CC BY
41
УДК 811.512.157-112=512.1
Я. Е. Старостина
Семантические особенности лексики горного ландшафта якутского языка
СВФУ им. М.К. Аммосова, г. Якутск, Россия
Аннотация. Актуальность исследования обусловлена недостаточной разработанностью вопроса исторического развития и происхождения якутского языка. Целью настоящей статьи является проведение сравнительно-сопоставительного анализа апеллятивных единиц якутского языка, входящих в понятийную сферу «горный ландшафт». В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи: 1) сбор эмпирического материала исследования из лексикографических источников и составление идеографической классификации апеллятивных единиц якутского языка понятийной сферы «горный ландшафт»; 2) определение этимологической характеристики лексики якутского языка, входящих в понятийную сферу «горный ландшафт» (заимствования из тюркской, монгольской и тунгусо-маньчжурских языков); 3) определение семантических особенностей лексики горного ландшафта якутского языка в сравнении с монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками. Использованы следующие методы исследования: лексико-семантический, сравнительно-исторический, описательно-сопоставительный. Всего выявлено 30 апеллятивных единиц, входящих в понятийную сферу «горный ландшафт», которая, в свою очередь, разделена на 3 лексико-семантические группы: 1) горы, холмы; 2) узкий проход, ущелье; 3) склоны. В ходе исследования выявлено 8 лексем монгольского происхождения: 1) як. дабаан // монг. даваа(н), бур. дабаа(н); 2) як. эмпэрэ // монг. эмбэрэх; 3) як. хайа // монг. хад(ан); 4) як. мелдьегей // бур. монсогой, монсогор; 5) як. хапча§ай // монг. хавцгай; монг. хавцал; 6) як. хапчаан // монг. цавчаал I, монг. гацаа(н); 7) як. ыпсал§ан // монг. iбчаgу, халх. jaбцagуу; 8) як. буом // монг. боом; из тунгусо-маньчжурского языка заимствовано 4 лексемы: 1) як. дьугдьур, як. дьугдьуур // тунг.-маньчж. дьугду, эвенк. джугдир; 2) як. дьаацы // ср. тунг.-маньчж. jац, эвенк. jац; 3) як. хада§а // эвенк. када§а; 4) як. хадаар // тунг.-маньчж. кадар. Тюркское происхождение выявлено в 9 случаях: сыыр, таскыл, ецкеет, чочур, меgеhYн, аартык, куула, халдьаайы, эниэ. На данном этапе исследования в 9 якутских лексемах не выявлены параллели из других языков. Можно предположить, что данные апеллятивные единицы были образованы в более позднее время. В перспективе исследования мы видим более глубокое изучение лексики природных ландшафтов якутского языка в целом.
Ключевые слова: сравнительно-сопоставительный анализ, когнитивная сфера, апеллятивные единицы, якутский язык, тюркские языки, монгольские языки, тунгусо-маньчжурские языки, якутско-монгольские параллели, заимствованные слова, лексико-семантические особенности.
DOI 10.25587/SVFU.2019.70.28413
СТАРОСТИНА Яна Егоровна - ведущий специалист отдела организации НИРС МУиС Управления НИР СВФУ им. М.К. Аммосова. E-mail: namina-s@mail.ru
STAROSTINA Yana Egorovna - Leading Spesialist on the Office of Organization of Research Work of Students, young Scientists and Spesialists of Scientific Research Department, M.K. Ammosov North-Eastern Federal University.
Ya. E. Starostina
Semantic Characteristics of the Mountain Landscape Vocabulary of Yakut Language
M.K. Ammosov North-Eastern Federal University, Yakutsk, Russia
Abstract. The relevance of the study concerns the dearth of research of the historical development and origin of the Yakut language. The purpose of this article is to conduct a comparative analysis of the appellative units of the Yakut language, included in the cognitive sphere "mountain landscape". In accordance with the goal, the following tasks were defined: 1) collecting empirical research material from lexicographic sources and compiling the ideographic classification of the Yakut appellative units within the framework of the cognitive sphere "mountain landscape"; 2) the definition of the etymological characteristics of the Yakut language vocabulary included in the cognitive sphere of the "mountain landscape" (borrowings from the Turkic, Mongolian and Tungus languages); 3) definition of semantic features of the vocabulary of the mountain landscape of the Yakut language in comparison with the Mongolian and Tungus languages. The following research methods were used: lexical and semantic, comparative and historical, descriptive and comparative. In total, 30 appellative units were found that are part of the cognitive sphere of the "Mountain Landscape", which, in turn, is divided into 3 lexical-semantic groups: 1) mountains, hills; 2) narrow passage, gorge; 3) slopes, cliffs. During the study 8 lexemes of Mongolian origin were revealed: 1) yak. dabaan // mong. davaa(n), bur. dabaa(n); 2) yak. empere // mong. emberekh; 3) yak. khaya//mong. khad(an); 4) yak. meldjegej // bur. monsogoy, monsogor; 5) yak. khapchagai // mong. havcgai; mong. havtsal; 6) yak. kapchaan // mong. tsavchaal I, mong. gatsaa(n); 7) yak. ypsalgan // mong. ibchagu, khalh. jabtsaguu; 8) yak. buom // mong. boom; 4 lexemes were borrowed from the Tungusic language: 1) yak. djugdjur, yak. djugjuur // tung. djugdu, evenk. djugdir; 2) yak. djaany // mid. tung. jang, evenk jang; 3) yak. khadaga // evenk. kadaga; 4) yak. khadaar // tung. kadar. Turkic origin was found in 9 cases: syyr, taskyl, enkeet, chochur, megehyn, aartyk, kuula, khaldjajy, enie. At this stage of the research in 9 Yakut lexemes no parallels from other languages were identified. It can be assumed that these appellative units were formed at latest time. In the perspective of the study, we see a deeper study of the vocabulary of the natural environment of the Yakut language as a whole.
Keywords: comparative analysis, cognitive sphere, appellative units, Yakut language, Turkic languages, Mongolian languages, Tungusic languages, Yakut-Mongolian parallels, borrowed words, lexical-semantic features.
Введение
Первые попытки определения происхождения якутского языка были сделаны еще в этнографических трудах исследователей якутского края, начиная с XVII века. С тех пор изучению исторического развития якутского языка посвящено немало научных работ, но тем не менее данный вопрос до настоящего времени остается открытым для обсуждения и актуальным для дальнейшего исследования.
Как отмечает Г. В. Попов, якутский язык отделился от других тюркских языков в глубокой древности и прошел свой собственный длительный путь развития [1]. Изучив слова неизвестного происхождения якутского языка, ученый пришел к выводу, что предки якутов были двуязычными (владели тюркским и монгольским языками). Этот факт ранее был предложен Е. И. Убрятовой: «Включение монгольских образных и звукоподражательных слов в лексику якутского языка в таком объеме говорит о
длительном двуязычии и тюркских предков якутов, и какого-то монголоязычного племени, передавшего якутам эту своеобразную особенность своего языка» [2, с. 261].
Академик В. В. Радлов считал, что якутский язык не входит в тюркскую языковую семью. По его мнению, якутский язык прошел длительное историческое развитие, состоящее из 3 этапов: первый этап - урянхайский, т. е. якутский язык был самим собой, не монгольским и не тюркским; второй этап - монгольский, т. е. якутский праязык под сильным влиянием монгольского языка становится одним из монгольских наречий; третий этап - тюркский, т. е. урянхае-монгольское наречие подвергается влиянию тюркского языка и превращается в тюркское в его современном виде [3].
Г. Г. Левин, исследовав исторические связи якутского языка с языком рунических текстов древнетюркской письменности в их отношении к восточно-тюркским и монгольским языкам, приходит к выводу, что «якутский язык первоначально имел тесный контакт со среднемонгольским языком, потом соприкасался с халха-монгольским и бурятским языками. Наличие значительного пласта монгольских рефлексов во всех тематических группах, а также характерные фоносемантические особенности монгольских репрезентаций в якутском языке показывают, что современный якутский язык и монгольские языки имели единый праязык» [4, с. 405].
Е. И. Убрятова отмечает, что из тунгусо-маньчжурских языков большую роль в формировании якутского языка сыграл эвенкийский язык [2, с. 262].
Таким образом, наличие в якутском языке пласта монгольской и тунгусо-маньчжурской лексики, а также слов неизвестного происхождения вызывает споры по вопросам происхождения и исторического развития якутского языка, поэтому, как нам кажется, этот вопрос требует системного изучения с привлечением дополнительного языкового материала из других родственных и неродственных языков в сравнительно-сопоставительном плане. В этой связи особое значение имеет изучение лексики, связанной с природой, т. к. исследование конкретных тематических групп данной лексики позволяет уточнить, какие заимствования были, из каких языков и где могли происходить контакты якутского народа с монгольскими и тунгусо-маньчжурскими этносами.
В рамках данной статьи будет проанализирована лексика якутского языка, обозначающая горные ландшафты, в сравнительно-сопоставительном плане с монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками. Как известно, около двух третей территории Якутии занято горными ландшафтами. К областям распространения горных ландшафтов относятся не только горные хребты Северо-Восточной Сибири и нагорья Южной Якутии, но и плоскогорья и плато, где также развита высотная поясность [5]. Типы горных ландшафтов Якутии разнообразны: горные пустыни, горные тундры, подгольцовые кустарниковые заросли, горные редколесья и горная тайга, что находит свое отражение в лексике якутского языка, обозначающей горные ландшафты. Целью настоящей статьи является проведение сравнительно-сопоставительного анализа апеллятивных единиц якутского языка, входящих в когнитивную сферу «горный ландшафт».
Материал и методы исследования
В работе были использованы следующие методы исследования: сравнительно-исторический, описательно-сопоставительный, при выявлении лексико-семантических особенностей использован метод компонентного анализа, предполагающий выявление семантической структуры слова в результате определения его лексического значения и отнесения к одной из трех групп: а) с устойчивым лексическим значением; б) с частичным совпадением лексического значения; в) с заметным изменением лексического значения.
Фактический материал исследования извлекался путем сплошной выборки наименований горного ландшафта из словаря якутского языка Э. К. Пекарского [6], «Большого толкового словаря якутского языка» [2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010, 2011, 2012, 2013, 2014, 2015, 2016, 2017] (далее - БТСЯЯ), откуда выявлено 30 апеллятивных
единиц, сопоставленных затем с монгольским и тунгусо-маньчжурским языками. Лексический материал, относящийся к данному виду ландшафта, можно классифицировать в рамках нижеследующих 3 понятийных групп: 1) горы, холмы; 2) узкий проход, ущелье; 3) склоны.
1. Горы, холмы
В первой группе всего обнаружено 16 апеллятивных единиц якутского языка, которые разделены на 5 понятийных подгрупп: 1) хребет; 2) гора; 3) скала; 4) сопка; 5) холм.
В первой подгруппе выявлена всего 1 лексема кътырай, которая в словаре Э. К. Пекарского имеет значение «хребтик с мелкой лесной порослью», а в БТСЯЯ -«перелесок с мелкими редкими деревцами, тянущийся длинной узкой полосой между соседними аласами и озерами». На данном этапе исследования параллели с другими языками не выявлены.
В подгруппу «гора» вошли 7 лексем:
1) як. дьугдьур «вершина горы» [6, Т. I, с. 855], «продолговатая вершина горы, возвышенности» [7, Т. III, с. 387], як. дьугдьуур «вершины каменных гор; горный хребет» [7, Т. III, с. 433] // тунг.-маньчж. дьугду «водораздел», эвенк. джугдир «Яблоновый и Становой хребты с отрогами» [8, Т. I, с. 269]. В данном случае отмечается значительное лексическое изменение, но при этом сохраняется структурное оформление апеллятивных единиц [CVCCVC=CVCCVC];
2) як. дабаан «путь на гору, подъем; гора, пригорок, падь» [6, Т. I, с. 658], «возвышенность; подъем в гору» [7, Т. III, с. 70] // ст. калм. дабаа «горный перевал» [9, с. 266], монг. даваа(н) I «1) горный перевал; 2) препятствие, трудность; кризис» [10, Т. II, с. 8], бур. дабаа(н) «1) возвышенность; 2) горный перевал» [11, с. 196]; халх. даваан «горный перевал», п.монг. дабаган, дабага «перевал, переход через горный перевал» [9, с. 266]. Как видно из примеров, из монгольских языков по структурному и фонетическому оформлению к якутскому языку более близок бурятский. Что касается семантики апеллятивных единиц, то здесь наблюдается значительное лексическое изменение;
3) як. сыыр «гора, горка, холм, бугор, пригорок, релка; берег, крутой (высокий) берег, крутобережье, крутизна, крутой обвал, обрыв; дорога (подъем, въезд, взъезд) на гору; покатость, отлогость» [6, Т. II, с. 2475]; «горка, холм, возвышенность» [7, Т. IX, с. 524] // карах. jar (MK); тур. jar; гаг. jar; аз. jar-Gan; туркм. jar; узб. 3ar; уйг. jar; караим. jar; тат. jar; баш. jar; кирг. 3ar; каз. zar; кум. jar; ног. jar; хак. car; ойр. dar; чув. sir «обрыв, крутой берег» [12, с. 1535]. Данная лексема является общетюркской и не имеет параллелей в монгольских и тунгусо-маньчжурских языках;
4) як. хайа «гора, горы, цепь или хребет гор; высокая гора, утес, скала, каменные горы» [6, Т. III, 3242], «значительная возвышенность, поднимающаяся над окружающей местностью, гора» [7, Т. XIII, с. 186] // алт. кайа «скала» [13, с. 692], хак. хая I «скала, утес» [14, с. 282], тув. хая «скала» [15, с. 534], кирг. кыя [кыйа - ГЛ] «косогор» [16, с. 501], монг. хад(ан) I «1. скала, утес, каменная гора; 2. каменный; скалистый» [17, с. 497], бур. хада I «1. гора; 2. горный; гористый» [11, 529], ср.-монг. хада «скала», м.-п. qadan «скала, утес» [4, с. 124], монг. халдун «гора, скала, пик» [10, Т. IV, с. 26]. Как видно из примеров, данная лексема имеет параллели как в тюркских, так и в монгольских языках. М. Рясянен считает, что тюркские названия скалы типа qaja являются заимствованиями из монгольского qada [18, с. 96]. Необходимо отметить, что в данном случае во всех примерах отмечается абсолютное совпадение семантики;
5) як. аарбын «невысокая гора с каменистой вершиной» [7, Т. I, с. 169]. На данном этапе исследования параллели к данной лексеме не обнаружены;
6) як. эмпэрэ I «обрыв (горы), яр, крутояр» [6, Т. I, с. 259]. Как отмечают ученые (Э. К. Пекарский, Н. К. Антонов), данная лексема происходит от монгольского глагола эмбэрэх «разваливаться, разрушаться, отрываться» [10, Т. IV, с. 409];
7) як. ецкеет «горы вдоль рек или речек (кряж)» [6, Т. III, с. 3226], «крутые высокие горы вдоль реки или речки» [7, Т. VII, с. 438]. Лексема ецкеет происходит от глагола ецкей «сгибаться» + еет. Как отмечает С. Д. Егинова, корневой основой ецкей можно считать ецке «очень высокий, крутой, нависающий (напр., о скале)», родственное с киргизской основой ецкей «наклоняться вперед, нависать (например, о скале)» [19, с. 134].
В третьей подгруппе «скала» всего выявлено 3 лексемы:
1) як. дьаацы «каменная скала (янгы); безлесная гора, «голец»» [6, Т. I, с. 706], «скала, лишенная растительности; голая поверхность каменной гряды» [7, Т. III, с. 263] // ср. тунг.-маньчж. jац «сопка-голец», эвенк. jац «сопка-голец (с не тающим снегом на вершине), гора (безлесная)», нег. jац «сопка-голец (с не тающим снегом на вершине), гора (безлесная)», орок. jац «1) гора; 2) хребет (горный)», нан. jаци «гора (с не тающим снегом на вершине)» [8, Т. I, с. 341];
2) як. хада§а II «скала, таас хайа» [6, Т. III, с. 3226] // тунг.-маньчж. кадар «скала», эвенк. када§а «1) каменистая россыпь (на крутом склоне); скала; 3) гора», сол. хадаар «скала, гора», эвен. цадацу «1. скалистый; 2. утес», нег. када, када(у)а «скала, утес, гора», уд. када «1) скала, утес; 2) камень, глыба», ульч. цадали «скала, утес», орок. цада «скала», ма. уада «скала, пик, вершина» [8, Т. II, с. 360]; ср. монг. хад(ан) I «1. скала, утес, каменная гора;
2. каменный; скалистый» [10, Т. IV, с. 12];
3) як. хадаар «скала; то же, что адаар» [6, Т. III, с. 3227], «каменистое, выдающееся вершиною возвышение, скала, утес» [7, Т. XIII, с. 178]. Несмотря на то, что тунг.-манчж. каdaga, kadar «скала» считаются заимствованиями из монгольского языка, якутские формы xadaya, xada:r относят к тунгусизмам [18, с. 96].
Как видно из примеров, в данной подгруппе все лексемы являются заимствованными из тунгусо-маньчжурских языков и во всех примерах наблюдается абсолютное совпадение семантики. Это показывает, что предки якутов освоили северную местность намного позже и восприняли готовую терминологию без изменений.
В подгруппу «сопка» вошли 2 лексемы: таскыл и чочур. Якутская лексема таскыл «голец (каменная сопка)» имеет параллели с хак. тасхыл, алт. тас «безлесная небольшая гора», тув. тас «голый, лысый, со скудной растительностью; гладкий, плоский».
3. М. Мурзаев также приводит пример из ДТС taz «парша, плешь»; taz jer «лишенная растительности солончаковая местность». Данное слово вошло в региональную географическую литературу (таскыл - это «гольцовая долина» в Казахстане и горах Южной Сибири. Многие из таких вершин покрыты вечным снегом) [20, с. 114]. Апеллятив-ная единица чочур «остроконечность; сопка; бугорок» происходит от глагола чочой «торчать, вздуваться, возвышаться» = тюрк. чочой (в том же значении) [1, с. 38].
Последняя подгруппа «холм» состоит из 3 апеллятивных единиц: 1) як. мыраан=мураан (бураан), быраан «холм, гора; скалистый хребет вдоль берега реки по одну или две стороны» [6, Т. II, с. 1659]; як. быраан=мыраан «горы, холмы вдоль берега или долины реки; коренной берег, высокая терраса (обычно у рек, текущих по плоскогорью)» [7, Т. II, с. 719]; 2) як. ме§еhYн «холм» [6, Т. II, с. 1600]; 3) як. мелдьегей «холм, пригорок» [6, Т. II, с. 1607], «отдельная выпуклость на склоне чего-л.» [7, Т. VI, с. 316].
Вошедшие в данную подгруппу слова вызывают сложность в определении их происхождения. Лексема ме§еhYн отсутствует в Большом толковом словаре якутского языка. В словаре Э. К. Пекарского дается сравнение с лексемой ме^ен = ме^ен (мецеен, ме§еен) «выпуклость, легко сбрасывающая всякого; бугор», як. мекеен=ме§еен «бугор». Следует отметить, что толкование самой лексемы ме^ен вызывает некоторые вопросы. Так, в словаре Э. К. Пекарского данное слово имеет значения «бугор», а в БТСЯЯ идет расширение данного значения «самый вверх, верхняя часть, верхушка, макушка чего-л.» и дается параллель с тувинской лексемой меген «горб у верблюда». Тут можно предложить 2 варианта: первый вариант - лексема ме§еhYн происходит от ме^ен, второй - ме^ен является краткой формой ме§еhYн.
Лексема мвлдьвгвй имеет некоторое расхождение в семантике. Если у Э. К. Пекарского это «холм, пригорок», то в БТСЯЯ идет расширение лексического значения «отдельная выпуклость на склоне чего-л.». Г. В. Попов относит происхождение мвлдьвгвй к бурятскому монсогой, монсогор «круглый, округлый» [1, с. 114]. Параллели к лексеме мыраан не выявлены.
Таким образом, в первой группе из 16 лексем монгольское происхождение имеют 4 лексемы - 1) як. дабаан; ср. монг. даваа(н), бур. дабаа(н); 2) як. хайа, ср. монг. хад(ан); 3) як. эмпэрэ; ср. монг. эмбэрэх; 4) як. мвлдьвгвй, ср. бур. монсогой, монсогор; тунгусо-маньчжурские - 4 лексемы: 1) як. дьугдьур, як. дьугдьуур, ср. эвенк. джугдир; 2) як. дьаацы, ср. эвенк. ]ац; 3) як. хадада, ср. эвенк. кадада; як. хадаар, ср. тунг.-маньчж. кадар.
Тюркское происхождение выявлено в 5 случаях: сыыр, таскыл, вцкввт, чочур, мв§вhYн, из них только лексема сыыр является общетюркской. Можно предположить, что вцкввт, чочур, мв§вhYн, кыкырай, аарбын, мыраан были образованы в более позднее время, когда предки якутов освоили территорию нынешней Якутии.
2. Узкий проход, ущелье
Данная группа состоит из 2 понятий: 1) узкий проход; 2) ущелье. Всего анализу подверглись 11 лексем.
В первую понятийную подгруппу вошли 3 лексемы: 1) як. куоладай «узкий длинный проход; ущелье, теснина» [7, Т. IV, с. 488]; як. куорадай «узкий, как нора, проход» [7, Т. IV, с. 499]; 2) як. хапчадай «узкий проход, узкое (тесно замкнутое) место, ущелье» [6, Т. III, с. 3325], «узкое ущелье, расщелина» [7, Т. XIII, с. 332]; 3) як. хапчаан «узкость, теснота; узкий проход, ущелье, узкое, тесное пространство в горе, горная развалина, теснина» [6, Т. III, с. 3326], «ущелье» [7, Т. XIII, с. 331] // монг. хавцгай I «утёс, отвесная скала, крутая скала; узкое ущелье, падь» [10, Т. IV, с. 8]; монг. хавцал «ущелье; теснина, горный проход, глубокое ущелье у подножия горы, балка» [10, Т. IV, с. 8]; ст. калм. хабцал, хабцагай «утес, теснина, ущелье»; халх. хавцал «ущелье, теснина»; хавцгай «утес, отвесная скала»; п.монг. хабчил «горная тесный проход» [9, с. 268]; бур. хабшал «1. ущелье; 2. узкий», хабшалалдаан «расщелина, теснина» [11, с. 528].
Из 3 апеллятивных единиц 2 лексемы хапчадай, хапчаан имеют лексическую параллель с монгольскими языками. Во всех случаях отмечается устойчивость лексического значения слов.
Во второй подгруппе «ущелье» всего 8 лексем, из них к словам неизвестного происхождения относятся 3 апеллятивные единицы: 1) як. kykkyü I = ^к^йэ «промытая текучею водой расщелина скалы; весьма узкая ущелина гор» [6, Т. II, с. 1305], як. ^к^йэ «горное ущелье, по которому протекает речка, с отвесными скалами (=Yрэх ^ц^йэтэ)» [6, Т. II, с. 1305]; 2) як. дьоборо «ущелье» [6, Т. I, с. 834]; 3) як. дьвбYк «небольшое ущелье» [6, Т. I, с. 849].
Монгольское происхождение имеют 2 лексемы:
1) як. ыпсалдан «ущелье» [6, Т. III, с. 3806], «тесное, узкое место, проход ущелье» [7, Т. XIV, с. 458], як. ыпсылда «тесное, узкое место, проход, проезд, горное ущелье» [6, Т. III, с. 3807] // монг. 1бча§у, халх. jaбцä§уу «стесненное, тесное (ущелье)» [6, Т. III, с. 3807], п.-монг. ибиаду «тесное (ущелье)» [7, Т. XIV, с. 458]. Здесь наблюдается частичное совпадение лексического значения слова;
2) як. буом «1) все, что препятствует кому-либо; препятствие, преграда; трудный переход; тесное место, ущелье» [6, Т. I, с. 559], «труднопроходимое ущелье; тропинка в горном ущелье» [7, Т. II, с. 537] // монг. боом «мыс, выдающаяся скала» [10, Т. I, с. 263]. В данном случае произошло заметное изменение лексического значения слова.
Якутская лексема аартык «1) теснина, горное ущелье, горный проход, горная падь, по которой идет дорога; 2) горный перевал, переправа, дорога, идущая ущельем или по склону горы, взвоз, высокий подъем; 3) путь, дорога, проход» [6, Т. I, с. 152], «1) большая
проезжая дорога, тракт; столбовая дорога; 2) горный перевал; 3) въезд на проезжую дорогу, тракт» [7, Т. I, с. 173] является тюркской. Происходит от основы арт «1. горный перевал - кир., тув.; 2. нагорье - ДТС; крутое место, подъем, холм, вершина; 3. плоскогорье - Brockelmann; 4. за (послелог) - тув.» [21, с. 179].
В словаре Э. К. Пекарского холло§ой имеет значение «ущелье; удобное место для производства чего-либо» и дается ссылка на сравнение с лексемой холлоох «удобный, способный, приспособистый», которая происходит от слова хол II с помощью аффикса -лаах. Исходя из этого, можно предположить, что холло§ой также имеет корень хол «сравнение, удобство».
Лексема ыбычаал «ущелье» возможно происходит от глагола ыбыс «плотно соединяться, смыкаться, прилегать друг другу».
3. Склоны
Данная группа состоит из 3 лексем:
1) як. кула, куула «северный склон; склон, обращенный на север, у реки - на запад; южная сторона еланей и полян, темная, противоположная солнечной стороне; та сторона леса, горы, реки и т. д., которая освещается вечерним солнцем» [6, Т. I, с. 1201], «южная тенистая, малоосвещаемая солнцем сторона местности (напр., аласа); южная сторона местности (напр., реки)» [7, Т. IV, с. 575]; ср. др. тюрк. хуз «часть горы, не освещаемая солнцем, т. е. северный склон; склон, обращенный на север»; ср. птунг. *gula «1. склон, скат; 2. ресницы; 3. борода, усы»: эвенк. gula 1; нег. gulaxan 1; ман. gulaqu 1; орч. gula 1; gulagö 2; уд. gula 1; guluge 3 [12, с. 555].
В данном случае между якутским кула, куула и древнетюркским хуз отмечается устойчивость лексического значения слова, между якутским и тунгусо-маньчжурскими примерами выявлено частичное совпадение лексического значения слова. Г. В. Попов считает, что эвенк. кула «склон» является якутизмом [1, с. 31];
2) як. халдьаайы «склон (скат), обращенный к югу, а если этого нет, то - обращенный к востоку; косогор, крутая гора; подъем, горка, холм; бугры» [6, Т. III, с. 3279], «косогор, пригорок, холм» [7, Т. XIII, с. 232]; ср. шорск., телеут. хажат «место в горах, открытое к югу; холм, хребет, возвышение»; тув. ходьа§ар «горка или холм без растительности», хордовой «лесистая релка, небольшой лесистый хребет» [22, с. 15].
Как видно из вышеприведенных примеров, частичное совпадение лексического значения слова наблюдается между якутским халдьаайы и шорск., телеут. хажат, а что касается тувинских примеров, то в данном случае отмечается заметное изменение лексического значения слова;
3) як. эниэ, эдьиэ «покатость (горы, местности), скат или склон (горы), небольшой подъем, горка» [6, Т. I, с. 265]; як. экийэ = эниэ «покатость, скат, склон» [6, Т. I, с. 270].
В своем труде «Материалы по исторической лексике якутского языка» Н. К. Антонов отмечает тюркское происхождение якутской лексемы эниэ и в качестве доказательства приводит следующие примеры: тюрк. ин «спускаться с горы», хакас. эниш «схождение вниз с горы» [22, с. 15]. В таком случае мы наблюдаем частичное совпадение лексического значения слова.
Таким образом, все слова, входящие в данную группу, имеют тюркское происхождение.
Заключение
Всего анализу подверглось 30 якутских апеллятивных единиц, из них 8 имеют монгольское происхождение: як. дабаан, як. эмпэрэ, хайа, як. мвлдьвгвй, як. хапча§ай, як. хапчаан, як. ыпсал§ан, як. буом. Из 8 монгольских заимствований устойчивость лексического значения слова сохранилось в 3 случаях: хайа, хапча§ай, хапчаан.
Из тунгусо-маньчжурского языка заимствовано 4 лексемы: 1) як. дьугдьур, як. Дьугдьуур // эвенк. джугдир; 2) як. дьаацы // эвенк. jац^; 3) як. хада§а // эвенк. када§а;
4) як. хадаар // тунг.-маньчж. кадар. Устойчивость лексического значения слова зафиксировано в 3 примерах.
Тюркское происхождение выявлено в 9 случаях: сыыр, таскыл, вцкввт, чочур, Me§ehyH, аартык, куула, халдьаайы, эниэ.
Кыкырай, аарбын, мыраан, куола§ай, куккуй I = куккуйэ, дьоборо, дьвбук, холло§ой, ыбычаал не имеют параллелей с другими тюрко-монгольскими и тунгусо-маньчжурскими языками, из них 3 лексемы куккуй I = куккуйэ, дьоборо, дьвбук обозначены Г. В. Поповым как слова неизвестного происхождения. Следует отметить, что большинство слов из данной категории относятся к видовым географическим терминам, т. е. терминам, характеризующим ограниченные элементы природной среды, типы ландшафтов с указанием узкоспецифических черт объекта [23, с. 72]. Например, кыкырай «хребтик с мелкой лесной порослью», куккуй I = куккуйэ «промытая текучею водой расщелина скалы; весьма узкая ущелина гор» и т. д. Это можно объяснить тем, что за почти тысячу лет обособленного существования от других тюркских народов и племен, якутский язык развивался за счет собственных ресурсов, создавал новые слова своими средствами словотворчества, и такие слова, созданные на якутской почве, хотя и с использованием известных корневых и аффиксальных морфем, разумеется, не могут иметь лексических параллелей в других языках [1, с. 75].
Таким образом, апеллятивные единицы, входящую в понятийную сферу «горный ландшафт» показывают, что предки якутов имели тесный контакт с монгольскими племенами и, возможно, проживали на территории с горным районом, но при этом северные типы горных ландшафтов были освоены позже.
Л и т е р а т у р а
1. Попов Г. В. Слова «неизвестного происхождения» якутского языка (Сравнительно-историческое исследование). - Якутск: Як. кн. изд-во, 1986. - 148 с.
2. Убрятова Е. И. Якутский язык в его отношении к другим тюркским языкам, а также к языкам монгольским и тунгусо-маньчжурским // XXV международный конгресс востоковедов. Доклады делегации СССР. - М., 1960.
3. Radloff W. Die jakutische Sprache in ihremVerhaltnisse Süden Türksprachen / W. Radloff. - SPb.: Kaiserliche Akademie Wissenschaft, 1908. - 86 p.
4. Левин Г. Г. Исторические связи якутского языка с древнетюркскими языками VII-IX вв. (в сравнительно-сопоставительном аспекте с восточно-тюркскими и монгольскими языками): монография.
- Якутск: Издательский дом СВФУ, 2013. - 439 с.
5. Данилов Ю. Г. и др. Ландшафты Якутии: монография. - Якутск: Издательский дом СВФУ, 2016.
- 76 с.
6. Пекарский Э. К. Словарь якутского языка. - Л.: Изд-во АН СССР, 1959. - Т.1. - 1200 стб.; Т.2.
- 2010 стб.; Т.3. - 3858 стб.
7. БТСЯЯ - Большой толковый словарь якутского языка. В 15 т. / Под ред. П. А. Слепцова. Т. 1 - Новосибирск: Наука, 2004. - 680 с. (Буква А), Т. 2 - Новосибирск: Наука, 2005. - 912 с. (Буква Б), Т. 6: (Буквы Л, М, Н) - Новосибирск: Наука, 2009. - 519 с., Т. 8: (Буква C) - Новосибирск: Наука, 2011. - 572 с.
8. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков: в 2 т. - Л.: Наука, 1975. - Т. I. 672 е.; 1977. - Т. 2. - 992 с.
9. Номинханов Ц. Д. Материалы к изучению калмыцкого языка: монография. - М.: Наука, 1975.
- 328 с.
10. БАМРС - Большой академический монгольско-русский словарь. В 4-х т. / отв. ред. Г. Ц. Пюрбеев. - Т. 1. А-Г. 520 с.; Т. 2. Д-О. 536 с.; Т. 3. 9-Ф. 440 с. - М.: Academia, 2001; Т. 4. Х-Я. М.: Academia, 2002. - 532 с.
11. БРС - Бурятско-русский словарь. - М.: Изд-во: «Советская энциклопедия», 1973. - 804 с.
12. EDAL - Starostin S. A., Dybo A. V., Mudrak O. A. An Etymological Dictionary of Altaic Languages.
Leiden, - 2003. - 1556 p.
13. РАС - Русско-алтайский словарь / под ред. Н. А. Баскакова. - М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1964. - 875 с.
14. ХРС - Хакасско-русский словарь / под. ред. Н. А. Баскакова. - М.: Гос. изд-во иностр. и нац. слов, 1953. - 487 с.
15. РТС - Русско-тувинский словарь / под ред. А. А. Пальмбаха. - М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1953. - 708 с.
16. КРС - Киргизско-русский словарь / сост. К. К. Юдахин. - М.: Изд-во: «Советская энциклопедия».
- 1965. - 973 с.
17. МРС - Монгол-орос толь (Монгольско-русский словарь) / Под ред. А. Лувсандэндэва. ГИИиНС. Москва, 1957. - 715 с.
18. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. - М.: Наука, 2001. - 822 с.
19. Егинова С. Д. Образные прилагательные якутского языка (в сопоставлении с бурятским и киргизским языками) / С. Д. Егинова. - Новосибирск: Наука, 2014. - 232 с.
20. Мурзаев Э. М. Тюркские географические названия. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996. - 254 с.
21. ЭСТЯ, 1974 - Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков: Общетюркские и межтюркские основы на гласные. - М.: Наука, 1974. - 768 с.
22. Антонов Н. К. Материалы по исторической лексике якутского языка. - Якутск: Як. кн. изд-во, 1971. - 174 с.
23. Камалетдинова З. С. Дримонимическая ландшафтная лексика томских татар // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2010. - № 7(97). - С. 71-76.
R e f e r e n c e s
1. Popov G. V. Slova «neizvestnogo proiskhozhdeniya» yakutskogo yazyka (Sravnitel'no-istoricheskoe issledovanie). - YAkutsk: YAk. kn. izd-vo, 1986. - 148 s.
2. Ubryatova E. I. YAkutskij yazyk v ego otnoshenii k drugim tyurkskim yazykam, a takzhe k yazykam mongol'skim i tunguso-man'chzhurskim // XXV mezhdunarodnyj kongress vostokovedov. Doklady delegacii SSSR. - M., 1960.
3. Radloff W. Die jakutische Sprache in ihremVerhaltnisse Süden Türksprachen / W. Radloff. - SPb.: Kaiserliche Akademie Wissenschaft, 1908. - 86 p.
4. Levin G. G. Istoricheskie svyazi yakutskogo yazyka s drevnetyurkskimi yazykami VII-IX vv. (v sravnitel'no-sopostavitel'nom aspekte s vostochno-tyurkskimi i mongol'skimi yazykami): monografiya. -YAkutsk: Izdatel'skij dom SVFU, 2013. - 439 s.
5. Danilov YU. G. i dr. Landshafty YAkutii: monografiya. - YAkutsk: Izdatel'skij dom SVFU, 2016. - 76 s.
6. Pekarskij EH. K. Slovar' yakutskogo yazyka. - L.: Izd-vo AN SSSR, 1959. - T.1. - 1200 stb.; T.2. - 2010 stb.; T.3. - 3858 stb.
7. BTSYAYA - Bol'shoj tolkovyj slovar' yakutskogo yazyka. V 15 t. / Pod red. P. A. Slepcova. T. 1 -Novosibirsk: Nauka, 2004. - 680 s. (Bukva A), T. 2 - Novosibirsk: Nauka, 2005. - 912 s. (Bukva B), T. 6: (Bukvy L, M, N) - Novosibirsk: Nauka, 2009. - 519 s., T. 8: (Bukva C) - Novosibirsk: Nauka, 2011. - 572 s.
8. Sravnitel'nyj slovar' tunguso-man'chzhurskih yazykov: v 2 t. - L.: Nauka, 1975. - T. I. 672 e.; 1977. - T. 2. - 992 s.
9. Nominhanov C. D. Materialy k izucheniyu kalmyckogo yazyka: monografiya. - M.: Nauka, 1975.
- 328 s.
10. BAMRS - Bol'shoj akademicheskij mongol'sko-russkij slovar'. V 4-h t. / otv. red. G. C. Pyurbeev. - T. 1. A-G. 520 s.; T. 2. D-O. 536 s.; T. 3. 9-F. 440 s. - M.: Academia, 2001; T. 4. H-YA. M.: Academia, 2002. - 532 s.
11. BRS - Buryatsko-russkij slovar'. - M.: Izd-vo: «Sovetskaya ehnciklopediya», 1973. - 804 s.
12. EDAL - Starostin S. A., Dybo A. V., Mudrak O. A. An Etymological Dictionary of Altaic Languages. Leiden, 2003. - 1556 p.
13. RAS - Russko-altajskij slovar' / pod red. N. A. Baskakova. - M.: Izd-vo «Sovetskaya ehnciklopediya»,
1964. - 875 s.
14. HRS - Hakassko-russkij slovar' / pod. red. N. A. Baskakova. - M.: Gos. izd-vo inostr. i nac. slov, 1953. - 487 s.
15. RTS - Russko-tuvinskij slovar' / pod red. A. A. Pal'mbaha. - M.: Gos. izd-vo inostr. i nac. slovarej, 1953. - 708 s.
16. KRS - Kirgizsko-russkij slovar' / sost. K. K. YUdahin. - M.: Izd-vo: «Sovetskaya ehnciklopediya». -
1965. - 973 s.
17. MRS - Mongol-oros tol' (Mongol'sko-russkij slovar') / Pod red. A. Luvsandehndehva. GIIiNS. Moskva, 1957. - 715 s.
18. Sravnitel'no-istoricheskaya grammatika tyurkskih yazykov. Leksika. - M.: Nauka, 2001. - 822 s.
19. Eginova S. D. Obraznye prilagatel'nye yakutskogo yazyka (v sopostavlenii s buryatskim i kirgizskim yazykami) / S. D. Eginova. - Novosibirsk: Nauka, 2014. - 232 s.
20. Murzaev EH. M. Tyurkskie geograficheskie nazvaniya. - M.: Izdatel'skaya firma «Vostochnaya literatura» RAN, 1996. - 254 s.
21. EHSTYA, 1974 - Sevortyan EH. V. EHtimologicheskij slovar' tyurkskih yazykov: Obshchetyurkskie i mezhtyurkskie osnovy na glasnye. - M.: Nauka, 1974. - 768 s.
22. Antonov N. K. Materialy po istoricheskoj leksike yakutskogo yazyka. - YAkutsk: YAk. kn. izd-vo, 1971. - 174 s.
23. Kamaletdinova Z. S. Drimonimicheskaya landshaftnaya leksika tomskih tatar // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2010. - № 7(97). - S. 71-76.
) Музей письменности СВФУ приглашает гостей!
) В Музее собраны уникальные экспонаты древней письменности
> народа саха. Древняя письменность якутов обладает огромной ценностью ( в области этнографии, культуры, языка, истории. Особый интерес ч вызывают памятники древнетюркской рунической письменности и ) экспонаты, рассказывающие о развитии рунической письменности на ) территории Якутии.
> Телефон: 89991730562.
(Адрес: Республика Саха (Якутия), г. Якутск, ул. Кулаковского, 42, 4 этаж.
