CC BY
88
DOI: Ш.25990/socmstras.pss-Ш.g1cq-yc02
И. И. Елисеева РОЖДЕНИЯ И НЕРОЖДЕНИЯ
Анализируется возможность роста рождаемости в России в среднесрочной перспективе в условиях сокращения численности женщин фертильного возраста. С этих позиций аборты рассматриваются как потенциальный ресурс увеличения числа рождений. Правомерность такой позиции подтверждается историческими данными изучения абортов в России. Приводятся результаты количественного анализа распространенности абортов в субъектах РФ и их взаимосвязи с другими факторами, в частности, с нестабильностью браков. Делается вывод о возможности нивелирования абортного поведения определенных групп женщин. В качестве условия разработки целевых программ предотвращения абортов выдвигается наличие полной и достоверной статистики абортов, которая в настоящее время имеется в базе данных учреждений здравоохранения, но не предоставляется в органы государственной статистики и не доступна исследователям.
Ключевые слова: брак, численность родившихся, возрастной коэффициент рождаемости, мертворождение, младенческая смертность, репродуктивное поведение, аборт.
Введение
Рождаемость привлекает внимание исследователей как процесс, от которого непосредственно зависит характер воспроизводства населения — суженное, расширенное, простое. Для России, с ее огромной неравномерно заселенной территорией и колоссальными различиями между регионами во всех демографических показателях, рождаемость рассматривается как некая ключевая проблема, решение которой позволит устранить либо смягчить сопутствующие проблемы — обеспечить сбалансированность рынка труда, активизировать внутренний спрос, способствовать укоренению населения, насыщению рынка доступного жилья при активизации взаимодействия финансового и нефинансового секторов экономики и т. д. Подтверждением этого может служить проводимая в нашей стране в последнее десятилетие пронаталистическая политика, включающая как федеральные, так и региональные меры стимулирования рождаемости. Благодаря этим мерам, а также динамике роста рождаемости, компенсирующей провал
трансформационного периода, 1992-1998 гг., в России наблюдался устойчивый рост рождаемости, проявившийся в численности родившихся в расчете на 1000 человек населения: с 8,7 промилле в 2000 г. до 13,3 промилле в 2014 г. В 2015 г. уровень рождаемости стабилизировался на отметке предыдущего, 2014 г., а с 2016 г. начал снижаться и составил 12,9 промилле1. Такой поворот придает особую остроту и актуальность исследованию рождаемости. Россия вновь стоит на пороге длительного периода депопуляции, которую вряд ли сможет перекрыть приток внешних мигрантов.
Цель данной статьи состоит в том, чтобы обратить внимание на особенности рождаемости в современной России, на взаимосвязь рождаемости и абортного поведения, а также на возможности снижения использования абортов.
Состояние и перспективы
Если, следуя С. В. Захарову (Захаров 2017: 9), рассмотреть долговременную динамику рождаемости с ретроспективных позиций, то становится понятно: истоки снижения рождаемости следует искать в последней четверти XIX в., в период бурного развития промышленности, железных дорог, выхода России на мировой рынок, потребовавших наличия рабочих — массовой миграции из сел в города. В то же время активизировалось и такое явление, как отхожие промыслы (Миронов 2015). Все это вместе взятое не способствовало росту числа детей. Участие России в Первой мировой войне, а также последующая Гражданская война унесли жизни свыше 11 млн человек, преимущественно мужчин. А. Блюм делает вывод, что первым мирным годом для России с позиций демографии, после длительного периода потрясений, можно считать 1923 г., когда эпидемии стихли, и смертность установилась на довоенном уровне (Blum 2018). Но эта нормализация была весьма относительной. Сформировалась диспропорция полов — так называемый «женский перевес», который сохраняется в России до сего времени. По данным Всесоюзной переписи населения 1926 г., на 1000 мужчин в РСФСР приходилось 1094 женщин, первая послевоенная перепись 1959 г. показала в целом по СССР 1220 женщин на 1000 мужчин; по данным Всероссийской переписи 2002 г., на 1000 мужчин приходилось 1147 женщин (Елисеева и др. 2013).
1 Демографический ежегодник России. 2017 // Стат. сборник. М.: Росстат, 2017.
Нарушение пропорций между полами захватило в том числе возрастные группы потенциально брачащихся, и этот потенциал не мог быть реализован всеми женщинами.
На демографические процессы повлияла либерализация законодательства о семье и браке, провозглашенная вначале в форме Декрета 18 декабря 1917 г. «О гражданском браке, детях и о введении книг актов гражданского состояния» (через месяц после провозглашения Советской власти!), а затем в форме «Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве» от 22 октября 1918 г. Эти законодательные акты были приняты на волне революционных настроений. В противовес «буржуазной семье» с ее гендерным неравенством, зависимостью жены от мужа, брак провозглашался как свободный союз равных индивидуумов, объявлялась секуляризация брака, равенство прав мужчин и женщин, была принята облегченная процедура развода, признавались равные права детей, рожденных в браке и вне брака. Возраст вступления в брак сохранялся — 18 лет для мужчин и 16 лет — для женщин. К этим революционным изменениям в сфере семьи и брака добавилась легализация абортов: в 1920 г. РСФСР оказалась первой страной мира, признавшей право женщины на аборт. Аборты производились легально и бесплатно в медицинских учреждениях. В результате доля женатых мужчин существенно превосходила долю замужних женщин вследствие повторных браков и легкости разводов; партийные органы оказались завалены заявлениями женщин с требованиями заставить признать отцовство того или иного партийца. Прежде весьма редкие семьи без брачной пары (single-parent family) с несовершеннолетними детьми стали широко распространенным типом семьи. Соответственно, воспитание детей только матерью, без участия отца стало нормой. Феномен воздействия законодательных актов на семью, брак и рождаемость в советский период детально изучен зарубежными исследователями (Brainerd 2018; Clements at al. 2012 и др.).
Для цели данной статьи упоминание о революции и начале социалистического строительства важно как о периоде, внесшем эрозию в семейно-брачные отношения, в положение женщины, поставив ее в жесткие рамки дуализма жизнедеятельности и обязательств — семейных и общественных. Советский период внес свою лепту и в отношение к детям — желанным и нежеланным, вынужденно, чуть ли не с рождения пристроенных матерями в детские учреждения, а в подростковом возрасте брошенных «на улицу».
Чтобы подчеркнуть особенности рождаемости в современной России, обратимся к данным государственной статистики. Численность родившихся за год зависит от численности женщин фертильного возраста (15-49 лет) и уровня рождаемости в каждой возрастной группе женщин. Рассмотрим данные о возрастных коэффициентах рождаемости в 2000 г. и в 2014 г. — в годы начала и завершения периода устойчивого роста рождаемости, а также данные за 2016 г., показавшие перелом этой тенденции (табл. 1).
Таблица 1
Возрастные коэффициенты рождаемости, РФ
Год Родившиеся живыми на 1000 женщин в возрасте, лет
15-19 20-24 25-29 30-34 35-39 40-44
2000 27,4 93,6 67,3 35,2 11,8 2,4
2014 26,0 89,8 110,2 79,8 39,0 8,1
2016 21,5 87,2 111,5 84,4 41,0 8,8
Источник: Демографический ежегодник России. 2017 // Стат. сборник. — М., 2017. С. 64.
Четко прослеживается тенденция перехода лидерства в рождаемости от группы женщин в возрасте 20-24 года к группе 25-29 лет. Интенсивность рождаемости в возрастных группах, прилежащих к доминантной группе, сближается: если в 2000 г. рождаемость в возрасте 20-24 года была в 2,65 раза выше, чем в возрасте 30-34 года, то в 2014 г. рождаемость в этих возрастных группах различалась всего лишь на 12%, а в 2016 г. -всего лишь на 3,2%. Структурный сдвиг рождений направлен на повышение возраста женщины-матери: уровень рождаемости в 2016 г. в группе 35-39 лет стал почти в два раза выше рождаемости в группе 15-19 лет. Несмотря на малый вклад в суммарную рождаемость, который вносят женщины в возрасте 4044 года, стоит обратить внимание на повышение рождаемости в этой группе. При переходе от 2014 г. к 2016 г. радикально снизилась рождаемость в группе женщин 15-19 лет, некоторое снижение произошло и в группе 20-24 года, тогда как в последующих возрастных группах рождаемость немного повысилась. Это подтверждает возрастной сдвиг рождений. В результате появились суждения демографов, что при таком сдвиге в календаре рождений и ограниченности фертильного
возраста женщина не сможет реализовать свой репродуктивный потенциал (Журавлева, Гаврилова 2017). В СМИ эта идея была развита объяснением пользы ранних рождений и предложением о том, что хорошо бы вернуть календарь рождений в более молодые возрастные группы при максимальной рождаемости женщин в возрасте 20-24 года.
Еще одна особенность — это начавшееся с 2016 г. снижение рождаемости, которое можно объяснить как исчерпанием повышения рождаемости, начавшегося в 1997 г., компенсирующего провал 1990-х гг., так и исчерпанием стимулирующего эффекта «материнского капитала», введенного после майского Указа 2006 г. президента РФ.
Современные тренды рождаемости в европейских странах включают рост внебрачной рождаемости. В России этот тренд также имеет место, но проявляется в сочетании с тенденцией возврата к патри-архатной семье с официальным статусом брака. Рождения в незарегистрированных браках росли до 2010 г., а затем при некоторых колебаниях утвердилась тенденция повышения доли рождений в официально зарегистрированных браках: если в 2000 г. доля рожденных вне зарегистрированного брака составляла почти 28%, в 2005 г. — 30%, то в 2016 г. — 21,1%. Так что нельзя безоговорочно утверждать, что в России растут внебрачные рождения, как это сделано в статье (Журавлева, Гаврилова 2017). Рост брачных рождений положительно сказывается на рождаемости. Кроме того, этот показатель свидетельствует о некотором росте благосостояния: поскольку выплаты на ребенка, установленные региональными властями для матерей-одиночек, в два и более раза превышают, суммы, установленные для женщин, состоящих в зарегистрированном браке, то в годы резкого снижения уровня жизни выгоднее было не регистрировать брак. Снижается доля регистрации рождения только по заявлению одинокой матери, соответственно, растет регистрация по заявлению обоих родителей, не состоящих в зарегистрированном браке (Население России. 2017: 114).
Кроме рождаемости, т. е. интенсивности рождений в каждой возрастной группе женщин фертильного возраста, важным фактором, определяющим численность родившихся, является количество женщин в фертильном возрасте. Как показывают расчеты академика А. Г. Аган-бегяна, численность женщин в наиболее продуктивном фертильном возрасте 20-34 года будет постепенно сокращаться (Аганбегян 2016: 54). Суммарное число женщин в этих возрастах в 2010 г. составляло 17 517,6 тыс. человек, т. е. в каждой возрастной группе было свыше 1 млн человек. Группы, которые в будущем заместят этих женщин —
это девочки, которым в 2010 г. было 3-14 лет. Численность каждой из таких возрастных групп не превышает 800 тыс. человек, значит суммарная численность будущей когорты, которая возьмет на себя основное бремя воспроизводства, не превысит 12 млн человек, так что к 2030 г произойдет 70%-ное замещение поколения основных групп фертильного возраста. К тому же суммарный коэффициент рождаемости вряд ли превысит 1,8 ребенка на одну женщину фертильного возраста, хотя данные выборочного обследования репродуктивных планов свидетельствуют о желании большинства брачных пар иметь двух (желательно разнополых) детей (Захаров 2017). Статистика распределения рождений по очередности подтверждает происходящий переход от модели однодетной семьи, сформировавшейся в 1960-1980-е гг., к двухдетной семье, которая преобладала в 1950-е гг. (табл. 2).
Таблица 2
Распределение родившихся живыми по очередности рождения,
в процентах
Год Родившиеся по очередности рождения
первый второй третий четвертый пятый и следующие
1980 51,8 34,5 7,9 2,5 3,3
2000 58,7 29,9 7,7 2,2 1,5
2005 57,3 31,5 7,8 2,1 1,3
2009 52,1 34,5 9,5 2,5 1,4
2013 44,5 37,0 11,6 2,8 1,4
2015 40,4 39,9 12,8 3,3 1,6
2016 39,0 40,4 13,5 3,5 1,8
Источник: Захаров С. В. Рост числа рождений в России закончился? Ьйр8:// polit.ru/article/2011/03/14/demoscope453/; Суринов А. Е. Важнейшие социально-экономические показатели Российской Федерации в зеркале статистики. 30 сентября 2016 года. Презентация // Демографический ежегодник России. 2017. С. 18.
Примечание: Данные за 2013-2016 гг. включают категорию «очередность неизвестна».
Благодаря проводимой демографической политике, включающей финансовую поддержку рождаемости, удалось переломить тенденцию доминирования однодетности: двухдетная семья потеснила однодет-ную и стала столь же и даже несколько более распространенной, нежели однодетная семья. Повысилась и доля детей, родившихся третьими и четвертыми, но это повышение невелико и оно не сформирует тенденцию многодетности. Россия останется в группе малодетных стран (см.: Борисов 1976). Одновременно с некоторым ростом суммарного коэффициента рождаемости происходит рост доли бездетных брачных пар, а также повышается окончательное безбрачие. В совокупности негативные и позитивные тенденции приводят к сокращению позитивного эффекта, не отменяя его.
Общий вывод: уменьшение численности женщин фертильного возраста и снижение интенсивности рождений неизбежно приведет к уменьшению численности родившихся. Такой сценарий может быть смягчен принятием новых методов демографической политики, ориентированных на семьи с двумя и более несовершеннолетними детьми: введение дополнительного отпуска, гибкого графика работы как для матери, так и для отца и т. п.
Региональное разнообразие
Общие для России тенденции возникают и укрепляются, скрывая в себе огромные различия между субъектами РФ. Вариация субъектов России по значениям специального коэффициента рождаемости (число живорожденных на 1000 женщин 15-49 лет) видна из данных таблицы 3. Основная часть субъектов (78 из 87) сосредоточилась в первых двух группах со значениями специального коэффициента рождаемости от 39 до 61 промилле. Столь значительные различия (более чем в 1,5 раза) указывают на межгрупповую неоднородность регионов. Остальные девять регионов в еще большей степени усиливают вариацию субъектов РФ по уровню рождаемости. Конечно, данные по девяти территориям не могут существенно повлиять на общероссийские показатели, тем более, как показано в табл. 4, регионы, имеющие высокий уровень рождаемости, вместе с тем вносят и негативный вклад в характеристики репродуктивного процесса. Так, например, в Республике Тыва высокий уровень рождаемости сочетается с максимальной внебрачной рождаемостью. В Магаданской области на 1000 браков приходится 858 разводов, тогда как в Чеченской Республике — на 1000 браков 149 разводов.
Таблица 3
Распределение субъектов РФ по значению специального коэффициента рождаемости, 2016
Специальный коэффициент рождаемости, %о Число субъектов*
39-50 20
50-61 58
61-72 5
72-83 3
83-94 1
Итого 87
* С выделением АО.
Таблица 4
Минимально-максимальные значения индикаторов РФ, 2016 г.
Показатель Максимум Минимум
Общий коэффициент рождаемости, % 23,2 (Тыва) 9,2 (Лен. обл.)
Внебрачная рождаемость, % 64,2 (Тыва) 10,5 (Кабард.-Балк.)
Материнская смертность на 100 000 живорожденных 90,6 (Евр. АО) 3,5 (Волгоград. обл.)
Мертворождения на 1000 род. живыми и мертвыми 9,87 (Евр. АО) 3,32 (Респ. Адыгея)
Младенческая смертность на 1000 живорожденных 16,2 (Чукотск. АО) 2,5(Ненец. АО)
в т. ч. от внешних причин на 10 000 живорожденных 29,4 (Чукостк. АО) 1,1 (Моск. обл.)
Источник: Естественное движение населения Российской Федерации за 2016 год // Стат. бюллетень. М.: Росстат, 2017.
Все значения показателей, свидетельствующие о неблагополучии в сфере рождаемости, принадлежат субъектам РФ, расположенным в отдаленных районах Азиатской части России. Это неблагополучие скрывается не только в низком уровне доходов, бытовом дискомфорте,
в недостатках системы медицинского обслуживания, но и в сфере этики и морали, отношении к женщине (Елисеева, Клупт 2016; Елисеева 2016), на что указывает сочетание высокой миграции с высокой распространенностью неполных семей и использования абортов. Невнимание к внешним факторам привело к неоправданным потерям живорожденных младенцев, которое особенно проявилось в Чукотском АО (табл. 4)2.
Рожденные и нерожденные
Не все беременности заканчиваются живорождениями. Для любой территории и любого периода можно записать следующее равенство:
Число беременностей за период = Число живорождений + Число мертворождений + Число самопроизвольных абортов + Число медицинских абортов
В представленные компоненты во избежание повторного счета не включена материнская смертность. Анализируя вклад каждой из составляющих этого уравнения, можно получить оценку вероятности живорождения, а также других исходов беременности.
В официальной статистике не выделяются данные о самопроизвольных абортах, хотя вероятность такого исхода беременности вряд ли снижается, особенно в регионах с повышенным содержанием вредных выбросов в атмосферу, в грунтовые воды, почву3.
Если использовать имеющиеся данные для оценки так называемой «естественной рождаемости» (при сложившейся структуре населения, уровне брачности и использовании средств контрацепции), то ее значение будет занижено, как отмечал В. А. Борисов (Борисов, 1976).
Приведенное равенство не может включать показатель младенческой смертности. Но в анализе рождаемости этот показатель должен присутствовать (Новосельский 1978). В совокупности с числом мер-творождений младенческую смертность можно рассматривать как некий индикатор состояния здоровья женщин и качества медицинского обслуживания женщин в период беременности и родов, а также состояния новорожденного в перинатальный период.
2 О внешних факторах младенческой смертности см.: Население России 2015.
3 М. Шувалова, зав. отделом медико-социальных исследований ФГБУ «Научный центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. академика В. И. Кулакова» Минздрава России указывает, что ежегодно в России самопроизвольно прерывается более 230 тыс. беременностей (см.: Демографический журнал. 2017. № 2. С. 4).
Абортное поведение
В приведенном выше равенстве аборты являются определенно самым большим «резервом» повышения числа рождений, хотя, по мнению В. Сакевич, аборты не влияют на рождаемость (Сакевич 2017, Сакевич 2010). Этот вывод может быть оспорен: если признается роль абортов в регулировании числа рождений, то, соответственно, логично будет признать аборты в качестве одного из предикторов рождаемости. Возможно, что В. Сакевич сделала свой вывод на основе расчетов корреляции между абортами и показателями рождаемости в целом по России. Этот результат вводит в заблуждение: близкое к нулю значение коэффициента корреляции (0,092) не означает отсутствия связи, а является следствием уже указанной неоднородности регионов, когда высокие и низкие значения показателей вызывают сальдовый эффект, близкий к нулю. Если же рассчитать коэффициенты корреляции между абортами и рождаемостью по регионам, в нашем случае, по федеральным округам, то результаты оказываются совсем другими (табл. 5).
Таблица 5
Коэффициенты корреляции между уровнем рождаемости женщин в возрасте 20-34 года и индикаторами абортного поведения в федеральных округах РФ, 2016 г.
Федеральный округ Индикатор абортного поведения
Число абортов на 100 родов Число абортов на 1000 женщин 15-49 лет
Центральный 0,40 0,56
Северо-Западный 0,09 0,73
Южный -0,41 -0,09
Северо-Кавказский -0,49 -0,13
Приволжский 0,27 0,58
Уральский 0,22 0,32
Сибирский -0,21 0,62
Дальневосточный -0,15 0,37
РФ в целом 0,092 0,37
Источник: рассчитано по: Демографический ежегодник России. 2017.
Показатели корреляции различаются в зависимости от использованной характеристики абортного поведения. Обратные связи (минусовые значения коэффициентов корреляции) могут рассматриваться в качестве подтверждения роли абортов как регуляторов рождаемости.
Россия достигла больших успехов в снижении использования абортов, но это не означает, что проблема решена: в 2016 г. в России производилось 46 абортов на 100 родов, тогда как в европейских странах этот показатель в 3-3,5 раза ниже (Сакевич 2017: 18).
Среди многих групп женщин устойчиво сохраняется мнение о большем вреде для здоровья приема медикаментозных средств контрацепции, нежели аборта. На распространенность такого мнения в развивающихся странах указывает В. Бэрд (Бэрд 2018: 81), Такие взгляды сохраняются и в России. В. Сакевич отмечает недоверие к гормональным средствам контрацепции не только со стороны российских женщин, но и врачей (Сакевич 2017: 19), что свидетельствует о неразвитости культуры контрацепции в России, а также об узком ассортименте доступных средств контрацепции и их низкой эффективности.
Факторы абортного поведения
Выяснение факторов абортного поведения предполагает проведение социологических опросов женщин, решившихся на этот шаг. Попытки таких опросов практиковались с начала легализации абортов в России. В. В. Паевский в статье «К вопросу о рождаемости в Ленинграде (по материалам статистики абортов)», написанной по данным 1925-1928 гг., отмечает, что «основным поводом к аборту, по показаниям женщин, подвергшихся абортам, является экономических фактор — "недостаток материальных средств"» (Паевский 1970: 340). В какой степени мотивация была действительно однотипной — трудно сказать.
Не располагая материалами опросов, обратимся к статистическим данным и их анализу. Для построения объясняющей модели по данным субъектов РФ были выбраны следующие переменные:
у — число абортов на 100 живорождений (зависимая переменная); х1 — численность женщин на 1000 мужчин;
х2 — коэффициент устойчивости браков (число разводов на
1000 браков); х3 — коэффициент миграционного оборота, %о; х4 — специальный коэффициент рождаемости, %;
х5 — доход на душу населения, руб.;
х6 — уровень безработицы, %.
Круг выбранных объясняющих переменных включал как доходные, так и демографические характеристики: структуру населения по полу, показатели интенсивности механического и естественного движения населения. Для построения модели использовались данные за 2016 г. по 85 субъектам РФ.
Статистически незначимыми при построении модели множественной регрессии оказались переменные х, х, х, х . В построенную модель вошли только две объясняющие переменные — устойчивость браков и рождаемость, тем не менее они обеспечили неплохое качество модели, на что указывают значения коэффициента множественной кор -реляции, а также ^-критерия. В скобках указаны значения ¿-критерия, удостоверяющие статистическую значимость всех параметров модели.
у = -43,6 + 0,097х2 + 0,564х4,
(-2,8) (7,5) (3,2) Я2 = 0,407, Я = 0,638,
^-крит. = 28,2 (а = 0,000...).
Уравнение регрессии в стандартизованном масштабе позволяет сравнить силу влияния на абортное поведение объясняющих переменных:
¿0 = 0,709?2 + 0,3*4.
Главным фактором является устойчивость брака, так что недостаточно иметь высокие показатели брачности, важно, чтобы брачные пары не распадались, чтобы их союз был прочным. Индикатор абортного поведения — число абортов на 100 живорождений — имеет прямую и статистически значимую связь с характеристикой устойчивости браков, а также с уровнем рождаемости. Так что на аборт женщину толкает, в первую очередь, неуверенность в партнере/супруге, нестабильность союза/брака, а также несформированность культуры контрацепции и, как следствие, использование абортов в качестве инструмента регулирования деторождения. Л. Ерофеева, ссылаясь на социологическое обследование 2011 г. «Отношение женщин России к праву на решение о рождении ребенка», так же называет среди причин надежность партнера, неуверенность в своем будущем, а также отсутствие средств (Ерофеева 2017: 26). Заметим, что, изучая факторы
рождаемости по данным РМЭЗ, Журавлева и Гаврилова пришли к выводу, что мужчины никак не влияют на решение о рождении ребенка (Журавлева, Гаврилова 2017). На наш взгляд, этот вывод слишком категоричнен и требует дополнительного исследования.
Претензии к отечественной статистике
Анализ рождаемости и тех факторов, которые оказывают понижающее воздействие на рождаемость, проводится не только для того, чтобы выявить значимые факторы, но и с целью сформировать профиль жен-щины-абортницы, который мог бы быть положен в основу разработки программы снижения абортов (на федеральном и региональном уровнях). На основе существующей в России статистики абортов это сделать практически невозможно. Как отмечалось выше, аборты были разрешены в 18 ноября 1920 г. Государственная статистика стала разрабатывать и публиковать данные об абортах только с 1925 г. В качестве примера аналитического использования весьма подробных статистических данных можно указать статью Н. Каменевой (Каменева 1928). Впоследствии статистика абортов была передана в ведение Министерства здравоохранения и стала практически недоступна исследователям. Как обоснованно пишет В. Сакевич, статистика, публикуемая Росстатом, скудная, «она не позволяет анализировать различия в распространенности абортов в городах и сельской местности, среди замужних и не состоящих в браке женщин и т. д.» (Сакевич 2017: 16). Знакомство с данными статистики абортов в Англии и Уэльсе (Abortion Statistics 2018) убеждает, что программа сбора данных об абортах и их разработки должна включать не только данные о возрасте женщины и ее брачном положении, но и о том, какой по счету является данная беременность; чем заканчивалась каждая из предыдущих беременностей; наличие проживающих вместе несовершеннолетних детей; в котором по счету браке состоит; являются ли имеющиеся дети общими для супругов или нет; жилищные условия; среднедушевой доход и источники дохода; наличие помогающего члена семьи; наличие хронических заболеваний, составляющих препятствие для вынашивания и рождения ребенка; желаемое число детей в семье (мнение женщины, мнение ее мужа/партнера); использование средств контрацепции. В России большая часть из перечисленных характеристик имеется в ведомственной статистике, но их разработки (группировки, сводные показатели) не публикуются. Особенно важна статистика абортов первобеременных. Отсутствие надлежащей статистики абортов снижает, а в ряде случаев делает невозможным проведение целевой
противоабортной работы, ориентированной на конкретные группы. Как отмечал С. А. Новосельский: «В акушерстве более, чем в других отраслях медицины, многие вопросы могут получить правильное разрешение только на основе массовых статистических данных и научно правильной статистической методики (Новосельский 1978: 165).
Безусловно, в России много делается для снижения уровня абортов: введена «неделя тишины», которая дает возможность женщине еще раз продумать свое решение сделать аборт, расширяется популяризация средств контрацепции и дается характеристика эффективности каждого из них. Несмотря на это, уровень абортов в России остается высоким (Ерофеева 2017).
Заключение
Анализ рождаемости в современной России свидетельствует об исчерпании ресурсов роста рождаемости в условиях используемых монетарных методов демографической политики. Снижение рождаемости женщинами до 25 лет и проблематичность повышения рождаемости в более старших возрастных группах в сочетании с уменьшением численности женщин фертильного возраста приведут к снижению числа рождений, что в условиях сохраняющейся довольно высокой смертности и низкого сальдо внешней миграции даст толчок началу снижения численности населения России. Попытки вернуть календарь рождений на более молодые возрастные группы женщин вряд ли могут быть успешными. Происходящие структурные сдвиги в возрастных коэффициентах рождаемости соответствуют мировым трендам. Определенным резервом некоторого повышения рождаемости и общего числа родившихся может стать снижение абортов. Однако превращение этой потенциальной возможности в реальное поведение предполагает статистическое описание профилей женщин, прибегающих к абортам, выяснение мотиваций абортного поведения в сочетании с анамнестическими характеристиками и оценкой текущего состояния, прежде всего, выяснения степени уверенности женщины в партнере/муже, в прочности брачного союза. Акцент на формирование у женщин установки на вынашивание беременности не означает нашей солидарности с ведущимися дискуссиями ввести ограничения доступности аборта, тем более мы считаем недопустимыми призывы вернуться в запрету абортов. Эти меры приведут только к росту материнской смертности. Развитие рынка надежных контрацептивов, разработка программ, пропагандирующих ценность
детей, родительства, взаимной ответственности мужчин и женщин перед зарождающейся жизнью — единственно возможный путь для цивилизованного общества. Этот путь предъявляет новые требования к российской статистике не только в отношении абортов, но и брачно-сти, разводимости, рождаемости, смертности, т. е. всех компонентов естественного движения населения, углубления детальности статистики, повышения точности и открытости данных.
Источники
Аганбегян А. Г. Демография и здравоохранение в России на рубеже веков. М.: Дело, 2016. 192 с.
Борисов В. А. Перспективы рождаемости. М.: Статистика, 1976. 248 с.
Бэрд В. Мировое население: Пер с англ. М.: Кн. клуб «Книговек», 2014. 192 с.
Волков А. Г. О необходимости воздействия на рождаемость // Избранные демографические труды / Сост. и науч. ред. А. Г. Вишневский. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014. С. 539-556.
Демографическая модернизация России. 1990-2000 / Под ред. А. Г. Вишневского. М.: Новое издательство, 2006. 608 с.
Елисеева И. И. Эволюция структуры российских домохозяйств: попытка объяснения // Петербургская социология сегодня. 2016. Вып. 7. С. 216-242.
Елисеева И. И. и др. История переписей населения в России. М.: Гол -ден Би, 2013. 428 с.
Елисеева И. И., Клупт М. А. Трансформация семьи в России и Китае: сравнительный анализ // Вопросы статистики. 2016. №8. С. 53-65.
Ерофеева Л. В. Политика в сфере репродуктивного здоровья в России и международный опыт // Демографический журнал. 2017. № 2. С. 22-29.
Журавлева Т. Л., Гаврилова Я. А. Анализ факторов рождаемости в России: что говорят данные РМЭЗ НИУ ВШЭ? // Экономический журнал ВШЭ. 2017. Т. 21, № 1. С. 145-187.
Захаров С. В. Рождаемость в России: современное состояние и различная оптика измерений ее уровня // Демографический журнал. 2017. № 2. С. 8-14.
Захаров С. В., Иванова Е. И. Рождаемость и брачность в России // Социологические исследования. 1997. № 7. С. 70-80.
Каменева Н. Опыт социальной группировки данных об абортах (по материалам Уральской области) // Вестник статистики. 1928. № 1. С. 77-94.
Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерности: В 3 т. Т. 2. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2015. С. 179-185.
Население России — 2015: двадцать третий ежегодный демографический доклад / Отв. ред. С. В. Захаров. М.: Издательский дом «Высшая школа экономики», 2017. 360 с.
Население России в XX веке: исторические очерки: В 3 т. Т. 3, кн. 1 / Отв. ред. В. Б. Жиромская, В. А. Исупов. М.: РОССПЭН, 2005.
Новосельский С. А. О тесноте связи между рождаемостью и детской смертностью // Демография и статистика. Избранные произведения / Под ред. проф. Л. Е. Полякова. М.: Статистика, 1978. С. 146-153.
Паевский В. В. К вопросу о рождаемости в Ленинграде (по материалам статистики абортов) // Паевский В. В. Вопросы демографической и медицинской статистики. М.: Статистика, 1970. С. 308-341.
Сакевич В. И. Особенности внутрисемейного контроля рождаемости // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе: Сб. аналитических статей. Вып. 2 / Под. ред. С. В. Захарова, Т. М. Малевой, О. В. Синявской. М.: НИСП, 2009. С. 119-138.
Сакевич В. И. Тенденции и проблемы в сфере внутрироссийского регулирования рождаемости в Российской Федерации // Демографический журнал. 2017. № 2. С. 14-20.
Социально-демографический портрет России. По итогам Всероссийской переписи населения 2010 года. М.: ИИЦ Статистика России, 2012. 183 с.
Указ Президента Российской Федерации от 07.05.2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» [Электронный ресурс] // Президент России. URL: http://kremlin.ru/acts/bank/43027 (дата обращения: 10.12.2018).
Федеральный закон от 29 декабря 2006 года № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. 2006. URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_64872/ (дата обращения: 10.12.2018).
Abortion Statistics, England and Wales: 2017 [Electronic resource] / Department of Health and Social Care. June 2018. URL: https://assets.pub-lishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/ file/763174/2017-abortion-statistics-for-england-and-wales-revised.pdf (access date: 10.12.2018).
Blum A. Population and War // Russian's Home in War and Revolution, 1914-1922. Book 3: National Desintegration / Ed. by Ch. Read, P. Waldron, A. Lindenmeyer. Bloomington, IN: Slavica Publishers, 2018. P. 133-156.
Brainerd E. Marriage and Divorce in Revolutionary Russia: A Demographic Analysis // Russian's Home in War and Revolution, 1914-1922. Book 3: National Desintegration / Ed. by Ch. Read, P. Waldron, A. Lindenmeyer. Bloomington, IN: Slavica Publishers, 2018. P. 207-233.
Clements B. E. A History of Women in Russia: from Earliest Time to the Present. Bloomington, IN: Indiana University Press, 2012. 416 c.
References
Abortion Statistics, England and Wales: 2017. Department of Health and Social Care. June 2018, URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/up-loads/attachment_data/file/763174/2017-abortion-statistics-for-england-and-wales-revised. pdf (access date: 10.12.2018).
Aganbegyan A. G. Demografiya i zdravookhranenie v Rossii na rubezhe vekov [Demography and health care in Russia at the turn of the century]. Moscow, Delo, 2016, 192 p. (In Russian) Blum A. Population and War. Russian's Home in War and Revolution, 1914-1922. Book 3. National Desintegration. Ed. by Ch. Read, P. Waldron, A. Lindenmeyer. Blooming-ton (IN), Slavica Publishers, 2018, pp. 133-156.
Borisov V. A. Perspektivy rozhdaemosti [Fertility Prospects]. Moscow, Statistika, 1976, 248 p. (In Russian)
Brainerd E. Marriage and Divorce in Revolutionary Russia: A Demographic Analysis. Russian's Home in War and Revolution, 1914-1922. Book 3: National Desintegration. Ed. by Ch. Read, P. Waldron, A. Lindenmeyer. Bloomington (IN), Slavica Publishers, 2018, pp. 207-233.
Byrd V. Mirovoe naselenie [World population]. Transl. from English. Moscow, Knigovek, 2014, 192 p. (In Russian)
Clements B. E. A History of Women in Russia: from Earliest Time to the Present. Bloomington (IN), Indiana University Press, 2012, 416 p.
Demograficheskaya modernizatsiya Rossii. 1990-2000 [Demographic modernization of Russia. 1990-2000]. Ed. by A. G. Vishnevsky. Moscow, Novoe izdatelstvo, 2006, 608 p. (In Russian)
Eliseeva I. I. Evolyutsiya struktury rossijskikh domokhozyajstv: popytka ob"yasneniya [Evolution of the structure of Russian households: an attempt at explanation]. Peterburgskaya sotsiologiya segodnya [Petersburg Sociology Today], 2016, iss. 7, pp. 216-242. (In Russian) Eliseeva I. I., Dmitriev A. L., Gessen V. Yu., Cherepenina N. Yu., Zbarskaya I. A. Istoriya perepisej naseleniya v Rossii [The history of censuses in Russia]. Moscow, Golden Bee, 2013, 428 p. (In Russian)
Eliseeva I. I., Klupt M. A. Transformatsiya sem'i v Rossii i Kitae: sravnitel'nyj analiz [Transformation of Family in Russia and China: A Comparative Analysis]. Voprosy statistiki [Statistics Questions], 2016, no. 8, pp. 53-65. (In Russian)
Erofeeva L. V. Politika v sfere reproduktivnogo zdorov'ya v Rossii i mezhdunarodnyj opyt [Reproductive Health Policy in Russia and International Experience]. Demograficheskij zhurnal [Demographic Journal], 2017, no. 2, pp. 22-29. (In Russian)
Federal'nyj zakon ot 29 dekabrya 2006 goda № 256-FZ «O dopolnitel'nykh merakh gosudarstvennoj podderzhki semej, imeyushchikh detej» [Federal Law of December 29, 2006 No. 256-FZ "On Additional Measures of State Support for Families with Children"]. Consultant Plus, 2006, URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_64872/ (access date: 10.12.2018). (In Russian)
Kameneva N. Opyt sotsial'noj gruppirovki dannykh ob abortakh (po materialam Ural'skoj oblasti) [Experience of social grouping of data on abortions (according to materials of the Ural region)]. Vestnikstatistiki [Heraldof statistics], 1928, no. 1, pp. 77-94. (In Russian)
Mironov B. N. Rossijskaya imperiya: ot traditsii k modernosti [The Russian Empire: From Tradition to Modernity]. Vol. 2. St. Petersburg, Dmitry Bulanin, 2015, pp. 179-185. (In Russian) Naselenie Rossii — 2015: dvadtsat' tretij ezhegodnyj demograficheskij doklad [Population of Russia — 2015: Twenty-third Annual Demographic Report]. Ed. by S. V. Zakharov. Moscow, Higher School of Economics Publishing House, 2017, 360 p. (In Russian)
Naselenie Rossii v XX veke: istoricheskie ocherki [The population of Russia in the XX century: historical essays]. Vol. 3, book 1. Ed. by V. B. Zhiromskaya, V. A. Isupov. Moscow, ROSSPEN, 2005. (In Russian)
Novoselsky S. A. O tesnote svyazi mezhdu rozhdaemost'yu i detskoj smertnost'yu [On the closeness of the relationship between fertility and infant mortality]. Demografiya i statistika. Izbrannye proizvedeniya [Demography and statistics. Selected Works]. Ed. by Prof. L. E. Polyakova. Moscow, Statistika, 1978, pp. 146-153. (In Russian)
Paevsky V. V. K voprosu o rozhdaemosti v Leningrade (po materialam statistiki abortov) [On the issue of fertility in Leningrad (based on abortion statistics)]. Voprosy demogra-ficheskoj i meditsinskoj statistiki [Issues of demographic and medical statistics]. Moscow, Statistika, 1970, pp. 308-341. (In Russian)
Sakevich V. I. Osobennosti vnutrisemejnogo kontrolya rozhdaemosti [Features of intra-family birth control]. Roditeli i deti, muzhchiny i zhenshchiny v sem'e i obshchestve. Sbornik analiticheskikh statej [Parents and children, men and women in the family and society. Collection of analytical articles], iss. 2. Ed. by. S. V. Zakharov, T. M. Maleva, O. V. Sinyavskaya. Moscow, NISP, 2009, pp. 119-138. (In Russian)
Sakevich V. I. Tendentsii i problemy v sfere vnutrirossijskogo regulirovaniya rozhdaemosti v Rossijskoj Federatsii [Tendencies and problems in the sphere of domestic Russian birth control in the Russian Federation]. Demograficheskijzhurnal [Demographic Journal], 2017, no. 2, pp. 14-20. (In Russian)
Sotsial'no-demograficheskij portret Rossii. Po itogam Vserossijskoj perepisi naseleniya 2010 goda [Socio-demographic portrait of Russia. According to the results of the 2010 All-Russian Population Census]. Moscow, IIC Statistics of Russia, 2012, 183 p. (In Russian)
Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federatsii ot 07.05.2018 g. № 204 «O natsional'nykh tselyakh i strategicheskikh zadachakh razvitiya Rossijskoj Federatsii na period do 2024 goda» [Decree of the President of the Russian Federation of 07.05.2018 No. 204 "On the national goals and strategic objectives of the development of the Russian Federation for the period until 2024"]. President of Russia, URL: http://kremlin.ru/acts/bank/43027 (access date: 10.12.2018). (In Russian)
Volkov A. G. O neobkhodimosti vozdejstviya na rozhdaemost' [About the need to influence the birth rate]. Izbrannye demograficheskie trudy [Selected demographic works]. Comp. & ed. by A. G. Vishnevsky. Moscow, Higher School of Economics Publishing House, 2014, pp. 539-556. (In Russian)
Zakharov S. V. Rozhdaemost' v Rossii: sovremennoe sostoyanie i razlichnaya optika izmerenij ee urovnya [Birth rate in Russia: current state and various optics of measuring its level]. Demograficheskij zhurnal [Demographic Journal], 2017, no. 2, pp. 8-14. (In Russian) Zakharov S. V., Ivanova E. I. Rozhdaemost' i brachnost' v Rossii [Fertility and Nuptiality in Russia]. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological Studies], 1997, no. 7, pp. 70-80. (In Russian)
Zhuravleva T. L., Gavrilova Ya. A. Analiz faktorov rozhdaemosti v Rossii: chto govoryat dannye RMEZ NIU VShE [Analysis of fertility factors in Russia: what do the data of the RLMS by NRU HSE say?]. Ekonomicheskij zhurnal VShE [Economic Journal of the HSE], 2017, vol. 21, no. 1, pp. 145-187. (In Russian)
