CC BY
74
УДК 338.462
A.B. Грачев*
Санкции как экономический инструмент противодействия теневому сектору хозяйства страны
В статье рассмотрены проблемы противодействия теневой экономике посредством реализации экономической функции санкций. Проведена классификация санкций на формальные и неформальные. Автор обосновывает необходимость увеличения существующих издержек теневого бизнеса за счет увеличения неформальных санкций за экономические правонарушения.
Ключевые слова: теневая экономика, санкции, экономические инструменты, гибкость санкций.
A.V. Grachev*. Sanctions as the economic tool of counteraction to shadow sector of the economy of the country. In article problems of counteraction to shadow economy on an implementer of economic function of sanctions are considered. Classification of sanctions on formal and informal is spent. The author proves necessity of increase existing costs of shadow business at the expense of increase in informal sanctions for economic offences.
Keywords: shadow economy, sanctions, economic tools, flexibility of sanctions.
Становление рыночных отношений проходит в Российской Федерации сложный противоречивый путь. По итогам развития Российского государства в рамках новых для него рыночных отношений можно сделать определенные положительные выводы: происходит становление многоукладной экономики, развитие предпринимательства, конкуренции, частной собственности. В то же время наряду с позитивными явлениями в экономике в условиях нестабильной социально-политической системы, периодического нарастания кризиса экономического сектора широкое распространение получила преступность в сфере экономической деятельности. Она представляет реальную угрозу для развития всей экономики в целом. Все чаще экономическая преступность приобретает характер организованной экономической деятельности, получение дохода от которой связано с совершением криминальных деяний. Кроме того, в настоящее время наметилась тенденция к легализации капитала, нажитого преступным путем, сращиванию нелегального бизнеса с государственными структурами. Все это свидетельствует о необходимости организации продуманной, планомерной, основанной на глубоком и всестороннем анализе причин теневой экономики и обобщении передового опыта деятельности по противодействию криминальной экономике.
Одним из ключевых инструментов государственной политики декриминализации экономической системы выступают санкции за экономические правонарушения. Как экономический инструмент воздействия санкция имеет два начала: первое — объективное (вытекающее из самой экономической категории), второе — субъективное (орудие реализации экономической политики государства). Такое понимание и использование санкций может быть более эффективным, чем сугубо юридическая трактовка, потому что стимулирует хозяйствующие субъекты корректировать свое поведение через оценку в системе «затраты-риск-результаты».
Экономическое объяснение развития теневой экономики дано с позиции неоклассической экономической теории и с позиции неоинституционализма.
Неоклассический подход предполагает рассмотрение теневой деятельности как варианта модели «экономического человека», осуществляющего свой выбор рационально с учетом ограниченных ресурсов. Принцип оптимизирующего поведения означает, что субъект сознательно планирует свою деятельность, выбирая из различных вариантов тот, при котором отношение выгод к затратам будет максимальным.
Ярким примером применения неоинституциональной теории стала концепция Э. де Сото [9], согласно которой теневая экономика является следствием чрезмерного меркантилизма и высокого давления со стороны государственной бюрократии на предпринимателей. Нерационально выстроенная правовая и государственная система порождает высокие транзакционные издержки входа и продолжения дела на легальном рынке, которые создают мощные стимулы для самоорганизации хозяйствующих субъектов, занятых в теневом секторе. Масштабы развития теневого сектора, по де Сото, зависят от «цены подчинения закону»: чем она выше, тем более вероятно развитие теневого сектора, и наоборот.
* Грачев, Александр Владимирович, старший преподаватель кафедры бухгалтерского учета, анализа и аудита Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат экономических наук. Санкт-Петербургский университет МВД России. Адрес: Россия, 190121, г. Санкт-Петербург, пл. Репина, д.1. Тел. (812) 495-23-11, мб. 8-905-205-13-87. E-mail: [email protected]
* Grachev Alexander Vladimirovich. Senior lecturer of the department of accounting analysis and audit of the St. Petersburg University Ministry of Internal Affairs of Russia, Candidate of Economic Sciences. Address: Russia, 190121, St. Petersburg, pl. Repin, 1, phone (812) 495-23-11, mob. tel. 8-905-205-13-87,E-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 12.04.2010 г.
В любом случае для обеспечения максимизации общественного благосостояния как социально-экономического фактора снижения уровня криминализации государство при достижении поставленных целей должно использовать наименее ограничительные способы регулирования [6]. Имеется в виду принцип «чем меньше ограничений, тем меньше и соблазна их нарушения» [7]. Данный принцип основан на тезисе о том, что теневая экономика является реакцией на сам факт государственного регулирования. Например, в наказе Александра I министру финансов говорится: «Истинные способы управления должны состоять более в отвращении препятствий, нежели в точном и понудительном предписании путей, которыми должна шествовать промышленность. Здесь скорее найти и указать их может частная польза, нежели закон» [17, с. 320].
Однако сами санкции не являются ограничителем для ведения законной деятельности, а рыночная экономика без вмешательства государства есть механизм, который, в конечном счете, детерминирует криминализацию.
Другое дело, что санкции устанавливаются за нарушение установленных норм, а, следовательно, эффективность, как самих санкций, так и политики противодействия теневой экономики зависит от правильного определения границ легального и противоправного поведения.
Функционал государства в рыночной экономике красноречиво выразил в свое время премьер-министр Великобритании У. Гладсон: «Обязанность правительства создавать такие условия, чтобы людям было трудно совершать дурное и легко поступать правильно» [1].
Поэтому в системе управления санкциями первоочередной, даже более важной задачей, чем определение размера и формы наказания, является определение границ легального и нелегального, а именно, правил ведения хозяйственной деятельности, нарушение которых и влечет санкции. От эффективности установления данных границ и будет зависеть эффективность системы санкционирования. При решении данной задачи необходимо оценивать деструктивность видов деятельности, форм ее осуществления и распределения доходов от нее для общества. Соглашаясь с А.Ю. Каменским, отметим, что деструкция в данном вопросе недопустима, как это, например, было в период продразверстки, когда человек ставился от лица официальной власти перед выбором: сдать государству излишки хлеба и подвергнуться угрозе голодной смерти, либо эти излишки скрыть и подвергнуться уголовно-правовому преследованию, и, возможно, уничтожению [13].
Российская же действительность свидетельствует о том, что формальные правила (закрепленные нормами права) экономической деятельности вводятся законодателями и чиновниками таким образом, что их соблюдение хозяйственными агентами практически обязательно сопровождается значительными издержками
— затратами времени, материальных и моральных ресурсов. Выбирая законный способ ведения бизнеса, хозяйствующий субъект сталкивается с необходимостью нести реальные издержки, многократно превышающие возможные (только при условии обнаружения!!!) издержки, связанные с теневой деятельностью.
Возникает парадоксальная ситуация, когда хозяйствующий субъект должен нести издержки, которые при нормальном функционировании институтов государства свойственны, в крайнем случае, субъектам теневого бизнеса при выявлении их противоправных действий. Речь, в первую очередь, идет о коррупционных затратах, которые в цивилизованных странах, в крайнем случае, могут ассоциироваться с возможным оказанием чиновниками услуг по сокрытию правонарушений или предоставлению незаконных выгод, но никак не с получением хозяйствующим субъектом права на ведение легального бизнеса. У нас же, по данным Института общественного проектирования (ИнОП), коррупционное бремя составляет 10% валовой выручки. При этом размеры взяток таковы: за получение лицензии — 1-5 млн. долларов; за получение государственного заказа — 1/3 от стоимости проекта; списание налоговой задолженности — до 50% от суммы недоимки; за снижение таможенной пошлины
— до 50% от сэкономленной суммы. По оценке Фонда ИНДЕМ, общая сумма взяток, выплачиваемая в течение года предпринимателями чиновникам, составляет 33,5 млрд. долларов [11]. Кроме того, законный бизнес связан с необходимостью нести легальные издержки, от которых по своей сути освобождены субъекты теневой деятельности — это, прежде всего, уплата налогов и сборов.
Российская ситуация с издержками легального бизнеса в 1990-х и начале 2000-х гг. напоминала результаты экономических экспериментов Э. де Сото, определившие «цену законности» в Перу. Желающие заняться обычным легальным бизнесом в Перу должны были нести следующие затраты:
— для регистрации фабрики по пошиву одежды необходимо затратить 289 дней и сумму, равную 32 минимальным месячным зарплатам (расходы на взятки, пошлины, потерянные доходы).
— получение лицензии на торговлю в уличном киоске требует 43 дней хождений по бюрократическому лабиринту и денежных расходов в 15 минимальных зарплат.
— для «выбивания» земельного участка для строительства жилья этот бюрократический марафон требует почти 7 лет и 56 минимальных зарплат [9].
Такая система полностью отсекала от участия в легальном бизнесе людей с невысокими доходами, но зато давала обширный простор для адресной раздачи привилегий («блата») и коррупции.
Причина масштабного распространения теневой экономики в России наглядно представлена на рис. 1.
Выгодность ведения теневого бизнеса подтверждает и следующее сравнение. Если в легальном бизнесе прибыль в размере 10% годовых считается очень высоким показателем, то в наркобизнесе норма валовой прибыли в одной торговой сделке превышает 1000% [12].
Издержки
Преодоление административных барьеров Коррупционные издержки Налоговые издержки Производственные издержки
Регистрационные сборы Пл атежи за лицензирование деят ел ы-! ост и Пл атежи за сертиф ицирование продукции За преодоление административных барьеров органам регистрации, лицензирования и т.п. За сокрытие незаконного бизнеса конт рол ирующим органам За укл онение от санкций судебным органам и т. п.
Легальный йизнес + + + + /- — — + +
Теневой бизнес — — — — +/- +/- — +
Издержки теневого бизнеса « Издержка легального бизнесе
-,--
цены на продукцию теневой экономики < цены на продукцию легального бизнеса
т
Спрос на товары теневого бизнеса > Спрос на товары легального бизнеса
Доходы теневого бизнеса^ Доходы легального бизнеса
Прибыль тенееого бизнеса > Прибыль легального бизнеса
Рис. 1. Экономическое обоснование причин распространения теневой экономики
Абстрагируясь от способов снижения издержек легального поведения, уделим внимание использованию санкций для увеличения издержек нелегальной хозяйственной деятельности. Увеличение затратной составляющей незаконных экономических взаимодействий можно декларировать в качестве одной из ведущих задач управления санкциями в системе обеспечения экономической безопасности хозяйствующей системы. При этом речь не идет только об увеличении уголовной ответственности за преступления экономической направленности.
Важно различать формальные и неформальные санкции. Формальные санкции — это меры принудительного воздействия по отношению к нарушителям правил нормального ведения хозяйственной деятельности, определяемые нормативно-правовыми актов. Неформальные санкции — это дополнительные последствия для нарушителя установленных норм и правил ведения хозяйственной деятельности, не закрепленные правовыми нормами. Так, например, к числу дополнительных санкций можно отнести оповещение субъектов рынка о недобросовестности хозяйствующего субъекта.
Потенциал как формальных, так и неформальных санкций в настоящее время раскрыт не полностью.
Для повышения превентивности воздействия формальных санкций необходимо ужесточение не самих норм, а практики их применения. Необходимо более широкое применение дополнительных формальных санкций. В частности, в настоящее время в санкциях отдельных статей за экономические преступления отсутствует такой вид наказания, как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, хотя материалы правоприменительной практики свидетельствуют о том, что назначение данного вида наказания во многих случаях может быть единственно правильным и единственно верным судебным решением при привлечении к уголовной
ответственности за совершение данных преступлений [4]. Лишение такого права для физического лица наряду с отзывом лицензии на право осуществления той или иной деятельностью влечет возникновение дополнительных неформальных санкций, заключающихся в потере прибыли, величина которой определяется объемами отзываемой продукции, издержками вынужденного простоя, сопровождающего снижение объемов продаж из-за потери репутации фирмы. К числу дополнительных неформальных санкций можно отнести возможные дополнительные препятствия для нарушителей при преодолении административных барьеров, однако такой вид санкций будет иметь успех только при отсутствии аналогичных барьеров для законопослушных граждан и хозяйствующих субъектов.
Грамотное применение имеющихся санкций как экономического инструмента позволит заставить хозяйствующих субъектов, нарушающих установленные законодательством требования, понести существенные издержки, которые могут превышать размер любых штрафов, взимаемых с них. Эти потенциальные издержки, возникающие в случае обнаружения несоответствия норме, должны действовать на хозяйствующие субъекты как стимулы к производству товаров и услуг с соблюдением установленных обязательных требований.
К числу неформальных санкций в обществе с должным уровнем правосознания относится само по себе негативное отношение к преступникам, т.е. сам факт преступного поведения должен восприниматься негативно. Однако в настоящее время образ экономического преступника воспринимается российским обществом неоднозначно, а зачастую одобрительно, что обусловлено следующими причинами:
— негативным восприятием значительной частью населения нашей страны государства и его институтов, основанном на антисоциальной политике последних в 90-х гг. прошлого века;
— «государствофобией» жителей России как реакцией на десятилетия тотального контроля со стороны государства за деятельностью населения [13];
— сформированностью в сознании граждан убеждения о незаконном обогащении как единственно возможном средстве для формирования стартового капитала для ведения легального бизнеса, которому способствует нахождение в списках наиболее богатых людей мира и во власти лиц, чья связь с преступным сообществом общеизвестна;
— пропагандой СМИ преступного поведения как допустимого и не всегда осуждаемого.
В противоборстве с теневыми экономическими отношениями правоохранительные органы обязательно должны опираться на поддержку граждан. В этой связи показателен «синдром Павлика Морозова»: шумное и гиперкритическое обсуждение в конце 1980-х — начале 1990-х гг. этого «советского мифа» заблокировало возможность широкого использования помощи общества в борьбе с теневыми и криминальными экономическими субъектами. Отсутствие неформального осуждения противозаконной экономической деятельности в совокупности с непопулярностью оказания помощи правоохранительным органам стали причинами неприменения формальных санкций. Примером может служить начавшийся несколько лет назад в стране бум с цветным металлом. Наличие огромного числа нелегальных скупщиков цветмета, которых абсолютно не смущали ни незаконность такой деятельности, ни происхождение приобретаемых ими предметов, породило массовые хищения по всей стране электропроводов, алюминиевых труб, тары и т.д. Похищенное имущество при этом сдавалось перекупщикам по цене лома, т.е. многократно ниже его реальной стоимости. Не вызывает сомнения, что именно своевременное привлечение подобных «коммерсантов» к уголовной ответственности по ст.175 УК РФ позволило бы остановить рост краж и грабежей, защитить интересы потерпевших.
К сожалению, в условиях рынка потребители и даже легальные фирмы с удовольствием приобретают дешевые товары и услуги, не обращая внимания на правовой статус их производителей и продавцов. Снижение у населения порога требовательности к источникам происхождения приобретаемых товаров и услуг приводит не только к отсутствию неформального осуждения ведения хозяйственной деятельности вне рамок закона, но и к расширению круга потенциальных покупателей незаконно приобретенного имущества, что еще больше стимулирует субъектов теневого бизнеса.
Отдельное место среди неформальных по форме санкций занимают санкции, устанавливаемые самим теневым сектором за неподчинение внутренним правилам и нормам ведения теневого бизнеса. Например, получая право действовать на территории, контролируемой преступной организацией, неформальные хозяйствующие субъекты или неорганизованные преступники обязаны платить за это «дань» и соблюдать внутренние «правила», установленные преступной организацией. «Работа» без «лицензии» и не по «правилам» крайне опасна — нарушителей своих прав собственности мафия судит без бюрократических проволочек и без чрезмерного гуманизма. «Нарушение "омерты" (закона молчания) наказывалось смертью (причем часто не только нарушителя, но и членов его семьи» [12]. Естественно, мы не рассматриваем данный вид санкций в качестве инструментов противодействия теневой экономике, однако упоминаем о них потому, что этот вид регулирования теневого бизнеса более эффективен по сравнению с формальными санкциями государства ввиду их большей строгости и жесткости применения в совокупностью с большей вероятностью обнаружения поведения, не вписывающегося в установленные теневым сектором нормы.
На основе анализа классических уравнений экономики преступлений Г.Беккера и Р.Андерсона [2] сокращение нарушений в области экономики возможно при наличии двух факторов:
— значительные штрафные санкции за нарушение;
— ожидания хозяйствующих субъектов того, что нарушения рано или поздно будут обнаружены.
Без этих двух существенных элементов хозяйствующие субъекты будут брать на себя риск, связанный
с применением незаконных способов хозяйствования. С одной стороны, если текущая приведенная
стоимость штрафов за нарушение мала, то хозяйствующие субъекты могут предпочесть риск ведения теневой деятельности, несмотря на то, что вероятность обнаружения правонарушения велика. Применение санкции или уплата штрафа в этом случае может рассматриваться как неприятный факт, но не как стимул для обеспечения законных способов хозяйствования. Соответственно, если увеличить размер наказания — т.е. величину того, чем преступник расплачивается за совершенное деяние, — то будет меньше самих этих деяний. Экономическая причина этого очень проста: если увеличивается цена чего-либо, то уменьшается и спрос [10]. С другой стороны, если вероятность обнаружения нарушения является низкой, хозяйствующие субъекты также могут предпочесть взять на себя риск, несмотря на то, что размер потенциальных издержек в случае обнаружения несоответствия может быть велик.
В итоге вероятность обнаружения правонарушений экономической деятельности помноженная на текущую стоимость потенциальных штрафов, будет сопоставляться с издержками, связанными с обеспечением законных способов хозяйствования. Совокупные потери общества минимизируются, если вероятность раскрытия преступления и тяжесть наказания таковы, что нарушителями становятся только субъекты, склонные к риску.
Исторический экскурс свидетельствует о гуманизации и либерализации санкций по отношению к экономическим правонарушителям. В Древнем Риме преступников отдавали на растерзание диким зверям или просто сжигали. То же проделывали с фальшивомонетчиками в древних германских племенах. Во Франции в Средние века изготовителей неполноценных монет обваривали кипятком. В более поздние времена (XV-XVI вв.) за данное преступление штрафовали, привязывали к позорному столбу, лишали рук, ушей, ноздрей, клеймили и т.п. Что касается коррупции, то часто коррупционеров закидывали камнями, сажали на кол или обезглавливали, потому что это рассматривалось как серьезное преступление против основ государства [16]. Несмотря на то, что в настоящее время наказания за экономические преступления, применявшиеся в эпоху Средневековья, будут оцениваться нами как варварские, следует согласиться, что они обладали бы достаточно высоким сдерживающим эффектом для современных преступников. В сопоставлении с приведенными примерами действующие нормы Уголовного кодекса за преступления экономической направленности кажутся достаточно мягкими и либеральными.
В качестве примера влияния ужесточения наказания и высокой вероятности его применения на сокращение нарушений правил отметим политику противодействия советского правительства «мешочничеству» в период гражданской войны, что наглядно показано на рис. 2.
'Рис. 2. Неформальное мешочничество между Наркомпродом и деревней (модель) [14]
На графике заметно неуклонное уменьшение доли мешочников в перераспределении хлебопродуктов в период с 1918 по 1921 гг.
При этом отметим, что само по себе жесткое наказание не имело решающего значения в борьбе с «мешочничеством». Еще в марте 1917 г. Временное правительство ввело хлебную монополию: государство декретировало свое право изымать у крестьян весь хлеб (за вычетом необходимого на личное потребление) и полностью запретило торговлю хлебом. Почти сразу же после введения ограничений появились предприимчивые крестьяне, которые скупали зерно в деревне и контрабандой везли его в город, зарабатывая «рубль прибыли на рубль капитала». Летом 1917 г. Временное правительство начало устанавливать заградительные отряды, которые перекрывали мешочникам доступ в города под угрозой расстрела.
Однако низкая применительная практика данной санкции, обусловленная главным образом отсутствием неформального осуждения служащими правоохранительных органов и населением деятельности «мешочников» по реализации хлеба, а также массовой вовлеченностью жителей России в данную деятельность, привлекли не к элиминированию внегосударственной торговли хлебом, а к ее укоренению и институционализации. В итоге за период август-декабрь 1917 г. поездки за хлебом — хотя бы эпизодически — совершали около 40% населения [12]. И только последующая жесткая (более того, жестокая) правоприменительная политика «военного коммунизма» позволила одержать условную победу в борьбе с «мешочничеством». Условность этой победы заключается в том, что ее результатом стало не только сокращение внегосударственного спекулятивного сектора торговли хлебом, но и общий упадок сельского хозяйства.
Данный пример показывает, во-первых, справедливость тезиса о важности для обеспечения сдерживающего эффекта санкций как высокой строгости наказания, так и высокого процента его применения в случае обнаружения правонарушения, а во-вторых, о необходимости определения конструктивных границ легального и нелегального, чего как раз в тот период и не произошло. Но даже несмотря на деструктивную роль политики «военного коммунизма», его пример служит ярким доказательством справедливости и действенности двухфакторной модели сдерживающего эффекта санкции.
При этом вероятность осуждения сильнее влияет на преступников, чем размер наказания. Эмпирические исследования уточняют, что увеличение на 1% вероятности осуждения сильнее удерживает от нарушения, чем увеличение на 1% тяжести наказания [12], т.е. эффективность санкций зависит не столько от их строгости и величины потенциальных издержек правонарушителей, сколько от вероятности обнаружения противоправного поведения и назначения наказания, или, в конечном счете, от эффективности системы правоохранительных органов. У нас же в стране прослеживается крайне отрицательная тенденция, когда из общего числа выявленных преступлений в сфере экономики уголовные дела возбуждаются лишь по 1/3. Позже из этого числа в суд с обвинительным заключением поступает 1/3 от законченных расследованием дел. При высокой степени латентности экономической преступности вероятность того, что санкция будет применена, ничтожно мала.
Безнаказанность преступлений ставит под сомнение желание и способность государства соблюдать принципы социальной справедливости, равенства всех перед законом и др. Это, с одной, стороны ведет к подтачиванию и размыванию основ правового государства, а с другой — к правовому нигилизму самого населения, массовому распространению противоправных норм поведения, складывающихся под воздействием стандартов образа жизни и деятельности преуспевающих криминальных бизнесменов, которым «все сходит с рук» [15]. В результате происходит массовая ресоциализация членов общества путем изменения их установок, целей, норм, ценностей жизни, поскольку граждане ориентируются на безвластие и слабую эффективность правоохранительной системы, а также на высокие доходы от преступной деятельности. Все это приводит к тому, что люди легко склоняются к противоправному, в т.ч. и преступному поведению.
Также следует учесть, что рациональный преступник учитывает не реальные данные о раскрываемости, а лишь доступную ему информацию. Если повышение раскрываемости остается нарушителями незамеченным, то его сдерживающий эффект оказывается нулевым [12]. Следовательно, чтобы наказание обладало сдерживающим эффектом даже при имеющихся величинах наказания и эффективности правоохранительных органов, потенциальные преступники должны иметь хотя бы некоторую информацию о строгости наказания и вероятности понести наказание. Эту информацию они могут получить прежде всего из криминальной хроники в средствах массовой информации. Работа СМИ может сама по себе, безотносительно к реальным успехам деятельности правоохранительных органов, снизить преступность (если тиражируется информация об успехах в борьбе с преступностью) или повысить ее (если СМИ громогласно объявляют о беспомощности милиции). Поэтому до населения нужно широко доводить не промежуточные, как у нас это бывает («задержали», «арестовали», «привлекли»), а конечные результаты, т.е. сообщать о том, какие меры наказания понесли преступники. Кроме того, сдерживающий эффект наказания будет сильнее, если улучшить знания населения об уголовном законодательстве.
При установлении санкций, будь то разработка норм права или деятельность судов по назначению наказания, необходимо учитывать принцип гибкости санкций, который позволит не только обеспечить превентивность, но и так называемую функцию исправления правонарушителя. Принцип гибкости санкций базируется на дифференцировании наказания в зависимости от двух критериев: размера ущерба для экономики и общества и степени систематичности совершения нарушений, т.е. при привлечении к ответственности должны учитываться такие обстоятельства, как повторность, продолжаемость правонарушений и размер ущерба от него [8].
О гибкости санкционирования говорится в Послании Президента РФ Федеральному собранию в 2009 г. Президент РФ Д.А. Медведев заявил, что наказание, назначаемое судом, должно быть адекватно совершенному преступлению, и высказал мнение, что надо шире использовать административную ответственность и назначать больше штрафов за мелкие правонарушения. [7].
Гибкость системы санкций имеет ряд преимуществ. Например, в случае незначительного отклонения от нормы, допущенного хозяйствующим субъектом с хорошей предшествующей историей, государством может применяться наказание низкого уровня. С другой стороны, хозяйствующие субъекты, которые ведут себя чрезмерно оппортунистически к действующим нормам и правилам с серьезными нарушениями, должны преследоваться и наказываться более жестко. Используя такую гибкую систему санкционирования, государство может стимулировать надлежащее корпоративное поведение производителей и способствовать недопущению ведению хозяйствующими субъектами противоправной деятельности.
При реализации принципа гибкости санкций важно учитывать, что влияние на строгость наказания определяется как с количественной (величина штрафа, срок лишения свободы и т.п.), так и с качественной (выбор формы наказания: уплата штрафа или тюремное заключение) стороны. Норма субституции тюремного заключения денежным штрафом будет качественно различаться для разных теневых агентов. В соответствии с теорией человеческого капитала, нарушителей можно разделить на две категории: индивиды с высоким человеческим капиталом (как правило, индивиды с высоким образованием) и индивиды с низким человеческим капиталом. Учитывая, что для первых более ценным ресурсом будет время, а для вторых — деньги, с целью усиления сдерживающего эффекта целесообразно проводить дифференцированную в соответствии с человеческим капиталом нарушителя политику наказаний, лишая нарушителей того, что является для них более ценным (см. табл. 1).
Таким образом, нарушители с высоким человеческим капиталом должны приговариваться преимущественно к тюремному заключению, а преступники с низким человеческим капиталом — к денежным штрафам. В то же время для нарушителей с высоким уровнем человеческого капитала ограничения занятия определенным видом деятельности может оказывать эффект, сравнимый с воздействием тюремного заключения.
Таблица 1
Рекомендуемая дифференцированная политика наказаний в соответствии с теорией человеческого капитала [12]
Характеристика Типы нарушителей
нарушителем Индивиды с низким Индивиды с высоким
человеческим человеческим
капиталом капиталом
Редкий для них ресурс Деньги Время
Типы совершаемых Связаны с затратами Связаны с затратами
нарушении времени денег
Рекомендуемые для них наказания Выплата денежных штрафов Тюремное заключение
Гибкость системы санкционирования важна и потому, что позволяет сравнить эффекты от криминальной экономической деятельности с эффектами влияния применяемых санкций на все вовлеченные в процесс стороны и на экономику в целом. Например, использование некоторых средств санкционирования может быть нежелательным, если повлечет уменьшение доступа потребителей к определенным видам товаров или услуг. Бизнесмены — «локомотивы экономики», и их изоляция может разрушить предприятия и в конечном итоге нанести ущерб стране.
С экономической точки зрения, применение санкций не только должно накладывать дополнительные издержки на субъекты теневой деятельности, но и компенсировать расходы правоохранительной системы на выявление, раскрытие, расследование их правонарушений. В этой связи уместно включить экономическое воздействие на правонарушителей через взыскание судебно-следственных расходов с осужденного по утвержденным Минюстом и МВД тарифам. Этот экономический стимул будет иметь и другое, совершенно конкретное, направление — улучшение работы суда, следствия. Нельзя будет до бесконечности растягивать сроки предварительного расследования. Расследования сверх установленного срока — для преступника бесплатно, за счет ОВД. Это реальный экономический рычаг повышения ответственности в работе следствия, удешевления аппарата правоохранительных органов. Этот шаг, предпринятый в масштабах страны, увеличит доходы, совершенно не ущемляя пенсионеров, работников бюджетной сферы и другие непричастные к совершению преступлений и незащищенные слои населения. Получаемые таким образом платежи реальны, поскольку две трети осужденных приговариваются к наказаниям без лишения свободы, т.е. это граждане, работающие и получающие зарплату, на которую может быть обращено взыскание.
Подводя итоги, сформулируем следующие выводы.
1. Санкции как форма последствий для субъектов, осуществляющих деятельность вне рамок правового поля, должна рассматриваться не только как правовая категория, но и как экономический инструмент воздействия государства на социально-экономическую систему страны. Государство в правовых формах должно предусмотреть в санкциях такие виды наказаний и такие их размеры, которые могли бы содержать в себе экономический механизм, главной целью которого стала бы минимизация выгод противоправного поведения в совокупности с увеличением выгодности поведения в рамках, установленных социально-правовыми нормами.
2. Эффективность и действенность санкций зависит не только от размеров и видов наказаний, но и от правильности определения государством границ легального и нелегального функционирования. В этой связи усиление уголовно-правовой борьбы с экономической преступностью должно осуществляться с одновременным развитием законодательной базы, осуществляющей правовое регулирование экономической деятельности по всем ее направлениям, т.е. одновременно с развитием гражданского, налогового и других отраслей законодательства.
3. Экономической причиной широкого распространения в России теневой экономики как формы хозяйствующей деятельности, осуществляемой вне рамок правового поля, является значительное превосходство реальных издержек легального функционирования над реальными и потенциальными издержками нахождения в теневом секторе. Следовательно, задачей государственной политики по противодействию теневой экономике является увеличение издержек ведения теневого бизнеса, одним из инструментов выполнения которого являются санкции.
4. Необходимо различать формальные (установленные правовыми нормами) и неформальные санкции (дополнительные последствия для нарушителя установленных норм и правил ведения хозяйственной деятельности, вытекающие из признания субъекта нарушителем и не закрепленные законодательно). Потенциал как формальных, так и неформальных санкций в настоящее время раскрыт не полностью. В этой связи для повышения превентивности воздействия формальных и неформальных санкций необходимо ужесточение не самих норм, а практики их применения.
5. Повышению эффективности действия санкций в большей степени способствует не увеличение их размеров, а увеличение вероятности их применения, т.е. в конченом счете результативность деятельности
правоохранительных органов, осуществляющих выявление, расследование, раскрытие экономических преступлений, а также правоприменительная практика судов при наложении наказания на нарушителей.
6. Одним из важнейших принципов применения санкций является их гибкость. Реализация данного принципа позволит не только назначать наказание, адекватное совершенному правонарушению, но и принести больший экономический эффект для общества как с точки зрения возмещения экономического ущерба, нанесенного правонарушением, так и с точки зрения недопущения дополнительных отрицательных последствий от назначения наказания.
Список литературы
1. Лмбарцумов, Л. Л. Экономическая теория в вопросах и ответах : учебное пособие в 2 ч. / А.А. Амбарцумов, Ф.Ф. Стерликов. - М., 1996. - Ч. 1. - С. 28.
2. Лндерсон Р. Экономическая теория преступности // Экономическая теория преступлений и наказаний. — 2000. — № 2.
3. Гордиенко, В. В. Объяснение причин возникновения теневой экономики с помощью анализа взаимодействия формальных и неформальных норм / / Вестник Волгоградской академии МВД России.
- 2009. - № 2 (9).
4. Ае Сото, Э. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. - М.: Catallaxy, 1995.
5. Кузнецов, Л., Изосимов, С., Бокова, И. Проблемы назначения и исполнения наказаний по преступлениям, совершаемым в сфере экономической деятельности / / Юрист. - 2000. - № 2.
6. Купрещенко, Н. П. Противодействие теневой экономике в системе обеспечения экономической безопасности России (теоретико-методологический подход) : дис. ... докт. экон. наук : 08.00.05. - М., 2008.
7. Опшор, И. И. Экономические инструменты устойчивого развития // Мир науки. - 2005. - № 1.
8. Послание Президента РФ Д.А. Медведева Федеральному Собранию РФ 2009 г.
9. Семенова, Н. Ф. Совершенствование норм уголовного законодательства, предусматривающих ответственность за налоговые преступления // Российский юридический журнал. - 2007. - № 3.
10. Таллок, Г. Сдерживают ли наказания преступность? // Экономическая теория преступлений и наказаний. - 1999. - № 1.
11. Цуриков, В. Экономический подход к анализу корыстных преступлений // Вопросы экономики. - 2007. - № 1.
12. Латов, Ю. В. Экономика вне закона. Очерки по теории и истории теневой экономики. -М.: МОНФ, 2001.
13. Каменский, Л. Ю. Управление обеспечением экономической безопасности в условиях институционализации теневой экономики России : дис.канд. экон. наук : 08.00.05. - СПб, 2004.
14. Амитриенко В. П. Некоторые итоги обобществления товарооборота в 1917 — 1920 гг. // Исторические записки. - Т. 79. - М.: Наука, 1966. - C. 232.
15. Колесников, В. В. Криминальная Россия // Федеральный информационно-аналитический журнал «Сенатор». [Электронный документ] Режим доступа: http://www.senat.org/nova/txt4.htm (дата обращения: 02.03.2010 г.).
16. Таксанов, Л. Л. История теневой экономики и коррупции // [Электронный документ] Режим доступа: http://www.proza.ru/2009/03/25/757 (дата обращения: 20.03.2010).
17. Шеймин, П. Полиция // Энциклопедический словарь. - СПб., 1898. - Т. 24.
Literature
1. Ambartsumov, A. A. Economic theory questions and answers: Textbook: In 2 р. / A.A. Ambartsumov, F.F. Sterlikov. - Moscow, 1996. - Part 1.
2. Anderson,, R. Economic Theory of Crime // The economic theory of crime and punishment. - № 2, 2000.
3. Gordienho, V. V. The explanation of the causes of the shadow economy by analyzing the interaction of formal and informal norms // Herald Volgograd Academy of the MVD of Russia. - № 2 (9), 2009.
4. Kuznetsov, A., I%osimov, S, Bohova, I. Problems of appointment and the enforcement of sentences for crimes committed in the sphere of economic activity / / Lawyer, 2000. - № 2.
5. Kupreschenho, N. P. Countering the shadow economy in the system of ensuring the economic security of Russia (theoretical and methodological approach) / / Diss. : 08.00.05. - Moscow, 2008.
6. Opshor, 1.1. Economic instruments for sustainable development // Science World. - 2005. - № 1.
7. Message from the President of Russia D.A. Medvedev Federal Assembly in 2009.
8. Semenova, N. F. Improvement of the criminal law, providing for liability for tax crimes / Russia legal journal. - 2007. - № 3.
9. De Soto, E. Different path. Invisible Revolution in the Third World. - Moscow, 1995.
10. Tulloch, G. Does punishment deter crime? // The economic theory of crime and punishment.
- № 1, 1999.
11. Tsurihov, V. The Economic Approach to the Analysis of lucrative crime // Problems of Economics. - 2007. - № 1.
12. Latov, U. V. Economy outside the law. Essays on the Theory and History of the shadow economy.
- Moscow, 2001.
13. Kamenshy, A. Y. Manage the provision of economic security in the institutionalization of the shadow economy of Russia : Diss.: 08.00.05. - St. Petersburg, 2004.
14. Dmitrienho, V. P. Some results of the socialization of turnover in 1917—1920 // Historical note. - T. 79. - Moscow, 1966.
15. Kolesnikov, V. V. Criminal Russia // «Senator». URL: http://www.senat.org/nova/txt4.htm (02.03.2010).
16. Taksanov, A. A. The history of the shadow economy and the corruption // URL: http:// www.proza.ru/2009/03/25/757 (04.03.2010).
17. Sheymin, A. P. Police. // Collegiate Dictionary. — St. Petersburg, 1898.
УДК 338.462 О.Ю. Максимова*
Учет принципа экономической эффективности
при управлении ресурсами органов внутренних дел
в системе обеспечения экономической безопасности страны
В статье рассмотрены проблемы экономической эффективности при управлении ресурсами органов внутренних дел. Предлагаются мероприятия по оптимизации ресурсов МВД России. Проведен анализ работ известных иностранных исследователей экономической теории преступности и экономических аспектов деятельности правоохранительных органов. Предложены критерии эффективного распределения ресурсов МВД России как института обеспечения экономической безопасности страны. Рассмотрена проблема соотношения экономической эффективности и социальной справедливости в деятельности органов внутренних дел.
Ключевые слова: экономическая эффективность, управление ресурсами, оптимизация, органы внутренних дел.
O.Y. Maksimova*. Accounting for the principle of economic efficiency in resource management bodies of internal affairs in the system of economic security. The problems accounting economic effective management of resources in the internal affairs bodies. We propose measures to optimize the resources of the Interior Ministry of Russia. The analysis of works by renowned foreign scholars economic theory of crime and economic aspects of law enforcement. Proposed criteria for allocating resources efficiently Ministry of Internal Affairs of Russia as an institution for the economic security of the country. The problem of balance between economic efficiency and social justice in the internal affairs bodies.
Keywords: economic efficiency, resource management, optimization, internal affairs bodies.
В последнее время руководство страны, Министерства внутренних дел, общество единодушно признают необходимость реформирования всей системы МВД России с целью повышения эффективности функционирования всей правоохранительной системы. Указом Президента РФ № 1468 от 24 декабря 2009 г. «О мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел Российской Федерации» утверждены основные направления реформирования системы МВД России, которые в первую очередь касаются системы управления ресурсами МВД России [1].
В соответствии с данным нормативным актом перед Правительством и руководством МВД поставлены задачи по:
— оптимизации численности подразделений органов внутренних дел;
— оптимизации функций и задач, возложенных на подразделения МВД России;
— приведению в соответствие с действующим законодательством порядка финансирования деятельности подразделений МВД России;
— разработке эффективных антикоррупционных мер.
Полагаем, что отраженная в Указе Президента РФ № 1468 необходимость в повышении эффективности деятельности органов внутренних дел и всего Министерства внутренних дел — это не навязанная «сверху» проблема, а задача, продиктованная нынешним состоянием социально-экономической системы России.
Вместе с этим считаем, что практической разработке мероприятий по повышению эффективности деятельности органов внутренних дел должна предшествовать глубокая научно-теоретическая проработка данных вопросов и проблем.
* Максимова, Ольга Юрьевна. Соискатель кафедры экономики и управления социально-экономическими процессами, Санкт-Петербургский университет МВД России. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д.1. Тел.: 924 89 29. Email: [email protected].
* Maximova, Olga Yurievna. Candidate for the department of economics and management of socio-economic processes of the St. Petersburg University Ministry of Internal Affairs of Russia Address: Russia, Saint-Petersburg, Letchik Pilyutov str., 1. Ph.: 924 89 29. E-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию 14.04.2010 г.
