CC BY
61
RUDN Journal of Language Studies, Semiotics and Semantics Вестник РУДН. Серия: ТЕОРИЯ ЯЗЫКА. СЕМИОТИКА. СЕМАНТИКА
2017 Vol. 8 No 2 280-292
http://journals.rudn.ru/semiotics-semantics
УДК: 811.19'367.627/37
001: 10.22363/2313-2299-2017-8-2-280-292
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ В АРМЯНО-КЫПЧАКСКОМ ПАМЯТНИКЕ «СУДЕБНИК»
(«Т0РЕ Б1Т1Г1»)
Н.Г. Шаймердинова, Б.С. Жиембай
Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева ул. Сатпаева, 2, г. Астана, Казахстан, 010000
В статье рассматривается класс имен числительных в армяно-кыпчакском памятнике, языковая система которого до настоящего времени не была изучена. Сопоставляя числительные памятника с числительными рунических памятников (древнетюрского языка) и современных тюркских языков, авторы статьи выявляют их семантические и формальные особеннности. Анализ числительных осуществляется в контексте культурных маркеров тюркских народов, в т.ч. казахского народа.
Ключевые слова: армяно-кыпчакские памятники, кыпчакский язык, числительные, количественные, порядковые, дробные, семантика, сопоставление
Статья написана в рамках фундаментального проекта: «Кыпчаки: история, культура, язык в армянской графике», финансированного Министерством образования Республики Казахстан. Нами исследован язык армяно-кыпчакских памятников, которых, по данным исследователей, насчитывается более сотни, и в настоящее время они находятся в архивах, музеях, хранилищах Еревана, Киева, Львова, Санкт-Петербурга, Парижа, Венеции, Варшавы и других городов. Известно, что тексты памятников написаны староармянской графикой, а языковая система текстов тюркская, в частности, кыпчакская, отсюда название памятников: «армяно-кыпчакские». Носителями армяно-кыпчакского языка были армяне, кып-чаки и многие другие народности. Армяне «эрменилер», как отмечает А.Н. Гарка-вец, считали кыпчакский язык родным языком, поэтому назвали его бизим тил («наш язык»), бизим эрмени тили («наш армянский язык»), хыпчах тили («кыпчакский язык»), а так же эрмени тили («армянский язык») и татарча «по-татарски» [Ахинжанов 1999: 11].
В середине второго тысячелетия н.э. группы населения, использовавшие данный язык, жили большими колониями в Каменец-Подольском, Львове, Луцке, Мо-гилеве-Подольском, Сучаве, Серете, Замостье, Яссах, Аккермане и др. городах Украины, Польши, Румынии, Молдовы. Территорией, откуда произошло их выселение, считается Крым (в основном из Кафы — Феодосии) и, возможно, Армения после монгольского нашествия. Эпиграфические памятники свидетельствуют также о том, что в XII—XIII вв. на территории Армении жили кыпчаки, которые приняли армяно-григорианство [Гаркавец 2002; Зуев 2004; Кумеков 1972; Плетнева 1982]. Армяно-кыпчакские памятники исследованы в историко-культурном,
текстологическом и переводческих аспектах (А.Е. Крымский, В.А. Гордлевский, Ж. Дени, Г. Дерфер, Н.А. Баскаков, Э.В. Севортян, Я.Р. Дашкевич, Э. Трыярский, А.Н. Гаркавец, Н. Коча) [Баскаков 1975; Гаркавец 2007; Гордлевский 1960; Грамматика кыпчакского языка 2013; Еганян 1962].
Изучение языковой системы памятников не нашло должного внимания, за исключением работ Т.И. Грунина [Грунин 1967]. Поэтому наша задача заключалось в том, чтобы на базе армяно-кыпчакского памятника «Судебник» (в переводе на казахский язык «Тере бтп») [Гаркавец 2003] изучить языковую систему кып-чакского языка, в частности, его лексический словарный фонд и морфологическую систему (корпус лексико-грамматических классов, их грамматических категорий и разрядов).
В классе имен достаточно интересным оказались имена числительные.
Класс числительных в указанных памятниках характеризуется набором грамматических категорий и лексико-грамматических разрядов, таких как количественные, порядковые, дробные. Среди этих лексико-грамматических разрядов в памятнике наиболее многочисленными оказались количественные числительные.
Количественные числительные обозначают дискретность и недискретность мира и имеют свои грамматические особенности. В памятнике «Судебник» функционируют следующие количественные числительные: бир^р (один), еки/ею (два), уч^ш (три), дерт/терт (четыре), бес/бес (пять), алти/алты (шесть), йети/жет (семь) и другие.
Бiр — bir (один, неопределенное множество). Числительное bir в армяно-кыпчакских памятниках не претерпевает каких-либо формально-семантических изменений, отличительных от его исторических форм. По мнению Г.И. Рамстедта, числительное <^р», занимающее особое место среди числительных мертвых и живых тюркских языков, имеет широкую сферу употребления, происходит от монгольского слова бда (все), и это слово родственно слову «бэрЬ> в казахском языке. Кроме того, он обосновывает это тем, что в процессе формирования тюркских языков губная фонема [y] в середине слова редуцировалась [Рамстедт 1957: 65]. А.Н. Самойлович писал, что числительные <^р», «бес», «он» в тюркских языках происходят от слова «бшек» (часть руки от кисти до локтя) [Самойлович 1927: 138]. Э.Р. Тенишев связывал историю происхождения числительного «^р» со словом bаrmаq (палец), отмечая, что это слово выражает понятие единичности, неделимости мира [Тенишев 1988: 110]. Н.А. Баскаков отмечает, что среди количественных определительных сочетаний особую группу занимают сочетания, в которых определение выражено числительным bir «один», среди чисел десятичной системы числительное, более всего способствовавшее образованию устойчивых языковых оборотов — это число «^р» (один).
Число «^р» в миропонимании тюркских народов, в т.ч. казахского народа, связано с религиозными представлениями, единичности Всевышнего, целостности окружающего: Аллах один, нет бога кроме Аллаха. Кроме того, оно считается числом, управляющим жизнью человека, числом, к которому стремится каждый смертный.
В языке армяно-кыпчакских памятников числительное «б1р» употребляляется также в значениях «единичности», «целостности», «равенства»:
бир болмак керак — бгр болмац керек (нельзя быть одиноким), бир авуздан — бгр ауыздан (единогласно), бирикпек керак — бгржпек керек (нужно объединяться), бир йурекден — бгр журектен (от одного сердца) и т.д.
Обратимся также к иллюстрации из текстов памятников:
Еге1 М гауИр ЪоШг заЪар Ьи Тога ЪШЫт yаzmаgа Ногта1 zoygаnindаn bizgа dеr Sdер'аnos gаt' oyigosnin Ьагсуа егтетНкпт, Ыг dа, еМ dа Ьizdаn гокга еМ, dа теп такапа еМт тетт Ьiliksizlikimni dа кар kеz tагtindim Ьи. — Основной причиной для написания «Торе бтт» стало уважение, проявленное ко мне католикосом всех армян Степаносом, я много раз отказывался, ссылаясь на свое незнание, но он и один раз, и два раза побуждал меня к этому [Гаркавец 2003: 58].
Таким образом, числительное <^р» семантическом и функциональном аспектах идентично значению и употреблению подобной единицы в рунических памятниках (в древнетюркском языке) и в современных тюркских языках. Своеобразие заключается в том, что указанная единица в армяно-кыпчакских памятниках может выражать и неопределенное множество, неопределенность, неизвестность, например:
«бир кун тусер басына» — «бгр кут басыца тYсер» (однажды что-нибудь может случиться).
Значение неопределенности проявляется и в следующем кыпчакском выражении:
егар тишиси цалып бир адын ер била — егер эйелi басца бiр еркекпен калып (если его жена осталась с другим мужчиной).
Ею — ек1 (два). Значение числительного «ею» в исследуемых памятниках соответствует его значению в современных тюркских языках:
Osytа еМ ШгШ Ьа^г sizdа заЬар: аdаmilik tагЬiyаtindаn dа tогаdаn, тат, ж идут зшШжу Ьoluгsiz ozgаlагnin Югазта? — В связи с этим у Вас есть два основания: соответствующее Вашей человечности и тому, что Вы торе, но почему Вы ущемляете права других? [Гаркавец 2003: 639].
Г.И. Рамстедт и вслед за ним М. Томанов считают, что семантика числительного обусловлена значением глагола «ер» в значении «еру», «шесу», т.е. «сопровождать», «сопутствовать» [Томанов 1988: 202]. Эту точку зрения разделяет и Э.Р. Тенишев, связывая происхождение числительного «ею» с глаголом «ер», встречающегося в Орхонских рунических памятниках. Таким образом, «ею» обозначает то, что следует за первым «^р».
Вместе с тем в тюркских языках основа ек/ег/ик является мотивационной базой для образования новых производных слов с новым деривационным значением: «епз» «еюнп//икинди». Так, казахское «епз» образовалось от основы -ек и словообразовательного форманта 4з, восходящего к древнетюркскому «уз//¥з/Лз» в значении «потомство», «семья». «Епз» в казахском языке и других языках кып-чакской группы означает «двойню», «пару предметов»: «епз бала» — двойняшки,
«епз кошакан» — пара ягнят. Основа -ек/-ик с формантом -т/ин образует производное слово «екшт//икинди» в значении времени. «Екшп» — время суток, когда солнце заходит, вечереет, иначе говоря наступают сумерки. Темпорально-вре-менное значение «еюнп» сохраняется и религиозном ритуале: «екшт намазы» — второй по времени из пяти ежедневных намазов. Yш — u? (три):
Ug tbrlb isy bar, ki adamilar tepranirlar dunyada: yazsyi, u yaman, da ortacyazli. — Есть три euda дел, которые cвязaны с xapaKmepoM человет в его жизни: хорошие, плохие и средние [Гаркавец 2003: 644].
Г.И. Рамстедт связывает этимологию общетюркского числительного <^ш» со словами ьиь-кеп (маленький, мало) в монгольском языке, иии-1е (делить, разделять) в тунгусском языке [Томанов 1988: 207]. Известно также, что значение тюркского числительного «^ш» некоторые исследователи сводят к значениям слов «вершина», «пик».
Терт — dort (четыре):
Egar ki 12 bolmasa, bolgay 6, egar alti bolmasa, bolsbn йцП. — Если не дветдщть, пусть будет шесть, если не шесть — пусть будет четыре [Гаркавец 2003: 698].
В древнетюркском языке это числительное употреблялось как «терт», в тюркских памятниках позднего среднековья, в т.ч. и армяно-кыпчакских, в анлауте происходит чередование фонем т/д, которое сохраняется в современных тюркских языках. По мысли А.Н. Самойловича, первоосновой для общетюркское 1:ог1:/ёог1 стало монгольское ёц (ср. в монгольском языке ёцгЪеп — обозначает «четыре» [Самойлович 1927: 148]. По мнению Э.Р. Тенишева, с этимологической точки зрения числительное 1:ц:г1:/ёц:Г: может быть связано с четвертым пальцем и, должно быть, связано с глаголом «TYрт» (ткни) [Тенишев 1988: 166].
Число «четыре», на наш ввзгляд, отражает миропонимание древних и средневековых тюрков, связано с их мировоззрением, с наивным представлением о географической сфере Земли в виде «четырех углов», которое является одним из ключевых пространственных понятий в Орхоно-Енисейских памятниках:
Нйд сышми человеческими воссели мои предки Бумын-кaгaн и Иcmeмu-кaгaн. Сев (т щрство), они поддерживти и уcmpauвaлu племенной союз и уcmaновлeнuя тюркского нapодa. Четыре угла (т.е. шроды, жившие вокруг по всем четырем странам cвema) все были им вpaгaмu; выстутя с войском, они покорили все шроды, жившие по четырем углам, и принудили их всех к миру [Малов 1951: 36].
Кроме того, в мировоззрении тюркских народов также «четыре» является сакрально священным числом, о чем свидетельствуют следующие выражения: «терт цубылйныц тец болуы, дYHueнiц терт бурышы, терт^л дYHue». Все эти значения сохранились в языке кыпчакских памятников. Бес — bе§ (пять):
Ol turlu zaytip K'risdos ovratti mane bila egri yaryucyu ugyun, ki tugal konu yaryu etmas edi, barcya kimsa adamilardan esi kendina yaryucyudur, dzyzanina, u tenina, u Ье§ seziklikina, da aruvluzta sazlagay kendini. — В нaзuдameльной беседе о нecпpaвeдлuвом судье, который не paccмampuвaem дело пpaвдuво, Мессия ^asan, что paзум тждого
человека является судьей для его души, тела и пяти чувств, и каждый должен соблюдать свою чистоту [Гаркавец 2003: 643].
Считается, что числительное Ьел> близко по значению слову «бшек (кол)» (рука). Не случайно Г.И. Рамстедт связывает тюркское слово Ъел со чувашским рПэк~рШэк и казахским Ы1ек. Подобную интерпретацию находим и у Э.Р. Тенише-ва: числительное «бес» близко к слову «Ъе1дк», где к основе Ъе1 прибавляется словообразовательный аффикс с уменьшительным значением. Б.А. Серебренников, Н.З. Гаджиева отмечают казахское бес «пять» возникло из бэ:ш, поскольку долгий э в этом языке переходил в е, а ш ^ с и т.д. [Серебренников, Гаджиева 1986: 125].
Таким образом, в этом числительном исторически наблюдается фонетические чередования фонем э/е, ш/с, которые встречаются в казахском, турецком, киргизском, чувашском и других современных тюркских языках. Алты — аШ (шесть):
2ета Ьи 12 tйgаl sаn НауЬаНанШ Ьатдуа dunyаgа, гета Ьи 2 аltidаn toydulаr, dа Ьи 6 $ап dunyаnin уагаИ^атпт kйnlаridir, dа olсyovйdйr аdаminin 6 tерrаnisyinin, dа sаnidir аdаmiliknin tаrЬiyаtinin. — Безусловно, число 12 — почитаемое во всем мире полное число, потому, что оно состоит из двух чисел 6, а число 6 соответствует количеству дней, за которые был создан мир, и шести движениям человека, и числу человеческих качеств [Гаркавец 2007: 533].
В современных тюркских языках это слово сохранилось в своей исторической древней форме. По всей вероятности, оно происходит от глагола «ал» и формообразующего аффикса прошедшего времени тг/ты, дг/ды активно функционировавшего в древнетюркском языке, например в глаголах: I I" иис!п «умер», ^ Н $ Г ¡цкпп «возвысил», ^ Ч 0 Ьа8с1пт «принудил», I' }" игШ «разгромил» I1 Ь ^ X £ ЪеД^ «вырезал» и др. [Шаймердинова, Ярыгин, Молдабай, Торебекова, Жиембай, Толстой 2014: 160]. Поэтому тюркские числительные алты, жетi вполне возможно образованы от глагольных аффиксов.
Жет — уей (семь). Встречается в различных фонетических вариантах в древних, современных кыпчакских и других тюркских языках. С этимологической точки зрения Г.И. Рамстедт связывает число ]е + й со значением глагола «же» (ешь) в выражении «саусакпен жеу» («есть пальцами») [Рамстедт 1957: 64]. Употребление числа семь в кыпчакском языке раскрывает его сакральный смысл, сохранившийся с древнетюркской эпохи: в рунических памятниках в Кутлук-каган собирает для борьбы с тюркскими врагами вначале 17 воинов, затем 70, позже 700 воинов обозначает объединение всех тюркских племен.
В кыпчакской культуре, в истории становления и формирования Дешт-кып-чакского государства семерка также является значимой единицей, по легенде пер-соязычного Гардизи кимако-кыпчакское объединение состояло из семи племен: ими, имек, татар, баяндер, кыпчак, ланиказ, аджлад. К этому сообществу присоединяется 700 человек частью из разбитого племени татар, частью из других племен, когда они размножились, они рассеялись по горам и образовали семь племен [Ахинжанов 1999: 102].
В чем же значимость семерки в культуре тюркских народов? Известно, что в культуре и мифологии многих древних цивилизаций (древнеиндийской, древневосточной, античной и др.) значение семерки связано с лунным календарем, с четырьмя фазами луны, которые меняются через каждые семь дней. Изменения небесных тел Луны, Солнца играли важную роль в жизнедеятельности кочевых и полуоседлых тюркских народов, ибо с ними были связаны летние и зимние миграции, опредление выгодных пастбищ во время кочевок, удачи во время облавной охоты, исполнение ритуальных обрядов при рождениях и захоронениях. Поэтому лунный календарь в жизни древних тюрков, кимаков, кыпчаков, огузов был глубоко символичным, что нашло отражение в употреблении семерки как сакрального числа в письменных памятниках (рунических, армяно-кыпчакских), в устном народном творчестве и в этнокультуре тюркских народов. Например, в культуре казахского народа родовое время определяется 7-ю поколениями (молодым людям из одного рода нельзя создавать семью, если не прошло семь поколений). Поминки умершего проводятся в 7 дней (а также 40 дней и в годовщину), герои-батыры, а также сказочные герои преодолевают 7 препятствий (например, в сказке «Ер Тостж»).
Сепз — зеки (восемь). Г.И. Рамстедт, опираясь на схожие параллели в финно-угорских и корейском языках, пытался выявить семантическую связь между числительными «епз» и «сепз». По его мнению, слово «сепз» изначально произносилось как «епз» и означало «не два пальца» [Рамстедт 1957: 69]. Известно, что эта точка зрения не нашла своих сторонников. М. Рэсенен связывал «сепз» с словом (1а88 8рп^еп) «заставь прыгать», указав, что оно имеет связь
с архаической формой слова «прыгать» в детской считалке (секкер, секер, хекгер и токкор, токар, токгар) [Этимологический словарь тюркских языков 2003: 76].
На наш взгляд, значение «сепз» следует выводить из соотношения с числительными «епз», «тогыз». Системность употребления аффиксов (г^з, (г)ыз позволяет выявить их словообразовательное значение, в частности, обозначение счетной количественности, отсюда егiз (две единицы), сегiз (8 единиц), тогыз (9 единиц) [Шаймердинова 2014: 352].
ТоFыз — (девять). В древнетюрском языке Г.И. Рамстедт счита-
ет, что древнетюркское 1oquz соответствует монгольскому 1окиг («несгибающийся», «скрюченный», речь идет о пальце). По мнению М. Рясянена, числительное toquz произошло от глагола 1оку — стучать, tokkyz — вели стучать [Этимологический словарь тюркских языков 2003: 77].
Вероятно, выражения «девять месяцев и девять дней вынашивать ребенка», «перекресток девяти дорог», «надеть девять слоев шелка» появились не случайно. Кочевники считали число девять вершиной бытия, в их традициях и верованиях число девять считалось священным. Если сравнить названия чисел от одного до десяти в языке памятника и современном казахском языке, а также в некоторых других тюркских языках, то можно определить общность в смысловом, семантическом плане. Различия наблюдаются на уровне фонетики: в некоторых тюркских языках звук [ш] произносится как [с], [й] — как «эй», [е] — как «э», последнее вызвано долготой переднего звука.
В армяно-кыпчакских памятниках часто встречаются и десятичные и составные количественные числительные. Отыз — otbz (тридцать):
Borcy ucyun otbz yilgn dim 1ер1ек turgmnin, ki ol borcynu Щга Ъйа izdаmаgаn, кегак tерtеk turgoy mmilikz. — Если не подавали иска до 30 лет, не взыскивали с помощью судьи, то вечно требовать нельзя [Гаркавец 2003: 694].
Различное произношение числительных в родственных языках М. Томанов относит к явлению дивергенции, что подтверждается употреблением числительного отыз/отуз. В древнетюркском языке активно функционировала форма отуз (этноним «отуз-татары»), в котором имеется две лабиализованных гласных [о], [у]. В «Дивани лугат-ит турки» М. Кашгари древнетюркские числительные йети, секиз, отуз пишутся с двойными согласными йетти, секкиз, оттуз, что объясняется некоторыми тюркологами как влияние уйгурской письменности [Баскаков 1975: 107].
В современном казахском и в других тюркских языках древнетюркское губное созвучие нарушается и лабиализованная [у] во втором слоге заменяется нелабиализованным гласным «ы» (отыз).
^ырьщ — kirk (сорок). Число сорок в тюркском мировоззрении имеет важное значение, несмотря на то, что этимология его до сих пор не выявлена. У тюркских народов, в т.ч и у казахского народа, число сорок связано с религиозными тотемными понятиями. Возможно, что обычаи поминать умерших через сорок дней после смерти, купать новорожденного в сорока ложках воды, выражение «сорок дней, сорок ночей», встречающиеся в культуре казахского и других тюркских народов произошли от таких понятий. Если рассматривать число сорок с грамматической стороны, нужно отметить, что между словами кыры; и терт нет взаимосвязи, слово кырык, вероятно, вначале обозначало неопределенное множество «много», «безмерно».
Употребление в памятниках числительных ею (два), терт (четыре), он (десять), он ею (двенадцать), он терт (четырнадцать), ЖYЗ (сто), мьщ (тысяча) соответствует их употреблению в современных тюркских языках.
В Орхоно-Енисейских надписях десятичные числительные образовывались по схеме единица первого десятка + он: секиз он, тоцуз он, которые позже сохранились в некоторых тюркских языках, например, в шорском языке алт-он «шестьдесят», четт-он «семьдесят», сегиз-он «восемьдесят», тогыз-он «девяносто»; в хакасском — алт-он «шестьдесят», чит-он «семьдесят», сигез-он «восемьдесят», тогыз-он «девяносто» [Серебренников, Гаджиева 1986: 126]. В то же время в древ-нетюрском языке десятичные числительные могли образовываться и при помощи аффиксов -мыш, -мш: алтмыш, йетмиш.
В Орхоно-Енисейских памятниках составные количественные числительные отличаются от составных в современных тюркских языках (йетi йегiрмi — жи-ырма жетi, алты отуз — отыз алты), а в кыпчакскую эпоху эти числительные изменились и стали похожи на числительные в современных тюркских языках.
В большинстве тюркских языков названия десятков от двадцати до пятидесяти не соответствуют названиям единиц от двух до пяти. Но в шорском языке
десятичные числительные образованы на основе названий единиц: жиырма/шгон, отыз/ужон, кырыкк/тертон, елу/пежон; тува ттлщде отыз бен токсанньщ арасында: отыз/Yжен, кырыкк/дертон, елу/бэжон, алпыс/алдон, жетпiс/чэдон, сексен/сэзон, токсан/тозон и так далее.
В языке сары уйгуров числительные от одиннадцати до двадцати девяти формируются методом приближения к следующему десятку: он Yш/YЧ ыгырма, он бiр/пер йыгырма, жиырма тогыз/токуз отуз. Расположение единиц на первом, а десятков на втором месте является самой древней формой числительных, употреблявшейся в древнетюркских и в древнеуйгурских памятниках. Он ею — on eki (двенадцать):
Zera bu 12 tügal san haybatlandi bargya dunyaga, zera bu 2 altidan toydular, da bu 6 san dunyanin yaratilganinin künlaridir, da olcyovüdür adaminin 6 tepranisyinin, da sanidir adamiliknin tarbiyatinin. — Безусловно, число 12 — no4umaeMoe во всем мире полное число, потому, что оно состоит из двух чисел 6, a число 6 соответствует количеству дней, 3a которые был rn3daH мир, и шести движениям человет, и числу человеческих тчеств [Гаркавец 2003: 533].
Известно, что у тюркских народов число двенадцать использовалось для образования астрономических явлений, для летосчисления.
Порядковые числительные. В кыпчакских памятниках употребляются порядковые числительные от 1 до 124, образованные при помощи аффиксов -нчи, -инчи, -унчи, -ынчы. В памятниках древнетюркской письменности также употребляется аффикс -ынч, но в Орхоно-Енисейских надписях этот аффикс присоединяется ко всем числительным, кроме числительных «б1р» и «ею». Поскольку нет каких-либо семантических различий, кроме того как выражения порядка при счете, мы сочли возможным показать лишь иллюстрацию (функционирование) этих числительных в указанном памятнике. Бiрiншi — birin^yi (первый):
Burungi dzyüvap alarga münü bеribiz, ki Tеnri avaldan adaminin tarbiyatina toztatti tanimaga konülüknü. — Во-первых, ниш ответ им, Тенгри с сaмого нaчaлa создт людей maк, что они стремятся к спрaведливости [Гаркавец 2003: 638].
Екiншi — екш^ (второй):
Ekingyi, halbatta, yazqyi етМш bеrir adaminin bargya yazsyilizin zilinmaga, zaysin ki toztatir, ki bizim еrkimizdadir, ki bargya adamilar bila konülük bila barmaga. — Во-вторых, конечно, предосmaвляя человеку сaмому решamь о прощении, мы сообщaем, что в шшей воле быть спрaвдливыми ко всем людям [Гаркавец 2003: 639].
Yшiншi — ücyün^yi (третий):
Üeyüngyi. Klamadi Tmri bеrmaga yazgan tora, ki bolmagay рrеzmusyеn (4v/159v)adan konülükta bolgaybiz, yozеsa süvük bila, yarliyyamaz bila sazlagaybiz konülüknü u yazmagan torani har zamanda. — В-третьих, Тенгри не пожелт нйм быть в силе и спрaвед-ливости, дamь писaный зикон, чтобы сохрaниmь неписaный зaкон, спрaведливосmь, милосердие и любовь ш все времеш [Гаркавец 2003: 639].
Тeртшшi — dortun^yu (четвертый):
Dortungyu, ki yеtkingya Tеnri yoрsundu Torani, u рroroklarni, u Аwеdaranni, rngyik ki yazqyi ürlüz bolgay dzyzanimizga, da bu türlü konülük bila da еtmaga yaryularni. —
В-четвертых, Тенрги посчитал, что для нас будут хорошей духовной пищей судьи, святые и Священное Писание, чтобы суд всегда вершился справедливо [Гаркавец 2003: 639].
Bcciiuiii — besyinçyi (пятый):
Безутдуг, ki Тога, u ргогоЫаг, u Аwеdаrаn 1е$уклп1ша5йг, уогеза töm ргегшизуепаёап гезуЫтШт Ы^ШЫа и шШайаг агазта. — В-пятых, судьи, святые и Священное Писание — постоянные, а вынуждающий правитель меняется посреди улусов и народов [Гаркавец 2003: 639].
Алтыншы — altinçy (шестой):
Аltingyi, ki töгаdа ргеzmusyеnаdаn аМка Шзуаг, dа Бiyimiz K'risiodos йуаг аШ кутаШ, к1аг, ki biz könu k'risdаnliktа (5г/160г) tirilgаybiz, ki könu könul Ьо^ау, еgгi еgri Ьо^ау. — В-шестых, вынуждающий правитель может приносить клятвы, а наш судья Мессия запретил приносить клятвы, потому, что мы рождены в истинном христианстве, где правда — правда, ложь — ложь [Гаркавец 2003: 639].
Жeтiншi — zhetinçyi (седьмой):
7-inçyi, ki bolmаmаzi rnyun tomnin bагmаgаylаг ozgа тШаШт tomsirn, nесyik buyuгuг еdilаг тагЫ^Шг, ki yoz m[i] dw Tmri (7г/162г) Isгаjеzl агазта, ki ЫЬаЫа^а bагiгlаг, zаysin ki агzаk' еПаг dа ат tаbаlар ауйЯаг, ki tiymаstiг k'гisdаnlагgа ozgа milhtnin аЫта уагуща bагmаgа. — В-седьмых, чтобы, ссылаясь на отсутствие судьи, не обращались к судьям других народов, пророк завещал так: разве не было Бога среди Исраила, и святые злорадствуют, почему они поклоняются идолам, христианам не годится быть перед судом другого народа [Гаркавец 2003: 639].
Ceri3iHii — segizinçyi:
8-inçyi, kom^iz еmdigi vаzttа, ki bагdiг аzраsylаг, vагtаbеdlаг, k'аhаnаlаг, ЫуШг, bаsy kеtzoyаlаг, ki yuz Ытр, u огтду аИр, dа HU^zli^n könu уа^т еgri еtагlаг. — В-восьмых, сейчас некоторые седовласые, проповедники, бабасы, бии, бас цожалар открыто берут взятки, мы видим что от незнания они искажают справедливость закона [Гаркавец 2003: 640].
Тогызыншы — toguzunçy (девятый):
9-unçyu, ki yагаtilgаn tагbiyаtimiz dаymа unutugyudw yаzsyilizni täр twlu dzyzаn u tm gunаhindаn. — В-девятых, таков наш характер от рождения, мы постоянно забываем хорошее от многих грехов душевных и телесных [Гаркавец 2003: 640].
Оныншы — onunçyi ^сятый):
10-unçyi, zасyаn ki аdаm yагаtildi w[du] dа bегdi атг Biy Tеnгi Ап Dzzyаnnin syno^kHn. — В-десятых, когда создан был человек, Всевышний Тенрги вдохнул в него жизнь, дал способность Великой души [Гаркавец 2003: 640].
Он 6ipini — on birinçyi (одиннадцатый):
11-birinçyi, ki Ы^ауШг уагужуНаг Töm bitikindаn töym уау, еtmаgа, ЫИр, ki kzndi-hri dа Шта ztiгlаг ko^gi yагyuсyunun аЫта уагуща. — В-одиннадцатых, пусть судьи знают, что они сами предстанут перед судом небесного судьи, путь правильно творят суд по судебнику [Гаркавец 2003: 640].
Он cKiiuiii — on ekin^yi (двенадцатый):
12-ingyi, kimlar ki toranin alnina kelirlar, zorzu kecyirgaylar, anin ucyun ki zacyan adamilar alnina bolmaslar egrini konu etmaga, halbat, kop turlu soz bila dzyzaht etarlar yaryucyunu aldamaga, ne turlu bolsarlar koktagi yaryucyunun alnina turmaga, ki barcya yapuz- larni korar, ki anin alnina kimsa aldama. (8v/163v) bila bolmas konu bolmaga, yozsa konuluk bila tergov bolsar? — В-двeнaдцaтых, пусть приходящш neped cydbeU боятся, тpeneщут, потому, что e^u они, чтобы o6MaHymb судью, используют paemie лжuвыe cловa, они He смогут neped людьми nокaзaть ложь, кик npaвду, a кик они npeдcтaнут neped нeбecным суд^й, который знaeт вce тaйны, neped которым никто He cможeт оnpaвдaтьcя ложью, котоpый вeдeт суд cnpaвeдлuво? [Гаркавец 2003: 640].
Жиырмасыншы — igirmin3yi (двадцатый):
Egar kimesa satkay balin avalbaharnn artmazi uoyun oyulularnin, aninkibik oyulularni alip zoymaz kerak yerina, zayda oyulular zoyarlar, onunoyi ya igirminoyi kunga dira alarni sazlama tanizliz uayun, egar ol ayulular yebersalar roy ya yebermasalar. — Если кто-то npодaeт вecной мeд, чтобы panлодuть nчeл, этих nчeл нужно nомecтuть в мecто, npeднaзнaчeнноe для nчeл, cохpaнuть их до дecятого или двaдцaтого дня, убeдuтьcя в том, что они вывeдут улeй [Гаркавец 2003: 679].
В армяно-кыпчакских памятниках встречаются и числительные, обозначающие множество частей предметов и явлений, т.е. дробные числительные. Дробные числительные, будучи по составу сложными, образуются синтаксическим путем из количественных числительных. Большинство дробных чисел, встречающихся в «Судебнике», имеют форму исходного падежа либо притяжательную форму.
Yштeн 6ipi — 3 ulusynun biri; (одна третья):
А egar k'risdan dinsizni oldursa, bu dzyzurumnun 3 ulusynun biri bolgay dzyzurumu. — А ecлu хpucтuaнuн убъeт нeвepующeго, пусть будeт нaзнaчeн штpaф в paзмepe одной тpeтьeй чacтu штpaфa [Гаркавец 2003: 656].
Елуден 6ip — 50-dаn 1 (одна пятидесятая):
Da oldzyzadan u talan 10-uncyu berilgay zanga, a yizovlarga 50-dan 1 berilgay, zaysi ki Щт biladir. — Однa дecятaя чacть добычи должны быть отдaнa хaну, должш быть отдaнa одш nятuдecятaя чacть по ^am^ [Гаркавец 2003: 657].
Бестен 6ipi — 5 ulusynun birin (одна пятая):
Dayi da bu turlu bolsun: tarlovlarnin ulusyu 5 ulusynun birin algaylar. — Поэтому, пусть будeт тaк: пусть возьмeт одну пятую от доли nоceвной зeмлu [Гаркавец 2003: 657].
Оннан 6ipi — ondiin bir (одна десятая):
А tarlovlar, zaysi ki rekalar bila suvarilirlar, bolgay kelisyi 5-tan 1 ulusy; ol, ki suva-rilmaslar, ondan bir, zera topraz yalyizdir zannin u biynin, dugul suv. — Пусть возьмут одну пятую от nоceвной зeмлu, оpошaeмой из pem, из нeоpошaeмой одну дecятую; зeмля npuнaдлeжuт хaну и бию, но водa им ж npuнaдлeжuт [Гаркавец 2003: 658].
Терттен 6ip — 4-uncyi ulusyun (одна четвертая):
Egar sozraytsa, уа munuzun sindirsa кызу bila, ya zoyruzun keskay, ya ayazin azsatkay, yaryucyilar ani bazkaylar, yergasi bila bilip da igi tarazulagaylar, zaysin ki aytilgan satamalardan (118r/273r) ol, kim ki bolgi[y] edi yaman etucyi muninkibik isylardan, ol tuvarnin 4-unsyi ulusyun t^amaz kerak. — Если ослепит, или силой слOMaem рог, или отрежет хвост, или сдeлaem хромым, судьи должны это выяснить и pa^Mompemb, хорошо взвeсиmь, тот, кто сдeлaem maкoe плoхoe дeлo, должен зaплamиmь четвертую 4a^b стоимости этого животного [Гаркавец 2003: 690].
При образовании дробных числительных в кыпчакском языке параллельно использовалось слово «ртес» (доля), которое употребляется в казахском языке в значении «часть».
Заключение. В языке армяно-кыпчакского памятника «Судебник» активно функционируют количественные, порядковые, дробные числительные. Исследования формы и содержания числительных, особенно количественных, осуществлялось путем сравнения их с подобными формами в рунических памятниках и в современных тюркских языках, в т.ч. в казахском языке. При этом нет резких семантических различий числительных в армяно-кыпчакских памятниках с их историческими проформами и числительными в современных тюркских языках, отличие наблюдается в некоторых фонетических вариантах кыпчакских, огузских, карлук-ских и других тюркских языков.
В классе числительных, как и в целом в кыпчакском языке, отразились мен-тальность, мировоззрение и культура тюркских народов, в т.ч. казахского народа.
© Шаймердинова Н.Г., Жиембай Б.С.
Дата поступления: 23.01.2017
Дата принятия: 3.02.2017
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Ахинжaнoв С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. Алматы: Fbrabrn, 1999.
2. Бaскaкoв Н.А. Историко-типологическая характеристика структуры тюркских языков. Москва: Наука, 1975.
3. Гapкaвeц А.Н. Кыпчакское письменное наследие. Том I: Каталог и тексты памятников армянским письмом. Алматы: Дешт-и-Кыпчак, 2002.
4. Гйркйвец А.Н. Кыпчакское письменное наследие. Том II: Памятники духовной культуры караимов, куманов-половцев и армяно-кыпчаков. Алматы: KASEAN; БАУР, 2007.
5. Гйршвец А.Н. Тере бтп. Армяно-кыпчакский судебник 1519—1594 гг., составители А. Гаркавец, Г. Сапаргалиев, М. Капраль, М. Цимбал. Алматы: Дешт-и-кыпчак, 2003.
6. Гордлевский В.А. Избранные сочинения. Т. I. Москва: Издательство восточной литературы, 1960.
7. Грамматика кыпчакского языка. Рукопись № 3522. Ереван: Матенадаран, 2013. С. 226— 264.
8. Грунин Т.И. Памятники половецкого языка XIV в. Москва: Наука, 1967.
9. Зуев Ю.А. Каганат Се-яньто и кимеки (к тюркской этногеографии Центральной Азии в середине VII в.) // Shygys. Научный журнал. 2004. № 1. С. 11—21.
10. Eгaнян О.С. Об одном армяно-кипчакском грамматическом пособии XVI в. // Вопросы языкознания. 1962. № 5. С. 151—153.
11. Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX—XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата: Издательство «Наука», 1972.
12. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты исследования. Москва-Ленинград: Наука, 1951.
13. Плетнева С.А. Кочевники средневековья. Поиски исторических закономерностей. Москва, 1982.
14. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. Морфология. Москва, 1957.
15. Самойлович А. Турецкие числительные количественные и обзор попыток их толкования // Языковедные проблемы по числительным. Ленинград: Изд-во института литератур запада и востока, 1927. С. 135—156.
16. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Москва: Наука, 1986.
17. Тенишев Э.Р. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Москва: Наука, 1988.
18. Томанов М. Казак тшшщ тарихи грамматикасы. Алматы: Мектеп, 1988.
19. Шаймердинова Н.Г., Ярыгин С.А., Молдабай Т., Торебекова С., Жиембай Б.С., Толстой А. Кыпшактар: тарих пен тш. Монография. Астана: «Сарыарка» баспасы, 2014.
20. Шаймердинова Н.Г. Картина мира кыпчаков сквозь призму лексической и грамматической системы кыпчакского языка // ТYркi дуииес рухани м^ра жэне бугшп мэдениеп. Халы-каральщ симпозиум материалдары. Астана, Е¥У, 2014. С. 348—354.
21. Этимологический словарь тюркских языков: Общетюркские и межтюркские лексические основы на буквы Л, М, Н, П, С / Институт языкознания. Москва: Вост. лит., 2003.
УДК: 811.19'367.627/37
DOI: 10.22363/2313-2299-2017-8-2-280-292
SEMANTIC FEATURES OF NUMERALS IN THE ARMENIAN-KYPCHAKSKY MONUMENT "CODE OF LAWS"
(«Т0РЕ Б1Т1Г1»)
Nurila G. Shaymerdinova, Bibigul S. Zhiyembay
Euroasian national university of L. N. Gumilev
Satpayev St., 2, Astana, Kazakhstan, 010000
Abstract. In article the class of numerals in an Armenian-kypchakskom a monument which language system hasn't been studied so far is considered. Comparing monument numerals with numerals of runic monuments (drevnetyursky language) and modern Turkic languages, authors of article reveal their semantic and formal features. The analysis of numerals is carried out in the context of cultural markers of the Turkic people, including the Kazakh people.
Key words: Armenian-kypchaksks monuments, kypchaksky language, numerals, quantitative, serial, fractional, semantics, comparison
REFERENCES
1. Akhinjanov, S.M. (1999). Kipchaks in the history of medieval Kazakhstan. Edited version.
Almaty: FbrnbiM.
2. Baskakov, N.A. (1975). Historic-typological characteristics of the structures of Turkic languages.
Moscow: Nauka. (in Russ).
3. Garkavets, A.N. (2002). Kipchak written heritage. Vol. I. Catalog and texts of monuments by
Armenian letter. Almaty: Desht-i-Khypchak. (in Russ).
4. Garkavets, A.N. (2007). Kipchak written heritage. Vol II. Monuments of spiritual culture of Karaims, Cumans, and Armenian-Kipchaks. Almaty: KASEAN, BAUR. (in Russ).
5. Garkavets, A.N. (2003). Toere Bitigi. Armenian-Kipchak code of law 1519—1594. Ed. A. Garkavets, G. Sapargaliev, M. Kapral & M. Tsimbal. Almaty: Desht-i-Khypchak. (in Russ).
6. Gordlevskii, V.A. (1960). Selected works. Vol. 1. Moscow: Oriental Literature Publishing House. (in Russ).
7. Kipchak language grammar (2013). Manuscript № 3522. Yerevan. Matenadaran. p. 226—264. (in Russ).
8. Grunin, T.I. (1967). Monuments of Cuman language of XIVcentury. Moscow: Nauka. (in Russ).
9. Zuyev, Y.A. (2004). Se-Yanto Khaganate and Cymeks (to Turkic ethnogeography of Central Asia in the middle of the 7th century). Shygys. Science Magazine, 1, 11—21.
10. Yeganyan, O.S. (1962). About Armenian-Kipchak grammar textbook of XVI century. Topics in the Study of Language, 5, 151—153. (in Russ).
11. Kumekov, B.E. (1972). Cymeks' state of IX—XI centuries according to Arabicsources. Alma-Ata: Nauka Publishing House. (in Russ).
12. Malov, S.Y. (1951). Monuments of ancient Turkic script. Research texts. Moscow-Leningrad: Nauka. (in Russ).
13. Pletnyova, S.A. (1982). Medievalnomads. Search of historical patterns. Moscow. (in Russ).
14. Ramstedt, G.I. (1957). Introduction into Altaic linguistics. Morphology. Moscow. (in Russ).
15. Samoilovich, A. (1927). Turkish numeral sander view of its interpretation. In: Linguistic problems in numerals. Leningrad: Institute of Literature of the West and the East Publishing house. p. 135—156. (in Russ).
16. Serebrennikov, B.A. & Gadzhiyeva, N.Z. (1986). Comparison-historic grammar of Turkic languages. Moscow: Nauka. (in Russ).
17. Tenishev, E.R. (1988). Comparison-historic grammar of Turkic languages. Moscow: Nauka. (in Russ).
18. Tomanov, M. (1988). Historic grammar of Kazakh language. Almaty: Mecktep.
19. Shaimerdinova, N.G., Yarygin, S.A. & Zhiyembay, B.S. (2014). Цыпшактар: тарих пен ты [Kipchaks: history and language]. Monograph. Astana.
20. Shaimerdinova, N.G. (2014). Representation of the Kipchaks' world in the light of lexical and grammatical systems of Kipchak language. In: Турю дуниеа рухани мура жэне бYгiнгi мэдениетi. Халыцаралыц симпозиум материалдары, Astana: Е¥У, p. 348—354.
21. Etymological dictionary of Turkic languages: General Turkic and Amongst Turkic lexical basis for the letters L, M, N, P, S. (2003). The Institute of Linguistics. Moscow: Vostochnaya literature. (in Russ).
Сведения об авторах:
Шаймердинова Нурила Габбасовна, доктор филологических наук, профессор кафедры тюркологии Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева, «Лучший преподаватель вуза» Республики Казахстан (2008). Имеет Нагрудной знак МОН РК «Почетный работник образования РК» (2010); научные интересы: текстология, семантическая интерпретация и перевод древнетюркских Орхонских текстов, функциональная и когнитивная семантика, e-mail: [email protected]
Жиембай Бибигуль Сауровна, магистр, преподаватель кафедры тюркологии Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева; научные интересы: aктуальные проблемы современных тюркских исследований, язык армяно-кыпчакских надписей; e-mail: [email protected]
Bio Note:
Shaymerdinova Nurila Gabbasovna, Doctor of Philology, Professor at L.N. Gumilyov Eurasian National University, e-mail: [email protected]
Zhiyembay Bibigul Saurovna, Master in Philology, Lecturer at L.N. Gumilyov Eurasian National University; e-mail: [email protected]
