CC BY
18
А. И. Любжин Русские читатели Проперция: Ф. Я. Козельский
Проперций не относится и никогда не относился к числу наиболее читаемых и популярных в России авторов. В указателе Свиясова ему отведен 61 пункт (у Горация - 889)1. Однако же в его случае, пожалуй, как нигде количество компенсируется качеством. Среди его поклонников - Феофан Прокопович, М. Н. Муравьев, А. П. Ермолов2. Но самая большая редкость -реминисценции из творчества латинского элегика в русской поэзии; пока в императорский период нам известна лишь одна фигура, в чьих стихах удалось обнаружить цитаты — поэт и писатель Федор Яковлевич Козельский (р. 1734 г.), член масонской ложи «Урания». Эти цитаты чрезвычайно немногочисленны (хотя влияние Проперция, как представляется, сказывается не только в них); и все-таки они есть .
Уже самопредставление в предисловии демонстрирует ориентацию на высокие образцы: «Виргилий славный Римский Стихотворец, когда у него некто с удивлением спрашивал, для чего он Энния не важного Стихотворца читает? Я, ответствовал, из навозу Энниева выбираю золото . Ибо сей Стихотворец хотя и весьма низкой имел штиль в своем сочинении; однако между неприятными его стихами не редко находились важные и разумные мнения. Я знаю, что в сем моем сочинении, благосклонный читатель, не сыщешь золота: однако уповаю, что и своего в нем не потеряешь»5.
1 Е. В. Свиясов. Античная поэзия в русских переводах. XVIII-XX вв. ИРЛИ. Библиотека, 1998.
2 Этому был посвящен мой небольшой доклад: Alexei Liubzhin. La terza edizione completa di Properzio in lingua russa. In: Properzio nel genere elegiaco. Modelli, motivi, riflessi storici. Atti Convegno Internazionale. Assisi, 27-29 maggio 2004. A cura di Carlo Santini e Francesco Santucci. Assisi, 2005. P. 477-480.
3 Мы не рассматриваем топику римской любовной элегии (также отнюдь не обильную у Козельского), где нельзя установить источник с полной достоверностью.
4 Donat., Vit. Verg., p. 31.
5 Сочинения Федора Козельского. Второе изд., испр. и вновь приумноженное. Ч. II. [СПб.] Печатано при Импер. АН, 1778 года. С. 6.
178
Русские читатели Проперция
В стихотворении «Размышление о любви Отечества» Козельский пишет, прямо ссылаясь на Проперция6: Когда Энеиды часть издал в свет Марон, Проперций и себе и Грекам всем в урон Сказал, не чувствуя завистливой досады: Родится нечто в свет побольше Илиады. Элегии Козельского, конечно же, не могут ориентироваться на античную традицию вполне: они гораздо меньше укоренены в конкретных обстоятельствах места и времени (вплоть до анонимности возлюбленной), они куда больше наполнены жалобами в настоящем несчастии на ушедшее блаженство; даже и черты сходства значительно утрированы — слово предоставляется женщине чаще, чем у римлян, и возникают иногда парные элегии. Однако именно Проперций со своей страстной поэзией задает тональность сборника, даже там, где о прямых текстуальных параллелях нет речи:
Ах естьли б днесь тебя узрел я в сей стране! Во веки твой приход толь дорог не был мне!.. Хотя не для меня в сии ты вниди рощи... О тщетно света я ищу средь темной нощи!.. Кто вверился тебе, и кто тебя любил, Обманут тот тобой, тот стал тебе постыл. Без жалости того неверная терзает, И ласки все его нежнейши забывает7.
Иногда прямые текстуальные параллели все же можно зафиксировать. Так, в одной из элегий его сборника чувствуется влияние письма Аретузы к Ликоту (4, 3)8:
Они текут из глаз и падают на стих, Что тщится изъяснить печали дней моих, И тем слова мои написанны смывают, И взор мой помрачив, писать свой рок мешают. По-видимому, к Prop. 1, 19, 27 слл. —
6 Сочинения... I, с. 151; ср. 2, 34, 66. Впрочем, здесь мы не имели бы оснований усомниться в источнике цитаты и без этой ссылки.
7 Элегия XVIII, Сочинения. II, с. 48.
8 Элегия XXIV. Сочинения. II, с. 58; у Козельского элегия также написана от лица женщины.
9 Перевод мой, по изд.: Секст Проперций. Элегии в четырех книгах. ГЛК Ю. А. Шичалина, М., 2004. С. 45.
За это, божественные родники, мне в награду - холодный утёс и жёсткий сон на заброшенной тропинке, и всё, что я могу поведать в своих жалобах, мне приходится рассказывать одним только голосистым
птицам.
Но, как бы то ни было, леса откликаются мне на имя Кинфии,
и оно непрестанно оглашает пустынные скалы! —
восходят жалобы безымянной возлюбленной:
Неложны слез моих свидетели места,
Где нежностей твоих осталась лишь мечта,
Где тайности свои тебе я открывала,
Где також и твои взаимно узнавала...
Воскликнут и луга и рощи зашумят,
И имя в них мое стократно повторят;
Прохладные ручьи журчанием всечасным,
Меж долом страсть мою воспомянут прекрасным,
И чистые ключи, коль прийдешь ты на них,
Изобразят лице мое в струях своих;
И птицы в рощах сих печалию смущенны,
Пресладко воспоют песнь твоея измены10.
Ландшафт с птицами и сама обстановка заставляют думать, что непосредственный источник — Проперций, а не Вергилий (ecl. 1, 5). На этом примере со всей яркостью сказывается искусство Козельского в переработке топосов: зеркальная смена позиций (возлюбленная вместо поэта) сочетается с тем, что имя, которым полны леса, - по-прежнему ее имя; здесь возникает совершенно другая ситуация, и топос обретает иное наполнение: уже произнесенное и поныне звучащее имя задает предысторию, делает явным читателю обмен ролями и подчеркивает превратность судьбы (что соответствует тональности всего сборника).
Сборник элегий - само по себе не столь частое явление в русской поэзии XVIII в. Сборник элегий, учитывающий опыт Проперция, уникален для русской поэзии в целом. Безусловно, дарование Ф. Я. Козельского заслуживает самого пристального внимания тех, кто интересуется рецепцией античной литературы в России.
10 Элегия XXII, с. 55.
