CC BY
87
ИЗ ИСТОРИИ ОБРАЗОВАНИЯ FROM THE HISTORY OF EDUCATION
УДК/UDC 378.09(510)
Н. В. Хисамутдинова N. Khisamutdinova
РУССКАЯ ИНЖЕНЕРНАЯ ШКОЛА В КИТАЕ
THE RUSSIAN ENGINEERING SCHOOL IN CHINA
На примере Харбинского политехнического института (ныне Харбинский технологический университет) статья знакомит читателей с русским опытом высшего технического образования в Китае (1920-1957). Предлагаемый материал основан на сведениях из русскоязычной прессы Китая, США и Австралии, а также воспоминаниях очевидцев. Источники позволяют проследить преемственность традиций российской высшей школы и выявить особенности ее развития на разных этапах.
The article describes the Russian experiencein establishing the higher technical education in China (1920-1957), e. g. the academic activity of the Harbin Polytechnic Institute (now Harbin University of Technology). Based on the facts from Russian-language press in China, Australia and the USA as well as the eyewitness accounts, the article allows to trace the continuity of the Russian higher education traditions in China and to reveal the peculiarities of the Institute development at various stages.
Ключевые слова: русские эмигранты в Китае; русское образование в Китае; Харбинский политехнический институт; Китайско-Восточная железная дорога.
Keywords: Russian emigrants in China; Russian education in China; Harbin Polytechnic Institute; Chinese-Eastern railway.
Со стендов музея Харбинского технологического университета на нас смотрят русские лица. Рядом с некоторыми фотографиями имеются подписи, объясняющие, какую роль в истории университета играл тот или иной человек, но большинство снимков безымянные: далеко не все сведения о прошлом смогли преодолеть временное пространство Китайской культурной революции и дойти до наших дней. Но то, что 95 лет назад этот вуз был основан русскими людьми, в университете знает каждый.
Русские школы в Харбине, административном центре Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), построенной русскими людьми, работали с первых лет существования города: строители КВЖД приезжали в Китай вместе с семьями, и администрация дороги взяла на себя заботу о детях, открыв не только сеть школ, но и среднее специальное учебное заведение — Коммерческое училище. Получить высшее образование русская молодежь могла только на родине, хотя вопрос о создании в зоне КВЖД университета с юридическим, экономическим, техническим и медицинским факультетами поднимался уже во время Первой мировой войны. В 1916 год харбинские энтузиасты образовали Комитет по высшему образованию и начали сбор пожертвований, но большого развития эта идея не получила:
инженерно-технический состав КВЖД регулярно пополнялся за счет выпускников высших учебных заведений России.
После Октябрьской революции 1917 года процесс формирования кадров КВЖД претерпел значительные изменения. С одной стороны, естественный отток специалистов и невозможность найти им замену привели к дефициту кадров. С другой — в зоне КВЖД начали появляться эмигранты из России, которые стремились найти себе квалифицированную работу на новом месте, но не имели соответствующих специальностей. Устойчивая тенденция к получению высшего технического образования наблюдалась и у китайской молодежи, тем более что китайские власти всячески поощряли желание молодых людей учиться у русских. Возрастающий дефицит специалистов заставил администрацию КВЖД задуматься над мерами по подготовке инженерно-технических кадров на месте.
В августе 1920 года с организационного собрания Общества по учреждению Русско-Китайского технического колледжа (другое название — Русско-Китайский техникум) в Харбине началась работа по созданию высшего учебного заведения технического профиля. В состав общества вошли представители КВЖД, городского самоуправления, Биржевого комитета и других организаций, что свидетельствует о большой заинтересованности харбинских деловых и общественных кругов в открытии учебного заведения. Избрание почетным председателем Общества генерала Сунь Сяо-ляна (председателя правления Общества КВЖД), председателем — генерала Д. Л. Хорвата (управляющего КВЖД), его заместителем — инженера В. Д. Лачинова показывает, что главенствующая роль принадлежала руководству железной дороги. Организационное оформление нового учебного заведения было поручено специально избранному правлению (председатель президиума — Н. Л. Гон-датти, казначей — инженер В. К. Калбановский, секретарь — инженер П. Ф. Козловский). Первым директором технического колледжа назначили инженера А. А. Щелкова, выпускника Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения [16, с. 1-2].
Официально Русско-Китайский технический колледж был открыт 18 октября 1920 года с двумя факультетами: дорожно-строительным (путейским) и электромеханическим. При поступлении абитуриентам предлагалось сдать вступительные экзамены по математике и фи-
зике. Существовал и подготовительный класс для китайских юношей. Комиссия под руководством инженера С. Ц. Оффенберга, также окончившего Институт инженеров путей сообщения, составила учебные планы, одобренные на собрании Общества и утвержденные затем на заседании педагогического совета. Поскольку основатели колледжа предполагали в ближайшем будущем преобразовать его в высшее учебное заведение, что и произошло, они изначально ориентировались на повышенный уровень обучения студентов, воспользовавшись планами и программами технических вузов России. Для дорожно-строительного отделения была предусмотрена программа Института инженеров путей сообщения, поскольку по ней учились почти все инженеры-путейцы, занятые на КВЖД и ставшие по совместительству преподавателями колледжа. Большое внимание при обучении уделялось практическому освоению специальности, тем более что железная дорога готова была создать для этого все условия.
Один из первых выпускников отмечал: «Составители учебного плана стремились подготовить инженеров всесторонне развитых, обладающих глубокими знаниями в области теории и практики инженерных наук. Особое внимание обращалось на изучение студентами математики, физики, химии, строительной и прикладной механики. Выделялось значительное число часов на решение практических проблем, графические работы, упражнения и проектирование» [4, с. 4].
Первый набор составил 103 человека, из них 17 — китайцы. В дальнейшем число студентов возросло: на 1 ноября 1921 года на дорожно-строительном факультете числились 97 студентов, электромеханическом — 77, на подготовительном отделении занимались семеро, всего — 181 человек. С осени 1922 года, когда среди беженцев из России в Харбине оказалось большое число лиц с неоконченным высшим образованием, был объявлен специальный набор. В 1924 году в колледже обучались уже 445 человек, включая восемь китайских граждан [1, с. 31].
Нахождение учебного заведения в зоне КВЖД и помощь Городского управления Харбина способствовали созданию крепкой учебно-материальной базы. Колледжу было передано двухэтажное здание бывшего Российского консульства (1593 кв. м), в котором разместился основной корпус, здание Торговой школы (1934 кв. м) и одноэтажное поме-
щение с оборудованной в нем механической мастерской (1115 кв. м), а также обширный земельный участок [5, с. 2]. Дома располагались относительно компактно в центре Харбина. Наибольшую финансовую помощь оказывала КВЖД, бюджет которой предусматривал большую ежегодную субсидию колледжу: первые несколько лет она составляла 50 тыс. золотых руб. В этом большую роль сыграл управляющий дорогой (апрель 1921 — октябрь 1924) Н. В. Остроумов, не только грамотный инженер, но и отличный организатор. Как отмечали современники, «история высшей школы в Харбине свидетельствует, что только та высшая школа стояла на надлежащей высоте, которую щедро поддерживала дорога» [1, с. 30]. Техническое образование в Харбине находило всестороннюю поддержку также со стороны Харбинской фондовой биржи и других про-мышленно-финансовых учреждений.
Весьма благоприятным было положение колледжа и в отношении преподавательского состава. Прежде всего это были служащие КВЖД, руководство которой всячески поощряло желание преподавать в новом колледже. Так, выпускник Института инженеров путей сообщения В. О. Фрейберг читал лекции по высшей математике. Инженер Г А. Паду-вани вел курс «Обыкновенные дороги», инженер С. Н. Дружинин преподавал рисование, а инженер Ю. О. Григорович обучал студентов проектированию искусственных сооружений, руководя и практическими работами.
В штат колледжа влились также преподаватели высшей школы, в основном, с большим опытом работы, приехавшие в Харбин в числе беженцев из России. Кафедрой архитектуры заведовал профессор П. Ф. Федоровский, окончивший Академию художеств в Санкт-Петербурге (1895) и преподававший до Харбина в Томске, Барнауле и Владивостоке. Ф. Н. Ин-дриксон, выпускник физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, до эмиграции читал лекции в Петроградском и Иркутском университетах, а также Владивостокском политехническом институте, где был и начальником учебного отдела. Профессор С. Н. Петров, выпускник Горного института (Санкт-Петербург, 1898), преподавал до Харбина математику и сопромат в Петрограде, Екатеринбурге и Владивостоке.
«Преподавательский состав Института был высоко квалифицированным, — писал Н. П. Автономов, — соединяя в себе людей с необходимой научной подготовкой и серьез-
ным инженерным стажем, почему учебное дело в Институте стояло на должной высоте... Институт с самого начала своего существования работал при очень благоприятных условиях: имел компетентную лекторскую коллегию, разработанный учебный план, предусматривавший и широкую постановку практических занятий студентов, имел нужные лаборатории, кабинеты, библиотеку, мастерские, прекрасное бесплатное помещение, устойчивый бюджет, достаточное число платежеспособных студентов» [1, с. 30].
Правление Общества по учреждению колледжа, преобразованное в Правление по заведованию учебным заведением, являлось коллегиальным органом, который ведал всей материальной базой, осуществлял прием на работу профессорско-преподавательского состава и координировал учебный процесс. В колледже с самого начала была принята курсовая система, а не зачетная, что позволяло лучше контролировать сроки обучения студентов. В течение учебного года проводились четыре испытания: три репетиционных и итоговый экзамен по окончании учебного года. На экзамене учитывались и промежуточные оценки знаний, что заставляло студентов работать добросовестно не от случая к случаю, а методически. Студентам предъявлялись высокие требования: обязательное посещение всех лекций (пропустившие 30 % занятий не допускались к экзаменам), выполнение определенного количества письменных заданий и объема практических работ в мастерских, добросовестное изучение двух иностранных языков (обязательного китайского и на выбор — английского или французского).
Теоретический курс на получение звания инженера был рассчитан на пять лет, пятый курс предназначался для подготовки и защиты дипломного проекта. Учебный план включал все виды учебной работы студентов: аудиторные занятия, лабораторные и практические работы, в том числе в учебных мастерских, летнюю производственную практику в зависимости от специальности. К 1925 году были оборудованы плотнично-столярная и слесар-но-механическая мастерские, механическая лаборатория по испытанию цемента и растворов, электротехническая лаборатория слабых и сильных токов, физический, химический и геодезический кабинеты, библиотека, литография, с помощью которой студенты обеспечивались конспектами лекций по всем предметам. Планировалось также устройство
лабораторий: гидравлической, по паровому хозяйству и двигателям внутреннего сгорания. Отсутствие в колледже полного комплекта оборудования восполнялось «прекрасно оборудованными мастерскими, лабораториями, которые находятся в ведении КВЖД и которые открыты для практических занятий студентов. В этом отношении вся КВЖД представляется как бы громадной лабораторией и мастерской, в которой действительно студенты и обучаются» [15, с. 6].
С первых дней работы Русско-Китайского технического колледжа учредители задумывались над преобразованием его в высшее учебное заведение, и администрация собирала для этого необходимые документы. 2 апреля 1922 года колледж был переименован в Русско-Китайский политехнический институт и в сентябре начал третий учебный год, имея четыре курса дорожно-строительного и три курса электромеханического отделений с общей численностью — 300 студентов.
3 октября 1924 года КВЖД перешла в совместное советско-китайское управление, что коренным образом изменило жизнь россиян в Маньчжурии: при приеме на работу и назначении на руководящие должности преимущество отдавалось китайским гражданам. Это вызвало интерес китайцев к повышению квалификации и изучению русского языка. Поскольку в Харбине, кроме политехнического института, не существовало других технических вузов, набор в него еще больше вырос.
Первые выпуски (в начале 1925 года — на инженерно-строительном, а осенью — на электромеханическом факультетах) доказали востребованность молодых специалистов. «То обстоятельство, — писал первый директор, подводя итоги, — что лица, окончившие институт в числе 20 человек, все устроились довольно прилично на местах не только на КВЖД, но и в частных предприятиях, несмотря на наличие многих других безработных инженеров разных специальностей, указывает на то, что уроки жизни не прошли для создателей института даром, и они дали своим питомцам те знания, то умение напряженно работать, каких требует беспощадная конкуренция и потребность дня» [15, с. 36].
В 1920-е годы в Харбин продолжали прибывать беженцы из Советской России, и набор в вуз постоянно нарастал. К 1925 году число студентов-политехников увеличилось до 445, составив прирост в 4,4 раза, а в 1926 году — до 659 человек, что в 6,5 раз больше, чем
при открытии вуза. Росло и число китайских граждан, поступавших в русский вуз: если в 1926/27 учебном году китайцы составляли около 20 % студентов (133 человека), то к 1930 году этот показатель превысил 35 % (234 человека). Китайское правительство назначало ежегодно двадцать стипендий (от 600 до тысячи долларов) китайским студентам, отличившимся в обучении [4, с. 5]. Большинство студентов жили в своих семьях в Харбине, некоторые снимали жилье в частном секторе. Был оборудован и интернат (общежитие), первоначально рассчитанный на 22 человека, а к концу 1920-х годов расширенный для приема нескольких сотен студентов.
В 1927 году А. А. Щелкова на посту ректора сменил Л. А. Устругов, тоже выпускник Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения, а в ноябре 1928 года вуз получил свое окончательное название — Харбинский политехнический институт (ХПИ). В его правление входили представители Советского Союза на КВЖД и китайской администрации. Институт по-прежнему имел два факультета, на которых преподавали опытные производственники: инженеры путей сообщения, инженеры-технологи, горные инженеры, курировавшие специальные дисциплины. С 1929 года выпускники стали получать диплом инженера путей сообщения, который давал «право производить всякого рода строительные работы по постройке железных, шоссейных и грунтовых дорог, мостов, гидротехнических и гражданских сооружений и прочее; составлять проекты на всякого рода сооружения и заведовать эксплуатацией этих сооружений». Сохранению стабильного набора в ХПИ не мешало наличие в Харбине других русских вузов: Юридического факультета, с 1925 года Педагогического института и Института ориентальных и коммерческих наук.
К началу 1930 года в ХПИ имелось 17 кафедр, а среди лекторов насчитывалось 17 профессоров, которые помимо чтения лекций занимались исследованиями, публикуя результаты как в вузовских сборниках («Известия и труды Русско-Китайского политехнического института», затем «Известия и труды Харбинского политехнического института»), так и других изданиях. По этим публикациям мы можем судить о круге научных интересов русского профессорско-преподавательского состава в Китае. Так, работы М. В. Абросимова посвящались в основном экономическим и финансовым вопросам (Неравномерность
распределения общественного дохода: факты и наблюдения. Харбин, 1924. 35 с.; Мировая денежная проблема серебра. Харбин, 1933. 78 с.: табл.; Сезонные колебания производства в маслобойной промышленности Маньчжу-рии//Вестник Маньчжурии. 1933. № 13).
Химик Н. И. Морозов, приехавший в Харбин из Владивостока и преподававший в различных учебных заведениях помимо основной работы на КВЖД, исследовал пищевые продукты (Химия соевых бобов. Харбин, 1928. 20 с.; Данные о химическом составе некоторых китайских пищевых продуктов//Пищевая промышленность. 1929, № 4). Подобными вопросами занимался и Г Я. Маляровский (Молоко и сыр из соевых бобов. Харбин, 1928. 13 с.; Приготовление китайской сои в Северной Маньчжурии. Харбин, 1928. 10 с.; Соевые бобы как пища для человека. Харбин, 1929. 24 с.; Китайское производство водки, пива и уксуса в Северной Маньчжурии. Харбин, 1929).
Лекторы технических курсов выступали с сообщениями по вопросам науки и техники: писали о новинках в технической сфере, делились соображениями по специальным производственным вопросам. Профессор теплотехники и машиностроения Т. И. Белобродский опубликовал работу «Воздушные подогреватели и регенеративный водоподогрев» (Харбин, 1928. 68 с.). Инженер путей сообщения Ю. О. Григорович издал «Расчет сжатых двухступенчатых элементов и их решетки» (Харбин, 1927. 49 с.). Другой инженер КВЖД и профессор ХПИ Н. С. Кислицын напечатал брошюру «Новый метод расчета кольцевой сети с питанием из нескольких пунктов» (Харбин, 1930. 20 с.).
Особое внимание техническим вопросам уделяли «Известия и труды Харбинского политехнического института». Несколько выпусков четвертого тома (1931), например, содержали статьи исключительно научно-технической проблематики (авторы — С. А. Савин, Г М. За-ринский, В. А. Белобродский, А. И. Чернявский, Н. С. Кислицын). Пятый том (1932) был посвящен американским электрическим станциям и содержал отчет профессоров В. А. Белобродского и А. К. Попова о командировке в Североамериканские Соединенные Штаты. Два выпуска шестого тома (1933 и 1934 годы) со статьями инженера-механика Г Б. Кибеля и А. И. Дрожжина, видимо, были последними [17, с. 444].
Кроме того, в Харбине издавались сборники лекций профессоров по отдельным дисциплинам, которые отчасти компенсировали недостаток учебников. Так, профессор
Ф. Ф. Ильин выпустил в 1921 году два тома лекций по гражданской архитектуре. М. В. Абросимов в 1923 году начал издавать в Харбине свои лекции по политической экономии, которые затем переработал в учебник «Политическая экономия» (Т. 1. Харбин, 1925. 199 с.). Профессор В. Д. Маракулин, автор ряда работ о кооперации и экономике Китая, напечатал отдельным изданием вступительную лекцию по политической экономии «Новые пути к разрешению социальной проблемы», прочитанную им студентам Института ориентальных и коммерческих наук в 1925/26 академическом году (Харбин, 1926). А. И. Андогский под названием «Железнодорожное право» напечатал в 1926 году лекции, с которыми выступал перед слушателями железнодорожных курсов при службе эксплуатации КВЖД. В 1928 году в Харбине увидел свет «Краткий курс элементарной механики», составленный инженером А. П. Беляевым (125 с.), в 1931 году — учебник физики профессора Ф. Н. Индриксона [17].
Почти три десятилетия посвятил работе в вузах Харбина инженер путей сообщения С. А. Савин. Приехав в Китай в 1920 году, он до 1950 года преподавал математику в должности профессора: сначала в Русско-Китайском техническом колледже, потом в ХПИ, Северо-Маньчжурском университете и снова в ХПИ, уже при китайской администрации. Первое издание его лекций по аналитической геометрии относится к 1924 году. Затем пособия С. А. Савина издавались регулярно (Некоторые применения дифференциального уравнения Лапласа и его общего интеграла. 1927; Статика сооружений. 1933; Статьи по теории упругости. 1934; Исследование уравнений конических сечений: Краткий конспект. 1947; Энергетический метод определения частоты колебаний. 1950 и др.). Работы С. А. Савина, изданные в Харбине в 1950 году, стали последними русскими учебными пособиями, увидевшими свет в Китае.
Лекции профессора С. А. Савина были настолько популярны среди студентов, что в некоторых случаях они сами становились инициаторами их издания. Учебник «Аналитическая геометрия», в частности, появился в 1924 году благодаря студентам В. В. Мако-вецкому и И. П. Вяткину, издавшим его за свой счет. Они же способствовали выпуску другого курса лекций С. А. Савина, читанных им первокурсникам Русско-Китайского политехнического института в 1924/25 учебном году: «Исследование уравнения плоских кривых второго
порядка» [17, с. 163-164]. Печатались по заказу студентов лекции и других профессоров. В 1927 году, например, в Харбине по конспектам студента А. Животовского было издано учебное пособие инженера А. К. Попова «Электроника сильных токов». Инициаторами этого издания выступили студенты 3-го курса дорожно-строительного факультета. В 1926 году студенты ХПИ издали атлас чертежей по курсу холодной обработки металлов [17, с. 162].
В первые годы работы вуза, еще в бытность его колледжем, администрация планировала последовать опыту Высших экономико-юридических курсов, которые в 1922 году получили аккредитацию Государственного Дальневосточного университета (ГДУ) во Владивостоке и стали называться Юридическим факультетом ГДУ в Харбине. Был в этом намек и на то, что впоследствии в городе появятся и другие факультеты, сформировав со временем самостоятельный университет [2, с. 8], что так и не было осуществлено. Политехническому институту в Харбине стать подразделением ГДУ помешало тогда окончание Гражданской войны и полное установление советской власти в России. Между тем в ГДУ, единственном тогда вузе на российском Дальнем Востоке, помнили о коллегах-соотечественниках в Китае и задумались о сотрудничестве.
Руководство ГДУ предложило Дальневосточному краевому отделу народного образования открыть в Харбине отделение университета в виде физико-математического факультета, что, как сообщалось в докладной записке, «позволило бы использовать имеющиеся в ГДУ научные силы, а с другой стороны, вовлечь в сферу университетской жизни представителей науки, оторванных от СССР и осевших за рубежом, но лояльных по отношению к Советской власти» [3, с. 77]. Ректор ГДУ профессор В. П. Вологдин был в начале 1926 года командирован в Харбин для исследования возможностей открытия факультета, но, проанализировав состояние высшей школы в Харбине, пришел к выводу о нерациональности этих действий: система русского высшего образования в Китае базировалась на дореволюционной российской модели, в то время как вузы Дальнего Востока России с 1923 года работали по новым, советским принципам. В. П. Вологдин предложил ряд мер, направленных на «улучшение положения харбинских вузов путем их советизации» [3, с. 78], но этот план не был принят правлением ГДУ. Думается, и профессора харбинских вузов были далеки
от мысли пересматривать свои политические взгляды.
Юбилей института в 1930 году широко отмечался общественностью Харбина. К этому времени в ХПИ обучалось около одной тысячи студентов [6, с. 321]. Согласно данным китайской полицейской регистрации, в конце 1931 года в районе КВЖД проживали 102 тыс. русских [7, с. 123.]. В декабре 1934 года русских эмигрантов было зарегистрировано 42,6 тыс., а советских граждан — 36,5 тыс., всего — около 80 тыс. человек. Русские экономисты, работавшие в Маньчжурии, считали эту цифру преуменьшенной, предполагая, что русских насчитывалось 130-140 тыс., из них около 90 тыс. имели советские паспорта, а 40 тыс. были эмигрантами [13].
После установления в 1932 году в Маньчжурии прояпонского марионеточного правительства ряд факторов стал негативно влиять на работу русских вузов: политические проблемы, продажа КВЖД, отъезд из Харбина многих русских, что в итоге оказалось решающим, стремление японских властей ликвидировать все русские образовательные учреждения. Это повлекло реформу харбинских вузов и япони-зацию учебного процесса. Больше внимания стали уделять идеологической работе и выпуску технических специалистов, которых собирались использовать в будущей войне с СССР
ХПИ как самостоятельный русский вуз перестал работать в марте 1935 года после передачи прав на КВЖД японским властям, оккупировавшим Маньчжурию. Но еще задолго до закрытия вуза им стала управлять японская администрация. В этих условиях русским студентам и преподавателям пришлось покинуть ХПИ. Некоторые, предвидя события, в 1932 году перешли в только что открытый Северо-Маньчжурский политехнический институт Христианского союза молодых людей, где могло получить высшее техническое образование русскоязычное население Китая. Как противодействие этому учебному заведению в сентябре 1934 года в Харбине был открыт Институт Святого Владимира (первый ректор — М. П. Головачев). Почетный ректор института архиепископ Мелетий, выступая на открытии, так сказал о целях института: «Перед институтом Святого Владимира стоит великая задача — быть рассадником национальной русской науки» [9, с. 21]. Русская эмиграция, живя среди чуждых ее культуре народов, поневоле теряла свою самобытность, и церковь всеми силами пыталась воспрепятствовать этому.
Поначалу Институт Святого Владимира имел один факультет — богословский, но вскоре в него на правах восточно-экономического факультета влился Институт ориентальных и коммерческих наук, а 6 ноября 1936 года открыли и политехнический факультет с электромеханическим и инженерно-строительным отделениями. Туда и перевели всех студентов и преподавателей ХПИ и Северо-Маньчжур-ского политехнического института, закрытых японской администрацией. Первый выпуск на политехническом факультете состоялся в начале 1938 года. Председателем испытательной комиссии по электромеханическому отделению был М. П. Извеков, а по инженерно-строительному — В. С. Фаворский [12].
В начале 1938 года японские власти провели очередную реорганизацию учебных заведений в Харбине. Закрыв Институт Святого Владимира, они соединили его политехнический факультет с Высшим коммерческим институтом и учредили (март 1938 года) Севе-ро-Маньчжурский университет (СМУ). Если коммерческий факультет предполагал трехлетний срок обучения, то на политехническом, сохранившем электромеханическое и инженерно-строительное отделения, студенты учились четыре года.
Учредителями СМУ стали представители нескольких организаций: архиепископ Меле-тий (от православной церкви), А. П. Бакшеев (от Бюро по делам русских эмигрантов в Маньчжурии), профессор Санзо Симидзу. Ректор Харбинского коммерческого института Санзо Симидзу, хорошо знавший русский язык и литературу, был назначен первым ректором. Его заместителем стал профессор Хара, руководителем русской программы — профессор Л. Г Ульяницкий, деканом коммерческого факультета — Н. И. Никифоров, политехнического — В. А. Кулябко-Корецкий, в качестве профессоров работали П. И. Опарин, В. В. Щамраев, А. Н. Захаров и др. Парадной формой студентов была черная тужурка с металлическими наплечниками, на которых славянской вязью была выдавлена аббревиатура СМУ. К 1941 году Северо-Маньчжурский университет оставался единственным высшим учебным заведением для русской молодежи в Маньчжурии. Будучи государственным учреждением, он содержался в основном на субсидии. Плата за обучение покрывала только часть расходов, в некоторых случаях вообще отменялась. Занятия велись в основном на русском языке, но также были на японском и китайском.
«Кроме слушания лекций по соответствующим дисциплинам и лабораторных занятий студенты обоих факультетов имели соответствующее руководство и учебно-вспомогательные пособия для подготовки к экзаменационным сессиям. Лекторам приходилось издавать свои лекции, то есть их рукописи отпечатывались на ротаторе и раздавались студентам. Лекторы старались выполнить все возможное для студентов, несмотря на неблагоприятные обстоятельства того времени... Большая часть технической библиотеки осталась в здании ХПИ, и только часть была передана в СМУ. Купить справочники и технические книги в то время было трудно, а выписать — долго и занимало длительное время. Администрация и лекторский состав и студенты жили дружной семьей и шли навстречу друг другу. Академическая жизнь СМУ протекала гладко, без недоразумений» [8, с. 34].
В 1937-1945 годы, когда ХПИ находился в японских руках, его развитие не остановилось. В институте открыли новые факультеты (химический, горно-металлургический, архитектурный), принимали туда японских, китайских и корейских абитуриентов, а лекции велись на японском и частично китайском языках. На подготовительных курсах для студентов-китайцев вместо русского языка преподавали японский. Несмотря на это, несколько русских преподавателей продолжили работу в японском вузе, в частности, Ю. О. Григорович, назначенный после окончания Второй мировой войны и прихода в Китай Советской армии ректором восстановленного ХПИ (до 1953 года).
Советские власти вновь открыли вуз в ноябре 1945 года в составе шести факультетов, в том числе горного и химического. В него перешли все студенты Северо-Маньчжурского университета, и был объявлен новый набор. Для работников Китайско-Чаньчунской железной дороги, как стала называться с 1945 года КВЖД, организовали вечернее отделение. Среди преподавателей ХПИ по-прежнему было много русских. До 1952 года, например, деканом электромеханического факультета оставался А. К. Попов, выпускник Томского технологического института (1910), работавший в ХПИ (с перерывами) с 1923 года.
Преподавание в вузе, пока не была подготовлена китайская смена преподавателей, велось на русском языке, и только в 19541955 годах перешло на китайский. В этот период в ХПИ существовала кафедра русского языка (заведующий К. А. Боташев), задачей
которой было обучение русскому языку китайских студентов. Для студентов-китайцев, поступивших на подготовительный факультет ХПИ, коллектив кафедры составил учебник русского языка (издан в пяти частях в 19491950 годах). В 1925-1938 годы институт выпустил свыше тысячи инженеров, в 19381957 годы — еще 500-600 специалистов. Всего за время своего существования как русский вуз Харбинский политехнический институт подготовил около 2,5 тыс. инженеров.
С 1957 года ХПИ стал развиваться самостоятельно как китайский вуз, но с сохранением наработанных традиций в русле передовой русской технической мысли. Осенью 1959 года число студентов достигло 6700, а преподавателей — 800. Вуз имел семь факультетов и осуществлял подготовку по 27 специальностям. Он поддерживал связь с техническими вузами СССР, а также советскими инженерами, работавшими в КНР. Директор ХПИ Ли Чан писал в Дальневосточный государственный политехнический институт (Владивосток): «Такое быстрое развитие ... тесно связано с той помощью, которую оказывают нам советские специалисты. Дух интернационализма, проявляемый советскими специалистами в период их работы в институте, оставляет неизгладимый след у преподавателей и студентов нашего института. Их примерный труд уже стал образцом в нашей учебе и работе. Близость направлений наших институтов создает удобства в смысле обмена опытом, и, являясь молодым, наш институт приложит все усилия для дальнейшей учебы у вас» [11]. Китайский вуз и сегодня поддерживает научно-технические и дружеские связи с российскими вузами, в том числе с Дальневосточным федеральным университетом во Владивостоке и Тихоокеанским государственным университетом в Хабаровске (до 1991 года — Хабаровский государственный политехнический институт).
Обучение в ХПИ как русском вузе оставило добрую память у его бывших студентов. В США существует Ассоциация выпускников ХПИ (Harbin Polytechnic Alumni Association). С 1948 года она проводит ежегодные встречи бывших студентов-политехников, а также благотворительные вечера, на которых читаются и доклады [15]. На встрече в 1968 году в Сан-Франциско, где к этому времени проживало около 120 выпускников ХПИ, был создан фонд именной стипендии (председатель А. Ф. Никитин). Стипендии стали выдавать молодым людям русского происхождения или де-
тям выпускников ХПИ для получения степени бакалавра наук. При собеседовании считалось предпочтительным, что будущий стипендиат показал не только знание русского языка, но и истории России. Первую стипендию получил С. П. Богатский [10].
Объединение выпускников ХПИ существует и в Сиднее (Австралия). С 1969 года оно выпускает журнал «Политехник» (до 1988 года редактор Б. Коренев). Первый номер (2 апреля 1969 года) был приурочен к 47-й годовщине создания ХПИ. В издании регулярно публикуется хроника объединения, воспоминания, статьи по истории Харбина и Маньчжурии, новости из мира техники, некрологи. Особенно много сведений по истории ХПИ содержится в номере, посвященном 10-летию журнала (1979, № 10). Ассоциация бывших студентов-политехников имеется и в Новосибирске. Ее руководителем долгое время был инженер П. К. Фиалковский, выпускник ХПИ [14]. Члены ассоциации выпускают журнал «На сопках Маньчжурии».
Попытки создания русских высших учебных заведений технического профиля предпринимались и в других городах Китая (Тянь-цзине, Шанхае), но они оказались неудачными: в отличие от Харбина там имелось немало иностранных учебных заведений, с которыми русским было тяжело конкурировать.
2-4 июля 1951 года на первой научно-технической и методической конференции ХПИ было решено придать вузу статус научно-методического центра Китая. В 1954 году состоялся первый выпуск курсов повышения квалификации: переподготовку в ХПИ прошли представители из 60 вузов КНР С тех пор Харбинский технологический университет считается головным в высшем техническом образовании Китая и 50 вузов регулярно посылают сюда своих преподавателей для повышения квалификации. Таким образом, китайская высшая техническая школа, став преемником русских вузов в Харбине, переняла основные принципы высшего технического образования России, которые и сегодня считаются в Китае эффективными и востребованными.
1. Автономов Н. П. Высшая школа в Харбине (К истории ее возникновения) // Харбинские коммерческие училища. — 1960. — № 7.
2. Автономов Н.П. Юридический факультет в Харбине: ист. очерк. 1920-1937 // Право и культура : сб. в ознаменование восемнадцатилетнего существования Юрид. факта в г. Харбине. — Харбин, 1938. — С. 3-84. (Изв. Юрид. фак-та в г. Харбине. Т. 12).
10.
Дальневосточный государственный университет. Исто- 11. рия и современность. 1899-1999. — Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. — 704 с. Калугин Н. П. Политехнический институт в Харбине: 12. Исторический обзор // Политехник. Сидней. — 1979. — № 10. [Юбилейный сборник. 1969-1979]. — 290 с. 13.
Краткий очерк возникновения и деятельности Русско-китайского техникума в течение 1920-1921 учебного 14. года и его задачи в будущем. — Харбин : Изд-во Рус.-кит. техникума, тип. КВЖД, 1921. Лидин Н. Русская эмиграция на Д. В. // Рус. записки. — 1937. — № 1. 15.
Маньчжурия: Экономическо-географическое описание : Ч. 1. — Харбин : Тип. КВЖД,1934. — 385 с. Музыка (Васильева В. Д.) Воспоминания о Северо- 16. Маньчжурском университет и коммерческом институте // Политехник. Сидней. — 1979. — № 10. Открытие института Святого Владимира в г. Харбине // Хлеб Небесный. — 1934. — № 11. 17. П.И. Стипендия имени Харбинского политехнического института // Новая заря. Сан-Франциско. — 1969. — 27 сент.
Письмо директора ХПИ Ли Чана (Харбин) ректору ДВПИ // Гос. архив Приморского края. Фонд 52, опись 10, дело 707, л. 1.
Первые инженеры-механики института Св. Владимира в Харбине // Новая заря. — 1938. — 26 февр. Русские эмигранты на Дальнем Востоке // Новая заря. Харбин. — 1937. — 21 авг.
14. Фиалковский П. К. В его стенах все мы были молоды: Харбинскому политехническому институту 75 лет // Проблемы Дальнего Востока. — 1995. — № 3. — С. 115-118.
Чернишев О. Объединение питомцев Харбинского политехнического института // Новая заря. Сан-Франциско. — 1968. — 5 дек. Щелков А. А. Русско-Китайский политехнический институт в городе Харбине на 1 мая 1925 года и его первые выпуски инженеров. — Харбин : Тип. КВЖД, 1925. — 40 с.
Bakich O. Harbin Russian Imprints: Bibliography as History, 1898-1961. -N.Y. ; Paris : Norman Ross Publ. Inc., 2002. — 584 p.
УДК/UDC 378.14.014.13
Ю. С. Кострова Y. Kostrova
ИСТОРИЯ БИОМАТЕМАТИКИ И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ ПРЕПОДАВАНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ВЫСШЕЙ ШКОЛЕ
HISTORY OF BIOMATHEMATICS AND PECULIARITIES OF ITS TEACHING
IN THE MODERN UNIVERSITY
Статья посвящена проблеме биоматематической подготовки студентов биологических специальностей. Подробно описан каждый из этапов становления биоматематики и определены их особенности. Автор акцентирует внимание на основополагающих достижениях ученых и пытается дать ответ, как развитие науки оказывало влияние на интеграцию биологии и математики в рамках образовательного процесса. Вместе с тем историко-педагогиче-ский анализ литературы демонстрирует отсутствие в настоящее время педагогической системы обучения биоматематике, что представляет проблему подготовки компетентных специалистов.
The article is devoted to an important problem of biomathematical background of students of biology departments. The aim of the publication is to analyze formation and development of the biomathematical science from ancient times to the present day from the pedagogical point of view. Each of the stages of the
history of biomathematics is described in detail. Special features of these stages are determined; attention is focused on the fundamental achievements of scientists. The analysis of historical formation of biomathematics allows to understand how the development of science had an impact on the integration of biology and mathematics in the educational process. However, historical and pedagogical analysis of the literature demonstrates a lack of pedagogical system of teaching biomathematics in the present day, and that is the problem of training of a competent specialist. The research's results can be used as a part of academic courses on the biomathematics.
Ключевые слова: математика, биоматематика, математическая биология, педагогика, высшее образование, этапы становления биоматематической науки.
Keywords: mathematics, biomathematics, mathematical biology, pedagogy, science, higher education, stages of formation.
