CC BY
107
Вестник ПСТГУ
V: Музыкальное искусство христианского мира 2008. Вып. 2 (3). С. 84-100
Русское хоровое общество
И ЦЕРКОВНО-ПЕВЧЕСКАЯ КАПЕЛЛА Е. М. Сабадышина
Данная статья посвящена вопросу взаимодействия Русского хорового общества и цер-ковно-певческой капеллы (бывшего церковного хора Н. А. Смирнова) в 1882—1888 гг. История их взаимоотношений отразила тенденции и проблемы музыкальной отрасли этого времени: сложное сосуществование любительского и профессионального, сложившихся традиций и зарождающихся, официальных законодательств Православной Церкви и особенностей практики их бытования.
В 1882 г. ушел из жизни Николай Андреевич Смирнов, содержатель и регент частного церковного хора, одного из лучших в Москве. Наследники Смирнова, незаинтересованные в дальнейшем обеспечении деятельности коллектива, приняли решение о взаимовыгодной передаче его в ведение какого-либо другого владельца. Работавшие с певчими регенты В. С. Орлов и В. П. Войденов, занимавшиеся также и с членами Русского хорового общества, ходатайствовали перед его руководителями о принятии хора в состав этого объединения. Таким образом, данный коллектив стал частью Общества и получил название капеллы.
История сотрудничества Русского хорового общества и бывшего церковного хора Н. А. Смирнова, по существу, до сих пор не написана, да и вряд ли когда-либо будет изложена в полном объеме. Большинство деловых и личных документов, связанных с приобретением Обществом этого хора, функционированием его в рамках объединения принципиально светской направленности, с естественными противоречиями и контрастами, наконец, со взлетом и спадом его деятельности, скорее всего, непоправимо утрачены.
Однако немногие сохранившиеся источники — отчеты Русского хорового общества, эпистолярий, рецензии и опубликованные фрагменты некоторых исследований второй половины XIX столетия — позволяют, хотя и не полностью, восстановить подробности сосуществования двух различных певческих структур. Подробности эти, возможно, не относятся непосредственно к области академической науки, однако они есть правда и очевидность, без которых невозможно формирование объемных взглядов и верных представлений не только о данной ситуации, но и о функционировании русского хорового направления второй половины XIX столетия в целом.
Говорить о каком-либо слиянии Общества и капеллы вряд ли корректно. Слишком по-разному сложились условия бытования этих певческих коллективов, их творческие установки, репертуар и манеры, наконец, степень их популярности и ее восприятия артистами. Коллизии, возникавшие в процессе сотрудничества РХО и бывшего частного хора, словно в фокусе, отразили характерные для того времени тенденции и проблемы. В первую очередь, это сосуществование и сложное соотношение любительского и профессионального музицирования, традиций давних и только зарождавшихся. Это также особенности экономической ситуации в стране, при которой Императорский министерский бюрократический аппарат мог позволить себе регистрировать и контролировать (пусть даже в минимальной степени) огромное количество различных обществ, кружков, студий и иных образований, оперативно пересматривать и утверждать бесконечно меняющиеся уставы и их варианты. Наконец, огромная проблема, остро отразившаяся в деятельности РХО и Капеллы, — это регламентация деятельности церковных хоровых коллективов со стороны Православной Церкви и реальные тенденции этой деятельности, обусловленные определенными традициями и конкретными особенностями певческой практики1.
* * *
Церковный хор Николая Андреевича Смирнова был основан в 1861 г. и за два десятилетия деятельности сумел завоевать признание у искушенных поклонников духовной музыки и исполнительства в древней столице. Хор включал мужские и детские голоса, хотя состав его (в разных концертных сезонах) варьировался как качественно, так и количественно. Д. В. Разумовский в статье «Московские хоры певчих» указывает 65 человек2; С. П. Яковлев в обзоре подчеркивает: «...не менее семидесяти певчих»3.
В ту пору коллектив являлся одним из крупных частных хоров, а сам Смирнов — не только его содержатель, но и дирижер — был представителем немногочисленной группы московских меценатов, чьи хоры, имея постоянную практику выступлений, могли также заниматься с настоящими профессионалами. В 1860-х гг. с артистами работал Николай Павлович Быстров, в прошлом малолетний певчий хора А. Н. Нешумова, позже, с 1880 г., Василий Сергеевич Орлов (1857—1907), а затем и Василий Петрович Войденов (1825— 1904). Это были лучшие в то время регенты Москвы, известные сейчас в первую очередь благодаря деятельности в Синодальном хоре и Русском хоровом обществе.
1 Материалы по данной проблематике содержатся в многотомном издании «Русская духовная музыка в документах и материалах (ГИИ, ГЦММК им. М. И. Глинки. Т. 1—У. М., 1998-2006).
2 Статья целиком не опубликована. Автограф хранится в РГБ. Ф. 380. № 4/23. Цит. по: Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. III. Церковное пение пореформенной России в осмыслении современников (1861-1918) / ГИИ, ГЦММК им. М. И. Глинки. Сост. А. А. Наумов, М. П. Рахманова. М., 2002. С. 199.
3 С. П. [ С. П. Яковлев]. Московская жизнь // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. II. Кн. 2. Синодальный хор и училище церковного пения. Концерты. Периодика. Программы. М., 2002. С. 942.
Певчие процветавшего смирновского хора выступали в храмах, домах знати, в публичных концертах, количество которых из года в год неуклонно росло. В 1880 г. в Москве возникло Общество любителей церковного пения, фактически объединившее разрозненные до того коллективы и таким образом открывшее новые возможности для концертной практики. Почти за год до своей официальной регистрации, 16 декабря 1879 г., оно «провело грандиозный духовный концерт в Манеже, в котором приняли участие до 700 певчих»4. Среди выступавших значатся и хор Смирнова, и его руководитель — в качестве дирижера этого громадного коллектива5.
Таким образом, параллельное развитие в Москве данного частного объединения и отечественной церковно-певческой отрасли в целом позволило хору Смирнова достичь к началу 1880-х гг. своего расцвета. Четкая грань, некогда разделявшая время, место, поводы бытования музыки церковной и светской, постепенно начинала размываться. Частные хоры, которые и раньше имели право петь во время служб духовные концерты и другие сочинения, теперь обрели репертуарную свободу. Восторженная похвала очевидца «Боже мой, какую я обедню слышал!», цитируемая известным хормейстером Г. Я. Ломакиным в «Воспоминаниях»6, думается, передает не только эмоциональный подъем от пребывания на службе, но и одновременно наслаждение замечательным пением хора.
Значение и популярность частных хоровых объединений быстро возрастали. В 1881 г. обозреватель московской газеты указывал: «У нас насчитываются десятки хоров, существующих или официально, т. е. содержимых хормейстерами, патентованными Петербургской Придворной певческой капеллой, или содержимых частными лицами, где они являются по преимуществу коммерческим предприятием. Во всяком случае, в общем, певчество у нас есть своего рода цех»7. О том же, только в гораздо более резких выражениях, писал и анонимный ревизор, автор «Доклада обер-прокурору К. П. Победоносцеву "О московских частных духовно-певческих хорах"» (примерно в 1889 г.): «При таком положении певческого дела последнее должно представляться одним из видов промышлен-ности...»8.
И. А. Гарднер приводит и комментирует любопытное высказывание на сей счет свидетеля происходивших событий: «Один из современников пишет: "Одно время пользовался значительной популярностью как музыкальный деятель кн. Ю. Н. Голицын, личность вообще далеко не заурядная <...>9. И вдруг такой
4 Рахманова М. П. Вступительная статья // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. III. С. 194.
5 Из анонса в «Московских ведомостях»: «В Манеже 16 декабря имеет быть Общедоступный большой духовный концерт с благотворительной целью, в котором примут участие соединенные хоры гг. Васильева, Воздвиженского, Знаменского, Лебедева, Люберицкого, Смирнова, Чернова и др. в количестве более 600 человек под управлением Н. А. Смирнова» (Там же. С. 195).
6 Цит. по: Рахманова М. П. Вступительная статья // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. II. Кн. 2. С. 694.
7 Profundo. Церковное пение в Москве // Современные известия. 1881. № 201. 23 июля. С. 2.
8 Цит. по: Русская духовная музыка... Т. II. Кн. 1. С. 331.
9 Князь Ю. Н. Голицын стал известен в Москве в 1842 г. выступлениями своего хора, составленного из крепостных людей его тамбовского имения (70 певчих). После отмены кре-
поразительный человек оказался в Москве простым содержателем и регентом хора певчих, но хора огромного, обслуживавшего, разбиваясь на отдельные части, всю Москву. Голицынские певчие пели действительно прекрасно, и в то же время было принято в "обществе" приглашать на домашние богослужения и на свадьбы хор Голицына. Певчие являлись без хозяина своего, но во время исполнения какого-либо выдающегося песнопения в церковь или в частный дом являлся сам Голицын и лично дирижировал номер".
Как ясно сказывается в этом повествовании, самому Голицыну да и его почитателям, самым важным было не богослужение, а именно "самый выдающийся номер", и богослужение в сознании самого князя Голицына, а также и в сознании его слушателей (и, понятно, его хористов особенно) превратилось в своего рода концерт; центр тяжести давно оказывался перенесенным с богослужения на чисто музыкальную исполнительскую сторону, и музыка становилась самоцелью, что являлось уже полным, почти обмирщением хорового церковного пения; все остальные элементы богослужения потеряли для присутствующих какое-либо значение и совершенно затмились "номерами", эффектно исполненными прекрасным хором»10. Появление Общества любителей церковного пения закономерно увенчало эти процессы.
На фоне процветания церковно-хоровой отрасли отечественного искусства во второй половине XIX в. достижения параллельной ветви — светского хорового музицирования a'capella — были гораздо более скромными.
Ко времени образования в Москве Русского хорового общества (в сентябре 1878 г.) певческих объединений подобной направленности функционировало в стране шесть:
мужское хоровое общество Liedertafel (основано в Москве в 1861 г. по немецкому «образцу»),
хоровые классы Бесплатной музыкальной школы (основаны в Санкт-Петербурге в 1862 г.),
общество хорового пения «Баян» (основано в Риге в 1863 г.), Русское общество любителей пения «Гусли» (основано в Ревеле в 1864 г.), Санкт-Петербургское хоровое общество (основано в 1872 г.), «Думский кружок» (основан в Санкт-Петербурге в 1874 г.)11. По сравнению с количеством частных церковных коллективов, которых только в Москве уже в 1854 г. насчитывалось шесть, к концу 1860-х гг.— семнад-
постного права собирал хоры из любителей. Дирижировал сам, с успехом давал концерты в Москве, Петербурге, Париже, Лондоне и других городах. В 1868 г. концертировал с таким же успехом в Америке, исполняя со своим хором русские народные песни. Автор музыкальных пьес (около 60), в числе которых выделяются две оркестровые фантазии.
10 Гарднер И. А. Богослужебное пение Русской Православной Церкви. Сергиев Посад: Моск. духовная академия, 1998. Т. II. С. 377.
11 Формально к данным объединениям примыкал и самый известный в стране певческий коллектив светской направленности — смешанный хор Д. А. Агренева-Славянского «Славянская капелла» (основанный в Москве в 1868 г.). Однако фактически этот коллектив все-таки стоял особняком, ибо главной целью его создания — в отличие от просветительских, обучающих, развивающих и прочих, декларируемых при организации различных обществ, — в первую очередь было получение быстрого и обширного коммерческого успеха.
цать, а к середине 1870-х гг. — более сорока пяти, весьма небольшое число светских певческих объединений представлялось буквально каплей в море. Один из основателей и несомненный лидер Русского хорового общества — дирижер и педагог Карл Карлович Альбрехт поставил перед собой задачу создания абсолютно новой для России светской певческой отрасли.
К 1882 г. в состав Общества входили 57 действительных членов, 8 членов-любителей и два кандидата; годом ранее открылись общедоступные хоровые классы, теперь имевшие уже два отделения — мужское и женское; Общество регулярно, 2—3 раза в год, давало большие публичные концерты12; по непосредственной инициативе и под руководством К. Альбрехта издавались хоровые сборники13; специально для этого коллектива были написаны сочинения для мужского хора a'capella: три хора ор. 41 Э. Ф. Направника14, три хора С. И. Танеева15, наконец, немалое количество романсов, песен, обработок самого К. К. Альбрехта16.
На первый взгляд, по сравнению с другими подобными объединениями, Общество в кратчайшие сроки добилось феноменального успеха. Однако творческое его процветание еще не означало процветания материального, необходимого для ровного многолетнего функционирования. Существование этого коллектива во многом определялось фанатичной преданностью его основателей — Альбрехта и преуспевающего московского купца Ивана Петровича Попова (к середине 1880-х гг. почти совсем разорившегося), профессионализмом талантливых преподавателей, самоотверженностью большинства артистов. По-
12 В качестве примера приводим программу концерта, состоявшегося 24 апреля 1882 г. в Малом зале Благородного собрания, где выступили мужской хор (солисты: А. Гильф, А. Галли, О. Байц) и хор учащихся классов пения Общества под управлением В. П. Войденова:
Лассо О. «Manus tuae Domini» (хор учащихся), Ребер «Ave verum corpus» соч. 23 (хор учащихся),
Лафон Ш. «Фантазия для скрипки и фортепиано» (в переложении Г. Герца),
Альбрехт К. К. «Ночь»,
Шуман Р. «Петух-философ» ор. 33 № 4,
Маршнер Г. «Застольная песня»,
Рубинштейн Н. Г. Романс «Колыбельная песнь» из драмы «Кошка и Мышка», Глинка М. И. Романс «Virtus antiqua»,
Рубинштейн А. Г. «Melancholia» и «Galope» для фортепиано (в переложении), Рубинштейн А. Г. «Военная песня» ор. 61 № 1, Римский-Корсаков Н. А. Переложение народной песни «Во лузях», Альбрехт К. К. Переложение солдатской песни «Собирайтесь, ребятушки».
13 «Сборник хоров на 2, 3, 4 голоса», «24 легкие 3-голосные песни», «6 весенних песен для 3-голосного однородного хора».
14 «Метель шумит», «Два великана» «Вакхическая песнь» (1881—1883).
15 «Венеция ночью» (1878), «Ноктюрн», «Веселый час» (1880). Отметим, что «Венеция ночью» Танеева явилась самым первым произведением 22-летнего композитора, представленным широкой публике (исполнение состоялось в концерте Русского хорового общества 21 декабря 1878 г.), а «Ноктюрн» стал пасхальным подарком автора Русскому хоровому обществу.
16 Три басни Крылова («Крестьянин в беде», «Ворона и курица», «Музыканты»); «Полуночные образы реют» (на стихи А. А. Фета), «Пустыннику» (на стихи А. Н. Майкова), «Кубок» (1880, на стихи А. С. Пушкина, посвящен Русскому хоровому обществу); Три хора на стихотворения А. К. Толстого («Ой каб Волга-матушка», «У приказных ворот», «Ходит Спесь надува-ючись»); Три песни (предположительно 1882 г., «Ночь» на стихи А. Н. Плещеева, «Век юный, прелестный» на слова Н. Коншина, «Застольная песня» на стихи Н. М. Языкова).
видимому, на протяжении недолгого времени все это вкупе смогло заменить грамотное, продуманное, последовательное финансовое регулирование.
Трудно сказать, как развивалась бы деловая сторона жизни Общества, не приобрети оно в 1882 г. бывший церковный хор. Однако реальные обстоятельства сложились так, что взлет деятельности светского коллектива, во многом ставший возможным благодаря выступлениям капеллы, одновременно явился и вершиной-источником последующего долгого спада, также наступившего «по вине» прославленных московских певчих.
С предложением принять хор Смирнова в состав РХО выступил на Совете Старшин Войденов. Такая инициатива была весьма неожиданной.
С одной стороны, учреждение капеллы — крупного, самостоятельного объединения, исполнявшего преимущественно произведения культовых жанров, — первоначально при составлении Устава Общества никак не подразумевалось. Но и не отвергалось в принципе, ибо принятая формулировка § 1 гласила: «Способствовать распространению хорового пения в обществе и знакомить его со светскими и духовными произведениями, как отечественных, так и иностранных сочинителей»17.
На протяжении предшествовавшей четырехлетней деятельности РХО добивалось прежде всего исполнения главной поставленной цели: образовать (практически с нуля) и пропагандировать линию отечественного светского хорового музицирования а'саре11а. Духовное же направление в музыке без сопровождения естественным образом оставалось в тени (скорее всего, потому, что основатели считали его и без того в значительной степени разработанным и популярным). И хотя хор действительных членов Общества эволюционировал и по составу, и по качеству исполнения, а репертуар пополнялся с каждым сезоном, знакомить публику еще и с церковной музыкой артистам было пока не под силу. В этом случае Общество сразу же натолкнулось бы на массу непреодолимых препятствий и противоречий (что прекрасно понималось и основателями, и руководителями, и певцами). Поэтому делать вывод о том, что положения Устава выполнялись не точно, представляется неверным. Вероятно, со временем Общество пополнило бы репертуар и духовной музыкой, но именно на пятом году существования, только приобретя относительную известность и освободившись от некоторых материальных проблем, оно никак не рассчитывало иметь в своем составе еще один хор.
С другой стороны, Совет Старшин не могла не привлечь идея пропаганды духовной музыки в хорошем исполнении. Однако, несмотря на желание иметь такой хор в ведении РХО, многие его члены осуществить желаемое не видели возможности. Принятию единогласного решения в пользу приобретения препятствовал ряд проблем, главной из которых традиционно являлось отсутствие средств. На содержание известного хора требовались значительные материальные затраты, а кроме них — и хороший коммерческий опыт для ведения такого обширного дела. Да и обеспечение финансовой стороны здесь имело несколько иную специфику. Основные средства Общества складывались из членских взно-
17 Проект изменений Устава Русского хорового общества в Москве за сезон 1879—1880 гг. М., 1880. С. 3.
сов и не шли на содержание и проживание артистов — большинству же церковных певчих потребовались бы деньги на обеспечение их самих (одежда, кров, выплата жалованья). А получить подобную «неучтенную» помощь можно было только из сбережений РХО, которое и без того постоянно находилось в стесненном положении.
Конечно, духовный коллектив со временем мог бы стать еще одним источником финансового дохода объединения. Но в момент принятия решения у Совета Старшин не было в запасе ни времени, ни денег. Ответ следовало дать быстро: наследники Смирнова не рассчитывали на долгое ожидание, да и другие желающие приобрести столь популярный в Москве хор, думается, нашлись бы без промедления.
В итоге соображения, что РХО сможет наконец-то раздвинуть рамки своей деятельности, а новое творческое образование станет для него материальной поддержкой, перевесили. Большинство действительных членов склонилось к решению приобрести хор, то есть начать переговоры с наследниками Смирнова.
Совет Старшин так «болел» за успех этого предприятия, что вызвался найти средства для хора за свой счет. Предполагалось, что вложения понадобятся только на первое время, дальше хор окупит себя и даже даст некоторый избыток в казну Общества за счет проведения духовных концертов и годовых служб, а также случайных заработков18.
При содействии Войденова удалось завершить дело в пользу РХО. Таким образом, 1 ноября 1882 г. бывший хор Смирнова был принят в состав Общества с условием материальной независимости от основной кассы объединения. 4 ноября на общем собрании утвердили постановление: принятому хору именоваться капеллой Русского хорового общества.
Пресса нашла значительными происшедшие перемены. «На днях в РХО свершилось событие большой важности, — писал обозреватель «Современных известий», — при Обществе в конце ноября месяца открылась певческая капелла, в состав которой вошли лица, взрослые и малолетние, составляющие хор недавно умершего Н.А. Смирнова. Хор тот в свое время очень славился в Москве и считался одним из лучших церковных хоров. Основания, на которых устраивается капелла, новые, не такие, как у существующих церковных хоров. Капелла основывается на артельных началах, где участники зарабатывают пением в церквах. Часть полученной прибыли пропорционально делится между членами капеллы, другая часть идет на образование вспомогательного фонда и пенсионного капитала»19.
Первоначально Совет Старшин назначил руководителем Войденова и его помощником Орлова20. Но певчие выдвинули требование о назначении на должность регента Орлова, так как больше ценили последнего за присущее ему строгое отношение к делу. Поначалу Совет Старшин не воспринял это требова-
18 Совет Старшин надеялся на 6000 рублей прибыли через год, в то время как потратить предполагал 1000.
19 Судьба хора певчих Н. А. Смирнова // Современные известия. 1882. № 317. 16 ноября.
С. 2.
20 Именно так было при Н. А. Смирнове.
ние должным образом, ибо участие Войденова в судьбе коллектива было в этот период определяющим. Но К. К. Альбрехт понимал, что при первоначальном шатком положении капеллы в Обществе недовольство со стороны певчих будет весьма некстати. Он оказал влияние на изменение решения Совета Старшин, и Орлов был приглашен регентом хора. Его блестящая дирижерская деятельность на этом посту продолжалась до 1886 г.
Административное постановление, завершив недолгий период раздумий, сразу же стало источником многих проблем. В реальности, как это обычно бывает, радужные перспективы поначалу превратились в крупные разочарования. Во-первых, хор перешел в РХО в неполном составе. Во-вторых, его имущество предстало в жалком виде, и часть материальных вложений сразу же пошла на пошив платьев и других необходимых для певчих вещей. Даже предполагавшиеся доходы оказались недостаточными, чтобы покрыть займы Совета Старшин. Наконец, для большинства певчих-любителей Общества затраты на содержание хора профессионалов, который воспринимался ими изначально в качестве источника дохода и возможного благоденствия, казались ненужными и чрезмерными. Но настойчивость и веру в успех проявил Попов, который не только принял на себя всю ответственность ведения финансовой стороны дела, но и активно контролировал собственно творческий процесс. Особенно явно это проявилось при подготовке первого публичного выступления капеллы в составе РХО, состоявшегося 27 марта 1883 г. в Большом Зале Благородного собрания под управлением Орлова.
1 марта Иван Петрович писал К. Альбрехту: «Может быть, я надоел Вам разными запросами по делам хорового общества, но есть вещи, о которых молчать было бы преступлением. Говорю об отношении Орлова к выработанной программе духовного концерта. Я не понимаю, для чего мы тратим время на ее обсуждение, а не вручим ее судьбу Орлову <...> Орлов уже отказался от одного № (концерта Березовского) как очень трудного и очень запетого. Где гарантия, что программа еще раз не будет изменена, и возможно ли при этих условиях ее так рано выпускать в свет.
1) Будет ли наша программа иметь успех, не будет ли так же скучна и безынтересна, как большинство программ духовных концертов, и осилим ли мы наконец концерт.
При такой перестановке программы я решительно начинаю бояться за успех концерта музыкальный. Вот почему мой "?" — давать или не давать концерт и не был праздным и далеко не заслуживает порицания. Согласитесь, если мы не покажем чего-либо выдающегося со стороны музыкальной, зачем так спешить с концертом. Получить от этого прибыль, за которую бы стоило похлопотать и [которая бы] помогла в нашем положении, Вы и сами не рассчитываете. А если мы не будем иметь успех и музыкальный, то можем окончательно уронить в публике веру в наше дело и заставить предполагать, что мы взяли его [хор] не как для улучшения духовного пения и постановки его на более высокий художественный уровень, а только с целью спекуляции. Раз явится это предположение, то мы сразу можем уронить и капеллу, и общество так, что подняться будет очень трудно.
Я просил бы Вас, как дирижера общества, отнестись к этому "?" со всем вниманием и воспользоваться тем заседанием, которое Вы будете иметь с Орловым и Войденовым по поводу классов: 1) (пожалуйста, только без излишней деликатности) в состоянии хор серьезно и художественно провести концерт; 2) еще раз обсудить программу с помощью инструмента. Орловский21 предполагал заменить "[...неразб.]" Бортнянского и "Тебе одеющагося" Турчанинова, но 1) вероятно он сам сознает, что они не заменят Березовского, которого он ставил последним №, желая щегольнуть блеском и оставить у публики таким образом хорошие впечатления. 2) По-видимому, для него самого неизвестно, интересны ли они публике. Мне же кажется, что, если выбирать новые [произведения], то действительно заменяющие прежние. Например: "Блажени иже избрал" Львовского, "Отче наш" Сарти и т. д. Это интересно и эффектно для программы.
Прошу Вас взять на себя всю тяжесть этого "?", надеюсь, Вы сумеете лучше отстоять музыку от поползновений на нее чисто ремесленного свойства»22.
Вопреки опасениям, выступление прошло весьма успешно и получило со стороны публики и членов Общества положительные отзывы, дававшие надежду на столь же успешное дальнейшее функционирование коллектива.
18 марта 1884 г. капелла дала еще один прекрасный концерт; в прессе стали появляться отзывы о несомненном мастерстве певчих. «.После блестяще проведенного духовного концерта за ней [капеллой — Е. С.] установилась слава лучшего хора Москвы, — констатирует современный исследователь. — Музыкальный критик И. В. Липаев вспоминал, что, когда в зале Биржи капелла РХО выступала вместе с другими церковными хорами, ей не было равных»23. Коллектив снова приобретал известность с поразительной быстротой, подтверждая былую славу.
Новый расцвет и рост объединения начались стремительно. Пополнился состав: к 1885 г. в нем было более 90 человек. В течение трех лет под руководством Орлова хор достиг заметного исполнительского совершенства. Концерты традиционно собирали огромное количество любителей духовной музыки.
Однако, несмотря на успешное творческое развитие, материальная сторона существования капеллы по-прежнему не представляла собой ничего утешительного. Средств не хватало24. Чтобы не вызвать недовольства членов Общества и не усугублять сложившуюся ситуацию, Попову приходилось скрывать положение дел. Об этом говорит его письмо К. Альбрехту от 25 июня 1884 г.:
21 Орловский Яков Сергеевич — учился в Московской консерватории; губернский секретарь; преподаватель оркестровой игры в Императорском училище и в Первом и Третьем кадетских корпусах, штатный преподаватель 4-й московской военной гимназии, преподаватель Преображенского мужского начального училища, Сущевского женского училища.
22 Документ не опубликован. Автограф хранится в ГЦММК им. М. И. Глинки (Ф. 37. № 6331). Орфографические и пунктуационные погрешности здесь и далее исправлены безоговорочно, сокращения слов раскрыты при помощи квадратных скобок.
23 Рахманова М. П. Вступительная статья // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. I. Синодальный хор и училище церковного пения. Воспоминания. Дневники. Письма / Сост., вст. статья и комм. С. Г. Зверевой, А. А. Наумова и М. П. Рахмановой. М., 1998. С. 167.
24 Появился слух о покупателе, но он оказался фиктивным.
«Я жестоко виноват перед Вами. Представьте себе, я до сих пор еще не собрался к Алексееву25 и положительно боюсь собраться. Отчасти меня удерживает то, что я израсходовал на более необходимые потребности большую часть тех денег, которые получил от Вас, но последнее легко поправимо, так как в пятницу я должен получить за свадьбу у графа Орлова-Давыдова в его имении "Отрада", куда отправились 16 человек певчих, 200 рублей, которые пойдут целиком в кассу, так как все расходы граф взял на себя (наметьте, какие мы намечали брать деньги, и могу их тотчас же передать Алексееву). Отчасти же меня останавливает то, что я могу от Алексеева услышать такой же беспорядочный отказ на мою просьбу, какой [он — Е. С.] мило выразит нам в присланных 2-х бумагах, и тогда я пропал, так как совесть моя не позволит мне лично далее оставаться в занимаемом мною помещении (я уже и так боюсь теперь появляться в нем)26. Если не вся капелла, то по крайней мере я <...> буду просить <...> этого: выехать из занимаемой мною квартиры, и это неминуемо отразится на самом деле, так как без моего присутствия там быт пойдет <...> как идет отчасти и сейчас в мое отсутствие подолгу. Мне кажется, Дирекция музыкального общества, посылая эти бумаги, отчасти и рассчитывала на то, что у меня не хватит наконец совести занимать это помещение, и переслала с этою целью всюду, могла прямо ко мне в банк, думая, вероятно, что и я пользуюсь этим помещением даром. Вот почему, Карл Карлович, я бы просил опять-таки Вас передать нашу просьбу Алексееву и позволить нам в эту пятницу внести в консерваторию те 200 рублей, которые я получу от графа, причем просил бы Вас всюду упомянуть источник этих денег, дабы Алексееву было понятно, что мы все-таки теперь уже не из последних и можем петь весьма ответственные службы (граф выдает свою племянницу за князя Васильева, и на свадьбе будет много петербургской знати), и хор уже кое-кому известен. Вот, Карл Карлович, моя просьба, основанная на том, что Вы можете потолковать с Алексеевым все-таки больше по душам. Что касается до следующих взносов, то я теперь буду поступать так: буду откладывать деньги на мою квартиру, а не в нашу кассу общества, как делал до сих пор, и по мере накопления уплачивать. Если Вы не возьмете это поручение на себя, передам его Васильеву27»28.
Попов искренне надеялся, что с дальнейшим развитием музыкальной деятельности капеллы поправится и финансовая сторона ее существования, и тогда можно будет представить отчет о коллективе на общем собрании. Но, тем не менее, уже в конце весьма успешного 1883 г. у членов Общества появилось недоверие, которое росло с гигантской быстротой. Ведь несмотря на «прибыльные» концерты, долг капеллы к 1885 г. достиг 18 тыс. рублей: расходы намного превы-
25 Скорее всего, речь идет о Николае Александровиче Алексееве (1848—1893), богатом купце, члене Дирекции МО ИРМО, а затем городском голове.
26 В этот период и до 1886 г. включительно Попов проживал в помещении МО ИРМО на ул. Никитской. Там же находилась репетиционная база РХО и, по-видимому, обрели кров певчие капеллы. Попов опасался, что Дирекция Музыкального Общества откажет ему в праве дальнейшего проживания из-за задолженности арендной платы.
27 Васильев Иосиф Васильевич — действительный член РХО, стоявший у истоков его создания, один из авторов первых проектов Устава.
28 Документ не опубликован. Автограф хранится в ГЦММК (Ф. 37. № 6352).
шали доходы. Раздражение старейших членов Общества подогревало еще и то, что капелла естественным образом «затмила» достижения основного, светского, коллектива. Ее певчие выступали чаще и с большим успехом, у них по-прежнему была «своя» публика, наконец, их традиционно приглашали в концерты безусловного «организационного» лидера тех лет — Общества любителей церковного пения. С ростом популярности в капеллу на должности певчих стали стремиться многие29; иные вступали в РХО лишь для того, чтобы затем перейти в капеллу. Часть артистов Общества считала, что певчие недостаточно уважительно относятся к ним, и все недовольства переносили на руководителей коллектива.
До 1883 г. Общество успешно развивалось в разных направлениях — просветительском, издательском, концертном. Не все предполагаемые ожидания оправдали себя, однако коллектив терпеливо работал и не роптал. Блестящая концертная деятельность капеллы изменила внешнее, публичное положение Общества в лучшую сторону, но подорвала внутреннюю, прежде всего психологическую, монолитность объединения. Теперь члены РХО требовали продать капеллу, а когда продажа оказалось невозможной, все претензии обрушились на Попова. Общество предложило ему внести требуемую сумму. На защиту Ивана Петровича встали все старшины. Дело приняло крайний оборот. Члены Общества считали себя оскорбленными, возникла угроза ликвидации и закрытия РХО.
Происходившее тормозило развитие всего объединения: к 1884 г. деятельность светского хора Общества фактически остановилась, каждое еженедельное собрание превращалось в спор, и неудивительно, что пение и творчество отошли на второй план. С большим трудом РХО дало все-таки одно экстренное (т. е. отчетное) собрание 28 января 1884 г., и причиной послужили даже не материальные средства, а внутренний разлад. К окончанию же данного сезона силы были столь значительно истощены, что к следующему (1884—1885 гг.) едва удалось составить хор из 31 человека. Капелла пока процветала, но в целом и ее концертная деятельность оказывалась под угрозой спада из-за редкого и неохотного функционирования первоначально сложившегося коллектива. В сезон 1885—1886 гг. РХО еще устроило одно светское публичное собрание (хотя весьма скромных размеров), а вот следующий год прошел очень вяло. Общество ограничилось участием в экстренном собрании «Музыкального кружка»: 27 января 1887 г. под управлением В. В. Фитценгагена прозвучал «Chorus de Krieger» Н. Гаде, а под управлением К. Альбрехта — «Весенняя песнь» П. И. Бларамберга и «Шведский свадебный марш» Задермана.
Чтобы разрешить сложившуюся ситуацию, Попов еще в 1884 г. внес требование об отделении капеллы от РХО. Весной 1885 г. на общем собрании было принято решение передать коллектив под покровительство лично Попову. Однако постановление не улучшило положения. Волнения только усиливались. Возникли слухи о крупных злоупотреблениях в Совете Старшин.
Сам Попов понимал: для того, чтобы развеять сомнения, нужна поддержка всех членов Общества. Когда главным становится не творчество, а желание уличить виновного (причем в данном случае — еще и более талантливого и успеш-
29 Возможно, одной из причин являлось жалование — ведь капелла периодически существовала на пожертвования частных лиц, а они бывали и весьма крупными.
ного), любое дело обречено на провал. Необходимость всеобщего единения в желании осуществить задуманное и достигнуть цели подчас вопреки своим интересам была несомненной. Но бескорыстных и истинно преданных хоровому искусству людей оказалось в коллективе, как, впрочем, и везде, немного.
Зато ощутимой была поддержка капеллы многими крупными московскими музыкальными деятелями. Неоценимую помощь оказал П. И. Чайковский, когда содействовал устройству духовных концертов в самый разгар противостояния в рамках РХО, по сути, двух различных коллективов. В частности, в программу выступления 17 февраля 1886 г. вошли четыре хора Петра Ильича — Херувимская F-dur, «Да исправится», «Тебе поем» С^иг и «Блажени, яже избрал», — а также сочинения Е. С. Азеева30, Н. А. Римского-Корсакова, С. И. Танеева и А. Г. Рубинштейна. Весной того же года композитор рискнул принять на себя художественное руководство капеллой. К этому периоду относятся весьма интересные исторические документы — письма Попова Чайковскому, которые до настоящего времени не публиковались31, и из которых мы приводим некоторые выдержки, ограниченные форматом и размерами статьи.
Письмо от 6 июня 1886 г. подробно описывает положение дел в духовной капелле: «<...> Начну с самой важной части дела — с музыкальной. Новый регент капеллы, известный Вам Ф. А. Иванов32, вступил в отправление своих обязанностей с 21 апреля, о чем Вы, вероятно, читали уже публикацию, в которой я, с Вашего согласия, сообщил о Вашем участии в делах33. Публикация эта произвела на публику, какое и следовало ожидать, очень благоприятное впечатление, и я искренно благодарю Вас <...>. Новый регент, если не ошибаюсь, весьма опытный и дельный хормейстер. Разучивая хоры, он разучивает их очень скоро и не утомляет певцов, делая с ними, однако, добросовестные трехчасовые спевки. Что касается до постановки, то, оставляя за голосами большую свободу, [чем — Е. С.] оставлял ее Василий Сергеевич, он, тем не менее, хорошо оттеняет каждую музыкальную фразу и заботится о ясном и выразительном пении и ясном произношении слова, что в духовной музыке играет очень большую роль. Впрочем — это мое личное мнение, которому я поверю только тогда, когда услышу компетентный отзыв. Что касается хора, то певчие, и большие, и мальчики, как-то сразу полюбили своего регента, что меня, конечно, весьма радует,
30 Азеев Евстафий Степанович (род. 1851 г.) — композитор, хормейстер Санкт-Петербургской Императорской оперы, автор церковных песнопений и их обработок, знаток старинного русского церковного пения.
31 Нам же о них сообщила ведущий научный сотрудник дома-музея П. И. Чайковского в Клину П. Е. Вайдман, которой мы, пользуясь предоставленной возможностью, приносим искреннюю благодарность.
32 Иванов Федор Алексеевич (1853 — нач. 1920-х гг.) — духовный композитор и хоровой дирижер, выпускник Варшавской консерватории, руководитель хоров В. Рукавишникова в Нижнем Новгороде (1881-1886 гг.) и Н. Перлова в Москве (1901-1908 гг.).
33 Попов имеет в виду объявление в газете, в котором певческая капелла доводит до сведения публики, что регентом вместо Орлова приглашен свободный художник и регент 1-го разряда Ф. А. Иванов (регент бывшей певческой капеллы Рукавишникова в Нижнем Новгороде), который вступил в должность с 21 апреля. «<...> Общее же заведывание художественной частью благоволил принять на себя П. И. Чайковский. Капелла помещается на Большой Никитской, в доме Консерватории» (Современные известия. 1886. № 111. 25 апреля. С. 1).
так как составляет очень большой залог успеха дела. Выступит Иванов публично во главе хора только в этом месяце, а именно 23 июня, в день празднования иконы Владимирской Божьей Матери в церкви Большого Вознесения. День этот выбран нами потому, что это первая наша праздничная за это время служба с этим хором, во-вторых, потому, что служба будет в такой благодарной в акустическом отношении церкви. Что касается до материальной стороны дела, то она пока в том же положении, как и было до сих пор, то есть служба есть, кормиться с грехом пополам хору можно, но без помощи моей прожить пока еще нельзя. К счастью, последние пока еще не перевелись, и я молю теперь Бога о том, чтобы нам провести только летние, трудные по малому заработку месяцы, с осени мы прочно воспрянем, так как доверие к хору все-таки все более и более растет.
Между прочим, сообщу Вам, как что-то из рода вон выходящее, что мы поем похороны и свадьбы в лютеранской церкви, и поем там, часто за хорошую плату, латинскую и немецкую церковную музыку. Службу эту оставил нам кистер34 церкви <...>.
В отношении служб дело не обходится, впрочем, и без неприличностей, так как все еще и [люди — Е. С.], знающие хор, нет-нет да и обойдут его. Так, например, весной выдавали замуж сестру нового директора музыкального общества К. С. Алексеева, и, сколько я ни просил через Константина Карловича35 позволить нам спеть эту службу, тем не менее пел ее Сахаров. Ну да мы не унываем и подготовимся, что и наш хор станет наконец когда-нибудь на положение одного из первостепенных хоров и заслужит доверие публики. Вот все, что я пока могу сообщить Вам. <...>»36.
Следующее письмо, от 28 июня, констатирует успех недавнего выступления: «Дебют Иванова состоялся, как я Вам писал, 23 июня и прошел, по-моему, блестяще. В особенности удалась ему «Херувимская» Львова, исполненная безукоризненно. Но во всех отношениях говорю "блестяще" не потому, впрочем, что считаю и уверен, что говорю правду, но и присылая вместе с тем к сведению отзывы явившейся за обедней публики, которая почти сплошь состояла из [знатоков — Е. С.]. Отзывы сводились к тому, что хор нашел в лице нового регента очень хорошего заместителя Орлова. Таким образом, публика высказалась за нового регента, и теперь бы мы желали слышать только отзывы компетентных людей, и тогда можно будет совсем успокоиться за наше дело <...>»37.
И в начале июля 1886 г. по предложению П. И. Чайковского в Московской консерватории для капеллы под руководством Иванова было устроено прослушивание с целью получения «отзывов компетентных людей». В комиссии присутствовали: сам композитор, А. Г. Рубинштейн, все профессора консерватории, действительные члены Общества и некоторые артисты Императорской оперы. Ими были признаны за капеллой несомненные профессиональные музыкальные качества, в достижении которых следует отдать должное таланту дирижера. Спустя неделю после концерта Чайковский писал С.И. Танееву: «<...>
34 Кистер (Küster) — должность помощника пастора в лютеранском храме.
35 Альбрехта.
36 ГДМЧ. Ф. 1. Оп. 3. № 2322. Письмо 1.
37 Там же. Письмо 2.
Новую залу консерватории я не только видел, но выслушал в ней неделю тому назад целый духовно-музыкальный концерт, исполненный хором Х о р о в о г о о б щ е с т в а при управлении нового регента Ив а н о в а. З в у ч н о с т ь п р ев о с х о д н а я»38. Комиссия посчитала также, что Орлов может осуществить большой вклад в развитие русской духовной музыки, и рекомендовала его на должность регента Синодального хора.
Несмотря на противодействие большинства членов РХО, капелла в его составе вела активное деловое и творческое существование. Об этом свидетельствуют письма Попова К. Альбрехту, касающиеся различных вопросов ее функционирования. От 27 июня 1884 г.: «Сегодня в 6 часов назначен экзамен в 1-м классе капеллы. В 4 часа я буду там, причем мы должны сообща порешать кое-какие вопросы. Надеюсь, у Вас найдется время повидаться с нами, причем я должен Вам буду передать еще одну просьбу, касающуюся себя лично»39.
От 24 августа 1884 г.: «Сегодня, в 7 часов вечера, мы собираемся поговорить о капелле. Не найдете ли Вы возможность присоединиться к нам, что было бы весьма желательно, а то в этом вопросе мы все как-то рассыпаемся»40.
От 13 сентября 1884 г.: «Собрание хорового общества будет по пятницам, и мне бы хотелось, чтобы 1-е состоялось в эту же пятницу, так как иначе придется начать с церковной спевки, а уже это было бы неудобно, с чем, я думаю, согласитесь и Вы»41.
От 31 октября 1884 г.: «Завтра в 5 часов дня в помещении общества будет торжество, по поводу третьей годовщины основания певческой капеллы. Позвольте по обыкновению обратиться к Вам с просьбой поделиться с нами иконой <...> и подсвечниками. Вам приглашения не посылаю, так как надеюсь, что Вы и без него хорошо помните этот день, принесший нам столько хлопот, и обязательно будете присутствовать на этом торжестве. Оно будет завтра в 5 часов»42.
От 13 января 1887 г.: «Посылаю к Вам на сегодняшний прием двух воспитанников капеллы Алексеева и Астафьева. Они оба уже кончили петь, мальчики весьма толковые и музыкальные, и потому мне очень хотелось бы определить их на одну из духовных стипендий. Уверен, что Вы мне поможете в этом»43.
От 27 августа 1888 г.: «<...> Михаил Белозеров, воспитанник певческой капеллы, о котором я Вам говорил. Мальчик он весьма умный и, кажется, очень музыкальный, по крайней мере, таким он слыл у Василия Сергеевича [Орлова — Е. С.], и мы надеемся, что Вы примете в нем участие и тем [посодействуете — Е. С.] найти эту стипендию»44.
Однако уже весной 1886 г. капелла указана в афише предстоявшего концерта Общества любителей церковного пения 30 марта как «бывшая Русского хоро-
38 Чайковский П. И., Танеев С. И. Письма / Сост. и ред. В. А. Жданов. М., 1951. Письмо Чайковского от 11 июля 1886 г. С. 139. Также об этом концерте Чайковский записал в дневнике 5 июля: «Я очень доволен» // Там же. С. 140.
39 Документ не опубликован. Автограф хранится в ГЦММК. Ф. 37. № 6350.
40 Там же. № 6354.
41 Там же. № 6357.
42 Там же. № 6362.
43 Там же. № 6375.
44 Там же. № 6378.
вого общества»45, что, разумеется, не помешало ей выступить под управлением Орлова с обычным успехом, исполнив в числе прочего «Блажени, яже избрал» Чайковского, «Чертог твой вижду, Спасе мой» Римского-Корсакова, «Виждь мою скорбь и болезнь» Львова и концерт Бортнянского «Скажи ми, Господи, кончину мою».
Последний (1888) год пребывания капеллы в составе РХО оказался также юбилейным годом существования самого Общества. «День рождения» предполагалось отметить особенным собранием. Было решено организовать большой концерт хоровой музыки — от ранних эпох до современности. Также было задумано объявить конкурс на лучшее хоровое сочинение а'саре11а для мужского состава. Уже были обсуждены условия конкурса, сроки, выбрана комиссия46 и даже получены отзывы от русских композиторов, желающих принять в нем участие. Но, к сожалению, этим замечательным планам не удалось осуществиться. Буря сомнений и недовольств разыгралась в полной мере. Слухи накалили ситуацию до предела. Члены Общества требовали общего собрания для разъяснения всех неясностей. И 29 марта 1888 г. состоялось представление долгожданного отчета, который, в принципе, мог разрешить все накопившиеся подозрения, ибо неблагоприятные слухи при ближайшем рассмотрении оказались не более чем домыслами, обычными в таких ситуациях. Несмотря на это, большинство членов Общества остались при своих заблуждениях, открыто заявив Совету Старшин о злоупотреблении правами и махинациях в финансовых делах капеллы. Представленный отчет и доводы Старшин не подействовали. Оценив неравность сил и непробиваемую стену сомнений, Старшины отказались от дальнейшей борьбы. К окончанию собрания трое — С. С. Белин, И. В. Васильев и П. Д. Писарев — выбыли из Совета.
В Обществе царил хаос. К. Альбрехт, не имевший прямого отношения к делам капеллы, почувствовал негативное отношение членов и к себе. Он был глубоко убежден в честности и преданности общему делу Совета Старшин, однако в предшествовавший период времени уделял коллективу явно недостаточно времени и усилий для того, чтобы постараться, как иногда ранее, «перевесить» мнение большинства своим авторитетом. Поэтому 5 апреля 1888 г. им был прислан отказ от должности дирижера РХО. Ровно через месяц общее собрание рассмотрело письмо дирижера Общества, и, согласно § 24 Устава, отказ был принят без обсуждения.
Концерт и конкурс, посвященные юбилею, были отменены.
Попов, до самого конца веривший в благополучное разрешение этого дела, 30 апреля 1888 г. также письменно отказался от ведения дел капеллы и вышел из состава Совета Старшин. «1 ноября 1882 года РХО получило в свое заведывание хор Н. А. Смирнова, в 1885 году оно передало этот хор в мое полное распоряжение, — указывал он. — Работая с хором в продолжение всех 5 с половиной лет,
45 Афиша напечатана в газете «Современные известия» (№ 85. 28 марта. С. 1).
46 Требовалось хоровое сочинение а'саре11а для мужских голосов на русский текст, желательно полифонической формы. Произведения планировалось принимать до 1 августа 1888 г. В состав жюри вошли К. К. Альбрехт, Н. Д. Кашкин, С. И. Танеев, П. И. Чайковский и Г. А. Ларош.
я пришел к убеждению, что моих сил для этого совершенно недостаточно, а так как моей единственной целью было очистить хор от первоначального долга и поднять его на должную высоту, передать его или обратно в РХО, или певчим хора, то я и пришел к решению предложить РХО взять его дело обратно, себе на следующих условиях:
1) все долги, лежащие на этом деле, я беру на себя;
2) весь инвентарь и все дело я передаю Обществу с тем, чтобы оно оценило его и по мере возможности выплатило за него назначенную сумму;
3) я обязуюсь со своей стороны содействовать Обществу в этом деле своими указаниями и советами, если они потребуются»47.
2 мая 1888 г. это предложение было рассмотрено общим собранием, которое единогласно решило капеллу в Общество не принимать. В тот же день собрание утвердило и новый Совет Старшин48.
Таким образом, духовная капелла просуществовала в составе РХО шесть лет (1882—1888) и была распущена. Отчасти из-за того, что уже в самом начале предприятия наметились явные и объективные противоречия: отсутствовали как грамотное управление материальными делами коллектива, так и единодушное стремление всех членов Общества принять и поддержать капеллу, которое, возможно, помогло бы преодолеть имевшиеся финансовые трудности. А отчасти и по иным, не менее веским причинам: разумеется, за столь короткий срок артисты-любители основного состава РХО никак не могли подняться до уровня музицирования профессионального, давно сложившегося коллектива. Однако, судя по свидетельствам самого разного рода, они на протяжении почти шести лет не осуществляли даже попыток «перенять опыт» известного в столице церковного хора. Творческие составляющие отношений изначально отсутствовали; их заменили обыденные, вполне человеческие: желание при помощи более популярных коллег заработать в общую кассу РХО, возмущение, что этого не происходит, наконец, резко отрицательное восприятие как неудач, так и удач певческой капеллы.
Именно поэтому к окончанию десятого сезона Русское хоровое общество потеряло не только двух своих вдохновителей, но и многих действительных членов первоначального состава. Из-за длительного разлада, связанного в первую очередь с функционированием духовной капеллы, в деятельности объединения произошли крутые и неожиданные перемены. Десятилетие поисков своего пути, фанатичной преданности делу и принятия нестандартных, хотя и рискованных, решений для РХО завершилось.
47 Документ не опубликован. Автограф хранится в ГЦММК (Ф. 37. Ед. хр. 6380).
48 К сожалению, отчеты за сезоны 1889—1893 гг. пока не найдены, и мы не можем установить лиц, вошедших в новый Совет Старшин. Но некоторые сведения позволяют предполагать, что в его состав вошел А. П. Чижов, состоявший там вплоть до 1915 г.
Russian Choral Society and the Church Choir
By E. Sabadyshina
This article describes interaction of The Russian Choral Society and The Church Choir (former N.Smirnov's choir) in 1882—1888. The history of their cooperation reflects the trends and controversies in the Russian music of that time: complicated co-existence of amateur and professional practice, old traditions and new trends, formal rules of the Orthodox Church and real-life church practices.
