CC BY
201
Страницы истории
РОССИЙСКОЕ ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО (1725 - 1761)
л.А. муравьева,
кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-политических наук Финансовая академия при Правительстве Российской Федерации
СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
В России в отличие от Западной Европы не было сформировано отдельной корпоративной группы предпринимателей, обособленной от других сословных образований. Предпринимательством могли заниматься и занимались представители всех сословий: дворяне, купцы, крестьяне, посадский люд.
Начиная с петровской эпохи Россия вступила в мануфактурный период предпринимательства. В первой четверти XVIII в. количество мануфактур резко возросло — с 30, как это было в XVII в., до 100, а по данным некоторых исследователей, и до 200. В ходе государственной реформы 1719 — 1724 гг. на смену приказам пришли новые органы центрального управления — коллегии. Взятая за образец европейская система центральных учреждений предполагала коллегиальное решение вопросов на основе четкого отраслевого разделения, однообразия штатов и жалования, строгого определения круга обязанностей чиновников. Для управления промышленностью была создана Берг-Мануфактур-коллегия, которая осуществляла руководство тяжелой и легкой промышленностью. В 1722 г. она разделилась на Берг- и Мануфактур-коллегии. На Берг-коллегию было возложено руководство горным делом, всеми горнодобывающими, металлургическими и металлообрабатывающими предприятиями. Ее права и возможности были безграничны. Коллегия давала разрешение на строительство заводов, определяла цены на продукцию, имела монопольное право на приобретение
этой продукции, контролировала производство и сбыт, а также осуществляла судебную власть над предпринимателями и работными людьми. Надзор за всеми мануфактурами и фабриками легкой промышленности, а также качеством их продукции осуществляла Мануфактур-коллегия. Она же следила за производством, экзаменовала специалистов и составляла регламент для каждой мануфактуры. Так, создавалась экономическая система, главными фигурами которой становились специализированное ведомство и чиновник.
Поскольку российская мануфактура основывалась не на наемном, а на крепостническом труде, то формирование предпринимательского сословия шло очень медленно и обрело четкие формы только во второй половине XIX в. Тем не менее уже в петровскую эпоху начинают внедряться элементы городского самоуправления в виде учреждения выборных городских магистратов. Все население города делилось на три разряда: крупных торговцев, мелких торговцев и ремесленников, наемных работников, приказчиков. Выбирать городские магистраты получили право только представители двух первых разрядов, т. е. собственники и предприниматели. В реальной жизни городские магистраты были не столько органами самоуправления граждан, сколько исполнительными образованиями при местной власти воеводы. Естественно, что участие в работе магистратов воспринималось горожанами как дополнительная нагрузка и обременительная обуза.
При преемниках Петра I в систему управления промышленностью и финансами неоднократно вносились изменения. В 1726 г. Штатс-контор-коллегия была подчинена Камер-коллегии и унич-
78
финансы и кредит
тожена должность уездных рейнтместеров. Учет прихода и расхода всех финансовых средств также был сосредоточен в одном месте. В целях экономии средств в Москве была упразднена контора Главного магистрата и оставлен только местный магистрат. Именным указом в города назначались воеводы для исполнения судебных и розыскных дел. Тем самым принципиально менялась созданная Петром I система местного управления. Екатерина I, найдя, что Мануфактур-коллегия «жалование напрасно получает», упразднила ее. Петербургскую биржу, построенную на купеческие средства, отдали военным [1, с. 63]. Такое положение было возможно в условиях этатизма — сильного вмешательства государства во все сферы экономической жизни страны, строгой регламентации промышленности и зависимости от размещения государственных заказов. В 1727 г. был ликвидирован Главный магистрат, а городовые магистраты перешли в подчинение губернаторам и воеводам. В посадскую общину входили только купцы всех гильдий и цеховые ремесленники. К органам управления в городах относились ратуши, выполняющие исполнительные функции, и посадский сход, на котором проходили выборы людей для выполнения различных «посадских служб». Остальные жители города находились вне посадской общины. Такое положение вызывало протест со стороны купечества, поэтому в 1730-е гг. делалась попытка частично пересмотреть фискально-бюрократический характер городской политики. Под воздействием купечества главный и городовые магистраты были восстановлены при Елизавете Петровне в 1743 г., но объединение всех жителей города в одно целое совершилось при Екатерине II.
В 1727 г. при Сенате была создана новая Мануфактур-коллегия. Реорганизация органов управления и выработка новой промышленной политики продолжалась. В 1731 г. Мануфактур-коллегия, Берг-коллегия и Коммерц-коллегия сливаются в одно учреждение с тремя экспедициями. Главный мотив такого объединения — продажа продукции горных заводов через Коммерц-коллегию и нецелесообразность иметь их в отдельном состоянии. В 1742 г. Берг- и Мануфактур-коллегии были вновь восстановлены в самостоятельном виде.
Изменения сказались и на положении сословий. Здесь можно выделить два направления — раскрепощение дворянства и все большее закабаление крестьянства. Дворянство при Анне Иоанновне, заявившее о себе как о сложившейся самостоятельной политической силе, заставило обратить на себя
внимание и было удостоено заметных привилегий. Дворяне требовали отмены указа о единонаследии 1714 г., ограничившего права дворян в распоряжении недвижимой собственностью. В 1731 г. указ был отменен как «не к пользе происходящий», что укрепляло и расширяло социальную опору трона. В том же году дети дворянские получили привилегированный специальный дворянский Сухопутный шляхетский кадетский корпус, из которого дворяне выходили офицерами, не проходя мучительной солдатской службы в гвардии. В 1736 г. пожизненную службу дворян ограничили 25 годами, а возраст поступления на службу был поднят до 20 лет. До наступления этого возраста дворянин обязан был получать домашнее или казенное воспитание и образование.
Время царствования Елизаветы Петровны стало важным этапом на пути расширения прав и привилегий дворянства. Эмансипация дворян приводила к усилению их власти на местах и создавала условия для консолидации дворянского сословия. Оно постепенно превращалось в господствующий слой общества. Россия по-прежнему приглашала на службу талантливых и профессиональных иностранцев, но на руководящие должности в государственном аппарате и армии стремились назначить русского, если таковой имелся.
Оборотной стороной раскрепощения русского дворянства оказалось дальнейшее ужесточение крепостничества. Все петровские указы относительно крепостного права были подтверждены, вплоть до разрешения заводчикам недворянского происхождения покупать крестьян к заводам. Несколько позднее это право было поставлено в зависимость от объема производства. В 1742 г. помещичьим крестьянам было запрещено по своей воле поступать на военную службу. В 1747 г. дворяне получили право продавать своих крестьян в рекруты, что окончательно узаконило торговлю людьми. Самой большой льготой помещики наделялись в 1760 г. Теперь помещики могли ссылать в Сибирь неугодных им крестьян, а казна засчитывала их как рекрутов.
В русской жизни появилась новая социальная категория — крепостной рабочий класс. Положение этой категории, получившей название «работные люди», было очень тяжелым: 10 или 14 часовой рабочий день; низкая заработная плата, с трудом обеспечивавшая полуголодное существование, выплачивалась с большими задержками. На тяжелых работах использовался женский и детский труд. Владельцы предприятий старались с помо-
щью государственных законов сильнее закабалить рабочих и окончательно лишить их возможности передвижения и смены хозяина. Оторванные от привычной деревенской среды, работные люди приспосабливались к жизни в новых условиях и передавали свой социальный статус детям. Формой протеста против жестокой эксплуатации для них оставались коллективные выступления. К этому способу периодически прибегали. Заметные волнения состоялись на Московском суконном дворе, расположенном у Каменного моста против Кремля, в 1749 и 1762 гг. широкая волна выступления прокатилась по ряду мануфактур в 1750-е гг. Но самой распространенной формой протеста оставался побег.
Во второй четверти XVIII в. еще более ограничились возможности развития промышленности за счет применения вольнонаемного труда. В 1736 г. появился указ, подтверждавший права фабрикантов на владение крепостными. С одной стороны, фабриканты платили помещикам по 50 руб. за крестьян, ставших мастерами, а с другой, — рабочие — обученные какому-либо мастерству, становились собственностью владельца предприятия. Так, в России постоянно сужался рынок наемного труда.
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
Северная война послужила катализатором для развития металлургической промышленности России. Производство металла стало увеличиваться в хорошо освоенных районах — Тульском, Каширском, Олонецком. Истощение железных руд в старых разработанных месторождениях заставило правительство открывать новые центры промышленного производства и в большем объеме заниматься строительством мануфактур и заводов. Изменение географии размещения промышленных объектов повлекло за собой освоение Урала. Первые заводы уральского региона были построены на казенные средства. Вскоре Невьянский завод с прилегающими к нему территориями в радиусе 30 км был передан владельцу Тульской оружейной мастерской Никите Демидову. Это был единственный случай передачи казенного завода в частные руки.
Горнозаводская промышленность Урала базировалась на использовании крепостнического труда. Здесь почти не было купеческих мануфактур с применением наемного труда. Технический уровень уральских предприятий был одним из самых
высоких в мире. На протяжении XVIII в. производство черной металлургии в России увеличилось в 12 раз. В 1730-е гг. Россия сделала заметный скачок в развитии тяжелой промышленности. Выплавка чугуна на казенных металлургических заводах Урала выросла на 64 %, что позволило России превзойти уровень Англии на 8 тыс. т. К 1740 г. по производству чугуна Россия вышла на 2-е место в мире. В 1750-х гг. Россия по этому показателю обогнала Швецию. И вышла на 1-е место. Урал превратился в главную металлургическую базу страны и давал 80 % всего российского металла. Выплавка чугуна за первую четверть века выросла на 650 тыс. пудов, а за вторую четверть — на 1,2 млн В целом вывоз железа из России с 1729 по 1740 г. вырос в 5 раз, а хлеба, благодаря открытию Архангельска, — в 22 раза. Вырос экспорт и других продуктов питания и увеличился ввоз иностранных товаров. В 1726 г. вывоз товаров из России оценивался в 4 млн, а ввоз — в 2 млн руб. Баланс внешней торговли оставался активным. За период с 1742 по 1745 г. среднегодовой вывоз оценивался в 5 млн, а ввоз — в 4 млн руб. За 1758 — 1760 гг. соответствующие цифры — 11 и 8 млн руб. [2]. Россия наращивала экспорт, главным образом, за счет балтийских портов. Правительство запрещало вывоз некоторых видов сырья, например сырых кож.
Одной из труднорешаемых проблем Урала оставалось положение с рабочей силой, потребность в которой росла с каждым годом. Приходилось прибегать к услугам беглых крестьян, с чем, в конечном счете, смирилось и государство, издав указ о разрешении оставлять беглых при заводах. Другим источником было местное население, приписанное к заводам сначала для строительства, а затем и для работы. Так, решался вопрос с неквалифицированной рабочей силой. Квалифицированных работников либо насильно переводили с заводов из центра, либо приглашали из-за границы за повышенное жалование.
К отраслям тяжелой промышленности цензового характера (подлежащим официальному учету) помимо горно-металлургической относились металлообрабатывающая и химическая. Главная задача металлообработки состояла в увеличении и ускорении производства вооружения. Первоначально планировалось наладить производство военной техники на уральских горных заводах. Однако оружейная и металлургическая отрасли не слились, а существовали параллельно, подпитывая и подстегивая друг друга. Для производства стрелкового и холодного оружия требовалась высококва-
80
финансы и кредит
лифицированная рабочая сила, которая находилась в хорошо освоенных старых районах. Целесообразнее оказалось возить металл на военные предприятия, а не разворачивать производство оружия на горных заводах. Главным оружейным центром страны осталась Тула. К середине 1720-х гг. Тульская оружейная слобода давала свыше 20 тыс. ружей ежегодно. Завод не меньшей мощности был построен в Сестрорецке, обеспечив этому району 2-е место в стране по производству стрелкового оружия. В середине века эти два завода производили ежегодно 30 тыс. ружей [1, с. 83]. Металлургические мануфактуры и заводы появились в Башкирии, на Южном Урале, Ярославле, Серпухове, Иркутске, Астрахани, Тамбове, Иванове и других городах и селах страны.
Самостоятельным стало и артиллерийское производство. Главными производителями артиллерийской продукции были государственные Олонецкие и Луганские заводы, получавшие уральский металл и производившие в середине века до 90 тыс. пудов орудий и снарядов. В середине века многие заводы России были закрыты. Такая участь постигла родоначальников отечественной металлургии Тульско-Каширские заводы. Правительственный указ запрещал металлургическое производство в радиусе 200 км от Москвы. Документ имел экологическую подоплеку — сохранение лесов и рек. Всего к 60-м гг. XVIII в. в стране действовало 10 невоенных металлообрабатывающих заводов, на которых трудились около 500 рабочих. Большая же часть металлической продукции продолжала изготовляться в кустарных и ремесленных мастерских, преимущественно в волжских населенных пунктах, так как по реке удобно было перевозить металл и готовую продукцию [1, с. 83].
Сферу особых государственных интересов в XVIII в. составляла химическая промышленность. Главное внимание уделялось производству пороха и его компонентов — селитры и серы. Основную часть продукции химической промышленности давали казенные предприятия. Появлялись все новые государственные химические предприятия: Охтен-ский, Петерубргский, Шостненский на Украине и Казанский. Частные производства также работали на государство, выполняя его заказ. Свободная торговля порохом не допускалась. Всем предприятиям, как казенным, так и частным, государство спускало сверху «наряд» на год или сразу на несколько лет, снабжая предприятия необходимым сырьем (сера, селитра) для производства пороха. Можно согласиться с мнением советского историка химической
промышленности П. М. Лукьянова о наличии своего рода административного планирования. С течением времени государственная регламентация усиливалась. В 1725 г. вышел указ Сената, четко регламентирующий штат (75 человек), размер жалования и нормы выработки частного порохового завода [3]. Это сдерживало предпринимательскую инициативу, так как для мелкого предприятия такие параметры были невыполнимы, а крупное не имело возможности роста. С казенными предприятиями обходились еще суровее. В 1729 г. предписывалось на каждом заводе иметь 3 мастеров, 3 подмастерьев и 106 рабочих [4]. Безусловно, в военное время пороха требовалось больше, чем в мирное. Но уволить лишнюю рабочую силу не разрешалось, так как они были прикреплены к производству. В мирное время полностью не использовались производственные мощности, и продукции выпускалось вдвое меньше той, на которую предприятие было рассчитано. Например, на Охтенском заводе, в 1740-х гг. 150 рабочих выпускали свыше 4 тыс. пудов пороха, в 1750-е гг. 212 рабочих — меньше 3 тыс. пудов [1, с. 85]. На продажу излишков пороха в мирное время требовалось специальное разрешение. Такое право получали в основном дворяне.
С большим вниманием казна относилась к развитию лесохимической промышленности, т. е. производству поташа и смолы. Поташ продолжительное время был главным экспортным товаром, на торговлю которым распространялась казенная монополия. Частные предприниматели также сдавали произведенный поташ государству. С 1723 по 1762 г. Россия вывезла больше 1 млн пудов поташа, производство которого обошлось казне в 650 тыс. руб., а продан был — за 1 570 тыс. руб. Прибыль составила 140 % [1, с. 85]. Казенное смолокурение, продемонстрировав свою неэффективность в петровскую эпоху, вновь перешло в руки крестьян-промышленников и скупалось у них по низкой цене. Этот товар в основном использовался внутри страны, и лишь незначительная его часть шла на экспорт от имени государства. Окончательно смоляную казенную монополию отменила Екатерина II. Производство химикатов в первой половине XVIII в. переживало стадию становления, так как потребность в них ощущалась слабо.
Не менее интенсивно развивалась легкая промышленность, особенно текстильная и ее подотрасли. Изготовление холста, полотна и парусины основывалось на переработке льна и пеньки. Это ценное сырье являлось предметом российского экспорта. В XVIII в. Россия начала увеличивать
количество предприятий по переработке льна и пеньки. За период с 1725 по 1800 г. число мануфактур в льнопеньковом производстве увеличилось в 21 раз (с 15 до 318), число занятых на них рабочих — в 10 раз (с 3 до 29 тыс.), а производство тканей — в 14 раз (с 1,5 до 21 млн аршин). Правда, в 1740-х гг. на них перерабатывалось только 3 % отечественного сырья. От 60 до 80 % продукции шло на экспорт. Остальная продукция поступала в ведение государства, а внутренний рынок довольствовался изделиями кустарных промыслов. Темпы развития отраслей промышленности по выработке сукна были заметно скромнее, чем производство полотна, хотя и здесь на протяжении века наметился заметный прогресс. За период с 1725 по 1800 г. число мануфактур в шерстяном производстве увеличилось в 11 раз, число занятых на них рабочих — в 10 раз, а производство тканей — в 6 раз (с 500 тыс. до 3 млн аршин) [1, с. 75]. Причем до 60-х гг. эта отрасль промышленности развивалась крайне медленно, затем произошел заметный скачок в объеме и качестве, к концу века опять наметилось снижение темпов. При Петре I удалось освоить только производство каразеи — ткани низкого качества, годившейся на подкладку. Собственно сукно научились производить лишь в 1760-х гг. Становление отрасли шло медленно, так как производство осуществлялось на казну, а не на рынок в основном на посессионных и вотчинных мануфактурах. Цены на продукцию устанавливались государством, т. е. были указными. В 1740-х гг. отечественная суконная промышленность удовлетворяла потребность армии в сукне лишь наполовину, остальное приходилось завозить из других стран.
К цензовым предприятиям легкой промышленности относились кожевенные предприятия. Главным потребителем кожи в государстве оставалась армия. В Москве работало предприятие по выделке кожи для гвардейских лосин с 60 рабочими. Наличие крупных кожевенных заводов сочеталось с мелкотоварным производством, так как производство кож было сезонным, технология изготовления имела прерывный характер, что не могло обеспечить быстрого оборота капитала. Кожевенное производство пока не превратилось в самостоятельный вид предпринимательской деятельности, а было сопутствующим при других видах занятий.
Если производство кож выросло из промыслов, то стекольное производство было полностью позаимствовано из-за границы. У истоков производства стекла в России начиная с XVII в. стояли иност-
ранцы. В 1725 г. Россия насчитывала 8 стекольных производств, среди которых заметное место занимали предприятия Мальцева, основоположника знаменитой династии русских стекольщиков. В 1750-х гг. количество стекольных заведений достигло 10, каждое из которых в среднем выпускало продукции на 3 тыс. руб. Подобно стекольному, заимствованным производством извне была бумажная промышленность. К середине века бумажных предприятий было больше десятка, и они почти полностью удовлетворяли потребность России в бумаге. Импортировали 6 % потребляемой внутри страны бумаги. Каждое предприятие производило бумаги на 8 — 12 тыс. руб.
Продолжали развиваться также пришедшие из Западной Европы и появившиеся в начале века заведения по производству шляп, позумента, игл, пуговиц, сургуча. В середине века таких, скажем обобщенно, галантерейных заведений было 10 с объемом производства до 15 тыс. руб. Потребителями подобных товаров выступали дворянство и чиновничество.
К разновидности пищевой промышленности можно отнести винокурение и солеварение. Всю продукцию винокуренных заводов полагалось сдавать государству по установленным ценам, и ее продажа либо составляла разновидность государственной монополии, либо отдавалась на откуп. Доходы казны от питейных операций в 1720-е гг. составляли 1,2 млн руб. Солеваренная промышленность также перешла в руки государства. Для наполнения доходной статьи бюджета государство продавало соль в 2 раза дороже, чем покупало у поставщиков. В 1750-е гг. цена продаваемой соли за пуд была повышена с 35 до 50 коп. за пуд, в то время как у поставщиков приобреталась казной по 15 коп. за пуд. Прибыль государства от такой торговой операции превышала 2 млн руб.) [1, с. 82].
Остальные отрасли в XVIII в. не были оформлены в цензовые предприятия и оставались на уровне ремесла и домашнего производства. К 1753 г. в целом легкая промышленность насчитывала 155 предприятий, в том числе 16 суконных, 29 шелковых и 51 парусно-полотняное.
В целом в послепетровский период казенная промышленность развивалась по тем же направлениям: продолжалась раздача льгот и привилегий мануфактуристам, приписка крестьян к промышленным объектам и борьба с неуказным производством. При этом промышленный протекционизм несколько смягчился. Льготы начинают предоставлять только тем промышленникам, которые
открывали совершенно новое производство. В этом проявилась победа торгового капитала и торгового купечества в борьбе с привилегиями указных предпринимателей.
В годы правления Анны Иоанновны усилилась борьба государства с нецензовыми предприятиями. В это же время наблюдалось усиление контроля за указными предприятиями, находившимися в ведении Мануфактур-коллегии. С 1732 г. Кабинет министров при особе императрицы лично перепроверял сведения о фабриках, полученных от мануфактуристов. В центре внимания оказались, прежде всего, суконные фабрики. С 1734 г. за ними был установлен неусыпный госконтроль. Однако пробудившийся предпринимательский интерес и стремление купцов к заведению собственных предприятий побуждал их отстаивать свои права, регулярно направляя челобитья в Комиссию о коммерции. В записках и прожектах купцы жаловались на вымогательства судей, мелочную опеку и чрезмерную регламентацию всей деятельности. Комиссия о коммерции нашла претензии промышленников справедливыми и рекомендовала не требовать от фабрикантов образцов приобретаемого сырья и выпускаемой продукции.
С конца 1750-х гг. смягчилось отношение правительства к нецензовым предприятиям мелкотоварного производства горожан и крестьян, на которых трудилось не менее 25 тыс. наемных работников. Только в обслуживании речного транспорта в пределах Европейской части Росси трудилось около 120 тысяч человек [5, с. 714 — 715]. С этого времени стали появляться указы, разрешавшие «всякому, кто пожелает» свободное производство набоек и шляп (1758 г.), веревок и канатов (1760 г.), ситца (1762 г., кроме Москвы и Петербурга), сусального и листового золота и серебра, бумажных и полотняных обоев (1763 г.) [6, с. 262]. Так к началу 60-х гг. промышленники добились расширения рамок предпринимательской свободы.
ЧАСТНОЕ ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО
Существенно увеличился приток частного капитала в промышленность. Новые мануфактуры начали заводить купцы и редко — дворяне. Влияние частного купеческого капитала в промышленности было преобладающим. Государство побуждало интерес частного капитала к промышленному развитию экономическими мерами. Предпринимателям предоставлялись беспроцентные казенные ссуды,
разрешалось беспошлинное приобретение заграничного оборудования и сырья, промышленный капитал освобождался от обложения государственными налогами. Купцы заводили мануфактуры разного профиля. Отличительной особенностью купеческого промышленного предпринимательства было вложение капиталов в разные отрасли производства одновременно. Например, братья Рюмины владели кожевенными, винокуренными заводами и долгое время остававшейся единственной в России игольной фабрикой. Ярославский купец Затрапезнов владел полотняной фабрикой, бумажной мануфактурой, кирпичным заводом и пильной мельницей. Даже Н. Демидов не ограничивался только металлургической отраслью, а завел еще парусную мануфактуру. Причина этого явления, по мнению ряда исследователей, «заключалась в ограниченной емкости рынка, ставившей пределы предпринимательству в отдельных отраслях, и в колебаниях спроса на внешнем и внутреннем рынках. Размещая капиталы в разных отраслях производства, промышленники в условиях колебаний «неорганизованного» рынка защищали себя от катастрофических последствий неудачи в одной из областей своей предпринимательской деятельности, обеспечивая ее большую стабильность» [6, с. 272 — 273]. По этой же причине многие купцы, направив капиталы в промышленную сферу, продолжали заниматься торговой деятельностью. XVIII в. был одновременно временем процветания и заката многих купеческих родов.
До начала 1730-х гг. Урал знал двух владельцев металлургических заводов — казну и Демидовых. В 30-е гг. XVIII в. ситуация начала быстро меняться. К новым владельцам можно отнести солепромышленников Строгановых, купца Турчанинова и др. Заметные изменения начали происходить с открытием на Урале в 1730-х гг. железной горы Благодать. Пальма первенства в ее открытии принадлежит местным жителям братьям Чумпиным, вогулам по национальной принадлежности. Так, в XVIII в. называли представителей народа манси. О своем открытии братья сообщили разным источникам. Один проинформировал частного владельца Демидова, а другой, представителя казенных заводов Ярцева. Оценив в полной мере масштаб открытия, Ярцев незамедлительно отправился в Екатеринбург к управляющему казенными заводами на Урале В. Н. Татищеву. Он объявил гору государственной собственностью. Чупмин получил за открытие 20 руб. Приказчик Демидова, опоздав на 2 ч, остался ни с чем. Предприниматель Демидов за обладание
горой предлагал Татищеву взятку в 3 000 руб., но неподкупный Татищев не согласился [1, с. 63].
В западных районах страны имелись частные горные заводы. По мере освоения Урала и увеличения мощности его горнодобывающих заведений ранее построенные заводы не выдерживали конкуренции и меняли специализацию. Частные горные заводы других районов из добываемого металла начали производить не оружие, а металлическую посуду, серпы, косы и другие бытовые изделия. В середине века строятся новые металлургическо-металлообрабатывающие заводы, принадлежащие частным лицам. Можно назвать заводы тульских купцов Баташовых и Мосоловых. Эти заводы изготавливали чугунные и железные изделия массового спроса, а также сортовое железо для кустарных мастерских. Удобной была география расположения заводов. Они размещались вблизи Макарьев-ской ярмарки, на которой активно сбывали свою продукцию.
Самое большое число частных промышленных предприятий насчитывала текстильная промышленность. Ее активное становление приходится на начало XVIII в. Зарождалась отрасль на казенной основе и занималась производством парусины для флота и сукна для офицерских мундиров. Предприятия были нерентабельными и давали продукцию низкого качества. По этой причине их стали на льготных условиях продавать в частные руки, и отрасль заметно ожила. Например, казанский купец Микляев стал собственником московского Полотняного завода и Суконного двора в Казани, что превратило его в крупного промышленного предпринимателя, ставшего во главе многоотраслевого хозяйства.
Ко второй четверти XVIII в. Россия насчитывала 23 частных и 5 казенных текстильных мануфактур: 12 суконных, 15 полотняных и 10 шелковых. Издавна текстильный промысел развивался в Москве и Ярославле. Теперь этот регион стал центром текстильной мануфактурной промышленности. Здесь имелись профессионально подготовленные кадры и источники сырья. В основном преобладала централизованная, а не рассеянная мануфактура. По структуре рабочих в текстильной промышленности преобладали посессионные (85 %) мануфактуры, рабочие которых были прикреплены государством и действовали под его контролем. Доля крепостнических мануфактур составляла 5 %, и 10 % строили свою работу на применении наемного труда. Только во второй половине XVIII в. их численность возросла до 40 % [1, с. 75]. Правитель-
ство старалось поощрять развитие промышленного предпринимательства. В 1731 г. появился указ, в котором перечислялись привилегии братьев Затрапезных в их намерении открыть в Москве суконную мануфактуру для снабжения русской армии. К привилегиям относились денежные пособия и субсидии. Через год появился новый указ, поощряющий заведение суконных фабрик всех желающих, кроме крестьян, с предоставлением ссуд и привилегий. Указ повторили в 1734 г. [7, с. 238].
Среди предпринимателей до середины XVIII в. потомственных и родовитых дворян не было. Многие предприниматели были выходцами из купцов, крестьян, ремесленников, промысловиков. Но в процессе своей деятельности они получили дворянские звания. Самыми первыми на этом поприще отметились Демидовы и Строгановы, ставшие дворянами уже в 20-х гг. XVIII в. Многие из предпринимателей получили дворянские звания к концу века. Среди них можно назвать откупщика С. Яковлева, армянского купца Лазарева, извозчика Турчанинова, тульского кузнеца-оружейника Мосолова. В первой четверти XVIII в. многие представители петровской администрации, получившие дворянство по службе или царскому пожалованию, насильно или добровольно пробовали свои силы на новом предпринимательском поприще. К ним можно отнести А. Д. Меншикова. П. П. Шафирова, П. А. Толстого, С. Ф. Апраксина, А. В. Макарова. Часто в своих предпринимательских интересах они использовали служебное положение.
Например, интересна фигура Кабинет-секретаря Петра I Алексея Васильевича Макарова. Эту же должность он сохранил и при Екатерине I, но после ее смерти был назначен президентом Камер-коллегии. Это назначение превратило его в чиновника высокого ранга с окладом, в 3 раза большим, чем прежде. Одновременно такое назначение означало конец карьеры, так как отдаляло его от трона. Нас интересует не его государственная служба, а хозяйственная деятельность. К концу жизни он был обладателем большого вотчинного хозяйства, а ведь начинал свою жизнь, как и А. Д. Меншиков, не имея за душой ни гроша. Его хозяйство стало разнообразным и многоотраслевым и включало в себя не только земледелие, но и торговлю, ростовщичество и промышленное предпринимательство. Земельные богатства сложились из двух пожалований. В 1709 г. он получил в Брянском уезде 17 дворов и 260 четвертей земли. В 1723 г. он получил в двух уездах 110 дворов и 440 душ крестьян. Определенное количество земли досталось ему в качестве приданого
за второй женой. Но главные земельные богатства получены путем скупки земли и крестьян. Возникает вопрос, откуда брались деньги, ибо жалования в 300, а затем и в 600 руб. было явно недостаточно для таких коммерческих операций. Конечно, как сын своего века он брал подношения, но они были весьма умеренны. Еще одним уникальным доходом были так называемые «презентальные деньги». Например, они могли поступать от губернаторов в связи с важными событиями в жизни царской семьи. Хотя чиновник к ним отношения не имел, но деньгами награждали его как человека, близкого к особе государя. «Презентальные деньги» могли достигать несколько сот и тысяч рублей. Он следил за агротехнической мыслью того времени, внимательно прислушивался к рыночной конъюнктуре по торговле пенькой, крупнорогатым скотом, основал винокуренный завод. Он владел торговыми лавками в Москве и Петербурге. Подобно другим вельможам, Макаров под нажимом царя встал на путь предпринимательской деятельности. Он стал владельцем суконной мануфактуры в селе Красном под Москвой. Построенная на деньги Макарова, она сначала числилась за другим лицом и только в 1723 г. он перевел ее на свое имя. За 5 лет ее работы оборудование увеличилось с 15 до 32 станов, а годовая производительность достигла 10 тыс. аршин стамеда и 70 тыс. аршин каразеи (разновидности низкокачественного сукна). Относительно рентабельности предприятия точных данных нет. Оно приносило либо маленькую прибыль, либо убытки. Это обстоятельство заставило Макарова сдать мануфактуру в аренду на 10 лет за небольшую плату — 200 руб. в год. Арендатор обязался содержать мануфактуру, чинить плотину, здания, оборудование, инструменты и расширять производство. В 1738 г. Мануфактур-коллегия инспектировала Красносельскую мануфактуру и убедилась в хищническом ее использовании. На самом деле арендатор на полученную прибыль основал собственную мануфактуру в 1735 г. и туда перевел многих рабочих. Самым прибыльным занятием А. В. Макарова было ростовщичество [18].
В начале 1730-х гг. активно обсуждался вопрос о приватизации или партикуляризации казенных заводов, т. е. о передаче казенных горнорудных заводов в частные руки. Практики и управляющие казенными заводами, подобно В. Н. Татищеву, выступали за сохранение казенной собственности. Высшие круги правительственных сановников отстаивали переход предприятий в частные руки. Начало процессу партикуляризации под влиянием
русского купечества положил в 1736 г. Генерал-Берг-директориум, созданный для управления горной промышленностью под началом саксонца фон Шемберга, близкого приятеля Бирона. В изданном указе, подобно петровской эпохе, поощрялось нахождение новых месторождений полезных ископаемых и разрешение заведения горнорудных заводов каждому, кто их найдет. Предполагалось, что процесс не будет быстрым, а растянется во времени. Берг-регламент 1739 г. законодательно закрепил переход казенных заводов «в разные компании или партикулярным людям, российским и иностранным», что придавало всему процессу легитимный характер. Порядок приватизации утвердили в 1740 г. Бесконтрольное единоличное управление со стороны Шемберга, сочетавшего государственную службу с личной предпринимательской заинтересованностью, привело к расхищению казенных металлургических заводов и обернулось ущербом развитию горной металлургии. Казна понесла ощутимые потери. Закончился эксперимент следствием и судом над Шембергом и его окружением [9]. В 1742 г. выявилась его задолженность казне в 200 тыс. руб., которые он не мог выплатить. Это обстоятельство послужило причиной его отставки и ареста. Главная вина состояла не в финансовой несостоятельности, а в том, что он был иностранцем и слишком тесно связан с предыдущей властью.
В годы правления Елизаветы Петровны многие казенные заводы были проданы крупным придворным советникам, среди которых были как потомственные дворяне, так и получившие дворянство за службу. К ним можно отнести братьев Шуваловых, канцлера М. Воронцова, П. И. Ягужинского и т. д. В частные руки государственные заводы продавались за бесценок, но и такую ничтожную сумму новые владельцы, как правило, в казну не уплачивали. Правительство милостиво списывало и «прощало» долги. Прибыль, полученную от предприятий, новые собственники направляли не на расширение производства, а на удовлетворение своих алчных аппетитов. Правда, казна следила, чтобы заработная плата рабочих не уменьшалась, а посессия и получение приписных крестьян ставились в зависимость от объема производства. Такое владение продолжалось несколько лет. При Екатерине II заводы вновь были приобретены казной, но уже по настоящей рыночной цене, т. е. в 2 — 3 раза дороже [1, с. 72].
Как и прежде, большое внимание правительство уделяло производству сукна. Оно поставлялось
в армию. Правительство строго регламентировало параметры полотна. Требовалась определенная ширина полотна, пригодная для экспорта. Но вскоре разрешили выпускать полотно и узкое. За поставками следили как армейский Комиссариат, так и Мануфактур-коллегия, заботившаяся о расширении производства. Между двумя ведомствами возникали трения, и приходилось вмешиваться Сенату. Фабриканты просили подчинить их одному Комиссариату, но правительство боялось усиления злоупотреблений. Такое пристальное внимание к суконной промышленности говорило о ее недостаточном развитии по обеспечению внутренних потребностей и о мелочной регламентации, которая сдерживала и замедляла развитие отрасли [7, с. 284].
Во второй четверти XVIII столетия в экономике России наблюдался рост дворянского предпринимательства в сельском хозяйстве. В хозяйственный оборот включались все новые земли. Благодаря крестьянской, помещичьей и монастырской колонизации происходило быстрое продвижение в Предуралье и на Урал, на Северный Кавказ и южные районы страны. Дворяне все больше интересовались агротехническими новшествами, что приводило к повышению товарности помещичьего сектора сельского хозяйства. Главными потребителями продукции сельского хозяйства оставались армия и флот, куда поступали миллионы пудов фуража и продовольствия. Основной статьей дохода стало широкое развитие в помещичьих хозяйствах винокурения, которое поглощало значительную часть товарного зерна. Правительство шло навстречу интересам помещиков и в 1754 г. объявило винокурение дворянской монополией. В руки дворян попал важный источник дохода, ущемляющий интересы купеческого капитала. Рядовые и крупные помещики заводили собственные винокуренные заводы, и произведенный спирт поставляли государству. Таким способом власть разграничивала сферы экономической деятельности разных сословий. Винокурение становилось исключительно дворянским вотчинным делом, основанным на собственном сырье и использовании крепостного труда. Допущение в эту сферу купечества означало бы расширение их земельных владений и удовлетворение крепостнических амбиций, в чем власть не была заинтересована. Действуя в пользу дворян, правительство сохраняло их монополию на владение крещеной собственностью и усиливало крепостничество, вместе с тем придавало вотчинному хозяйству товарный характер [7, с. 298].
Активное развитие легкой промышленности увеличивало потребность в технических культурах и шерсти. Помещики расширяли посадки льна и пеньки, поставляя ценное сырье на парусные, полотняные и канатные мануфактуры. К середине века наиболее предприимчивые помещики начали заводить в своих хозяйствах вотчинные мануфактуры, работавшие на собственном сырье и применении крепостной рабочей силы. Движимые желанием увеличить денежные доходы, дворяне начали заводить полотняные, суконные и кожевенные мануфактуры, открывать конные заводы и возделывать плодовые сады. Рост объемов и масштабов дворянского предпринимательства в середине века тесно связан с развитием вотчинных мануфактур. Дворянские капиталы концентрировались в суконной и полотняной промышленности, т. е. в тех отраслях, которые работали на отечественном сырье и почти не ориентировались на привозное сырье. Еще в меньшей степени дворянские капиталы поступали в металлургическую промышленность. Ее расширение и развитие почти не зависели от дворянских вложений. Собственниками металлургических предприятий дворяне становились либо в результате приватизации, либо, получив приданое.
Однако главными производителями товарного хлеба и технических культур оставались крестьяне. Вынужденные платить подушную подать и оброк помещику, крестьяне везли на рынок не только излишки, но почти весь урожай, живя впроголодь. Общий подъем народнохозяйственной активности стимулировал предпринимательскую деятельность крестьян в области мелкого производства. В 1740 — 1750-е гг. появляются крестьяне — владельцы небольших мануфактур, использующие наемный труд. Так, в экономику России медленно, но неуклонно проникали капиталистические отношения. Широкое развитие получили подряды и откупа, держатели которых наживали большие состояния.
Итак, социально-экономическое развитие России в XVIII в. отличалось большой сложностью и противоречивостью, сочетанием и переплетением феодальных и зарождающихся в виде уклада капиталистических отношений. Можно выделить главные черты промышленного предпринимательства в первой половине XVIII в. Прежде всего, развивались те отрасли, в продукции которых было заинтересовано государство. К ним относилось все военное производство и выпуск тех товаров, реализация которых была государственной монополией. Главное внимание уделялось государствен-
ному предпринимательству. Созданная в России мануфактура не была капиталистической, так как основывалась на применении подневольного крепостнического труда. Разрешение посессии частное предпринимательство также ставило под государственный контроль. Однако со второй четверти XVIII в. в предпринимательские отношения все сильнее проникают основы и принципы свободного рынка. Государство делает все больше шагов навстречу частному предпринимательству и ослаблению мелочной регламентации. Различия в положении отраслей заключались в обеспеченности отечественным сырьем, наличии производственных навыков у населения, особенностях технологического процесса, скорости оборота средств, а, следовательно, заинтересованности частного лица вкладывать средства. Примерно от этих же показателей зависели размер и рентабельность предприятия.
литература
1. Сметанин С. И. История предпринимательства в России. - М., 2004.
2. Анисимов Е. В., Каменский А. Б. Россия в XVIII — первой половине XIX века. — М., 1994. С. 116; Сметанин С. И. Указ. соч. С. 73; Заичкин И. А., Почкаев И. Н. Русская история. — М., 1992. — С. 679.; Шейнин Л. Б. Петербург и российский меркантилизм. М., 1997. С. 35.
3. ПСЗ. Т. 7. С. 4808.
4. ПСЗ. Т. 5. С. 214.
5. Заичкин И. А., Почкаев И. Н. Указ. соч. — С. 679.
6. История предпринимательства в России. Книга 1. От средневековья до середины XIX в. М. , 2000. — С. 262.
7. Каменский А.Б. От Петра I да Павла I. Реформы в России XVIII века. Опыт целостного анализа. М., 1999.
8. Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. — М., 1985 — С. 277 — 283.
9. История предпринимательства в России. Книга 1. — С. 261.
