CC BY
172
Вестник ПСТГУ
Серия V. Вопросы истории и теории христианского искусства
2011. Вып. 3 (6). С. 149-166
Рязанский музей в 1920-е гг.
М. В. Сёмина
Статья посвящена реконструкции хроники музейной жизни во время становления и укрепления советской власти в Рязанской губернии на примере истории развития Рязанского музея — первого советского государственного музея региона. Огромный потенциал провинциального музея, изначально заложенный дореволюционными традициями, в 1920-е гг. получил новое воплощение посредством наращивания музейного строительства советским правительством. Результаты исследования призваны помочь осмыслить основные звенья в исторической цепочке музейного движения Рязани и провинциальной культуры в целом как интегрированной составной российской культурной традиции. Благодаря восстановленным биографическим данным главных идеологов и ветеранов музейного движения работа приобретает важное теоретическое и прикладное значение.
Проблема, связанная с изучением истории становления и развития провинциального музея в одной из центральных российских губерний — Рязанской, — оказалась выпавшей из поля зрения научного дискурса. Между тем, воссоздание картины советского провинциального музейного строительства в ее исторической перспективе имеет важное теоретическое и прикладное значение. Выбор материала этого региона в качестве объекта исследования обусловлен богатым историческим прошлым края, особенно в сфере краеведения, у истоков которого стояла Рязанская ученая архивная комиссия (РУАК). Будучи одной из первых экспериментальных институций историко-архивного профиля в России (наряду с Тверской, Тамбовской и Орловской), учрежденной высочайшим указом Александра III от 13 апреля 1884 г., циркуляром Министерства внутренних дел от 6 мая и открытой 15 июня 1884 г., РУАК заложила базисные музейные принципы разыскания, сбора, постановки на учет, изучения и сохранения памятников местной старины. В декабре 1890 г. для публичного доступа был открыт музей архивной комиссии, изначально состоявший из двух отделов — археологического и кустарно-промышленного1, которые впоследствии легли в основу нескольких подотделов губернского музея. Музейное дело, таким образом, задолго до формирования официальной политики советского правительства в области му-
1 Журналы заседаний РУАК за 1884-1885 гг. Рязань, 1885. Т. 1. Вып. 1. С. 1-2; Труды РУАК за 1890 год. Рязань, 1891. Т. V. № 8. С. 2; № 9. С. 165; № 10. С. 180-181; Рязанский музей (Очерк) // Рязанский альманах. Рязань, 1891. С. 3-12.
зейного строительства и охраны памятников искусства и старины, попыталось встать на прочные научно-методологические рельсы.
В данной статье предпринята первая попытка максимально полно реконструировать музейную летопись советской эпохи на примере истории Рязанского музея. Без знания фактического материала из жизни не только интересующего нас музея, но и других провинциальных музеев различных профилей и уровней невозможно объективное понимание того, какое место занимает музей XXI в. в современном историко-культурном пространстве.
Художественные процессы дореволюционной поры предопределили становление и развитие советского музейного дела. Предтечами советских музеев стали губернские архивные комиссии, спасавшие от гибели национальные реликвии. Активизация собирательской деятельности и пропаганда русской иконы в среде московской и петербургской интеллигенции совпали с образованием научно-исследовательских платформ на местных уровнях, сделав провинцию привлекательной для многих видных деятелей культуры. Так, в 1912 г. искусствовед и художественный критик П. Муратов совершает поездку по рязанским монастырям2. В том же году, по инициативе председателя РУАК — историка С. Д. Яхонтова3, знаковой фигуры в истории русского краеведения, учреждается музей церковной старины, открывшийся в январе 1914 г.4 В 1914 и 1915 гг. Яхонтов передает для реставрации в московскую мастерскую братьев Чириковых шесть древних икон из Архангельского собора5. В 1915 г., в разгар Первой мировой войны, Рязань принимает эвакуированный из Минска археологический и церковно-исторический музей. К 1918 г. вызрела целая череда локальных историко-культурных предпосылок, когда в Рязани сложилась обстановка, способствующая появлению первого советского государственного музея.
«Рязанский губернский музей — создание революции: бури революций занесли в него его богатые коллекции, они дали ему его роскошное помещение, они дали ему силу, размах работы. Вот почему историю Рязанского музея начинать нужно или с 30 ноября 1918 г., когда п/отдел охраны памятников, искусства и старины решил устроить музей, или с 3 января 1919 г., когда он был открыт»6, —
2 Муратов П. П. Древнерусская живопись. История открытия и исследования. М., 2005. С. 10.
3 Яхонтов Степан Дмитриевич (1853—1942), выпускник Московской духовной академии, историк. С июня 1884 г. и до упразднения в июне 1918 г. состоял постоянным членом РУАК; с 1905 г. — председатель РУАК, с 1912 г. — хранитель древлехранилища. С 7 января 1919 г. — главный уполномоченный по Рязанской губернии по устройству и организации архивного дела; со второй половины 1921 г. — заведующий Рязанским музеем; с 10 мая 1928 г. переведен на должность хранителя отдела древнерусского искусства, с 15 февраля 1930 г. освобожден от службы в музее (ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 1. Д. 1. Л. 2-5 (Трудовой список); ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 342. Л. 17).
4 Открытие Рязанского епархиального древлехранилища (19 января 1914 года). Рязань,
1914.
5 Отчет епархиального древлехранилища за 1915 год // Рязанские епархиальные ведомости. 1916. № 4. С. 9; Рязанская жизнь. 1915. № 85.
6 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 2.
такие слова запишет историк Д. Солодовников7 в 1937 г. в своей рукописи «Материалы по истории Рязанского музея»8.
У истоков образования местных органов Наркомпроса стоял М. Воронков9, первый губернский комиссар Народного просвещения и главный идеолог культурного строительства в губернии. В марте 1918 г. Рязань вошла в тройку губерний (наряду с Владимирской и Орловской), где заработали первые губернские отделы по охране памятников искусства и библиотек10. В том же реформаторском году был основан Спасский музей, ставший первым уездным музеем советской Республики.
Массовая ликвидация помещичьего землевладения в Рязанской губернии и дальнейшая передача частновладельческих имений в ведения местных земельных комитетов начались в октябре 1917 г. С этого времени и по июнь 1918 г. были взяты на учет 837 имений (по данным 1917 г., общее число имений в губернии насчитывало чуть более 1600 ед.)11, а в музейную копилку устремился поток реквизированных вещей.
Официальной датой учреждения Рязанского губернского музея можно считать запись, появившуюся в протоколе собрания коллегии по охране памятников искусства и старины 30 ноября 1918 г.: коллегия «сочла нужным учредить в Рязани Рязанский губернский историко-художественный музей»12. Первым директором музея стал Н. Говоров13, место помощника и заведующего церковным отделом и археологической частью занял С. Яхонтов. В руководящий состав музея также вошел художник Я. Калиниченко14, возглавив художественный отдел. Впослед-
7 Солодовников Дмитрий Дмитриевич (1872-1944), выпускник историко-филологического факультета Московского университета. До 1902 г. преподавал в Москве, затем состоял на преподавательской работе в средних учебных заведениях Рязани. В 1918-1919 гг. — член коллегии губернского отдела по охране памятников. С мая 1921 г. — заведующий историко-бытовым отделом Рязанского музея (ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 3. Л. 56 (Анкетный лист); Ф. Р-132. Оп. 2. Д. 443. Л. 16 (Личная карточка)).
8 НА РИАМЗ. № 1188.
9 Воронков Михаил Иванович (1893-1973), обучался на экономическом факультете Московского коммерческого института. В сентябре 1920 г. был отозван из Рязани. Продолжил работу в области народного образования и издательского дела (см.: За власть Советов: краткие биографии активных участников установления и укрепления Советской власти на рязанской земле. М., 1987. С. 41-43; ГА РО. Ф. П-5294. Оп. 2. Д. 589. Л. 1-3; Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 313. Л. 2; Д. 356а. Л. 6, 64).
10 Борьба за установление и укрепление Советской власти в Рязанской губернии (1917— 1920 гг.). Рязань, 1957. С. 172; ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 893. Л. 77; ГА РО. Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 7. Л. 1-2; Искра (Рязань). 1918. № 39.
11 Фулин Ю. В. Конфискация помещичьих имений в Рязанской губернии в 1917-1918 гг. // Ученые записки Рязанского Государственного педагогического института. М., 1965. Т. 36. С. 23-26, 28-29, 31-32.
12 НА РИАМЗ. № 13. Л. 2.
13 Говоров Николай Владимирович (1881-1937?), выпускник юридического факультета Московского университета. После революции был вовлечен в антикварную деятельность. С ноября 1918 по июль 1921 г. — заведующий Рязанским губернским музеем, с 1919 г. возглавлял музейную секцию при Губоно (ГА РО. Ф. Р-132. Оп. 2. Д. 540. Л. 10; Рязанская энциклопедия. Рязань, 1999. Т. I. А-М. С. 243).
14 Калиниченко Яков Яковлевич (1869-1938), выпускник МУЖВЗ, представитель позднего передвижничества. С 1918 г. — член коллегии по охране памятников искусства, старины и библиотек при Губоно; возглавлял художественную студию и подотдел ИЗО. С 1919 по
ствии на должность заведующего отделом был приглашен художник С. Пырсин15, однако свой окончательный облик отдел и входящая в него пинакотека обрели с приходом в музей блестящего искусствоведа А. Фесенко16.
В основу музейной коллекции легли собрания нескольких музеев: РУАК (согласно приемочным описям, количество экспонатов на момент передачи в ноябре 1918 г. составило 4387 ед.)17, епархиального древлехранилища, городского художественно-исторического музея им. Пожалостина, открытого в 1915 г. (по состоянию на июль 1918 г., в описях значится 127 предметов)18, — а также частное собрание купцов Антоновых, принимавшееся в два этапа — в конце 1918 и в середине 1919 гг.19, предметы, реквизированные из помещичьих усадеб20, Минский археологический и церковно-исторический музей21. Впоследствии к этим фондам присоединили ликвидированный кустарный музей Рязанской губернской земской управы, который был образован в 1914 г., экспонаты, поступившие после петроградской Всероссийской кустарно-промышленной выставки 1913 г., военный музей 137 пехотного Нежинского и коллекцию Болховского полков22, педагогический музей при дирекции народных училищ Рязанской губернии23. В количественном отношении музейный фонд распределился следующим обра-
январь 1920 г. заведовал художественным отделом Рязанского губернского музея. В апреле 1919 г. назначен руководителем по живописи в Свободные государственные художественные мастерские. С 1925 г. — председатель Рязанского филиала Ассоциации художников революционной России (ГА РО. Ф. Р-5039. Оп. 1. Д. 23. Л. 63, 65; Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 313. Л. 14; Известия (Рязань). 1918. 29 июня).
15 Пырсин Сергей Андреевич (1868-1962), художник-передвижник. По окончании Центрального училища технического рисования барона А. Штиглица и класса П. Чистякова при Императорской Академии художеств, поступил в 1894 г. в Дюссельдорфскую Академию художеств, которую окончил в 1897 г. По возвращении в Рязань, в 1903 г. организовал домашнюю студию рисования. С 1 января 1920 г. — заведующий художественным отделом Рязанского губернского музея. До ноября 1920 г. возглавлял секцию ИЗО при Губоно. Преподавал в Рязанском художественном техникуме (ГА РО. Ф. Р-5039. Оп. 1. Д. 46. Л. 3-5; ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 893. Л. 28; Д. 896. Л. 24).
16 Фесенко Андрей Ильич (1890-1930), выпускник Московского археологического института и Парижского института искусств, теоретик искусства, педагог. До 1 октября 1917 г. состоял на военной службе. 1 ноября 1920 г. поступил в Губоно, где получил назначение на должность заведующего секцией ИЗО. С 1 апреля 1921 г. — заведующий художественным отделом Рязанского губернского музея, с января 1923 по ноябрь 1925 г. исполнял обязанности заместителя директора Рязанского областного музея. Трагически погиб (был застрелен) на следующий день после увольнения в августе 1930 г. (ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 1. Д. 15. Л. 2-3 (Трудовой список); Ф. Р-132. Оп. 2. Д. 443. Л. 17 (Личная карточка)).
17 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 66 об.
18 Там же. Л. 66.
19 Точное количество поступивших предметов до сих пор не определено из-за расхождения на этот счет источников: 1142 ед., 1025 ед. и 6000 ед. — НА РИАМЗ. № 1188. Л. 66; ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 895. Л. 44-58 об.; Кусова И. Г. Предприниматели и коллекционеры Антоновы // Труды РИАМЗ. Рязань, 1998. Вып. 1. С. 111-127.
20 Фесенко А. И. Рязанский областной музей // Вестник рязанских краеведов. 1923. № 1. С. 3.
21 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 101, 103, 106, 107.
22 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 1. Л. 3 об.; Д. 3. Л. 4.
23Алимова Н. А. Педагогический музей при дирекции народных училищ Рязанской губернии // Краеведение в контексте духовной культуры. Рязань, 1998. С. 104.
зом: палеонтологический отдел вместил в себя 766 предметов и 127 планшеток, отдел церковных древностей — 1440 образцов, исторический — 6278 экспонатов, бытовой — 2130 предметов, в основу галереи вошло 147 работ русских и 59 иностранных художников24.
Под музей отводилось несколько комнат на первом этаже здания бывшей Рязанской губернской земской управы, за исключением древлехранилища, которое оставалось в самой древней части архиерейского дома на территории кремля. Открытие музея было запланировано на 20 декабря25, однако по ряду технических причин сроки открытия неоднократно задерживались, и в конце концов своих первых посетителей музей смог принять только 3 января 1919 г.26 Для обозрения публики были доступны отделы: (1) палеонтологии и первобытной культуры; (2) исторический; (3) бытовой; (4) церковных древностей; (5) галерея старых иностранных и русских мастеров.
В феврале 1919 г., по инициативе М. Воронкова, в Рязани прошла первая персональная выставка работ Ф. Малявина27, приуроченная к 50-летию со дня рождения художника28. Стремясь пополнить музейное собрание произведениями современных художников, Рязанский музей приобрел два больших полотна Малявина — «Старик у очага» и «Старуха».
Типичная для того времени история приключилась с антоновской коллекцией. Находящаяся в бывшем купеческом особняке, занятом Губисполкомом, коллекция поступила в губернский музей только после вмешательства ведомства Воронкова29. Радеющий за сохранение памятников местной старины собиратель Александр Антонов долгие годы вынашивал идею о создании первого в городе частного музея, в который еще при жизни владельца превратился его дом на Московской улице. Археолог А. Черепнин, коллега Антонова по членству в РУАКе, оставил колоритное свидетельство о судьбе этой коллекции:
«Нельзя не пожалеть, что до сих пор собрание древностей А. В. Антонова остается не разобранным и не приведенным в надлежащий порядок <...>. А. В. Антонов любил старинные вещи и в течение 46 лет (с 1845 по 1892) скупал их, затрачивая на удовлетворение своей страсти много денег. Он с увлечением собирал всякую старину, не придерживаясь никакой системы; его одинаково интересовали: кости ископаемых животных, старопечатные книги, фарфор, гравюры, иконы, древние тельные кресты, свитки, рукописи, бронза, хрусталь, картины, старое оружие,
24 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 3 об.
25 Там же; Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 18. Л. 20-21.
26 НА РИАМЗ. № 607. Л. 1.
27 Малявин Филипп Андреевич (1869-1940), живописец и рисовальщик. Учился в Императорской Академии художеств в Петербурге в мастерской И. Репина. Автор новаторского изобразительного цикла, моделями для которого послужили крестьянские типы Рязанской губернии. С 1900 по 1918 гг. проживал в собственном имении под Рязанью. В 1919 г., в течение месяца, возглавлял класс живописи в Свободных государственных художественных мастерских. В 1920 г. по приглашению Наркома просвещения А. Луначарского переехал в Москву. В 1922 г. эмигрировал (см.: Живова О. А. Филипп Андреевич Малявин. 1869-1940. Жизнь и творчество. М., 1967; ГА РО. Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 152. Л. 57, 102-102 об.).
28 Известия (Рязань). 1919. № 45.
29 ГА РО. Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 122. Л. 126.
часы, мебель, вещи, найденные в могильниках и курганах, русские и иностранные монеты, медали и т. д. В последние годы своей жизни А. В. Антонов задумал устроить музей и приспособил часть своего дома для размещения собранных древностей. Приготовивши помещение для музея, он намеревался пригласить членов Рязанской Ученой Архивной Комиссии для приведения в порядок своих коллекций. Но эти предположения не осуществились: во время подготовительных работ он заболел; болезнь обострилась и окончилась смертью. После смерти А. В. Антонова все начатые им работы для открытия музея приостановились. Наследники его до сих пор ничего не предпринимают для осуществления мысли умершего, хотя на них лежит нравственная обязанность завершить дело, о котором покойный мечтал всю жизнь, и выполнить его заветное желание — устроить музей и открыть его для публики или поместить древности в историческом музее, находящемся при Рязанской Ученой Архивной Комиссии»30.
Многочисленные эпизоды вынужденного вступления губернского комиссариата просвещения в конфликты с ведомствами различного профиля зафиксированы в дневниковых записях губернского комиссара Воронкова31, обнажая непростые проблемы взаимодействия аппарата власти. Между тем, гарантию должного уровня хранения экспонатов не мог обеспечить и губернский Нар-компрос. Так, принятая на баланс Губоно коллекция Антоновых была свалена в подвал, оказавшись в «холодных, сырых, крайне тесных и опасных в пожарном отношении помещениях»32. Поэтому проблема сохранения культурных ценностей выглядела далеко не однозначной.
Финансовое обеспечение губернского музея полностью зависело от губернского отдела Наркомпроса. Работа музея за первый год своего функционирования была сосредоточена главным образом на систематизации и каталогизации коллекций в связи с тем, что музей РУАК не располагал даже инвентарной описью, впервые подготовленной на этапе передачи музея Губоно (за исключением нумизматической и палеонтологической коллекций, имевших устаревшие каталоги). Приводятся в порядок экспозиционные залы, происходит развеска картин по отделам русской и иностранной школ живописи33. Фонды музея пополняются рукописными образцами, произведениями живописи и графики из дворянских усадебных собраний34. Заведование громадной музейной библиотекой поручается Л. И. Жиркову, в будущем — крупному филологу-лингвисту35.
30 Черепнин А. И. Местная старина. Собрание древностей А. В. Антонова // Труды РУАК. Рязань, 1897. Т. XII. Вып. 1. С. 52-53.
31 МИМД. Д. 230/229. Тетрадь № 2 (первая часть).
32 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 1. Л. 1.
33 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 3. Л. 2; Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 714. Л. 76-77 об.; ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 895. Л. 35.
34 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 24-24 об.; ГА РО. Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 157. Л. 103103 об.; Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 3. Л. 3; НА РИАМЗ. № 1188. Л. 4 об.
35 Жирков Лев Иванович (1885-1963), выпускник юридического факультета Московского университета, восточного факультета Института живых восточных языков и Петроградского университета. С января 1921 г. — заведующий книгохранилищем, с февраля — заведующий отделом гравюр Рязанского губернского музея (ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 3. Л. 58-58 об. (Анкетный лист)).
Весь 1920 г. музей затратил на каталогизацию своих коллекций. Музей входит в заключительную фазу вывоза предметов старины из дворянских имений. Между тем, «на инвентаризацию, на систематизацию собраний музея, хотя это и значилось в плане, не хватило ни времени, ни работников. Не было ни инвентарных книг, ни систематических карточных каталогов, ни даже кратких описей. Существовали приемные акты, но характер их был таков, что отдельный рядовой предмет нельзя было отождествить по натуре с тем, как он записан в описи, но описи предметов не было, таким образом, номера эти являлись фиктивными. <...>. Следует отметить, что и предметов-то было так много, что <...> музей почти захлебнулся ими. Было тесно. <...>. Получалась слишком густая развеска картин <...> материал лежал в кладовых музея в грудах, наваленных друг на друга; отсутствие комнат заставляло разместить часть живописи и скульптуры в коридоре музея, <.> он был проходным, в него мог войти всякий приходящий с улицы и повредить предмет, и в самом деле, один из бюстов, стоявших в нем, оказался оплеванным»36.
Эти слова как нельзя лучше характеризуют состояние музея в начале своего исторического пути, когда он только-только начинает вставать на ноги. Ситуация требовала радикальных изменений и содействия Москвы. В феврале 1920 г. заведующим отделением Народного творчества Государственного исторического музея П. Ефименко обследуются две коллекции губернского музея — археологическая и этнографическая. Надо сказать, что предварительное знакомство археолога с состоянием музейных коллекций произошло еще в 1919 г., когда он обратил внимание на отсутствие в археологическом отделе научной описи и каталога и вынес заключение относительно возможности преобразования этих двух отделов. Целью двухмесячного пребывания Ефименко в текущем году стал сбор материалов для готовящейся им монографии «Рязанский музей по археологическим и этнографическим коллекциям», а также инструктирование уездных музеев по археолого-этнографическому профилю37.
Научное моделирование будущей концепции развития музея как научно-исследовательского центра приходится на этот период, когда определяются задачи и проясняется генеральное направление работы. Последовательность и продуманность действий, согласуемых с разумными темпами перестройки музея, не только выровняли положение дел, но и начали приносить ощутимые плоды.
К 1921 г. была составлена научная опись, образцом для которой послужила практика Исторического музея, параллельно происходит открытие и пополнение древлехранилища, картинной галереи и других отделов музея. Изменения коснулись и первых серьезных кадровых перестановок: вместо Н. Говорова хранителем (директором) музея утверждается С. Яхонтов с сохранением должности заведующего древлехранилищем38. В течение всего года перекраивается структура музея: работа внутри существующих отделов завершится созданием в мае 1922 г. нового этнографического отдела, который вычленили из «самого туманного, хаотического» отдела — исторического39. 1921 г. завершился рядом ходатайств
36 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 7-8.
37 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 47-50, 75.
38 Там же. Л. 100; ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 342. Л. 17.
39 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 10, 11-11 об.
к Главмузею представителя Академического центра Наркомпроса Белоруссии касательно реэвакуации Минского археологического и церковно-исторического музея, который должен был возвратиться в Минск еще в 1918-1920 гг., но, вследствие напряженной политической и военной обстановки, оставался в Рязани40.
Очередная волна роста музейного собрания приходится на 1922 г. в связи с формированием следующих отделов: естественно-исторического и знаменитых уроженцев Рязанского края41. С началом проведения кампании по изъятию церковных ценностей Губернское управление по делам музеев и охраны памятников искусства и старины (Губмузей) кооптирует в состав губернской комиссии директора Яхонтова. Во время отсутствия Яхонтова отбор вещей производили Д. Солодовников и А. Фесенко. С марта по май 1922 г. музей принял на баланс 375 предметов, представляющих историческую и художественную ценность, из них 280 было изъято из городских церквей42.
Став в 1921 г. структурной единицей Губоно на правах его подотдела, Губмузей находился на финансовом обеспечении своего ведомства43, но лишь номинально, поскольку средств на поддержание и охрану памятников искусства и старины не отпускалось. Первым заведующим Губмузея был назначен Н. Дорогутин44. В середине 1922 г. штатные единицы Губоно и как следствие — Губмузея были резко сокращены, что грозило полной остановкой деятельности учреждения45.
Очередной этап в истории развития Рязанского музея начинается с 23 июля 1922 г., когда на заседании музейной коллегии обсуждается перспектива перевода разросшегося музея из тесных помещений бывшей Рязанской губернской земской управы во «Дворец Олега» на территории кремля46. На возобновленном слушании 22 августа дело разрешилось в пользу музея, и уже 3 октября постановлением Губисполкома бывшая архиерейская усадьба ХУП-ХУШ вв. (три каменных корпуса) была окончательно закреплена за музеем47. С 15 октября музей пребывает в свернутом состоянии ввиду подготовки к переезду. Получение новых музейных площадей окрыляло и стимулировало местную инициативу. Наряду с научной работой, которая проводилась в этот временной отрезок эпизодически, сотрудники оказываются вовлеченными в круговорот хозяйственно-бытовых дел, своими силами ремонтируют выделенное им здание. По причине обезличивания кредитов Губоно, отпущенных музею Губисполкомом, происходит срыв сроков по ремонту и переезду. Более того, музейное руководство увязло в длительной переписке с Рязанским управлением водного транспорта касательно
40 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 101, 103, 106, 107; ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 343. Л. 55.
41 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 64. Л. 45.
42 ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 131. Л. 315; ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 42 об.
43 НА РИАМЗ. № 358. Л. 26.
44 Дорогутин Николай Алексеевич (1897-1937), выпускник факультета общественных наук 1-го Государственного Московского университета. С августа 1919 г. — сотрудник Губоно, с марта 1921 по 1 октября 1922 г. — заведующий Губмузеем, с 1923 г. — ученый секретарь Центрального бюро краеведения (ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 3. Л. 51 (Анкетный лист); Ф. Р-132. Оп. 2. Д. 53. Л. 9 об. — 10; Оп. 2. Д. 442. Л. 4 (Личная карточка); Оп. 2. Д. 443. Л. 3 (Личная карточка); ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 342. Л. 17, 22; Д. 343. Л. 36).
45 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 91-91 об.
46 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 16 об.
47 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 103.
вывода этого учреждения и керосинового склада из архиерейского дома. Только с мая по август 1923 г. развернулась работа по монтажу экспозиции в новом архитектурном пространстве48. Часть помещений была отдана под бесплатные квартиры музейным служащим. В одной из комнат двухэтажного корпуса разместилось Общество исследователей Рязанского края (ОИРК).
С момента своего основания в январе 1920 г. и до времени реорганизации в ноябре 1930 г. ОИРК работало рука об руку с музеем, осуществляя отдельные, приоритетные для Общества направления музейной деятельности, преимущественно экспедиционного характера. Именно в этнографическом сегменте пересекались научные интересы музея и Общества, получившие реализацию в виде многолетних совместных этнографических экспедиций. Взаимное согласование планов исследовательской работы, публикация научных разработок и статей музейных работников на страницах выпускаемого Обществом «Вестника рязанских краеведов» создавали благоприятную атмосферу между двумя «дружественными» структурами.
7 октября 1923 г. состоялось официальное открытие представшего в новом облике и статусе Рязанского государственного областного музея. 10 октября двери музея распахнулись для посетителей49. С напутственным словом на торжественном мероприятии выступил искусствовед А. Анисимов. После совместного с Яхонтовым обследования церковных построек города и знакомства с экспонатами отдела древлехранилища Анисимов проявил заинтересованность «некоторыми высокохудожественными предметами иконописи», хранящимися в музее50. Научный интерес к местным памятникам иконописи определил его последующую договоренность о новом приезде в Рязань в 1924 г. для более обстоятельного изучения рязанских икон. Сведений, подтверждающих этот факт, выявить не удалось, но обоюдное сотрудничество приобрело долгосрочный характер. Так, на основе местного материала Анисимов подготовил исследование «Пелена XVI в. в Рязанском музее», включенное в издательский план музейного отдела Главнауки на 1927 г. Большинство пунктов заявки, в том числе и работу Анисимова, Главнаука отклонила51.
1923 год становится переходным и, в некотором роде, переломным этапом в судьбе музея, сопряженным с внешним преобразованием и внутренним организационным реформированием. С января место помощника директора занимает А. Фесенко. Инициируется разработка новых форм описей для отделов, в первую очередь для художественного и этнографического, устанавливается новая форма для книг поступлений на основе образцов ведущих московских музеев, например московского Кустарного музея52. В конце 1923 г. вырабатывается проект Положения о музее, принятый Ученым советом 18 октября 1924 г., но утвержденный Главнаукой только спустя четыре года, в марте 1928 г.53
48 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 19 об.
49 Вестник рязанских краеведов. 1923. № 2. С. 22-23; Рабочий клич. 1923. № 224.
50 Вестник рязанских краеведов. 1923. № 2. С. 22-23; 1924. № 4. С. 28.
51 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 24; Д. 896. Л. 134.
52 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 36 об., 37 об.
53 Там же. Л. 21 об.; ГА РО. Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 2992. Л. 33-36 об.
В июле 1923 г. музею отходит территория бывшего архиерейского сада, примыкающая к архиерейскому дому. Разбивка ботанического сада закладывается на перспективу будущего года54. В августе 1923 г. областной музей повторно ходатайствует перед Губмузеем, чтобы тот вошел в сношение с церковным советом Архангельского собора по поводу срочного изъятия пяти древних иконописных памятников, поскольку вопрос этот оставался без рассмотрения с 1921 г. Уже в ноябре 1923 г. постановлением Губисполкома Архангельский собор с находящимся в нем имуществом передается Губмузею55. Осенью того же года областной музей вступает в лекционный сезон56. Публичный характер лекций и научно-популярная подача материала делали их привлекательными для самых широких слоев населения.
С момента переезда на территорию кремля источник дохода музея формируется из трех основных статей: госбюджет, местный бюджет и спецсредства. Последняя статья образовывалась за счет сдачи в аренду принадлежащих музею помещений, распродажи непрофильного имущества путем выделения предметов немузейного значения, их оценки и последующей ликвидации.
В 1924 г. рабочая нагрузка сотрудников музея распределяется между основным научно-фондовым направлением и обследованием монастырских ансамблей — Ольгова, Троицкого, Иоанно-Богословского и Солотчинского (дважды). Последний, постановлением Губисполкома, передается в ведение Губоно. К моменту обследования монастыри были недействующими, но по одному храму при Богословском, Ольговом и Троицком монастырях принадлежало группам верующих. Значительно пострадав во время революции, постройки продолжали подвергаться разрушающим человеческим и природным факторам — пожарам и расхищениям. Вместе с тем эксплуатирующие объекты сторонние организации никакой заботы о сохранности памятников не проявляли. После обследования часть имущества художественного значения была взята в музей (например, коллекция деревянной скульптуры из Ольгова монастыря)57.
В январе 1924 г. музей воплощает в жизнь идею о внедрении нового общественно-экономического отдела58. Опередив крупнейший Московский музей Центрально-промышленной области и став, таким образом, пионером в деле открытия экономического отдела в стране, Рязанскому музею, наряду с Тверским, удалось применить инновационную для своего времени модель построения экспозиции. По задумке, отдел должен был стать настоящей научной лабораторией, отражающей последние достижения современного народного хозяйства и промышленного комплекса страны.
На местах продолжалось активное освоение дополнительных рабочих сегментов. Формируется научный архив, применяется новая форма инвентарных
54 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 59; ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 169. Л. 393; НА РИАМЗ. № 1188. Л. 22-22 об.
55 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 5. Л. 8-8 об.; Рабочий клич. 1923. № 263.
56 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 45; Рабочий клич. 1923. № 256.
57 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 893. Л. 6-6 об.; Д. 896. Л. 115 об.
58 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 24; Мансуров А. А. Опыт организации экономического отдела при Рязанском областном музее // Наше хозяйство. 1925. № 11. С. 110-115; Рабочий клич. 1924. № 156.
книг, расширяются и осваиваются экспозиционные площади. Под сводами Преображенского храма бывшего Спасского монастыря Х^-ХУШ вв. разворачивается выставка древнерусской живописи, а в бывшем Архангельском соборе экспонируются древние рукописи, старопечатные и редкие книги. В этнографическом отношении инициируется планомерное и последовательное изучение материальной и духовной культуры севера губернии — Мещеры, куда в ближайшие годы будут снаряжаться экспедиции.
Осенью 1924 г., совместно с ОИРК, Рязанский музей проводит Первую областную конференцию музейных работников Центрально-промышленной области, характеризующуюся высоким профессиональным и научным уровнем участников59. На ней присутствовали ведущие специалисты гуманитарного профиля, музееведы и краеведы не только из Рязани, Зарайска и других уездных городов, но из Дмитрова, Калуги, Костромы, Ленинграда, Москвы, Мурома, Нижнего Новгорода, Пензы, Переславля-Залесского, Ростова Великого, Рыбинска, Тамбова, Твери, Ярославля. Более 50 представителей российского научного сообщества, собравшихся на съезде, затронули широкий спектр теоретико-методологических и практических вопросов, связанных с музейной деятельностью. Конференцию не оставили без внимания археолог В. А. Городцов и ленинградская научная «обойма» именитых историков — И. М. Гревс, В. П. Семенов Тян-Шанский, председатель ЦБК академик С. Ф. Ольденбург. Предметом обсуждения стали различные темы, касающиеся собирательской работы, структуры и типов краеведческих музеев, учета и хранения экспонатов, роли и значения художественных отделов, охраны памятников культуры и природы, применения новых методик в использовании музейного и околомузейного пространства и многие другие насущные проблемы развития научной мысли и функционирования музейной сети. Работа конференции увенчалась изданием сборника докладов60.
К концу 1924 г. структура музея претерпевает изменения. Происходит слияние некоторых отделов, благодаря чему уходит имевшая место профильная раздробленность, но пропорционально этому укрупнению возрастает количество подотделов: (1) естественно-исторический (п/о — ботанический и зоологический); (2) культурно-исторический (п/о — археологический, историко-мемориальный, нумизматический, этнографический); (3) общественно-экономический (п/о — кустарный, промышленный, сельскохозяйственный); (4) художественный (п/о — декоративного искусства, древнерусского искусства, картинная галерея)61. Среди вспомогательных учреждений за музеем числятся библиотека, биологическая лаборатория, препаровочная и фотомастерские.
В 1925 г. база в Зарайске (основана в 1918 г.) переходит в ведение Рязанского областного музея на правах его филиала. Лето 1925 г. отмечено интенсивной разъездной работой научных сотрудников в южных районах губернии. Директор Яхонтов предпринял поездку во вновь присоединенный к Рязанской гу-
59 Рабочий клич. 1924. № 219.
60 Вопросы областного музейного дела. По данным 1-й конференции музейных работников Центрально-промышленной области. Рязань, 1925; ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 1, 3-8.
61 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 102-102 об.
бернии Шацкий уезд для осмотра его в «культурно-историческом отношении», для описания особенностей архитектуры, фиксации богатейшего фольклорно-этнографического материала. В Сапожковском уезде он занимается осмотром памятников старины и сбором «сказов» о последних днях бывших владельцев усадеб. В Раненбурге Яхонтов знакомится с состоянием ликвидируемой Петропавловской пустыни и ее древностей. В Рязань были доставлены четыре пушки петровских времен, оставшихся от крепостного укрепления города, сделанного по разработанным чертежам Петра I62. Заведующий художественным отделом Фесенко проводит обследование имений и архитектурных памятников церковного и гражданского зодчества Раненбурга и прилегающих территорий63. Результаты поездки показали катастрофическое положение дел, зафиксировав почти полное исчезновение памятников гражданского зодчества. По итогам поездки ставятся на учет по два памятника гражданской и церковной архитектуры XIX в., из усадеб вывозятся несколько портретов той же эпохи. Поддерживая сотрудничество Рязанского музея с другими периферийными музеями страны с целью обмена методиками работы в сфере охраны памятников и музейного дела, Губ-музей командирует Фесенко в Казань, Кострому, Нижний Новгород, Ростов, Саратов и Ярославль64.
В 1925 г. в музейную практику вводится система отчетности сотрудников65 и осуществляется переход на формат карточной инвентаризации. Таким образом, была установлена двухступенчатая система регистрации экспонатов: через книгу поступлений и инвентаризацию по отделам. Осенью текущего года Рязанский музей принял участие в Первой отчетной выставке достижений учреждений, подведомственных Главнауке; выставка разместилась в помещении Исторического музея66. К этому времени под охраной находилось 20 усадеб, 28 зданий гражданской архитектуры, 13 монастырей и 194 церкви. К экспонированию на выставке в Москве планировалась археологическая карта Рязанской губернии, однако от идеи пришлось отказаться в силу того, что готовившая ее Наталья Ле-бедева67 не смогла закончить первую подобного рода систематизацию.
В очередной раз музей пытается переломить ситуацию с нехваткой персонала, испрашивая Москву об увеличении количества штатных единиц вдвое. На момент ходатайства личный состав музея ограничивался 11 сотрудниками, из которых все научные сотрудники (8 человек) совмещали от двух до четырех
62 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 22-23; ГА РО. Ф. Р-4. Оп. 1. Д. 695. Т. II. Л. 501; Рабочий клич. 1925. № 278.
63 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 108 об.; Д. 896. Л. 21 об.
64 НА РИАМЗ. № 380. Л. 20.
65 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 40.
66 ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 10. Д. 59. Л. 105; ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 5. Л. 53; ОПИ ГИМ.
Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 39-43; Д. 896. Л. 124.
67 Лебедева Наталья Ивановна (1894-1978), выпускница историко-филологического отделения Высших женских курсов (преобразованных во 2-й Московский государственный университет). С 1919 г. — научный сотрудник Рязанского губернского музея. В 1921 г. создает этнографический подотдел. В 1924 г. поступает в аспирантуру Археологического института, по окончании которой пишет диссертацию «Перстни рязанских курганов». В 1933 г. арестована по так называемому «Делу славистов» (см.: Полищук Н. С. Подвижнический путь в науке: Наталия Ивановна Лебедева // Репрессированные этнографы. М., 2002. Вып. I. С. 265-270).
должностей, как например, Андрей Ильич Фесенко. Помимо заведования художественным отделом и одновременно картинной галереей с кабинетом гравюр, с 1923 г. он исполнял обязанности заместителя директора68. От последней должностной нагрузки Фесенко освободился явочным порядком. Ученый совет, выразив протест и посчитав такой поступок «очень вредным для дела», заявление Фесенко все же удовлетворил69.
1926 год начался для музея долгожданным издательским проектом, подводящим итог плодотворной работы всего научного коллектива, — выходом в свет музейного путеводителя70. В поисках новых форм общения с посетителем вводится книга предложений. Научно-исследовательская деятельность музея, прежде всего, увязывается с исследованием экономики края. Это направление становится одним из ключевых в экспедиционной деятельности. Подлежавшие обследованию северные районы губернии в фабрично-заводском и кустарном отношениях выявили упадок кустарной промышленности региона. Помимо обильного вещественного материала, добытого в экспедициях, параллельно началось изучение полезных ископаемых — залежей фосфоритов и вивианита. Продолжились совместные с Историческим музеем раскопки Старорязанского городища71. Превентивные меры, принятые к охране этого уникального археологического памятника, выражались в наблюдении за его целостностью, недопущении самовольных застроек, раскопок и разрушений вследствие вспахивания огородов, находящихся фактически на территории городища. К новым планам добавилась рекогносцировочная поездка в южные уезды, предполагающая осмотр территории для предстоящих этнографических исследований в связи с временной приостановкой дальнейших экспедиций на севере губернии72. С текущего года были разработаны паспорта на музейные экспонаты и экспедиционные карточки73. Последнее новшество стало существенным подспорьем в организации полевых сезонов. Курирование музеем вопросов в области охраны памятников искусства и старины осуществлялось путем представительства А. Фесенко и С. Яхонтова в Губмузее.
Тематический круг лекций, представленный научным коллективом, оказался достаточно обширным. Отметим лишь одно направление — художественное, отраженное в лекциях Солодовникова на темы: «История керамики», «История бисерного дела», «Резная кость»; Фесенко — «О реализме в живописи», «"Содержание" в изобразительном искусстве»; Яхонтова — «Деревянная скульптура в Древней Руси», «Об оловянных изделиях в Древней Руси»74.
Первомайские торжества 1926 г. встретил в Рязани директор Музея революции, посвятив предпраздничные дни прогулкам по территории кремля, городским паркам и осмотру музейных экспозиций75. Неухоженность территории но-
68 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 108-110 об.
69 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 5. Л. 87, 89.
70 Рязанский государственный областной музей. Путеводитель. Рязань, 1926.
71 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 131 об. — 132.
72 Там же. Л. 20, 165-170 об.
73 Там же. Д. 894. Л. 16-16 об.
74 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 896. Л. 133-133 об.
75 Рабочий клич. 1926. № 99.
вого кладбища с захоронениями участников борьбы за установление советской власти в губернии крайне возмутила Сергея Мицкевича. Запущенность Рюмин-ской рощи, являющейся едва ли не единственным пригородным местом отдыха горожан, также не осталась без внимания гостя. Осмотрев музей, Мицкевич сделал замечания относительно тематической стороны экспозиции, проявившейся в скудости политико-просветительского уклона, не отражающего духа революции. Его удивило отсутствие историко-революционного отдела и портретной галереи местных революционеров. «Так все прилично и так лояльно... с точки зрения старого порядка!» — резюмировал Мицкевич. Действительно, традиция «буржуазного музееведения», которой сознательно придерживались музейные работники, продолжала доминировать в экспозиционных концепциях, что не могло не насторожить одного из организаторов первого в стране Музея революции и ведущего функционера Наркомпроса.
Знаковым событием в хронологии музейного строительства стала регистрация 1 декабря 1926 г. в музейной сети РСФСР Гиблицкого музея местного края, первого волостного музея страны76. Безукоризненный профессионализм и высокий научный потенциал, качество экспозиционного наполнения и форму репрезентации материала в Рязанском музее отметил известный историк Николай Анциферов: «Экспонаты размещены со вкусом и весьма благоприятно для их осмотра. Обычной для наших провинциальных городов перегрузки нет. <...>. Собрание носит выдержанный краеведческий характер, что так редко наблюдается в провинциальных краеведческих музеях. <...>. Особенно хорош этнографический отдел, чрезвычайно ярко отобразивший всю художественную привлекательность Рязанского крестьянского быта. Весьма ценен отдел кустарных промыслов <...>. Менее выдержан с точки зрения краеведческих интересов художественный отдел, весьма богатый по своему содержанию. <...>. Но, конечно, не следует забывать, что предметы художественного быта часто представляют собою столь значительную эстетическую ценность, что художественный отдел приобретает право расценки их и с других точек зрения. Среди картин имеются работы выдающихся западно-европейских мастеров <...>. В работе рязанских краеведов проводятся строго научные принципы, но тем не менее затрагиваются и практические жизненные вопросы»77.
С такой солидной характеристикой Рязанский музей вступил в 1927 год. В этом году руководство всей музейно-просветительской деятельностью было сосредоточено вокруг Бюро просветительской работы78, организовавшего ряд ученических кружков «Друзья музея». С мая 1927 г. Губисполком учреждает при музее должность руководителя экскурсий. Впервые с этого года разрабатываются геологические маршруты, продолжаются археологические, ботанические и этнографические исследования, для участия в которых привлекаются практиканты.
Образцовая классификация экспонатов, отличное состояние помещений и условий хранения экспонатов (при том что в зимнее время корпуса отапливались частично), отточенный с годами профессионализм сотрудников — эти факторы
76 НА РИАМЗ. № 375. Л. 185; Рабочий клич. 1927. № 37.
77 Известия Центрального бюро краеведения. 1927. № 1. С. 16.
78 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 47 об.
заставили обратить на себя внимание инспектора Главнауки и сделать заключение о высоком научном авторитете музея, являющегося единственным научно-исследовательским учреждением в городе и продолжающего завоевывать симпатии местного общества. Возвращаясь назад, отметим, что пробуждение интереса к музею среди населения находит подтверждение данными статистики. Так, по самым приблизительным подсчетам, посещаемость музея РУАК не превышала 1500 человек в год, тогда как в годы гражданской войны процент посещаемости губернского музея достиг внушительной цифры — более 15 000 человек (по состоянию на 1919 г.)79. Учитывая данные переписи 1920 г., согласно которым численность городского населения составляла 41 276 человек80, музей посетил практически каждый третий житель Рязани. С годами эта цифра если не возрастала, то сохраняла относительную стабильность.
В связи с начавшимся периодом острой идеологической борьбы, функционирование музея с 1928 г. подчиняется новому Положению. Наряду с областными музеями страны — Вологодским, Нижегородским, Орловским, Пензенским, Самарским, Смоленским, Тверским — с октября текущего года Рязанский музей переводится на местный бюджет81. Значительные изменения коснулись кадрового аппарата музея. После сложения с себя обязанностей директора С. Д. Яхонтов был переведен на должность старшего помощника хранителя82. Все эти факторы отрицательно сказывались на эффективности научной работы. К ним добавился и затянувшийся ремонт помещений в главном музейном корпусе. Дефицит государственных ассигнований и скудость спецсредств не позволили в полном объеме провести намеченного капитального ремонта.
Претерпевает изменения и характер полевых исследований. Вместо поступательного способа изучения территории маршрута применяется принцип обследования по периметру основного пункта, избранного в качестве базы. Такая технология работы «в поле» предполагала проведение стационарных обследований. Интенсивность и плотность работы потребовали вливания свежих сил, поэтому руководители отделов охотно привлекают из профильных учебных заведений молодых практикантов, некоторые из них впоследствии войдут в штат музея. Отвечая требованиям времени и запросам притязательной аудитории, расширила свои тематические границы и экскурсионная программа. Среди самых популярных тем значились: «Теория Дарвина по экспонатам музея», «Деревянная скульптура и резьба по дереву в Рязанском крае», «Кустарные промыслы», «Топливо Рязанского края» и другие.
Превращение музея в подлинный научно-исследовательский центр — такое кредо сформулировало его руководство как перспективу на 1928-1929 гг.83 На пути к реализации этой идеи на повестку дня выносятся вопросы, охватывающие весь спектр жизнедеятельности музея — от научно-исследовательской до
79 ОПИ ГИМ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 894. Л. 20-21; Д. 895. Л. 3.
80 Рабочий клич. 1924. № 199.
81 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 18. Л. 1; Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 2992. Л. 33-36 об.; Известия Центрального бюро краеведения. 1928. № 6. С. 22-23; № 8. С. 23-24.
82 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 15. Л. 155.
83 Там же. Д. 22. Л. 37.
хозяйственной. Прежде всего изменения коснулись реорганизации отдела древнерусского искусства, сопряженной с фоновой окраской стен экспозиционных залов. Музей принимает участие в губернской художественно-промышленной выставке и выставке игрушки в Рязани, проводит обсуждение плана устройства выставки по повышению урожайности, организует внутримузейную выставку «От кубышки к сберегательной книжке», выстраивает экспозицию археологического отделения на классовой основе, ведет учет памятников революции и гражданской войны, осуществляет пропаганду пятилетнего плана народного хозяйства Рязанского округа, продолжает издательскую деятельность84. Вся работа проводилась в тесном взаимодействии с ОИРК. Поддерживалась связь с отдельными учеными за пределами губернии (приглашались исследователи на места, отслеживались и готовились к публикации работы по рязанской тематике). В отчетном году при музее оборудуется таксидермическая мастерская (по изготовлению чучел животных, птиц и рыб).
Октябрь 1928 г. ознаменовался организацией двух выставок, приуроченных к празднованию XI годовщины Октябрьской революции85. Первая экспозиция ставила целью отобразить события революции Октября 1917 г., гражданской войны и основные этапы соцстроительства; вторая являлась отчетно-показательной для демонстрации достижений Рязанского музея за годы революции. Выставки сопровождались циклом экскурсий и тематическими лекциями, тогда как основные лекционные программы в текущем сезоне были свернуты. В соответствии с постановлением ВЦИК «О музейном строительстве в РСФСР» от 1928 г., при музее образовывается один из долгожданных отделов, заложенных в проект с самых первых дней его зарождения, — историко-революционный, основой для которого послужило собрание присоединенного местного Музея революции86. С мая следующего года отдел приступит к учету памятников революционного движения и гражданской войны Рязанской губернии.
В 1929 г. рассматривается вопрос об уточнении границ исследуемой музеем территории, вследствие того что музейные собрания «выходят из границ Рязанской губернии», а район изучения охватывает не только территорию губернии, но и соседние зоны87. После перехода на местный бюджет сохранился «областной» статус музея, что не соответствовало фактическому положению вещей, поэтому руководство ходатайствует о пересмотре названия с учетом ареальных границ, маркирующих исследовательский фокус музея. К июлю 1929 г. Рязанская губерния была ликвидирована, а ее территория на правах округа вошла в состав Московской области88. Рязанский областной музей был переименован в Базовый Средне-Окский89. После упразднения губернии на музее сосредоточивается справочная функция по обслуживанию юго-восточной части Московской области. По состоянию на конец 1929 г., музейная сеть РСФСР включала в себя
84 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 23. Л. 3-3 об.
85 НА РИАМЗ. № 379. Л. 78.
86 НА РИАМЗ. № 1188. Л. 26; ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 22. Л. 2; Известия Центрального бюро краеведения. 1928. № 6. С. 21-23.
87 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 5. Д. 20. Л. 2-2 об.
88 Рязанская энциклопедия. Рязань, 1992. Т. I. С. 36.
89 Государственный архив Рязанской области: Путеводитель. Рязань, 1959. С. 496.
следующие музеи местного края бывшей Рязанской губернии: Гиблицкий, Зарайский, Касимовский, Ряжский, Сапожковский, Скопинский, Спасский и Рязанский областной музей90.
В связи с произошедшими изменениями, назрела необходимость в структурной перестройке музейной экспозиции, согласующейся с опытом Москвы, куда и был в октябре 1929 г. командирован Солодовников. В его первоочередную задачу входило ознакомление с Московским коммунальным музеем, располагавшимся в Сухаревой башне (которая сыграет судьбоносную роль в жизни Георгия Вагнера91). Обширность музея и перспектива его дальнейшей работы по отображению жизни всех городов области побудила Солодовникова, по его возвращении, внести предложение об устройстве в Рязани коммунального музея «по тому же плану, но в размерах, соответствующих провинциальному городу»92.
1929 год стал для музея годом тройного юбилея. Будучи самым крупным научным и культурным центром в регионе, музей праздновал 45-летие со дня своего рождения, 10-летие функционирования в новом формате, фактически — второе рождение, и 15-летие с момента открытия древлехранилища93. В 20-е гг. музей находился в непрекращающемся поиске лучших, совершенных форм построения музейной структуры и репрезентации экспозиции. На постоянной и развивающейся основе происходило взаимодействие с краеведческими и музейными учреждениями страны и региона: Ассоциацией по изучению производственных сил, Обществом исследователей Рязанского края, Историческим музеем, Московским областным музеем, Пермским, Ростовским, Ярославским музеями, Центральным бюро краеведения, Русским музеем, Третьяковской галереей, Эрмитажем.
Сужение социальных функций музея, обусловленное идеологическими установками и усугубляющееся последовательным усилением регрессивных политических факторов, приводит к утрате подлинного значения музея как института и средоточия научно-исследовательской мысли. В 1929 г. подверглись дискредитации и арестам не только краеведы-энтузиасты, но и большая часть представителей академической науки (в декабре 1929 г. был арестован С. Д. Яхонтов).
Усиливающееся давление сверху, результатом которого стал вынужденный тандем с властью, привело к ломке музейного организма и трагическим испытаниям в судьбах ветеранов музейного движения. Вступление музея в новое десятилетие было сопряжено с преодолением очередного рубежа. Включение в традиционный арсенал музейных средств новых форм деятельности, прежде всего обслуживающих институт власти и ориентирующихся на расширение профиля аудитории, было продиктовано теми историческими условиями, в которых оказалась страна.
90 ГА РФ. Ф. А-2307. Оп. 14. Д. 21. Л. 21.
91 Вагнер Георгий Карлович (1908-1995), выпускник Рязанского художественно-педагогического техникума, историк искусства. С 1933 по 1936 гг. обучался на Высших музейных курсах Наркомпроса. С 1932 по 1937 гг. — заведующий картинной галереей Рязанского музея. В конце января 1937 г. подвергся аресту. В 1947 г. вернулся в Рязань (см.: Вагнер Г. К. Пять лет и еще один год в Рязанском художественном техникуме (клочки воспоминаний). Рязань, 2003).
92 НА РИАМЗ. № 291. Л. 1-5.
93 ГА РО. Ф. Р-3611. Оп. 7. Д. 15. Л. 145-145 об.
Список сокращений
ГА РО — Государственный архив Рязанской области ГА РФ — Государственный архив Российской Федерации Губисполком — Губернский исполнительный комитет
Губмузей — Губернское управление по делам музеев и охраны памятников искусства и старины
Губоно — Губернский отдел Народного образования МИМД — Музей истории молодежного движения, г. Рязань МУЖВЗ — Московское училище живописи, ваяния и зодчества Наркомпрос — Народный комиссариат просвещения
НА РИАМЗ — Научный архив Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника
ОИРК — Общество исследователей Рязанского края
ОПИ ГИМ — Отдел письменных источников Государственного исторического музея РУАК — Рязанская ученая архивная комиссия
Ключевые слова: Рязань, XX век, советский музей, музейное движение, культура российской провинции.
The Ryazan museum in the 1920-s by M. Semina
The article is devoted to the reconstruction of the chronicles of museum life during the establishing and strengthening of the Soviet power in Ryazan province as exemplified by the history of the Ryazan museum — the first Soviet state museum of the region. A huge potential of the provincial museum, initially being established with the pre-Revolutionary traditions, had its new implementation in the 1920-s through a buildup of museum activity by the Soviet government. The results of the study will help to comprehend the key links in the historical chain of the museum movement in Ryazan and the culture of province as integrated component of the Russian cultural tradition. The reconstructed biographical data of the main leaders and veterans of the museum movement fill the work with important theoretical and applied significance.
Keywords: Ryazan, XX century, the Soviet museum, the museum movement, culture of Russian province.
