CC BY
35
1. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. С. 229.
2. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. М., 1996. Т. 2. С. 95.
3. Шейнина Е.Я. Энциклопедия символов. М., 2006. С. 132.
4. Святое Евангелие от Иоанна с толкованием блаженного Феофилакта. М., 1996. С. 458-461.
5. Галкин А.Б. Образ Христа в творческом сознании Ф.М. Достоевского: дис. ... канд. фи-лол. наук. М., 1992. С. 174.
6. Тарасов Ф.Б. // Литература в школе. 1997. № 6. С. 20.
7. Шевцова Д.М. Трансформация евангельского эпиграфа в художественной системе романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». М., 1997.
8. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы, М., 1963. Т. 1. С. 354.
9. КриницынА.Б. // Православная беседа. 1993. № 5-6. С. 52.
10. Достоевский Ф.М. Дневник писателя. М., 1963. С. 458-459.
11. Власкин А.П. Идеологический контекст в романе Ф.М. Достоевского. Челябинск, 1987. С. 17.
Поступила в редакцию 25.09.2006 г.
СБОРНИК ФИЛОСОФСКО-КРИТИЧЕСКИХ ЭССЕ «ЭСТЕТИКА И ЭВОЛЮЦИЯ» ЙОХАННЕСА В. ЙЕНСЕНА
А. А. Салтыков
Saltykov А.A. The collection of Johannes V. Jensen philosophical and critical essays “Aesthetics and Evolution”. The article considers the main writings included in the collection of philosophical and critical essays “Aesthetics and evolution” (1923) written by Johannes V. Jensen - one of the most significant Danish authors of the 20th century. The collection is a result of the author’s lasting creative work at the six-part epic cycle of novels titled “The Long Journey” (1908-1922). The writer was honoured with a Nobel Prize in Literature (1944) for creating of this cycle of novels.
Последнее десятилетие XIX в. было ознаменовано появлением в датской литературе молодого Йоханнеса В. Йенсена (1873— 1950) - будущего нобелевского лауреата, одного из самых ярких представителей скандинавской литературы XX в. Йенсен - выдающийся прозаик, поэт, публицист и литературный критик - на протяжении всего своего творческого пути отстаивал мысль о первичности созидательного начала в человеческой натуре.
Его первые романы «Датчане» (1896) и «Эйнер Элькер» (1898) были написаны в символистской традиции. Впоследствии автор очень быстро отходит от принципов символизма, нередко выступает с обвинениями в адрес современных датских писателей, упрекая их в чрезмерной приверженности к мистицизму и беспредметным рассуждениям о бытии. Последующее творчество Йенсена представляет собою явление более противоречивое. Его достаточно сложно отнести к какому-либо одному художественному направлению. Большинство литературоведов и
критиков отмечают, что в художественноизобразительной манере писателя тесно переплетаются самые различные направления. Следуя в большинстве своих произведений реалистической традиции, Йенсен, однако, часто использует стилевые приемы символизма, неоромантики и импрессионизма. В датской литературоведческой традиции художественная манера Йенсена классифицируется как мистический реализм (Бе1 шу8й8ке геа^ше) - сочетание психологического реализма и натурализма с более иррациональной символистской традицией [1].
Следует также отметить, что автор нередко использует в своих произведениях яркие импрессионистские описания. В статье «Камень с другого холма» Линь Хуа - китайский исследователь творчества Йенсена -сравнивает произведения писателя с полотнами французских импрессионистов Ренуара и Сезанна, справедливо отмечая, что при помощи слова Йенсену удается достичь таких же высот, каких достигают художники-импрессионисты при помощи цвета: в произведени-
ях Йенсена можно видеть, слышать, обонять и ощущать все то, о чем он пишет [2].
Довольно часто Йенсен обращается к тематике, характерной для датского романтизма начала XIX в., прославляя дофеодальную и дохристианскую культуру скандинавских народов, утверждая победу оптимистического начала в человеческой личности, используя при этом многочисленные описания датской природы. В прозе Йенсена явно ощущаются следы близких его стилю датских романтиков А.Г. Эленшлегера (17791850) и С.С. Бликера (1782-1848).
Подобная многогранность художественной манеры отображения действительности делает практически невозможным соотнесение творчества Йенсена с каким-либо определенным художественным направлением. Это также обуславливает неугасающий интерес со стороны литературоведов и критиков к наследию писателя. Называя Йенсена «писателем противоречивых воззрений», отечественный литературовед В.П. Неустроев
справедливо отмечает, говоря о его творческом методе, что он (метод) не может быть определен однозначно: реалистические
принципы в нем переплетаются (и противоборствуют) с модернистскими [3].
Творческое наследие Йенсена, его художественно-изобразительная манера по сей день остаются одним из самых противоречивых явлений датской национальной литературы XX в. При этом необходимо отметить, что все исследователи абсолютно единодушны относительно высокой художественной ценности наследия писателя, безупречности его стиля, богатства используемого лексического материала и средств художественной выразительности.
Эпический цикл «Долгий путь» (19081922), состоящий из шести отдельных романов, является одним из самых масштабных произведений скандинавской литературы XX в. как по затронутой в нем культурноисторической и философской проблематике, так и по художественным достоинствам. Произведение, отмеченное в 1944 г. Нобелевской премией, - попытка изобразить в художественной форме историческое развитие человечества в свете эволюционной теории Ч. Дарвина.
Цикл много раз переиздавался на протяжении всего XX в. Впервые все шесть рома-
нов были представлены в хронологической последовательности и изданы двухтомником в 1938 г. (с приложениями и под редакцией Оле Маркуса, друга писателя). Впоследствии эпопея переиздавалась в 1956, 1964, 1972, 1977 и 1996 гг.
Основополагающей идеей этого масштабного произведения стала мысль об особой роли жителей северных стран как главных носителей эволюционного прогресса. Представленная в научной форме, но фактически являющаяся литературно-исторической концепцией [4], эта теория представляет скандинавский север «колыбелью» человеческой цивилизации. Именно отсюда, по мнению автора, произошли люди, двигавшие цивилизацию вперед на протяжении всего долгого исторического пути развития человечества [5].
Цикл состоит из шести романов: «Потерянная земля» (1919), «Ледник» (1908), «Норне-Гест» (1919), «Поход кимвров»
(1922), «Корабль» (1912) и «Христофор Колумб» (1921). Каждый из романов - это самостоятельное произведение, описывающее тот или иной период истории развития человеческого общества. Объединенные в цикл, они образуют последовательное повествование об эволюционном прогрессе человека. Временной период, описанный в эпопее, огромен, он охватывает большую часть истории: от первого появления племен доледникового периода до открытия Америки Христофором Колумбом в конце XV в. Автор в художественной форме представляет свою трактовку теории Ч. Дарвина. Эволюционное учение и мысли, впервые сформулированные в сборнике «Готический ренессанс» (1901), стали своего рода идеологической базой для создания «эволюционных» романов, впоследствии составивших цикл. Йенсен был убежденным дарвинистом, и дарвинизм стал основой его творчества, а также мировоззренческой позицией.
После выхода в свет всех шести частей, писатель вновь публикует несколько сборников, написанных в жанре философской публицистики.
Особого рассмотрения заслуживает сборник «Эстетика и эволюция», опубликованный в январе 1923 г., через год после завершения работы над эпопеей. Здесь писатель анализирует моральные и философские
проблемы, представленные в цикле, приводит толкование своего художественного метода, повествует о принципе построения и источниках эпопеи. Сборник, вторым названием которого является «Послесловие к эпопее “Долгий путь”», состоит из десяти философских очерков. Кроме того, «Эстетика и эволюция» является ключевым трудом для понимания всего последующего литературного и философского творчества писателя. В названии Йенсен указывает на комбинацию двух понятий, представленных в эпическом цикле - единство науки и искусства.
Одним из центральных очерков сборника стала статья «Основной план эпопеи “Долгий Путь” (“Grundplan for “Den lange Rejse”). Здесь Йенсен подробно рассказывает о философских проблемах, затрагиваемых в цикле, а также приводит исчерпывающее описание философского контекста произведения. Автор отмечает, что, несмотря на то, что биологический фактор играет существенную роль в эпопее, неверно рассматривать ее как антирелигиозное произведение. Наоборот, писатель отводит важную роль религиозным представлениям героев цикла, отмечает их значимость для эволюции человечества. Композиционно все части цикла тесно связаны между собой именно благодаря религиозной линии, которая трансформируется в ходе повествования, объединяя все шесть романов.
Символ собора тесно сопряжен на страницах цикла с образом Мирового дерева Иг-драсиль, которое является воплощением древнескандинавского мифа о лесе. Этот образ становится формой для реализации идеи величия самобытного северного духа, его распространения по всему миру. Впоследствии образ леса, являющийся в первых двух романах («Потерянная земля», «Ледник») представлением о духе Севера, трансформируется в последующих трех частях эпопеи в символ корабля - воплощение вечно стремящегося к постижению нового духа северных народов, ведомого натурфилософской «родовой памятью» о некогда утраченной благодатной стране. Таким образом, лес становится кораблем. В средние века образ корабля трансформируется в образ готического собора - символ духовного объединения севера и юга. Этот символ собора сочетает в себе три элемента, унаследованные от раз-
ных эпох развития человечества: корабль -то есть воплощение духа северных народов, античное искусство (в романе «Поход ким-вров») и идея о божественности женского начала - средневековый христианский образ Святой Девы Марии (в романе «Христофор Колумб»). Это триединство предзнаменует дальнейший рассвет эпохи Возрождения, то есть новую более совершенную ступень развития человеческого общества. Таким образом, представление о Мировом дереве Игдрасиль переходит в образ средневекового готического собора.
В эпоху морских открытий человек, по мнению Йенсена, вновь обращается к поискам Царства Небесного на земле (эта идея становится одним из лейтмотивов романа «Христофор Колумб», истинной мотивировкой плавания Колумба): храм становится в очередной раз кораблем. Путешествие Колумба в заключительном звене эпопеи - это воплощение стремления древнего северного духа обрести утраченную землю. Человечество открывает Новый Свет: корабль вновь становится лесом. Таким образом, с точки зрения автора эпопеи, круг повествования замыкается, завершается очередной эволюционный виток развития человечества.
Говоря о готах, Йенсен отмечает биологический фактор наследования: племя готов исчезло, но их черты и качества, ассимилировавшись, сохранились в характере южного человека, чьи предки были когда-то выходцами из северных стран. Эти «прасеверные» черты и качества нашли впоследствии воплощение в образе католического готического собора. Доказывая свою философскую концепцию преемственности, Йенсен обращается к антропологической теории о развитии человеческой цивилизации с севера на юг.
В очерке «Источники и принципы» (“ЮЫег og Ргтс1ррег”) писатель представляет перечень авторов, чьи научные работы и художественные произведения легли в основу литературно-исторической концепции. Здесь Йенсен отмечает труды немецких уче-ных-антропологов Рейнхарда и Хоренера. Особую роль в формировании данной концепции Йенсен отводит творчеству выдающегося датского поэта-романтика и драматурга А.Г. Эленшлегера и Н.Ф.С. Грундтвига (1783-1872) - одного из крупнейших переводчиков древнескандинавской литературы,
основателя первой народной школы, одного из центральных представителей раннего романтического направления в датской литературе. Творчество этих авторов, по мнению самого писателя, оказало первостепенное влияние на формирование его взглядов в отношении роли северных народов в мировой истории. Подтверждением тому служит посвящение сборника Н.Ф.С. Грундтвигу и стихотворение «Заснеженная могила» (“Graven i Sne”), которым открывается повествование в «Эстетике и эволюции», посвященное памяти А. Эленшлегера.
В статье «Естественный» человек в литературе» (“Naturmennesket i literaturen”) Йнсен называет ряд художественных произведений, ставших для него источником вдохновения, где авторы обращаются к образу «естественного» человека. Здесь Йенсен отмечает романы «Путешествие Гулливера» (1726) Дж. Свифта и «Робинзон Крузо» (1719) Д. Дефо, а творчество обоих писателей рассматривается как предтеча эволюционной теории Ч. Дарвина.
Также значительное влияние на формирование художественного метода Йенсена оказало творчество его современника, английского писателя Р. Киплинга (1865-1936), а именно «Книга джунглей» (1894), где образ Маугли трактуется как образ нового Адама. Подобными характеристиками, по словам Йенсена, обладает главный герой романа «Ледник» Дренг. Античный миф о похитителе огня Прометее находит воплощение в образе Пламеня, главного героя романа «Потерянная земля».
В статье «Имморалист» (“Immoralisten”) писатель прямо и недвусмысленно выказывает свое отношение к немецкому философу Ф. Ницше и его теории сверхчеловека, нашедшей выражение в книге «Так говорил Заратустра». Йенсен называет немецкого философа распространителем «дурного дарвинизма», неоднократно подчеркивая, что литературно-историческая концепция, отображенная в эпопее, не имеет ничего общего с воззрениями Ф. Ницше. Йенсен настаивает на абсолютной противоположности целей, к которым стремятся герои «Долгого пути» -созидание и добро, и ницшеанского героя Заратустры - владение миром через разрушение и уничтожение. Автор называет Заратустру «брутальной иллюзией сверхчелове-
ка». Подобная позиция писателя сводит на нет все обвинения Йенсена в приверженности к ницшеанству, доказывает их необоснованность и несостоятельность.
В статьях «Роман и миф» (“Roman og myte”) и «Готика» (“Gotik”) Йенсен истолковывает свой художественный метод в эпопее, характеризуя его как мифологический, отмечает абстрактность героев и композиции цикла, в сравнении с героями и композиционным построением традиционного романа. Автор обусловливает это первостепенностью отображения временного аспекта в произведении, главная цель которого - показать развитие человечества на протяжении всей истории, от доледникового периода до начала эпохи Возрождения.
Литературно-историческая концепция
Йенсена, заложенная в основе цикла, неоднократно подвергалась (и подвергается по сей день), обвинениям со стороны критиков и литературоведов в пропаганде ницшеанства и расизма. Причиной подобного осуждения стало признание за «готической расой» особой исторической роли в эволюционном процессе. На протяжении всей своей жизни писатель неоднократно опровергал подобные обвинения. Вполне очевидно, что Йенсен в эпическом цикле трактует понятие «готическая раса» значительно шире, чем многие исследователи его творчества - это все народы, прародиной которых стал север Европы, то есть, согласно концепции писателя, все современное население Европы и Америки.
Слияние различных культур и народностей автор цикла провозглашает одним из основных факторов эволюционного развития человечества в эпопеи. Только благодаря взаимопроникновению культур, по мнению писателя, возможен переход к более высокой общественной и культурной ступени развития человечества. Сам он называет эпопею «последовательно выраженным протестом против теории Ницше о развитии путем жестокости» [6].
Таким образом, в сборнике «Эстетика и эволюция» Йенсен приводит последовательный анализ главных идеологических, контекстуальных и композиционных основ цикла «Долгий Путь» - произведения, занимающего центральное место в национальной датской литературе первой половины XX в. и по праву признаваемого большинством крити-
ков и литературоведов одним из наиболее талантливых, оригинальных и многогранных произведений писателя.
1. Engelstoft, Povl, Dahl, Svend: Dansk Biografisk Leksikon. J.H. Schultz forlag. B. XI. Kebenhavn, 1933. См. также в кн.: Iben Holk: Jsrtegn. Et essay om Johannes V. Jensens myter. C.A. Reitzel. 2000.
2. Hua L. A stone from another hill / Bidrag til et Johannes V. Jensen-symposium i Farse 28.
august 1994: Columbus fra Himmerland. Fars0 bibliotek, 1994. S. 90.
3. Неустроев В.П. Литература Скандинавских стран (1870-1970). М., 1980. C. 122.
4. Куприянова И.П. // Скандинавская филология. V., Л., 1991. С. 135.
5. Куприянова И.П. Предисловие / Йенсен Й.В. Долгий путь. СПб., 1994. С. 11.
6. Jensen J.V. ^stetik og Udvikling: Efterskrift til Den lange Rejse. Gyldendal forlag. K0benhavn, 1923. S. 125.
Поступила в редакцию 6.11.2006 г.
«ГЕРОИ ЗДОРОВЫЕ» И «ГЕРОИ НЕЗДОРОВЫЕ» В ПРОЗЕ Л.С. ПЕТРУШЕВСКОЙ Д.В. Рыкова
Rykova D.V. “Healthy” and “unhealthy” characters in L.S. Petrushevskaya’s prose. Talks about the world insanity are adopted in the modern society. There are no absolutely healthy people now. This tendency is reflected in the fiction of the modern writer Lyudmila Petrushevskaya. There are a lot of unhealthy people among her characters, who can be excused in her prose.
Сегодня принято говорить о том, что весь мир постепенно сходит с ума: здоровых людей практически не бывает. Согласно официальной медицинской статистике, на сегодняшний день около 10 % населения нашей страны страдает тяжелыми и хроническими формами психических заболеваний и еще у 10 % обнаруживаются признаки непсихотических расстройств (невротические состояния, различные виды психических недоразвитостей, аномалии личности). Установлено, что общий уровень распространенности психических заболеваний из года в год увеличивается и в настоящее время в отдельных регионах составляет около 200 случаев на каждую тысячу человек [1]. Однако, по неофициальным данным, самыми разными расстройствами психики сегодня страдает 6 из 10 человек. Причем более подвержены этим специфическим заболеваниям женщины, а не мужчины: симптомы функциональных расстройств, неврозов (депрессивные состояния, тревожность, агрессивность, нарушения интеллектуальных способностей) -потенциальные предвестники психических заболеваний - встречаются у 26 % женщин и лишь у 16 % мужчин.
Многие ученые упоминают об одной из особенностей персонажей актуального ныне писателя Людмилы Петрушевской: среди них много физически неполноценных и просто больных людей. Ольга Лебедушкина замечает: «Болезнь - естественное состояние героев Петрушевской. <...> И если следует искать философскую парадигму созданного Петрушевской «универсума», то она состоит в этом тождестве. Здесь бытие проступает через боль, кровь и грязь, между суднами, клеенками, квачами, через повседневную уродливость, врожденную патологию человеческого «Ба8ет». Но из всех полуразрушенных болезнями, возрастом, обстоятельствами деформированных тел «выглядывают» «бессмертные души юных гениев, какими их рисуют - с крыльями, бесплотных, с кудрями и сверкающими лаской и слезой глазами» («По дороге бога Эроса»)» [2]. Болезнь - это стесненная в своей свободе жизнь. У героев Петрушевской чаще всего нет свободного выбора, от этого зависят и их не всегда логичные поступки. Причины же ее можно найти в неудовлетворенной потребности в любви, защите, общении, понимании, невозможности самореализации. Здесь Петрушев-
