CC BY
34
дения по субъектам РФ (приложение к письму заместителя министра образования и науки Ю. П. Сентю-рина от 18.12.2008 № МОН-П-2951).
11 Стенограмма пленарного заседания Государственной Думы. 12 февраля 2010 г.
12 Стенограмма пленарного заседания Государственной Думы. 21 апреля 2010
13 Там же.
14 Там же.
15 Стенограмма пленарного заседания Государственной Думы. 12 февраля 2010 г.
16 Открытое письмо к жителям нашей большой страны [Электр. ресурс]. - Режим доступа: http:// www.eduhelp.ru/page/otkrytoe-pismo-k-zhiteljam-nashej-bolshoj-strany.
17 URL: http://www.regnum.ru/news/l 181803.html.
Smolin O. N. AI, BI, AND SI: PUBLIC SECTOR "IN THE FALL OUT”?
The paper makes proposals to improve thethe effectiveness of of organizational and legal forms of educational production
Keywords: public sector, education and public policy.
УДК 371 Андреев А. Л.
РОССИЙСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ГЛОБАЛЬНОЙ СИСТЕМЕ КООРДИНАТ: СВЕРТЫВАНИЕ ПРОСТРАНСТВА РАЗВИТИЯ
Автором формулируются позиции общего и особенного в развитии сферы образования. Ключевые слова: Российское образование, глобализация, общее и особенное в развитии образования.
Специалисты, занимающиеся изучением динамики современных обществ и социальным прогнозированием, уже давно не сомневаются в том, что главным ресурсом развития в XXI в. будет так называемый человеческий капитал, воплощенный в знаниях, культуре, компетентности и интеллектуальном развитии, равно как и в так называемых инновационных мотивациях и соответствующих им ценностных установках населения. Исходя из этого практически во всех развитых и многих развивающихся странах взят курс на приоритетную поддержку образования и обеспечение лидирующих позиций в этой сфере. Стратегическая линия на приоритетное развитие образования опирается на мощную инвестиционную поддержку. Так, принятым в конце 2001 г. решением конгресса США на реализацию широкомасштабной программы реформ в образовании «Равные возможности для всех детей» было выделено 26,5 млрд дол. - на 4 млрд больше, чем запрашивал президент. Общий же уровень расходов на образование в большинстве развитых стран мира на рубеже XX и XXI столетий составлял пример-
но 5-6% ВНП. В пересчете на одного учащегося это примерно 900 дол. в год (в развивающихся странах - менее 40).
Одной из специфических черт глобализации является выход образования за национальные границы и формирование мирового образовательного пространства. По существу, процесс этот начинается со второй половины XIX в., когда учебные заведения Европы, а несколько позже США, Канады, Австралии берут на себя функцию подготовки кадров для менее развитых стран - для колоний и капиталистической периферии. В России начало этой практике было положено в 1865 г. соответствующими решениями Совета при министре народного образования.
Социально-экономические теории конца XIX -начала XX в., в том числе и ленинская концепция империализма, довольно точно описавшая многие сущностные черты начинающейся глобализации (вывоз капитала, колониализм и т. д.), фактически прошли мимо ее проявлений в сфере интеллектуальной деятельности. Впрочем, до поры до времени как сами эти проявления, так и их действительное
место в становлении глобального мирового порядка, и в самом деле не слишком бросались в глаза. Более подходящими для них казались чисто гуманитарные определения, такие как, например, «помощь» и т. п. Еще в первые послевоенные десятилетия ни в одной стране мира общее количество иностранных студентов не превышало нескольких десятков тысяч человек, что составляло всего 2- 3% от общей численности студенческого контингента (рекордсменом для того времени была Франция, где данный показатель равнялся 4%). Однако к концу XX в. общая численность иностранных студентов в странах, претендующих на лидерство в мировом образовании, увеличилась, по крайней мере, на порядок. Сегодня она исчисляется уже не десятками, а сотнями тысяч. Существенно изменились и пропорции, характеризующие состав студенческого контингента: к примеру, в ведущих странах ЕС в среднем уже каждый десятый студент является иностранцем.
Результатом стремительного роста численности учащихся стало не просто увеличение доходов от предоставления образовательных услуг, а превращение образования в экономически значимую отрасль. Так, в конце 90-х гг. иностранные студенты приносили в американскую экономику
11-12 млрд дол. ежегодно, что, между прочим, вывело образование на 5-е место среди экспортных отраслей народного хозяйства США.
Таким образом, формирование мирового образовательного пространства сопровождается становлением и интенсивным расширением мирового рынка образовательных услуг. Причем рынок этот становится все более и более конкурентным. С одной стороны, это, безусловно, конкуренция за иностранных студентов, с другой же, что не менее важно, - за преподавательские кадры и, в более общем плане, за совокупный мировой интеллект. В этих условиях страны, располагающие сверхком-фортными условиями жизни и развитой институциональной инфраструктурой образования, во все более широких масштабах используют стратегию избирательного поощрения иммиграции. Отметим, что именно по этому пути, начиная, по крайней мере, с 20-х гг. XX в., идут Соединенные Штаты Америки. В условиях современной глобализации данный опыт стал приобретать новый смысл и очертания. Решающим стало уже не столько использование стихийных миграций и приглашение отдельных крупных специалистов (это обычная практика работающих над своим имиджем учебных заведений), сколько обеспечение постоянно-
го массового притока квалифицированных кадров среднего звена. Фактически с этой целью был создан своего рода «иммиграционный насос», оттягивающий интеллектуальные ресурсы со всего мира, в том числе, разумеется, и из России.
По оценкам экспертов, от 25 до 40% профессоров математики, а также естественных и компьютерных наук, которые в настоящее время работают в университетах США, иностранцы. Понятно, что их работа обеспечивает значительную часть тех доходов, которые получает американская система образования. При этом, в отличие, допустим, от химической промышленности или автостроения, «прибавочная стоимость», создаваемая в сфере образования, практически не требуют начальных капиталовложений: все эти люди либо приехали в США уже готовыми специалистами, либо получили здесь образование за свой счет, без тех многочисленных скидок и дотаций, которыми пользуются американские граждане.
Таким образом, американское образование (и образование других развитых стран) неявно финансируется за счет внешних потребителей. Роль мирового лидера в образовании дает возможность присваивать определенную часть создаваемой в мировом хозяйстве совокупной прибавочной стоимости, так что фактически мы имеем здесь дело с некоторой весьма утонченной формой эксплуатации. На данной почве в последние полтора-два десятилетия возникло такое новое и достаточно специфическое явление, как «академический капитализм», превращающий системы образования некоторых развитых стран в дополнительный канал перераспределения глобальных ресурсов и их концентрации в геоэкономической зоне «первого мира».
Подобно тому, как основными проводниками глобализирующих тенденций в экономике являются транснациональные корпорации и международные финансовые институты, в сфере образования глобализация также опирается на появление институциональных субъектов транснационального типа - мировых провайдеров образовательных услуг.
Если раньше развитые страны использовали свой высокий образовательный потенциал просто как некоторое фактически данное преимущество, то сегодня специализация на образовании становится целенаправленной стратегией выстраивания «мировой иерархии». При этом наблюдается тенденция к закреплению функций воспроизводства совокупного интеллекта человеческой цивилиза-
ции за значительно более узкой, чем ныне, группой стран и одновременно к превращению мировых провайдеров образовательных услуг в своего рода образовательные монополии.
Стоит отметить в этой связи тот весьма показательный факт, что более половины обучающихся за рубежом студентов в настоящее время сконцентрированы в пяти англосаксонских странах (США, Великобритания, Австралия, Канада, Новая Зеландия). Если же добавить к приведенному списку Германию, Францию, Бельгию, Швейцарию, Испанию, Австрию и несколько малых европейских государств, то мы увидим, что 10-12 стран Запада контролируют свыше 70% мирового экспорта образовательных услуг. В то же время на страны Азии, включая Китай и Японию, дающие в совокупности большую часть общемировой численности обучающихся за рубежом студентов (как, впрочем, и студентов вообще), приходится лишь около 10% мирового образовательного пространства.
Последствия складывающихся в мировом образовании тенденций еще в полной мере не осмыслены. Во всяком случае ясно, что для подавляющего большинства стран складывающаяся ситуация может обернуться разрывом между образованием и национальной культурой: ведь общекультурный базис «глобального образования» строится почти исключительно на англоязычной основе, а это в явной или неявной форме предполагает утверждение англоамериканских образцов как «нормы» для каждого человека, претендующего на «современный» стандарт образованности.
После окончания Второй мировой войны в советских вузах и средних специальных учебных заведениях развертывается подготовка специалистов для зарубежных стран, в особенности
- для стран Центральной и Восточной Европы, Азии, Африки, а после победы Кубинской революции и Латинской Америки.
Количество иностранцев, приезжавших учиться в высших и средних специальных учебных заведениях СССР, постоянно росло. К 1990 г только в вузах, входивших в систему Министерства высшего и среднего специального образования СССР, училось свыше 125 тыс. иностранных студентов, что составляло почти 11% общего числа иностранных студентов в мире. Формально по этому показателю СССР занимал 3-е место после США и Франции, но фактически, если учесть не входивший в общую статистику контингент слушате-
лей различного рода партийных, комсомольских и профсоюзных школ, дававших диплом о высшем политическом образовании, он шел вторым
- непосредственно за Соединенными Штатами. При экономическом, техническом и организационно-методическом содействии Советского Союза в 36 странах мира было создано 66 высших учебных заведений, 23 средних специальных учебных заведения, свыше 400 учебных центров начального и профессионально-технического образования, а также 5 средних школ.
На рубеже 80-х и 90-х гг значительная часть интеллигенции, занятой в сфере образования и науки, поддержала идею демократических преобразовании, с которыми она связывала свои надежды на более полное использование интеллектуального потенциала в интересах ускорения социальноэкономического развития страны. Однако «революция интеллектуалов» не состоялась. В силу целого ряда причин у руля государства оказались совсем иные люди, чей жизненный опыт и интересы были весьма далеки от запросов науки, культуры и образования. Новый политический «класс» вобрал в себя некоторую часть институтской и университетской молодежи, выдвинувшейся на гребне «демократической волны» конца 80-х - начала 90-х гг, но они входили туда отнюдь не как представители интеллектуального труда, а как удачливые бизнесмены и политические менеджеры.
С началом рыночных реформ, для осуществления которых был выбран метод «шоковой терапии», образование оказалось в роли своего рода «социального нахлебника», против которого была фактически развернута настоящая финансовая война. При законодательно установленной норме финансирования образования в 6% от общего объема ВВП она реально ни разу не достигала и 1%, снижаясь в самые кризисные времена до уровня, «достойного» самых отсталых и слаборазвитых государств - 0,23%. В результате начался отток из сферы образования молодых кадров и, как следствие этого, стремительное старение преподавательского состава. К концу десятилетия некоторые кафедры в ведущих российских вузах были почти полностью, а то и полностью укомплектованы людьми пенсионного и предпенсионного возраста.
Конечно, широкомасштабные социальные сдвиги всегда включают в себя определенные издержки. Тем не менее пресловутое минфиновское «нет денег» отнюдь не объясняет того, что у нас произошло. В самом деле, в бедной, перенаселенной Индии
оклад университетского профессора составляет примерно 500 дол. Это примерно в 4 раза больше, чем в России, хотя в нашей стране средний уровень жизни и сейчас значительно выше индийского. Очень важна, кстати, и моральная сторона этого вопроса: столько же получают в Индии и государственные чиновники самого высокого ранга (первые заместители министров; сами министры являются сугубо политическими фигурами). В сегодняшней же России сравнивать профессорский оклад не то что с депутатским или, допустим, губернаторским, но в некоторых случаях и с заработной платой продавца газет или уборщицы можно разве что в насмешку.
Россия входила в глобальную экономику как поставщик различного рода ресурсов - от сырьевых до интеллектуальных. Согласно же логике глобальной системы, функции, не связанные прямо с основной для мирового рынка специализацией данной страны, являются избыточными и подлежат «сбросу», поскольку их осуществление требует дополнительных «непроизводительных» расходов.
Именно к принятию такого подхода к образованию побуждали российские правительственные инстанции некоторые его влиятельные международные партнеры. Так, в середине 90-х гг. Всемирный банк предложил России специальный кредит в 2 млрд дол. на перестройку национальной системы образования. При этом участвовавшие в проработке проекта зарубежные эксперты выдвигали такие, например, предложения, как переход на американские учебники или 10-
12-кратное сокращение общего числа российских вузов и средних специальных учебных заведений. В качестве чуть ли не главного критерия компетентности, которую должно было давать среднее образование, при этом выдвигалось умение заполнить финансовую декларацию.
Хотя ни этот, ни подобные ему проекты в то время не были реализованы, позиция международных кредиторов, жестко ставивших вопросы сокращения «социальных издержек», безусловно, сказались на негативной динамике финансирования отечественного образования. И это, естественно, отнюдь не способствовало продвижению России на мировой рынок образовательных услуг. Доля России на этом рынке, если считать по числу иностранных студентов, сократилась по сравнению с долей Советского Союза в последний год его существования примерно в 4,5 раза и составляет ныне около 2,5%. В то же время из-за отсутствия у российских учебных заведений дос-
таточной материальной базы отечественная система образования может привлекать иностранных студентов лишь очень низкой платой за обучение. Соответственно «средний» иностранный студент оставляет в России значительно меньшую сумму, чем в Америке, Великобритании или Германии. Поэтому в общей сложности российская система образования способна в настоящее время «улавливать» не более 1% общемирового дохода от этого вида деятельности. Следует отметить и то, что значительная часть студентов из развивающихся стран и стран СНГ не рассматривают получение российского диплома как средство получить хорошую работу на родине, а связывают свои жизненные планы с тем, чтобы остаться здесь если не навсегда, то на достаточно длительный срок.
Вместе с тем к середине 90-х гг. стало очевидным, что несмотря на беспрецедентное по своим масштабам «финансовое кровопускание», которое было бы способно очень быстро привести к «естественному» затуханию жизненных функций системы образования в любой другой стране мира, в России она лишь «сжалась», сохраняя не только жизнеспособность, но и определенный потенциал развития, в том числе и в смысле позиционирования на мировом рынке образования. Бесспорно, деградация идет и здесь, но сопротивление, которое оказало данному процессу российское общество, существенно ее замедлило. Во всяком случае в обозримой перспективе (10, может, даже 15 лет) обвала в этой области, скорее всего, не будет.
В этой ситуации давление глобальной системы и сложившихся в ее рамках центров силы на образовательную политику России стало приобретать более комбинированный характер. Сохраняющийся финансовый пресс теперь все шире сочетается с различными инструментами непрямого воздействия, общий смысл которых состоит в том, чтобы перенацелить российское образование с развивающих функций на адаптивные. Одним из важных факторов такого воздействия является подписание Российской Федерацией Болонской декларации. В принципе присоединение к Болонскому процессу означает нивелирование, «выравнивание» режимов функционирования национальных систем образования. Для России этот процесс имеет очевидно асимметричный характер. Там, где мы остро нуждаемся, ни на какую помощь мы реально рассчитывать не мо-
жем. Не будет же Евросоюз выплачивать надбавки к зарплате российских учителей или бесплатно оборудовать российские лаборатории современной техникой! Зато теперь нас будут побуждать отказываться от некоторых организационных форм, процедур и решений, которые позволяли компенсировать некоторые специфически российские трудности и дефициты, под тем предлогом, что последние не укладываются в «болонские стандарты». Примером может служить только что разработанная модель двухуровневой подготовки специалистов в области техники и технологий, в соответствии с которой предлагается оставить только две квалификационные ступени - бакалавра (4 года обучения) и магистра (6 лет), упразднив «промежуточную» квалификацию «инженер». Для стран Евросоюза такая двухуровневая модель действи-
тельно вполне разумна. Но в условиях значительно более бедной России она приведет к почти полному прекращению подготовки квалифицированных кадров. Ведь квалификация бакалавра рассчитана в основном на выполнение вспомогательных функций. Возможности же готовить специалистов на уровне магистра в наших условиях достаточно ограничены: по расчетам специалистов, они не превышают 10% от общей численности студенческого контингента технических вузов.
В этой ситуации российское образование, несомненно, потеряет свою привлекательность и для малообеспеченных студентов из развивающихся стран. Вслед за утратой влияния на процесс воспроизводства научно-технических кадров отпадет и сколько-нибудь широкий интерес к изучению русского языка и культуры.
Andreev A. L. RUSSIAN EDUCATION IN THE GLOBAL COORDINATE SYSTEM: THE DEVELOPMENT OF SPACE COLLAPSING
The author formulated the position of general and especially in the development of education. Keywords: Russian education, globalization, general and especially in the development of education.
УДК 378 Егорычев A. M.
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ДУХОВНЫЕ ТРАДИЦИИ В ФОРМИРОВАНИИ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ1
Высшее образование переживает судьбоносный момент. Реформирование системы высшего образования должно проводиться с учетом сохранения ее национальной составляющей и совершенствования воспитательной функции.
Ключевые слова: модернизация образования, воспитательно-образовательная система, национальная культура.
Спасение России заключается в поднятии и расширении образования и знания. Только этим путем возможно достижение правильного государственного управления, только поднятием культуры возможно сохранить сильно пошатнувшееся мировое значение нашей Родины.
В. И. Вернадский, 1908 г.
1 Хирш Н. Бойкот Болонскому процессу: беспорядки в защиту образования // Alma mater (Вестник высшей школы). 2009. № 4. С. 57-59.
