого не произошло. М. Буравой, анализируя процессы становления капиталистической экономики в нашей стране, констатирует не всплеск общественной активности и в конечном итоге становление гражданского общества, а самозащиту и уход в себя3. Инструментом самозащиты оказались неформальные связи - российский аналог гражданского общества. «Вместо гражданского общества появи-
лось сетевое общество - тонкие нити взаимосвязанных натуральных домохозяйств без институциональных узлов, характерных для развитого капитализма»4.
Сетевое общество возникло на пересечении экономической и социальной подсистем. В России образовалась огромная серая зона скрытых социально-экономических взаимодействий, принимающих форму неформальных межличностных отношений. Они слабо отражены в данных официальной статистики и социологических опросов. Их можно обнаружить только по косвенным данным, но именно они играют огромную роль в жизненном мире россиян, их повседневности. Это работа без оформления трудового договора, «премии в конвертах», «блат», коррупция.
Такие процессы не способствуют формированию современного общества, а образуют квазифеодальный социум. Российское общество формально соответствует основным унификационным маркерам (рыночная экономика, частная собственность, выборность, разделение властей), но реально состоит из неформальных групп с различным социальным капиталом, которые и определяют практически всю экономическую, политическую и общественную жизнь нашей страны.
Неформальные социальные связи выполняют латентную функцию, они способствуют адаптации населения к глобализационным процессам, происходящим в России. Коррупция является своеобразным механизмом защиты общества от разрушающих последствий глобализации.
Абстрактные схемы, используемые бюрократами для разнообразных реформ, неизбежно терпят крах в силу сложности и многообразия самого общества, которое не вмещается в эти абстракции5. Люди видоизменяют эти абстрактные схемы под свои потребности. Аналогичным образом Россия адаптировалась к рыночной экономике. Людям выгоднее обходить закон, чем следовать ему. В исследовании, проведенном в октябре 2012 г. социологическим факультетом РГГУ6, только 20,2 % признали, что их работа по найму и/или дополнительная работа была официально оформлена трудовым соглашением с работодателем или уполномоченными органами7.
О. Голодец отметила, что «наш рынок труда практически нелегитимен, и лишь небольшая часть функционирует по нормальным правилам», в различных секторах экономики сегодня заняты 86 млн чел., но лишь 48 из них задействованы «понятно где». Остальные 38 млн чел. трудоспособного возраста работают в непрозрачных условиях, что представляет серьезную проблему для всего общества8. Доходы этих 38 млн, а это практически половина трудоспособного
населения России, не отражаются в официальных статистических данных, и мы имеем искаженную картину материального обеспечения россиян.
Аналогичная ситуация складывается и с другими сферами общества. Мы можем наблюдать своеобразный консенсус между обществом и властью, складывающийся из формального согласия граждан с реформами и законом, и согласие власти на практически неизбежное нарушение этих законов. В результате реформы половинчаты, государство опутано коррупционной сетью неформальных взаимоотношений, экономика зависит от продажи энергоресурсов, но в то же время благосостояние людей растет.
Иначе говоря, конкурентная рыночная стихия вступила в противоречие с социальной межличностной солидарностью, а экономика с обществом. В результате этого столкновения образовалось две реальности. Одна, имеющая все атрибуты успешной рыночной экономики, и вторая, расцветающая внутри первой. Эти реальности базируются на альтернативных ценностных иерархиях, что соответствует различным подсистемам общества (экономической и социетальной), поэтому нельзя судить о том, какая из них хуже или лучше. Конкуренция повышает производительность и эффективность, но влечет за собой вражду, агрессию и в конечном итоге деструктивна, если распространяется на все общество. Товарищество, эмпатия, помощь и взаимовыручка - не самые плохие качества, если они относятся к социетальной подсистеме, но они превращаются в коррупцию, «кумовство» и клановость, проникая в экономику и управление. Сетевое общество, распространяясь в экономической подсистеме, ограничивает действие рынка, так как обеспечивает выход из конкурентной среды отдельных акторов.
Почему так произошло? Ответ нам видится в особенностях социального устройства советского государства. Союз был сверхсоциальным государством. В конечном итоге государство превратилось в единственный источник помощи и поддержки советских граждан. Государство и общество в советский период отождествились. Поэтому после краха советского государства большинство его социальных функций оказались не обеспечены материальными ресурсами. Граждане вынуждены были искать альтернативные способы адаптации. В итоге большинство населения Российской Федерации нашли его в семье и в друзьях - социальных институтах. Например, в нашем исследовании был вопрос: «Если Вы оказались в затруднительном (сложном) положении, к кому обратитесь в первую очередь за по-мощью?»9 Ответы показали, что именно семья и близкие оказались основной опорой в жизни большинства людей. Другим источниками
социальной адаптации стали социальные образования, относительно независимые от государства в силу специфики своей деятельности. Все эти социальные образования (семья, друзья и частично организации, этнические сообщества) держались на неформальных отношениях, ставших в конечном итоге базой теневого сектора экономики, а нередко и криминала, коррупции.
Формальные показатели не могут уловить эти формы, они не представлены в данных, но являются существенным компонентом «жизненного мира» россиян. Эти формы вербализируются в слова «договориться», «решить проблему», «свой человек», а при описании формальной стороны жизненного мира используются слова «типа» и «как бы». Создание и распространение этих слов среди населения России свидетельствует о серьезном разладе в жизненном мире россиян. Распространяется «культура цинизма», недоверие к власти и государству. В то же время население активно приобретает навыки «метиса». Впервые это понятие в научный оборот ввел американский социолог Дж. Скотт, анализируя практики адаптации населения к модернизационным проектам, проводимым государством. «Метис» - это местное, контекстуальное знание, практические навыки10, позволяющие населению минимизировать и смягчить последствия проводимых реформ. В социологии существует похожий термин «глокализм», понимаемый как встраивание локальных практик в глобальные процессы11. Они похожи, но между ними есть принципиальное различие. Локальные практики видоизменяются под влиянием процессов глобализации, но существовали изначально. «Метис» возникает вследствие сопротивления общества абстрактным унификационным схемам. «Метис» не традиция, «метис» - новация, свидетельствующая об активности человека. Дж. Скотт, описывая «метис», использует выражение Ч. Линдблома «наука выкарабкивания»12, что на наш взгляд адекватно передает сущность «метиса».
Примечания
1 Маркс К. Британское владычество в Индии // Маркс К. Избранные произведения: В 2 т. Т. 1. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1955. С. 303-310.
2 Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени: Пер. с англ. СПб.: Алетейя, 2002. 320 с.
3 Буравой М. Транзит без трансформации: инволюция России к капитализму // Социологические исследования. 2009. № 9. С. 3.
4 Там же. С. 8.
5 Скотт Дж. Благими намерениями государства. Почему и как проваливались проекты улучшения условий человеческой жизни / Пер. с англ. Э.Н. Гусинского, Ю.И. Турчанинова. 2-е изд. М.: Университетская книга, 2010. 576 с.
6 Опрос проводился 5-10 октября 2012 г., опрошен 1201 человек в возрасте 18 лет и старше в 12 субъектах РФ (в Красноярском, Ставропольском, Хабаровском краях, Волгоградской, Воронежской, Иркутской, Нижегородской, Самарской, Свердловской, Челябинской областях, Москве и Санкт-Петербурге), по выборке, репрезентирующей работников основных видов экономической деятельности, занятых на предприятиях различных форм собственности.
7 Данные исследования «Жизненный мир россиян и эволюция форм их участия в реализации государственных и общественных преобразований (1990-2010-е гг.)».
8 Голодец О. 38 миллионов трудоспособных россиян заняты непонятно чем // Российская газета. 2013. 3 апр.
9 Данные исследования «Жизненный мир россиян...».
10 Скотт Дж. Указ. соч. С. 498-507.
11 Ритцер Дж. Макдональдизация общества 5 / Пер. А.В. Лазарева. М.: Праксис, 2011. С. 429.
12 Цит. по: Скотт Дж. Указ. соч. С. 517.
