CC BY
50
М. В. Ленчиненко
Русские читатели Плутарха: Книги из библиотеки М. Н. и Н. М. Муравьевых
Имя Плутарха читающему или слушающему человеку Древней Руси могло быть известно из византийского гномология «Пчела». В Х11-Х111 в. его перевели на славянский язык1. Со временем благодаря своей популярности он распространился в многочисленных списках и редакциях. В этом сборнике Плутарху приписывались высказывания о добродетели, лести, красоте, воспитании и т. п. В начале XVI века (в Русском хронографе 1512 г.) появилось сочинение «Пророчества еллинских мудрецов». В составе тринадцати себе подобных Плутарх якобы пророчествовал о Христовом пришествии, «еже от девы»2. Здесь Плутарх «сказует»: «Исус муж мудр; аще мужа того нарицати подобает, превышнего вина пребывание». Этот же текст, слегка дополненный новыми подробностями о гробе Господнем, был напечатан в середине XVII в. в «Кирилловой книге»3.
В XV в. в Благовещенском соборе Московского Кремля появилось два изображения Плутарха со свитками в руках (одно на дверях, другое - на стене северной галереи). Текст одного из них: «Бога бойся первое, родителям повинуйся, иереи хвали», текст второго: «Страшный и ужаса исполненный прародителей в Едеме падеж, егда не послушаши Бога»4.
Итак, в течение длительного времени в русской культуре у Плутарха есть имя, есть репутация добронравного язычника-учителя, чья моральная система ценностей не противоречит христианской, есть изображение, но самих текстов нет, кроме
1 Творогов О. В. Пчела. // Словарь книжников. Вып. 1. С. 382-387.
2 Казакова Н. А. «Пророчества еллинских мудрецов» и их изображения в русской живописи Х^-Х^УП вв. // ТОДРЛ. Т. 17. М.; Л., 1961. С. 358-368.
3 Кириллова книга. М., 1644. Л. 117-117 об.
4 Снегирев И. М. Благовещенский собор в Москве. М., 1854. С. 15-17. Текст на фреске не сохранился.
трех греческих рукописей. Появление их в 1654 г. было связано с готовившейся церковной реформой патриарха Никона. Из очередной поездки на Афон Арсений Суханов привозит около 500 манускриптов, среди которых числится и Плутарх. На двух пергаменных рукописях - «О Физике и Морали» (XI в.) и «21 книга морали или нравственной философии» (XII в.) есть пометы, которые говорят, что манускрипты происходят из Афонского Ватопедского монастыря. В Синодальном собрании зафиксирована и третья рукопись - «Биографии знаменитых мужей Греции и Рима» (бумага, XV в.)5. Естественно, мы не можем рассматривать их наличие на Патриаршем дворе как свидетельство того, что творчество Плутарха было широко известно. Оно оставалось «закрытым» знанием, недоступным той публике, которая заказывала и переписывала необходимые ей тексты.
Русский читатель у Плутарха появляется только в XVIII веке. Его первые публикации показывают, насколько четко в сознании русских переводчиков разведены источники для переводов Плутарха-моралиста и Плутарха-историографа. Предпочтение в выборе текстов отдаются его философско-моральным рассуждениям, а язык, с которого делается перевод, выбирается «еллинско-греческий». Для открытия же Плутарха как историографа используется иной источник - западный, французский (см. Приложение). Характерно, что «Жития мужей...» Сергей Глебов, трудившийся над переводом, посвящает кн. Е. Р. Дашковой. Книга вышла спустя три года после переворота 1762 г. Одновременно с биографиями в 1765 г. выходят и «Лучи мудрости». Удивляет, что философско-моральные рассуждения преподносятся единым текстом без отсылок к конкретным авторам, где, помимо Плутарха и Сенеки, предполагались и «прочие славнейшие в древности мужи». Такой анонимности не знала
5 См.: архим. Владимир (Филантропов В. И.) Систематическое описание рукописей Московской Синодальной (патриаршей) библиотеки.
Ч. 1: Рукописи греческие. М., 1894. № 501-503. Эти же рукописи учтены в каталоге: Matthaei Ch. F. Accurata codicum Graecorum mss. biblio-thecarum Mosquensium Sanctissimae Synodi... Lipsiae, 1805. N 338, 339, 387. В 1777 г. происходит первая критическая публикация греческих
рукописей Плутарха, привезенных с Афона. Подготавливает эту работу ученый западной школы Христиан Маттеи, бывший в то время ректором университетских гимназий в Москве. Текст издается в типографии Моск. университета: Plutarchus ПЕР1 AYZQniAZ... М., 1777.
даже «Пчела», в которой указывался автор цитируемого речения.
Однако традиции перевода, которые во многом следуют заданным меркам предшествующих веков, несмотря на активную политику секуляризации и обмирщения культуры, и традиции чтения в XVIII в. расходятся. Книжный рынок наполняется западными изданиями, в том числе и сочинениями Плутарха. Они оказываются в домашних дворянских библиотеках6. При этом на полках могут соседствовать и немецкое полное издание Плутарха на греческом и латинском языках с обширным комментарием на латыни, и «Лучи мудрости». Такое положение мы наблюдаем в доме и М. Н. Муравьева, и И. И. Дмитриева. Жизнеописаниями Плутарха (и только ими!) наполняют библиотеки учебных заведений7.
Думается, что создание в предшествующие века Плутарху репутации моралиста, достойного христианской культуры, привело к тому, что в воспитательном процессе произошел плавный переход от чтения житийной литературы к чтению жизнеописаний «славных в древности мужей». По крайней мере, мы не находим житийной литературы в составе библиотеки Муравьевых. Но мы знаем пример поведения маленького Никиты на детском бале. Имена тех, кто стал для него образцом для подражания, прозвучали - Аристид и Катон. Мы не знаем, как знакомился с Плутархом шестилетний Никита, но в дальнейшем появляются один за другим переводы Пьера Бланшара: «Плутарх для юношества» в переводе Г. П. Дубецкого (1808-1810 гг.), «Плутарх для прекрасного пола», затем «Плутарх в пользу
6 Плутарх числится в библиотеке А. А. Матвеева, сподвижника Петра I, двинского воеводы, посла в Голландии и Австрии (1699-1718), президента Морской академии (1716-1718), Юстиц-коллегии (1719), сенатора, хорошо владевшего латинским языком // Библиотека А. А. Матвеева. (1666-1728): Каталог. М., 1986. № 686 Plutarchi... quae extant omnia / cum latina interpretatione Hermanni Cruserii, Gulielmi Xyandri... Francofurti, 1620. 2 т. Текст парал. на греч. и лат. яз. Среди книг императрицы Елизаветы Петровны также находим Плутарха: Plutarchus. Les vies des nommes illustres: Trad. en franc. ... par A. Dacier. P., 1734. // Книга в России XVI - середины XIX в. Л., 1990. С. 117.
7 По запросу «Плутарх» в базе данных библиотеки 1 Кадетского корпуса (Сухопутного Шляхетного) не найдено ничего, а запрос «Plutarchus» выдал 6 описаний, пять из которых середины XVIII в. // http://www. nlr. ru/rlin/kadkorp. php
воспитания» в 6-ти частях Сергея Глинки (1822-1823 гг.), «Добродетельные женщины в древности» (СПб., 1829. Перевод с греческого Ивана Мартынова). К началу XIX в. Плутарх превратился в обязательное чтение образованных людей дворянского круга. Думается, вершины популярности у русских читателей Плутарх достиг, когда его включили в сборник «Таинственный микроскоп, или Зерцало волшебных таинств» (СПб., 1817), где в первой части содержались «Правила физиогномии и хиромантии, или Открытое таинство как узнавать человеческия свойства, участь и нравы по его сложению, чертам лица и рук и по прочим признакам; с таблицею о счастливых и несчастливых днях. Избранныя из лучших писателей, как то: Алберта, Лафате-ра и прочих,; С физиогномическими замечаниями Аристотеля, Галенуса, Гиппократа, Плиния, Плутарха и И. Б. де ла Порта. С присовокуплением Галлевой системы о черопословии (sic!)».
Итак, в библиотеке Муравьевых имеются четыре издания Плутарха:
1. Plutarchui De liberorum educatione / Ch. Aug. Heumanni. Lipsiae, 1749.
2. Plutarchui Chaeronensis, quae supersunt, omnia, grace et latina /... Io. Jacobus Reiske. Lipsiae, 1774-1782. T. 1-12.
3. Plutarchus. Les vies des nommes illustres: Trad. en franc. ... par A. Dacier. Paris, 1811. T. 1-15.
4. Плутарховы сравнительные жизнеописания славных мужей / Пер. с греч. С. Дестунис. СПб., 1814-1821. Ч. 1-13. (отсутствуют ч. 5, 7, 9).
Какие из них могли принадлежать отцу, М. Н. Муравьеву, сказать трудно. По времени выхода это могли быть только немецкие издания. По описи 1796 г. самого М. Н. Муравьева находим только русский перевод: под номером 86 «Слово нравоучительное Плутарха философа о непристойном любопытстве во многоизведывании чужих дел и обращений»8, (на сегодняшний день книга в ОРКиР НБ МГУ отсутствует). В «Опытах истории» М. Н. Муравьев говорит о Плутархе: «Описатели жития славных людей занимают в поприще письмен менее сияющее место, нежели дееписатели; но могут быть весьма полезны, если умеют привлекать внимание к особенным качествам великих мужей. Таково было достоинство Плутарха, который, будучи одушевлен безпрестанно скромною мудростию
8 ОР РГБ. Ф. 507. Д. В. Ульянинский. Картон 2. Ед. хр. 5.
и любовью добродетели, исправляет сердце наставительными своими повествованиями»9.
О французском издании Никита пишет из Москвы матери (1817 г., 22 окт.): «Я на днях купил здесь у Готье Жизни Плутарха в 15 частях, перевод Дасье, с очень изрядно гравированными портретами великих мужей с медалей - за 75 рублей - и теперь с большим удовольствием перечитываю Плутарха»10.
Он не только перечитывал Плутарха, но и оставлял пометы. На всех многотомных изданиях, принадлежавших этой семье, имеются следы чтения. Однако работа с ними осложняется последующим длительным пребыванием книг Муравьевых в библиотеке Московского университета. За это время они побывали в руках многих читателей и щедро приросли новыми пометами. Нередко читатели шли по следу друг друга, и тогда одно отчеркивание ложилось на другое. Ординарный профессор ИМУ кафедры древней словесности, эллинист А. И. Менщиков не только оставлял пометы в тексте, но и набрасывал на форзацных листах списки авторов, служивших источником Плутарху. Отделять руку бывшего владельца крайне сложно, поэтому мы решили рассматривать лишь те пометы, которые, судя по почерку, бесспорно принадлежат Никите Муравьеву (следов чтения отца, Михаила Никитича, не обнаружено). В немецком издании таковые имеются в жизнеописании Цезаря. Если суммировать эти моменты, то они связаны:
- с анархией в государстве, которая естественным образом приводит к монархии как спасительному варианту;
- с описанием политической борьбы, психологии противника и той иронии, с которой относился Цезарь к законопроектам и речам;
- с тем, как Цезарь делал ставку на армию, отсюда его озабоченность своей репутацией среди солдат;
- с тактикой боя, которую предпочитал Цезарь: стремительность и натиск (это подчеркнуто в двух местах);
- с растущей неприязнью к Цезарю из-за его стремления к единовластию;
- с гением-хранителем Цезаря, который продолжал мстить его убийцам (подчеркнуто и в греческом тексте).
9 Муравьев М. Н. Полное собрание сочинений. Ч. 2. СПб., 1819. С. 22.
10 Никита Муравьев: Письма декабриста. 1813-1826 гг. / Сост. Э. А. Павлюченко. М., 2001. С. 103.
Как правило, это отчеркивание двух-трех предложений орешковыми чернилами на полях, но один фрагмент в описании Фарсальской битвы (гл. 44) дополнительно помечен знаком NB и сокращенным именем Цезаря: «Caes. ». В этом фрагменте в поведении Цезаря Никиту Муравьева снова привлекла тактика боя и отношение Цезаря с воинами: к центуриону он обратился по имени.
Взаимоотношения полководца с войском - вопрос не праздный для военного человека Никиты Муравьева. Мы не знаем, когда были оставлены эти пометы, но знаем, как остро решался вопрос в среде будущих декабристов о подготовке солдат к выступлению. Объяснять им или нет цель задуманного, смогут они понять или нет и как среагируют? Никита Муравьев считал необходимым вести разъяснительную работу, в ходе которой солдатам толковалась бы природа власти, свободы, исторический опыт народного правления в России и т. п. Он работал над своеобразной прокламацией в форме катехизиса, назвав ее «Любопытный разговор»11. Работа так и осталась незавершенной.
Если сравнить пометы в тексте биографии Цезаря с тем же текстом, но во французском издании (том русского издания утрачен), то становится очевидным, насколько «прицельно» было чтение Никиты Муравьева в отличие от анонимного университетского читателя. Текст за небольшим исключением практически весь отчеркнут по внешнему полю. Помечены не только факты биографии, но и отдельные слова. Чтение явно носило ознакомительный характер, но и здесь сохранились весьма примечательные пометы. Судя по букве Ъ в помете «сдЪл. » («сделал» ?) - это дореволюционные годы, а возможно, и предреволюционные, поскольку отслеживаются последние дни Цезаря и реакция римлян («народа» в пометах) на его поведение после возвращения из Африки. Пометы «сдЪл. » и «нар. » («народ») чередуются, подчеркивая провокационное поведение Цезаря и растущую неприязнь римлян к нему.
Известно, какую трансформацию претерпели взгляды Никиты Муравьева на природу самодержавия: от узурпаторов народной власти до формулировки: «лице императора священно и неприкосновенно» . Механизмы народного управления он тща-
11 Восстание декабристов. М.; Л., 1925. Т. 1. С. 321-322.
12 Дружинин Н. М. Декабрист Никита Муравьев. М., 1933. С. 357.
тельно отслеживал в договорных грамотах Новгорода, на страницах «Писем русского путешественника» спорил с Н. М. Карамзиным13, в «Любопытном разговоре» на вопрос: «Какое было на Руси управление без самодержавия? - отвечал: Всегда были народные вечи». Затем в Конституции, вынесенной на обсуждение, появляется вариант царя - высшего чиновника, что вписывается в византийскую традицию императорской власти, где власть предержащий, даже если он принадлежит династии, все равно человек, случайный, избранный по воле Божьей.
Идея божественного происхождения власти беспокоила Никиту, о чем говорят пометы в речах Феофана Прокоповича14, цитаты о власти из Евангелия от Матфея (7:15-23), которые он вставил в «Любопытный разговор», предварительно отчеркнув в тексте Нового Завета, изданного Библейским Обществом15: «В [опрос]: От чего же говорят: Несть бо власть аще не от бога? О[твет]: Злая власть не может быть от Бога. [Далее выборочно текст Евангелия] Всякое Древо доброе добры плоды творит... всякое же древо неприносящее плодов добрых будет посечено и ввергнуто в огнь. Хищным волкам в одеждах овчьих пророчествующим во имя Господне, мы напомним слова Спасителя: Николи же знах вас: отъидите от меня делающи беззакония».
Скорее всего, эти вопросы ставились в 1817-18 гг., когда Никита Муравьев состоял в масонской ложе Трех Добродетелей вместе со многими своими единомышленниками. Это было время углубленного изучения Св. Писания. Но и у Плутарха он находит в этом отношении важные для себя эпизоды. В биографии Фемистокла (т. 2, с. 225) он отчеркивает то место, где наш беглец прибыл в Персию и беседует с тысяченачальником Артабаном, который обращается к Фемистоклу: «Вы, как говорят, более всего уважаете вольность и равенство». На внешнем поле Никита оставляет, на наш взгляд, ироническую
13 Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 1-3. М., 1813-1822; Карамзин Н. М. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 4. С. 162-164; Феофана Прокоповича. Слова и речи поучительныя... Ч. 1-4. СПб., 1760-1774.
14 Феофан Прокопович .Слова и речи поучительныя, похвальныя и поздравительныя собранныя и некоторыя вторым тиснением, а другия вновь напечатанныя. Ч. 1-4. СПб., 1760-1774.
15 Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа. Издание Библейского Общества. СПб., 1816. Л. [4].
помету: «Какая странность!» Далее слова Артабана подчеркнуты и помечены знаком вопроса: «[?] напротив того у нас, между множеством прекрасных постановлений, самое лучшее то, которое нам повелевает чтить Царя и поклоняться в нем образу Бога, вся сохраняющаго». На внешнем поле Никита Муравьев оставил помету простым карандашом: «важно!».
Что может означать знак вопроса? Возможно, Никиту смутила современная формулировка в переводе С. Дестуниса? Но это же самое место в оригинале, где он мог проверить точность перевода, т. е. в немецком издании, ни в греческом, ни в латинском тексте никак не отмечено.
Можно много приводить примеров того, как чтение Плутарха содействовало росту и укреплению республиканских настроений у русских читателей (и не только у русских16). Традиционно цитируются воспоминания декабристов: И. Д. Якушкина («В это время мы страстно любили древних: Плутарх, Тит Ливий, Цицерон, Тацит и другие были у каждого из нас почти настольными книгами»17), П. И. Борисова (обязан был Плутарху тем, что с юных лет возбудил в нем «любовь к вольности и народодержавию18) и др. Приводятся модели поведения, списанные с героев Плутарха, следование которым стоило каторги и, возможно, добровольного ухода из жизни: Лунин - «модель Фемистокла и Алкивиада», Радищев - «модель Катона» и т. п. 19
Но одно дело выбирать собственную модель поведения, другое - выстраивать возможные варианты будущего управления страной. Пристальное изучение истории России по законодательным источникам, и особенно законотворчество предшествующего XVIII столетия, укрепили Никиту Муравьева во взглядах на самодержавие как наиболее подходящую для России форму правления. В этом смысле он разделил взгляды отца. Однако, в работах М. Н. Муравьева мы не находим рассуждений о божественном происхождении царской власти. Только
16 Манон Ролан, одной из лидеров Жиронды, приписывают слова: «Плутарх подготовил меня стать республиканкой...».
17 Якушкин И. Д. Записки. М., 1905. С. 19.
18 Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 227-228.
19 Каплун В. Л. «Жить Горацием или умереть Катоном»: российская традиция гражданского республиканизма // http://magazines. russ. ru/nz/2007/55/ka!6. html
однажды, в 1774 году, будучи совсем молодым человеком, в «Слове похвальном Михайле Васильевичу Ломоносову» он обращается к императрице и наследующим ей: «Повелители народов, наместники божеския власти, градоначальники»20. Но это скорее устойчивый оборот, чем плод размышлений. Мыслил же он о сути поэзии Ломоносова, которая состояла не в прославлении, а в поучении владык.
Отец и сын развели направления формирования власти: у Михаила Никитича она как бы произрастает из земли, из отчины, как следствие естественных политических процессов, Никита же готов принимать ее как божественную эманацию. Возможно, в счастливом сочетании общественного выбора своего лидера и благословения этого выбора свыше, которое отметил для себя Никита в жизнеописании Ликурга, отразилось его представление о гармонии в обществе. И в русском переводе (т. 1, с. 191) и в немецком издании (т. 1, с. 167) отмечено прорицание пифии и возвращение Ликурга (курсивом выделены слова, подчеркнутые в немецком издании): «... Ликург сперва отправился в Дельфы, вопросил прорицалище, принес Аполлону жертвы и возвратился в Спарту с тем славным прорицанием, в котором Пифия называет его другом Богов, более Богом, нежели человеком. Касательно же лучшаго рода правления, прорицалище ответствовало, что Аполлон благосклонно приемлет его моление, и дает стране его правление, имеющее превзойти все прочия. Ободренный сим ответом, сообщил он свое намерение знаменитейшим гражданам, и увещевал их приняться за сие дело».
Очевидно, что Плутарх для Никиты Муравьева был тем автором, у которого он искал моральной поддержки в напряженные годы формирования тайного общества и серьезной работы над будущим реформированием общества.
По-иному прочитывается Плутарх на рубеже следующих веков. Более других привлекли внимание братья Гракхи (т. 11, с. 318-401). Судя по отсылке, оставленной на внешнем поле простым карандашом «ср. Meyer», речь идет о немецком историке Э. Мейере, который в 1894 г. опубликовал работу Untersuchungen zur Geschichte der Gracchen (Halle, 1894). Следовательно, пометы по времени относятся к напряженным предреволюци-
20 Муравьев М. Н. Слово похвальное Михайле Васильевичу Ломоносову. СПб., 1774.
онным годам в России. Меняется лексика помет: «Неразв. методы агитацш»; «Теор1я триб. суверенитета»; «Власть народа выше триб. власти», «Новые пр1емы апт. указ. на перемЪщ. полит. вл. в сторону народа»; «Успешность демагог. политики Друза» и т. п.
Откровенная революционная демагогия и озорство наблюдается в исправлении текста: «Когда же богатые стали давать более бедных...». Слово «давать» исправлено на «давить» (речь идет об обязательном налоге, который должны были выплачивать бедные граждане за полученную землю, захваченную у соседей и затем поделенную потом между ними. Те, кто мог выплачивать более, постепенно забирали земли у тех, кто не мог или платил недопустимо мало).
Безусловно, слова агитация, пропаганда и т. п. были знакомы и Никите Муравьеву, но он ими не пользовался при чтении Плутарха. Теперь же Плутарх превращается в политтехнолога, у которого можно черпать примеры верного или ошибочного поведения лидеров, способов проведения реформ. Время изменило и общество, и читателя. Плутархом как философом-моралистом перестали интересоваться. Это подтверждает и тот факт, что на протяжении XIX-ХХ в. так и не появилось полного издания Плутарха на русском языке.
Приложение. Переводы Плутарха на русский язык в XVIII в.
1. Житие славных в древности мужей / Писанное Плутархом; С французскаго на российской язык перевел Сергей Глебов. - СПб.: [Тип. Сухопут. кадет. корпуса], 1765. - 4°. Восемь из пятидесяти сохранившихся сравн. жизнеописаний выдающихся ист. лиц (греков и римлян). СК XVIII 5397. Т. 1, содержащей в себе житии, Тезея, Ромула, Ликурга и Нумы Помпилия.: С их сравнениями. - [6], 180 С. Т. 2, содержащей в себе житии, Солона, Публиколы, Темистокла и Камилла.: С их сравнениями. - 192, [5] с.
2. Плутарха Херонейскаго Нравственных и филозофических сочинений часть I. / Преложенная с греческаго языка Иваном Алексеевым. - СПб.: Иждивением Имп. Акад. наук, 1789. - 4°. СК XVIII 5398. Ч. 1: [3], 354 с.
3. Плутарха Херонейскаго О детоводстве, или воспитании детей наставление. / Переведенное с еллино-греческаго языка С[тепаном] П[исаревым]. - СПб.: [Тип. Акад. наук], 1771. - [4], 63 с.; 12°. Тираж 609 экз. СК XVIII 5399.
4. Слово нравоучительное Плутарха философа о непристойном любопытстве во многоизведывании чужих дел и обращений. И Витий-
ственная мысль Ливания мудреца о угрюмом муже, и его жене говорунье. / Переведено с еллиногреческаго языка С. Писаревым. - СПб.: [Тип. Акад. наук], 1774. - [4], 86 с.; 12°. СК XVIII 5400-5401. 2-е изд. 1786 года. Тираж 500 экз. Напечатано на счет Митропольского.
5. Лучи мудрости, или Нравоучительныя и полезнейшия разсуж-дения Сенеки и Плутарха и прочих славнейших в древности мужей, изыскивающия истинный путь к добродетели и блаженной жизни, ис-полненныя различными и самонужнейшими к тому примерами: Перевод с латинскаго. - В Москве: Иждивением университетскаго переплетчика Н. Водопьянова: У содержателя типографии Ф. Гиппиуса, 1765. - 8°. СК XVIII 3824. СК XVIII. Доп. С. 112. Ч. 1: Содержащая три книги. - [12], 199, 110-113 [=203] с. Ч. 2: Содержащая три книги. -[6], 1-292, 294-295 [= 294] с.
M. Lencinenco
Les Lecteurs russes de Plutarque: les livres de la
bibliotheque de Mikhaïl Mouraviev et de son fils Nikita
Le XVIIIe siècle est l'époque où Plutarque devint accessible aux lecteurs russes. Jusqu'à cette époque, on ne connaissait que son nom et quelques maximes morales publiées dans les recueils diverses, par ex. Melissa (L'Abeille). Les traducteurs du XVIIIe siècle préfèrent les œuvres philosophiques et morales et s'adressent aux textes originaux en grec; pour Plutarque-historien et biographe on se sert de la célèbre version française d'André Dacier. Mais il y a une divergence entre la tradition de la version littéraire du XVIIIe siècle et la tradition de la lecture: l'abondance des éditions occidentales au marché des livres, parmi lesquels il y a des vies et des œuvres philosophiques de Plutarque, et les particularités de la formation de la jeunesse noble du debut du XIXe siècle en font une lecture presque obligatoire des gentilhommes russes instruits, et ce n'est pas rare qu'il remplace les Vies des saints de l'Eglise orthodoxe.
Dans la bibliothèque de la famille Mouraviev on compte quatre éditions diverses de Plutarque, dont trois portent des notes marginales assez nombreuses. Les traces de la lecture de Nikita Mouraviev, un célèbre participant de la révolte du décembre 1825, témoignent de son intérêt à l'égard des formes du gouvernement, de la naissance du pouvour monarchique, de l'origine divine du pouvoir et des relations entre le chef et l'armée. Mais pour lui Plutarque reste toujours un auteur chez qui il cherche l'évaluation morale de l'activité politique. Pour les lecteurs de la deuxième moitié du XIXe siècle (à cette époque la bibliothèque de la famille Mouraviev appartient à l'Universitè Impériale de Moscou et leur est accessible), Plutarque n'est qu'un historien intéressant par ses descriptions des technologies politiques.
