CC BY
74
Г. П. Гарбузов, А. А. Завойкин, А. А. Масленников, С. Л. Смекалов
СЕЛЬСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО И АЗИАТСКОГО БОСПОРА В ЭПОХУ СПАРТОКИДОВ (ВВЕДЕНИЕ В ТЕМУ)*
В публикации отражены основные проблемы, стоящие при исследовании сельской территории Боспорского царства в III в. до н.э. — I в. н.э. в сравнения Европейского и Азиатского Боспора. Рассматривается современное состояние источниковедческой базы, проводится сопоставление обеих частей государства в свете природных особенностей и в историко-этническом контексте. Представлены основные задачи, которые необходимо разрешить при изучении каждой из частей государства, с учетом имеющихся на данный момент археологических данных, а также охарактеризованы методы решения возникающих задач.
Ключевые слова: археология, Боспор, античность, эллинизм, хора, Спартокиды, Кер-ченский полуостров, Тамань
Начиная работу по проекту «Структура сельских территорий Европейского и Азиатского Боспора1 в период эллинизма: общее и особенное», нам хотелось бы уточнить основную цель предстоящего исследования и корректно сформулировать конкретные задачи, решение которых позволяет надеяться на раскрытие заявленной темы.
Хронологические рамки. Почему «период эллинизма»? Потому, что III-II вв. до н.э., пожалуй, одна из самых тёмных страниц боспорской истории, а в отношении ситуации на хоре — и того темнее. Как авторы определяют «период эллинизма» применительно к Боспору? Почему во избежание «кривотолков» и бесконечных споров не остановиться на названии данной статьи, оговорив, что имеются в виду лишь правители указанного времени, а не самые ранние из этой династии? Вопрос о местном эллинизме весьма спорный. Не касаясь даже кратко
Гарбузов Геннадий Павлович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории археологии ЮНЦ РАН. E-mail: g_garbuz@mail.ru
Завойкин Алексей Андреевич — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела классической археологии ИА РАН. E-mail: bospor@inbox.ru
Масленников Александр Александрович — доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом полевых исследований ИА РАН. E-mail: iscander48@mail.ru
Смекалов Сергей Львович — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник ТулГПУ им. Л.Н.Толстого. E-mail: slsmek@mail.ru
* Работа подготовлена в рамках проекта РФФИ 13-06-00081-а.
1 Под «Азиатским Боспором» в проекте подразумевается только Таманский полуостров.
Причерноморье
© 2013
всех его «историографических оттенков», укажем только, что всю разноголосицу мнений можно, вероятно, свести к трём основным идеям периодизации: согласно первой выделяются «протоэллинистический» этап (вторая четверть IV — первая треть III вв. до н.э.) и собственно «эллинизм» (примерно со второй трети III и по конец II вв. до н.э.), второй — эллинистический период (соответствует «эллинизму» предыдущей схемы) и эпоха Митридата, при этом характеристика предшествовавшего «эллинизму» столетия не ясна, третьей — «предэллинистический» (?) и эллинистический (эпоха Митридата и его ближайших преемников) периоды, а затем (до конца античности?) «постэллинизм» восточно-провинциального типа.
Поставленный вопрос не такой праздный, как может показаться. От его решения напрямую зависят представления о том, под каким углом зрения необходимо рассматривать структуру землевладения и землепользования в рамках сформировавшейся при Спартокидах державы. Разумеется, здесь не место останавливаться на проблеме соотношения полисных земель и сельскохозяйственных территорий, находившихся в собственности (или под властью) сначала «архонтов», а позднее «царей» из династии Спартокидов и собственно «царских землях», затрагивая и так называемое «верховное право» правителей на всю территорию их державы, а не только «царский домен». Отметим только, что представления исследователей на эту проблему расходятся радикально2. Собственные взгляды по этой проблеме мы изложим в другой работе3. Они будут особенно важны для нашего исследования уже на стадии исторической интерпретации материалов анализа археологических памятников. Найдет ли наша концепция подтверждение в этих материалах или, напротив, будет ими опровергнута, покажет время.
В любом случае, совершенно очевидно, что хронологические рамки данного исследования: а) не должны быть слишком узкими, иначе не удастся проследить динамику процессов возможной «перестройки» на хоре; б) они должны быть исторически определёнными, событийно выделенными; в) рассматриваемый период должен включать в себя уже ставшие очевидными т.н. переходные этапы, это важно как с методической, так и с познавательно-исторической точек зрения.
Современное состояние источников. Речь, главным образом, идёт об археологическом материале, поскольку в письменных источниках эпоха боспорского эллинизма практически не затрагивается. И здесь следует отметить значительный прогресс последних десятилетий, условно от 1975 и, затем, 1992 гг., т.е. от времени выхода в свет основополагающей монографии И. Т. Крутиковой4 и завершения в основном работ на Таманском полуострове Я. М. Паро-мова депонированием в ИНИОН РАН его «Археологической карты Таманского полуострова»5, причём как количественный (рост числа выявленных памятников), так и качественный (степень их исследованности, масштабы раскопок и публикаций). Важным этапом в новых исследованиях в Восточном Крыму стали монографии одного из авторов настоящей статьи6. Вместе с тем уже довольно давно стало
2 Чтобы читатель мог составить себе представление о существе проблемы, отсылаем его к рецензии Е. И. Соломатиной (Соломатина 2013), в которой имеются и указания на соответствующую теме литературу.
3 Тезисно представлены в материалах конференции «Боспорский феномен» (Завойкин 2013).
4 Крутикова 1975.
5 Паромов 1992.
6 Масленников 1998; 2010; 2012.
очевидным, что исходное состояние источниковой базы по рассматриваемой проблеме в Восточном Крыму и на Таманском полуострове в силу ряда объективных и субъективных причин существенно разнится и изучены памятники этих двух регионов весьма неравномерно и с использованием различных методик7.
Задача картографирования и учёта археологических объектов на предполагаемых пространствах боспорской хоры ставилась отечественными исследователями уже довольно давно. И сделано в этом отношении было немало. Но создать и тем более опубликовать хотя бы подобие некоего общебоспорского свода известных памятников, в сущности, так и не удалось. Не следует забывать и о том, что вещеведческая хронология не стоит на месте, как, впрочем, и профессионализм исследователей. Иными словами, в подавляющем большинстве случаев прежняя характеристика наших источников (в первую очередь датировка поселений по раскопанному или поднятому с поверхности археологическому материалу) почти не подлежит уточнению просто в силу невозможности ознакомления с ним8. Кроме того, проблема точной полевой координатной привязки памятников решена лишь относительно недавно, в связи с чем местоположение многих ранее открытых разведками памятников достоверно не известно. К этому стоит добавить, что важные для сравнительного анализа античных поселений пространственные характеристики (площадь, форма, структура) в большинстве случаев оцениваются авторами разведок слишком приблизительно (немногие поселения из числа выявленных разведками имеют обоснованные границы). Вот почему представляется, что на первом этапе нашей работы необходимо составить современную, единую информационную базу источников (и осмыслить их состояние), на которые можно полагаться при характеристике отдельных памятников региона (поселений, могильников, оборонительных сооружений, святилищ), а также при анализе их территориального распределения. При этом для предполагаемого сравнения данных по двум частям Боспорского государства, разделенным Киммерийским Боспором (совр. Керченским проливом), — а это, в сущности, «квинтэссенция» всей темы, — принципиально важно, чтобы исходные материалы были описаны «одним языком», по универсальной схеме. Иными словами, находки и памятники должны быть по возможности описаны и проанализированы по единой методике, максимально приближенной к новейшим разработкам и достижениям в областях, тематически и методически близких нашим изысканиям.
Природный фактор. Свойства окружающей среды, наряду с историко-этническими обстоятельствами (см. ниже), были, скорее всего, решающими не только в плане поставленной проблемы (общее и особенное в структуре сельской территории «двух» Боспоров), но и в отношении границ анализируемой области, поскольку вопрос о пределах боспорской территории (а сельскохозяйственные угодья — сельская округа, хора и собственно подвластные, юридически принадлежащие кому-то или чему-то пространства — не совсем одно и тоже) решался не только военно-дипломатическим и экономическим путем, но и, если можно
7 Частным вопросам методики полевых исследований памятников сельской территории Таманского полуострова и Восточного Крыма посвящены статьи авторов, к которым мы и отсылаем читателя: Гарбузов, Завойкин 2009; Гарбузов 2010; Масленников 2011; Завойкин 2011.
8 За исключением опубликованных материалов, введенных в научный оборот в последние годы: Масленников 2010; 2012; Соловьев, Шепко 2004; 2006; Зинько 2007 и др.
так сказать, естественным образом, т.е. природные факторы устанавливали географические пределы для античного способа ведения сельского хозяйства. Собственно, повторяя известную мысль М. И. Ростовцева, античный мир, точнее его экономика, вообще могли существовать и распространяться в зоне совершенно определенных природно-климатических условий, обеспечивавших функционирование — разумеется, с некоторыми оговорками и уточнениями — знаменитой сельскохозяйственной «триады»: пшеница, виноград, оливки9. И рассматриваемый регион в этом отношении не исключение.
Стоит отметить, что природному фактору в той или иной степени и в соответствии с имевшейся информацией всегда уделялось внимание10. В недавнее время данное направление, помимо частных, вернее конкретных изысканий (статьи, по-свящённые палеогеографии, палеогидрологии, палеосейсмологии, палеозоологии и палеоботанике), получило развитие в представлении об историко-географиче-ском и природно-хозяйственном районировании (зонировании) территории античного Боспора11. Однако следует обратить внимание, что в районировании Бо-спора чаще всего происходит формальное противопоставление его европейской и азиатской частей как a priori совершенно разных природных сущностей. Вовсе не исключая, что такой взгляд на вещи во многом справедлив, все-таки хотелось бы сохранить объективность — у обеих областей Боспора много общих черт, и скорее следовало бы рассматривать природу Боспора как сочетание множества своеобразных микрорегиональных ландшафтов (иногда сильно отличающихся друг от друга даже в пределах одной части Боспора), объединенных принадлежностью к уникальному «боспорскому» природно-климатическому типу.
Действительно, с точки зрения геоморфологии два соседних полуострова, порожденные сходными геологическими процессами, весьма близки друг другу и вместе с тем достаточно резко отличаются как от примыкающих к ним горных областей Кавказа и Крыма, так и от соседних равнин Степного Крыма и Прикуба-нья12. В пределах полуостровов сформировано несколько различных по возрасту и геологическому строению классов рельефа, при этом признаки некоторых классов рельефа выделяются сразу на обеих сторонах пролива13, именно в этой связи многие ландшафты Керченского полуострова на самом деле вполне узнаваемы, принимая во внимание рельеф местности, в ландшафтах Азиатского Боспора14. Признание определенного сходства рельефа разных частей Керченско-Таманской
9 См. о «средиземноморской триаде» (Gamsey 1999, 13-15) как об основе традиционного античного режима питания и сельскохозяйственного производства с важными уточнениями: эта триада не везде в античном мире могла существовать «буквально»: и сам набор основных продуктов/культур мог быть шире очерченного (хлебные зерновые культуры были представлены разными видами злаков, и, кроме того, они дополнялись бобовыми растениями — чечевицей, горохом и др.). В таком гибком понимании традиционного античного набора возделываемых культур ареал природно-климатических условий, в которых он мог реализоваться, значительно расширяется.
10 Крутикова 1975; Блаватский 1976; Щеглов 1978; Шелов-Коведяев 1985.
11 Болгов 1996; Масленников 1998; Гаврилов 2004; Зинько 2007; Гарбузов 2009; Завойкин, Гар-бузов 2010.
12 См. наиболее подробно (Благоволин 1962), здесь же особо подчеркивается «тектоническое и историко-геологическое единство Керченского и Таманского полуостровов» (с. 41).
13 Благоволин 1962, рис. 10; Гарбузов 2013, рис. 1.
14 Например, в ландшафтах западной и юго-западной частей Таманского полуострова или выходя за его пределы но оставаясь на Азиатском Боспоре, — в ландшафтах холмистых равнин на левобережье Старой Кубани.
области не мешает, тем не менее, выделять и с одной, и с другой стороны пролива большое количество микрорегионов разной степени обобщенности со своеобразным ландшафтом15.
С почвенно-климатической точки зрения (по современных данным16) положение сходное: существует заметно отличающийся от климата окружающих регионов условный усредненный климат Керченско-Таманской области17, с определенными закономерностями в распределении климатических параметров18 в котором выделяется много подрайонов с оригинальными характеристиками, — например, прибрежные области характеризуются более мягкой зимой, прохладной весной и теплой осенью при ощутимо большей относительной влажности воздуха, чем в центральной части полуостровов (документировано для Керченского полуострова, но можно предположить по аналогии, что сходные соотношения выполняются и для приморских и центральных частей Тамани). Климатическому зонированию и геологическим особенностям региона отвечает почвенный покров, представленный в основном характерными для сухих степей темно-каштановыми почвами и специфическими южными (каштановыми) слабогумусированными черноземами, часто в комплексах с солонцами и солончаками и с признаками солонцеватости (более обычно для Керченского полуострова)19. Подобно рельефу и климату, по-
15 О связи таких ландшафтных микрорегионов с освоением территории см. например: Зинько 2007, 29 сл.; Шелов-Коведяев 1985, 33; Завойкин, Гарбузов 2010, 209 сл., рис. 3-6.
16 В качестве первого приближения можно рассматривать общее и специфическое в природе Европейского и Азиатского Боспора, так же как и проводить районирование территории, на примере современного состояния климата и почв, предполагая, что те неоднородности, которые есть в современных данных, по крайней мере, на качественном уровне присутствовали и в античное время. Конечно, такой упрощенный подход при оценке возможностей сельского хозяйства разных частей античного Боспора годится только для осторожных высказываний типа «лучше — хуже» или «больше — меньше», точности и достоверности здесь едва ли можно достичь без знания соответствующих античности почвенно-климатических условий и их периодической изменчивости (сюда следует добавить и необходимость учета воздействия на природу античной хозяйственной деятельности). К сожалению, несмотря на большое количество упомянутых выше изысканий, определенности в реконструкции этих факторов все еще мало.
17 Обоим полуостровам соответствует район засушливых или даже очень засушливых степей с климатом, переходным от умеренно континентального к средиземноморской разновидности сухих субтропиков, с жарким летом и мягкой (Керченский полуостров) или умеренно мягкой (северо-восток Таманского полуострова) зимой, см. подробно климатические характеристики: Логвинов, Бара-баш 1982; Ведь 2000; Гарбузов 2013.
18 Среднее многолетнее количество осадков уменьшается при движении с северо-востока Таманского полуострова на запад, достигая минимума в прибрежных (азовской и черноморской) зонах Керченского полуострова, ср. например количество осадков на метеостанциях, с востока на запад: Темрюк 460 мм, Тамань 436 мм, Керчь порт 432 мм, Мысовое 351 мм, по данным (Аксенов 1962, табл. 71). Второй заметный тренд — общее смягчение зимы (увеличение средней температуры января, уменьшение числа дней со снежным покровом и др.) в направлении с севера на юг, от азовского побережья к черноморскому.
19 См. кратко о почвах Азиатского Боспора (Гарбузов 2009; 2013), почвы Керченского полуострова подробно описаны: Клепинин 1935; Дзенс-Литовская 1970; Половицкий, Гусев 1987; Дра-ган 2004. В соответствии с уменьшением количества осадков почвы региона постепенно меняются от выщелоченных черноземов южных на востоке Таманского полуострова к карбонатным южным черноземам в его центральной и западной частях и в части Керченского полуострова, прилегающей к проливу, и еще далее к западу к темно-каштановым почвам. Большую роль играет характер почво-образующих пород — в основном суглинистых на Таманском полуострове и зачастую третичных засоленных на Керченском полуострове, что объясняет солонцеватость местных черноземов и большие площади солонцов и солончаков.
чвенный покров Боспора вполне оригинален и в то же время довольно мозаичен, соответствуя тому множеству геоморфологических и климатических микрорегионов и подрайонов, о которых только что говорилось выше.
Разнообразие частных форм рельефа, вариации климата, мозаичность почвенного покрова, сложность конфигурации (особенно у Таманского полуострова) и расположение между двух морей создают довольно пеструю картину боспорских ландшафтов, которую дополняет еще одно важное или даже важнейшее обстоятельство — «встроенность» Таманского полуострова в дельту Кубани. Заросшие тростником топкие низменности, многочисленные лиманы и речные рукава, окружающие холмистые засушливые степи Таманского полуострова, в наибольшей степени отличают азиатскую сторону Боспора от европейской с точки зрения субъективного восприятия. Помимо формирования четкой замкнутости территории (это касается собственно Таманского полуострова, без земель Азиатского Боспора на левобережье Старой Кубани), дельта Кубани при любом варианте ее палеогеографической реконструкции представляла собой ценный ресурс, сильно влиявший на структуру местной поселенческой системы и развитие античного сельского хозяйства.
Поднятая в связи с дельтой Кубани тема значимых отличий между «Европой» и «Азией» может быть продолжена. По современным данным, просматривается определенный дисбаланс между аграрным (земледельческим) потенциалом двух частей Боспорского государства: природное плодородие типичных почв Таманского полуострова по-видимому выше, чем у большей части почв Керченского полуострова, и это при более благоприятных условиях ведения хозяйства20. К этому стоит добавить немаловажную, с точки зрения влияния на региональную археологию, деталь — ландшафты Керченского полуострова можно в целом назвать каменистыми, с большим количеством открытых скальных выходов, в то время как геологически более молодые ландшафты собственно Таманского полуострова почти совершенно лишены следов камня и сплошь сглажены мощным слоем глин и суглинков.
Историко - этнический контекст. В античную эпоху он складывался здесь из нескольких существенных моментов. Крымский полуостров всегда был, по образному выражению, «этнолингвистическим мешком». Северный же Кавказ — скорее «перекрёстком». Хотя и Таманский полуостров, и Восточный Крым были контактными зонами между Кавказом и Крымом в целом. Правда, не всегда
20 По современному агропочвенному районированию и бонитировке почв на Керченском полуострове основная масса земель относится к низшим (малопригодные и потенциально пригодные) категориям по пригодности к земледелию (Драган 2004, табл. 12, рис. 24; Смекалов 2011, рис. 1), хотя не стоит забывать, что Керченский полуостров значительно обширнее Таманского, отсюда и соотношение фондов лучших земель смотрится не так катастрофично — максимальный фонд качественных черноземов на Тамани оценивается в 58.4 тыс. га (Гарбузов 2009, 125), в то время как суммарный фонд лучших для Керченского полуострова земель (пригодных и ограниченно пригодных) около 26 тыс. га (Смекалов 2011, 176). Вопрос, конечно, еще и в сравнительном плодородии этих фондов — в европейском фонде доля почв с высоким бонитетом (категория пригодных) довольно мала. Нельзя игнорировать и огромный массив керченских почв площадью 130 тыс. га (Смекалов 2011, 176), записанных в категорию малопригодных. Для почв из этой категории, по крайней мере, для почв возвышенных мест (солонцеватых черноземов) юго-западной равнины отмечено, что при своевременной хорошей обработке они дают хорошие урожаи (Клепинин 1935, 90) (согласно Стра-бону (VII, 4), вся область между Феодосией и Пантикапеем была плодородна (хлебородна)).
одинаково интенсивно действующими. Случались периоды «застоя», когда разного рода причины препятствовали взаимодействию культур.
Особенности социально-экономического развития (хозяйственные уклады и этнические традиции) и исторические судьбы автохтонного населения в античную эпоху в двух регионах существенно различались. Иными словами, боспор-ские греки имели здесь (и по соседству) дело с разными этносами, одни из них по преимуществу были скотоводами, другие — земледельцами (при этом всякие соответствующие атрибуции относительны, так как никогда не было ни «чистых» земледельцев или скотоводов, ни абсолютно оседлых «этносов», для нас важно то общепринятое обстоятельство, что упомянутое слово «по преимуществу» имеет явно выраженный территориальный «оттенок»). Здесь трудно говорить об особенностях социальной организации, истории и культуры этих этносов, о которых мы всё ещё можем судить весьма и весьма поверхностно. И всё это при том, что сопредельная ситуация (в дальнем пограничье) тоже не была бесконечно стабильной. Периодически на обширных пространствах Великой евразийской степи менялись населяющие её народы. Следовательно, то постепенно, то почти катастрофически быстро менялась и обстановка у границ Боспора, что отражалось на состоянии его сельских территорий. Здесь нам далеко не всё известно. Ясно лишь одно: как «правила поведения» с соседями, так и формы организации и размеры самой сельской территории по обоим берегам пролива не могли изначально быть совсем одинаковыми и оставаться неизменными. И это несмотря на то, что «исходный багаж» греческих переселенцев и последующие «импульсы» были, в сущности, сходными в силу того, что исходили из единого цивилизационного центра, античного Средиземноморья.
Итак, общая и региональная специфика организации сельской территории Боспорского государства во многом определялась, с одной стороны, общими и региональными природными условиями и динамикой их перемен (как коротко-периодическими (вековыми) изменениями, так и «глобальными» тенденциями), с другой, — столь же существенными (порой решающими) этноисторическими факторами, включая и собственно античные традиции и инновации в самом общем смысле этих слов. Суть же всех различий и перемен в организации хоры двух основных21 районов Боспора сводится к адаптации к наличествующим условиям или новым вызовам природы и человека. Всякое политическое, в том числе правовое оформление этого процесса — дело вторичное, производное. Задача археологии — искать и исследовать следы материального воплощения, реализации этой адаптации и этих перемен. И разумеется — их максимально адекватная интерпретация, с учетом того, что археологи имеют дело не с самими историческими событиями (их прямым описанием), а с их близкими или относительно отдаленными последствиями. Здесь мы вплотную подходим ко второй основной составляющей данной темы.
Методика исследования и основные проблемы. На Керченском полуострове (в особенности в Приазовье) ряд поселений и могильников
21 За рамками нашего исследования остаются сельская округа Феодосии и территории на материке — «анклав» на Нижнем Дону, равнины левобережье Старой Кубани с расположенными там округами Горгиппии и Семибратнего городища (Лабриса) и области, простирающиеся еще далее к востоку и юго-востоку.
интересующего нас периода на протяжении длительного времени подвергался систематическим раскопкам и был получен обширный датирующий материал (в том числе, в немалой степени уже опубликованный22), позволяющий дифференцированно подходить к изучению разных этапов истории данного региона. На Таманском полуострове, вопреки устоявшемуся мнению, также велись раскопки на довольно значительном числе античных сельских поселений (по нашим подсчетам их более 40)23, но материалы раскопок, к сожалению, известны не в полной мере24. Вследствие чего мы имеем весьма слабое представление о характере застройки, быте, материальной культуре и хронологии местных эллинистических поселений. Вместе с тем, в обоих случаях территории исследованы неравномерно (рис. 1). Учитывая типологическую неоднородность поселений изучаемого времени в Восточном Крыму25, серьезную проблему составляет решение вопроса о том, насколько имеющиеся в нашем распоряжении данные позволяют (и позволяют ли вообще) выводы об эволюции (или резких сменах) типов поселений в одном регионе интерполировать на другой?
22 См. подробно: Масленников 1998; 2010; 2012. Почти во всех случаях речь идёт о нескольких сотнях или даже тысячах квадратных метров на каждом памятнике, причём некоторые из них раскопаны практически полностью. Прежде всего это поселенческие структуры разного типа и могильники, относящиеся условно к первому хронологическому этапу наших изысканий (IV—III вв. до н.э.). Но следует особо отметить, что и почти совершенно неизученный до недавнего времени период III-II вв. до н.э. также теперь представлен весьма основательно. Достаточно сказать, что только на нескольких «базовых» объектах Крымского Приазовья раскопанная площадь составляет примерно от 500 до 2900 кв. м. (Золотое Восточное, Полянка, Крутой берег, Казантип-восточный 2, мыс Зюк). Слои соответствующего времени надёжно зафиксированы ещё на целом ряде поселений этого же микрорегиона. При этом весьма показательна почти полная археологическая лакуна в отношении местных некрополей и могильников. Напомним, что к числу объектов этого же времени на так называемой ближней хоре относится хорошо известный усадебный комплекс, раскопанный В. Ф. Гайдукевичем близ Мирмекия, и частично исследованный впоследствии там же грунтовой некрополь, а равно и некоторые объекты на предполагаемой хоре Нимфея и, вероятно, Пантикапея, Тиритаки, Китея, Киммерика и Акры.
23 Многие из них были лишь затронуты раскопками, исследованные участки поселений, учитывая значительные площади памятников, скорее следует считать «шурфами». Однако в некоторых случаях нельзя не назвать эти работы систематическими и масштабными, к таким относятся, например, раскопки В. Г. Житникова на поселении Волна 1 (площадь продолжающихся раскопок достигла 6 га) и Н. И. Сударева на поселении Волна 4 (площадь раскопок около 2.3 га). При этом около 2000 кв.м раскопанной площади на сельском поселении Волна 1 заняты сплошной регулярной застройкой зданиями на каменных фундаментах (в хронологическом плане постройки относятся к концу V — III вв. до н.э., устное сообщение В. Г. Житникова).
24 Лишь весьма незначительная часть материалов, открытых раскопками (в основном — в ходе спасательных работ последнего десятилетия, но не только), была опубликована. Но все же нельзя сказать, что в этом отношении (если вывести «за скобки» публикации данных по раскопкам в крымском Приазовье и ряда памятников, опубликованных еще И. Т. Кругликовой) ситуация на Керченском полуострове радикально отличается в лучшую сторону.
25 Уровень исследованности сельских поселений Восточного Крыма позволил поставить и отчасти решить задачу их типологизации (Кругликова 1975, 145 сл.; Масленников 1998, 26 сл.; и др.). Разумеется, здесь неизбежны уточнения. Ясно одно: для IV — начала III в. до н.э. это усадьбы античного типа на пригородной и дальней хоре, в том числе т.н. усадебные комплексы и сезонно-произ-водственные постройки, а также многочисленные поселения-селища, вероятнее всего, связанные с иными этнокультурными и хозяйственными традициями. Для последующего времени, как будто бы характерны только укреплённые прибрежные городища и немногочисленные пригородные усадьбы.
26 Схема не претендует на полноту и может быть дополнена и исправлена. Для Керченского полуострова использована база данных, подготовленная С. Л. Смекаловым (462 памятника разного ранга и статуса, из них как минимум 61 памятник раскапывался, местоположение объектов дано как по спутниковым измерениям координат, так и по публикациям). Для Таманского полуострова отмечено 298 памятников (из них не менее 46 памятников раскапывалось), основной массив составляют данные из работ Я. М. Паромова (221 поселение античного времени), к нему добавлены результаты разведок Ю. В. Горлова (российско-французский археологический проект ТРАП) (25 памятников), полевых исследований Фанагорийской (16 памятников) и Восточно-Боспорской экспедиций ИАРАН (29 памятников), и учтен ряд поселений, выявленных разведками Е. Я. Рогова и И. В. Волкова.
Если обратиться к европейской части Боспора, то следует прежде всего воздать должное работам И. Т. Кругликовой. Именно ей мы обязаны первому надёжно зафиксированному археологическому свидетельству серьёзнейших перемен, имевших место на пространствах сельских территорий античных государств Северного Причерноморья. Впоследствии аналогичные и, что важно, практически синхронные качественные изменения были зафиксированы в Юго-Западном Крыму и на памятниках Ольвийской хоры27. Сама И. Т. Кругликова, видимо, несколько колебалась в определении точной хронологии этих событий (начало или середина III в. до н.э., в пределах первой его половины) поскольку в её распоряжении был главным образом массовый подъёмный материал с многочисленных селищ полуострова. Раскопки немногих из них велись эпизодически, а прочие объекты этого времени остались вне поля зрения исследовательницы. Наши возможности в этом отношении существенно расширились в первую очередь благодаря уже упомянутым масштабным и долговременным раскопкам в Крымском Приазовье. В их результате был получен обильный археологический материал, чрезвычайно ценный в качестве хроноиндикаторов. Это и так называемые «индивидуальные» артефакты (терракоты, монеты, граффити, расписная керамика), и, что особенно важно, массовые находки (амфорная тара и керамические клейма и проч.). В настоящее время первая категория отработана28, анализ амфор фактически завершен (подготовлен к печати) и его результаты могут быть использованы. Амфорные клейма — а их коллекция составляет несколько тысяч экземпляров — находится в процессе обработки. Именно клейма (разумеется, при корреляции с данными по самой керамической таре) должны составить основу общих хронологических построений.
Сопоставляя археологическую изученность Керченского и Таманского полуостровов, обратим внимание на вполне заметные отличительные черты изученности последнего. Во-первых, наличие систематически, по единой методике составленной археологической карты сельских памятников, при создании которой широко использованы данные аэрофотосъемки29; взятая за основу, эта карта периодически пополняется и уточняется другими исследователями, и, несмотря на целый ряд неточностей и явную неполноту, до сих пор может рассматриваться как хорошая отправная точка для анализа систем расселения. Для Восточного Крыма аналогичной базовой карты нет. Во-вторых, на основе указанной карты (с уточнениями и дополнениями её материалами новейших разведок и раскопок) уже была выработана и апробирована модель анализа территориального освоения сельского пространства городскими центрами Азиатского Боспора с VI по IV — начало III вв. до н.э.30 Для нас сейчас, конечно, наиболее значимы полученные в ходе этого исследования выводы для заключительного периода (IV — начало III вв.; см. рис. 2)31 , поскольку они представляют собой исходную платформу, отталкиваясь от которой, позволительно будет в дальнейшем анализировать в том же аспекте распределение сельских поселений на Таманском полуострове в следующем
27 Щеглов 1978; Крыжицкий и др. 1989.
28 Масленников 2012.
29 Паромов 1992; 1994.
30 Завойкин, Гарбузов 2010; Гарбузов, Завойкин 2010; 2011; 2012.
31 Гарбузов, Завойкин 2012.
временном интервале. Для Восточного Крыма эту работу только еще предстоит проделать, что невозможно без формирования подробной археологической карты (базы данных) для всех известных античных сельских поселений полуострова. Для правильного сопоставительного анализ двух территорий в одном методическом ключе, необходимо добавить к археологическим данным ряд важных природных показателей, о важности учета которых говорилось выше.
Наряду с планомерным анализом опубликованных и архивных материалов, позволяющим (в целом ряде случаев не вполне удовлетворительно) решать вопросы хронологии памятников, предполагается в рамках проекта провести дополнительные полевые исследования на некоторых из них. Речь идет, в частности, о детальном обследовании (сплошные археологические разведки) античных поселенческих систем с фиксацией археологического материала с помощью спутниковых навигационных систем. Как показал опыт таких работ на Таманском по-луострове32, со сравнительно небольшими временными и трудовыми затратами этот метод позволят получить значимые результаты, в ряде случаев применимые в качестве парадигмы для других памятников, степень исследованности которых не соответствует уровню стоящих задач.
Стоит обратить внимание на тот факт, что именно такого рода исследования сельских памятников позволили в свое время впервые поставить вопрос о переменах в характере освоения сельской территории (хора Фанагории) в эллинистический период по сравнению с предшествующим временем33.
Поскольку очевидно, что наряду с детальным изучением материалов поселений и их некрополей, частично или полностью раскопанных, основу для сравнительного анализа составят находки, полученные в ходе разведок, очень остро встает проблема их корректной хронологической атрибуции. И если для IV — начала III вв. до н.э. была уже предложена методика, позволяющая (хотя бы и с рядом оговорок) отделить памятники соответствующего периода от более поздних34, то разработка хроноиндикаторов для последующего отрезка времени (с учетом сохранности керамики в подъемных сборах и особенностей типологии амфор35 эллинистического периода) представляет собой сложную (возможно даже пока неразрешимую) задачу, но в любом случае от этого принципиально зависит оценка ситуации на двух противоположных берегах пролива, первым шагом которой должен быть ответ на вопрос, какие поселения не переживают рубежа первой — второй третей III в. до н.э., а какие только появляются в этом и последующих полутора столетиях.
* * *
Уже неоднократно отмечалось, что специфика в развитии двух частей Бо-спорского государства, интегрированных в эллинистический период в единое политическое пространство, в немалой степени восходит ко времени полисной автономии вв. до н.э.), для которого надежно фиксируются различия
32 Гарбузов, Завойкин 2009; Гарбузов 2010.
33 Гарбузов, Завойкин 2009, 161 — 166, рис. 8, 10.
34 См.: Гарбузов, Завойкин 2012, 116 — 118.
35 Амфорный материал составляет большинство среди профильных частей в сборах керамики.
Рис. 2. Области высокой концентрации сельских поселений на Таманском полуострове в IV — начале III в. до н. э.: 1 — область Гермонассы — Корокондамы; 2 — Западно-Цокурлиманская; 3 — Фанагорийская; 4, 5 — Фонталовская. согласно (Гарбузов, Завойкин 2012, 118 сл, рис. 1а).
в темпах и характере освоения сельских округ (хоры) отдельных полисов36. Ситуация в этом отношении принципиально меняется после того, как боспорские полисы оказались под монархической властью тиранов Пантикапея. Особенно это касается периода эллинизма. Однако на структурном уровне эти процессы не были описаны и проанализированы. Предварительно лишь формулируется резкое отличие в историческом развитии сельских территорий Европейского и Азиатского Боспора: кризис и упадок, смена типов поселений, начиная с рубежа первой и второй третей III в. до н.э. (о чем уже упоминалось), с одной стороны, и максимальный расцвет в III-II вв. до н.э. — с другой37. В то же время, появились некоторые данные, побудившие поставить вопрос: так ли уж безусловно можно говорить о расцвете сельской территории азиатского Боспора и не является ли эта оценка следствием слишком широкой датировки Я. М. Паромовым имевшихся в его распоряжении материалов?
При анализе развития системы расселения Я. М. Паромов учитывал число (и в меньшей степени размеры) памятников, не принимая в расчет количество датирующего материала на каждом из них. Поскольку в малых по объему сборах подъемного материала38 вероятность встретить фрагмент амфоры определенного типа (периода) может быть весьма низкой (она зависит от частоты встречаемости этого типа в керамическом комплексе конкретного памятника, но даже у «популярных» типов могут быть пропуски в сборах, если сборы очень малы, например, 2-3 фрагмента), то достоверность оценки присутствия-отсутствия жизни на поселении в какой-то период сильно зависит от представительности анализируемых сборов. Можно предположить, что оценка хронологии поселения по одному датированному фрагменту менее надежна (учитывая возможную ошибку в датировках амфор), чем по 2, 3 и т.д. фрагментам. В этой связи подсчет числа поселений при разных вариантах «надежности» может служить определенным тестом для хронологических схем. Подобное тестирование мы провели по описаниям сборов керамики, приведенным в депонированном издании археологической карты Я. М. Паромова. В целом из приведенных на рис. 3 диаграмм видно, что выделение периода расцвета (IV — первая четверть I в. до н.э.) в численности поселений вполне обосновано, причем этот период устойчиво сохраняется при ужесточении требований к выборкам (помимо перехода к атрибуции памятника только по 5 и более датированным фрагментам, в расчетах рассматривался вариант, когда из выборки удалялись фрагменты, датированные в описании слишком неопределенно — общими словами типа «неопределенные центры эллинистического времени» и пр.). Однако уже на этом уровне анализа можно заметить, что после III в. до н.э. обозначается этап заметной деградации системы в следующем столетии и её «обрушение» в I в. до н.э.
36 Завойкин, Масленников 2006; Завойкин, Гарбузов 2010; Гарбузов, Завойкин 2010; 2011.
37 Паромов 1994, 9-12: согласно расчетам автора, в третий период (III — конец первой четверти I в. до н.э.) число поселений достигает 203, против 185 в предыдущий период.
38 Объем сборов в рассматриваемом источнике почти всегда мал. По нашим оценкам данных из (Паромов 1992) (без учета фрагментов, которые отнесены вне какого-либо обоснования к эллинистическому, римскому времени или к средневековью, а таких фрагментов иногда более половины от всех датированных), эти сборы содержали менее 5 определенно датированных профильных фрагментов амфор почти на 24% памятников, на 42% памятников таких фрагментов было менее 10. Столь малые выборки на самом деле довольно обычны при разведках небольших сельских поселений Таманского полуострова.
Рис. 3. Распределение числа поселений на Таманском полуострове по хронологическим периодам (VI в. до н.э. — позже IV в. н.э.) при разных уровнях «надежности» датирования: 1 — с учетом единичных фрагментов; 2 — на основе учета не менее 5 фрагментов (расчет по данным и датировкам Я. М. Паромова). Правые столбцы соответствуют расчету без фрагментов, датированных в описании слишком неопределенно.
Более наглядное представление о состоянии сельских поселений и поселенческой системы в целом дает анализ количества импорта (амфор) в тот или иной период времени. Для примера приведем распределение датированной керамики по хронологическим периодам для поселений Соленый 3 и Виноградный 4 по данным наших разведок 2005, 2008 и 2011 гг., в сравнении с соответствующими распределениями, рассчитанными по описанию Я. М. Паромова (рис. 4). По данным наших разведок диаграмма демонстрирует резкое снижение «уровня потребления/жизнедеятельности»39 на этих очень крупных сель-
39 О значении термина см. Гарбузов, Завойкин 2009, 159, 161.
ских поселениях в III-II вв. до н.э. по сравнению с V-IV вв. Соответственно о расцвете сельской округи в III-II вв. до н.э. говорить здесь не приходится, при этом бросается в глаза контраст с теми данными, на основании которых, собственно, этот расцвет выявлялся. Решение вопроса о том, какие результаты достовернее, определяется сравнением объемов проанализированных выборок подъемного материала — для поселения Соленый 3 «наша» часть диаграммы построена по выборке объемом 621 экз.40, для поселения Виноградный 4 объем датированной выборки составил 2189 экз., у Я. М. Паромова в описании этих памятников упоминается о 77 определенно датированных фрагментах для поселения Соленый 3, и о 26 таких фрагментах для поселения Виноградный 4.
Рис. 4. Распределение датированной керамики по хронологическим периодам (VI в. до н.э. — позже IV в. н.э.) для сельских поселений Соленый 3 (1) и Виноградный 4 (2), построенное по данным разведок Фанагорийской экспедиции ИА РАН 2005-2011 гг. и по описанию находок на памятниках, сделанному Я. М. Паромовым.
40 Учтены сборы в пределах тех границ поселения, которые предложены Я. М. Паромовым. Разведки показали, что поселение имеет сложную структуру и состоит из многих областей разной площади с высокой концентрацией керамики (Гарбузов, Завойкин 2009, рис. 5; Гарбузов 2010, рис. 2).
Ровно ту же тенденцию, т.е. заметное снижение импорта в III в. до н.э., выявил количественный анализ амфорных находок на некоторых сельских поселениях Азиатского Боспора (Береговой 4, Волна 4, Красноармейский 1), представленный в диссертации Е. В. Кузнецовой41. Более подробно об этом мы будем говорить в другом месте42. Здесь достаточно отметить подтвержденную многими фактами спорность вывода о том, что сельская территория Азиатского Боспора при поздних Спартокидах переживает наивысший подъем.
Если эти предварительные наблюдения подтвердятся, тем самым будет снят парадокс, согласно которому в рамках единого государства предполагается диаметрально противоположные тенденции развития двух его регионов, что объяснить крайне затруднительно. В то же время для того, чтобы выявить реальную их специфику, необходимо, чтобы критерии, характеризующие развитие сельских территорий Восточного Крыма и Таманского полуострова были сопоставимы.
ЛИТЕРАТУРА
Аксенов А. А. 1962: Гидрометеорологический справочник Азовского моря. Л.
Блаватский В. Д. 1976: Природа и античное общество. М.
Благоволин Н. С. 1962: Геоморфология Керченско-Таманской области. М.
Болгов Н. Н. 1996: Закат античного Боспора. Белгород.
Ведь И. П. (ред.) 2000: Климатический атлас Крыма. Симферополь.
ГавриловА. В. 2004: Округа античной Феодосии. Симферополь.
Гарбузов Г. П. 2009: Районирование античных агроландшафтов Таманского полуострова // ДБ. 13, 123-140.
Гарбузов Г. П. 2010: Оценка площадей античных сельских поселений в округе Фана-гории // ПИФК. 1, 444-457.
Гарбузов Г. П. 2013: К вопросу определения «естественной» территории Азиатского Боспора // ДБ. 17, 111-132.
Гарбузов Г. П., Завойкин А. А. 2009: Античная сельская территория: формальное описание и возможности исторической интерпретации // ДБ. 13, 141-175.
Гарбузов Г. П., Завойкин А. А. 2010: О состоянии хоры центров Азиатского Боспора в середине — второй половине V в. до н.э. // ДБ. 14, 105-129.
Гарбузов Г. П., Завойкин А. А. 2011: Освоение греками земель Таманского полуострова в последней четверти VI — первой половине V в. до н. э. // АМА. 15, 194-222.
Гарбузов Г. П., Завойкин А. А. 2012: Сельская территория центров Азиатского Боспора в период автономии (вторая половине VI-V вв. до н.э.) и в составе державы Спартокидов (IV — начало III в. до н. э.) // ДБ. 16, 114-149.
Гарбузов Г. П., Завойкин А. А. 2014: Сельская территория Таманского полуострова в период поздних Спартокидов // (в печати).
Дзенс-Литовская Н. Н. 1970: Почвы и растительность Степного Крыма. Л.
Драган Н. А. 2004: Почвенные ресурсы Крыма. Симферополь.
Завойкин А. А. 2011: О культурном слое поселений Таманского полуострова VI-V вв. до н.э. // Греческие и варварские памятники Северного Причерноморья: опыт методики российских и украинских полевых исследований. М., Киев, 18-39.
Завойкин А. А. 2013: «Царская хора» и ранние Спартокиды // Боспорский феномен. СПб. (в печати).
41 Кузнецова 2013, 251, рис. 9.
42 Гарбузов, Завойкин, 2014 (в печати).
Завойкин А. А., Гарбузов Г. П. 2010: О первом этапе освоения греками Таманского полуострова // ДБ. 14, 184-219.
Завойкин А. А., Масленников А. А. 2006: Специфика освоения сельских территорий Восточного Крыма и Таманского полуострова в VI-V вв. до н. э. // БЧ. VII, 110-128.
Зинько В. Н. 2007: Хора городов европейского побережья Боспора Киммерийского (VI-I вв. до н.э.). БИ. XV. Симферополь; Керчь.
Клепинин Н. Н. 1935: Почвы Крыма. Симферополь.
Кругликова И. Т. 1975: Сельское хозяйство Боспора. М.
Крыжицкий С. Д., Буйских С. Б., Бураков А. В., Отрешко В. М. 1989: Сельская округа Ольвии. Киев.
Кузнецова Е. В. 2013: Экономические связи античных поселений Азиатского Боспора в VI-III вв. до н.э. (по данным керамической тары): автореф. дисс. ... канд. ист. наук. Воронеж.
Логвинов К. Т., Барабаш М. Б. (ред.) 1982: Климат и опасные гидрометеорологические явления Крыма. Л.
Масленников А. А. 1998: Эллинская хора на краю Ойкумены. Сельская территория европейского Боспора в античную эпоху. М.
Масленников А. А. 2010: Царская хора Боспора (по материалам раскопок в Крымском Приазовье). Т. 1. Архитектурно-строительная и археологическая характеристика памятников // ДБ. Suppl. III. М.
Масленников А. А. 2011: Сельские поселения Восточного Крыма как исторический источник (Методика исследования и информативные возможности) // Греческие и варварские памятники Северного Причерноморья: опыт методики российских и украинских полевых исследований. М., Киев, 185-205.
Масленников А. А. (ред.) 2012: Царская хора Боспора (по материалам раскопок в Крымском Приазовье). Т. 2. Индивидуальные находки и массовый археологический материал // ДБ. Suppl. III. М.
Паромов Я. М. 1992: Археологическая карта Таманского полуострова // Депонировано в ИНИОН РАН. № 47103 от 01.10.1992 г.
Паромов Я. М. 1994: Основные этапы освоения Таманского полуострова в античную эпоху: автореф. дисс. ... канд. ист. наук. СПб.
Половицкий И. Я., Гусев П. Г. 1987: Почвы Крыма и повышение их плодородия. Симферополь.
Смекалов С. Л. 2011: Еще раз к вопросу о производстве зерна и численности населения Европейского Боспора // БФ, 174-178.
Соловьев С. Л., Шепко Л. Г. 2004: Археологические памятники сельской округи Акры. СПб.
Соловьев С. Л., Шепко Л. Г. 2006: Археологические памятники сельской округи Акры: поселение Заветное 5. СПб
Соломатина Е. И. 2013: рец.: Масленников А. А. Царская хора Боспора (по материалам раскопок в Крымском Приазовье). Том 1. Архитектурно-строительная и археологическая характеристика памятников. М., «Триумф-принт», 2010 (Древности Боспора. Suppl. III) // ВДИ. 1, 218-222.
Шелов-Коведяев Ф.В. 1985: История Боспора в VI-IVвв. до н.э. // Древнейшие государства на территории СССР М., 5-187.
Щеглов А. Н. 1978: Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л.
Garnsey P. 1999: Food and Society in Classical Antiquity. Cambridge.
EUROPEAN AND ASIAN BOSPORUS RURAL TERRITORY UNDER THE SPARTOCIDS (SUBJECT INTRODUCTION)
G. P. Garbuzov, A. A Zavoykin., A.A. Maslennikov, S. L. Smekalov
The paper reflects principal problems concerning the comparative study of European and Asian Bosporus rural territory in the 3rd century BC — the 1st century AD. It also considers the state of present-day data base, compares two parts of the country in the light of natural, historical, and ethnic peculiarities, and presents problem solving issues for each part of the country with regard to the available archaeological data. It also characterizes problem-solving techniques.
Key words: archaeology, the Bosporus, antiquity, Hellenism, Spartocids, Kerch Peninsula, Taman
© 2013
А. А. Масленников
СЕЛЬСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО БОСПОРА В ЭПОХУ ПОЗДНЕГО ЭЛЛИНИЗМА (СТАТИСТИКА И ТОПОГРАФИЯ)*
В статье приведён обзор и краткая характеристика (хронология, топография) сельских поселений Европейского Боспора (Керченский п-ов) в «позднеэллинистическую»эпоху (середина III — рубеж II—I вв. до н. э.). Для городской (ближней) и дальней (государственной) хор одинаково характерно резкое сокращение числа памятников, что подтверждается и новейшими исследованиями. Среди поселений дальней хоры выделяются две группы: «эфемерные» (главным образом селища предшествовавшего времени), жизнь на которых, по-видимому, в очень ограниченных масштабах продолжалась ещё несколько десятилетий спустя после неких катастрофических перемен около рубежа первой и второй третей III в. до н.э. И действительно новые поселения типа городищ и укреплённых усадеб, появившиеся преимущественно в Приазовье. Последние — различаются в зависимости от некоторых особенностей своей топографии, прежде всего наличия естественных укреплений. Среди этих городищ особый интерес в плане хронологии, стратиграфии и планировки представляю т.н. эталонные поселения, просуществовавшие не позже рубежа II—I вв. до н.э.
Ключевые слова: сельская территория Европейского Боспора, хронология и топография поселений, раскопки, разведки, исторические интерпретации
Обозначив данную тему, должно сделать, как нам кажется, несколько оговорок. Во-первых, «сельская территория», «хора» или же «сельская округа»? Всякому, даже если он не антиковед, известна многозначность термина «хора». Наверное, для большей ясности или, что точнее, как бы в целях предосторожности следует оставить его применительно к городским земельным угодьям, неугодьям и
Масленников Александр Александрович - доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом полевых исследований ИА РАН. E-mail: iscander48@mail.ru
*Статья подготовлена в рамках работ по проекту «Структура сельских территорий Европейского и Азиатского Боспора в период эллинизма: общее и особенное» (Грант РФФИ № 13 06 00081).
