CC BY
41
♦ Исторические материалы +
За полвека работы в институте было много разных интересных событий. Стала я перебирать свой архив — дневники, записные книжки, заметки — об экспедициях, командировках, о текущих делах... И нашла подробные записи о полевом семинаре по стратиграфии антропогена и палеолиту, проведенном на Печоре почти сорок лет назад, в 1968 г. В семинаре приняло участие около 40 человек из более чем 20 организаций Москвы, Ленинграда, Киева, Свердловска, Уфы, Сыктывкара, Ухты, Печоры и Воркуты. Встретились представители разных точек зрения на происхождение толщ валунных глин и суглинков для ознакомления с опорными разрезами на Печоре. Организатором и руководителем поездки был Борис Исаакович Гуслицер. С археологическими объектами знакомил Вячеслав Ильич Канивец. Я показывала разрезы, предварительно мною изученные. Мы проплыли на теплоходе почти 500 км, от г. Печора до с. Усть-Цильма. Научные итоги были опубликованы в свое время, а здесь я привожу выдержки из своих записей о наших буднях, атмосфере и взаимоотношениях.
Итак, был у нас полевой семинар на Печоре.
3 августа прилетела в Печору, пошагала в гостиницу. Радостная встреча с В. Л. Яхимович. (СВарварой Львовной мы познакомились в 1964 г. на Республиканской геологической конференции Коми АССР в Сыктывкаре и в том же году принимали участие во Всесоюзном совещании по изучению четвертичного периода, проходившем в Новосибирске, на Оби и Иртыше, где и подружились.)
Долго беседовали, потом я пошла в город и по дороге встретила Крапивне-ра и Краснова (Рудольф Борисович Кра-пивнерработал в Гидропроекте, маринист; Иван Иванович Краснов — известный геолог-четвертичник, гляциа-лист, работал во ВСЕГЕИ).
На другой день в фойе гостиницы увидела своих — Чалышева и Лиду. Поговорили. Потом поднялась к Яхимович. У нее сидел Краснов.
— Да, вы знакомы? — спрашивает В. Л.
— Да, да, — отвечает он.
Я-то, конечно, давно его знаю, но не думала, что он меня помнит. Он много и интересно рассказывал. Например, о расчетах климатической кривой на 25 тыс. лет вперед, которая показывает, что будет новое похолодание. Вообще, он очень эрудированный, остроумный, живой, несмотря на солидный возраст; очень мне понравился; на протяжении всей экскурсии я всегда заворожено слушала его.
Пошли обедать в ресторан; и тут, к нашей радости, появился Лидер (Виктор Александрович — геолог из Свердловска, гляциалист; мы познакомились с ним в Новосибирске). После обеда отправились на теплоход. Такси не появилось, и ничего не оставалось делать, как взвалить на себя поклажу и пешком двинуться на пристань, благо было недалеко. И только успели мы подняться на теплоход, как он подудел и отчалил. А день был расчудесный — настоящий летний день, едва ли не первый за все это хмурое холодное лето.
Ехать нам нужно было до Бызовой. Разместились на палубе. Юдкевич (приятно было встретить старого знакомого) (Александр Исаакович — сотрудник Гидропроекта; в 1963 г. они вместе с Е. М. Тимофеевым и А. Н. Симоновым пришли в институт с сообщением о находках в районе Бызовой, а затем приняли участие в первых раскопках стоянки) и Крапивнер пошли на корму играть в шахматы, я присоединилась к ним и наблюдала за игрой. Саша явно давит. Рудольф играет менее уверенно, рассуждает вслух, берет ходы назад. Два с половиной часа пролетели незаметно. И вот мы подходим к Бызовой, знаменитой Бызовой, где пять лет назад начинал разведку наш «офицерский» отряд. Вещи на лодке отвезли в лагерь Канивца, а сами пошли туда пешком. В этот вечер поднялись на раскоп, поужинали, потом часть прибывших осталась на ночлег в лагере, а остальные (в том числе и я) отправились в деревню, где разместились в старом клубе.
На следующий день, 5-го, после легкого первого завтрака пришли в лагерь, где позавтракали уже как следует «грешной» кашей и отправились на Старую Бызовую (а лагерь стоял у Крутой горы). День опять был ясный и теплый, отлично видны были горы. Раскоп на Бызовой производит внушительное впечатление — какое там обилие костей, бивни, черепа мамонтов! Потом народ поплыл на мезолитическую стоянку. Юдкевич и Крапивнер с утра делали расчистку мощных толщ галечников. Я описывала. Что это? Говорю — «аллювий», Крапивнер —«лагунные отложения», Лидер — «флювиогляциальные отложения». Вечером рейсовым теплоходом прибыла еще группа участников. Ночевать пошли в клуб, а я попросилась в палатку к лаборантке. Ночью лил сильный дождь.
На следующий день, 6-го, до обеда ползали по раскопу, вскрывали контакт морены с песками, прослеживали галечные слои. Днем прибыл наш теплоход и с ним еще группа участников. Потом начали перебираться на теплоход и устраиваться.
7 -го утром провели первое обсуждение по Бызовой. Докладывали Канивец и Тимофеев (Евгении Михайлович — один из первооткрывателей стоянки). Потом вышли на берег, посмотрели другие разрезы и террасу в самой деревне. Краснов и Белкин (Виктор Иванович работал в Воркуте, убежденный маринист) осматривали разрезы вместе и дискутировали. Наконец, Белкин заявил, что в разрезе вскрываются морские и континентальные отложения наполовину. Краснов резюмировал: «fifty-fifty!».
В обед теплоход отплыл в Печору, там он ушел на заправку, а мы прошлись по магазинам, купили книг, овощей и вина. Капал дождь. Укрылись на дебаркадере, читали. Саша улетел в Щельяюр. Вечером продолжили обсуждение по Бызовой.
8-го утром подплыли к разрезу ниже дер. Родионово. (Там на левом берегу Печоры расположено интереснейшее обнажение с погребенным торфяником мощностью около трех метров. Я его детально изучила раньше). Повела всех на предварительно подготовленные расчистки, показала. Погода была дождливой, но торфяником остались довольны. По мнению Москвитина (Александр Иванович — один из китов четвертичной геологии, гляциалист), все эти пески и торфяник — гигантский от-торженец. Его поддержал Лидер. (Другие участники сочли, что слои в разрезе залегают в нормальной последовательности и не переотложены). Потом смотрели другие расчистки. Крапивнер показывал Краснову взаимопроникающие контакты суглинков с песками, считая их фациальными замещениями.
После обеда пристали к Усть-Лыже. Повела всех на расчистки. Там вызвали спор породы в основании разреза. Одни сочли их коренными (возможно, юрскими), другие — отторженцем. В соседнем обрыве вскрывается очень плотная, но слоистая морена. Поднимались с Красновым и Кинд (Наталья Владимировна — известный специалист по четвер-тичой геологии, занималась определением абсолютного возраста). Было ужасно грязно. Потом еще ходили по бечевнику. Краснов с Сатиным (Владимир Евгеньевич — представитель Гидропроекта, маринист) поспорили из-за валунов и опять полезли на самый верх.
Следующая остановка была в районе дислокаций Акиси. Все были в восторге. Очень уж яркая картина предстала взору — эти многометровые вертикально стоящие пласты.
Вечером закончили обсуждение по Бызовой и планировали завтрашний день. Предстояло посмотреть разрез в Денисовке, о нем рассказали Крапивнер и я.
Потом мы с Крапивнером стали играть в шахматы.
— Давайте договоримся, — предложил он, — кто проиграет, тот переходит на другую позицию: я проиграю — буду гляциалистом; вы — маринистом.
— Согласна, — смеюсь. И вот я проиграла.
— Все, — торжествует он, — Вы переходите к маринистам.
— Ничего не поделаешь, придется.
Зрители смеются, что только так
можно перевести меня в другую «веру».
Утром 9-го встали очень рано и без завтрака пошли к разрезу Денисовки. Долго там рассматривали и спорили. И было о чем: вроде бы морена, но явно слоистая, а в гравии — ракуша. Генезис неясен. В верхней части разреза — ленточные глины и пески. Было очень скользко. Потом поплыли к Мутному Материку, но пробыли там недолго. Опять шел дождь, и мы заседали в салоне. Крапивнер рассказывал о дислокациях в районе Чаркаювома.
У Чаркаювома мы с Андреем (с А. Н. Симоновым мы познакомились в 1958 г. на р. Пеза во время первой моей экспедиции, где встретились наши отряды) сразу ушли вперед (предстоял маршрут к шурфу и обнажениям); за нами ринулась толпа, но кое-кто поотстал. Потом догнал нас Рудольф и повел вперед группу отважных, в том числе и Краснова. Шурф завален. Смотрим уступы между уровнями и галечники в краевых зонах дислокаций. Уже порядком уставшие, вышли к бровке и через какое-то время подошли к Андрею, который нашел-таки хорошее обнажение. С интересом посмотрели разрез. Уже смеркалось, и все потянулись по склону к реке, а мы еще посмотрели морену. Обратный путь был очень утомительным, сквозь заросли и няшу. До теплохода было километра три. Уже на подходе догнали Краснова и Крапивне-
■
I
От всей души поздравляем Татьяну Григорьевну Шумилову
и Ольгу Владимировну Ковалеву, победителей в номинации «Кандидаты и доктора наук РАН» Фонда содействия отечественной науке
зо
г® ‘Веон.Кик, февраль, 2008 г., № 2
ра с дамами. Дискуссия продолжалась. Интересная манера беседовать у Кра-пивнера. Он то и дело может выдвигать разные идеи, а когда ему убедительно возразят, тут же сдается: «Номер не прошел».
Вскоре к нам подлетела «дюралька». Приехал из Щельяюра Саша. Приветствия, возгласы. «А гитара есть?» — «Есть!». Ребята решили устроить вечеринку по случаю Сашиного приезда и привоза семги. Были все гидропроек-
товцы, Белкин, Лидер, Гуслицер, Кани-вец, Подоплелов (Владислав Павлович — председатель Президиума Коми филиала АП СССР). Пили, ели рыбу во всех видах. Но вот и гитару принесли. Трио: Саша, Женя и Рудольф сгруппировались, я подсела к ним поближе, и запели. Когда пели о Воркуте, Белкин бил себя в грудь и с чувством восклицал: «Ну, ребята! Уважили! Век не забуду!». Пели много и громко. Женька сорвал голос почти сразу. Потом перешли на романсы и лирические песни. Особенно задушевно получилась «Калина красная», где я выводила мелодию своим высоким голоском на фоне мужских. Рудольф растрогался, ручку поцеловал, тост за меня провозгласил... А на следующий день не раз вспоминал о вчерашнем вечере, простил мои «заблуждения» и даже «вернул» меня в мою «веру». И добавил: «Человек с таким голосом не может быть карьеристом или корыстным!». Я была очень благодарна ему за добрые слова.
10 августа прибыли в Кипиево. Сначала пристали у места гуслицеровских раскопок фауны, потом мы, геологи, подъехали ближе к обнажениям. Теплоход высадил нас за 2 км до разреза, пошли по бечевнику, и тут сразу же в гли-
нах стали попадаться раковины — те самые Пто, из-за которых шли споры. Подошли к нашим расчисткам. Мы с Кинд залезли в «цирк», показала ей линзу погребенного торфа; она захотела взять образец на определение абсолютного возраста. Потом я прошла еще вперед, до Лидера и Яхимович; они искали места своих описаний, которые делали два года назад. Возвращались пешком, порядком устали. Накрапывал дождь. Пообедали поздно. Около пяти пошла
снова на берег, хотела отобрать образцы глин с Пп1о и сами раковины, потом дошла до обнажения, где было уже много народу. Слазила наверх, взглянула на все еще раз, но положение ленточных глин так и осталось неясным. А дождь все шел. После ужина Н. К. Верещагин
(известный палеонтолог) читал лекцию
о мамонтовом комплексе.
На другой день Крапивнер с группой энтузиастов двинулся отыскивать свой разрез с ленточными глинами, лежащими на морене. Почти сразу же пошел дождь. Рудольф задал ребятам пару шурфов. Развели костер, греемся. В шурфе
под песками выходит морена, но контакт неясен, все оползает под дождем. Хотели было вернуться на теплоход, но подошел Лидер и сказал, что дальше нашли хорошее обнажение с ленточными глинами, там остался копать Саша. Двинулись туда, под дождем; теперь уже все равно. Обнажение оказалось оползшим, как и другие. Смотрели, копали. Развели большой костер. Большая часть людей уже просто стояла под деревом. Я взяла образец нижней морены (такая она типичная, а лежит, по Кра-пивнеру, под ленточными глинами с плиоценовыми ипіо! Загадка!).
В этот день я «погорела». После обеда никому не хотелось идти на берег, устали, вымокли. В салоне играли в шахматы. Тут-то и сказал Гуслицер, что чья-то одежда сгорела. Увы, это была моя. Повесила сушить в котельной брюки, куртку, чулки. Все сгорело начисто. Саша потом выделил мне свои штаны и куртку. А я все сокрушалась: «У меня сегодня неудачный день!». Пока мы сидели в салоне, погода была даже хорошая. А потом снова испортилась, но нужно было опять идти на берег, отбирать образцы ленточных глин с унионидами и сами раковины. Тут же искали фауну Саша, Рудольф, Андрей и Белкин. Накануне в окатышах тех глин Борис Исаакович нашел отличный обломок скелета рыбы и отдал мне в вечное пользование. Мне самой хотелось бы найти, но увы. А когда вернулись на теплоход, Варвара Львовна сказала, что она видела горизонт с конкрециями. Я помчалась туда удостовериться, и теперь хоть знаю, где это место.
Отчалили, поужинали. Верещагин снова продолжил свою лекцию, но так и не закончил и больше не возвращался к ней.
12-го, наконец-то, выдался солнечный день, просто не верилось. Теплоход «уткнулся» у Коровьего ручья (выше Усть-Цильмы). Когда позавтракали и все археологи вышли на берег, мы «взяли власть в свои руки» и напра-
На расчистке
Р. Крапивнер извиняется перед В. Л. Яхимович
вили теплоход вверх по течению, выше Гарево, на мою расчистку. Там я показала верхи этой террасы. Спускались наискосок по склону к пескам с раку-шей. По пути остановились у структурных суглинков, стеной вставших на краю обрыва. Там видны были раковины. Рудольф отбивал одну из них, я помогала. Сыпались вниз куски породы. Шутил: «Пусть встанет внизу кто-нибудь из гляциалистов». Потом смотрели другие разрезы по пути к теплоходу. Я не отстаю от Краснова, его всегда интересно слушать. Он считает, что горизонт песков между моренами тянется беспрерывно, Лидер возражает. Уточняем расчистками. По пути остановились в самом Гарево, смотрели погребенный торф в овраге. Но как разрез изменился! Его уже практически нет, все заплыло, хотя слой торфа я нашла сразу. К Коровьему ручью подплыли уже поздно. Канивец страшно рассердился, что мы «захватили корабль».
Рудольф в последние дни ходил вялый, недовольный поездкой, говорил, что не нужно было и приезжать, толку
мало, никому ничего не докажешь, все приехали с предвзятыми мнениями. На обнажения уже не рвался — что там делать? Больше никуда не хотел идти, а потом все-таки шел. В Коровьем ручье мы с Варварой Львовной и Крапив-нером осмотрели места находок фауны, разрез с «дислокациям». Я его хорошо знаю, но, к сожалению, от стоящих «на головах» песков почти ничего не осталось. Опять смотреть нечего! К теплоходу возвращались большой группой, нашли в одном месте большой обломок дерева под мореной.
13-го после завтрака съездили в овраг с «лихвинским» (по Лидеру) торфяником. Овраг тоже уже заплыл, но образец можно было взять. Этим осмотр разрезов закончили. Потом ходили на почту, отправляли посылки с образцами. После обеда проводили заключительное заседание и принимали решение. Заседали долго. Спорили, вносили разные предложения, соглашались, отвергали. Потом выбрали редакционную комиссию, которая тоже внесла ряд предложений, и все это хозяйство передали мне.
Заседание кончилось банкетом, длившимся всю ночь. Конечно, много пели, а самые неугомонные вылезли с гитарой и магнитофоном на пустынный бечевник, разожгли костер и устроили танцы на площадке перед пристанью до самого утра. В тот день, 14-го, большинство участников разъехалось.
Через день я сидела в «Ракете» и проезжала памятные места в обратной последовательности. Предстояла новая поездка, теперь в Хабаровск, на очередное совещание по четвертичному периоду. Там мы снова встретились с Варварой Львовной, Лидером и другими участниками нашего семинара. Со многими из них у меня на долгие годы сохранились самые дружеские отношения. И вот прошло время. Одних уж нет, другие отошли от четвертичной геологии. В ноябре 2007 г. на очередном совещании по изучению четвертичного периода, проходившем в ГИНе, я встретила лишь двоих из участников нашего семинара — Э. А. Ван-генгейм и Р. Б. Крапивнера...
Д. г.-м. н. Э. Лосева
■
I
ФЕВРАЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ-2008
В жизни человека есть события, которые случаются только один раз, например, его рождение, а для научной жизни более характерны события, происходящие с завидной регулярностью, по крайней мере один раз в год. К таким событиям, или мероприятиям, относятся Февральские научные чтения, которые проходят ежегодно в Сыктывкарском государственном университете. Они приурочены к дате образования университета. В этом году, уже традиционно, в пятнадцатых чтениях приняла участие и кафедра геологии.
Секция геологии провела свое заседание 14 февраля, на котором были заслушаны следующие доклады:
1. Майорова Т. П., доц. «Основы инновационных технологий в образовании и науке»
2. Махлаев Л. В., проф. «Концепция флюидизатного кимберлитообразо-вания»
3. Ракин В. И., проф. «Морфология округлых алмазов Якутии»
4. Кузнецова Н. С., инж. I кат. «Состав и условия образования мафитов хар-бейского комплекса (Полярный Урал)»
5. Степанов О. А., асп. «Особенности россыпного золота бассейна р. Югыд Вуктыл (Северный Урал)».
Таким образом, в работе секции геологии приняли участие все поколения сотрудников кафедры — от профессора до аспиранта.
Заинтересовнные участники чтений
Доклад Т. П. Майоровой был посвящен актуальной на сегодняшний день теме — инновационным технологиям в образовании и науке, которые Минобразование и другие государственные структуры упорно стремятся внедрить в наш привитый советским строем менталитет, не признающий интеллектуальную собственность ценностью как таковую, и тем более как приносящую экономический эф-
фект и доход ее производителю. Между тем (так неожиданно совпало) научные исследования В. И. Ракина по морфологии округлых кристаллов алмазов Якутии яв-
ляются потенциально патентоспособными, и при благоприятных обстоятельствах можно оформить патент на изобретение. В научных докладах были отражены новые результаты исследований (Н. С. Кузнецова, О. А. Степанов), а также обобщены и выделены новые аспекты в давней дискуссии о кимберлитообразовании (Л. В. Махлаев), что вызвало большой интерес слушателей.
Вызывает сожаление, что весьма актуальные и интересные для широкого круга геологов и студентов доклады Февральских чтений не публикуются, хотя бы в виде небольшой брошюры.
К. г.-м. н. Т. Майорова
