CC BY
322
УДК 930 (092)
П. Н. Вазонов*
РУССКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ УЛЬЯНОВ О ФЕНОМЕНЕ УКРАИНСКОГО СЕПАРАТИЗМА
В статье дается комплексное исследование творчества известного представителя второй русской эмиграции Николая Ивановича Ульянова. Впервые анализируется отношение Н. И. Ульянову к феномену сепаратизма в России. Основное внимание уделяется фальсификации истории идеологами «украинства».
Ключевые слова: русская эмиграция, Н. И. Ульянов, украинский сепаратизм, фальсификация истории, философия истории
P. N. Bazanov
Russian philosopher Nikolai Ivanovich Oulianoff about the phenomenon of Ukrainian separatism
The article presents a comprehensive study of creativity known representative of the second Russian emigration Nikolai Ivanovich Oulianoff. First analyzed the ratio of N. I. Oulianoff to the phenomenon of separatism in Russia. The focus is on the falsification of history ideologues «Ukrainians».
Keywords: Russian emigration, N. I. Oulianoff, Ukrainian separatism, falsification of history, philosophy of history
Известный историк, философ, публицист и крупнейший представитель второй «волны» русской эмиграции Николай Иванович Ульянов (1904-1985) родился в Санкт-Петербурге. Его родители были крестьянами Гдовского уезда Санкт-Петербургской губернии. Судьба Н. И. Ульянова необычна даже для интеллигенции второй русской эмиграции. Последний ученик академика С. Ф. Платонова, преподаватель и профессор советских вузов, он прошел через незаконный арест, неожиданное освобождение, немецкий плен, побег, жизнь на оккупированной территории, угон на принудительные работы в Германию, лагеря для «перемещенных» лиц, новое бегство от советских органов, работу
* Базанов Петр Николаевич — доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, bazanovpn@list.ru
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2015. Том 16. Выпуск 1 157
на заводе в Марокко за нищенскую зарплату. Пока, наконец, историк не возвратился к преподавательской и научной жизни в США.
Представитель русской академической науки Н. И. Ульянов более всего известен своей монографией «Происхождение украинского сепаратизма» долгое время остававшейся единственным научным исследованием данной темы. Книги и статьи Н. И. Ульянова по национальному вопросу стали особенно актуальны в связи с современной политической обстановкой, т. к. разоблачают изначальные мифы идеологии украинских самостийников. Как и большинство представителей русской интеллигенции, историк не интересовался проблемами появления «украинства». Вторая мировая война и пребывание в нацистских концлагерях (Дахау, затем Карлсфельд под Мюнхеном) и лагерях ди-пи (от английского displeased persons — «перемещенные лица») и общение с верными союзниками III Рейха — украинскими нацистами различных направлений заставила Н. И. Ульянова буквально положить жизнь на опровержение русофобских выдумок. Как он любил говорить знакомым — на почве русофобии возможны любые чудеса, когда социальные концепции уникально сливаются с расовыми и националистическими.
Друг и сосед Н. И. Ульянова — известный историк-евразиец Георгий Владимирович Вернадский записал в своем дневнике: «Рассказывали м [ного] пр [очего] о насилиях и депортации в Украинских лагерях в Германии. Особенно ужасны бендеровцы» [2, с. 431]. Сам Г. В. Вернадский в отличие от своего отца известного философа В. И. Вернадского осознавал себя русским и неоднократно в письмах советовал папе перестать считать себя украинцем.
Первые статьи по национальному вопросу и украинскому сепаратизму Н. И. Ульянов написал еще в лагерях ди-пи. Сильное влияние оказали на него взгляды известного русского философа Николая Онуфриевича Лосского на украинский и белорусский сепаратизм. Н. О. Лосский даже написал специальную работу против расчленителей русского народа [7]. Затем, после переезда в 1953 г. в Монреаль (Канада), Н. И. Ульянов работал над украинской исторической тематикой XVI-XVII вв. на небольшую субсидию профессора Гарвардского университета Михаила Михайловича Карповича — «отца русской исторической школы в США».
Под влиянием своего старшего друга, известного историка и публициста Сергея Петровича Мельгунова Н. И. Ульянов вступил в «Союз борьбы за свободу России» (СБСР), существовавший в 1947-1961 гг. Как вспоминает его друг П. А. Муравьев, познакомившийся с ним на политической почве в рамках СБСР: «Прямого участия в политической работе Н. И. (Ульянов. — П. Б.) не принимал, это было не его стихией; примкнул к Союзу скорей по причине духовной близости к участникам организации, культурный уровень которой в те времена, несомненно, выделялся среди эмигрантских политических организаций. В Союзе Н. И. представлял как бы "культурную" оппозицию, противопоставляя политическим вылазкам серьезную культурную работу» [8, с. 44].
В своем творчестве историк большое внимание уделял разрешению национального вопроса. Его подход отличался многообразием и имел различные аспекты — политологические, исторические, этнографические, философские и т. д. В большинстве своих работ Н. И. Ульянов исследовал феномен сепаратиз-
ма в российской действительности Х1Х-ХХ вв. Его интересовала мировоззренческая трансформация различных идейных течений XIX в., превратившихся в ХХ столетии в национал-сепаратистские политические партии.
В марте 1953 г. по приглашению «Американского комитета по борьбе с большевизмом» Н. И. Ульянов как политический и пропагандный представитель СБСР стал первым главным редактором русской программы радиостанции «Освобождение» (ныне «Свобода») в Мюнхене [6, с. 33]. С самого начала его деятельности в качестве редактора обнаружились резкие противоречия между русской редакцией и американским советником Манангом Вильямсом. Последний требовал изменения содержания, оформления и общего тона русских передач, а главное — ЦРУ в его лице требовало сменить антикоммунизм на оголтелую русофобскую пропаганду, направленную на расчленение России прямо по рецептам нацистского идеолога А. Розенберга. Н. И. Ульянов, обладавший, в отличие от эмигрантов третьей «волны», высокой принципиальностью, через месяц демонстративно вышел в отставку. Именно этот эпизод из его биографии позволил его другу журналисту М. М. Корякову написать в статье к семидесятилетию историка: «Конечно, значительны и научные и литературные заслуги Н. И. Ульянова, но, на мой взгляд, пожалуй, значительнее всего вот тот урок, который он преподал нам всем — УРОК ВНУТРЕННЕЙ СВОБОДЫ!»[12, с. 4].
По мнению Н. И Ульянова, ни у одной из послевоенных политических партий и группировок в эмиграции (власовцы, солидаристы, неомонархисты и т. д.) не было разработано собственной программы разрешения национального вопроса [26, с. 150]. Попыткой выработать такую идеологию был план СБСР по национальному устройству будущего российского государства. Он базировался на принципе федерации «при условии сохранения незыблемого принципа сохранения исторической России». Федерация понималась как разделение территории страны
на крупные области (земли — штаты) по принципу национальному, географическому, экономическому и культурно-историческому. Каждая область имеет местный парламент, обеспечивающий ее законодательную, административную и бытовую самостоятельность. Всем национальностям, населяющим Россию, независимо от территории гарантируется свобода языка, преподавания и культурной автономии. Внешняя политика, распоряжение и руководство военными силами, монетное дело и иные государственные функции общероссийского значения находятся в руках центральной власти [17, с. 89].
Взгляды самого Н. И. Ульянова были правее политической стратегии и тактики СБСР. Сепаратизм во всем мире Н. И. Ульянов делил на две категории: стремление к независимости реально существующих наций и лженаций — этнографических и региональных групп, в целом не отличающихся от своего народа: техасцы, калифорнийцы, бургундцы, провансальцы, гасконцы, баварцы, пруссаки, поданцы (считающие, что севернее реки По живут не итальянцы, а другая нация), сицилийцы и т. д. К последней группе в России он относил украинцев, белорусов, сибиряков, уральцев, волгарей и казаков.
Н. И. Ульянов вывел схему развития сепаратизма на российском геополитическом пространстве. Начинается он с требований признания языкового
и культурного, потом речь идет о минимальной национально-культурной обособленности. Затем следует этап осуществления национальной автономии в рамках единого государства. Последующей стадией является достижение национальной независимости. Созданные независимые государства предъявляют локальные территориальные претензии. Как бы ни были нелепы и смешны притязания Эстонии на Печоры, Изборск и Ивангород, Латвии на Пыталово, Литвы на Калининградскую область, Украины на Воронежскую, Белгородскую и Кубанскую области, вместе они представляют опасность для существования Российского государства. В завершение следует создание собственного «имперского пространства» — сепаратизм выходит на общероссийский простор неизбежной с фатальной гигантоманией — «образом создания собственной евразийской империи, если не до Тихого океана, то хотя бы до Урала». [23; 25] Основной особенностью России со времен Рюрика и Олега, в понимании Н. И. Ульянова, являются два фактора — многонациональность и обширная территория [24, с. 68]. По его мнению, западные концепции решения национального вопроса в России совершенно неприменимы.
В силу исторических условий и особых методов освоения окраины огромные массы русского люда давно уже вышли за пределы старого Московского Царства и разлились по необъятным просторам одной шестой земного шара. Это не горсточка бельгийцев в Конго и голландцев в Индонезии, это огромные массивы, зачастую превышающие численно тот народ, в землях которого они осели. В общей сложности, это может быть, добрая половина всего русского народа. И эта половина окажется вдруг «заграницей», на положении жестоко преследуемых людей. Это только мы, русские, в каждой своей политической платформе обеспечиваем национальным меньшинствам национально-культурную автономию, но ни одна еще сепаратистская группа не сделала подобного заявления в отношении русского народа [22, с. 166].
Еще в 1951 г., при жизни И. В. Сталина, эмигрант-антикоммунист предвидел такой вариант событий:
Русские поставлены будут перед необходимостью обашкириваться, от-атариваться, украинизироваться и т. д. Наш народ, поэтому вынужден либо найти достойное для всех народов разрешение национального в рамках общего государства, либо, если это встречает саботаж и этому противопоставляется идея раздела России — грудью встать на защиту собственного существования (курсив мой. — П. Б.) [22, с. 166].
В том же году в первом варианте «Истории и утопии» Н. И. Ульянов предупреждал:
Ладья сепаратизма может приплыть к желанному берегу только через море великорусской крови. Жалуясь на геноцид и приветствуя издание законов против него, самостийники лелеют идею геноцида против великоруссов [23, с. 20].
Авторитет профессора Н. И. Ульянова как специалиста в национальном вопросе стал столь велик, что известный монархист Б. Л. Солоневич в своем проекте создания экспертного «Русского Совета» — эмигрантского протопра-
вительства России, называл его имя одним из первых наравне с изобретателем вертолета и самолета-амфибии, мецената И. И. Сикорским [18, с. 4].
С 1956 г. Н. И. Ульянов работал в крупнейшем американском университете — Йеле (Нью-Хевен) и регулярно печатается в эмигрантской прессе. В 1965 г. в парижском журнале «Возрождение» выходит итоговая работа историка «Происхождение украинского сепаратизма», через год она была напечатана отдельным тиражом. До сих пор не ясно, почему она была напечатана не в США, как это обозначено на титульном листе, а в Мадриде, в Испании, где никаких крупных русских издательств не было. Удивительно быстро для русских эмигрантских изданий научная монография разошлась. Лишь впоследствии выяснилось, что большая часть тиража попала не к читателям, а была в панике была скуплена украинским эмигрантами-шовинистами и уничтожена [11, с. XI]. Особенностью книги, так же как и журнала «Возрождение», была очень примечательная орфография. В ней отсутствуют еры на конце слов и фита, но, согласно дореволюционным правилам, есть 1 и ять. Современный публицист Л. М. Аринштейн удачно охарактеризовал эту книгу: «Перед нами монументальный научный труд и политический памфлет, слитые воедино» [1, с. 6].
У современного читателя возникает законный вопрос — почему Н. И. Ульянов назвал свою книгу «Происхождение украинского сепаратизма», а не национализма. Тем более что сторонников общерусской и малороссийской ориентации с 2013 г. на «незалежной Украине» стали называть «сепаратистами» («сепаратяками», «сепаратами»), в то время как они и не скрывают, что их конечная цель — войти в состав России в любой форме: конфедерации, федерации, автономии или как несколько областей. Понять логику майдаунов столь же сложно как инопланетную, негуманоидную цивилизацию, но предоставим слово самому Н. И. Ульянову. Во введении к монографии он написал:
В заглавии настоящей работы, не случайно употреблено слово «сепаратизм» вместо «национализма». Именно национальной базы не хватало украинскому самостийничеству во все времена. Оно всегда выглядело движением ненародным, ненациональным, вследствие чего страдало комплексом неполноценности и до сих пор не может выйти из стадии самоутверждения. Если для грузин, армян, узбеков этой проблемы не существует, по причине ярко выраженного их национального облика, то для украинских самостийников главной заботой все еще остается доказать отличие украинца от русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев какой бы то ни было степени родства между собой [28, с. 4].
После выхода книги имя историка Н. И. Ульянова становится очень популярным. Он оказался главным экспертом по решению украинского вопроса, его призывают как высший научный авторитет подписывать различные обращения [28].
Известный писатель и публицист из второй русской эмиграции В. Д. Самарин так в 1985 г. отозвался об идеях «Происхождения украинского сепаратизма»: ...они нужны именно в наше время, когда по страницам книг, журналов, газет растекается мутная волна русофобства, когда понятие интернационального коммунизма подменяется понятием «русского империализма», когда Запад осущест-
вляет политику, направленную не против коммунизма, а против исторической России — политику, грозящую всемирной катастрофой [16, с. 195].
Известный историк старообрядчества или, как он сам себя охарактеризовал, «не какой-нибудь "кацап", а чистокровнейший уроженец Малой Руси, чьи предки были и в казацкой старшине верными подданными русского царя», С. А. Зеньковский писал: «В этом солиднейшем труде, основанном на глубоком знании источников, он разбирает роль провинциальных себялюбцев, ставивших собственные, личные интересы выше интересов своего народа» [5, с. 271].
Один из лидеров Народно-Трудового Союза (НТС) — Глеб Александрович Рар писал в своих мемуарах, что через много лет после выхода «Происхождения украинского сепаратизма», работая на радио «Свобода», он дал эту монографию
прочесть одному из наиболее образованных членов украинской редакции, галичанину, и попросил отметить в книге Н. Ульянова любые ошибки и неточности. Через несколько недель он вернул мне книгу и сказал, что нашел только одну ошибку: не старший брат униатского митрополита Шептицкого был начальником польской разведки, а младший (или наоборот, сейчас не вспомню) ... [13, с. 224].
В то же время украинская сепаратистская эмиграция не могла ничего ответить по существу вопроса и прибегла к излюбленному политическому приему — написанию доносов. Наиболее скандальным было «Донесение Ярослава Туркало», отправленное в виде письма ректору Йельского университета К. Брюстеру, с требованием принятия мер против проводника «русской пропаганды» и «наступления» последних — Н. И. Ульянова. Ректор передал письмо Н. И. Ульянову, а тот радостно вызвал 18 мая 1967 г. через главную русскоязычную газету в США «Новое Русское Слово» своих оппонентов на открытую дискуссию [30], которой, конечно, не последовало, ибо никаких аргументов, кроме «москаль» и «агент КГБ», традиционно не было.
В наши дни история повторилась — львовский рецензент Я. Р. Дашкевич так и не смог что-либо аргументированно противопоставить концепции Н. И. Ульянова [3]. В своей отрицательной рецензии на первое переиздание «Происхождения украинского сепаратизма» в 1996 г. украинский «незалеж-ник», видимо, считавший себя антикоммунистом, повторил ругательные определения В. И. Ленина (!) про антиукраинскую книгу царского цензора С. Н. Щеголева и сделал вид, что не понимает ульяновского понятия «сепаратизм». Логика рецензента-самостийника такова: украинцы — отдельная от русских нация, следовательно, надо было употреблять термин «национализм», а не «сепаратизм». Все байки про угнетение «хохлов» «кацапами» — истина, значит — Н. И. Ульянов, как и все «москали», врет. Фактические замечания относятся только к неправильному написанию фамилий и инициалов некоторых идеологов «украинства», что, впрочем, легко объяснимо различными вариантами транскрипции с «мовы» на русский литературный язык и тем, что само украинское правописание в ХХ в. несколько раз менялось, как в СССР, так и в диаспоре. Я. Р. Дашкевич (1926-2010) — личность примечательная: известный украинский псевдоисторик и фальсификатор, сын подполковника «сечевых стрельцов», в 1949 г. был арестован МГБ за связь с антикоммунистиче-
ском подпольем, в 1955 г. реабилитирован, и после 1991 г. в «незалежной» стал доктором исторических наук. Его работы полны не только передергиваний, но и фактических ошибок. Это не только отрицание родства Киевской Руси и Российской империи, но и смелые заявления о неславянском происхождении жителей Владимиро-Суздальского княжества и о том, что Александр Невский никогда не участвовал в Невской битве и Ледовом побоище, ибо в это время был малолетним заложником в Золотой Орде. А русская разведка при Петре I похитила или заменила все документы в европейских архивах о неславянском происхождении московитов и т. д.
Впрочем, можно только согласиться с другим мыслителем Русского Зарубежья, Иваном Лукьяновичем Солоневичем: спорить с украинскими и белорусскими сепаратистами бессмысленно и бесполезно, потому что «у этих милостивых государей нет за душой ничего, кроме бездарности и ненависти» [21, с. 108]. Вести полемику с ними также нельзя, ибо начинаешь сомневаться в их психическом здоровье. Все твои аргументы из истории человечества или Восточной Европы, даже самые примитивные, «свидомые» априорно отвергают ибо, «доказывать все это профессиональным самостийникам нет никакого смысла. Они ничего этого не будут слушать не потому что это было не правдой, а потому, что все это им не выгодно» [21, с. 111]. Так, Н. И. Ульянов пишет:
М. В. Юзефович долго полемизировал с друзьями, писал статьи, разоблачал неблаговидные приемы их пропаганды. Это благодаря ему обнаружился скандал с переводом «Тараса Бульбы» на украинский язык, где переводчик Лобода позволил себе вставить в текст слова и фразы политического характера, не принадлежащие Гоголю [27, с. 112; 28, с. 195].
В наши дни на основании фальсифицированного украинского теста «Тараса Бульбы» «свидомиты» обвиняют режиссера Владимира Бортко в искажении произведения Н. В. Гоголя при экранизации одноименного произведения... Сам Михаил Владимирович Юзефович (1802-1889), поэт, председатель киевской археографической комиссии, был большим патриотом своего малороссийского края и любителем народного слова. М. В. Юзефович был один из основателей «Громады» и участвовал в ее литературной деятельности. Но он, как и многие малороссияне,
просто, до смерти боялся революции и расчленения России. Это он автор, ставшего знаменитым, выражения «Единая неделимая Россия», написанного по его предложению на памятнике Богдану Хмельницкому. Нападая с такой злобой на этот лозунг, самостийники, видимо, не подозревают о его украинском происхождении [27, с. 111; 28, с. 195].
Знаменитая фраза И. Л. Солоневича блестяще характеризует психологию всех сепаратистов:
Всякие самостийности имеют, по существу, весьма простую подкладку: сколько получается министерских, посольских, консульских и прочих постов. Я эту подкладку знаю довольно хорошо. На моей родине, в Белоруссии, тоже были такие самостийники — из неудавшихся народных учителей, мечтавших
о министерских постах. Министерский пост в Российской Империи — не очень просто достижимая вещь. Но в белорусской республике «с сеймом у Вильни або у Минску» — сколько разведется таких министерских, посольских и консульских постов. И перед каждым захудалым счетоводом откроются блестящие перспективы — представительство самостийной белорусской республики — например — в Уругвае. А народные массы будут оплачивать все эти посты своими трудовыми денежками. Нет, для народных масс Империя Российская на много проще, удобнее и лучше [20, с. 27-28].
Самым удачным типом сепаратистского движения в России Н. И. Ульянов считал «самостийничество», которому и посвятил свою крупнейшую работу «Происхождение украинского сепаратизма» — первую научную монографию на эту тему. Монографию можно разделить на три основные части: сепаратистские настроения в казацкой старейшины в XVII в.; возрождение малороссийского казакофильства начале XIX в.; оформление идеологии самостийничества в конце XIX — начале XX вв. Автор дает нелицеприятную оценку течения, отколовшего от нашей родины примерно одну треть народа. Он рассматривал русский (великорусский), белорусский и украинский — малороссийский народы как единую этнокультурную общность. По Н. И. Ульянову, украинский сепаратизм прошел четыре основные стадии своего развития: «казакофиль-ство» — романтическое воспевание запорожцев; «малороссофильство» — любование областными особенностями Юга России; «украинофильство» — романтические прожекты местных народников-социалистов; и, наконец, в ХХ в. «украинство» — политическое партийное течение, наполненное ненавистью ко всему не «истинно» украинскому [28; 29].
К этому труду примыкает множество статей, эссе, рецензий, научных работ Н. И. Ульянова: «Украинцы и псевдоукраинцы», «Зеркало украинского национализма», «Происхождение украинцев и великоруссов в свете сепаратистской "науки"», «Русское и великорусское», «Русь-Малороссия-Украина», «Богдан Хмельницкий», «Шевченко Легендарный», «Лжепророк», «Один из забытых», «Об одном проекте разрешения национального вопроса в России», «Формальный национализм», «Путевые письма Василия Кельсиева» и т. д.
Во всех своих работах Н. И. Ульянов убедительно доказывает, что главной чертой украинского самостийного мифотворчества является совершенно беззастенчивая фальсификация — лингвистическая этнографическая, историческая, антропологическая, экономическая и даже филологическая.
Причем часто самостийники в своем сепаратизме доходят до кощунства. Украинская автокефальная церковь причислила атеиста Т. Г. Шевченко к лику святых угодников. А в изданном этой церковью «Молитовнике для вжитку украинской православной людности» (Маннгейм, 1945) все имена греко-римских и библейских святых, ставшие за тысячу лет своими на Руси и общеевропейскими, заменены обыденными простонародными кличками — Тимошь, Василь, Гнат, Наталка, Горпина, Полинарка. В последнем лишь с трудом можно опознать св. Аполинарию. Женские имена в «Молитовнике» звучат особенно жутко для православного уха, тем более, когда перед ними значатся «мученицы» или «преподобная»: Святые мученицы Параська, Подоська, Явдоха. Не успевает православный человек подавить содрогание, вызванное такой украинизацией,
как его сражают «святыми Яриной и Гапкой». Потом идут «мученицы Палажка и Юлька» и так до преподобной Хиври [28, с. 268].
Байки про украинцев — прямых потомков населения утонувшей Атлантиды сменяются сказками о том,
что русские представляют собою потомков людей ледникового периода, родственных лопарям, самоедам и вогулам, тогда, как украинцы — представители переднеазийской круглоголовой расы, пришедшей из-за Черного моря и осевшей на местах освобожденных русскими, ушедшими на север вслед за отступающим ледником и мамонтом [28, с. 5].
Правда, при этом забывают упомянуть, что выдумавший это В. Щерба-кивский опубликовал свою «Формацш украшськой нацп» в Праге в 1942 г., т. е. с разрешения оккупационных немецких властей и согласия нацистской цензуры. К этому примыкает бесконечное повторение, без указания источника, и русофобских фантазий XIX в. поляка — эмигранта во Франции графа Фадея Чацкого: «Украина и украинцы произошли у него не от слова «окраина», «край», но от какой-то никому, кроме него, не ведомой орды «укров», пришедшей якобы из-за Волги в VII веке» [29, с. 54; 28, с. 6].
Не останавливаются сепаратисты даже перед грубейшими, неслыханными искажениями памятников древней письменности. Так, у эмигрантов-украинцев, пишет Н. И. Ульянов, вошло в правило при цитировании «Повести временных лет» и других летописей заменять понятия «Русь», «русская земля», «русские» на термины «Украина», «украинское» [29, с. 58]. Такая же судьба в сепаратистской прессе постигает и «Слово о полку Игореве» и «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, и даже паломничество игумена Даниила в Святую Землю «откорректировано». В знаменитом диалоге, где король Иерусалимский разрешает монаху поставить лампаду на гроб господень, тот ставит «не только за себя и за свои грехи, а за всю землю русскую». У самостийников же вместо последнего слова — «украинскую». «Что бы сказали французы, — вопрошает Н. И. Ульянов, — если бы в «Песне о Роланде» все слова «Франция» были заменены на Гасконь?» [29, с. 58].
Нельзя безнаказанно издеваться над культурой, а делаеть это в политических целях — преступно. В XX в. мировой трагедией закончились фарсы, разыгранные Б. Муссолини и А. Гитлером, когда современные буржуа, лавочники и пролетарии задумали, напялив тоги древних сенаторов и украсив себя рунами и свастиками древних германцев и ариев, поиграть в «римскую империю» или «третий рейх».
Столь же недостойный фарс разыгрывают самостийники, модернизируя Киевскую Русь, зачисляя князей в запорожцы, изображая св. Владимира с моржовыми усами, с чубом, в широченных шароварах, и объявляя всю древнерусскую украинской культурой [29, с. 59].
Многие наши современники наивно полагают, что украинские нацисты боролись с не русскими и не с Россией, а с коммунизмом и СССР. Н. И. Ульянов великолепно показывает, что они до бешенства ненавидят наше государство (многонациональнальную империю) и культуру и именно поэтому выступают
против всякой империалистической России — России большевицкой и царской, России фашистской и демократической, России панрусистской и панславистской, России буржуазной и пролетарской, России верующей и неверующей, России — покровительницы православия, ислама, последователей Моисея, России — защитницы угнетенных и колониальных народов, России мессианской и России — защитницы мирового пролетариата, России Милюкова и России Власова, вообще против России, которая уже сама по себе является синонимом империализма [22, с. 163].
Употребляя термин «империя», историк не вносил в это понятие какой-либо отрицательный подтекст. Н. И. Ульянов считал, что империя — это многонациональное государство, имеющее сложную государственную иерархию. Империя может включать федеральные, автономные и унитарные части, выделяемые по территориальным, экономическим и этнографическим признакам.
Украинские самостийники выдумали ярлык «москальский фашизм», под который подгоняются взгляды и политика всех русских царей, А. Ф. Керенского, И. В. Сталина, русских историков и ученых Х1Х-ХХ вв. и даже наших современников А. И. Солженицына и Д. С. Лихачева [10]. Ныне, дабы приблизится к толерантности Евросоюза, более используется термин «жидо-москальский империализм», а научные труды Н. И. Ульянова доводят «свидомитов», в прямом смысле до бешенства, т. к. полностью опровергают несостоятельность и лживость их идеологии.
Все оппоненты творчества Н. И. Ульянова признают, что читать его работы очень интересно, «но публицист он страстный и пристрастный» [15]. Вместе с тем — как можно относится к «гениальным» утверждениям таких идеологов самостийности, как доктор Ростислав Ендык, который в книге «Вступ до расовой структуры Украини», заявил, что украинцы отличаются от всех народов Европы, тем, что не вступают в межнациональные браки? [4, с. 312]
Ошибочной надо признать точку зрения, согласно которой советская историография не обращала на работы Н. И. Ульянова никакого внимания. Были специфические публикации с умелым препарированием его взглядов для советского читателя. Так, некий М. Русланов в газете «За Возвращение на Родину» (органе одноименной организации) писал о конце эмигрантской литературы, ссылаясь на Н. И. Ульянова [14]. Еще более примечательна статья в газете «Голос Родины» «"Расчленители России" и их покровители из Конгресса США», стыдливо подписанная «Н. У. (Нью-Йорк, США)» [9]. В ней подробно излагались взгляды Н. И. Ульянова, против сепаратистов всех мастей, не было только имени автора.
Во многом вина за сложившуюся ситуацию лежит и на русской интеллигенции. Вслед за Н. И. Ульяновым мы должны, по совести, сказать про население современной Украины:
Между тем надо считать просто чудом, что этот народ до сих пор не утратил идеи общерусского единства. Мы ее не только не укрепляли, но в течение целого столетия делали все от себя зависящее, чтобы подорвать ее и выкорчевать в сознании южно-руссов. Мы их отдали на растление всем бесам национализма. Не они вступили на путь сепаратизма, а мы усвоили теорию, по которой они обязательно должны стать народом самобытным, вплоть до государственного отделения [26, с. 155].
Так же не побоимся и приведем нескольких цитат Н. И. Ульянова об обстановке, в которой находился в период 1917-1947 гг. многострадальный малороссийский народ:
За последние 30 лет он подвергся действию всевозможных развращающих сил, пережил короткую, но зверскую петлюровскую украинизацию, пережил тупую, бессмысленную, но страшную по своей длительности большевицкую украинизацию, испытал иезуитское нашептывание галичан, воспользовавшихся большевицкой политикой и пославший на Украину «диячей» в виде учителей, литераторов, научных работников и проч., испытал, наконец, дважды немецкую пропаганду, направленную на отторжение его от России [26, с. 154-155].
Чего только не предпринято было в период гитлеровской оккупации для натравливания украинцев на русских. Даже позволено было в центре Киева стрелять в людей, не желавших «розмовлять по вкраински» [22, с. 165].
И все же остался прежним «русским» народом, а после этой войны более «русским», чем когда бы то ни было. Сотни тысяч его, если не миллионы, завезены были в Германию, и эти люди проявили здесь, на чужбине, столь ярко выраженное российское обличье и до такой степени оказались чуждыми сепаратистских тенденций, что только слепец мог не узнать в них наших прежних «малороссов» [26, с. 155].
Труды Н. И. Ульянова входят в число лучших образцов российской интеллектуальной критики украинского сепаратизма наряду с В. В. Шульгиным, С. Н. Щеголевым, А. М. Волконским, А. В. Стороженко, А. Ю. Геровским, И. И. Лаппо, В. Р. Вавриком, И. Л. Солоневичем, Андреем Диким и др.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аринштейн Л. М. Чем замечательна книга Ульянова // Ульянов Н. И. Происхождение украинского сепаратизма. — М., 2007. — С. 5-19.
2. Вернадский Г. В. Русская историография. — М., 1998.
3. Дашкевич Я. Р. Двi рецензп // Украшсм проблеми. Журнал Украшсм та д1яспори. — 1998. — № 2 (17). — С. 142-151.
4. Ендык Р. Вступ до расовой структуры Украини. — Мюнхен: Изд-е Наук. т-ва им. Шевченки, 1949.
5. Зеньковский С. Верный флагу. Памяти Н. И. Ульянова (1905-1985) // Новый журнал. — 1985. — № 160. — С. 268-274.
6. Карин С. Судьба радиостанции «Освобождение» // Рос. демократ. — Париж, 1953. — № 2 (Сб. 23). — С. 32-36.
7. Лосский Н. О. Украинский и белорусский сепаратизм // Грани. — Франкфурт н / Майне, 1958. — № 39; переизд.: Север. — Петрозаводск, 1992. — № 4. — С. 99-103.
8. Муравьев П. А. Жизнь — это творчество // Отклики. — Нью Хэвен, 1986. — С. 39-55
9. Н. У [Нью-Йорк, США] «Расчленители России» и их покровители из Конгресса США // Голос Родины. — 1962. — № 31. — С. 3.
10. Науменко Н. Солжешцин куе нам нов1 кайдани // Шлях перемоги. — Мюнхен, 1990. — 7 жовтня. — С. 1-2.
11. От редакции // Ульянов Н. И. Происхождение украинского сепаратизма. — М.: Индрик, 1996. — С. У-ХП.
12. Отклики: Сб. ст. памяти Николая Ивановича Ульянова (1904-1985) / Ред. В. М. Сечкарев. — Нью Хэвен, 1986.
13. Рар Г. А. «... И будет наше поколение давать истории отчет»: Воспоминания. — М.: РуС. путь, 2011.
14. Русланов М. Размышления о «долларовой росе» в эмигрантском болоте // За Возвращение на Родину. — 1959. — № 59 (354), июль. — С. 2.
15. С. В. Украинский сепаратизм // Русская мысль. — Париж, 1967. — 11 февр. —
С. 3.
16. Самарин В. Д. Служение России (Памяти Н. И. Ульянова) // Вече. — Мюнхен, 1985. — № 18. — С. 193-196.
17. Сборник российских политических программ 1917-1955. — Выборг, 1991.
18. Солоневич Б. Л. Кто же??? // Родина. — Нью Йорк, 1961. — № 98. — С. 4.
19. Солоневич Б. Л. От редакции // Родина. — Нью Йорк, 1966. — № 154. — С. 6-7.
20. Солоневич И. Л. Вся власть русским мозгам! — СПб., 2003.
21. Солоневич И. Л. Наша страна. ХХ век. — М., 2001.
22. Ульянов Н. И. Большевизм и национальный вопрос // Возрождение. — Париж, 1951. — № 13. — С. 156-167.
23. Ульянов Н. И. История и утопия // Российский демократ. — Париж, 1951. — № 1 (сб. 20). — С. 9-20.
24. Ульянов Н. И. История и утопия // Спуск флага. — New Haven, 1979. — С. 61-71.
25. Ульянов Н. И. К национальному вопросу // Социалистический вестник. — Нью-Йорк, 1948. — № 6. — С. 115-116.
26. Ульянов Н. И. Об одном учении в национальном вопросе // Возрождение. — Париж, 1949. — № 6. — С. 150-156.
27. Ульянов Н. И. Один из забытых // Спуск флага. — New Haven, 1979. — С. 99-121.
28. Ульянов Н. И. Происхождение украинского сепаратизма. — Нью-Йорк, 1966.
29. Ульянов Н. И. Русь — Малороссия — Украина // РоС. демократ. — 1953. — Париж, 1953. — № 2 (сб. 23). — С. 46-59.
30. Columbia University Libraries, Rare book and Manuscript Library Bakhmeteff Archive. S. G. Pushkarev Printed Materials. Box.13. Files: «Вырезки: Культура русской эмиграции».
